Вывалившееся из какой-то скрытой во мраке щели счастье оказалось очередной знакомой Архимага. Это уже была вторая, встреченная ими за один день, и Ри’Шаар-дар в серьез задумался, а не любитель ли погулять с девушками под ручку стоящий рядом с ним альтмер.
   Новоприбывшая тоже оказалась представителем рослых златокожих меров, но в ровном круге магического света она выглядела далеко не так, как остроухих зазнаек изображали в книгах — в пыли, грязи, и паутине, она представляла собой более чем жалкое зрелище. Ах, и как же к лицу была ей сдерживаемая злоба на её лице, когда она пялилась прямо на каджита, всем своим видом источая то, что сам вор называл «вонь презрения к созданиям недостойным». Конечно же, эльфийка не пахла, как и не могло пахнуть презрение (по крайней мере Соловей еще не сталкивался с таким явлением), но пренебрежение, исходящее от волшебницы, можно было практически потрогать.
   И, конечно же, он не был достоин того, чтобы узнать имя прекрасной женской особи, на первый взгляд собравшей в себе все стереотипы об альтмерах. Она могла бы быть интересной фигурой для игры, если бы на кону не стояло благополучие Гильдии Ри’Шаар-дара. А Игрок из неё... Что ж, Соловей еще слишком мало знал, чтобы судить. По крайней мере теперь было еще за кем прятаться, если дело запахнет жаренной кошатиной.
   Пока Льот, если каджит правильно разобрал оброненное Тарионом имя, отчитывала Архимага как нашкодившего котенка, Ри’Шаар-дар просто стоял… И корчил ей рожи. Вряд ли зазнайка имела достаточно дел с бермерами, чтобы знать что именно означали его встопорщенные и подрагивающие усы, или уши вертящиеся в разные стороны, но вор получал от сего чисто детское удовольствие. Как маленький ребенок, показывающий язык в спину строгой наставнице.
   Состроил рожу он и Тариону, когда тот посмотрел на него, сильнее распушивая белоснежную шерсть на щеках. Ему было абсолютно не интересно участвовать в разговоре двух магов, так что пришлось его спутнику отдуваться за двоих.
   Когда же дошло до краткого пересказа, Ри’Шаар-дар совсем заскучал и, закатив глаза, вышел за круг света, прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что происходило в глубине тоннеля. Ему не нужен был свет, чтобы видеть, но не нужен он был и фалмерам.  Что беспокоило каджита, так это то, будет ли его поступь достаточно мягкой, чтобы обмануть странные уши подземных жителей? Будет ли Ноктюрнал достаточно милостива к своему Соловью в этот день, чтобы скрыть в тенях не только его облик, но и шаг, окажись он слишком громок? Постояв немного и насобирав как можно больше информации из того, что можно было подчерпнуть издалека, Ри’Шаар-дар вздохнул и вернулся к беседующим.
   На его счастье, маги уже закруглялись, и вскоре Тарион снова к нему обратился. На сей раз каджит отчетливо кивнул, счастливый от того, что больше не придется топтаться на месте и делать из себя прекрасную мишень для стрел. Вору не стоило повторять дважды — мягкой кошачьей поступью он двинулся вперед, пригибаясь к покрытому мхом полу пещеры.
   Делая ставку на то, что раз еще не убили, то путешественники нужны фалмерам живьем, Ри’Шаар-дар ступил в засаду. Ведь то что их ждали, становилось все яснее с каждым сделанным шагом — слышно было как дышат более чем несколько подземных обывателей прямо у выхода. Тариону не было о чем беспокоится, каджит пока не собирался его предавать и смываться в столь любимую им тьму. Да и вообще, вор был больше заинтересован в странной архитектуре фалмеров и их быте, о которых мало чего было написано в книгах. Даже перед слепыми очами вооруженных павших эльфов, любознательность Ри’Шаар-дара проявила себя.
   Хотелось подойти ближе, посмотреть, пощупать, может невзначай положить себе в карман… А потом каджит со вздохом вспомнил истинную причину своего прихода в это даэдра забытое подземелье и выдернул себя из сладких грез, незаметно сжимая пальцами рукоятки кинжалов.

