— Холодно!
Руки закоченели — не почувствовать, нос вот-вот отвалится, а ноги... ноги то и дело приходилось массировать замёрзшими руками, особенно ступни, хоть как-то пытаясь вернуть им чувствительность. Сугробы по середину бедра, заунывные песни колючего ветра, уныло качающиеся ели — как она раньше, живя с «семьёй», не замечала дикости нордской родины, её безразмерного, будто нелюдимая земля, запустения и вызывающего отвращения однообразия пейзажей, чуждых уроженке юга континентального Морровинда; сколько спала Веврана, сколько жила иллюзиями и теплом ближних, их заботой и наставлениями, раз за все годы так и не открыла глаза на реальное положение вещей вокруг неё?..
«Что сказала бы матушка, храни её триумвират, увидь меня сейчас? Скольких бы сердечных переживаний ей стоила картина бедственного положения несуразной дщери? О, Госпожа моя, желанны златотканые Твои чертоги и милосердна перина Твоя для больного, уставшего под муками бытия разума, сохрани же Ты, Хранительница Снов и Утешительница Душ, бедное дитя своё в сих безжалостных к живым угодьях!» — данмерка остановилась, плечом касаясь древесного ствола, закрыла глаза, ибо негоже взывать к Той, что хранит покой сна, видя бренность материального мира; рука её с тонкими побледневшими от мороза пальцами вцепилась в обмёрзлую кору, чтобы хоть как-то почувствовать ток жизни в задубевших на холоде подушечках, с губ срывались облачка пара, но глаз данмерка не открывала, решая для себя непростую задачу. В иные времена Веврана полагалась на магию, она же её и спасала в моменты, когда собственное тело отказывалось служить опорой, теперь же умений поддерживать жизнеспособное состояние критически не доставало: сколько ещё она сможет изменить температуру собственного тела без последствий для организма? Сколько раз сплетёт поисковое заклинание, в очередной раз сбившись с пути? Придёт момент, и Р'ан не сможет даже осветить себе путь, сбившись вновь и забредя в пещеру.
Может оказаться, говорит в ней усталость от бесконечных блужданий, постоянного страха, что вот-вот закончатся припасы, а пополнить в бесконечно тянущемся зимнем лесу их будет негде, возможно, она скучает по голосам живых, что ранее были порукой безопасности. Так или иначе, сделав очередной шаг, она решила на время выйти «в свет», к теплу очага и дыханию живых.
В первые минуты худо-бедно расчищенный тракт показался данмерке глотком свежего воздуха после длительного пребывания в затхлой пещере: ноги почувствовали силу, отступила на время слабость, питающаяся надеждой, спина распрямилась под тяжестью ноши. Возблагодарив Госпожу за царский подарок, Веврана быстрым шагом двинулась по дороге. Впереди, она знала, фермы, за спиной осталась пещера, а если пройти севернее, вскоре увидишь титана в образе Меридии, что денно и нощно оберегает свет, столь ценный дар на границе с регионами бесконечной ночи и мерзлоты.
Полчаса беспрерывной ходьбы хватило, чтобы слух уловил скрип телеги где-то впереди, визг пилы со стороны лесорубки и ещё совсем неразличимые, но теплеющие с каждым шагом голоса людей. Сердце забилось сильнее от предвкушения скорого ужина и тёплой маленькой комнаты в таверне, добавляя сил и уверенности, что Вермина ей, вне всякого сомнения, благоволит.

Отредактировано Веврана Р'ан (17.01.2017 18:12:20)

