Победа Буревестника и исход Имперского Легиона из провинции затронул многих жителей Скайрима. В том числе и тех, кто укрылся в твердынях, казалось бы отрезанных от окружающего мира.
Пусть стены Коллегии и надежно укрывали Анейрина от пламени гражданской войны, его родные были лишены этой защиты. Не раз и не два просыпался юный эльф в холодном поту, не единожды мысли о судьбе родичей мешали адепту сосредоточиться на занятиях, но раз за разом приходили письма от матери, и написанные родной рукой строчки успокаивали душу альтмера. На время...
Но уже больше месяца писем не было, а происходившие в Старом Королевстве события были более чем неблагоприятны для тех, кто был так или иначе связан с Империей, и тем более, если они не принадлежали к людской расе. И, хоть Эйлинед в последнем письме категорически запрещала сыну покидать пределы Винтерхолда, а случайно полученная весточка от отца укрепляло повеление матери, чувство вины и беспокойство напрочь изгрызли душу Анейрина.
Возможно, трусость и малодушие, ошибочно называемые благоразумием, в конце-концов одержали бы верх. В Скайриме все еще было неспокойно, а путь к родному порогу хоть и не был слишком далеким, мог в любой момент стать смертельным для альтмера. Но судьба, если это была она, раскинула свой пасьянс иначе, приведя в окрестности Винтерхолда отряд Дозорных, благосклонно отнесшихся к просьбе единоверца.
Конечно, их пути разнились, но большую его часть они прошли вместе. Мантия ученика Коллегии и ряса служителя Стендарра почти не отличаются, и выявить в группе жрецов единственного мага было почти невозможно. И даже шальная группа Братьев Бури, случайно встреченная по дороге, не рискнула задирать альтмера, побоявшись проблем с Храмом. Дозорные ведь не Талмор, пусть скромных жрецов боятся и не меньше юстициаров, их обвинения имеют вес даже в эти времена. О том, как он будет возвращаться, Анейрин старался не думать.
Родная деревня почти не изменилась. Впрочем, мало кто рискнет трогать поселение, служащее преддверием храма Седобородых. Даже драконы, по слухам, старались облетать эту гору стороной, что же говорить об остальных...
Тем более странно, что он не получал от матери писем. Возможно они просто не доходили до него, однако... Нет, зря он себя накручивает. Надо просто сейчас успокоиться и найти их дом. Ведь мама там, должна быть там. Конечно, прилетит в него скалкой за то, что посмел ослушаться и покинуть Коллегию, но зато он будет спокоен. Ведь так? Так.

На мосту Анейрина догнал какой-то нищий. Вначале эльф почти не вслушивался в его слова, машинально потянувшись рукой к висевшему на поясе кошельку, как внезапно что то зацепило в этом голосе. Что то знакомое.
- Ристлейв? - удивленно приподнял брови юноша. Узнать норда в одеянии калики перехожего было мудрено, как и понять то, что заставило его так вырядиться. Впрочем... последнее было как раз легко - Ристлейв ведь сражался на стороне Империи, и теперь, в Скайриме, что бы ни говорили слова Ульфрика о помиловании, ему светила лишь плаха. И вести он принес безрадостные.
- Наверное... Посмотрим, - тихо произнес Анейрин, выслушав слова норда, - Спасибо тебе. -
За все время тирады воина эльф не проронил ни слова, а лицо его словно превратилось в камень. Но внутри... Внутри бушевала буря, и ей не было названия. Волнение, страх, угрызения совести? Или обида мальчишки за то, что его не дождались? Неизвестно, чего было больше, и даже сам волшебник не мог отделить одно от другого, пусть и осознавал, что часть испытываемых им эмоций и недостойны ни его возраста, ни статуса адепта Коллегии, ни звания мага.
Но навестить родной дом все же надо. Возможно, он успеет застать маму... или узнать, что с ней случилось. Проводив Ристлейва взглядом, альтмер направился к деревне. Пальцы юноши до боли сжали посох Гильдии, ставший внезапно необходимой дополнительной точкой опоры. На встретившегося по дороге Брата Бури альтмер почти не обратил внимания... да он даже и не понял, что только что прошел мимо стража нового порядка. Как, возможно, тот и сам не распознал альтмера в опирающегося на причудливого вида корягу путника.
