Об этой щели в каменной стене, уровнем сильно ниже башни, выходящей в мир в шахте века назад обвалившейся лестницы на уровень ниже, орк и эльф знали, и чаще использовали именно её, а не зачарованные ворота под парапетом. Они сделали полукруг по подземному комплексу и ещё издали заслышали приглушённые всхлипы. Поймать девчонку, сисястую, но уж очень глупую, не составило никакого труда – Ивер попал в её скулящую собаку парализующим болтом с выменянного некогда на информацию о даэдропоклонников у Дозорного Стендарра лёгкого арбалета и даже изумился, что хныкающее создание не заметило ни сухого щелчка механизма, ни тихого взвизга, предаваясь своему горю. Они подокрались к ней, а потом орк схватил её.
Всё довольно легко.
- Попа-алась, девочка, – улыбнулся орк, немного ослабляя хватку и отнимая пропитанную его варевами тряпку от носа девчонки, закатывая в рукав пузырёк концентрата. – Теперь ты наша помощница.
Данмер сверкнул глазами в сторону спутника, с помощью зачарованного ожерелья различая очертания его и пленницы в кромешной тьме.
- Брось её, пока Розамунд не продолжит читать заклинание она…
- Для такого пустяка мне не нужна бретонская шлюха, тёмный эльф. Я тут месяц не плевал в потолок, как ты, – рыкнул орк. – Смотри. Ты, слышь, встала прямо. Поклонись. Дойди то стены.
Может то дело было в концентрированности орочьего варева, но данмер почуял подвох. Безопасность триады основывалась на взаимной зависимости. Он уже чувствовал себя слабым звеном, когда беглянка из Коллегии сумела взять под контроль нескольких человек, подпитывая камни. Его работа как заклинателя и хранителя формулы была завершена, теперь он был просто охранником. То, что он видел теперь, как алхимик отдаёт приказы, и люди, слыша его голос, не могут отказать, нравилось ему ещё меньше.
- Она слепая, Мурзог.
- Тем лучше для мясного щита. Ты слышал шум? Руны взрываются. Переловим их всех на приманку по одному.
Орк поиграл в руке кинжалом, вытел руки в соплях и слёзах девчонки о грязный рукав простой короткой робы, и ткнул тяжёлой рукой её меж рёбер.
- Развернулась и пошла вперёд.
"Лучше бы Розамунд не наткнулась на что-то грознее ревущей девицы".

У Фауста от таких новостей внутри похолодело. Как это – только две собаки? Он впал в ступор, лихорадочно сображая, как же так могло произойти и стоит ему начинать паниковать, или пока всё же не стоит. Заклинания понемногу спали, мир померк до угольной тьмы со случайными пятнами, которые виделись напряжённым глазам вместо фигуры имперца. Раздался грохот взрывающихся рун, что были оставлены ими нетронутыми по периметру башни. Обвалились камни. Мир рушился. Где-то вдали будто раздался вскрик.
"Мы сами себя загнали в ловушку, – обречённо подумал Фауст, бессильно пытаясь сосредоточиться на заклинаниях и, конечно, получая вместо зрения ничего".
- У тебя нет факела или какого-нибудь магического огня? – спросил он в темноту, опуская от висков руки. Они застряли посреди нигде и, не видя планировки и куска лилового неба, полукровка не мог сориентироваться, где выход. Если повернуться спиной от лаза – вроде как прямо и направо. Но как здесь петляют коридоры? Что если есть уровни под лесом, а с этого выхода на поверхность нет? Фауст ненавидел Имперский Город за путанные подземелья и Кватч – за то, что все норы он знал и в них не было сложных развилок. Теперь он попал во мрак наедине со своей паранойей, с вестью о бесследной пропаже Циллы, с отвратительнейшим чувством того момента, когда охотник становится добычей.
- Нельзя оставаться здесь просто так. Если эльф снаружи – поищем выход и попробуем разрядить запор, не обвалив своды и там. Пошли.

