[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]За Летео порой было весьма занятно наблюдать: как он оживлялся, когда его вниманием овладевало нечто необычное, какой возбужденный блеск появлялся в глазах, как ускорялись движения, становясь чуть-чуть дергаными. Он тянулся к непознанному, не тая любопытства, даже несмотря на опасения, которые мог бы испытывать – так же обстояло дело и со свистком.
Казалось бы – странная, загадочная вещица, вероятно, даже недобрая, созданная ради призыва столь же недоброго или по меньшей мере просто агрессивного существа, но на нее альтмер смотрел со смесью интереса и восторга, а недоверие с каждым мигом тускнело, тончилось и отодвигалось куда-то на задворки сознания.
Кто-то сказал бы – странно, а вот Изалите было приятно. В конце концов, не каждый день встречаешь кого-то, кого угодно – человека ли, мера, - который с такой готовностью и чистосердечием разделял бы твои интересы. Или хотя бы не чурался, пугаясь надуманной «инности».
Девушка улыбнулась ему, про себя вспомнив, как совсем недавно альтмер опасался просто дотронуться до свистка, а теперь с готовностью обсуждал, как бы его применить, и кивнула:
- Мне кажется, хватит просто шмата мяса. Или горшка потрохов, лишь бы сырых. – Несмотря на то, что эльфийке, на самом-то деле, еще не доводилось пользоваться свистулькой, Владыка Охоты милостиво вложил ей в память необходимые правила. По сути, невысказанное предположение Летео было верным – пища оленю и вправду не требовалась, но гордое существо требовало внимания и умащивания, выражавшегося в принесении небольшой жертвы. Сошло бы, как уже было сказано, и простое мясо, но особую любовь зверь питал именно к потрохам: сердцу, мозгу, печени. Как знать, вдруг причина была в том, что именно в этих органах сосредоточено больше всего жизненной энергии?..
А вот их разговору, беседе, метавшейся от одной темы к другой, энергии как раз не хватало. Наверное, не стоило затрагивать область семьи и родственников вовсе – для Изалиты, не знавшейся, что есть любовь отеческая и материнская, и потому неспособной по ней тосковать, ничего зазорного сказано не было, но Летео был другим. Иногда он поглядывал на девушку – и той мерещилась жалость в его взгляде. Или не мерещилась. Это было то самое сочувствие, с которым она уже сталкивалась – со стороны Ниниана, например, или селян, практически всех в той или иной степени. Сталкивалась и каждый раз удивлялась – зачем, почему? С чего вы жалеете меня, если сама я сожалений не испытываю?
В конкретной ситуации сочувствовать стоило скорее Диренни – о родителях, чьи жизни оборвались немилостью магического воздействия Башни, он говорил с заметной тоской. За размытой формулировкой не удавалось рассмотреть конкретного смысла, Изалита так и не поняла, что же именно произошло, но дальше настаивать все-таки не стала – захоти Летео, сказал бы толком все сам, да и не настолько важно было ей это знать. Пожалуй, свисток был интереснее.
Альтмер, видимо, думал сходным образом, потому что смотрел на свистульку во все глаза. Время от времени только нет-нет, да поглядывал на Изалиту, а ведьма, в свою очередь, спокойно и без стеснения созерцала Диренни.
Который в какой-то момент неожиданно дернул рукой и задел миску со сластями, едва не смахнув ту со стола – наваленные с краю орешки звонко пересыпались через грань, прокатились по столешнице, почти целиком покрыв старое выжженное пятно-полукруг, какие случаются, если выставить на дерево перегревшуюся кастрюльку, к примеру.
- Все в поря… Ой. – Несколько орехов прокатились дальше и свалились – прямиком на юбку девушки, что сидела возле стола. Та спешно принялась собирать их в ладонь, боясь, как бы не осталось на ткани сахарных пятен – не потому что боялась испачкаться, а потому что всегда хочется новую (и, к тому же, подаренную) вещь как можно дольше удержать в полной сохранности, в идеальном состоянии. Обидно было бы попортить одежку в тот же день, когда та была куплена, да еще и на глазах Летео.
Благо, все обошлось. Изалита вздохнула с облегчением и взяла с ладони орех, отправляя тот в рот.
- Ничего страшного. Что до семьи… Не знаю. Может быть. – Слышно было, что говорила она больше для альтмера, нежели действительно соглашаясь, чтобы поменьше переживал.
Она замолчала ненадолго, раздумывая, что бы еще сказать – разговор явно зашел в тупик и выводить его оттуда, честно, не очень-то хотелось. Свисток уже обсудили, а дальше ворошить тему семьи для одной стороны было слишком тягостно, а для другой – бессмысленно и непонятно.
- Погуляем? – Неожиданно предложила эльфийка, глянув на Диренни, а после метнув взгляд в окно. Ветер улегся, а небо было красиво безоблачным – к холодной ночи.

[AVA]http://5.firepic.org/5/images/2015-11/15/97sxamursnpd.png[/AVA]Летео согласился сразу, ни секунды не споря – очевидно, ему действительно в тягость был разговор про родителей. При этом он вновь и вновь за что-то просил прощения – уже в третий раз, отчего брови Изалиты удивленно изогнулись.
- За что ты извиняешься? – Поинтересовалась девушка, вставая с места. Она подхватила забытый свисток и надела шнурок на шею, ссыпала оставшиеся орехи обратно в миску и шагнула к входной двери. Через пару шагов, правда, замерла, после чего вернулась обратно – с совершенно непроницаемым видом забрала позабытые сапоги и вновь направилась к выходу.
Радовавший глаз плащ снова лег на плечи – в полутьме он казался даже ярче, нежели был на самом деле. Сапожки, сами по себе довольно теплые, так еще и прогревшиеся возле печи, обняли ступни, еще миг – и заскрипел засов, распахнулась входная дверь, выпустив из дома облако невесомого пара, а взамен пустив внутрь горсть быстро растаявших снежинок.
Изалита выскочила за порог, не слушая увещеваний Летео – тот, казалось, воспрял духом и одновременно вознамерился если не задушить, то всячески обласкать девушку заботой, пусть бы и непрошенной.
Небо было совсем уже темным, на полночном бархате переливались звезды – сиявшие в вышине пробоины, созданные покинувшими Нирн Магне-Ге. Ветра почти не было, лишь изредка легкий порыв мог закрутить снег над землей, выводя маленький колючий вихрь. Сугробы, пусть и не самые пышные, уже успели покрыть окрестности и теперь загадочно мерцали в скудном ночном свете. Из-за того, что утро было относительно теплым, деревья покрылись инеем и ныне казались высеченными из алебастра, кое-где в ветвях проглядывали алые ягоды рябины, еще не разобранные птицами. Девушка шагнула было к деревьям, намереваясь собрать ягод – рябина обладала загадочной силой, из нее получались добрые обереги – но едва не споткнулась, когда на голову ей, ненадолго лишив зрения, опустилось нечто.
Нечто оказалось шарфом, из которого эльфийка вынырнула уже через мгновение и растерянно заморгала, глядя на Летео – тот чрезвычайно серьезным лицом повязывал шарф на девичью шею, для надежности закрепляя его толстым узлом.
Она открыла было рот возразить – вот еще выдумал, собственный шарф на нее напяливать, не настолько вокруг было холодно, чтобы прибегать к таким мерам!..
Но альтмер не дал ей и слова вставить – заявил, что так лучше, затараторил о том, до чего ему нравится этот сад, вот в таком полудиком виде. Изалита несколько секунд пристально смотрела на мужчину и, право, если бы взглядом можно было воспламенять, то Диренни, может, и не превратился бы в груду пепла, но уж парой проплавленных в спине дырок обзавелся бы точно.
Однако в конце концов девушка сдалась – сердито выдохнула в пушистый шарф и зашагала по свежезаметенной тропке. На самом деле, эльфийке сад тоже нравился, именно что своим видом – даже зимний, холодный и голый, он был красив, совмещая в себе остатки ухоженности, что придали ему человеческие руки, и свободное буйство растений, предоставленных самой себе.
Но из принципа сразу отвечать не стала – дулась.
- Тут красиво. – Наконец отозвалась Изалита, поравнявшись с Летео и с какой-то мстительностью цапнув его за край плаща. – Рябины хорошие. Надо будет собрать ягод, пока птицы не растащили.

