Летео сел рядом. Совсем неудивительно, что прежде он попытался еще раз утешить торговца. Более удивительно, что он так и не угостил обещанной выпивкой, уж точно не спешил в этом направлении. От этого было немного грустно. Заклинание, которым себя поразил Душан, успело рассеяться. Как обычно, после этого наступает естественное опустошение, которое, как ни странно, было вполне уместным для текущей ситуации. По крайней мере, Летео так считал,  потому и был удручен своей детективной кампанией. Хотя Душан был рад, что вся катавасия закончилась, ему обычно было сложно сразу переключиться на расслабленный режим, тело и ум по-прежнему искали работу. К счастью, человечество, а может эльфство, изобрело хорошее средство для таких случаев. Душан махнул в сторону барной стойки, намекая на выпивку. Может быть, стоит распробовать местного самогона, лучшего напитка, чтобы грустить, каждый о своем. Но Летео быстро повеселел, а завтра нужно рано вставать и отправлять в путь. Да и компания была неподходящая, это нужно признать. Жаль, всё против. Хотя, несмотря на распространенное мнение, Душан любил пить в одиночестве. Как и большинство вещей.
— Ответ с определенной степенью флера романтики. Нет, не прекрасно. Не совсем согласен, то есть. Не всегда бегство — выход. Иногда необходимо принять вызов с прямой спиной, вздернутой головой и все такое… В первую очередь для себя самого. К тому же, как вы заметили, мы можем и должны помогать. Ваши разбойники, озверев от упущенной возможности, возместят ее на следующей жертве, которая не в силах противостоять. Но я не осуждаю ваш подход. Он имеет право на существования, как и любой другой, — ответил Душан. Он знал, что моральная сторона заденет собеседника, и тот начнет оправдываться, вечно краснея, но не согласиться с первой частью. И останется при своей позиции, когда не будет рядом судьей. Потому что такова участь малодушных людей. Хотя, это и жестко звучит. С другой стороны, Душан всегда хранил в себе внутреннего софиста и мог легко увидеть правоту в словах Летео, даже если он сам ее не увидит. В конце концов, каждый сам за себя и прочее. Но испытания закаляют сталь, подобная мысль уже звучала ранее при их встрече. Душан имел сомнительное удовольствие быть брошенным в воду, не умея плавать, если выражаться фигурально. С Летео никто такого фокуса не проделал, потому он стал таким, каким он есть. Он не нашел в себе сил быть чем-то больше, да и не хотел. Для него существуют свои мерки и свое видение, имеющее право на существования, но, как и все другие мерки, не заслуживающее уважения.
— С другой стороны, мы делаем то, что в наших силах. Кто-то ловит разбойников, а кто-то ищет пропавшие специи. Как вы говорили, каждый на своем месте, — подытожил и пресек зарождавшийся спор Душан. С кем, а с Летео он не хотел вступать в полемику о морали. Да и Летео были чужды подобные разговоры. А тем временем им принесли выпивку. Неплохой эль послужит хорошим подспорьем в любой беседе, даже, когда говорят такие разные люди. Хотя бы Душан сможет дожить до ночи, где он останется в относительном одиночестве и перезагрузится. Не тратя время зря, Душан отпил темного напитка.
— А для меня Иллюзия и Изменение — высшее проявление магического искусства. Работа с глубинными свойствами энергии, проявление ее многообразия и огромных возможностей. Я уважительно отношусь к специалистам из других областей, когда они достигают небывалых высот, но работают они с элементарными вещами. Грубая и неотесанная магия Разрушения, прямой подход, преобразование магии в стихии. Колдовство, так и вовсе сводится к связи с Обливионом, настройка очередного канала — разве это может быть интересно? Восстановление полезно, но узкая специализация не вызывает какого-либо восторга. Есть еще мистицизм, который мы с вами упоминали не раз, но его практическая ценность не так ощутима, как от Иллюзии и Изменения, — ответил Душан. Именно такими соображениями он руководствовался, когда обучался сам. Наверное, когда-то давно он также мечтательно, как и Летео, ответил бы на подобный вопрос. Но это время давно позади. Слишком много всего произошло, чтобы оставаться прежним. Есть вещи, которые оставляют в нас глубокие раны, которые никогда не заживают. И вот, ты уже забыл обо всем, но стоит сделать неправильное движение, старый трюк и все, резкая боль напоминает тебе о прошлом. Наверное, это и называется опыт.
— Если вы уже устали, то дайте знать, я понимаю. Время уже позднее, да и путь был неблизким. Хотя, если немного подождать, все помещение останется в нашем распоряжении. Сам я не против еще выпить.

Летео не стал развивать предыдущий разговор, который сам же Душан и прервал. И хорошо. Летео достаточно умело вел себя в беседе, естественно ощущая нужные границы и темы. Хотя и был лишен в той или иной степени дипломатического изыска. Это располагало. Может, это свойственно каждому альтмеру, ведь они известные переговорщики и хитрецы. Стойте, бретонцы ведь тоже… Душану, чтобы набрать нужной ловкости в переговорах, требовались годы опыта. Избавиться от природной стеснительности, возвышать себя над ситуацией. После года странствий с орками нужно было к тому же избавляться от множества ругательств и оборотов, которыми так гордились представители зеленого народа. Но как бы ни был хорош Летео, этого всегда будет недостаточно, чтобы растопить лед, в котором прятался Душан. Так должно быть. По крайней мере, так должно было быть. Душан знал, что, если он откроется кому-нибудь, пусть Летео, например, это оттолкнет его, кого-то будет раздражать, а может быть даже и вызовет гомерический хохот. К чему это все.
— Палач и наркоторговец, стало быть, тоже хорошие занятия? — спросил Душан. Ему было интересно, как отреагирует Летео. Это, конечно, элементарный элемент демагогии, просто чтобы добавить жару в разговор.
— А ваши примеры… Пример с разрушением. Результат этих «картин» неглавная цель разрушения. Это продукт, цель которого демонстрация навыков, показательный номер для зрителей. Для создания картин есть куда эффективные методы. Которые и стоит применять, если цель — создание творческой единицы, — продолжил Душан. Он поставил стакан с выпивкой и махнул рукой в сторону. Из пальцев полетели поток искр и дым. Потоки искр извивались подобно змеям, переплетались и обретали объемность. За несколько секунд они свили узор птицы, расправившей крылья. Огонь полыхал, птица, будто дышала и, казалось, упорхнет ввысь, прожжет крышу таверны и полетит покорять небосвод.
— Пример с колдовством. Звучит фантастично, чтобы даэдра подчинились добровольно смертным. Полагаю, вы не были свидетелем этого «добровольного» акта порабощения. Вероятно, я не смогу сломить волю даэдра, но… — Душан сделал еще один взмах, и птица стала оседать. Ее контуры начали плавиться, изменяться. Они формировали фигуру. Спустя мгновение перед ними стоял даэдрот в полном боевом облачении.
— … могу сделать так, — Душан сделал еще один взмах и мираж исчез. Пора было заканчивать этот фарс и не тревожить оставшихся посетителей, — все это магия и делится она больше по целям, а не инструментам. Многолетний спор о том, где проходят границы, не заканчивается. Для кого-то школа Разрушения есть лишь подкласс школы Изменения и так далее. Мы работает с энергией. Мы люди одного цеха. Пока одни делают мазню на холсте, другие творят шедевры. Впрочем, таким образом, мы продолжим вечный спор, а это лишнее, — закончил Душан. Он вовсе и не хотел щеголять своими навыками и вступать в эту дискуссию, но оставаться в стороне было неприемлемо. Он не стремился переубедить, но и терять вес собственных слов тоже допустить не мог. У Душана все еще были определенные планы на эту поездку, которым стоит следовать. А для этого нужно продолжать играть, не терять собственное положение в глазах визави. Хотя совместное пропускание спиртного и прочее не способствовали созданию нужного распределения в этом хаотичном броуновском движении.
