Существует расхожая фраза «если бы я за что-то получал по септиму, то уже разбогател», в такой семантической форме, по крайней мере. Душан подумал, что если бы он получал по септиму за упоминание о мистицизме или «Старом Пути», то удвоил бы свои капиталы. И почему тогда Летео занимается совсем другой школой, если каждое решение он видит именно в «Старом»? Душан выслушал его и покачал головой — к сожалению, сейчас гений его новоиспеченного друга совсем ничего не выдал. Разочаровательно, уместен ли такой неологизм? — подумал он. И решил оставить эти вопросы на специалистов в своем деле, ведь он просто иллюзионист.
Они остановились на широкой улице, где никого не было. Странно, ведь совсем недавно было достаточно шумно. Летео вручил Душану свои записи и занялся кристаллами. Уже через мгновение он увидел результат: некий образ молодой женщины, очевидно, эльфийки. Она что-то говорила, однако понять ее Душан был не в состоянии. Похоже, она была чем-то огорчена или обеспокоена. Ее длинные волосы подобны бушующему морю, так и колыхались от экспрессивных покачиваний головы, а руки она постоянно складывала у груди, будто умоляла. Это прошлое? Действительно, так сказал Летео. Кому потребуется записывать это? Это был интересный эквивалент дневника и казался чем-то чудным. Душан привык к разным удивительным вещам от своих коллег, но подобное ему не встречалось прежде. Запись, к тому же визуальная и звуковая проекция, сделанная уйму лет назад, хранится в кристалле.
— Пока я не могу уловить связь этого кристалла с моделированием, который хранит прошлое. Разве нам не нужны те механизмы, о которых ты говорил при первой встрече? Подобные ловушкам? — спросил Душан. Это все было странно и будто снег наголову (хотя это именно сейчас и происходит буквально). А не шарлатан ли он? Много ушлых людей, пытающихся выцепить финансирование под видом разных выгодных и интересных проектов. Уже прошло порядком времени, но Летео показал только неясные формулы, странные кристаллы, которых уже несколько, какие-то видения. Уже не нужны руины с их устройствами, а достаточно воткнуть эти осколки чьей-то памяти в снег, прямо здесь, посреди города. Душан решил про себя, что если не получит еще хоть сколь-нибудь стоящего сегодня, покинет своего друга на следующее же утро. Определенно, он не располагает стольким временем, чтобы принимать участия в каких-то крайне сомнительных и изменчивых проектах, как этот. Да, среди магов достаточно шарлатанов и жуликов, что несколько парадоксально, ведь чародеи творят и так чудеса. Но даже в магии есть огромное количество границ и условностей, которые не позволяют таким как Душан менять мир как ему угодно. Магия знает границы, как и любое другое направление человеческой деятельности. Значит, всегда можно сыграть на чьей-то глупости и амбициях. Особенно, когда вопрос касается денег. Душан преуменьшит, если скажет, что ему нечасто подались ушлые колдуны.
— Продолжай, — без особого интереса предложил Душан. Он так и стоял с журналом, наблюдая за происходящим. К несчастью, погода портилась вместе с заходом солнца, а снежная пурга делала нечетким не только образ древней эльфки, но даже ближайших и реальных объектов.
— Да, кстати, это передача информации. Хотя я имел в виду пространственную, а не временную передачу. Со временем вполне неплохо справляется бумага. И совсем без магии или… «Старого Пути». Ах, да, от меня тоже вроде что-то требуется в этом… полевом исследовании. Что именно?

— Конечно-конечно, Летео. Моя магия в твоем распоряжении, — подтвердил Душан. На самом деле это было достаточно опасно: вот так просто дать какому-то процессу «обокрасть» тебя. К тому же магия подобна жидкости или воздуху: если где-то есть разряжение, область низкого давления/насыщения, туда будет направлен поток вещества. Так и магия будет «течь» в подобную воронку. Есть ли вероятность, что подобное явление вытянет куда больше, чем того хотел Душан? Это вполне вероятно, как и другие возможные угрозы, возникающие во время необдуманных, а порой и крайне взвешенных, экспериментов. Вряд ли существующий проект можно отнести к последним, так что он подпадал в зону особого внимания. Душан помнил это беспомощное и истощенное состояние, когда магия полностью покинула тело. Оно ведь было этим утром! Хотя Летео и говорил, что все мы в какой-то степени маги, те, кто действительно владеет магическим искусством, очень тонко чувствует подобные вещи и остро реагирует на истощение. А может здесь дело только в привычки, адаптации организма к огромным запасам энергии, кумулируем со временем. Например, психосоматическое преображение. Вполне неплохой вопрос, особенно в рамках школы Восстановления.
В последнее время Душан заметил, что чаще становился рассеянным. Пока он размышлял над перспективами происходящего, Летео объяснял ход действий. Он и так очень часто излагает мысли несколько сумбурно, что совсем не помогает в данной ситуации. Душан посмотрел на записи на снегу, удивляясь такому способу записи. Летео любил все отображать в виде магических образом и наглядных примеров. Наверное, бережет магию, подумал Душан. Неужели настолько необходимо сосредоточится? Но все же он смог вникнуть в записи, кое-что додумывая на ходу. Он приготовил руки, предварительно встряхнув их. В голове прокрутил необходимые слова. В общем-то, манипулировать энергией без преобразования — задача простая. Но Душан был уверен, что все будет не так просто, как его учили на первых занятиях в Синоде. К тому же зная Летео, он был убежден, что что-то пойдет не так. Главное, чтобы эта улица выжила после того, что произойдет.
