Входя в собственный дом, шагов не таят.
Да, ступать следует именно так: уверенно, без спешки. Изобразить довольный и достаточно громкий вздох, позволить ему прокатиться по ласково-темному коридору. Пусть для тех, кто может услышать, он будет знаком пути завершенного… и даст возможность подготовиться к встрече.
Дорога была указана ей, и когда во снах шепчут голоса, а сознание опутывает паутина, выбор только один – пройти до конца. Воля Мефалы стала нитью, протянутой к этому месту. Возможно, кто-то держит в руках другой конец нити, ждет в темноте... или в круге света.
Пламя свеч покачнулось от сквозняка. Приветствовали? Дрожали? Неважно. Она никогда не была суеверной, полагалась на остроту собственного рассудка и холодные рассуждения, а не на иллюзорные предзнаменования. Убийца – не жрица. Она читает мир как умеет.
Багровые глаза без эмоций смотрели на тонкую фигурку у алтаря. Изучили, смерив взглядом.
- А, приветствую, - шелковым голосом поздоровалась убийца.
Совсем еще ребенок. Немного странный, на первый взгляд, но все равно всего лишь ребенок.
Лицо расцвело приветливой, спокойной улыбкой. Все же детей она любила и умела с ними обращаться. С неизменными изяществом и театральностью женщина скинула черный плащ, взяв его подмышку. Взору открылся эбонитовый клинок на поясе, однако руки данмерки были далеко от оружия – не таила ничего, но и не угрожала.
- Рада, что не меня одну сюда привела воля Господина-Госпожи, - тем же тоном продолжила убийца, безмятежно оглядываясь по сторонам. – Нам всем предстоит много работать, прежде чем это место возродится и будет достойным взора Прядильщицы и ее детей…
Нужен ремонт. Каменщики. Мебель. Предметы обихода первой необходимости. Организовать поставки припасов, да, на постоянной основе. Наладить контакт с материком… Средства… ее средств хватит на первое время, но золото надо будет где-то найти. Такая обстановка может отпугнуть потенциальных Лесников, кроме, разве что верных Мефале. Значит и искать надо среди них… а, но все по порядку.
- Меня зовут Эно, дорогая – мягко сказала данмерка, продолжая улыбаться. Ей нравилось новое имя и была своя прелесть непривычном его звучании. – А ты? Как тебя зовут? Скажи мне, где старшие члены Гильдии? Мне надо как можно скорее представиться им, чтобы они не подумали, что я тут чужая. Мне было велено сюда прийти.
Она неторопливой походкой приблизилась к собеседнице на несколько шагов – никаких резких движений, давала возможность отреагировать и отпрянуть.
- Древние законы ведь действуют тут? Лесники принимают к себе того, кто найдет их и выполнит для них задание.

Глаза улыбаются, будто они смотрят на детей и внуков.
Девочка напомнила ей куклу. Вот она, стоит перед ней, маленькая марионеточка, изображающая из себя мерку, но на деле покорную движениям кукловода. Никакой свободы, наигранность, неестественность! Неестественность! Эно хочется отчитать юную данмерку, как нерадивую ученицу, не усвоившую урок. Так не должно быть! Кажется, подними убийца глаза и она увидит нити тянущиеся от рук…
Паутина. Конечно, это не простые нитки, а нежный и обманчиво тонкий шелк паутины.
Раз так… то они марионетки в приблизительно равной мере.
- Фелсу… или мне называть тебя Неясытью? Какое имя ты предпочитаешь? – спрашивает мягко, не выдав помыслов ничем.
Краткий миг лицо не выражает ничего – момент размышления о том, какую эмоцию изобразить. Останавливается на том же ласковом, спокойном выражении.
- Я одна, но знаю, где найти других, - надевает уверенную улыбку без сомнения. – Они придут, когда я их позову. На то воля нашей Госпожи.