Идти было нелегко. Воспоминания нахлынули на молодого мага, почти полностью подчинив его разум своим видениям. И тем больнее было видеть разницу между прошлым и настоящим. Деревня почти не изменилась, но сам Анейрин стал чужим для нее. Давно ли он бегал на перегонки со сверстниками по улицам Айварстеда? Но теперь они выросли, как и он сам, и их нет здесь. И кто то из них теперь - Брат Бури, а значит, враг для самого Анейрина и его родных. Вспомнят ли они, узнают ли друг друга, когда судьба заставит их встретиться? Неизвестно.
Больно было видеть и родной дом. Издали он казался прежним, и этот мираж заставил альтмера непроизвольно ускорить шаг, но вблизи... Вблизи он представлял собой печальное зрелище - заброшенный и покинутый, заколоченный досками и лишенный той жизни, что дышала в нем несколько лет назад.
- Нет... - тихо произнес Анейрин. Конечно, он не ждал, что отец дождется его, что останется в Скайриме - место полководца с его солдатами. Но мать... Оставалось надеяться, что она просто уехала вслед за своим супругом. О других возможных путях судьбы думать совсем не хотелось.
Медленно подойдя к порогу ставшего чужим дома, юноша в последний раз взглянул на него, прощаясь с внезапно исчезнувшим детством... и внезапно заметил, что дверь отворена, а на пороге полно следов.
"Мама?" - невольно подумал Анейрин, но потом одернул себя. Да, не исключено, что безжизненность дома - лишь видимость, и Эйлинед все еще скрывается в нем. Но там могут оказаться и посторонние люди.
Пальцы молодого волшебника крепче сжали посох, а губы последовательно прошептали два заклинания - каменной плоти и прозрения сущностей. Если там родные - то все эти предосторожности будут излишни, но если нет... Чтож, тогда мародеры узнают, какого это грабить родной дом мага Коллегии. Пусть в этом доме и никто уже не живет.

"Дети?" - удивленно приподнял брови Анейрин, когда чары вступили в силу и позволили ему не обращать на такие мелочи, как деревянные стены и прочие преграды, - "Что они здесь делают?"-
Обычно они сторонятся домов волшебников, особенно заброшенных, напуганные байками взрослых. К слову, стоит признать, далеко всего несправедливыми, но но сути это не меняет. Да, порой один или несколько сорванцов пытаются доказать свою смелость товарищам, но в сопровождении взрослого? Конечно, можно предположить, что они, как в старых сказках, полезли исследовать кажущийся оставленным всеми дом и натолкнулись на проживающую там злую ведьму... Вот только эльф чувствовал, что высокий силуэт не принадлежит его матери, иначе бы о нем давно бы знали. За все время ему так и не удалось подсмотреть за мамой с помощью магии, Эйлинед всегда ощущала, когда на нее был направлен заколдованный взгляд.
"Чтож... В чем то сказки правы," - усмехнувшись, подумал юноша, переступая порог, - "Ведьма не ведьма, но злой колдун тут точно есть". Злость и раздражение, прежде готовые обрушиться на незадачливых разбойников, утихли. В любом случае, обращать магию против детей - нужно еще перешагнуть ту границу, после которой подобное будет возможно, а к ней альтмер пока еще и не приближался. Но и просто уйти он не мог.
Взрослый силуэт на самом деле принадлежал молодой женщине, хоть по началу, обманутый полумраком и несоответствующей одежде вторгшейся в дом чародейки, альтмер и принял ее за мордоворота. И в тот миг только наличие детей, быстро попрятавшихся по углом, стоило им завидеть адепта, спасло ее от боевого заклятия.
- Опусти... оружие, - не удержался от усмешки Анейрин, сминая беснующийся в руке снежный вихрь, впрочем, не опуская ее, - Я не причиню вреда ни тебе, ни твоим детям. -
Наивно нападать на волшебника с ножницами... Вот только эльф прекрасно понимал, что даже таким несуразным подобием оружия можно убить даже архимага, когда им орудует защищающая детей мать. Особенно если отступать ни ей, ни ее потомкам некуда.
"Похоже, для них я действительно злой колдун," - грустно отметил он, - "Эльф, маг... Осталось до полноты образа лишь обрядиться в черную мантию. С золотыми вставками."