[AVA]http://5.firepic.org/5/images/2015-11/15/97sxamursnpd.png[/AVA]Летео взял девушку за руку и та, подумав, простила ему маленькую вольность с шарфом – хорошему человеку или, в данном случае, меру многое позволено.
Они шли рядом, но Изалита порой слегка отставала, потому что тропка от сада до дома была неплотной, оно и понятно – много ли натопчет один альтмер, который далеко нерегулярно здесь бывает? Изредка эльфийка проваливалась в неприметные из-за снега ямки, но тут же выбиралась, цепко хватаясь за своего спутника. Он вообще был крайне удобен в этом отношении – большой, устойчивый, теплый, если станет зябко. Макушкой девушка едва доставала ему до плеча, но разница в росте ее явно не беспокоила, впрочем, как и все остальное.
Примеченная рябина красовалась поодаль, клонила ветки под тяжестью ягод, словно бы приглашая путников подойти и хотя бы немного избавить ее от ноши, собрать часть ярких плодов, наделать из них оберегов, высушить на бусы или хотя бы сделать варенье.
Изалита не стала отказывать доброму дереву – выпростала ладонь из теплых мужских пальцев и шмыгнула вперед. Оглядела ствол, выбрала ветку пониже, вытянула руки и прыгнула, цепляясь. Молодые сильные ноги упруго бросили тело вверх, пальцы сжались вокруг холодного сука крепко – не вмиг расцепишь. Девушка напряглась, пару раз неловко взбрыкнула ногами, подтягиваясь, и, наконец, перевалилась через ветвь грудью. Повернулась, оседлала, поджала ноги, чтобы не упасть – даже потеряй она теперь равновесие, повисла бы вниз головой, что летучая мышь.
Эльфийка вытянулась, обрывая тугие грозди – те поддавались охотно, прохладной тяжестью ложились в ладонь, чтобы затем упасть в снег у корней.
И на пшеничные волосы Летео – Изалита не удержалась от озорства и сронила альтмеру на макушку горсть ягод, покуда он отвлекся рассказом об обитателях сада. Часть свалилась на плечи и за шиворот, другая вовсе запуталась в прядях, во мраке вечера казавшихся сотканными из старого серебра.
Указанный заяц несколько секунд посидел на месте, будто красуясь – от такой наглости девушка в самом деле напряглась, вытянулась на ветке, отчего та чуть-чуть накренилась. Казалось, еще миг – и она вправду соскочит и понесется за русаком. Но ушастый, видно, почуял опасность – и скакнул в кусты, сверкнув напоследок куцым хвостишкой.
Изалита вздохнула – она ничуть не обиделась на Летео, больше того, как будто слегка расстроилась, что не удалось побегать за дичью – и полезла на дерево выше, цепляясь пальцами за ствол и опираясь ногами о малейшие выступы на коре. Гибкие подметки сапог в этом занятии оказались весьма кстати, и вскоре сверху снова посыпались срываемые грозди. Оборвав с десяток, эльфийка удовольствовалась результатом и принялась спускаться, но земли своим ходом не достигла – заленилась и спрыгнула с нижней ветки, гулко плюхнувшись в свеженький округлый сугроб.
Сугроб был большой, мягкий и не успел еще слежаться в сплошной сырой ком, так что Изалита не отказала себе в удовольствии просто бесцельно полежать в нем. Затылок немного морозило, но открывавшийся в вышине вид того стоил – рябина простерла над молодой ведьмой свои ветви, черно-белые после того, как охотница за ягодами стряхнула алебастровую изморозь, и казалось, что вместе с оставшимися гроздьями на них покоятся и звезды. Сияющие огоньки слегка перемигивались, привычные созвездия, перечеркнутые рябиновыми пальцами, изменили форму и теперь казались незнакомыми, далекая туманность тонкой вуалью кутала луны.
Предвидя, что альтмер наверняка обеспокоится, запричитает о том, что холодно вот так лежать, эльфийка села и как-то очень трогательно протянула к нему обе руки – подними, мол. Но стоило Летео наклониться, как Изалита уперлась ногами в землю и дернула мужчину на себя и в сторону, коварно сваливая его в снежник рядом с собой. Она думала смолчать, храня гордый вид – будешь знать, как на меня шарфы повязывать! – но наблюдая чужую растерянность, не выдержала, сначала улыбнулась, а затем вовсе прыснула со смеху, звонко и переливчато.

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-12/04/n1y7umjedzmz.png[/AVA]Летео до того был весь из себя такой возмущенный и взъерошенный, что неуловимо напоминал квохчущую наседку своим «осторожнее!», «ветки тонкие!», «Изалита!». Девушка с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык, покуда еще сидела на дереве, а спустившись, назло не торопилась вскакивать.
Не ожидавший коварства альтмер свалился в снег и несколько мгновений смешно там барахтался, пытаясь разом и встать, и отряхнуться – эльфийка только негромко хихикала, глядя на эти попытки. Кое-как сев, он тут же признал поражение и заторопился домой, греться – как будто вокруг в самом деле был лютый мороз. Протянул к девушке руки, почти так же, как она несколько мгновений назад.
Изалита покачала головой, отказываясь уходить, но отвергать раскрытые объятия не стала – качнулась вперед,  обвивая Летео руками за шею, и одновременно снова толкнула его, пусть и не опрокидывая обратно в снег, но заставляя, как минимум, откинуться назад, упираясь локтями в землю.
- Не настолько тут холодно. – Возразила Изалита, отстранившись. Привстала в снегу на коленях и, вытянув руки, принялась выбирать из волос мужчины красные ягоды, которые сам он не успел вытряхнуть. Ягод набралось пять или шесть – и еще три она вытащила, бесцеремонно запустив ладонь ему за шиворот. Пальцы у нее были холодные, а теплому – эльфийка снова хмыкнула, радуясь очередной своей коварной задумке согреть руки – Диренни так и вовсе наверняка казалось, что за воротник ссыпали несколько сосулек. – И ягоды надо собрать.
Сказав так, она ссыпала жалкую горсточку, что собрала с альтмера, ему же на колени, а сама встала и шагнула к дереву, выбирая среди корней брошенные сверху грозди. Их было не так много, чтобы, при должной сноровке, не помещались в руках, и девушка быстро вернулась обратно.
- Теперь можно. – Сказала она таким тоном, что в продолжение так и просилось: «раз уж тебе настолько холодно». Хотя сама Изалита, по правде, храбрилась – все-таки у нее не было ни подбитой мехом куртки, ни варежек, так что даже мягкий морозец до нее добирался. В частности – изрядно холодил коленки сквозь шерстяные чулки и спину под плащом.
Кстати, о мехе. Он ведь, вообще-то, у нее был.
Эльфийка ненадолго задумалась, а стоило ли?.. Но быстро отбросила сомнения, решив, что вреда не будет совсем, да и лапы размять будет неплохо. Вновь осыпала Летео рябиновыми ягодами, на этот раз, в гроздьях, и выскочила из одежды.
То есть, буквально. Обернулась лисой – и скользнула из разом опустевшего плаща, завертелась на месте, пуша хвост. Она не стала тормозить процесс в этот раз, но и не торопила его – зачем? – а потому холодный воздух поймал мгновение и успел-таки лизнуть обнажившуюся кожу.
Снег под ней продавливался, но значительно меньше, чем под двуногим телом.
Звонко урча и фыркая, словно призывая посмотреть на себя и похвалить, Изалита обежала вокруг Летео, перескочила через его колени, замерла рядом и припала на передние лапы – мол, вставай! Бегай со мной, заодно согреешься!