— Конечно, у меня найдется пара хороших рецептов. Не спрашивайте, откуда я их знаю, — пошутил Душан, но обошелся без подмигиваний, — но лучше я применю Восстановление, есть одно заклинание, оно быстро уберет интоксикацию. Хотя я сам чаще применяю иллюзии. Обманываю себя, пока симптомы не пройдут, — заметил Душан. Это и неудивительно, ведь он иллюзионист в первую очередь. К тому же, это символично, обманывать себя. Пожалуй, уместнее было бы сказать «зачаровываю себя», но Душану нравилось в этом видеть именно обман. Главное, чтобы снова не пришлось выслушивать о том, что иллюзии это совсем честно и никакого мошенничества.
Летео сделал то, что Душан ожидал, чего не хотел делать сам, но и чему не препятствовал. Переход на «ты» значит куда более чем можно подумать. Летео не получилось превратить в сотрудника, значит нужно использовать как приятеля. Нужно, чтобы он сам захотел им стать. Достаточно проявить немного обаяния, будто вознаградить этот робкий жест.
— А ведь правда, — Душан улыбнулся и отсалютовал кружкой эля, — это стоит отметить. Трактирщик, — крикнул он, — нам нужно чего-нибудь покрепче! Как думаешь, Летео, эта скромная деревня выдержит двух иллюзионистов? — улыбнулся Душан. Может, стоит пересмотреть планы и напиться? Душан легко себя контролировал в таких случаях. В основном благодаря фокусу с магией, заранее себя очаровывал. Как обычно, он играл нечестно. И выигрывал.

Тепло мягкими волнами окутывало все тело, а легкость неожиданно выпрыгнула из тени и взяла в свой плен. И все дело вовсе не в пышущем жаром камине или неожиданной близостью в общении. Очень  легко оказаться в первой стадии опьянения и не заметить это маленького, но самого приятного шага, одного из множества последующих, ведущих к отвращению и самобичеванию. Пороки вымерли бы миллионы лет назад, не имей этого самого маленького шага, окрыляющего, неожиданного. Может, потому и говорят о человеке «оступился», ведь действительно, это больше похоже на невзначай произошедшее движение, чем осмысленный и твердый шаг.
Хозяин принес новые порции. Душан узнал в напитке что-то похожее на бренди. Кальвадос? Уже и не скажешь, что он дерет глотку. Это благородный дух яблочных садов ниспослал благодать. Не обращая внимания на резкие перемены Летео, Душан притронулся к новому напитку, пошел на повышение. Он по-прежнему прекрасно соображал, так что этот дефект рода человеческого необходимо было вытравить.
— Трактирщик, у тебя есть лютня? Нет? Какая жалость, — крикнул Душан. Разве бывает пьянка без музыки? Тогда это уже благородное распитие, полное удручающих и пессимистичных разговоров.
— Да, Летео, небольшое шоу, — подтвердил Душан. Хотя сам сомневался в том, что его коллега будет способен в ближайшее время колдовать. На него легко подействовала происходящая атмосфера. Интересно, он вообще когда-то напивался за свои девяносто лет? Может, в 180, в те славные времена… Душан прыснул от своих мыслей, что было совсем невпопад, без видимых причин.
— Конечно, за дружбу, — подтвердил Душан, смотря на не унимающегося эльфа. Он чокнулся с ним и улыбнулся. О какой дружбе он говорит? Они ведь видятся второй день! Какая наивность. Душан не был из тех, кто считал подобные мероприятия средством сближения. Он пил со многими и где они сейчас: в тюрьме, под землей или в далекой глуши. В основном, из-за него. Крещение, сближение — пустой звук, небольшой ритуал, в который так верят многие. Но это и есть назначение ритуалов — объединять. Хорошо, что так все считают. На данный момент важнее, чтобы так считал Летео.
— Я тоже рад. В одиночестве такой неблизкий путь прошел бы особенно долго, — продолжил Душан. Только он не стал добавлять, что уже был бы на полпути к Мехте, вместо того, чтобы ждать, сидеть в трактирах и помогать всем встречным. Душан задумался, а чтобы скрыть паузу, вернулся к бренди. Каково это пить с ученым? Будь он один, он завернул бы себя в какую-нибудь иллюзию или сидел бы с книгой. Впрочем, бордели в ночное время расцветают и ждут каждого страждущего. В компании Душан бы слушал все скабрезные шутки и поддерживал любую абсурдную мысль, смеясь про себя.
— Значит, праздник… С чего бы начать? Я редко бывают на деревенских весельях. То есть, никогда. Как тут народ веселится… — Душан осмотрелся, будто ответ самым очевидным образом лежит на поверхности. Например, на столе за бутылкой. Он почесал бороду и задумался. Иллюзии, заменяющие реальность, не были таким уж сложным делом, а значит, размах может получиться вполне неплохой. Душан закатал рукава, обнажая свои татуировки, и приготовился колдовать.
— Во-первых, тут определенно скромно и тихо, — заметил он и начал колдовать. Свет стал более приглушенным, цвета стали насыщеннее. Тут и там появились разные картины, столы и стулья лишись деревенского лоска в виде царапин и трещин. Из угла стал доноситься чей-то звонкий женский смешок. Прекрасные и обнаженные девицы, владелицы этого, подобно лесному ручью, смеха, покинули тень.
— Думаю, нам нужно взять больше масштаб. Может, наколдуем день и фейерверк? Нет, не годится комбинировать это. Множество огней! Нет времени спать холопам. А еще дракона!

Летео продолжал что-то говорить, сумбурно и торопливо. О дружбе, морали, гениальности. Душан только тяжело вздохнул и залпом осушил еще одну кружку. Гений? Почему он называет меня гением? Они все видят во мне источник света и летят на него, будто мотыльки. А я готов занять место любого из них, избавиться наконец-то от этой злобы и ненависти! Желание заткнуть лепетание Летео и уйти подальше росло вместе с выпитым бренди. Посчитав, что здесь существует обратная зависимость, Душан выпил еще. Хотелось опьянеть окончательно, потерять контроль и все же расслабиться.
— Летео, холера… Ты самый что ни есть… — начал Душан, но вовремя остановил себя. Я это вслух сказал или нет? И ведь поставил метку в сознании, прежде чем пить или нет?
— … друг мой. И не лез я тебе в голову, даю ее на отсечение в подтверждение. Свою, то есть. Ты прав, — закончил Душан, надеясь, что сказал впопад. А Летео сам принялся колдовать, и был восхитителен. Из-под его полных рук творилась вычурная и качественная магия, легко и непринужденно. Летео продолжал быть настоящим мастером иллюзий даже в таком состоянии. Душан посмотрел на торгаша, который еще не успел уйти на боковую. Его внимание приковано к редгардке. Значит, Летео любит смуглых женщин? Ее кожа, подобно молочному шоколаду, блестела в лучах огня из камина, и была столь же аппетитной. Блики на ее покачивающихся бедрах будто зазывали. Темные волосы ниспадали с плеч, завитые в чудные косички. В ней был только один недостаток — частичная нагота. А еще она очень быстро исчезла вместе с торговцем. Душан хмыкнул и продолжил пить.
— Исполнить желания? —  спросил Душан. Превратить всех жителей в иллюзионных наркоманов, одарить их миражами и сыпучими замками, которые развеются при малейшем дуновении ветра. Это достаточно жестоко, обнадежить и отобрать, так что Душан довольно улыбнулся. Почему бы и нет?
— Почему бы и нет? — произнес вслух свои мысли Душан, — за дело! — радостно крикнул он и начал снова колдовать. Под его хаотичными движениями рук стали возникать горы золотых монет. Он был уверен, что хозяину таверны понравится такой подарок. Вероятно, другим постояльцам тоже. Вокруг, на столах, стали появляться различные яства из всех уголков континента. Одежда всех присутствующих стала изменяться. Ткань стала качественнее, исчезли заплатки. Через минуту посетители стали больше походить на случайно забредших аристократов, чем деревенщину.