Рука волшебника опустилась одновременно с рукой женщины. Облегченно выдохнув, Анейрин смог перевести дух и осмотреться.
Пыль и грязь, распиханные как попало вещи... Самые верные признаки заброшенности дома, особенно дома, прежде принадлежащего его матери. Волшебница терпеть не могла беспорядка, а в борьбе с пылью у нее все средства были хороши. Включая разные алхимические составы, надежно защищающие от загрязнения, но обладающие такой вонью, что находиться в доме было невозможно. Но следов битвы нет, да и оставленного немного, а значит, Эйлинед покинула деревню раньше, чем за ней пришли. Если, конечно, планировали приходить, пусть и исключать эту вероятность нельзя.
Мальчишка не слишком удачно взялся за свой мешок, и содержимое высыпало на пол. По большей части оно было неинтересно адепту, однако одна из вещей заставила задержать на ней внимание.
- Нет, стражу я звать не буду, - произнес юноша, наклоняясь за заинтересовавшей его безделушкой и поднося ее ближе к глазам, стараясь рассмотреть. Пребывание в забытом доме не слишком хорошо сказалось на плюшевой игрушке, но мордочка ее была все так же умильна, хоть и казалось несколько печальной. Маленький гуар как будто спрашивал хозяина - за что же его забыли тут? Странная игрушка, почти не встречающаяся за пределами Морровинда, где и водятся эти животные. Но подарок сослуживца отца пришелся по душе маленькому эльфенку, и причудливая неведома зверушка стала для него лучшим другом детства. Конечно, ему не нашлось места при бегстве, про нее просто забыли, ведь детей в доме больше не было. А никто кроме детей и не подумает брать с собой игрушки.
- Да? Может быть... но она редко ошибается. - слегка отстранено произнес альтмер в ответ на заявление девчонки, сжимая в руке находку, - Возможно, как подрастешь, сможешь учиться в Коллегии... -
Анейрин прикрыл глаза. Находить осколки детства оказалось тяжело - в голове словно слились прошлое и настоящее, и приходилось буквально заставлять себя жить в нынешнем времени. В том, когда он маг Коллегии и ученик Мастер-Волшебника.
- Ты не знаешь, когда хозяйка покинула этот дом? - произнес он, поднявшись и взглянув в лицо женщине, - Хотя бы примерно, я не прошу точной даты. -
В том, что она знала Эйлинед, волшебник сомневался - сам он не знал пришелицу. Но в то же время слова ее дочери заставляли допускать то, что женщина пришла сюда после его отбытия в Винтерхолд и действительно была знакома с чародейкой. Дети редко лгут, да, порой пытаются скрыть свои проделки или прихвастнуть о себе, но не более. К тому же много ли "эльфийских теть", способных разглядеть в ребенке магический талант, живет в округе?

Презрение нордки, вызванное словами о Коллегии, никак не задело альтмера, лишь заставило пожать плечами. Если кто то, в своем невежестве, отрицает магию - это его проблемы. Он сам лишает себя тех красоты и величия, что заключены в волшебстве, не говоря уже о его практической пользе. Жаль только девчонку, ведь если она воспримет господствующую в Скайриме точку зрения, то ее талант пропадет втуне. Или же она сумеет его развить, но столкнется с непониманием, а то и явной недоброжелательностью со стороны родных и близких. Впрочем, это уже ее судьба, и повлиять на нее у адепта Коллегии пока не выйдет. Если только он уже магистром не найдет молодую нордку вновь.
- Эйлинед, - машинально поправил Анейрин женщину. Как только стало ясно, что Империя проиграет... Значит, надежда еще есть, что все обошлось. Слабая, тусклая - но все же есть. На вопрос нордки юноша так и не ответил, да в ответе и не было нужды. Все и так было более чем очевидно. В том, что пришелица была знакома с его матерью, у адепта уже не осталось сомнений.
- Думаю, здесь хватит, чтобы побаловать твоих детей, - рука эльфа высыпала на стол несколько септимов. Сбережения, отложенные на необходимый в грядущем опыте камень душ... Но что то заставило Анейрина оставить их здесь, как плату за полученную информацию, - И если вам негде жить... Можете остаться здесь. Думаю, хозяйка не будет возражать. Правда, с стражей придется вам разбираться самим. -
Было жаль оставлять родной дом без присмотра, пусть эльф и осознавал, что больше сюда ни он, ни его родные не вернуться. А так - его рано или поздно займет кто либо другой, либо он так и останется стоять мертвецом до ближайшего пожара. Уж лучше помочь тому, кто явно пребывает в куда более бедственном положении.
