Когда подошва сапога коснулась твёрдой земли, которая ещё и не шаталась, не качалась, не стучала от каблуков и не скрипела, Зират облегчённо выдохнул. Море, конечно, он любил, но качаться предпочитал исключительно от выпитого. Прикрыв глаза и вдохнув полной грудью воздух, Рилсет не заметил, что за ним следом шёл тот самый гро-Марок, умышленно протаранивший достаточно щуплого, особенно для его собственных габаритов, данмера.
— Посторонись, — старпом, коим был орсимер, направлялся на вершину, куда уже ушёл Дикус, неся туда пару стульев и свёрток с едой от корабельного кока. Рилсет потёр плечо, тихо помянув недобрым словом верную собачку Курция. Впрочем, его можно было понять, Дикус взял не очень умного орка на корабль, вытащив его практически из рук Легиона. Всё бы было ничего, но громила без мозгов абсолютно ничего не знал о мореходстве и его приказы только мешали. Курций, впрочем, был уверен, что галеас всегда шёл хорошо благодаря именно чуткому руководству гро-Марока, а не умению Аутира, Зирата и матросов. Отойдя чуть в сторону, Рилсет вдоволь надышался, после чего зашагал к шумной компании, пополняемой матросами с обоих кораблей.
Если в бою отличия между командами были разительны, то в начавшейся попойке Зирату действительно приходилось смотреть в лица, чтобы понять, где кто. Когда только данмер услышал новость о том, что им предстоит встать на якорь и провести какое-то время со второй командой, ему вообще не хотелось спускаться, настолько скучными в своей дисциплине они показались за время сотрудничества. Как же сильно он ошибался. Несколько бочек с выпивкой стояли на импровизированных козлах из брёвен и перевёрнутых табуретов без сидения, вокруг них всегда кто-то крутился, подливая в глиняные грубые кружки предпочитаемый напиток. Ульхаар, например, носился со своим кувшином, даже не кружкой, от бочки к бочке сливая в него в равных долях сиродильское вино, нордский мёд и морровиндскую суджамму, после чего закрывал верх рукой и тряс, а уже потом вливал эту мутную противную пенистую жидкость себе в открытый, лишённый значительной части зубов, рот. Двое соотечественников Зирата, те самые, что душевно пели с ним песни всю дорогу, сидели у плоского камня, на который постелили пару досок бросали кости, ставя друг другу всякую украденную в аббатстве мелочёвку. К ним почти сразу же присоединились парни Мерлейта, которым понравились правила игры. Послышалась музыка: бретонец-лютнист ловко перебирал струны, ему подыгрывал на барабане ещё один, а юнга подыгрывал на флейте. Кое-кто из уже совсем пьяных подтанцовывал. Рилсет хмыкнул и уселся на простеленную ветошью землю, рядом с огромным мускулистым нордом из "Шторма". Почти сразу же в руки данмера попала кружка, которую тот по-приятельски передал тёмному, после чего поднял свою вверх. Зират ухмыльнулся и повторил его жест, после чего они стукнулись краями, расплескав часть выпивки.
— Эй, п'рни, — крикнул чей-то достаточно тонкий голосок, — с'грайте ещё чего?
— Без бокала нет вокала, — резонно заметил лютнист, разминающий пальцы. По лёгкие смешки один из матросов "Бабы" снял пустую бочку с "треноги" и поставил новую, крякнув от тяжести. Дубовая, тёмная, с небольшим краником на крышке: нет сомнений, утащенная из погреба святилища Джулианоса, наверняка там весьма неплохое вино. Зират было дёрнулся, чтобы подставить кружку, но с разочарованием обнаружил, что у него ещё оставался мёд, который ему любезно дал новый знакомый. Норд с бочкой тем временем взял тяжёлую кувалду и без заморочек сбил краник, откуда тут же хлынула тёмно-красная жидкость и все, кто мог, поспешили подставить сосуды.
— Но, но, музыкантам первей будет! — северянин отобрал две кружки у тех, кто успел набрать вина и отдал их бретонцам. Юнга тоже тянул руки, но его, казалось, вовсе не заметили. Ждать пока вновь начнётся музыка пришлось недолго. Обидившийся мальчишка хотел было уйти со своей лютней, но чья-то рука усадила его на место и тот со скорбным лицом вновь взялся дудеть во флейту.
— Пять десятков ночей от дома я далеко, — начал лютнист.