— Да, готов. Я перенаправлю энергию тебе, а ты преобразовывай ее согласно своим формулам. Если что, я поддержу после самостоятельно, — подтвердил готовность Душан. Хотя ранее он был скептически настроен, определенный научный азарт он не мог отрицать. Нет, Душан не признавал в себе действительно важного ученого, считая себя больше потребителем. Но естественное честолюбие не давало находиться в стороне. И сейчас он чувствовал увлеченность процессом. Он не верил, что сейчас что-то получится, так легко просто не бывает. Но даже ошибки продвигают вперед.
— Что моделировать? Передачу мыслей на расстояние, конечно. Если это возможно. Если мы узнаем благодаря твоим исследованиям все тонкости этого процесса и создадим нужное заклинание — будет великолепно, — радостно ответил он.
Какая магия на самом деле? Величественная и могущественная, коварная и беспощадная, спасительная и утешительная? Может быть, но выглядит она никак. Она исходит из Мундоса, но никто не видит ее напрямую, витающую в воздухе. Да, во время заклинаний люди могут увидеть разные вспышки и потоки, но это уже преобразованная энергия. Так и сейчас Душан уже стал накапливать энергию в руках, чтобы освободить ее, но нечувствительный увидит лишь пустые руки. Душан ждал, когда Летео начнет и что же получится. Любопытно, не так ли?

Попробуем так попробуем, мысленно согласился Душан. А ведь действительно, подобная мысль — присоединиться к рядам величайших магов — раздувала честолюбие до неприлично больших размеров, заслоняя всякий здравый смысл. Душан отчетливо понял, почему он до сих пор в этом участвует. Сам он жадно стремился к таким вещам, но всегда считал их нечто вроде сказками для магов. Знаете, эти легенды о великих и могущественных, творящих невероятные вещи. Такие подвиги кажутся невозможными, действительно сказочными. Потому Душан считал их чем-то трансцендентным, ведь сам он не обладал необходимой искрой, которая родила бы что-нибудь подобное. А Летео мог. Мог топтаться у закрытой двери с ключом в руках и так не открыть ее. Нужно всего лишь забрать у него ключ и повернуть. Но сейчас необходимо сосредоточиться. Летео запустил процесс, и энергия огромными потоками сдвинулась с места. Вероятно, в этом городе такими запасами магии никогда прежде не орудовали. А вдруг история творится прямо сейчас, вот здесь, на пустынной улице? Ребяческая мысль веселила. Работая с Летео, волей-неволей окунаешься в какое-то подростковое состояние, хотя самому эльфу почти век отроду. Наверное, именно в этом причина частых ностальгических воспоминаний, особенно при первой встрече, в фешенебельном ресторане.
Женщина-эльф пропала, а кристалл подавал разные признаки жизни, предпочитая при этом совершенно определенные цвета. Даже магия поддерживала это небольшое представление, добавляя разные эффекты для большей значимости происходящего. Летео снова заговорил о попытке, однако, Душан слышал его голос у себя в голове, будто он говорил отовсюду одновременно. Он уже хотел задать напрашивающийся вопрос, но замолчал, наблюдая следующие представления. Образы таверны, ванны, механизма для кристаллов и прочее. Снова воспоминания? Нет, образ сурового мужчины, Эйдана, принца Даггерфолла, никак не мог быть знаком древним эльфам. Но вполне мог быть знаком Летео. Может, он уже пробовал что-то записать в кристалл? Ему бы потребовались эти древние устройства, не иначе. А еще странный голос отовсюду… Напрашивался вывод, что это проекция мыслей или скорее воспоминаний Летео. Вряд ли он прямо сейчас думал о пудинге (хотя…). Снова в голове раздался его голос. Вот так просто, совершенно беспардонно этот эльф оказался в его голове! Подобный ход вещей заставил Душана несколько волноваться. Впервые за долгое время.
— «Слышу. Или, вернее, ощущаю», — ответил мысленно Душан. Возникало сразу множество вопросов и один из них: все ли слышит сейчас Летео? Может, он уже услышал даже это. Душан сосредоточился на потоке, таким образом, не давай себе возможности о чем-то думать. Его магический поток усилился, а образы Летео стали меркнуть. И сменились они другим.
Темная узкая и грязная улица, освещенная только светом лун. Брусчатку неумолимо молотит дождь. Его капель заполоняла все пространство, казалось, что звук морской волной сносил все на пути, становился все четче и громче. На улице никого, только две фигуры, укрывающиеся под капюшонами от ливня. Душан и каджитка. Сам он держит кусок лунного сахара, а потом кидает его каджитке.
— Заплатить иначе? Хм… Я знаю, многие готовы отсосать за пару капель… — сказал его образ и начал растворяться.
Огромный дом, абсолютно пустой и в пыли. Снова слышны капли дождя, но теперь они куда милосерднее. Душан и множество людей стоят над маленькой девочкой. Она требует вернуть туфли. Душан улыбается.
Снова дом. На этот раз он сидит у камина по пояс голый. Рядом тоже нагая неестественно рыжая девица. Уже старше той, что из предыдущего воспоминания.
- Я… М… Я могу помочь? — сказала она, набравшись смелости. Образ снова стал расплываться.
— Нет! Хватит! — крикнул Душан, но его мог услышать только Летео, ибо губы его не разомкнулись.