- Значит, Вилхельм... - тихо произнес Анейрин, накидывая капюшон мантии и выходя на улицу, - Надеюсь, что послание матери все же у него. -
Плюшевого гуара юноша взял с собой. Конечно, он уже не в том возрасте, чтобы с ним играть... Но ему нужна была хоть какая то память о прошлом, осколок детства, что останется с ним. Хотя бы потому, что дом, в котором он родился, теперь перестал ему быть родным.

Отредактировано Анейрин (22.08.2016 23:08:21)

Заходить в трактир не хотелось. Причина была довольно простая - в нем могли оказаться некоторые личности из нынешних стражей порядка, уже успевших принять на грудь и выискивающих, к кому бы прицепиться. И среди них могли быть те, кто признает Анейрина. К тому же не стоит отбрасывать простых работяг, ни разу ни Братьев, которым алкоголь залил мозги настолько, что эльф не эльф, маг не маг - разницы уже не будет никакой. Они просто хотят размять кулаки, и предстань пред ними сам Талос во плоти, их бы это не остановило. Вот только зайти туда надо. Конечно, Вильхельм мог и не сохранить послание матери, да банально потерять или забыть, куда засунул, но проверить все же необходимо.
- А? - отвлекся эльф от своих мыслей, когда внезапно выскочившая на улицу девчонка догнала его и изъявила желание показать дорогу к трактиру, - Спасибо, но я знаю дорогу. Не стоит... -
Куда там! Его, походу, и не услышали. Похоже, ребенок изголодался по общению настолько, что просто не давал "собеседнику" вставить и слова, засыпая его вопросами, и, даже не дожидаясь ответов, продолжая сыпать своими историями как из рога изобилия. Анейрин несколько раз пытался намекнуть малышке, что не нуждается в провожатых и, возможно, мама будет волноваться за свою дочь, однако потом махнул рукой. Дети есть дети, и если они что то решили - то переубеждать их бесполезно, по крайней мере тем, кто не может похвастаться ни талантом, ни опытом работы с ними.
Истории Свади юноша слушал в пол уха, лишь раз шикнув на нее за прозвучавшие слова о его отце. Ну, слегка изогнув бровь, когда девочка начала рассказывать о том, что ее папа был эльфом и Братом Бури - если второго Анейрин не исключал, то первое бралось под очень большое подозрение. Впрочем, очень скоро выяснилось, что это был случай так называемого детского вранья. Как раз такого, которое упоминалось ранее  - приукрасить что либо о себе либо своих родных. Вполне закономерную и понятную, учитывая случайно открывшуюся истину об отце юной нордки.
Народ постепенно заполнял улочки поселения, и, как альтмер и опасался, в трактире его оказалось вполне достаточно, чтобы заставить вновь задуматься - а стоит ли туда идти? Впрочем, вариантов не было. Точнее один все же появился, но при здравом размышлении его все же пришлось отбросить, пусть и очень не хотелось.
- Лучше беги домой, - произнес Анейрин, слегка улыбаясь девочке, - Ты молодец и спасибо тебе, но... Думаю, помощь мне станет небезопасной уже для тебя, а этого я допустить не могу. -
Конечно, лишь у полного отморозка поднимется рука на ребенка лишь за то, что он вздумал помочь эльфу. Не обязательно магу, ведь. как было сказано, спутать волшебника Коллегии и боевого жреца Стендарра очень и очень просто. Но и исключать возможность нахождения таких среди людей не стоит. Как и их аналогов среди меров, само собой, но только в других странах.
"Идиот" - подумал сам о себе адепт, и сам же себе ответил - "Но и впутывать ребенка я не могу. Трактир с подвыпившей стражей - не то место, куда стоит соваться детям. А если с ней что то случится из за меня - я этого себе простить не смогу. По крайней мере, простить себе разнесенный в драке трактир дяди Вилхельма будет легче, за него хотя бы можно будет расплатиться. Или отработать."