— Заканчивай здесь, Летео, и вперед наружу! Там людям тоже нужно счастье! — крикнул Душан, взял с собой бутылку и пошел к выходу. Его поступь уже не была столь решительной и твердой, как раньше, но благая цель направляла его и поддерживала. Что может остановить человека, который дарит счастье? Душан вышел из помещения, совсем не замечая холода. Впрочем, надо заметить, ночь была вполне теплой. Душан сделал глоток из горла и продолжил колдовать. Небо озарилось множеством вспышек самых разных цветов, тишина будто лопнула, столько последовало взрывов. А затем с неба посыпались золотые монеты. Душан не стал влезать в головы к людям, чтобы узнать, о чем они мечтают, для него этот вопрос был риторическим. Всем нужны деньги, полное брюхо и кого-нибудь привлекательного в постель, мужчину или женщину. Удовлетворить первичные потребности было главной целью каждого из живущих. Душан засмеялся во весь голос. Алкоголь, постепенно снимающий с него оковы, говорил за него.
— Уху! Народ! Деревенщина! Сюда, здесь чистые деньги и порочные женщины! Музыку! — крикнул он и сотворил оглушительный рев из лютней, вистлов и барабанов, — здесь веселье и раздолье!
Душана начало немного качать, так что он сел на ступеньки и снова начал пить.
— Так откуда это чувство глубокого одиночества? — тихо спросил он себя.

Сидеть и просто пить. Тонуть в алкоголе, эмиттере и веселья, и покоя. Иногда нам печально, а иногда хорошо, это совершенно неважно, когда ты просто сидишь и пьешь. Наверное, тут все же скрыто лукавство. Именно его и предстояло скрыть сейчас Душану. Алкоголь, как ему и полагалось, раскрепостил, а это иногда неплохо, но часто просто ужасно. Странно, что люди так стремительно хотят раскрыться перед другими с помощью алкоголя, предпочитая компанию одиночеству. А может они знают, что рядом будет кто-то, кто остановит их, ведь это прекрасное средство, чтобы вытерпеть эту жизнь, но с последствиями. А ведь кому-то, как Летео, жить очень долго. Если «повезет», конечно.
Было неприятно оказаться «пойманным», понять, что кто-то без спроса влез в личное пространство. Иногда оказывается, что есть вещи куда как личные, чем прочие, от чего они приобретают болезненную ценность, очевидно, безумную. Будто вихрь, ценность сменяется личным, а потом по спирали. Так, оказывается, что ты наедине с собой и рядом просто мусор. Ты его так ревностно берег, но он давно не имеет той значимости, которую он приобрел. А ты продолжаешь с ним носиться, не можешь изменить себя. Кажется кощунством, проявлением крайней формы чей-то волюнтаристической догмы, изнасилованием и покушением на святое, когда кто-то вот просто влезает со своими причудами. Душан повернулся к Летео и внимательно посмотрел. Хотелось отбросить его руку, но он улыбнулся.
— Конечно, друзья! Это просто алкоголь, эх, знаешь, — ответил Душан, — ладно, ночь слишком коротка, чтобы тратить ее на посиделки. Вперед, музыка зовет! — крикнул он, вскочил вместе с бутылкой, расплескивая ее содержимое, и побежал к людям. Множество местных жителей оказались вполне довольны происходящим, а многие даже пустились в пляс. На самом деле, Душан ждал криков и негодований, но все обошлось. Теперь же он кружил в лихом танце вместе с какой-то девчушкой, красной от пылкости танца и легкого мороза. Ни снег, ни темнота не могли помещать простому человеческому веселью. Еще бы, казалось, будто сами боги обрели форму Праздника и Веселья, подгоняли смертных. Быстрее, быстрее! В танце, с кружкой эля, в объятьях и смехе. Душан не мог поспевать за незнакомкой, но она и не думала замедлять темп. Ее душа была будто окрылена, а эта ночь была последней. Нужно было взять от нее все. Ее каштановые волосы распустились, а ветер тут же подхватил их. Такие шелковистые. Она скинула свою теплую накидку прямо на снег. Нет времени! В ее глазах горел огонь, а губы застыли в очаровательном блаженстве, но пылали неуемной страстью. Они держались за локти, и кружись в диком танце. Ноги заплетались, но она только смеялась, ведомая Праздником. Ее мысли уплыли куда-то далеко, а может и отсутствовали вовсе, ибо она была Здесь и это была ее последняя ночь перед Концов Времен. И верно, скоро все кончится, но сейчас в самом разгаре. Душан пытался сделать еще несколько глотков, но с трудом мог пригубить бутылку, так быстро он двигался. Однако его движения стали медленнее, и он уже не мог вторить своей даме. Она, лишенная всякого разочарования, отпустила его и упорхнула в толпу. Она уже и не помнит о том, что мгновение прежде держалась за Душана. А он, он забудет ее. Такова жизнь.
Было сложно устоять, а бренди не помогал. Но ведь это последняя ночь, нет времени расслабляться. Душан снова начал колдовать. Появилось множество бочек с разными напитками, любым алкоголем на любой вкус. Было сложно держать столько иллюзий, так что Душан променял убранство таверны на оформление улицы. Люди смогут напиться даже фантазиями. Впрочем, именно этим они уже и занимаются.
Бутылка в руке оказалась пустой. Присоединяться к оголтелой толпе и пить иллюзии было непозволительно для любого мага, пусть и самого пьяного в округе. Наверное, это намек на то, что пора отдохнуть. Возникло желание пройтись, но подкрадывалось ощущение, что там же Душан и останется. Так что он, шатаясь, пошел обратно в таверну. Дверь? О, она опять распахнулась. Даже возникает своеобразное сочувствие к ее работе, постоянно открываться и закрываться. Душан зашел в помещение и пошел в свою комнату. Пришло время отдохнуть. А эта безумная ночь? Скоро заклинания выдохнуться, но к тому времени останется мало недовольных. Наступит Конец Времен и все исчезнет. Наступит новая эра скуки, рутины и серости. Такова жизнь.

Тук-тук! Раздался сильный удар о дерево. Душан мгновенно проснулся и сел, о чем сразу же пожалел. Невероятной мощи импульс ударил внутри головы, будто неведомая сила хотела разрушить череп и выйти наружу. Что происходит? Душан попытался осмотреться, прикрывая глаза от солнечного света, рвущегося через шторы, едва прикрывающих окно. Это просто комната в таверне, а исполинское свечение, жгущее все на своем пути, утреннее солнце. Душан осмотрел себя. Ничего особенного, нет ни синяков, ни прочих следов, обезображивающих любого джентльмена, особенно после удачного времяпрепровождения. Стук раздался вновь. Боги, он подобен грому, когда все небеса прогневались на человечество. Душан махнул рукой, и звуки исчезли из его мира. Топорное заклинание оглушило его полностью. Он встал, чувствуя слабость в теле. К горлу подступил неприятный ком, но он справился с ним, не без усилий. К счастью, рядом стоял графин с водой. Во рту будто насрали. Надеюсь, оно того стоило. Душан залпом осушил кубок с водой и подошел к двери. Открыл ее и выглянул наружу. Там стоял его человек и что-то говорил, но не было слышно ни слова. Душан непонимающе посмотрел на него, но вспомнил, что вычеркнул все звуки. Как только он вернул прежний слух, приятную тишину разразило множество звуков: треск огня в камине, кашель некоторых посетителей, скрип ножек стула о пол. И непрекращающаяся болтовня!
— Начальник, нам пора ноги делать. Тут… э, того-этого, негодуют людишки-то, — сказал охранник.
— Неужели? М… — протянул Душан. Он пытался понять, чем так насолил местному населению. Мысль о том, что повод есть, неотступно преследовала, но никак не могла догнать сознание.