Густой лес, чувствуется осенний холод и шелест опавших листьев под ногами. Мокрые, липкие. Грязные. Так же, как и люди, стоящие на коленях в ряд. Руки их связаны за спиной.
— Кого возьмешь? — прозвучал голос орка. Этот голос Душан никогда бы не хотел вспоминать.
— Его, — указал юноша на мужчину слева. Он подошел и одним быстрым движением ударил его по горлу. Кровь хлынула из раны, а лицо юноши покрылось пятнами. Он был хладнокровен.
— Хорошо. С бабьем мы сначала позабавимся… — сказал орк. Но и он, как и всё прежде, стало расплываться в бесформенную дымку.
— Блядь! Исчезни! — злобно прорычал Душан и пустил поток магии в Летео. Так он хотел перевернуть баланс распределения сил. Теперь пусть этот проклятый эльф показывает свои скелеты в шкафу. Душан чувствовал, что дальше были бы вещи куда хуже произошедшего. Это состояние просто шокировало. Он всегда знал, что его мысли будут под строжайшим замком. Он ведь иллюзионист! Но сейчас чувство наготы перед кем-то пугало его и приводило в бешенство. Даже идея разорвать магический поток была крайне привлекательной, хотя он не хотел бросать Летео на растерзание этого кристалла.

Все работает лишь потому, что каждая деталь выполняется свою роль: от детали в детской игрушке до планов мироздания в нашей Вселенной. Это одновременно и простое, и сложное условие. В системах из неживых объектов оно воплощается во всей своей красоте: каждый винтик работает и передает свою энергию в той или иной форме далее, и так по кругу. Это нечасто можно встретить в человеческих системах. Как показали эти образы, люди довольно своеобразно понимают свое место в мире, как двуликий убийца, так и нерешительный завистник. И эти две личности тоже сформировали некоторую систему, передавая друг другу энергию, может быть даже очень сильную, чтобы сохранить целостность. Но стоит ли им стыдиться своей неудачи, когда даже неживые вещи подвели? Кристалл треснул и распался на две части, тем самым разорвав магическую цепь, объединяющую всех участников этой затеи. Образы исчезли, унеся с собой все чудные открытия. Будто ничего и не было. Может, ничего и не было? Двое магов просто пойдут дальше, вскоре завершат свою прогулку, немного поболтают о магии и разойдутся по своим комнатам. Звучит как план, который даже не стоит озвучивать — он прост и очевиден, но в этом и кроется его гениальность. Душан сделал глубокий вдох. Тело пробила дрожь, чувствовалась тяжесть в мышцах, как будто после упорного труда. Он продолжал глубоко дышать, пар горячего воздуха клубился вокруг. Наверное, каждый сейчас чувствовал усталость, как физическую, так и психологическую. Даже сломанный кристалл испускал пар: очевидно, он нагрелся и потому испытал эту физическую деформацию, а снег вокруг испытал последствия в виде исходящего жара. Душан посмотрел на эльфа. Его лицо уже не выражало такой радости, как минуту назад. Наверное, так выглядит смятение в самой своей первозданной форме. Да и сам Душан был далек от той хладнокровности, которой обладал его образ из памяти. Нет, первый план, кажется, не сработает. Душан решил купить молчание своего друга, продав свое собственное. Хотя сомневался, что характер Летео позволит ему забыть о случившемся. Впрочем, это уже не имело большого значения.
— Погода портится, лучше вернемся в гостиную, — предложил Душан интонацией, отрицающей любые другие варианты. Он был спокоен, а его голос лишен каких-либо призраков произошедшего.
— Будь осторожен. Кажется, кристаллы сильно нагрелись, — предупредил он.
Если бы Душан сказал, что испытал извращенное типично человеческое любопытство, смотря на подноготную Летео, он бы соврал. И правду, не так сложно было представить все эти моменты, находясь бок обок с эльфов. Он был таким, каким он был. Душан не чувствовал какого-то отвращения, наблюдая за романами Летео, его жизненными неудачами, потому что сам знал каково это просто облажаться. Будучи неплохим экспертом в человеческом дерьме, он никогда не лицемерил, воротя носом от него, а смотрел прямо. Впрочем, Душан не испытывал и жалости и сострадания, а ведь представленные картины (которых, вероятно, куда больше) могли бы тронуть многих, будь они увидены. Но нет, их увидел только тот человек, который устал сострадать другим очень и очень давно.
Душан ждал, пока его друг соберется, чтобы они уже пошли отсюда. Как будто специально улица оставалась пустой, и никто не нарушал этот своеобразный и интимный перфоманс. Солнце скрывалось за горизонтом, толи от смущения, а может от скуки. Оно видело слишком много подобных картин, чтобы найти здесь интерес. Снег продолжал медленно покрывать все вокруг: здания и вывески, дороги и стены, скамейки и заборы. Все меньше света вокруг и все больше темноты выходит на улицы и улочки этого спокойного города. Она заполняет рыночную площадь и покрывает ратушу. Она подмигивает уличным факелам и людям, мечтательно любующимся снежной дымкой из окна. Каждый из них живет своей жизнью и не догадывается, что произошло совсем рядом с ними. Да и им, по большому счету, все равно. Так же, как и безразлично уходящему солнцу и вечно падающему снегу. Даже темноте, которая вышла на прогулку, не обманывайтесь, тоже все равно. Только двум мужчинам есть дело до этого и произойдет ли миг, когда они забудут, когда на полотне памяти начнут выцветать отдельные узоры этого события? Душан был спокоен на вид, но знал, что никогда не забудет поездки в Антиклер.