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-12/04/n1y7umjedzmz.png[/AVA]Застывший было, пока Изалита выбирала из его волос ягоды, Летео наконец отмер, совершенно особенно произнес ее имя, отчего девушка  ощутила волну тепла, прокатившуюся от затылка, и как будто вздохнув, сдался. Маленькая победа вдохновляла.
На слова об эльфийских глазах девушка-лиса лишь переливчато курлыкнула, то ли соглашаясь, то ли просто довольная своей необычностью, отличавшей ее от прочих лисиц. В такие моменты, наверное, особенно было заметно высокое, если не завышенное (согласно возможному впечатлению окружающих) самомнение Изалиты. Любование собой определенно не было ей чуждо, хотя обычно не бросалось в глаза, но получать похвалы от кого-то стороннего или просто видеть пусть и сдержанное, но восхищение во взгляде… Право слово, кому бы это не польстило?
Альтмер протянул руку и лисица охотно подставила мордочку – почесать подбородок и между мягких ушек, слегка припорошенных снегом. Однако на этом поблажки закончились – стоило Летео потянуться к ней с явным намерением схватить, Изалита отскочила, выгнув спинку в прыжке. Приземлилась чуть поодаль, отбежала, заставляя эльфа подняться и следовать за ней.
Лапы слегка морозило, но ничего такого, что девушка не могла бы вытерпеть, от активных движений она согрелась, да и теплый подшерсток исправно задерживал холод. Будучи меньше и размером, и весом, передвигаться по снегу было значительно удобнее, чем она беззастенчиво пользовалась – прыгала и бегала вокруг Летео, время от времени самым издевательским образом задевая его хвостом по коленям, а то и вовсе пробегая по самым носкам сапог. Она выводила вокруг него вязь следов на снегу, пару раз даже почти попалась, но смогла вырваться.
Пожалуй, за этой спонтанной игрой в догонялки они оба согрелись – и незаметно для себя изрядно отдалились от сада в сторону деревни.
В очередной раз Изалита отбежала подальше, остановилась, огляделась – она сама была яркой, словно рябиновая ягодка на снегу – и втянула мешавшиеся в морозном воздухе запахи. От какого-то амбара тянуло силосом и навозом, из дома пахло выпечкой и чем-то густо мясным, наверняка похлебкой… А за забором пахло псиной.
Собака спала – иначе как объяснить, что она зашлась лаем лишь тогда, когда лиса оказалась совсем близко к несплошному заборчику, укрывавшему простор огорода, внутренний дворик и курятник? Но почуяв незваную гостью, пес проснулся – и тут же захлебнулся отчаянным лаем, для чрезвычайно чутких ушей Изалиты звучавшим, словно раскаты грома. Она припала к земле, прижала уши и сердито тявкнула в ответ – и на пса, и на слишком бдительного хозяина, подозрительно быстро выскочившего за порог. Мужчина как будто сидел у входа да только ждал, когда бы наконец пинком распахнуть дверь, эффектно замереть в прямоугольнике теплого света и затем с руганью скатиться по лестнице, стоило ему заметить наглую рыжую морду в просвете забора. Расхристанный, он не набросил ни плаща, ни хотя бы шерстяной свиты поверх домашней льняной рубахи, только сапоги натянул - и с неотвратимостью берсерка, ужаленного осой в место, не упоминаемое в приличном обществе, ринулся в погоню.
Судя по разнообразию и красочности бранных выражений, исторгавшихся изо рта мужлана, лисицы к нему заглядывали далеко не в первый раз – и к нынешнему моменту количество толстеньких курочек успело заметно уменьшиться. Терять еще одну он намерен не был, а в качестве возмещения за предыдущих собирался спустить добрую рыжую шкуру с хвостатой шельмы.
Впрочем, сильные, но коротковатые ноги его явно не могли сравниться с быстрыми звериными лапами – селянин безнадежно отстал почти сразу, как только Изалита дала стрекача, махнув на прощание просто возмутительно пушистым хвостом. Что мужика удивило, плутовка шмыгнула не в сторону леса, а вровень по белому снегу, аккурат в сторону того заезжего мага, что порой покупал в деревеньке всякую снедь.

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-12/04/n1y7umjedzmz.png[/AVA]Поразительно, но Изалита не ощущала страха – лишь возбуждение, обжигающей волной расходившееся по жилам. Была ли тому причиной самоуверенность девушки или же спокойствие внушал тот факт, что она уходила и от более страшной погони – неизвестно, но она не боялась. Лишь радовалась представившейся возможности опробовать свои силы в настоящем беге, а не игривом – лисье тело буквально стелилось над землей, вытянувшись в яркую черточку, одетые черной шерстью ноги неустанно работали, блестящий черный нос подрагивал, исправно втягивая воздух.
Лапы немного ныли с непривычки, а порой Изалита вовсе спотыкалась немного и путалась в непривычных пока конечностях, но ни разу не полетела кубарем – и уже совсем скоро слуха коснулся обеспокоенный голос Летео.
Он звал ее, кажется, совсем потеряв из виду, и в то же время, проваливаясь и запинаясь, стремился в ее сторону – наверное, услышал собак и крестьянскую ругань, догадался, что спровоцировало гнев селянина. Альтмер снова позвал ее – с каким-то надрывом, едва ли не с отчаянием в голосе и в то же время с надеждой как будто, той самой, безумной и нереальной, когда, осознав беду, продолжаешь убеждать себя, что все еще может закончиться хорошо.
Девушка-лиса не хотела его разочаровывать, да и расстраивать, честно говоря, тоже не желала, а потому припустила изо всех сил, напряглась, взбежав на пригорок, и взвилась над сугробом, подняв снежную пыль вокруг. Шумно шлепнулась по ту сторону снежника и рванулась в сторону эльфа. Из узкой пасти вырывались странные пронзительные звуки, которые нельзя было назвать ни тявканьем, ни фырканьем – скорее уж это было хриплое вскрикивание, однако же призванное не столько упредить об опасности, сколько успокоить: «я здесь, я живая».
Где-то позади продолжал ругаться крестьянин – ох и широкая у него должна быть грудь, чтобы и для бега, и для брани хватало дыхания! – и пыхтел, наверняка вывалив язык, пес.
Изалита клубком кинулась под ноги Летео, ткнулась под колени и тут же подпрыгнула, вскакивая альтмеру на руки. Как лиса, размером она была отнюдь не маленькая, вероятно, не уступала тому самому псу, который грозил вот-вот наскочить и на рыжую плутовку, и на высокого мужчину, к которому она забралась на руки, но вряд ли тяжелее себя – как эльфийки.
Цепляясь передними лапами за плечо, она ткнулась холодным влажным носом в острое эльфийское ухо и лизнула Летео в висок – дыши, мол.
Подлетевшему псу хватило умишка не бросаться на альтмера – тот остановился, взрыв лапами снег, буквально в полушаге, будто налетел на невидимую стену, и снова зашелся рассерженным лаем. Когда уютно пристроившаяся на руках Диренни лиса принялась шикать и отгавкиваться, пес припал к земле и зарычал,  вздергивая верхнюю губу и угрожающе скаля зубы.
- Этта што тут такое… - Раздалось поодаль. Владелец собаки, невысокий, но коренастый крестьянин наконец перевалился через особенно большой сугроб и теперь недобро таращился на представшую перед глазами картину. Глаза у него, кстати, были красноватые и странно блестевшие, как бывает у людей, которые пили вчера, с утра отстрадали похмелье, а теперь снова думали приналечь на выпивку, но успели опрокинуть хорошо если пару стопок для затравки.
Взгляд мужчины метался от лисьей наглой морды к лицу альтмера и обратно – селянин никак не мог сообразить, в чем же дело: это лиса такая дуреха, что скакнула прям в руки эльфу, или эльф такой ловкий, что поймал лисиху? Или она вовсе ручная – уж больно спокойно куковала, едва ли не ластилась к магу-то – и самому эльфу принадлежит? Тогда что выходит-та…
- Шутить удумали, господин маг? – Угрюмо поинтересовался мужчина и насупился, покрепче перехватывая древко прихваченных вил.