Размеренной походкой, с убийственной грацией Эно подходит к алтарю и опускается перед ним на колени. Плащ черной лужицей растекается по полу. Данмерка поворачивается к девочке спиной, намеренное упущение, приманка на случай предательства.
Склоняет голову. Расслаблено тело, но разум – начеку.
- Госпожа-Господин, Прядильщица, Непознанная и Непознаваемая я воздаю хвалу Темному Имени твоему, о Мефала. По воле твоей я здесь и воле твоей я служу. Твои Нити Неизбежности я протяну дальше. Твоих детей я приведу к ним. Твоих детей я верну в объятия паутины твоей. По слову моему – они обагрят Нити! Мефала, я соберу жатву в твою честь, предам твоему очищающему огню древа, здоровые и больные, старые и молодые, высокие и малые, потому что на то твоя воля и я – есть продолжение ее!
Голос резонирует, отдается эхом под темными сводами. Он дрожжит от чистой эмоции, живой и проникновенной, как крик новорожденного. Багровые глаза горят страстью, не уступая в яркости звуку.
Как ни посмотри…Эно умела играть.
- Славься, о Темнейшая! Славься Мефала и славься Мораг Тонг!
Затихает, слушая как эхо повторяет ее слова. Довольна исполнением, впрочем, отчасти запал быть искренним.
Женщина поднимается, выпрямляется, держит подбородок высоко, чтобы придать своей фигуре флер величественности. С улыбкой, жестом до театральности пафосным, она протягивает Фелсу Ррет свою руку.
- Хранитель, покажи мне храм. Познакомь меня с секретами нашего нового дома.

- Богом-Поэтом? - голос не выдает ни сомнения, ни удивления. Вместо этого он разливается уважением к событию, пониманием его важности. Привычка требует потрепать маленькую данмерку по волосам, но Эно останавливает себя: нельзя переборщить с покровительством. Дети этого не любят. - Иному я бы сказала, что ему повезло. Увидеть Живого Бога и говорить с ним - великая честь, но в твоем случае удача тут не причем, Фелсу Ррет. Это знак. Прядильщица обратила на тебя свой взор и одарила особой милостью, - тепло улыбнулась. - Возрадуйся, ибо в ее Паутине у тебя очень особенное место.
«Несчастное дитя. И даже не понимает своего горя», - не говорит, хоть и думает. Равнодушная, бесстрастная мысль. Жестом и улыбкой убийца просит продолжать, вести ее дальше.
Маленькая ладонь девочки-убийцы согревается в ее руке. Эно ступает рядом, кивает иногда и не задает вопросов. Даже о Вивеке. Рассказы о легендарном Боге-Поэте несут отзвуки безумия, но слишком уж пахнут коридоры сыростью. Пальцами Эно проводит по стене: прикосновение выдает следы влияния влаги, будто действительно эти коридоры были под водой еще недавно. Может, и правда. Кому, как ни Богу-Поэту под силу поднять целый храм?
Тогда... это многое меняет. И потаенное сплетение планов Вивека ложится свинцовой сетью, опутывает медленно, но верно.
Душно.
Взгляд устремляется в глубины. Вода неподвижна и чиста. От нее веет холодом. От ладошки в руке - тепло.
- Хм-м, тебе не удалось исследовать эти глубины, дорогая? Какие помещения сокрыты водой? Ты не знаешь, м-м?
Вернуться к делам. Не к тайнам, а к насущному. Шаг за шагом по настоящему, которое страшит куда менее, чем туманное будущее.
- Возможно, там главное святилище. Кощунством будет оставить его в таком состоянии, погребенном в воде и заброшенном.
Да, так становилось яснее. Маленькие шаги, ясные и понятные шаги...