Они просто ждали, пока кристаллы остынут. Без какой-либо магии или, например, помощи снега. Душан чувствовал, что еще может колдовать. Но подобные постоянные иссушения на грани не пройдут бесследно. А еще усталость. Можно ли устать от магии? От нее самой нет, но от постоянных манипуляций с ней — да. Очередная пустота, образовавшаяся из-за этого эксперимента, чувствовалась физически. Потому лучше пока обойтись без нее.
Летео собрался, и они пошли дальше. Гробовое молчание нарушал только снег, хрустящий под ногами и легкие завывания ветра. Летео, кажется, впервые правильно уловил момент и не проронил ни слова. А может, ему просто нечего было сказать. Впрочем, Душан тоже молчал, потому что слова здесь были лишними. На самом деле ничего не произошло существенного, но оно не пройдет без последствий. А Душан из Мехты никак не мог понять, почему путь в эту самую Мехту так долог. Будто сам город стремился отдалить своего некогда жителя, отсрочить неприятную встречу. На каждом этапе этого путешествия возникали какие-то непредвиденные обстоятельства, так и норовящие задержать их. Осталось совсем немного, но последние шаги обычно самые сложные. Хотя чего еще можно ожидать? Разбойничий налет, опасная метель, страшная болезнь, чума? Летео с очередными экспериментами, руинами и загадочными деревьями? Всем им должно быть припасено местечко в каком-нибудь препаршивом плане в Обливионе.
Душан помнил расположение их остановки, так что достаточно быстро оказался на месте. Они зашли в помещение, очень теплое после долгого пребывания на морозе. Здесь уже было достаточно тихо. Очевидно, все представления артистов закончились, и все посетители разошлись по домам. Осталось только несколько человек, в основном у барной стойки. Наверное, это музыканты — заключил про себя Душан, смотря на чехлы для инструментов. Решили напоследок промочить горло и отправиться восвояси. Может, они гастролируют труппой? Или это местные таланты. Летео неожиданно вывел из мыслительного процесса, впервые заговорив за долгое время. Душан внимательно посмотрел на раскрасневшегося эльфа. Он молча кивнул, хотя сам крайне удивился. Ни расспросов, ни праздной болтовни, ни еще каких-нибудь предложений? Это было так необычно для него. Кто знает, может этот гений магических наук наконец-то немного поумнел? Душан провел взглядом удаляющуюся огромную фигуру. А затем пошел в бар. Там по-прежнему сидели музыканты, болтавшие с барменом. Душан сел рядом и махнул человеку за стойкой.
— Шот бренди, пожалуйста, — попросил он. Ему тут же предоставили напиток. Душан залпом осушил стопку и немного поморщился. Оставив деньги на стойке, он встал и поплелся в комнату. С каждой новой ступенькой лестницы Душан чувствовал приливающееся облегчение. Постепенно он наполнялся магией, иногда даже ощущал это на физическом уровне. В последнее время все чаще. Приятное ощущение. Вот, он уже у двери. Замок далеко не сразу поддался ключу, так и норовившему промахнуться. Легкий тремор в руках еще не прошел. Комната ничуть не изменилась с его последнего посещения, только кто-то услужливо зажег свечи для освещения. Душан прошелся, осмотрел все. Посмотрел в окно. Небо совсем темное, а луны освещали город. Лунный свет проникал даже сюда, в комнату. Душан решил не задергивать шторы. Вместо этого он пошел к кровати и упал на нее. После всех прогулок и магических испытаний было настоящим наслаждением дать мышцам отдохнуть. Только вот что-то упорно не выходило из головы. Конечно, эти треклятые кристаллы с их образами. А ведь он уже почти забыл черты лица той девочки из Кватча, совсем не помнил рыжеволосую бестию — сколько таких было? Но помнил лицо орка и свою первую жертву. Лицо, искаженное в предсмертном испуге, невозможно вычеркнуть из памяти. Нет, конечно, возможно для иллюзиониста. И всякий раз, просыпаясь в холодном поту от очередного кошмара, Душан собирался стереть это. И каждый раз останавливал себя. В них была некая своеобразная ценность, они были значимой частью его самого, его бременем, которое он носил, наслаждаясь страданиями, причиняемыми этой ношей. Еще одно удивительное свойство людей. Вот и опять это лицо маячит перед Душаном. И, как тогда, он не чувствует жалости, не может найти сострадания. Ровным счетом ничего, кроме зияющей пустоты. Именно она и мучает его. Руки сами сложились нужным образом, а формула заклинания вертелась на языке — только скажи и волна рафинированного счастья накроет с головой. Что угодно, лишь бы не чувствовать этого. Но разве можно убежать от самого себя? А еще потеря сознания, ведь что-то после не давало покоя. Душан пытался вспомнить, но эти мысли стремительно разбегались по темным закоулком бессознательного. Он изменил жест и промолвил формулу: сложную, многокомпонентную. Перед глазами начали появляться нечеткие образы, комната стала расплываться. Свет становился ярче, терял красноватый оттенок от огня свеч, коснулся ноздрей соленый аромат воздуха. Душан даже удивился такому четкому воспоминанию, а нарастающее любопытство подстегивало продолжить. Руки ощущали морской бриз и мелкий горячий песок… Стук в дверь. Душан вздрогнул, а выстроенные образы в момент пропали. Снова пустая комната, свечи, лунный свет и зеленый бархат. Немного колыхались шторы от проникающего потока воздуха.