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-12/04/n1y7umjedzmz.png[/AVA]Освальд-Гарольд продолжал мрачно таращиться на Летео и натужно сопеть. Наглая лисья морда колдовской зверушки, на которой прям-таки большими буквами было написано торжествующее «Что, съел?», человека откровенно бесила, но пустить лисиху на шапку – а какой мех у нее был, эх, ладонь утонет небось! – он никак не мог, а оттого злился еще больше.
Пес перестал заходиться, увидев, что и хозяин вроде бы не спешит чинить расправу на лисой, да и та вовсе не на земле стоит, а трогательно посиживает себе на ручках эльфа, который, бывало, этого самого пса угощал чем-нибудь вкусным.
- Ну так на цепи держите, коли она поводок рвет! – Буркнул Гарольд-Освальд и яростно встряхнулся. Мужик он был плотный, да и бегом разогрелся, но теперь, стоя без особого движения, ожидаемо начинал замерзать. – Не знаю я, что она там учудила, но найду – вот как пить дать стребую!
Сказав так, крестьянин тут же прикусил язык и пожалел о произнесенных словах – эльф, даром что весь из себя важный и альтмер впридачу, выглядел запуганным и нервным, и явно не знал, успела ли его любимица разорвать пару кур или нет, а потому с него легко можно было стребовать плату хоть прямо теперь, без разбирательств. Но слово, как грится, не воробей, а на завтра маг наверняка оклемается, восстановит свое мажье самообладание – и аля-улю несколько добрых монет за съеденных куриц, которые вовсе не съеденные. Это было очевидно, потому что на снегу у дома не видать было ни крови, не перьев, да и переполох в курином домике не слыхать, а квочки в случае опасности подняли бы такой гвалт, что и глухого уха достигнет.
Освальд – или Гарольд? – раздраженно вздохнул, закашлялся от слишком холодного воздуха, громко и неприятно харкнул в сторону и, развернувшись, побрел обратно, дернув за ошейник пса. Возвращаясь, он ворчал, так и эдак костеря все лисье племя, поводки, мажьи штучки, от которых простому люду ни вздохнуть, ни п…
Недовольное бурчание стихло и совсем пропало, когда мужчина пересек холку пригорка и спустился вниз. Несколько секунд все было тихо, а затем Изалита, весьма уютно ощущавшая себя на руках у Летео (право, его руки будто бы специально были созданы, чтобы девушек носить) зашлась чем-то, что можно было охарактеризовать как смесь писка, тявканья и икоты. Очевидно, в звериной ипостаси так звучал ее смех.
Бедняга Летео явно перепугался, наволновался на неделю вперед, а ей было смешно – и, словно извиняясь за это, она потерлась пушистой мордочкой о мужскую щеку, после чего спрыгнула наземь.
Пожалуй, теперь и впрямь можно было возвращаться домой. Изалита думала было попросить обратно свою одежду – умилительно вскинула передние лапки и замолотила ими по воздуху – но тщетно, не стоило и пытаться, ведь кое-кто слишком заботился о ее благосостоянии и не позволил бы прыгать, натягивая чулки и рубашку, нагишом на морозе.
Лиса только фыркнула, но не стала капризничать и покорно затрусила в сторону дома. Проходя сад, она прихватила зубами пару рябиновых гроздей.

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]До дома они добрались безо всяких происшествий, но неожиданное молчание Летео смущало – было оно каким-то тяжелым, натужным, так не молчат радостные люди, которым нет нужды перечислять положительные впечатления. И даже двигался альтмер так, словно до того весь день или даже два шагал без устали, заставлял себя переставлять ноги, но к нынешнему моменту почти совсем уже выбился из сил.
Уже возле самого дома Изалита притихла, перестала звонко курлыкать и больше обеспокоенно оглядывалась, нежели задорно вертелась под ногами – вопреки возможному впечатлению, слепой она не была и настроение окружающих улавливала достаточно чутко, пусть и не всегда считала нужным обращать на это внимание. Однако Летео, хоть и знакомый ей не более двух дней, уже успел стать не совсем чужим, а потому игнорировать его не было ни причин, ни, признаться, желания.
Переступив порог, она отряхнулась, сбрасывая с шерсти растаявший снег, мельком глянула, как эльф взялся развешивать ее одежду и, поняв, что ни рубашки, ни юбки ей не допроситься, шагнула в сторону комнаты, где осталась скучать уютная мантия. Девушка обернулась собой на ходу, на счастье Диренни – уже покинув поле его зрения, оттолкнулась передними лапами, выпрямилась, не заметив, как вытянулись и руки, и ноги, и изменилось лицо…
Мантия нашлась быстро и облачение в нее не заняло много времени, так что уже через минуту, привычно затянув поясок, Изалита вернулась в прихожую – и, естественно, застала там Летео. Вид у него, впрочем, был даже более плачевный, нежели ранее – каким-то пустым взглядом он смотрел перед собой, а на стуле устроился так, будто бы все кости разом страдали от непогоды.
Просьба, сказанная слабым, словно бы больным голосом у девушки вызвала недоумение – не делать чего? Разве за ней был какой-то проступок, ведь они оба просто играли, причем, по обоюдному соглашению, и за этой игрой Изалита всего-то отбежала чуть дальше, чем следовало.
- …Ладно. – После долгой паузы ответила эльфийка. Она все еще не понимала, в чем виновата, но решила не спорить, пожалев альтмера. Постояв немного в стороне, она все-таки шагнула ближе – ласково коснулась плеча, погладила по волосам, осторожно выпутала из прядей позабытую рябиновую ягодку. – Ты испугался? Все хорошо.
Попытка успокоить была откровенно неумелой, но у ведьмы действительно было не так много опыта в подобного рода делах. Говоря честно, его не было совсем – и теперь действовать приходилось больше по наитию, чем опираясь на четкие знания. Ничего лучшего, чем обнять мужчину со спины и опереться подбородком о его макушку, она не придумала.
- Ничего бы со мной не было. – Негромко продолжила девушка, стараясь говорить не тем менторским тоном, которым она зачастую рассуждала об очевидных, на взгляд самой Изалиты, вещах. Мягче, спокойнее, почти прося. – Та собака была тяжелая, проваливалась в снег. Ей бы меня никогда не догнать по сугробам. И тебя обидеть я не дала бы.
Эльфийка наклонилась к уху Диренни и несильно дунула, пытаясь таким образом заставить мужчину встряхнуться, сбросить осевшее на плечах и спине напряжение.
- Ну, правда. – Выпрямившись, заявила она – тверже, чем ранее. Пробежала пальцами по лопаткам и вдоль позвоночника. – Или думаешь – вру?