- И Телванни... - поворачивается и смотрит Фелсу в глаза. Прямо, открыто. - Как ты думаешь, зачем Лорд Вивек привел его сюда? Этот магистр нам... хм, может быть полезен? Храм должен быть восстановлен в своем былом величии. Эта вода... нам следует избавиться от нее. Телванни может помочь своей магией. Возможно, Бог-Поэт хотел представить тебе... союзника? Или Лорд Вивек окажет нам милость и поможет снова?
Она выслушала ответы молча, рассудила. Кивнула маленькой убийце и улыбнулась.
- Ты голодна, Фелсу? Разделим пищу. Как сестры, - усмехнулась. - Или как мать и ее дитя. Увидим, м-м? Я чувствую, что твое рождение и появление здесь несет тайну. Раскрой мне ее. Где твои братья и сестры? Присоединятся ли они к нам?

«Девочка, девочка, маленькая куколка», - думала Эно, глядя на Фелсу, снова удивляясь неестественности ее движений. – «Что же мне с тобой делать, милая моя девочка?..»
Пока юная Мораг говорила, женщина раскладывала свои припасы, гадая, какую похлебку она сможет сделать из того, что у нее есть.
- Что же… я убийца, а не жрица. Не мне судить о том, что будут делать боги. Однако по своему опыту я могу сказать, что боги ценят сильных. Я не думаю, что Лорд Вивек будет помогать нам. О, Фелсу, нам с тобой надо будет самим справляться с нашими испытаниями. Оно к лучшему, впрочем, - она весело улыбнулась и подмигнула данмерке. Привычка. Вряд ли девочка могла оценить. - Боги любят победителей дорогая. 
Не хотелось даже слышать про Вивека. Знать про Вивека. Любовь и забота смешавшиеся с презрением и недоверием, острое, горькое противоречие. Опасное. Он был неизвестным, шальной молнией носящейся в небе, смеющийся вместе с громом. Мефала – это вечная, прекрасная тайна, но Вивек куда более опасное неизвестное, способное спутать все карты. Планы, ее большие и ясные планы, которые она вознамерилась исполнить.
Нельзя сказать, что Эно действительно хотела возглавить Мораг Тонг, но роль Грандмастера казалась единственно приемлемой для нее. Это была… прихоть, но когда кончаются желания, приходится довольствоваться прихотями.
К тому же, это должно быть интересно, не так ли?
- Не сдался? Вот как? Какой интересный Телванни…
Рейн. Имя, которое следует запомнить. Полезное имя, полезного мера. Куда менее опасного и непредсказуемого, чем Вивек. С ним, скорее всего, возможно иметь дела. Телванни очень сложные, но интересные, не говоря уж о том, что полезных ресурсов у них в достатке.
«Телванни Рейн, Телванни Рейн… есть ли воля Мефалы на то, чтобы мы с тобой встретились?» 
- Дорогая, тебе повезло обзавестись очень интересными знакомствами. Действительно, Мефала благоволит тебе. Бог-Поэт, Архимагистр Дома Телванни… кого еще ты знаешь, м-м? Лорда-Регента? Лорда Марети? Лорда Венима? М-м-м, нет, это было бы слишком удачно и удобно. Госпожа-Господин добр к своим детям, но и дары свои предлагает в меру. 
Она вздохнула, краем глаза взглянув на закипевшую воду.
- У тебя есть свежее мясо, дорогая? У меня найдутся сухари, сушеные травы и соль… мы с тобой сможем сварить замечательный суп.
Женщина бросила травы и соль в воду. К запаху сырости добавился пышный запах приправ. Если Фелсу Ррет смотрела в пламя, то Эно не отрывала взора от воды, помешивала ее, создавая воронку водоворота.
Снежный остров в северном море… хорошее укрытие. Паутина плана, тянущаяся сквозь десятилетия… так похоже на Мефалитов. Однако было то, что заставляло кривиться в неприязни, ее слабина, касавшаяся детей.
Вот перед ней сидит, смотрит пустыми глазами в огонь, девочка, которую всегда видели оружием. Единственная осталась в живых. Отвратительно. Неприемлемо – жестокость мира во всем ее уродстве.