— Твою мать… — выругался Душан, — твою мать, — повторил он, узнав голос нарушителя. Руководствуясь своими чудными ориентирами, Летео никак не мог подождать утра и считал своим долгом нарушить покой именно сейчас, ночью. Наверное, таким манерам учат в великом семействе — подумал Душан. А ведь достаточно просто промолчать. Пройдет минута и он уйдет, можно будет вернуться к этому пляжу. Но Душан чувствовал, что восстановить память уже будет не так просто, запасы магии уменьшились. Он встал, скинул плащ, который так и был на нем до сих пор. На ходу закатал рукава, смотря на татуировки. Еще один образ из гребанного прошлого. А сейчас придется ворошить их все. На мгновение он застыл с протянутой рукой к дверной ручке. Открывать или нет? Хотя бы ради того, чтобы послать его во все планы Обливиона. Душан повернул ручку. Перед ним стоял эльф, держа бутылку вина. Ладно, Обливион еще подождет этого проклятого эльфа.
— Заходи, — Душан кивнул головой в сторону комнаты, пропуская эльфа, — располагайся.
Сам Душан закрыл за ним дверь и сел на один из диванов, бросая усталый взгляд на Летео.
— Мне повезло. Хороший вид из окна, — махнул он рукой в сторону. Лунный свет по-прежнему бойко пробивался внутрь.
— Знаешь, забавно… Впервые я попробовал вино, когда мне было шестнадцать. Тогда я уже покинул родительский дом. Лишился всякого разумного контроля, так сказать. Хотя тогда же мне довелось попробовать довольно много всякого. Хорошо, что этого так и не знают родители. Ха, вот бы было дело… Ну, то есть, все мы прекрасно знаем, что тот или другой человек что-то уже сделал, попробовал. Но только знание этого ничего не меняет. А вот увидеть или услышать, осознать и раз — все резко по-другому. М-да… Подожди, попробую найти здесь бокалы. Для такого благородного напитка требуется что-то особое, — сказал Душан. К счастью, все имелось в комнате, и было доступно для использования. Душан поставил два бокала на журнальный стол перед эльфом.
— Промочим глотки, прежде чем… общаться.

Летео сел напротив. Он удивительным образом сдерживал внутренний поток неловкости, что волей-неволей отражалось на его внешности. Предельное вежливый и предельно жертвенный. Если задуматься, ужасная комбинация. Он будто вовсе прослушал монолог Душана и, вероятно, озвучил свои мысли, которые начинали еще зарождаться там, на улице. Если тогда это было больше похоже на невразумительное лепетание, то сейчас он, взяв паузу, заладил свою очередную партию. Было странным одно — как просто Летео вел себя, зная, кто перед ним находится на самом деле. Тем и лучше.
Летео не спешил радовать дарами прекрасных виноградников Хай Рока, так что Душан взял инициативу на себя. Штопор и мгновение — бокалы тут же наполнились напитком. Хорошее полусухое. Душан сделал глоток и вернул бокал на место. Пока он распробовал напиток, Летео продолжал говорить, будто собирался вести какую-то лекцию, а воздух в легких не думал заканчиваться. Но нет, закончился.
— Да, найду применение. Если ты этого хочешь, я продолжу работу над проектом. Оставишь записи здесь, — согласился Душан. Хотя не этого искал он, когда поехал на родину, но найти неплохой научный труд никогда не будет лишним. Аспиранты доведут до ума все расчеты, а затем он начнет реализовывать проект. Ведь, как говорил Летео, действительно что-то получилось, а значит, это можно развить. Несмотря на предстоящие сложности, это будет хорошим вложением. Может, даже превосходным.
— И ты прав, сработало. Это удивительно, но действительно получилось. Не то, чтобы у меня были сомнения, но результат впечатляет. Еще много работы, но оно того стоит, — сказал Душан и улыбнулся, — тебе не стоит извиняться. Это было даже увлекательно, — закончил он. Чтобы сгладить молчание, он снова пригубил бокал. Летео продолжал сидеть, будто на иголках. Странное зрелище, особенно, если оно будет продолжать и далее. А ведь они, вроде как, договорились о достаточно длительной совместной поездке. Стоит ли на это влиять?
— Откровенно говоря, сейчас я не настроен на разговоры о науке. К этому лучше подходить со свежей головой. Так что мы можем продолжить утром. Если, конечно, тебя не интересует что-нибудь еще? — спросил Душан и внимательно посмотрел в глаза Летео, — спрашивай, если хочешь. В любом случае у нас есть вино, так что скучно не будет, — с улыбкой на лице сказал Душан. Следуя этому простому завету, он сделал еще один глоток. Поставив бокал, он устало откинулся на спинку стула. Сонливость постепенно брала верх, а вино освещало ей путь. Это был долгий, очень долгий день. Правду говорят, как начнешь день, так и закончишь. А все началось с тяжелого утра и бегства от дружелюбной деревенщины. И закончилось приятными воспоминаниями о прошлом. Но уже подступил новый день, а значит, самое время думать о будущем. Если погода позволит, отправиться немедленно в путь. Повозка будет тормозить, но перспектива пристыть к седлу нравилась не больше. Все же чем быстрее, тем лучше — упорно твердила навязчивая мысль. Запастись провиантом в дорогу, может быть найти проводника. Нужно поговорить со знающими о том, как лучше прокладывать маршрут. На большаках безопаснее, но почти наверняка дольше путешествовать. Достаточно вопросов, чтобы еще беспокоится о нервозности Летео и небольшом срыве покров с нелепых таинственностей и загадок. Но даже сейчас эти вопросы не имеют первостепенной важности. В первую очередь выгнать надоедливого эльфа и уснуть. И конечно, кристаллы. Мысль о том, что еще можно воплотить с их помощью, заставляла биться сердце быстрее. И этот навязчивый образ, который Душан пытался вызвать до этого. Но всему свое время, время пиру, время чуме.