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]Терпкий аромат чая, сдобренный медовой сладостью и горчинкой рябиновых ягод, плыл над столом, медленно заполняя помещение. Негромко пощелкивали дрова в печи, за окошком ленно покачивались воздетые к небесам ладони деревьев. Они перебирали многочисленными тонкими пальцами, словно искали что-то, но они окостенели, и опрокинуться и жадно зашарить по беленной земле им не хватало сил.
Изалита стояла за спиной Летео, грея тому макушку. Она замерла, умолкла ненадолго, позволив пальцам скользнуть за воротник мантии, попутно отодвигая в сторону пряди пшеничных волос. Нащупала нужные мышцы, из тех, что сейчас были напряжены сильнее всего, и принялась осторожно массировать. От плеч к шее аккуратно провминала костяшки, растерла кожу ладошками…
- Не надо было. – Она покачала головой, чуть отстранившись, и подняла ладони – кончиками пальцев начала вкруговую водить по коже головы, периодически от затылка спускаясь к основанию шеи. До мягкой красноты нащипала кожу вокруг позвоночника, огладила, расчертила узором прикосновений.
Эльфийка говорила негромко, предоставляя альтмеру вслушиваться в слова и вибрацию, что они порождали в девичьей груди. В голосе слышался незлой укор – она словно обвиняла Летео в излишней опасливости, от которой тот учинил себе ненужное беспокойство, которого никак не заслужил.
- Я могу себя защитить. – Увещевала она Диренни, не прекращая ритмично прихватывать и отпускать ладонями кожу плеч. Та стала горячей и наверняка раскраснелась сильнее, но в полумраке было не разобрать. Девушка действовала осторожно, стараясь не причинить неудобства – не сжать слишком сильно, не царапнуть длинными ногтями. – И тебя тоже. Все хорошо.
От него уже совсем не пахло снегом – неописуемый, но повсеместно узнаваемый аромат резкой свежести обтаял и испарился, уступив теплу, и сырые пятна на одежде стали почти незаметны, прогрелись.
В какой-то момент Летео поднял руку, забрасывая ее за голову, и прижал Изалиту к себе. Она только улыбнулась, посчитав этот жест знаком, что мужчина больше не сердится на нее, – а сердился ли?.. – и выпростала ладони из-под оттянутого воротника его облачения, чтобы обнять в ответ. Он вывернулся под руками, повернулся к ней лицом и, глянув мельком, тут же прижался лбом к плечу, отчего ведьма снова растерялась – как так, ведь уже успокоился?
- Не бойся. Все хорошо, - с непоколебимой уверенностью повторила Изалита, обвив руками шею Летео, притиснув к себе. Она принялась гладить его по голове, время от времени пропуская между пальцев золотистые прядки, склонила голову, задышала тепло, - правда. Я же сказала, что не буду больше так делать, поэтому не волнуйся.
Неявное ее недоумение было вполне искренним – Изалита не понимала, с чего бы альтмер так сильно переживал небольшой казус с крестьянином и ее собакой. Казалось бы: посмеяться да забыть – но вот у эльфа почему-то не получалось хотя бы улыбнуться, куда уж до всего остального.
Откуда бы ей знать, что такое мгновенная и практически немотивированная привязанность, ей, за всю свою пусть и не самую долгую жизнь перевидавшей людей меньше, чем сам Диренни видит за пару недель. Откуда бы ей, не имевшей родни ни кровной, ни духовной, вообще знать, как это – беспокоиться, волноваться до той самой степени, когда дышать трудно, а сердце, вопреки всем правилам, бьется не груди, а где-то в горле, даже попытку сглотнуть слюну обращая мукой?
Изалита и не знала. Возьмись ей кто-нибудь объяснять – наверняка не поняла бы или, неискренне согласившись и покивав для виду, про себя назвала бы такое поведение глупостью. Но где-то глубоко, на задворках сознания уже успела созреть мысль сродни тем, что неоспоримым правилом врезаются в самое сущее: случись что с Летео – и она не замедлила бы развалить целую деревню, живи обидчик в ее пределах.
Вот так – два дня знакомы, а туда же.
Быть может, девушка задумается об этом после – потом, когда-нибудь, если будет желание или события подведут к размышлениям. Но сейчас она не пыталась загадывать – ей просто хотелось, чтобы альтмер, которого она держала в объятиях, не волновался так сильно из-за повода совершенно пустяшного и не стоившего столь сильных переживаний. Ведь он вправду вел себя так, будто бы Изалита неведомой милостью едва-едва избежала самой ужасной гибели, какую можно представить. Пронеслась мимо, разминувшись на полволоска даже не какая-нибудь стрела – огненная скала, брошенная десницей разгневанного божества!
А на деле: всего-то – собака… Но он держал ее так, словно эльфийка грозилась вот-вот взмахнуть руками и улететь на Массер и как-нибудь страшно там умереть, самое меньшее. Ну вот и что с ним таким делать?
- Летео. – Вздохнув, уже слегка недовольно, позвала его Изалита. Отвела упавшие волосы, заглянула альтмеру в лицо. – Летео-о-о.
Наклонилась, щекотно коснулась кончиком носа виска, лба, брови – будто бы вновь стала лисой и таким звериным манером то ли успокаивала, то ли выпрашивала прощения, сделав расчет на трогательность.
Отстранилась, уставилась в глаза – васильково-синие против янтарных, склонила голову к плечу, наблюдая за поведением эльфа, мол, что дальше?

Отредактировано Изалита (07.12.2015 21:46:44)