— Приготовь коней. И держи оружие наготове, — на всякий случай добавил Душан. Обычно, подобные жесты люди понимали сразу и не устраивали лишних дискуссий. Охранник, похоже, придерживался совершенно таких же взглядов, потому что кивнул и улыбнулся. Кровожадный тип. Душан закрыл дверь и повернулся. За ночь он так и не успел оценить предоставленную комнату. Небольшое помещение с окном напротив двери. По правую сторону стоят две кровати, спинками к стене. На ближайшей лежал огромный валун, в котором можно было признать Летео. Хотя бы он здесь, не нужно его выискивать. По левую сторону стоял комод. Пол устелен шкурой какого-то животного. На стене весела неброская картина с охотничьим сюжетом. Охотник с луком пытался одолеть оленя. По лицу человека сложно было понять о близости успеха. Учитывая навыки художника, у охотника скорее был запор, но мастер увидел в этом сосредоточенный и устремленный взгляд. Впрочем, не лишено смысла. Иронично, но эта картина отображает возможное развитие ближайших событий. Ведь точно, у местных есть какие-то претензии. Эль не оказался даже водой, а все деньги и украшения куда-то таинственным образом пропали. Магия, не иначе. Ах, точно, это и была магия. Только вот не похоже, что это оценили люди. Так что Душану впору примерять рога и сыграть роль оленя. Хотя лицом он сейчас больше походил на охотника. Надо признать, что и эта роль ему нравилась больше. Но с другой стороны, он уже был сыт местным гостеприимством и был не прочь покинуть в спешном порядке это место. Он уже был одет, потому что и не раздевался ко сну. Осталось привести себя в порядок и уходить.
— Летео, проснись, — крикнул он, — нам пора уходить. Дерево не ждет и все такое. Фигурально, конечно. Не могу представить дерево, которое куда-то спешит, — закончил Душан. Он сделал вздох и выставил перед собой руки. Ему нравилось считать себя целителем, хотя такой легкости в этой области, как с иллюзией, он не испытывал. К тому же он изрядно устал за ночь. Но ничего не мотивирует так, как прекрасная возможность оказаться на вилах у какого-нибудь кмета. Душан сделал несколько движений и стал шептать формулы. Со стороны можно подумать, что он просто молится каким-нибудь таинственным божествам, выполняет определенные ритуалы. Спустя полминуты его движения стали куда точнее и увереннее. Лицо потеряло легкую опухлость, лишилось бледности. Спустя две минуты Душан чувствовал себя вполне неплохо. Закончив, он снова подавил подступивший ком. Это частая и, порой, необходимая реакция организма на дезинтоксикацию. Душан пошел к окну и открыл его. Оно с трудом поддавалось, дерево засохло, но после резкого рывка, распахнулось, звякнув стеклом. Холодный воздух ворвался в помещение, будто благословение свыше, приятно освежало лицо. И Душан достойно отблагодарил, вывернув себя наизнанку. Тяжело вздохнув, он подошел к графину и осушил еще один кубок. Осталась примерно половина, вероятно, она пригодится Летео. К тому же, его тоже нужно будет привести в форму. Вряд ли он сможет держаться в седле без магических процедур.

Ну, конечно… Шум в зале нарастал, это предвестник скорых перемен. Данный витиеватый ход причинно-следственной связи был запущен двумя магами и к ним же он вернулся. Фигурально, а может и буквально, но им придется заплатить за часы магической феерии, когда они блеснули своими талантами. Душан не мог для себя окончательно вычеркнуть, что именно их гордыня завела в такие дебри. В любой другой ситуации он просто вышел к людям, а там пара слов, подкрепленных удачным заклинанием, и ему на прощание махали бы руками и вытирали слезы от расставания. Но сейчас, когда он все еще разбитый, лишенный последних запасов магии, такой номер мог обернуться еще большими проблемами. Если подумать, до чего же нелепая ситуация. Только связываешься вот с такими «друзьями», как все оборачивается одними бедами. В очередной раз. Стать невидимым, вылезти в окно — совсем неблагородно, но общаться с разъяренной толпой не столь приятно тоже. А может, все не настолько плохо?
Душан наполнил кубок водой и поставил рядом с Летео. И с трудом поборол желание этот кубок бросить ему аккурат в лицо. Нельзя его винить в произошедшем, потому что Летео не производил впечатление личности, задумывающейся о последствиях, но эмоции, как им полагается, лишены всякого рационального зерна. Душан сделал еще один глубокий вздох и начал колдовать. К несчастью, сил ему было недостаточно. Душан просто не мог призвать нужное количество энергии. Если бы маг мог стать просто бесперебойным проводников магической энергии, в которой мы буквально плаваем. Увы, нет.
— Я… не смогу тебя вылечить сейчас, — со вздохом сказал Душан. Признаваться в собственной неосмотрительности и поражении было катастрофически неприятно.
— Поэтому сделаю еще хуже. Ты испытаешь что-то вроде наркотического опьянения. Будешь чувствовать себя бодро, а это будет достаточно, чтобы уйти. Затем сделаем привал, и я все исправлю. Если никогда не пробовал скуму, то сейчас узнаешь, каково это, — закончил Душан и принялся колдовать. Когда  речь идет об иллюзиях, Душану хватит и совсем небольшого запаса магии. Особенно, если нужно заняться вторжением в чей-то мозг, это его стихия. Вызвать удовольствие, добавить звуковых и визуальных галлюцинаций, чтобы заместить искаженное восприятие отравленного мозга. Кровоток усилится, обмен веществ будет работать на максимум. Организм будет на пределе, но должен выдержать. В конце концов, Летео по меркам своей расы был еще достаточно молод. Потому Душан незамедлительно приступил к очарованию. За минуту он реализовал задуманный план. Закончив, он чувствовал себя окончательно опустошенным. Если возникнет необходимость, он больше не сможет колдовать. Это нельзя назвать примером невероятной жертвенности по отношению к другу, но все равно есть доля риска для Душана.
— Уходим. Хватай все необходимые вещи. И ничего не говори. Вообще! — категорично заявил Душан. Кто знает, что он выдаст, когда заклинание окончательно расшевелит его разум. Из него и в здравом состоянии не был хороший дипломат, а сейчас это будет просто ужасно. Душан взял рюкзак с вещами и пошел к выходу. Если и остались какие-то вещи, сейчас нет времени заниматься поисками. Из шума за дверью уже можно было услышать отдельные ругательства. Душан толкнул дверь и вышел в зал.
Помещение было заполнено на четверть, основная масса людей была у барной стойки, очевидно, они вели беседу с владельцем заведения. Как и ожидалось, вся магия улетучилась, так что зал снова вернул свой деревенский шарм. В таком месте по-прежнему хорошо травить байки за кружкой эля, но никак не устраивать шикарный бордель, забитый модниками и аристократами. Звук открывшейся двери привлек внимание, люди замолчали. Но тишина длилась лишь мгновение. Самый смелый из присутствующих подошел.
— Так энто ты ночью, того, наделал шуму-гаму, а? Монеты, стал быть, шелка, украшеньица, а? Где усё? Стал быть, ворожбу навели, и слинять захотели? Мы к вам с хлебом-солью, приняли, накормили, кров дали. А вы нас тяперича дурить взялись? Мы тут, средь мужиков, покумекали. Не годится так нас за нос водить. А ешшо и вот, купец тут имеется, ага. Говорит, ты с остроухим вчера ворожбу делал и товар яво, раз, и пропал. Так может и у нас чавой пропало. А это уже подсудное дело, шельма. Не годится, не годится. И…
— Закрой свой рот, — процедил Душан, так как слушать еще хоть слово было пыткой, — собирай людей и зови старосту. И коли… тьфу, с вами наберешь словечек… И если у кого-то есть веская причина для судебного разбирательства, пусть староста направит запрос в город. Остроухий, как ты выразился, придворный маг, на службе у государства. Не передумал еще связываться, м?
Душан отпихнул его и вышел из таверны, таща за собой Летео. Пока они будут думать, он уже уедет отсюда. А его люди помогут жителям прийти к правильным мыслям, так или иначе.

Солнце еще не было в зените. В это очень хотелось верить, но найти какие-либо существенные доказательства этого было затруднительно: небо было затянуто уже привычной серостью. А если пытливый ум вознамерится все же отыскать небесное светило, ему помешает снег, попадающий в глаза. Он стелился мягко, но достаточно плотно.
— Что делаем, начальник? — неожиданно приятный тенор для достаточно грубой внешности проявился у одного из охранников.