Ни взглядов в свою сторону, ни слов данмерка не замечала, вся жизнь для неё заканчивалась движением на периферии зрения, и даже голос ехавшего рядом аргонианина она расслышала не сразу. Точнее не услышала она обращение, не предполагая что кто-то может окликать её на общей для всех дороге, по которой изо дня в день топали сотни пар ног. В мире, лишённом грёз, так мало оставалось по-настоящему интересного и способного завлечь, и это всё дальше и дальше утягивало поклонницу Вермины от безынтересных будней и населяющих Нирн существ, что, очнувшись, Веврана то и дело не понимала, где очутилась и чего от неё хотят. Теперь случай иной, но женщина всё равно реагирует с некоторым запозданием, выныривает из размышлений и долго ещё смотрит на аргонианина прежде чем ответить.
— Вы до города? — город — это ж хорошо, город — лучше деревни! За город и тепло можно простить попутчику его... расу. — Я... — в доброту аргонианина верилось столько, сколько в то, что во-о-он те изумительные ребята, направившиеся в их сторону и демонстративно с наглыми рожами выставив оружие напоказ, тоже хотят проехаться на замечательной повозке до Солитьюда, а всё-таки об оплате Веврана не спросила.
— До города.
Скованное холодом тело слушалось из ряда вон плохо, в движениях прослеживалась неуклюжесть, занемелость — локоть не сгибается достаточно, рука срывается, обдирая кожу о край повозки, за который стремилась ухватиться данмерка, но ни боли, ни осознания, и повторная попытка не заставляет себя ждать: хоп — и наверху!

— Э, стоять!
Не суждено повозке отъехать, на неё у местных большие планы, на неё и её хозяина и его попутчицу, это видно по тому, как норды смотрели на двоих путников, по самодовольным улыбкам, по уверенной походке — так паясничают только хозяева, знающие, что им всё сойдёт с рук.
— Кто такие? Что везёте? Куда направляетесь? Отвечайте! — командир (вон какие доспехи дорогие, а оружие — загляденье, металл так и переливается на свету) остановился в полушаге от повозки, со стороны хозяина, трое других полукругом встали перед лошадьми, преграждая дорогу, ещё двое явно намеревались обыскать товар или тот скарб, что вёз аргонианин, не дожидаясь отмашки.
— К т-т-теплу, суда... ри, — нетвёрдый голосок данмерки трепетал, слова скатывались в губ боязливо, нехотя.

Недоверчиво посмотрев на ангонианина, Веврана собралась с силами и тихо поблагодарила его за щит. На них надвигалась опасность — не милосерднее морозов северных краёв, страшнее льда и тем более пугающая. Данмерка вжала голову в плечи, вслушиваясь в слова нордов, ей хотелось стать маленькой-маленькой, невидимой для чужих глаз, незначительной, но в арсенале её заклинаний не имелось таких, что способны превратить существо в пыль, не прервав при этом жизнь.
— Я н... не из... я только сегодня... приехала... пришла. Сюда. Из... — каждое слово, что камень, брошенный с крутого обрыва — гулко ударяются о каменное дно, но для стоящего наверху — лишь отзвук. — Из Д-д-данстара.
— Давай слезай, что в сумке.
— Личные в-в-вещи... — почти потеряв способность говорить и управлять собственным телом, данмерка не шевелится, испуганно на стражника перед собой и безотчётно цепляется тонкими замёрзшими пальцами за сумку.
— Слезай, говорю, серая, — видя, что мерка не слушает, мужик стянул худую женщину, лёгкую, тонкую, и поставил, держа за плечо, перед собой.
Сумка, вырванная у неё из рук, была выпотрошена, всё нехитрое её содержимое оказалось раскиданным по утоптанному сапогами и колёсами проезжающих по тракту телег. Как и следовало ожидать, аргонианина отпустили, пригрозив, что если сунется не в своё дело и не уберётся подобру-поздорову сию минуту, то пускай пеняет на себя.
Вевране лишь оставалось радоваться, что книга — под одеждой, а медальон — на руке.
— Что тут у нас: бутылёчки, порошочки, травки. Алхимичишь, чоль? На кухню её. Даже этим серокожим жрать нужно, вот пускай им и готовит.
Не понимая, что происходит, Ран попыталась вырваться, но куда ей тягаться в силе с рослым нордским мужиком. В плече неприятно заныло, Веврана шумно выдохнула, выпуская изо рта клуб пара, и продолжила бессильно наблюдать за тем, что происходит. Кухни? Какие кухни? О каком клейме шла речь? Перед глазами начинало плыть.