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]Донаблюдалась.
В действительности, не то чтобы у Изалиты были на Летео какие-то планы, не то чтобы она целенаправленно пыталась его соблазнить, не то чтобы желала хотя бы смутить его… Отнюдь, она просто вела себя точно так же, как и всегда – не воспринимая понятие личного пространства, не ведая о приличиях, что требуется соблюдать в цивилизованном обществе, не задумываясь над тем, какую реакцию может вызвать то или иное ее прикосновение.
Но вместе с тем, именно в силу незнания и неприятия навязываемых культурой норм, она была бесспорно и совершенно искренна – прозрачна в своих чаяниях, интересах, мотивах и поступках, словно кристалл льда напросвет.
И без конца можно было твердить о том, сколь краток был срок их знакомства, сколь плохо Изалита знала Летео, а он – ее, но все эти доводы были бессильны опровергнуть простой факт – Диренни ей нравился. Нельзя сказать, что приязнь эта была конкретной, как, например, плотский интерес мужчины к женщине – отнюдь, она была словно бы всеохватной.
И, пожалуй, именно эта всеобъемлющая симпатия и стала причиной тому, что Изалита не отшатнулась, когда Летео теснее прижал ее, окончательно сокращая и без того жалкое расстояние между ними. Лишь удивилась – немного, совсем мимолетно. Безгранично-синие его глаза на мгновение стали огромными, а после скрылись за дрогнувшими веками – и эльф поцеловал ее.
Поцелуй был нежным, быть может, почти целомудренным, словно Диренни даже теперь чего-то боялся – то ли потерять Изалиту, то ли спугнуть ее, или же опасался вовсе чего-то иного, к примеру, собственной смелости.
Сердце у девушки бухнуло – и забилось сильнее, не быстро, но ритмичные удары гулко отдавались в реберной клетке. Характер характером, но тело в такие моменты начинало жить отдельно от сознания, реагируя ровно так, как само считало нужным – и, право, в этот момент ведьма совсем не возражала.
Губы у него оказались мягкие и удивительно вкусные – они еще хранили медовую сладость и горчинку чая с рябиной, который Летео успел попробовать.
Была ли в этот момент хоть одна причина отказать ему? Изалита не знала. Чем задумываться над бессмысленным, скорее подалась навстречу, улыбнулась ему.
Она поцеловала эльфа в ответ, почти так же чутко, несколько раз коснувшись его губ своими, обнимая мягкое, такое доброе лицо ладонями. Аромат меда и рябины мешался с едва различимым звуком, какой рождается, когда нежно целуются двое.
Альтмер обнимал ее крепко, но не болезненно, и в его объятиях девушка чувствовала только тепло – оно приятной тяжестью ощущалось на талии, грело руки и грудь. Диренни щедро делился собственной солнечностью, без труда проникавшей сквозь ткань домашней мантии весьма, к тому же, ненадежно державшейся на тонких плечах.
Разорвав поцелуй – напоследок Изалита куснула эльфа за нижнюю губу, игриво цапнув мелкими зубами – она чуть повернула голову. Потерлась щекой о волосы, вновь коснулась кончиком носа виска, огладила гладкую сухую щеку. Замерла, разглядывая аккуратное острое ухо – розовое против света над столом, с тонкими ниточками капилляров, просвечивавших сквозь кожу, - и, не удержавшись, потянулась вперед, провела губами по скульптурному контуру.
И затихла, успокоившись.
Девушка шумно выдохнула, как вздыхают порой большие коты, без особой причины, тем самым выражая то ли довольство, то ли всемерную усталость, и расслабилась. Незаметно для себя она оказалась у Летео на коленях и теперь расселась крайне уютно - прижалась плечиком, боком, склонив голову эльфу на грудь.
- Не волнуйся больше. – Негромко попросила она, словно и не случилось ничего... Пожалуй, кто-то сторонний назвал бы произошедшее возмутительным - скамп бы с ними, с двумя днями, но целовать бродяжку безродную? Оборотня? Ведьму!? Которая, того и гляди, дождется, пока придворный маг заснет себе, и обворует его хорошо если только на вещи, а не на жизнь. Такое-то - где видано?
А Изалите было хорошо. Так бывает, когда, не подумав, делаешь что-то, будто в омут кидаясь, а потом понимаешь - правильно все вышло. И вправду, что неправильного может быть в том, чтобы поддаться простому и в то же время необоримому притяжению, без каких-то веских причин к отказу? Сопротивляться в таком случае - вот что было бы глупостью.
Девушка погладила эльфа по руке и соскочила с его колен, отошла к столу - чай, наверное, не успел еще сильно остыть.

Отредактировано Изалита (08.12.2015 08:02:12)

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]Чай еще хранил тепло и приятно грел ладони сквозь выпуклые бочки чашек.
На самом деле, спроси девушку эльф – то получил бы прямой ответ, которым наверняка оказался бы разочарован. В действительности, у Изалиты не было желания его целовать – в том смысле, что она не планировала этого. Но альтмер проявил инициативу – и продолжить ставший результатом поцелуй эльфийке показалось правильным, каким-то закономерным и логичным поступком, ведь Летео ей определенно нравился.
Пожалуй, если взглянуть на произошедшее несколько иначе, какая-то доля ее «вины» все же присутствовала – Изалита не отозвалась бы так легко, не будь желание взаимным, пусть и с ее стороны оно не было столь выраженным, чтобы перерасти в конкретные действия. Но у нее в принципе отношение к физическим проявлениям приязни или лишь плотского влечения было достаточно путаное.
Изалита взяла со стола чашки и вернулась, протягивая одну из них Летео. Она думала снова устроиться у мужчины на коленях, теперь – уже безо всякого стеснения, ведь, по ее разумению, Диренни боле не чинит никаких препон и даже взгляд не отводит.
Но кое-что девушку задержало. Она так и замерла – с вытянутой рукой, держа чашку на весу и необычайно пристально смотря на эльфа.
Во взгляде неприкрытая подозрительность мешалась с недоверием; Изалита нахмурилась – между светлых бровей резкой черточкой пролегла морщинка.
Ощутив, что руки слегка дрогнули, она осторожно прижала нагретые чашки к животу, чтобы не уронить.
Вряд ли Летео ставил себе задачей произвести подобный эффект, вряд ли он вообще желал акцентировать внимание на достаточно обычной, в общем-то, фразе, но его слова удивительным образом взволновали девушку – потому как до сего дня ей никто и никогда не говорил подобного. То есть, совсем, совершенно. Даже Мигель – тот не стеснялся ее облапить, но почему-то боялся смотреть в глаза и часто начинал мямлить, если разговор (им самим, кстати, и начатый) уходил в эту степь.
Смешно, право – это ведь даже не признание в любви, пусть бы и о таком Изалита знала только из книжек. Книжки. По-честному – одной-единственной, какой-то удивительно… Удивительно сопливой. Кажется, это была потешная книга – из тех, что от корки до корки выдуманы на развлечение пресытившимся серыми буднями читателям. Юная ведьма читала и такие, но романтические отношения в них обычно не описывались, а та – та была вся целиком только этому посвящена, отчего казалось поразительно слащавой. Помнится, Изалита буквально заставила себя ее дочитать.
Но тут ситуация была все-таки немного другая – и впервые за долгое время эльфийка ощутила себя так, словно оказалась на границе топкого болота, где ступать нужно с утроенной осторожностью. Притом, что как раз на настоящем болоте она чувствовала бы себя куда увереннее.
Чашки, казалось, слегка потяжелели от долгого держания оных в руках, и тем самым тактично напомнили о себе – Изалита отмерла, мелко встряхнулась, повела плечом и отдала-таки Летео его чай. Про себя решила не задумываться слишком сильно над словами эльфа – в конце концов, по трезвому размышлению, он тоже девушке безразличен не был.
Она подумала было вновь забраться к мужчине на колени, но отказалась от идеи: пошевелится как-нибудь неловко – и оба обольются горячим напитком, больно. Посему она просто нашарила ногой второй табурет, скучавший рядом, шумно придвинула и уселась, поджав ноги и тесно прижавшись к боку Диренни.
- Ты говоришь не волноваться о том, что волнуешься ты. Звучит смешно. – Она озорно фыркнула и приложилась к кружке. Терпкий медово-рябиновый взвар радовал горло и от каждого глотка распространял по телу тепло – Изалита даже облизнулась и быстро зажмурилась от удовольствия.
Чай и возможность попускать в нем пузыри ненадолго ее отвлекли, но совсем скоро девушка вновь обратила внимание на своего собеседника – заглянула тому в лицо, прижавшись подбородком к плечу, позвала:
- Летео? Ты говорил, ты маг при дворе. Ты много умеешь, так, и творил иллюзии. Поучишь меня?