Нет, значит, нет — подумал про себя Душан. Несмотря на болезненную склонность воспринимать и оценивать множество событий в более сложной, чем того стоит, форме — а значит и обсудить это — Душан едва ли считал Летео подходящим для этого кандидатом. Он хороший эльф, но лишен умения смотреть на вещи под чужим углом. Удивительная черта моралистов. Даже таких, как Летео: скромных, порой даже боящихся самих себя. Хотя такой однобокий взгляд больше подходит для эгоистов. Так что вместо задушевных бесед с индивидом, которого он знал всего пару дней, он пригубил вино и отправиться спать. С другой стороны, Летео с трудом далось подобное решение — взять и уйти. Вероятно, естественное любопытство пыталось взять в нем верх, но он оказался на удивление стойким к своим внутренним порокам. Его же в некотором роде слабость помогала. Уместно ли здесь упомянуть известную формулировку: в слабости сила? Сложно сказать, потому что в нее Душан особо не верил. У него были вполне четкие понятия силы, даже скорее он естественным образом ощущал ее интуитивно. Он ее видел в других и, если есть необходимость, проявлял свою в полной мере. И никогда она не начиналась в слабости. Может быть, это еще один полезный урок в жизни.
Неожиданно — может даже для себя — Летео встал. Душан снова внимательно посмотрел на своего новоиспеченного друга. Его красноречие ударилось в какую-то уж слишком красочную стезю, обрастая неумеренной сентиментальностью. Душан тоже встал. Тяжело было сдержать улыбку, слушая Летео. И он не сдержал.
— Ладно, ладно, Летео, — ответил он весело и крепко пожал его руку, — конечно, друзья. Как ты мог заметить, обычно я людей не спасаю. Какие еще могут тут быть варианты? —задал он риторический вопрос. Следуя своему обыкновению, Душан мог пуститься в пространные рассказы, но они сейчас ничего не значит. Пусть Летео будет уверен, что перед ним достойный человек, который спасает людей. Сейчас нет сил, чтобы в чем-то его убеждать, а Летео был крайне неподступным, даже упрямым, эльфом. Эльфом, спрашивающим о дружбе уже столько раз, что любой счетовод сбился. Неужели ему настолько важна эта связь? Сколько он встречал подобных коллег за почти век своей жизни? И сколько еще встретит… Тело Душана успеет истлеть, а он так и будет бороздить континент в поисках чудес магической природы. Вокруг него наверняка будут кружить такие же коршуны, как и сам Душан, слетаясь на свет его гения, как мотыльки на свет глубокой ночью. А он также будет считать их своими друзьями и добрыми людьми. Интересно, запомнит ли он эту поездку спустя годы? Ведь помнить жизнь, длящуюся сотню лет, две сотни — задача непростая для обычного человека. А для эльфа?
— Я думал, что понял тебя с первого взгляда. Но нет-нет, и я снова вижу тебя с другой стороны, — озвучил свои мысли Душан и отпустил руку. Он это сказал не то, чтобы к месту, но не мог не отметить удивительной особенности Летео, личности одновременно заурядной и поразительной.
Душан подошел к входной двери и открыл ее, пропуская Летео. Этот длительный день подходил к своему логическому завершению. И даже, несмотря на произошедшее, закончился вполне мирно и спокойно. Хотя надо отметить, завершать деньки эта парочка умела. Чего стоит деревня, поднятая на уши. А чему удивляться: самая неожиданная компания, совершающая самые непредсказуемые действия, просто обязана творить определенно неописуемые акты действия. Им только в какой-нибудь комедийной постановке участвовать или стать прообразами для поучительной и смешной беллетристики.
— Доброй ночи, Летео, — попрощался он. Остается уповать на богов с надеждой, что они больше не пошлют кого-нибудь с целью нарушить сон. Может, только если какую-нибудь красавицу с низкими моральными ориентирами. Но им этого не позволит их извращенное чувство юмора и характерное видение миропорядка.

Как только эльф скрылся из виду, Душан захлопнул дверь и повернулся замок. Теперь точно никаких разговоров и посетителей. Он окинул взглядом опустевшую комнату: чисто, уютно и тихо. Будто ничего и не было — мелькнула мысль, но тут же растаяла, как только взгляд упал на бутылку вина. Душан только улыбнулся уголком рта и прошел мимо. Хотя напиток и был хорош, никакой страсти не вызывал. Даже жалости — потому Душан оставил бутылку не закупоренной. Пропадет, значит, пропадет. Приложив определенные усилия, он избавился от одежды и залез в постель под холодное одеяло. Как это обычно бывает, сон тут же пропал, оставив распаленный за день мозг наедине с самим собой. Говорят, многие деятельные люди предпочитают провести анализ прошедшего дня, сделать выводы, придумать дальнейший план действий. Может, действительно так поступают многие, но не Душан и не в этот раз. Он знал, когда место труду, а когда отдыху. Но знать бывает очень часто недостаточно. Именно поэтому хоровод мыслей сказал по извилинам его разума. Калейдоскоп лиц, которые он когда-то видел, мест, которые он когда-то посещал, событий, которые он когда-то испытал. Незаметно для него, веки Душана тяжелели, тело покидало напряжение и, в итоге, он провалился в сон.