— Двое пусть возьмут оставшиеся вещи из комнаты. Трое, — Душан указал рукой на нужных людей, — возьмите повозку, любую, оставьте деньги. Конь Летео должен справиться. И еще одну лошадь в пару.
Душан потащил Летео к конюшне. Тот выглядел совсем неладно, такого поворота событий Душан даже не предвидел. Эльф выглядел действительно плохо, его организм был истощен. Снег под ногами приятно хрустел, а люди, лишенные всякой святости, топтали девственный, только что выпавший мягкий белый ковер.
— Где энти выблядки, чародеи-то? — задался вопросом здоровый детина, уже закатавший рукава. Очевидно не для того, чтобы разгребать новые сугробы.
— Где-где… Бегуть, аки скампы проклятущие! — ответил пожилой мужчина.
Душан провел Летео внутрь конюшни. Здесь оказалась подходящая повозка в неплохом состоянии. Без какого-либо сожаления он занял ее. В первую очередь, Душан закинул свой рюкзак и вещи Летео. Очевидно, сам эльф не был в том состоянии, чтобы справиться самостоятельно. Иллюзия не прошла гладко, его по-прежнему шатало, шла кровь носом.
— Помогите ему сесть, — обратился Душан к своим людям, — Сэм поведет повозку. Лишнюю лошадь возьмешь ты, Одд, — отдавал указания Душан. Сам он вышел из помещения, высматривая оставшихся людей. Они спешно тащили его и Летео вещи. Один из них хромал, но видимых повреждений не было. Зато его клинок был багров от крови.
Ветра не было, но видимость была плохой. Дальше пятнадцати метров не разглядеть. Если тропы засыпало, будет тяжело пробираться по нужному маршруту. При других обстоятельствах можно было нанять кого-нибудь из местных. Но Душан переживал, что данная сделка будет несколько затруднительна при текущем положении дел.
— Все готово, начальник, погрузили. Кровь пугнула этих молокососов. Нам закончить с ними или поедем? И это, эльфу совсем того… хреново, — заметил один из охранников.
— Уходим, — кратко ответил Душан и полез в повозку. Хотелось узнать судьбу раненого, жив ли он. Впрочем, Душан дал ясно понять, что его люди не имели каких-либо ограничений. К чему теперь сожаления и переживания. Конечно, вся эта глупость обернулась крайне неприятно. А вилы и косы в руках разъяренных жителей только добавляли красок. Кроваво–красных. Каждое решение имеет свое последствие. И за него нужно платить. Иногда кровью. И порой своей.
— Летео, как ты? Я отключу тебя. Сердечный ритм восстановится и… В общем, просто лежи, все будет нормально, — заверил Душан. Он провел рукой над глазами Летео и навел на него искусственный сон. Глубокая фаза, крайне примитивное исполнение, но это большее, что мог сейчас Душан. Сам же он устало плюхнулся рядом. В ушах стоял звон, во рту был неприятный металлический привкус. Вокруг стоял хаос из хруста снега под копытами, женского крика и мужской ругани. Душан устало протянул руку к шее эльфа, чтобы проверить пульс. Частый, слабый, выступил холодный пот. Он не спешил замедляться, нужно было действовать. Было бы крайне романтичным, как в приключенческом романе, если Душан лихо спрыгнул бы с повозки, набрал пару трав у дороги и смастерил бы чудотворное зелье. Увы, это не так работает. В ближайшем поселении, при наличии алхимической лавки, Душан быстро поднимет их на ноги, но не в полевых условиях.
— Холера, Летео, ты меня в могилу сведешь, — сказал Душан и снова начал колдовать. Он не спешил, аккуратно черпал те скудные запасы, что успели появиться спустя полчаса пути. Магия восстановление считается самой чистой, ею пользуются жрецы. Может быть, боги проявят благосклонность и помогут страждущему? Сомнение в этом, как муха в знойный летний день, никак не уходило. Потому Душан полагался только на свои силы. Через пять минут он закончил и потерял сознание. Пациент будет жить.

Такой приятный морской бриз. Он несет соленые нотки, едва различимый запах водорослей. А еще шум моря, медленно накатывающейся волны. Она неумолимо несется к берегу, хочет покинуть бездонный холодный океан и отправиться вперед, на исследование новых земель. Но она, волна, не знает, что ее ждет только поражение. Вот, снова она разбилась о мелкий берег и мокрые холодные камни. Пена, будто кровь живого существа, покрыла гладкую поверхность прибрежных валунов и намочила песок. Волна отступила. Не обманывайтесь, она набирается сил, чтобы броситься в бой снова и снова.
— Разве это не абсурдно? — заметил кто-то.
Душан открыл глаза, но свет, как ни странно, не резал глаза. Без какого-либо труда он сел и оглянулся вокруг. Пустой пляж, по правую сторону океан, а по левую стена из тропического леса. Пальмы, будто полуголые туземки, завлекают вглубь. У них нравы куда проще, чем их сородичей в холодных лесах Хай Рока. Душан посмотрел на себя: цел и без каких-либо следов насилия. На нем легкая летняя одежда изо льна, непривычно светло-синего цвета рубашка и короткие белые штаны. Кажется, на мне была другая одежда, когда я… Где-то был.
— А где ты был? — сквозь шум моря спросил кто-то.
— Я сказал это вслух? — ответил вопросом на вопрос Душан.
— Не совсем… — уклончиво ответил голос, — не бери в голову. Хотя именно в ней ты и находишься. Прости за каламбур, — тихо засмеялся голос, — я не просто загадочный голос. Я сзади.
Душан заметил, что голос, кому бы он ни принадлежал, легко читал его мысли. Неприятная… мысль. Он встал и обернулся на звук. Действительно, позади него стоял мужчина. Немного ниже него, коренастый. Его широкое лицо светилось улыбкой и достойной уважения густой бородой. Он как же был одет по сезону. Он почесал затылок и молча уставился на Душана.
— Я бы спросил, где я, но не могу построить логическую цепочку событий, так что это не самое важное. Что происходит?
— О, самое невероятное, что может быть в этом мире. Простой диалог, идущие одна за другой реплики.
— Да… — неуверенно протянул Душан, — пожалуй. Кто ты?
— О, приятно, что ты спросил. Маг, иллюзионист, специалист в изменениях, зельевар. Успешный бизнесмен и филантроп. Светоч науки. Лжец и предатель, самолюбивый эгоист, бездушный и безразличный ко всем, даже собственным родителям. Убийца, наркоман. А еще я играю на лютне.
— Хм… Как много слов.
— Да, мой недостаток, признаю. О, прости, я перепутал. Это ведь ты! — засмеялся бородач, — а кто же я… Бессознательное, твой темный попутчик. Твои несбывшиеся грезы и случившиеся грехи. Тот, кем ты мог бы стать или уже стал.
— Я тебя слышу минуту, но ты меня уже бесишь. Я не могу колдовать, не чувствую магии. А то иначе… Хотя я по-прежнему могу тебе врезать.
— Вряд ли, — ухмыльнулся незнакомец, — скоро ты исчезнешь и все забудешь. Но, следуя канонам дешевого чтива, я должен тебя чему-нибудь научить, передать внутреннюю мудрость и все такое. Не знаю, там, мудрость жизни.
— Может, обойдемся без этого?
— Замечательно! Я так этого не хотел.
— Здесь так хорошо, океан. Не хочу уходить. Это самая лучшая иллюзия, которую я создал когда-либо. У нее есть внутренняя атмосфера, — меланхолично заметил Душан.
— Увы, увы. Прощай, Душан из Мехты.
— Прощай, Арво, — сказал Душан, зная, что говорит с настоящим собой. Улыбка незнакомца стала еще шире, но это последнее, что он увидел, потому что этот мир исчез. А это имя так резало слух, но впервые Душан не чурался его.