Отредактировано Изалита (09.12.2015 04:59:20)

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]Потягивая чай, девушка уютно устроилась под боком Летео – тот обнял ее своей большой мягкой рукой и Изалита прижалась щекой к чужой мантии, ощущая, как где-то в глубине тела ритмично и сильно бьется здоровое молодое сердце. Незамысловатый, но удивительно правильный и естественный звук успокаивал, одновременно внушая уверенность, какую-то всеобъемлющую, не направленную ни на что конкретно. В этот момент эльфийка ощущала себя очень маленькой против взрослого опытного альтмера, который, быть может, научит ее чему-то новому – и не важно, что в любое другое время она скорее бы посетовала на привычку Диренни глотать слова, недоговаривать и вообще вести себя всячески неуверенно без какой-либо видимой причины.
Слова о некоторых умениях, конечно, польстили ей, однако Изалита не питала иллюзий – она прекрасно осознавала, что навыки ее в создании миражей, гипнозе или изменении сути вещей оставляют желать лучшего. На самом деле, конечно, все было не так плохо, кто-то другой мог бы удовольствоваться имевшимся и сказать, что этого хватит, но ведьма, естественно, себе такого позволить не могла – она была слишком молода, чтобы столь рано отказываться стремиться к новым знаниям, да и по характеру своему считала статичность разума неприемлемой.
- Я хочу стать лучше. – Честно ответила она, вскинув взгляд на собеседника. – Сильнее, уметь больше.
Она глотнула чая и отстранилась, выставляя чашку на стол, чтобы та не мешала. Обсуждаемая тема была важна  Изалите и девушка просто не могла сидеть спокойно – руки почти буквально чесались от тяги жестикулировать, обозначать свои эмоции и мысли движениями для большей красочности и наглядности. Ладонями она обозначила в воздухе две чаши, пребывавшие в примерном равновесии, затем очертила пальцами третью, находившуюся внизу:
- Меня слушается огонь и электричество, они хорошо мне подчиняются, очень, лед меньше – бабушка говорила, что это странно, что с моим характером лед должен быть мне ближе. – Ритм речи слегка изменился, ускорившись, утратив ту толику самоуверенной ленности, с каковой девушка разговаривала ранее. Эльфийка выпрямилась, вскинула руки, раскрыла пальцы, словно обнимая невидимую сферу, застывшую в воздухе. Мгновением позже между тонкий кистей зародился треск – он стал громче, вскоре за ним последовали искры, сплетавшиеся в крошечные молнии, и характерное жужжание. Они извивались, расчерчивали кожу по рисунку линий и бугорков на ладонях, складывались фракталами. В воздухе распространился запах озона – электрический заряд уплотнился и обрел форму шара, клубка подвижной энергии, неистово светившейся уже не электрическим синим, а пронзительным, резавшим по глазам белым. Казалось, еще немного и заклинание вскипит, расплавит удерживавшие ментальные границы, а вместе с ними – и девичьи руки, обуглит до черных ломких хлопьев кожу, вздыбит и очернит кости. Девушка смотрела на нестабильно дрожавший заряд спокойно, со странным – почти любовным – выражением во взгляде, как если бы сам факт плетения и поддержания потенциально разрушительного магического ядра доставлял ей удовольствие.
Минуло. Изалита пошевелила пальцами, расплетая вязь чар – оплавленная, перетекавшая и подвижная сила сердито вздохнула и потускнела, крайне нехотя истончаясь в воздухе.
- Но иллюзии и изменение даются мне хуже, чем это, я почти не владею, например, гипнозом и не могу обратить одно вещество в другое – только переделать форму.
Только что, пускай бы и сидя на простеньком стуле, облаченная в непомерную мантию, девушка выглядела почти грозной, наверняка опасной. Черты лица ее, подсвеченные сиянием шара, заострились, из-за чего эльфийка стала выглядеть немного старше – а теперь, говоря о недостаточности умений, она будто бы съежилась, уменьшилась обратно, заговорила тише, слегка смущаясь.
Вздохнув под нос, Изалита развернулась и вновь подлезла Летео под руку, обняла эльфа за пояс обеими руками.
- Еще я не умею колдовать. – Совсем тихо, буквально бубня в ткань одежды Диренни, добавила она и повела плечом. Хотя сказанное было не совсем правдой – колдовать она могла, однако же далеко не в той степени, какую считала… Допустимой. – И лечить почти не могу. Лечение никогда не давалось мне вообще. Ниниан говорил – я ведь рассказывала про него? – что у меня не тот характер, склад ума и мировоззрение. Он пытался меня учить, но ничего хорошего не вышло.

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]- Друг? – Изалита удивленно округлила глаза и покачала головой. – Нет, он просто… просто Ниниан.
Девушка явно затруднялась сколько-то конкретно охарактеризовать знакомца. По сути дела, друзей у нее не было – никого из сельских жителей она за таковых не считала и даже заезжий маг, нередко разделявший с ней свои мысли, не стал действительно близким. Ко всему прочему, совершенно не факт, что Изалита вообще в полной мере осознавала, что же такое «друг».
- Ниниан был целителем и ученым, он приезжал в Дуторгенн – хотел обосноваться там, как местный маг, говорил, что ему нужна была практика. Но старейшина не позволил, потому что знал, что в противном случае Бабушка рассердится – а ему совершенно не хотелось ее злить. Она считала деревню чем-то вроде своей территории, гнезда, где сама она в безопасности, но чужих пускать нельзя. – Изалита пространно повела рукой, как будто очерчивая незримые границы, за которые посторонним никак нельзя было соваться. Или можно – но лишь на свой страх и риск. – Хотя он все равно задержался на какое-то время, ему был интересен феномен союза между жителями и ворожеей. Он считал, что это странно.
Девушка пожала плечами, демонстрируя свое недоумение – она не понимала, чего в этой ситуации было такого странного. Просто Бабушка оказалась там раньше прочих и, к тому же, доказала свою полезность – так к чему, спрашивается, было отказываться? Помимо того, немногим позже та же ведьма изрядно поспособствовала возникновению мирных и едва ли не торговых отношений между обитателями деревни и ричменским племенем, что проживало неподалеку.
- Он занимался со мной немного, пытался учить меня лекарскому делу, но из этого мало что вышло. Он еще часто расспрашивал меня о всяком, а при себе всегда носил чернильницу на поясе, пучок перьев и пачку листов – книгу писал. Что-то об особенностях поведения и состояния разума в зависимости от пережитых событий и окружающих обстоятельств – про меня он тоже туда писал.
Последнюю фразу Изалита сопроводила нахмуренным выражением лица – ей, конечно, льстило внимание, однако с чего бы кому-то писать о ней в такого рода произведении, она также понять не могла. Тихонько вздохнув, будто признавая свою неспособность разобраться в хитросплетениях чужого восприятия, эльфийка продолжила:
- Говорил, что у меня большой потенциал и мне нужно уйти из деревни – в большой город. Однажды он попросил меня зарядить какие-то кристаллы – и перепугался, когда они потрескались. Наверное, они были ему нужны, а я их сломала. Хотел еще забрать меня с собой, но я не пошла. Не знаю, как он сейчас – когда Хирсин призвал меня, он еще был в Дуторгенн, но уже собирался уходить, потому что староста с каждым днем злился все больше.
Староста – или старейшина – Эгинер вообще-то не был особенно гневливым человеком, но за благосостояние односельчан волновался так, словно поголовно все они были ему кровными родственниками, притом ближайшими и любимыми. Попустительское отношение к факту наличия в деревне еще одного мага он позволил лишь потому, что сей маг вроде как сдружился с Изалитой – но ведь надо и меру знать, в конце-то концов.
Изалита допила чай и смешно скривилась – зажмурилась, поджала губы и сморщила нос, ненароком прожевав рябиновую ягоду. Как источник аромата и горчинки она годилась, но вот есть их было плохой идеей. Но не выплевывать же, право – пришлось глотать. Чтобы поскорее избавиться от горького послевкусия, девушка решила налить себе еще чаю и в этот раз добавить даже больше меда, чем это сделал Летео.
Она в очередной раз отстранилась от альтмера и отошла к столу, чтобы наполнить кружку.
- Я бы начала с гипноза. С иллюзий, что накладывают не в пространстве, а на разум. – Взявшись за чайничек, проговорила она и обернулась через плечо. Что-то такое было в ее голосе… Некая решительность, свойственная тем, у кого есть «план» - давнишняя идея, до того неспособная воплотиться по тем или иным причинам, но не забытая, лишь запрятанная на дальнюю полку до лучших времен.
С собой Изалита прихватила не только чай, но и плошку с медом, и ложку к нему. Подсев к Диренни, утвердила мисочку на коленях и обмакнула ложку в сладкое, источавшее аромат полевых цветов жидкое золото. Облизала, запила чаем, повторила последовательность действий и, ненадолго задумавшись, поднесла ложечку к лицу Летео – на, мол, вкусно.
- Если хочешь, я могу показать тебе молнии и огонь. Не снаряды – печати и плащи, защитные покровы. – Добавила она, вспомнив слова мужчины о том, что создавать шаровую молнию он бы побоялся.