- Ключ? Какой ключ, Фелсу? – мягко, неторопливо спрашивала Эно. – Что он открывает и где то, что он открывает? А самое главное – что ты собираешься с ним делать? Какую нить в паутине таит этот ключ?

Кипит вода. Поднимается пар неторопливо, медленно. Мертвые запахи сырости и пыли, царившие в залах сотни лет, перебивает аромат трав и мяса. Меж тем, ласково сомкнула вокруг мохнатые крылья темнота, а пламень греет. Почти уютно, почти похоже на место, способное стать домом.
Не для Эно, впрочем, нет. Этому не бывать
Для каждого Лесника, который переступит порог, этот храм будет желанным убежищем. Укрытие, в тишине которого не приходится опасаться теней и шорохов. Место, где примут безмолвно, место, где участь марионетки Темнейшей не кажется… горькой. Можно даже забыть об удавке на шее.
А, неволя и заблуждения! Удел всех смертных. 
Эно другая. Она будет Грандмастером, а традиции наследования высшей власти в Мораг Тонг столь же жестоки, как и те, кто их придумал. В этих стенах каждый, хоть единожды, но пожелает ее смерти: затаенно, открыто, в дерзких мечтах и строгих планах, все, все они: те кто любит ее, ненавидит, восхищается, а, таков уж порядок, заведенный Мефалой! Первый из ее Палачей должен твердо помнить ее заветы. Доверие – величайшая из слабостей и глупостей. Грандмастер, лучший из убийц, хищник мира человеческого и мерского, должен ходить по иглам и битым стеклам, вымеряя каждый свой шаг и опасаясь теней куда более других.
Эно смотрит на Фелсу Ррет и понимает, что, если эту девочку научить самому важному, то однажды она заберет ее жизнь. О да, этот ребенок будет учиться с жадностью на грани прожорливости. Жажда до совершенства в искусстве убийства может завести далеко. Эно знала. Без колебаний маленькая куколка исполнит роль палача – ни любви, ни верности не стать помехой.
Сомнения находят выход в мгновеньи, в движении дрогнувших губ. Дети растут и меняются. Возможно, для куколки еще есть надежда. Стать настоящей девочкой, затем женщиной и, если судьба будет милостива к ней – старицей. Какое перевоплощение! Какая благородная и прекрасная цель, наполнить сосуд жизнью до краев и зажечь взор.
Заманчиво… но нужно ли?
Детали, детали, детали… планы, задумки, схемы… еще одна ниточка, которой надо будет найти место в полотне.
Эно позволяет себе вздох, но делает его довольным. Они принимает миску со своей лучшей благодарной улыбкой (о, вряд ли девочка могла оценить, но все же). Слушая Фелсу пробует, похлебку – с деланным удовольствием облизывает губы. Бульон недостаточно наваристый на ее вкус, но привычка требовала окрашивать происходящее в цвета абсолютной приязни. Только чистый мед.
Приходится подумать, чтобы понять о каком скарабее говорит Фелсу, вспомнить все, что знаешь о тех, кто знаком лишь понаслышке. Печать. Символ власти и священного права на убийство.
- Да, нам обязательно нужно вернуть Скарабея, -  медленно тянет Эно. – Это… удачно, что мы знаем, где он. Нет, никакой удачи. Только предусмотрительность и прозорливость наших пращуров. Есть ли другие подобные тебе, Фелсу? Те, кто отправится вернуть спрятанные сокровища, чтобы возродить Лесников? Не с твоего острова, нет. Из… других мест.
«И будут ли они соперниками, которые будут утверждать верховенство собственной ветви гильдии?»
- Расскажи мне о Бальморе. Сокрыто ли там что-то помимо Скарабея? Артефакты Прядильщицы? Предметы, священные для Гильдии? Что оставили нам в наследство, м-м?