Ещё один норд?
Веврана никогда не была боевой, за неё о характере скажет магия: изменение, потому что не всегда под рукой игла и нитка, колдовство для призыва духов и захвата душ — жить-то нужно на что-то — мистицизм, как путеводный камень, и иллюзия — о, любимая, наиважнейшая школа, которой данмерка посвятила столько себя в последние годы. Она бы, наверное, могла разбить колбу-другую о голову дурного стражника, да и те — жалостно позвякивая, задеваемые сапогами мужичья — все на земле.
Но возвращаясь к иллюзии, Веврана отчётливо ощущала настрой окруживших её мужланов — тяжёлый, недружелюбный, остающийся в сознании громким колокольным боем, оно давило на виски испуганной данмерки, вынуждая искать в глубине собственного сознания подсказку, как выбраться из сложившейся ситуации; и ещё один — призрачный холодный огонёк в жаре мёртвого нордского огня, он едва теплился, не грея, но и не обжигая. Его женщина рассматривала с особым вниманием, недолго — до очередного рывка, от которого одежда жалостливо затрещала, а саму данмерку стало мутить.
— Отпустите меня, вы... вы...
— Что, что, остроухая? Хочешь чтобы я тебя отпустил? — изо рта норда пахло кислой капустой и элем, вызывая тошноту. — Ну так пожалуйста, отпустил.
Веврана упала под ноги гогочащим мужикам, но вместо того, чтобы встать, поползла в сторону разбросанных вещей и заледеневшими пальцами принялась собирать разбросанные безделушки. Это, по факту, всё, что у неё имелось, всё, чем она могла заработать в холодную скайримскую зиму, не умерев от голода. Она бы, наверное, могла поработать в трактире — разносить еду или готовить её, не важно — за пропитание и крышу над головой, за крохи, необходимые не для жизни, но выживания. Но этих мерзавцев ей хотелось скормить даэдра, и как жаль, что её специализация не коснулась контактов в жителями просторов Обливиона, пускай теоретически она могла попытаться, но по факту — что она станет делать, если тварь выйдет из-под контроля?
Забыв на время о данмерке — всё равно никуда не денется, ползая на пузе по грязной дороге — один из нордов повернулся к подошедшему.
— А тебе чего? — ни рост, ни телосложение, ни даже звон оружия не напугали воинов, не так давно сражавшихся против имперцев и вшивых альтмеров за своё государство. — Дорогу указать? Так вот она, под ногами.
Четверо против одного — перевес не в пользу случайного путника.
— Ну? Чо встал, остолоп? Говорю непонятно, ну так давай скажу на тамриэлике: катись отсюда нахрен.
— Он, походу, девочку хочет. Давно, видать, баб не видал, — гоготнул его приятель и покосился на данмерку, что по-прежнему собирала скромные пожитки.
— Так пускай ждёт очереди! — рассмеялся ещё один воин. — Не по-мужски это — лезть вне очереди, да ещё и на чужой улов.

Отредактировано Веврана Р'ан (25.09.2017 13:43:50)