[AVA]http://6.firepic.org/6/images/2015-11/26/842j4ir31j9h.png[/AVA]Летео, казалось, словно бы с облегчением воспринял слова о том, что никем особенным для Изалиты Ниниан не являлся – по крайней мере, некая почти незаметная напряженность покинула его лицо, а взгляд как будто смягчился. Когда он заговорил о правдивости слов целителя о потенциале, девушка лишь согласно кивнула – в этом она не сомневалась, хотя слышать подтверждение из уст старшего, более умелого и занимающего важный пост мага несомненно льстило самолюбию эльфийки.
- Меня выбрали не потому что я изначально могла выжить. Главным было, чтобы Жертва оказала достойное сопротивление и тем самым обеспечила добрую охоту, веселье, погоню. – Она ненадолго замолчала, опустив голову. Длинная, неровно остриженная челка упала за лицо, скрывая взгляд, в котором мелькнула уже неприкрытая гордость Изалиты собой: - Никто не ожидал, что у меня получится не просто потешить охотников, а собрать все Ключи и сбежать.
Она подняла голову и вновь покачала ложечкой с медом перед лицом Летео, случайно задела того по носу – альтмер будто и не заметил того, качнулся вперед и облизал ложку дочиста, заставив девушку довольно улыбнуться. Она выглядела так, как выглядят дети, к которым на ладонь соскакивает белочка или, доверившись, приближается молодая пугливая оленуха – довольной и почти торжествующей: «смотри-смотри, у меня получилось, подошла ко мне!». С той лишь разницей, что вместо суетливой белки или нервной важенки у Изалиты был высокий эльф – экземпляр куда более интересный. И, судя по речам, что он вел, доверялся ведьме он намного больше, чем польстившийся на орешки зверек. То есть – а как еще можно было трактовать его готовность быть «экспериментальным объектом»?
Эти слова заставили Изалиту посмотреть на Летео серьезнее, очень пристально и почти строго – она ценила его желание помочь и согласие в принципе учить ее, однако вот так бросаться в омут с головой тоже не стоило, и тому имелись причины помимо гласа банального инстинкта самосохранения.
- Это не лучшая иде… - Начала было Изалита, положив серебристую ложечку в плошку с медом, но договорить не смогла – оставшуюся часть фразы она удивленно промычала в чужие губы, что неожиданно накрыли ее собственные. Внезапная инициатива слегка выбила девушку из колеи, отчего та едва не выронила чашку с чаем – рука дрогнула и часть напитка пролилась, с плеском шлепнув на пол, а что сталось с медовой мисочкой вовсе не ясно, может, и опрокинулась, прилипнув к одежде.
Второй уже раз начинал Летео, но теперь поцелуй ощущался как-то иначе, порывисто и почти… страстно? Если впервые вела скорее Изалита, то теперь о том не было и речи – в крепких, совсем уже уверенных объятиях альтмера она неожиданно остро ощутила, насколько невелика была ростом и как легко мужчине было прижать ее к себе, подхватить и окружить собственным теплом. Удивительно – вроде бы не в тисках, вроде бы есть возможность взбрыкнуть, вывернуться, да хоть бы ударить (кулачки у ведьмы совсем не впечатляющие, но острые и бьют втрое больнее), но совершенно не хочется. В итоге выходит – ничего от нее не зависит.
Изалита не любила, когда ей приказывали или навязывали стороннее мнение. Такое случилось редко – но неизменно раздражало, вызывая почти неконтролируемое желание назло сделать все наоборот. Однако нынешний случай, видимо, был каким-то совсем особенным – в отместку девушка лишь укусила Летео, не болезненно, но ощутимо прихватив того за губу, а после покорно расслабилась, позволяя притиснуть себя ближе, совсем близко, прижалась всем телом, выгнулась в пояснице, запрокинула голову...
Пальцами свободной руки – вторая все еще была занята кружкой, почти полной, будь она неладна! – девушка зарылась в светлые волосы на затылке и поцеловала в ответ. Приоткрыла рот, сплетая свой язык с чужим, неторопливо смешивая медовое послевкусие – поцелуй вышел почти открытым и со стороны наверняка выглядел, пожалуй, даже чересчур откровенным.
Жарко. Жарко и тесно, и эта проклятая чашка, и миска меда – разлился? Юбку попортит! – на коленях, и опасно накренившийся стул, и, и…
Кружка брякнула об пол, упруго подпрыгнула, прокатилась и осталась грустно лежать в луже рябинового чая. Неизвестный горшечник знал свое дело – то ли от метода обжига, то ли от хитро смешанной глины, но сосуд уцелел. Только вот эльфийка почти не обратила внимания ни на звук, ни на сам факт падения утвари и утраты чая – у нее сердце выстукивало где-то в горле и на корне языка, и в висках.
Разгоряченная, с обласканными губами, Изалита отстранилась и растерянно заморгала – глаза у нее блестели влажно, ярче обычного, а взгляд казался немного осоловелым. Волосы распушились сильнее и теперь вид у девушки был взъерошенный, только не трогательный, как у быстрых воробьев, а как будто она только что выбралась из постели, в которой вовсе не спала.
- …идея. – После долгой паузы, напряженно нахмурившись, выдала эльфийка. Голос звучал низко и приятно вибрировал. Ускользнувшую мысль оказалось поразительно трудно поймать и даже теперь собрать воедино оборванное предложение было нелегко.
Изалита прикрыла глаза и горестно вздохнула:
- Сказал бы сразу, что не хотел говорить. Я бы села на колени, так удобнее. – Слегка обиженно и немного дуя губы, проговорила она.