Бывают такие решения, о которых жалеешь почти сразу после принятия и воплощения их в жизнь. Отказаться от помощи маленькой Свади было одним из них, к тому же все равно девчонка увязалась следом. И толку, что он отослал ее домой? Но и идти на следку с собственной совестью у эльфа не получалось. Вот только уже пересекая порог Анейрин осознал, что и переться в полную народу таверну было не обязательно. Хорошо, не хотел подвергать девчонку опасности - хотя что ей, если объективно подумать, грозило? - мог просто подождать какое то время, дождавшись либо кого из старых знакомых, либо "окончания банкета". Прав, тысячу раз прав был Мастер, когда говорил, что торопливость еще доведет его до беды.
Первые несколько мгновений казалось, что опасность миновала и что он зря себя накручивает. Кивнув знакомым и пожав руку Баркнару, юноша уже хотел подойти к вовсю подающего тайные знаки Вильхельма, как был перехвачен. Везение никогда не может длиться вечно, и рано или поздно оно бы иссякло. Но и винить других в собственных промахах и неосмотрительности альтмер не имел права. Хотя, конечно, гадство, что оно закончилось так скоро.
"Отплясала наша Ингрид..." - промелькнуло в голове адепта, пока стражи нового порядка решали, что им делать с внезапно подвернувшимся под руку остроухим. И их решение, в целом довольно благодушное, вызвало у эльфа вторую мысль - "Лучше бы сразу убили!"
Объем поднесенной кружки был более чем внушительный, а слова "Выпей за Скайрим!" требовали полностью ее осушить. Далекая часть сознания, пока еще не поддавшаяся общей панике, тонко намекала хозяину, что такого количества за раз хватило бы, чтобы вырубить Онмунда. Ну, может и не его, но Дж'Зарго точно. Что же будет с считай непьющим альтмером - сознание предлагало догадаться самому. И хорошо еще, если просто вырубится, а через какое то время будет выслушивать от целителя лекции на тему "в вашем эле крови было не обнаружено", а если нет? Пьяный маг - существо опасное для окружающих, и в первую очередь для самого себя.
Пока Анейрин колебался, пытаясь понять, как выкрутиться из сложившейся ситуации и такой ли большой ценой будет раскалывающаяся утром голова, толпа гуляк обступила его, выкрикивая все новые пожелания. И последние из них резко расставили точки в даедрическом алфавите, заставив шестеренки в мозгу вновь крутиться в нормальном режиме.
Пить он не мог. И вовсе не потому, что боялся чисто физиологических последствий, в любом случае, телу приходилось терпеть и не такое, и не такое еще предстоит вытерпеть. Просто после тоста "будь проклят Легион" и он сам, и те, кто его знает, будут считать его предателем крови и семьи. Отказ, конечно, повлечет за собой бедствия с последствиями, но... Что значат эти "последствия с бедствиями" по сравнению с предательством? К тому же в разуме забрезжила одна робкая идея. Безумная по самой своей сути... Но и ничего другого эльфу не оставалось.
- Да не ожесточит Талос Атморский сердца ваши, - произнес Анейрин насколько мог твердо и спокойно, - Но негоже скромному слуге Стендарра нарушать свои обеты пред ликом Девяти.

"Сохрани и защити, укрыв эгидой Своей..." - кажется, кто то говорил, что искренне молиться мы можем лишь на смертном одре. Наверное, он ошибался - угроза если не смерти, то капитального избиения тоже неплохой стимул для обращения к богам. Прикрыться именем Талоса и клятвой богам было неплохой идеей, однако... и не идеальной. Стоит стражникам усомниться, что пред ними послушник Стендарра, и от ученика Коллегии не останется и мокрого места, а шанс подобного исхода слишком велик. Слишком многие знают здесь его, и слишком многие знают, что несколько лет назад путь альтмера лежал вовсе не к храму. Стоит лишь одному из них удивиться, хоть одному сказать что то вроде "но ты же вроде шел к магам", и все, конец. И все, что оставалось эльфу, это молиться о том, чтобы этого не произошло.