— Слышал, а залётный-то нарывается, — усмехнулся норд, по поведению, не то главный из отряда, не то самый ушлый. — Ты считать не умеешь? Нас тут четверо, а ты один, — он ещё шутки ради заглянул за спину рыжего, мол, не видать подмоги-то, а наглости, будто позади целый отряд, вооружённый до зубов. — Запихни свои деньги себе в задницу. Ну, парни, проучите эту сволоту.
Армия в Скайриме не прозябала, напротив — после гражданской войны они получали столько, чтобы не и мысли не возникало брать взяток или трясти с народа, хотя, конечно, кому-то жалования было маловато, но таких — единицы.
Хмыкнув, один из воинов достал шипастый цеп, второй — одноручный меч, оба стали обходить рыжего с двух сторон, чтобы перекрыть пути отступления. Третий достал из-за спины длинный лук и наложил стрелу — вздумает бежать, получит в шею древко.
Про данмерку, казалось, все на время забыли.
Хорошо, что вся эта кодла отвлеклась на нового норда, хорошо, что не видели выражения лица Вевраны, когда та, пошатываясь, вставала на ноги. Она не была ни бездушной убийцей, ни сколько-нибудь хорошим воином, но её гордость, гордость Дома Дрес, вскипала; красные глаза, налитые ненавистью, тонкие руки, выплетающие сложные пасы — энергия сгустилась вокруг тонкого стана данмерки, стягиваясь к ней из окружающего мира, становясь вернейшим помощником и оружием против людей, что посмели коснуться её.
Предводитель, самодовольно наблюдающий за дракой и так беспечно повернувшийся спиной к данмерке, схватился за горло, закряхтел — сдавленное магией горло не способно дышать, но если убить мистика позади — вот и машет руками, не зная точно, кто применил заклинание. Но по наитию, или потому что про данмерку легче подумать, что она ведьма, отправляет лучника, уронив тому ладонь на плечо, разворачивая, назад. А сам падает, с ужасом смотря на отходящую шаг за шагом назад тёмную эльфийку, захлебывается от давления сгрудившейся вокруг глотки энергии собственной кровью.
Веврана отпускает заклинание — уставшая, испуганная, держащаяся на одном страхе — и ловит взгляд надвигающегося лучника. У неё не хватает сил, чтобы полностью обездвижить его, прибегая к заклинанию иллюзии, и тот, шаг за шагом, через силу, надвигается, пока не выхватывает из ножен меч и медленно, точно во сне, взмахивает им для удара. Пытаясь увернуться, Ран падает в сугроб, заклинание срывается, освобождая норда от его хватки.
Как глупо — погибнуть вот так, на дороге, от руки какого-то вшивого патрульного.

Кинутый кинжал не убил лучника, но оцарапал незащищённую доспехами ногу и упал недалеко от данмерки — как раз, чтобы дотянуться рукой и, собирая последние силы в кулак, полоснуть по руке, держащей меч, раз уж норд всё равно отвлекся на ранение. У Вевраны немного сил, но большое желание жить и продолжить священную миссию во имя Госпожи. Даже если Вермина и не оценит стараний, эльфийка всё равно цепляется за жизнь — запрыгнув на мужика и всадив ему кинжал в шею, и ещё раз, и ещё — за страх и унижение, что испытала, за оскорбления, во имя жизни ради цели.
От мёртвого тела шёл пар, кровь обагрила стоптанный снег, руки и лицо серокожей женщины, клинок удачно подкинутого оружия. Пошатываясь, практически не видя из-за пелены гнева, она пошла к свалившимся в сугроб мужчинам. Сколь бы ни были хороши доспехи северных воинов, с перерезанным горлом сложно поддерживать жизнь. Четвёртый норд из патруля отправился к праотцам, пить мёд в Совнгарде или блуждать в водах Обливиона — Вевране всё равно — и его последние звуки, булькающие, хрипящие, оказались бальзамом на душу.
Но за четвёртым идёт пятый — помощь слабый зарок, что рыжеволосый громила не захочет повторить ошибок соотечественников. Неумелые ранения рукой, не привыкшей убивать холодным оружием, рыжего мало спасут, сочти данмерка его опасным. 
— Удобно? — оседлав валяющегося на снегу мужчину, данмерка подставила кинжал к его горлу. — Мне зато удобно. Полагаю, ты и сам видишь — если я посчитаю хоть одно твоё движение или слово лишним, разделишь участь с земляками. Кто ты и куда направляешься?
Единственная причина, по которой норд ещё оставался в живых — он на неё не нападал, а ещё могло оказаться так, что им по пути, и тогда дорога до Солитьюда станет чуточку безопаснее.
Острое обоняние улавливало запах крови, но крови на пропитанном кармином снегу, хоть лопатой сгребай, ранен ли её случайный союзник или нет — Веврана не знает.
— Что ты умеешь? Кроме махания оглоблей, я имею в виду.
Сконцентрированная, она забывала о привычной манере речи с незнакомцами, пытаясь соображать сразу по трём направлениям: стоит ли оставлять мужику жизнь, где найти ночлег и чем заработать на хлеб, а ещё что делать с трупами, чтобы её не остановил следующий же патруль и не казнили за убийство.