Холод, проникший во все клетки и скопившийся в отдельных местах, был везде. Казалось, что сами мысли, бегущие внутри черепа как мураши, были холодными. Душан аккуратно сел и протер глаза. Согревающая дрожь начала распространятся по телу. Рядом был Летео и выглядел он вполне неплохо. Душан откинул его накидку, чем добился внимания всепроникающего ветра. Однако быть под одной накидкой с мужчиной ему не нравилась больше. Зато в голове была такая удивительная ясность. А ведь он только на секунду закрыл глаза, но с обмороком вечная такая беда. Если Душан и потерял нить происходящего, то происходящее вовсе не растерялось от этого, а продолжило свой закономерный ход: снег все так же хрустел под копытами и колесами тяжелой телеги, снег валил без остановки, а упомянутая повозка не спеша двигалась вперед. Эти вещи казались не просто привычными, но такими непоколебимыми, что ни одна война, даже Рагнарек или вторжение даэдра не сломят эти явления. Может, это какой-то отдельный мир? Нет, это ужасно.
— Со мной все в порядке, — как бы в пустоту сказал он, — Одд, в ближайший город, — скомандовал Душан. Одд смышленый парень, достойный представитель своего народа норд, он справится. Или останется без денег. И оба, Одд и Душан, считали такой порядок вещей вполне справедливым и уместным.
— Как ты, Летео? Не то, чтобы я жаловался, но… С тобой пить — себе дороже, — заметил Душан и удивился самому себе. Раньше он не стал бы так честно отвечать, придумал бы какую-нибудь словесную конструкцию, имеющею далеко идущие планы. Но, в противовес этому, он засмеялся, сел скамью в повозке и уставился вдаль. Скоро они будут в где-нибудь, а там что-нибудь будет.

К сожалению, но даже адреналиновое бегство не могло остановить убаюкивающие волны зимних чар. Вот и сейчас Душан смотрел куда-то вдаль, но был в своих мыслях. Даже не о чем-то конкретном — как раз, наоборот, о чем-то совсем смутном, нечетком. Было ощущение чего-то важного, как говорят, находящегося на кончике языка, но так и неуловимого. Может, это связано с потерей сознания, но все это время для него будто аккуратно вырезано из воспоминаний. С другой стороны, это может быть что-нибудь более прозаичное, но ускользающее от его взора. Что-то забыл? Не учел? Когда будет возможность, нужно попытаться восстановить ход событий — решил для себя Душан. Хотя бы для того, чтобы найти лучшее решение проблемы. Он поддался эмоциям, нерациональному желанию решить все быстро и сбежать от этой суеты. Хай Рок уже не казался таким чудесным местом. Очевидно, жизнь в крупном городе, где ты уважаемая личность, расслабляет. Но ведь нельзя списать все лишь на эту слабость. А лучше все же пересмотреть свои воспоминания. Что-то так неуклонно ускользает…
Повозка наехала на камень, отчего всех пассажиров подкинуло. Неприятность сбила с мыслей, но на этом весь ужас происходящего иссяк. Душан заметил, что Летео в это время что-то говорил. Что-то очень важное, несомненно.
— Да, согласен, — ответил Душан или подтвердил, ему было сложно определить. Куда важнее сейчас определить дальнейшее развитие. Какой-то город, опять остановка, траты. До Мехты еще порядочно добираться. К тому же столько проблем возникло в первый же день пути. Летео был ходячей катастрофой, хотя в целом его вины не было. Ему было достаточно просто быть и все проблемы к нему буквально прилипают. Удивительное свойство, объясняющее очень многое. Душан не любил таких людей, особенно, если они работают на него: все у них не вовремя, неточно, неправильно. Они вечно рассказывают истории своих никому не нужных обстоятельств, сродни байкам в таверне. Но достаточно знать их день и совсем не сомневаешься в их законченной глупости. А, как известно, эта болезнь крайне заразна. Даже сейчас Душан заразился, позволил всему этому произойти. И уже жалел, что связался с этим мастером, норовящим задать ворох вопросом, держаться за руки в тавернах и упрекать всех и каждого в отсутствии какой-то мифической морали, понятной только ему одному. Можно его бросить, конечно… Такой специалист не валяется на каждом углу, но всегда есть издержки. Их несоответствие с выгодой пока достаточно велико. Но в этом виноват только я. Просчитался. К тому же снова. Это непорядок.
Тем временем, что совсем нестранно, Летео продолжал что-то говорить и говорить, а Душан продолжал оставаться глухим к нему. Эльф спросил о призраках, и наступило молчание. Похоже, необходимо что-то ответить.
— Призраки? Если ты помнишь, у меня совсем немного времени здесь, которое я хочу посвятить научным изысканиям и посещению родного города по личным обстоятельствам. К тому же сейчас у меня нет связи со своими людьми с Сиродиила. Скорей всего мне придется урезать время празднования, если дойдут дурные вести. Тут нет места призракам, Летео, — категорично и твердо ответил Душан, смотря на эльфа, будто он сказал очевидную глупость. Хотя, со стороны Душана, так и было. Он не стал выкручиваться, как это делал обычно. Раз Летео хотел друга, то пускай получает искреннего и непреклонного друга. С оговорками, конечно. Потому что, будь Душан честен до конца, он бы бросил Летео в деревни на растерзание толпы, выставив его единственным виновником. А сейчас бы просто скинул с повозки.
— Как прибудем в город, разработаем план дальнейшего пути. Наверное, придется нанять проводника. Не хочу передвигаться по большакам, — дополнил Душан.
Спустя получаса пути бригада славных и милых людей во главе с добропорядочными магами добралась до заявленного Антиклера. Действительно, это были солидного вида фортификационные сооружения, которые могли впечатлить местных кметов.
— Одд, за главного. Размести повозку и приведи моего и Летео лошадей. Погрузи на них вещи. Затем идите в ближайшую гостиницу. Мы будем вас там ждать.
Душан спрыгнул с повозки. Снег мягко захрустел под сапогами. Было приятно наконец-то размять тело после длительного неподвижного сидения в неудобной повозке. Душан пошел к воротам, где патрулировали пара стражником.
— Приветствую, мужики. Где в вашем славном городе ближайшая гостиница? Королевский маг, которого мы сопровождаем, нуждается в остановке, — спросил Душан. Похвалить город, использовать положение Летео, опустить до их уровня — вроде бы ничего не забыл.
— Прямо по улице до площади. Не ошибешься.
Душан кивнул и оседлал приведенного Коня. Самое время сделать остановку, а затем снова отправиться в путь, который, кажется, идет целую вечность и никогда не закончится.

Душан и Летео прошли главные ворота. Душан осмотрелся — это был крупный город, его значимость читалась во всем: от магазинов до проходящих людей. Верно, его богатая история давно позади и, быть может, ему больше никогда не придется получать вызов судьбы. На самом деле это очень даже хорошо. Хай Рок никогда не отличался единством, хотя и местные жители не выделялись кровожадным нравом. Остается надеяться, что этот город будет отличаться хорошей торговлей, культурой и известными светилами науки и искусства, а не боевыми подвигами. Душан не причислял себя к патриотам, а в самом этом  явлении видел лишь недостатки человеческого мышления, однако даже он хотел бы видеть родной край целостным. Единство выгодно как экономически, так и в обывательском смысле. Только вот достичь его, считал Душан, можно только радикальным способом. Даже сильные мира сего часто не способны вовлечь остальных в свои замыслы. Во-первых, они сами преследуют далеко не альтруистические цели, а во-вторых, остальные тоже вполне эгоистичны. Это спираль, которая рано или поздно приводит к точке бифуркации, постепенно сворачиваясь. С такими мыслями стоял Душан посреди улицы, лицезря магазины и дома.