Подпись автора

Вступай в Имперский Легион. Посмотришь мир. Отморозишь задницу
- Капитан Фалько, circa 3E 427

Что первично: материя или душа?
Сцилла обмякла в чужих руках так, словно это были самые родные руки.
Она перестала помнить саму себя. Ни имени, ни призвания, ни желаний.
И бесцветное пятно, пропасть на месте воспоминаний не вызвали в ней вопросов. От радости и счастья заложило уши. И ничего другого, кроме как прожить это счастье, испить до самого донца, нельзя было себе представить. Такое огромное, такое личное счастье. Счастье, которым не делятся.
Склонялась и оборачивалась послушная мягкому голосу, ласковому, почти младенческому, голос звенел, как обещание радости, голос манил, голос звал за собой, и Сцилла шла.
Ей не нужно было видеть.
Ей не нужно было прощупывать тропу перед собой.
Ей всего лишь нужно было слушаться.
Только слушаться.
Сущий пустяк!

Что первично: материя или душа?
Материя, физически измененная зельем, видоизменяла душу, раскрывала одни грани и захлопывала другие.
И не было ни боли, ни сопротивления.
А потом пронзительно и громко заныло внутри, под ребрами.
— Отчего так? — вопрос прозвучал вслух, эхом прокатился по подземелью и затих, прошуршав на излете где-то далеко-далеко позади.
Душа ныла. Душа потеряла что-то Важное. Кого-то? Кого, если голос так рядом, чистый, светлый голос, ведущий, увлекающий за собой по тропе блаженства к большему — огромному, не вынести! — счастью?

Отредактировано Сцилла (18.02.2017 15:53:10)

Они покрались тихо по пустоте: охотники и добычи, каждый из которых мнил себя первым но не знал, как покажет судьба в итоге, в финальном рисунке паутины, которую плетёт, играя смертными, Мефала, не щадя и одного из своих – бывших, наверное – страстных поклонников.
Отчего так? – прозвенело и умерло, превращаясь в кричащую опасностью тишину. Сциллу, хоть та, может, и не понимала, гнала вперёд незримая рука, и ей даже не нужно было слышать точно редких приказов глухим порыкивающим шёпотом, чтобы они резонировали в её мышцах и костях. На миг её обдало потоком свежего воздуха откуда-то сверху – и вновь с затхлый тоннель, камельком на лобовом выросте глубинного монстра с пастью, полной пикообразных зубов.
Фауст кивнул, лицо – слабый росчерк профиля с влажно блестящим глазом в темноте, по мере того, как отдалялся светлячок в проход. Руки его уже некоторое время держали стрелу на тетиве, лучнику вроде него – доля секунды, чтобы выстрелить, не целясь. Не важно, сколь широки и глубоки коридоры форта – двадцать шагов – это убой, это минус рука или нога, это оглушит и качнёт, отнимая драгоценные мгновения, будь ты хоть в сплошном латнике. Он был готов выстрелить, заметив движение там, как замер, немея от языка до пальцев. Кровь отлила от его лица, давая вмиг похолодеть умытому за день не раз испариной лбу и шивороту.
- Нет, стой… – шепнул он имперцу, крадущемуся рядом, и не справляясь с голосом, отчего выдал себя, зашелестев по стенам эхом, – это Сцилла...
Пояснять ему не пришлось – неведомое из тьмы за плечом слепой рыкнуло магические слова, расчерчивая пространство ослепительной молнией и ударяя лишь чуть выше и позади упавшего на и без того присогнутые колени и откатившегося к стене полукровки.
Он не мог даже ругаться, но атака привела его в себя. Немного. Недостаточно, чтобы не выдавать себя, пытаясь дозваться до контролируемой за все верёвочки сестры, но достаточно, чтобы елозить по темноте и уклониться от ещё двух странных, каких-то тяжёлых стрел.
- Цилла, уйди, позади тебя!..
Нет, ему совсем не трясло руки от того, что нужно выстрелить в что-то не сильно сложнее яблока на голове – не для десятков лет тренировки. Ему просто не давали занять позицию и дождаться очередного движения, чтобы ответить, а потом случилось почти неизбежное – один из арбалетных болтов обжёг, пропахивая навылет, бедро, отчего Фауст шикнул и закатился за какой-то не то камень, не то сгнивший настенный щит в окружении обвальной крошки, и вынужден был перехватить дыхание и начать вспоминать, как молиться.
В то же время обстреливающие из темноты орк и данмер заметили движение в верху башни, откуда их на развилке отделяло одно полуобрушенное перекрытие с кусками лестницы, и Мурзог рявкнул в темноте:
- Лезут, сзади!

Подпись автора

Вступай в Имперский Легион. Посмотришь мир. Отморозишь задницу
- Капитан Фалько, circa 3E 427