Веврана призадумалась.
— Ты пойдёшь в Солитьюд, — уведомила данмерка своего нового знакомого и встала на ноги, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться.
Она ничего не имела против служителей Акатоша, даже нордов. Во всяком случае пока те не начинали вспоминать, что все данмеры даэдрапоклонники и не лезть с нравоучениями, или того хуже — с очистительным огнём.
— Может, их просто сжечь? — кивнув в сторону как попало разбросанных тел, эльфийка поморщилась от мысли, что придётся вновь прикасаться к телам. Однако кое-что всё же требовало "прикосновения" — например, их кошельки, так бездарно привязанные к поясам и просящимся, чтобы их срезали.
Кинжал она, пожалуй, оставит себе. Но...
— Научишь так же метать?
Веврана сызмала практикуется в магии, а вот с колюще-режущими у неё не заладилось. Она может почистить корнеплоды, нарезать тонким слоем всё, что режется, но обороняться, используя кинжал — этому её в семье не учили. Но сейчас бы найти место, где можно отогреться, или на худой конец развести костёр — нет, не из этих увальней развести — настоящий, на дровах. Хвала Госпоже, в Отчизне хватает лесов вокруг.
— А что за святые места, о которых ты говорил? Это какие-то алтари, где поклоняются твоему Богу? — чтобы не сидеть на месте, Веврана принялась оттаскивать тело на обочину, ну и заодно уж неплохо узнать о своём внезапном спасителе побольше. Она не доверяла Ярвигу, не с чего. И аэдра не жаловала. Но в суровом Скайриме порой лучше ненадёжный союзник, чем отсутствие оного.
— Меня, кстати, Веврана зовут. Не помню, говорила или нет... — толком ничего не сделав, но устав, данмерка села в сугроб, когда скользкая от крови латная перчатка выскользнула из её рук, и громко досадно вздохнула.

Отредактировано Веврана Р'ан (06.10.2017 11:15:19)

Как-то он быстро согласился, этот мутный норд, вызвав тем самым ещё больше подозрений. Веврана и так глаз с него не сводила, ожидала какой-нибудь хитрости, удара исподтишка.
— Где я по-твоему должна взять дрова на растопку? В лес сходить? У этих, — кивок на трупы, — тряпьё должно гореть хорошо. Но тут бы магический огонь, чтобы взялось быстрее, — а его-то Веврана и не умеет, как не умеет она лечить: не приходилось, не было нужды.
Холодно... даэдра, как же в этой промёрзлой Отчизне холодно! Руки мёрзнут, хоть отогревай их, хоть нет.
Выпустив клуб пара, данмерка скривила губы.
— День, может полтора. Сначала через Драконий мост, а там на восток по Хаафингару, — она смотрела карты Скайрима, когда ещё была такая возможность, и шла по памяти, стараясь не идти по трактам, а скрываться по лесам да степям, а теперь стояла, продрогшая, явно не евшая толком пару дней, посреди трупов дозорных, и пыталась угадать расстояние до города. И ведь не знала, что до Солитьда, если своим ходом и без происшествий, дня два как минимум, и нужно где-то искать приют для ночлежки. Да хоть в деревне у моста, о которой она знала только то, что она вроде как существует.
С патрульных она насобирала золота — его должно хватить на то, чтобы не окочуриться на улице в такой мороз, и можно было бы нанять повозку, но таковых поблизости не имелось.
— Долго с ними возиться? Тучи над головами — того и гляди снег пойдёт. Припорошит тела, до весны не хватятся, если замести кровавый след от дороги, — а вот тут уже умения Вевраны могут пригодиться.
Банальнейший, для данмера, конечно же, телекинез — одни пригоршни снега набегают на другие, ребрятся, переливаются в серо-голубом, по-зимнему унылом свете Магнуса. Теперь если кто хватится и быстро прибудет на место преступления, увидит полозья от телеги и множество следов, которые никуда не ведут.
Удовлетворённо усмехнувшись, данмерка опять улетела в сугроб, на этот раз — от упадка сил. Хвала Госпоже — в дорожной сумке ещё оставалось одно зелье поднятие сил. Осушив его наполовину, она протянула флакон норду.
— Не отрава. Пей, впереди дорога.