Отредактировано Ри'Шаар-дар (02.10.2015 23:07:02)

Во всем этом было что-то поистине чарующее… волшебное. Не в том смысле, в каком волшбу понимали многие маги ― как нечто важное, мощное, но рутинное. Время от времени в жизни любого мага (да и не мага тоже, пожалуй) появлялось что-то, что заставляло его замирать от страха и восхищения. Как, например, Око Магнуса. Удивительное, непостижимое, невероятное.
   Или пещера, сплошь поросшая фосфоресцирующими грибами, по которой он ― Тарион ― шел в компании своей коллеги и едва знакомого ему каджита и в сопровождении фалмеров, опровергавших все, что архимаг о них знал. Не так-то просто было отделаться от ощущения нереальности происходящего.
   Может, не так уж и не прав был отец, предпочитая проводить время скорее с этими созданиями, чем со своей семьей. Может быть, однажды он нашел что-то действительно особенное…
   Иногда Тарион поглядывал на Льот или Шаара, но все больше вертел головой, жадно впитывая все, что происходило вокруг. А ведь их куда-то вели, значит, впереди ждало нечто захватывающее. Оставалось только надеяться, что не придется расплачиваться за фалмерские тайны собственными жизнями.
   Каменные коридоры, залитые мертвенным голубоватым светом, ожидаемо вывели эльфов и каджита к двемерским постройкам, которыми в Скайриме было забито чуть ли не каждое второе подземелье. Тарион думал об отце. О том, что тот наверняка бывал в таких местах. Может, вот в этом самом месте. Работал здесь. Делал свои заметки и выводил закономерности. Скрывался от местных жителей, потом попадался и сбегал, после чего мать подолгу его выхаживала.
   Когда фалмер заговорила, альтмер невольно вздрогнул и растерянно на нее взглянул. Не было вообще никаких свидетельств о том, чтобы бывшие снежные эльфы владели хоть сколько-то разумной речью и были способны обучаться ей. Тарион перекинулся многозначительными взглядами с Льот и повиновался фалмеру ― в несколько шагов преодолел расстояние до двери, уперся в нее руками и толкнул, помогая себе магией на случай, если физических сил окажется недостаточно.

Выслушав все, что посчитает нужным сказать архимаг, Льот недовольно скривила свой породистый носик. Ситуация выходила прескверная: архимаг влез в логово фалмеров, которые его зачем-то куда-то ведут; влез он туда, взяв с собой незнакомого кота, у которого явно какая-то нервная болезнь, потому что ушами тот подергивал и крутил излишне активно; ни архмаг, ни кот не в курсе, сколько фвлмеров их встретит дальше. По хорошему, выходило, что нужно развернуться, взять за посох Тариона, а кота за хвост, и запихнуть их в тот самый проход, откуда выбралась альтмерша. А потом вернуться сюда с дюжиной хорошо вооруженных нордов и уже тогда исследовать эти пещеры. Увы, но голосу разума «самый главный» в коллегии альтмер явно внимать не стал бы, даже его успокаивающие речи насчет собственной мощи не впечатлили Льот.
«Да-да. Один против деревни фалмеров и сотни корусов. Зачем нам тогда столько магов в коллегии. У нас же есть целый архимаг.» - альтмерша вздохнула, стукнула себя ладонью полбу и сокрушенно покачала головой, - «И чего я в это ввязалась? Ах да…мне нужно будет за кого-нибудь спрятаться, если сюда явятся Талморцы.»
Из всей троицы, оказавшейся в гостях у странного племени, пожалуй, только Льот не смотрела, раскрыв рот на своды пещеры, усеянные светящимися грибами. Ее немного волновали вооруженные недоэльфы, которые их в эту пещеру любезно провожали. Несомненно, вокруг было красиво, вот только копья и броня у некоторых бледных остроухих чудищ смущала. Льот никогда не воспринимала фалмеров, как самостоятельную расу. Скорее вырождающееся первобытное племя, которому уже давно пора уйти в историю. Последнее особенно желательно, ведь они ужасно мешали исследованиям со своими поселениями в глубинах двемерских руин.
От мыслей магессу отвлек тихо зашипевший кот. Судя по всему он наступил на какой-то из механизмов, щедро разбросанных под ногами. С одной стороны, альтмерше не должно быть дело до этого пушистого незнакомца, но с другой…у них каждый боец на счету. Все же магесса пока сдержалась от попытки использовать магию восстановления, опасаясь спровоцировать местных аборигенов.
«О! Она выучила два слова на тамриэлике…как мило…» - альтмерша поджала губы и нахмурилась еще сильнее. Не то чтобы она сомневалась в умственных способностях фалмеров…некоторые фокусники и собак учили говорить, но говорящий фалмер, точнее фалмерша – настораживал. Льот прошла по мосту следом за своими спутниками, взглянула на архимага с долей издевки и любопытства: как далеко он готов зайти в лапы смерти и утащить за собой еще двоих?
Наваливаться на дверь девушка не стала, полагая, что будет достаточно грубой силы двоих мужчин. Ко всему прочему, физические данные в этом плане у Льот были весьма посредственные, так что оставалось ждать. Альтмерша осторожно пошевелила пальцами, будучи готовая наколдовать что-нибудь обжигающе-горячее, если понадобится.