Многие говорят, что им ничего не снится. Они заблуждаются — всегда что-то снится. Только вот почти ничего не остается в памяти после пробуждения. Образы, метафоры и игры разума так и остаются неоцененными, зрители не одарят его аплодисментами или улюлюканьем. Однако разум слишком самодостаточен, чтобы обращать внимание на такие мелочи. И сейчас мозг Душана генерировал разные образы и сцены, как совершенно невероятные, так и крайне банальные. Светлые дни сменялись непроглядными ночами, зеленые травы скрывались под снежным ковром, а солнце наливалось кровью. И лица, множество лиц-масок чередовались между собой. Сначала одно играло главную роль, потом другое. Большинство этих людей Душан уже не помнил, не знал и никогда не узнает. Но были и знакомые, некоторые до боли. Конечно, были и приятные, но мало. Но ведь так и должно быть, разве нет?
Ночь, темнота и дорожка лунного света. Ступай и иди в неведомые дали, путник — так казалось. Душан оглянулся: вокруг темнота, свечи давно погасли. Он не знал, что разбудило его, но учащенное дыхание не спешило вернуться в норму. Снова. Он сел на кровать и взялся за голову. Давящая хватка не отпускала, отдавая импульсами в черепной коробке, а сквозняк раздражал. Не мудрено, что сон пропал мгновенно. Чертыхаясь про себя, он быстро оделся и вышел из комнаты. Коридоры заведения, как и положено, были пусты. Полная тишина, изредка нарушавшаяся скромными признаками апноэ, пробивающимися из очередной двери. Душан быстро спустился вниз и покинул заведение. На улице было холодно, пар отчетливым в лунном свете потоком шел при каждом выдохе. Но ветра не было, также как и осадков. Душан пошел куда-то в сторону, не преследуя какой-то конкретной цели. Хотя он и помнил ближайшие улицы, они совсем не вызывали какой-либо интерес, чтобы посетить их снова. Кроме разве что той, широкой и одновременно безлюдной, где творилась наука. На месте преступления ничего не было, что могло бы рассказать о произошедшем. Прошлое есть прошлое.
Патрулирующие стражники у стен косо поглядывали на бродящего Душана. Неудивительно, город спал. Утро уже было совсем близко, а в такое время ночные жители уже спрятались или спешат это сделать, только бы не застать рассвет. Может, кроме влюбленных романтиков. Но не то время года и не тот город, чтобы похвастаться (опозориться?) подобным явлением. Холод начинал все больше пробирать и, когда дрожь в теле приняла угрожающее значение амплитуды, Душан вернулся. Не так быстро, как хотел бы: даже с Ясновидением это заняло время, чтобы сориентироваться.
Кто-то из прислуги занялся камином. Душан скромно занял место в углу, не мешая рабочему персоналу «оживлять» заведение. Как только заработала кухня, Душан обеспечил себя завтраком. Зевая, он с удовольствием поглощал яичницу с беконом и ломтиками хлеба. А горячий чай согревал, приятно разливаясь теплом по телу. Как только он покончил с завтраком, Душан распорядился, чтобы его вещи приготовили к отъезду. Сам тем временем вернулся в комнату для утренних процедур. Единственно, не помешало бы подправить бороду, но полевые условия позволяют немного запустить себя. В этом есть что-то приятное, надо признать. Закончив, Душан вернулся в общий зал на свое место. По пути он вернул ключи и взял еще кружку чая. Чая много не бывает — это закон. А тем временем в зал спустилось пару человек. Они быстро перекусили и покинули заведение. Следом послышались еще шаги. Это оказался Летео. Похоже, он тоже предпочел ранний подъем. Как обычно, он был в неплохом расположении духа, судя по улыбке, однако, виктимность прочно пропиталась в нем. И в этот раз никуда она не исчезла. Душан хмыкнул и сделал еще один глоток чая.

Душан кивнул подходящему Летео. Эльф оставался верным себе, не смотря ни на что, однако, было заметно, сон, ночь и ее хитрые чары сделали свое — необычные откровения и их последствия уже совсем не так возбуждали что одного, что второго. Да, практически негласно, они согласились «забыть» все. Впрочем, Душан оставался уверенным в том, что им еще предстоит что-то. Однако сейчас насущный день предоставлял новые хлопоты.
— Разумеется, Летео. Приятного аппетита, — ответил Душан.
— Ты работал ночью? — спросил он, рассматривая предоставленные записи, — очень профессионально, — похвалил Душан, продолжая вчитываться в записи. Хотя и Летео свойственная некоторая хаотичность, носящая в массах клеймо «творческая», сейчас все было в порядке. Почему-то Душан был уверен, что в своих записях эльф часто делает разные комментарии и разбавляет все художественными элементами. Не в этот раз, это точно.
— Отлично. Это следующий шаг в нашем деле. А больше всего я предпочитаю, когда дело не стоит на месте. Как я и говорил, я проведу полные необходимые исследования, когда буду в Городе. Максимально возможную масштабность гарантирую. Полевые исследования, кристаллы и прочее. А это, — Душан постучал по записям, — станет фундаментом будущего труда. Может, это будет нашим магнум опус. Надеюсь, ты будешь заглядывать в свободное время, — улыбнулся Душан. Очевидно, сам автор должен присутствовать, а Душан был совсем не против такого положения вещей. Конечно, он так и не добился желаемых целей, но получил еще одного хорошего коллегу и интересный проект в загашник.