"... и приношу во искупление обет, что ныне щитом мне служит," - стоило лишь мысленно произнести эти строки, как внезапно на плечо опустилась чья то рука. Каких только усилий стоило Анейрину не подскочить, пробив лбом крышу таверны... Но голос Вилхельма расставил все по своим местам, позволив юноше облегченно выдохнуть. Осталось лишь тихо и незаметно уйти, пока трактирщик отвлекает стражу. С чем, к слову, альтмеру и помогли, аккуратно выдернув из зарождающейся пьянки за локоть. А вот прижатый к губам палец и взгляд спасительницы магу очень не понравился. Похоже, не он один сегодня балансировал на грани...

- Боже милосердный... - только и смог выдохнуть юноша, осторожно подходя к кровати, - Кто его так?
Предчувствия его не обманули, кто то действительно балансировал на грани, и этот кто то - Ристлейв. Странно, уж кого кого, но нищий обычно не трогают, да и калике перехожему еще надо постараться, чтобы его отоварили так капитально. Узнали? Маловероятно - даже Анейрин опознал его лишь по голосу, да и среди Братьев Бури не было ни одного знакомого лица. Ладно, все это домыслы, а пока стоит попытаться помочь бедолаге. Судя по шишке - как бы все это не осложнилось в грядущем.
" Значит, лопата... Хорошо еще, что в дробящем, а не рубящем режиме," - подумал Анейрин, опускаясь перед нордом на колени и возложив руки на многострадальную голову, - "В противном случае уже зазря лекарей не беспокой, зови сразу священника Аркея.  Располовиненный мозг даже Колетта не срастит."
Конечно, он не был хорошим целителем, но все же как ни уворачивайся от знаний, что то все равно налипнет. Пусть в его власти совсем немногое, но убрать боль и призвать силы Этериуса он сумеет, а там... Будем надеяться, что наполненное мощью плана бессмертных тело норда сумеет справиться с возможными последствиями такого удара.
- Только если он сумеет прийти в себя... Такого лося я в одиночку не утащу, - произнес наконец маг, - И не удержу, если он вдруг вздумает повторить. Что вообще на него нашло?

Свенья. Одно только это слово заставило Анейрина до боли стиснуть зубы и чуть не потерять концентрацию. Конечно, как же он мог забыть о ней... За кем еще мог прийти сюда Ристлейв, что еще могло настолько выбить его из равновесия настолько, что толкнуло в объятия Шеогората? Только она сама, или же какая то беда с ней...
И вот как раз масштабы этой беды юный альтмер и не представлял, не знал о ней. А когда узнал, был готов предать анафеме Скайрим и Братьев Бури, Империю и Легион. Всех тех, чьи амбиции обрекли одну на смерть, другого на безумие. И ведь наверняка, не их одних... Сколько еще судеб было разрушено гражданской войной? Он ведь и не задумывался об этом, укрытый стенами Коллегии и чарами ее волшебников. И даже после немногочисленных вылазок за стены колдовской твердыни, когда реальный мир уже понемногу начал обращать на себя внимание молодого чародея, не мог до конца осознать тот ужас, что может принести за собой эта война.
И вот сейчас - понял и осознал, и дорого бы отдал за то, чтобы это знание так и не приходило ни ему, ни кому другому. Прежде гонимое, это знание предстало перед ним во всем своем безобразии и ужасе, и он уже не мог спрятаться от него, отмахнуться от этого. Свенья и Ристлейв... Ведь они могли встретиться иначе, как воины разных армий, как враги... И, возможно, они и не избежали этой судьбы. Оставалось лишь молить Стендарра, что не меч Ристлейва принес смерть его возлюбленной, так и не узнав ее.
-Смогу, - тихо ответил Анейрин на вопрос нордки. Пальцы до белизны вцепились в дерево посоха, подняться с колен удалось не с первой попытки. Многое в разуме эльфа сегодня пошатнулось, привело в смятение. Знание, что он получил, не было новым, но прежде разум скользил мимо него, не придавая ему значения, и, когда судьба все же заставила адепта Коллегии обратить внимание на то, что прежде было вне его поля зрения, это выбило у чародея почву из под ног.
Но время обдумать произошедшее у него будет позже, сейчас же надо вытащить из переделки друга. А для этого надо сыграть священника Стендарра, сурового и неподкупного. И почему нет? Одеяние мага лишь немногие отличат от одеяния Дозорного, а амулет Лорда Милосердия при нем. Ну а с суровостью... сейчас ему даже не придется притворяться.