   При помощи каджита (поглощенный происходящими вокруг чудесами Тарион даже не заметил, что тот успел поранить ногу) дверь с едва слышным скрипом поддалась, и троица вошла внутрь. Кем они были? Гостями? Пленниками? Архимаг поймал настороженный и осуждающий взгляд Льот и немного смутился, но… А что ему оставалось делать? Отказываться от невероятной возможности заглянуть в неизведанное? Ну уж нет. Тарион может и вырос в Скайриме, но кровь у него была чистая, альтмерская, со страстью к исследованию, к раскрытию древних тайн в ней. А безрассудство… должно быть, досталось от отца, и даром, что отец плохо кончил.
   Аидор мысленно пообещал себе во что бы то ни стало защитить тех, кого привел сюда за собой (или кто пришел за ним сам), но поделиться этим с Льот, увы, не мог. Фалмеры следили пристально, и что-то подсказывало архимагу, что переговоров они не одобрят. Потому Тарион молчал, внимательно осматривал все, что попадалось ему на пути, изредка хмурясь, когда видел что-то совершенно необычное и не описанное в известных ему книгах, и старался идти точно туда, куда его направляла шаманка.
   Он невольно вздрогнул, вновь услышав причудливую фалмерскую речь, и тревожно обернулся к Льот и Шаару. Тех плотно обступили хорошо вооруженные воины. Льот была хорошим магом, а Шаар… Шаар производил впечатление создания легкого и юркого, и можно было понадеяться на то, что от стрел и ударов клинков он увернется и скроется во мраке. А вот сам Тарион… С чего вдруг такое внимание к его персоне? Ему уже приходилось убивать фалмеров во время своих многочисленных вылазок в бесконечные пещеры и руины Скайрима. Быть может, его ждет мучительная смерть, этакий акт ритуальной мести, или еще какая кара похуже?
   Аидор вздохнул и шагнул вперед ― навстречу своей судьбе, какой бы она ни была. Двери сами собой открылись перед ним, и то, что он увидел за ними, заставило его обомлеть. Начиная от невиданного убранства и оснащения лаборатории и заканчивая…
― Отец?..
   Сердце пропустило удар, второй, даже, кажется, третий… Тарион стоял, как вкопанный, впиваясь взглядом в высокую худощавую фигуру у приземистого двемерского стола. Длинные светлые волосы, собранные на затылке, оборванный кончик левого уха (матери тогда не удалось восстановить его полностью), тем не менее, бодро вздернутого вверх, жилистые руки с длинными подвижными пальцами и глубокие золотые глаза.
   Тарион смотрел и не мог понять, чудится ли ему, видит ли он призрака, кажущегося настолько живым, что становилось жутко, или же… В последнее верилось как-то особенно трудно.
   Но отец выглядел именно таким, каким он его запомнил. И это совершенно точно был его голос.