— Пробудился в Хьялмарке, на скале высоко! — радостно подхватили остальные пираты, среди которых был и сам Рилсет. Ему вообще нравилось петь, хоть он и не умел этого. Впрочем, пьяный хор, в который он вклинился, это не заботило, и "Песнь Аскельдов" и маторсы "Бородатой Бабы", и матросы "Зимнего Шторма" с удовольствием допели до конца.
— Эй, парни со "Шторма", — крикнул Зират, — Ваш пацан с флейтой? Он с ней обращается, как не каждая девка может, у нас штурману плохо, он может подсобить?
Дурацкая шутка возымела успех среди пьяной компании. Юнга потупил взгляд, зная, что его ждёт ближайшее время: шуточки и подначивания. Данмер, довольный своей шуткой, откинулся, уперевшись в стоящий за его спиной булыжник, закинув ногу на ногу и добив свой мёд. Строго говоря, Рилсету не хватало бутылочки-другой мацта, нордские и сиродильские сорта пива хоть и били мощней, но вкус был совсем не тот. Пьянка шла в приятном ключе.
Прошедшее время не прошло даром. Зират познакомился с парнями Мерлейта Одноглазого и они оказались на редкость весёлыми. Нарядившийся в робу священника Халоф вообще в какой-то момент сдавил шею данмера и, казалось, искренне удивлялся, почему их брата не любили в Виндхельме, ведь сам Рилсет славный малый. Редгард со смешным пятном в виде ладони спорил с редгардом с "Бабы" о том, какой порт в Хаммерфелле лучше. Выпивка всё лилась и лилась, вертелы меняли друг друга, оба кока с несчастными лицами были вынуждены даже на суше работать для прожорливых и пьяных, оттого и ещё более голодных, пиратов. Зират вообще обнаружил себя в какой-то момент прям напротив костра с вином в одной руке и почти доеденным куском оленины на кости в другом.
— Ну и чем вссё это закончилоссь в итоге, — последние минут пять аргонианин Аль-Лакх рассказывал историю об ограблении дома какого-то богача, который решил построить его на озере. — На сследующие утро он орал, как резсаный, бегал голый, потому что моя сссестра у него дажше портки ссстянула.
Пираты засмеялись, представляя себе бегающего голого босмера, которого обворовала парочка аргониан. Не то, чтобы это было самое нелепое, что видело большинство из них, но достаточно глупо, чтобы над этим посмеяться. Вдруг Халоф воскликнул "О!" и, хлопнув по плечам сидящих по бокам от него Зирата и Каюса, куда-то отошёл. Данмер сделал глоток из кружки и взял слово.
— О, про портки, — Рилсет, дожёвывая свой кусок оленины, отправил за спину кость. — Был у меня приятель, ни одной бабы не пропускал, и однажды то ли с сестрой, то ли просто с бабой одного стражника в кабаке сошёлся. Ну, сами знаете, туда, сюда, остались у неё. Сделал он всё свои дела, лежат они, в общем, в кровати…
Норд в мантии вернулся, держа за руку мужика, с которым, кажется, Рилсет виделся мельком в аббатстве. А может и нет, данмер был сейчас совсем не в том настроении, чтобы напрягать память. Халоф громко икнул и громогласно представил своего друга, но в шуме толпы Зират не расслышал, лишь отсалютовав ему кружкой. Новоявленный "настоятель" в мантии с грязнющим подолом усадил приятеля рядом с данмером, а сам притащил поближе бочку эля, черпаком разливая (в кружки и на людей) выпивку. Зират прокашлялся и продолжил.
— Так вот. Лежат они в кровати, тут стук в дверь. Ну, баба, конечно, его давай спроваживать в окно и суёт ему одёжу, тот неглядя взял и прыгнул. Едва не убился, забыл, что на верхотуре был. А сам голый, в ссадинах, ушёл куда-то под колодец. Смотрит: а она ему юбку свою дала. Так он в побоинах и в одной юбке на голую задницу мимо дома проходил, а там стражник, что вернулся, её лупит, видать его портки нашёл. Ну, другу моему тоже не повезло, его стражники всё-таки в женской юбке-то и поймали! — наконец, задорно закончил Зират, добив остатки выпивки и подставив содержимое для дополнительной порции от норда, заодно обратившись ко вновь присоединившемуся бретонцу. — Ты прости, дружище, как тебя ещё раз звать? Я Зират.
Отредактировано Зират Рилсет (02.10.2016 16:39:26)