— Дело в том, Летео, что местные могут знать небольшие пути, по которым мы не попадем в непроходимые места и не наткнемся на бандитов. Хотя, бывает так, что такие проводники в сговоре с отребьями. Впрочем, потом это обсудим. Сейчас нужно привести себя в порядок. Снимешь нам комнаты в гостинице, о которой говорил стражник? Я пока найду местную алхимическую лавку. С меня ведь бодрящий эликсир. Восстановит силы, будто ничего и не было, — сказал Душан и улыбнулся, но скорее вымученно, чем радостно. А еще он надеялся, что его друг не заплутает и не попадет в неприятности. Кивнув на прощание, Душан свернул с главной улицы и пошел в неизвестном для него направлении. Это хорошая возможность осмотреть город и отдохнуть от происходящего. Душан поймал себя на мысли, что он наконец-то остался один, от чего испытал удивительное расслабление. Остаться наедине со своими мыслями, не выслушивать жужжание чьих-то голосов и сомнительных мыслей. Да, ему этого действительно не хватало. Он спрятал руки в карманах брюк и медленно поплелся по узким городским улочкам. День уже наполовину прошел, но улицы были достаточно немноголюдны. Наверное, люди заняты своими трудовыми повинностями или прячутся в домах от зимы. А зря, погода была хорошей. Душан свернул влево и пошел дальше. Перед ним как раз оказалось нужное место. Он посетил эту небольшую лавку. К счастью, там оказались необходимые компоненты, так что спустя полчаса Душан получил нужное ему зелье. Он даже не стал вести сколь-нибудь ожесточенный торг, а невзрачный на вид старик выдал вполне терпимые цены. Впрочем, таковыми они были для столицы, что же до этого города, то Душан не сомневался в их несоответствии местному уровню. Каждому нужно жить и жить как можно лучше. Он покинул лавку и снова осмотрелся: путь назад он запомнил (был он совсем невелик), но возвращаться желания большого не было. Потому он продолжил путь далее. Ему встречались разные бакалейные с крикливыми продавцами, небольшая кузня, в которой работал исполинских размеров орк, были и алхимические лавки, куда приличнее той, где был Душан. А еще множество домов, богатых и бедных, большие особняки и совсем крохотные лачуги. Городской  пейзаж так резал глаза после бесконечного ряда сосен, кедров и прочие деревьев. Казалось, тот мир был где-то совсем далеко, он какой-то инородный. Душан с легкостью причислял себя к городским жителям, но не мог отрицать определенную магическую атмосферу лесов и лугов. Будь он поэтом или художником, посвятил бы множество произведений именно им. Но нет. Незаметно для себя, Душан вышел к ратуше. Значит, где-то здесь и должна быть гостиница. Он спросил у кого-то из прохожих, а потом пошел по указаниям. Вскоре он нашел нужное место. «Железный щит», гласила вывеска, а ее форма прозрачно намекала для совсем непонятливых или не умеющих читать. Душан зашел вовнутрь.
Это было хорошее место. Оно лишено богатого лоска, но ощущалось, что здесь можно оставить вполне неплохую сумму. Зал был большой, но посетителей было мало, так что множество столов пустовали. Камин с оленьими рогами над ним, множество резьбы по дереву в вычурных узорах — все как надо. Душан занял один из пустующих столиков и заказал плотный обед.

Кусочки куриного филе в кляре и вареная картошка с чесноком. А в завершении небольшой кусок торта с чаем. И никакого алкоголя. От одной только мысли о нем, Душана бросало в дрожь. Он был уверен, что эта благоразумность продержится до вечера, не более. Но разве это не чудесный обед?
Летео появился незамедлительно. Было видно, что он успел обустроиться за время отсутствия Душана и выглядел достаточно свежо. Хотя не так уж и давно он истекал кровью.
— Обещанное зелье, — поставил флакон Душан, после того как эльф закончил уже привычный многословный диалог, — мне понравился город, спокойный, тихий и чистый. Он оказывает благоприятное первое впечатление. Думаю, мы можем совершить прогулку после и осмотреть достопримечательности. Заодно обсудим более насущные проблемы, — предложил Душан. Он сомневался, что этому городу есть чем удивлять, но подобные провинциальные места обладают своим характерным шармом. Они одновременно крупные, чтобы создавать хорошие условия для проживания, но лишены столичного шума, его активности. Здесь не чувствуешь, как все вокруг вертится с огромной скоростью. Может это и мешает работе, зато крайне полезно для отдыха.
— Лучше попробовать уделить внимание чему-нибудь более цельному в экспериментах над совместной иллюзией. Все же обнаженные женщины, салют и алкоголь и не должен иметь сколь-нибудь значимых «швов». Тут есть над чем подумать. Да, ты уже успел пообедать? Если не возражаешь, я бы сначала занялся едой. Пусть и прозаично, но тут наука пусть подождет, — сказал Душан и вернулся к еде. Летео опять неугомонно хотел что-то делать, не давая возможности Душану перевести дух. Странно, но в его новом друге с первого взгляда нельзя обнаружить и намека на такую активность. Он выглядел достаточно тучным и медлительным эльфом. Может, ему бы подошла роль мелкого чиновника, испытывающего чрезвычайную гордость за свою важную роль в бюрократической машине. Если речь об ученом, то его можно было принять за какого-нибудь директора очередного отдела Синода или Коллегии. Но нет, он стремился вперед и вперед. Даже странно, что его неуемная энергия не привела его к чему-нибудь более заметному, чем место скромного ученого. Впрочем, он еще и королевский маг. Душан был уверен, что подобную роль он занял совершенно случайно и не приложил к этому ровным счетом никаких усилий. Душан уже давно свыкся с мыслью, что эльф не принесет никаких сюрпризов, но находил это не просто приятным дополнением, а важной необходимостью. И правда, сюрпризы Душан никогда не любил.
— Кстати, Летео, ты позаботился о моей комнате? Сколько я тебе должен? — спросил Душан. Ему хотелось смыть с себя всю прошедшую ночь и утро. А потом уже можно заняться наукой. В первую очередь моделирование, потом какие-то дополнения Летео к его собственному заклинанию. Душан был уверен, что ни к чему здравому они так и не придут. А наука начнется тогда, когда он останется наедине и запишет все мысли эльфа, чтобы навести в них порядок и связность, верифицировать, убедиться в логике. Уже тогда, быть может, эти проекты будут иметь какую-нибудь значимость. И, конечно же, пора уже задумываться о полевых исследованиях. Нужно набросать письмо с указаниями. Пусть кто-нибудь из его торговых агентов начнет искать подходящие руины. И, конечно же, кристаллы. На первый взгляд, главная проблема всего проекта. Уж точно ее нужно решить, прежде чем вливать во всю эту задумку деньги. Душан иногда вспоминал свои контакты с черным рынком, но они уже давно в прошлом. Во-первых, он предпочитал легальное дело, во-вторых, сам не занимался полевой работой уже давно.
— Для начала нашей научной работу, я хотел бы уточнить на счет кристаллов, которые ты показывал при демонстрации работы моделирования магии. В чем их особенность и какие правила расстановки? Я полагаю, они имеют первостепенную значимость в реализации этой затеи. И готов вложить в это дело финансы, но для этого нужно больше конкретики.

— Я ведь алхимик. Иногда нужно что-нибудь приготовить, чтобы окончательно не растерять навыки, — улыбнулся Душан. Конечно, он несколько утрировал, но все равно не ставил алхимию на первое место среди своих навыков, хотя именно она, как ни странно для него самого, привела его к успеху. За что он безмерно ей благодарен. Но ему больше нравится ковыряться в умах других и корпеть за книгами, чем вдыхать пары и обжигать кожу от едких смесей.
Душан уже успел прикончить свой заказ, когда Летео только начинал входить во вкус. Размеренность — это слово никак не было связано с Летео: во всем от науки и до выпивки, он оставался верен красивому, но не всегда полезному, принципу «все или ничего». Обычно Душан уважал такой подход, но Летео, в свойственном ему манере, все перекручивал под свое видение, чем непринужденно делился с окружающими. И не все открытия нравились Душану. Но об этом уже было сказано слишком много слов.
— Отлично, — ответил Душан, узнав о комнатах, — главное, что здесь не будут караулить жители с вилами. И да, мы немного вторглись в чужой разум, — уклончиво ответил Душан. Его забавляла бережность, с которой Летео отзывается о любых манипуляциях с умами окружающих. Но он не стал делиться этим с эльфом. Не хватало еще выслушивать детский лепет о морали и ответственности.