Льот двигалась следом за архимагом и каджитом просто потому что у нее не было выбора. Она, как исследователь, с любопытством осматривалась по сторонам. Не ускользнула от ее взгляда и комната с несколькими телами. Альтмерша поморщилась и передернула плечами. Именно по причине собственной венценосной брезгливости она даже игредиенты животного происхождения не собирала сама. Цветочки рвать это одно, а разделывать тушу убитого животного –другое: грязь, кровь, кишки и не очень приятный запах. А отмыться потом, кажется, вовсе невозможно.
«Остается только надеяться, что у этого безымянного исследователя есть помимо нас другой материал…» - промелькнула у магессы весьма невеселая мысль. Веру в то, что отсюда можно самостоятельно выбраться тем же путем, которым их привели, у Льот истаяла еще до ворот в двемерские развалины.  – «Поэтому в случае чего…нам всего-навсего нужно убить «элитных» фалмерских бойцов, расправиться с магичкой и быстро бежать.»
Проще сказать, чем сделать. Каджит, судя по его интересу к конвою, размышлял примерно о том же. Может быть, не так уж этот кот окажется бесполезен?
«Как расходное мясо сгодится…» - решила альтмерша и отвлеклась на архимага, который вынужден был идти туда, куда указала ему шаманка.
«Отец? Прекрасно. Я сейчас расплачусь.» - подумала с кислой физиономией магесса. Ей бы восхититься расчудесной и впечатляющей лабораторией, а может послушать про неведомые исследования и труд всей жизни, да вот был небольшой отвлекающий фактор в виде фалмерского конвоя и нависнувшего над спутниками Тариона вопроса: «Что делать с лишними?»
То есть с ней и котом. 
«Вот сейчас мы и выясним, будем мы отсюда выбираться с боем или нас просто выпустят…»
Магесса передумала колдовать огонь, вспышка света в данной ситуации ей казалась более правильным заклинанием. Стоя в толпе потенциальных врагов, для начала ей нужно было место для маневра.

Глаз - только один был виден у ящера в профиль - вперился в данмера, и хотя на деле выражение лица Гарршея оставалось таким же, каким было всегда, его пучеглазость сейчас на редкость соответствовала внутреннему состоянию. Слова данмера были настолько неуместными и оторванными от происходящего, что одновременно ошарашили, смутили и взбесили и без того натянутого как пружина Ветерка.
- Да-а... как ты?..
   Увы, его голосовые связки были способны лишь к извлечению хриповатых и протяжных звуков. Они не выражали и тени тех эмоций, что он сейчас испытывал. Конечно, будь он более язвительным и вообще уверенным в себе, ящер мог бы броситься в словесную атаку, с иронической размеренностью рассказать Данелю все, что о нем думает, но... и тут увы. Всякие атаки Ветра, и словесные и бессловесные, не покидали пределов его головы. Впрочем, сейчас ситуация была чересчур мрачной, и даже такой "железный занавес" не выдержал и не дал течь.
- А так и быть... э, есть. Ведут как на бойню. Ты вот это понимаешь?
   Серьезно, всему есть предел. И у Гарршея он, по правде, был очень близкий - рукой подать. Любовь к неизведанному, ко всяким научным штукам да и банальное любопытство никак не бились со страхом смерти. Ветер никогда еще не был так близок к ней. Никакие падения с деревьев и даже побои работорговцев не могли сравниться с тем, что, судя по всему, ожидало впереди. Их словно вели на эшафот; да только с крохотной надеждой из этого "может", сказанного белокожим, которое в ретроспективе звучало как какая-то издевка. Странная мысль: подобные чувства, наверно, испытывают стареющие дойные животные, всякий раз вынужденные гадать, что из ждет на этот раз? Хист, нервы сдавали с каждым шагом.
   И не то чтобы они успокоились, когда аргонианин встал на месте. Крайне неохотно выплыв из глубин собственных мыслей, он тотчас же пожалел об этом. Уже неспособный адекватно воспринимать реальность, взгляд Гарршея выдернул из всего окружения лишь знакомую фигуру архимага да, благодаря непосредственной близости к оной, незнакомого альтмера. И вот надо было в этот самый момент этому самому альтмеру произнести фразу про применение для лишних.
   Ветер отчетливо ощутил, что превращается в камень. Волна окаменения болезненно разошлась от сердца по всему телу, особенно отчетливо отозвавшись в пятках, на кончиках пальцев и в хвосте. Гарршей часто занимался самокопанием. Но никогда бы не подумал, что вспомнит обо всей этой философской белиберде, окажись он перед лицом реальной опасности. Однако, вспомнил. И философия велела сражаться до последней капли крови, вопить и брыкаться, пока тело не омертвеет. Но у инстинктов было другое мнение - притвориться мертвым прямо сейчас. Есть личности, волевые личности, которые в ситуации с двумя равноценно бесполезными решениями способны хотя бы на такой подвиг, как выбрать одно из них, но Гарршей к ним не относился. Он был скорее как тот осел из притчи про два одинаковых стога сена. Да-да, он был неспособен даже просто бездействовать, не говоря уже о том, чтобы взять всякого сена по копне. Он начинал метаться туда-сюда, безвозвратно раскидывая оба стога. Благо, ментальный кляп во рту сдержал все беспорядочные угрозы и ругательства на джель, и единственным, что аргонианин смог выговорить, было прерывистое:
- П-п-пш-шалсто ненад.