Хмыкнуть и только. Веврана устала, так что сил на споры у неё не оставалось, да и сохранять бдительность как-то не получалось: все мысли только и сводились что к теплу и еде. На одних зельях долго не протянешь, спасибо, что хоть какой-то паёк оставался... ну, дня два назад.
Данмеры — выносливый народ, им подчас приходится выживать в куда более суровых условиях, в пустынях из пепла, в морозных городах и шахтах северного острова, у болот Аргонии, со стороны которой то и дело нападали проклятые ящеры. Данмеры не привыкли стенать о своей горькой судьбе — скольким из её народа по-настоящему повезло? Ей и самой-то порой казалось, что задуманное не по силам, но всякий раз, вспоминая о Госпоже и друзьях, навсегда оставшихся в стенах святилища, вставала и шла дальше. Её путь только начался, ей предстоит долгая, порой утомительная и опасная дорога — нельзя сдаваться, ни сейчас, ни потом. И думая об этом, она храбрится, берёт себя в руки и подставляет локоть норду — держись, ранили ведь, а до деревни ещё час ходьбы, если не больше.
Драконий мост — небольшое поселение, почти не затронутое во время буйства драконов и гражданской войны, в которой, если верить слухам, победили норды. Странное дело, ей всегда казалось, что Империя сильный противник, а проиграла кучке варваров. Впрочем, это не её заботы.
Мост — единственная на много миль переправа через реку Карт — в честь которого названа деревня, смотрел на путников каменными глазами дракона, вызывая в воображении образы реальных хозяев поднебесной. Осталось всего ничего, осталось всего лишь оказаться на другом берегу и можно поискать трактир. Мысли о близких еде и тепле вынуждали поторопиться — она бы сейчас не отказалась от целого кабана, зажаренного на вертеле! К тому же, спасибо солдатам на дороге, у неё имелись при себе деньги.
— Пошли-пошли, совсем уже близко.

— ...
Ла-а-адно. В этот раз, так и быть, она угощает, как-никак норд подсобил с теми мужиками на тракте, а значит — заслужил паёк. На самом деле ей хотелось есть настолько сильно и она устала, как может уставать только прошедших даэдрову кучу миль путник, и сил на споры не оставалось совершенно. Она и у стойки-то чуть не повисла, пока пыталась объяснить (язык плохо слушался), что ей, собственно, нужно.
Судя по взгляду трактирщицы, она сомневалась в платёжеспособности данмерки, но вид золотых момент быстро образумил женщину — нет, добрее и учтивее она не стала (видно было, как её задолбали все вокруг, начиная, вероятно, от посетителей, кончая ещё Обливион знает чем), но скоро на деревянном столе с двумя лавками по бокам появился жареный гусь, горячий бульон с краюхами хлеба и квашеная капуста. Голод голодом, а о правилах приличия забывать не следует. Как бы данмерка не хотела накинуться на еду, а всё равно — неторопливо и со смакованием черпает бульон ложкой, смотря при этом исключительно на тарелку, чтобы не встречаться взглядом с нордом.
Когда вопрос встал о съёме комнаты для ночлега, оказалось что она всего... одна.
— Но, может, есть...
— Нет. В сумме у нас три комнаты, две — заняты. Можете или брать одну на двоих, или попытать счастья где-нибудь ещё.
"Где-нибудь ещё" — это, судя по всему, на улице, а выходить из тёплой таверны — в такой-то мороз! — ой как не хотелось. С другой стороны — спать в одном помещении с нордом...
"Вермина, за что ж мне эти злоключения?" — устало, с хмурым выражением лица Веврана протянула золотые монеты и пошла в указанном направлении, взяв от хозяйки ключ.
— Спать будешь на полу, — сразу расставив приоритеты и исключая всевозможные предложения, строго уведомила она Ярвига. — Сунешься ко мне — отошлю в Обливион и гори там синим молагбаловским пламенем, — фальшь, естественно, никуда она его не могла отослать, но норду-то откуда знать, на что данмерка на самом деле способна — вдруг правда может?

Отредактировано Веврана Р'ан (28.10.2017 00:26:36)