— Не беспокойся, никто не пострадал. Я лично в этом убедился, — успокаивал Душан, заметив про себя, что как минимум один человек тяжело ранен или мертв, травмирован один из его наемников и еще огромное множество разочаровавшихся людей. Это если не считать того, что бывает на деревенских гуляниях с неограниченным источником дурмана. Улыбка сама непроизвольно растянулась на лице.
— Ну, да, вроде спас… Значит, теперь мы квиты, — улыбнулся Душан, — а то была небольшая иллюзия. Нужно было устранить симптомы и обмануть разум на счет состояния организма. Ум способен на удивительные вещи, сам того не подозревая. Увы, большего в тот момент я не мог сотворить. Симптоматика совпадает отчасти с наркотическим опьянением, но с большой долей упрощения. В свое время я работал над нужным заклинанием, повторяющим воздействия разных веществ. Из чисто научных побуждений. Еда, выпивка и… наркотики. Это ведь одно из средств влияния на разум, как и иллюзии. Тут мне очень помогли познания в алхимии, — закончил объяснять Душан. Он не хотел бы особо распространятся на тему откуда ему известно влияние наркотиков, но всегда можно свести все в шутку, ошибку молодости или развитую фантазию. Вероятно, Летео никогда не имел дело со скумой или другими аналогами. Некоторые могут даже посмеяться над ним, но это есть лишь подтверждение благоразумности Летео. Здесь совсем нечем гордиться, утверждая, что ты попробовал все. Будь Душан менее осмотрительным, он мог бы кончить наркоманов в какой-нибудь канаве. Но его естественное отторжение ко всему, разрушающему контроль над собой, сыграло не последнюю роль. Хотя он и позволил себе забыться этой ночью, но уже успел себя не раз укорить за это.
— Нет, спасибо, — отказался от угощений Душан, рассматривая гору еды вокруг горы-Летео. Сейчас сотворится акт невероятной и загадочной магии — магии исчезновения. Кое-кому не мешало бы научиться умеренности, подумал про себя Душан. С разными разъездами ему самому не всегда удается уделять внимание физическому развитию, но если выдается немного свободного времени, он обязательно считал долгом заняться чем-нибудь: бег, упражнение, спарринг, если найдется партнер. Можно предложить Летео, но у них разная весовая категория. Зато вновь увидеть это удивленное и пунцовое лицо… Нет, увольте. Ведь с этим можно что-то сделать, заколдовать себя на большее спокойствие. К его годам, думал Душан, он вообще перестанет что-либо чувствовать из-за постоянной практики на собственном разуме. Интересное достижение, однако. Но из таких сумбурных мыслей его вывела фраза о кристаллах. Несколько? Летео ранее говорил только об одном, Душан это помнил.
— Как удачно. Надеюсь, они не остались случайно в той деревне? И, если я не ошибаюсь, при нашей первой встрече ты говорил, что у тебя только один кристалл, который ты с трудом достал. Если я правильно тебя тогда понял, конечно, — сказал Душан. Ему не понравилась не состыковка. Ведь только вот Душан думал о том, где их раздобыть, а их уже несколько. Остается просто узнать ответ.

Душан кивнул, оценив наркотическое предпочтение Летео. Эльф никак не мог попадать хоть в какую-нибудь категорию людей, пытающихся бежать от реальности, потому что сам вообще редко в ней находился, предпочитая некий симулякр. Возникло ощущение, что Летео придерживается определенных рамок, ограничивающих его любопытство. Но тем и хороши помыслы, что они не всегда обретают форму, на которую нужно реагировать. Также и сейчас Душан просто молча сидел, никак не развивая тему. И действительно, не будет же он рассказывать, как иногда проводит бессонные ночи, испытывая полное опустошение и отчаяние, которое подавляет грезами. Этот постыдный скелет должен оставаться в шкафу на своем законном месте. Именно такие скелеты и формируют ощущение уникальности личности, неповторимости. Они позволяют не раствориться в обществе. Разные грязные секреты, ошибки и глупости, как ни парадоксально, делают нас уникальными, а наше интимное отношение к ним сохраняет этот статус. На первый взгляд, кажется, что поступки или хотя бы слова делают человека таким, каков он есть. Но доблестен ли так рыцарь, если вы узнаете, как он любит напиться в хлам перед выходными, а вечера коротает, удовлетворяя себя, укутавшись в грязные фантазии? Это спорный вопрос. Но нельзя из-за этого забывать о нем. Каждый раз, глядя на человека, Душан задается им: какие грязные секреты у этой очаровательной дамы или умелого мастера? А ведь они есть у всех.
В углу, где была импровизированная сцена, заняли свои позиции музыканты. Они настраивали свои инструменты, кто-то прочищал горло. Очевидно, скоро здесь прибавится публики, так что местные артисты готовятся перед своим выступлениям. Душан любил подобные выступления, особенно камерные, с малой публикой. Когда музыкант совсем рядом и слышно, как вибрирует инструмент. Как давно я держал в руках лютню — задумался Душан. Он посмотрел на свои руки — подушечки на пальцах — обычная деформации при игре на струнном инструменте— по-прежнему на месте. Может, удастся позаимствовать у кого-нибудь инструмент.
— Да, это сопряжено с проблемами, — сказал Душан, рассматривая записи, которыми поделился Летео. Они выглядели ужасно, но с этим Душан уже сталкивался. Это так отличалось от привычных записей его коллег: аккуратных, опрятных, с множеством таблиц и даже рисунков. Каждый из его преподавателей уделял этому вопросу очень много времени, требуя правильной отчетности по любому проекту и заданию. Хотя в студенческие годы Душан находил это угнетающим, но привычка, а затем реальная практика, сделали свое дело — тяжело было переоценить эту науку. Летео, вероятно, изучал магию по куда менее систематизированному подходу, особенно, если его учили родственники. Он мог получить намного больше знаний, но лишенных академичности. Или это просто его натура.
— Безусловно, я в деле. Более того, по прибытию в Сиродиил, я попробую расширить твою коллекцию. Только изучу подробнее эти записи. Вряд ли я смогу достичь больших успехов в этом, если у тебя не получилось. Но новичкам везет, верно? — задался Душан риторическим вопросом. Один работает, два добыты и еще один куплен — звучит, мягко говоря, удручающе. Очевидно, Летео крайне подкован в этом деле, а значит, изучал довольно давно. И за все время только четыре кристалла? В Сиродииле много коллекционеров и еще больше торговцев на черном рынке, но найти нужное будет сложной задачей. А ведь у некоторых подобные камни стоят ради украшений в холе, чтобы хвастаться перед своими гостями. Вот такая ирония.
— Что ж, — подытожил Душан, — у нас есть над чем работать. Сейчас я осмотрю свою комнату и приведу вещи в порядок. А затем можем, как и планировали, осмотреть город. Заодно расскажешь подробнее о том, как ты хочешь восстановить нерабочие камни, — Душан отложил приборы и тарелку, — встретимся на главной площади через полчаса, — предложил он и пошел расплачиваться за еду. Душан взял ключ от комнаты, объяснив все хозяину заведения. А потом поднялся по лестнице наверх, в жилое крыло. Комната оказалась действительно хорошей: удобная двуспальная кровать, множество красивой мебели, оббитой бархатом. Тона были темно-зеленые. Хоть не красные, как на сцене внизу, иначе эту комнату можно было принять за номер в борделе. Окно выходило на дома недалеко от городской стены. Все вещи были уже размещены внутри. Душан рад был расторопности своих людей. Очевидно, им нужно доплатить. А кого-то взять с собой в Сиродиил. Здесь же, в отдельной комнате была приготовлена бадья с водой, но та уже давно остыла. Душан провел медленно рукой над водой, отчего та начала булькать. Постепенно пузыри стали вырываться наружи из-под слоя воды. Когда она приняла достаточную температуру, Душан разделся и окунулся. Вода приятно расслабляла. Он распустил волосы и просто лежал. Спустя минут десять в ход пошло мыло. Как только Душан закончил с водными процедурами, то снова оделся в чистое и завязал волосы. Самое время идти. Кто-то из музыкантов уже начал играть, разогревая публику. Душан прошел мимо и вышел с заведения, пошел на площадь.