Аргонианин не желал вести разговоры с товарищем по несчастью, будучи всецело поглощенным собственным страхом. Да еще и так себя вел, будто это не Гелебор вел его "на бойню", а Данель собственной персоной. В ответ на отрывистую реплику ящера, данмер лишь поморщил нос. Конечно, он прекрасно понимал Гарршея, и, разумеется, тоже боялся неизвестности впереди, но страх этот кардинально отличался от ужаса, который испытывал аргонианин. То ли благодаря недалекости своей, то ли потому, что мозг выбрал лучшей защитной реакцией отрицание происходящего, но Теласу все это казалось какой-то нелепой шуткой или сном. Да ведь он всего-навсего пару часов назад еще дышал свежим воздухом у входа в пещеру и насвистывал мелодии себе под нос! Какие тут могут быть фалмеры, какая, к даэдра, гибель?! Нет, Данель пребывал в твердой уверенности, что если все это и происходит на самом деле, то уж точно закончится благополучно. По крайней мере, для него. В иной вариант исхода просто невозможно было поверить.

Наконец, они остановились. Эта алхимическая лаборатория, куда они прибыли, поражала воображение данмера своим светом и блеском: столько ингредиентов, книг, колб и инструментов... Все это, определенно, стоит целое состояние. Телас с трудом оторвал глаз от столь великого множества любопытных вещей, принявшись внимательно разглядывать новые лица. Гелебор и два его пленника стояли теперь напротив еще одной странной компании, но, слава Азуре, не фалмеров. Это были три альтмера и каджит... Усатая морда сразу показалась Данелю знакомой, он пару секунд рассматривал кота, так как все каджиты были так или иначе схожи, а потом вспомнил и вдруг изменился в лице, изумленно подняв брови - Ри'Шаар-дар! А главу Гильдии то какими путями сюда занесло? Радостное удивление на физиономии Данеля сменилось замешательством. Встреча с давним другом состоялась не в самом подходящем месте и при престранных обстоятельствах. Сомнительно, что уместным было бы хотя бы поздороваться.

Троица альтмеров не привлекла бы внимания данмера, если бы не слова одного из них о "применении" да о "жертвах". Тут напрягся и Гарршей, и Данель, и даже держащийся за руку с говорящим высокий эльф в одеянии мага. Никого эти слова не порадовали, кроме, пожалуй, самого альтмера, что их произнес так беззаботно, как будто болтал с соседом о погоде. Ящер, стоящий по правую руку Теласа, выдавил из себя какие-то мольбы о милосердии, а Данель словно язык проглотил. Стоял, "прогоняя" по лицу все известные ему способы выражения удивления, от недоверчивого недоумения до глубокого потрясения, и бегая взглядом по всем присутствующим в этой лаборатории.

Отредактировано Данель Телас (15.03.2016 22:50:43)