Летео эльф, не производящий впечатления активного и легкого на подъеме индивида, как обычно был готов куда-то выдвигаться и действовать с характерной сумбурностью. Ни строгих планов, ни ясного постоянства. Достаточно непривлекательная перспектива шататься по различным заброшенным районам и сомнительным местам славы. К тому же Душану уже не терпелось начать заниматься этим проектом. В общем и целом, сомнительный отпуск получается. И так люди  обычно отдыхают от работы?
— Руины… это вполне интересно. Они представляют… практический интерес, — уклончиво ответил Душан. Едва ли там можно что-то найти. И, конечно, никакой речи об исследовании: вот так просто, наобум и импульсивно — немыслимо! С другой стороны, этот раздел магии был для Душана совсем закрытым до этого момента, так что стоит пользоваться любым попадающим под руку способом. Учиться всегда трудно, но это единственный способ продолжать жить в мире абсолютной интеллектуальной и духовной стагнации. Когда личность, повинуясь вселенским законом, разлагается, только и остается находиться в вечном поиске.
— В таком случае я посещу почту, соберу команду и приготовлю лошадей. Необходимо отправить пару писем. Встретимся здесь же, — сказал Душан и покинул заведение. Только чай и конспекты Летео напоминали, что здесь кто-то был.
Крайне неприятно выбираться из тепла на холод, особенно с теплым чаем внутри. Тело оказывается в экстремальной среде, ему необходима адаптация. Зато Одд, маячащий у входа, был вполне доволен всем.
— У нас… потери кое-какие, начальник, — с далека начал верзила, — вчера, в местном трактире, ребзя накачались косорыловки, завязалась драка, ну и… Один с пером под ребром. А второй на ногах не стоит. Но он целехонький. Мы все быстро разрулили, но в драке всякое бывает. Да…
— Прелестно. Готовь лошадей и вещи. Имущество убитого попробуй сбыть. У нас есть около часа. Пьяного — оставить здесь. И оставь ему самое необходимое на свое усмотрение, — безразлично приказал Душан. Хотя это и было фиаско, от которого его планы начинают понемногу трескаться, решал он их прямолинейно. За всей суетой с Летео, он расслабил хватку на подручных, которые воспользовались моментом и позволили себе единственно доступное для них — глупость. А глупость Душан больше всего презирал в людях и в себе, в любой форме и проявлениях, по любым причинам и следствиям. Если бы ни спешность, с которой он планировал действовать, Душан определенно потратил бы время, что расставить все точки над “I”. Все позже, сейчас письма.
Душан быстро нашел почту, в основном благодаря внятному совету одинокого утреннего прохожего. Здание уже работало, хотя сонные физиономии не спеша шевелили лицевыми мускулами, слова так и норовили застрять где-то у голосовых связок. Закончив со всеми письмами и потратившись изрядно на выполнение всех его указаний и наставлений, Душан мог уже вернуться обратно. Еще одно дело сделано, а это вселяло определенную легкость. Все снова идет по плану, все делается так, как это нужно, как это логично.
Лошади уже были у входа, три фигуры маячили рядом. Они хорошие бойцы, но трое — не пятеро, арифметика всегда работает. Иногда достаточно лишь визуального эффекта, чтобы решить все вопросы. Достаточно, но не необходимо. Душан зашел внутрь, снова туда, где по-прежнему тепло и тебя ждут с улыбками на устах, тем шире, чем тяжелее твой кошель.

— По пути я более детально обдумал твое предложение. И нашел его полезным. Как ты знаешь, я достаточно несведущ в этой теме, а это не дело, учитывая наши далеко идущие планы. Осмотрим руины, и заодно проведешь мне своеобразную лекцию. Представив, что я твой студент, — улыбнулся Душан. Учиться ведь никогда не поздно, как говорят люди. А как оказалось, Летео может дать довольно много знаний, если не в основной отрасли, то в истории древних эльфов точно.
— Ладно, если ты готов, значит, отправляемся. Мои люди позаботятся о багаже, — закончил Душан и пошел на улицу. Погода была вполне хорошей для путешествий, если так можно говорить о передвижениях зимой. С другой стороны, они уже пару дней так существуют и пока вполне успешно. Хотя ни Душан, ни Летео нельзя назвать жителями снежных краев, они справляются достойно.
Люди Душана вполне ловко разобрались с багажом, а Одд быстро выполнил все побочные поручения. Отряд и не заметил потерей. По крайней мере, пока. Душан оседлал лошадь и дождался того же от остальных участников процессии. Как и прежде, наемники держали дистанцию в пятнадцать метров — Одд впереди и двое мужчин сзади. Хотя Душан и планировал воспользоваться услугами проводника, все же он счел это лишними тратами, которых, надо признать, было и так вполне достаточно. Даже несмотря на экономию из-за выпавших наемников. К тому же, Летео сразу же показал, что подобный поступок таинственным образом ущемляет его личность во всех отношениях. Решив лишний раз не травмировать тонкую душевную натуру своего коллеги, Душан обошелся лишь имеющимися ресурсами. Потому именно в таком составе отряд покинул город через главные ворота.
Горизонт хорошо проглядывался и был он украшен хвойной рощей. Издалека могучие сосны казались зубцами лесной короны, а снежные комья — драгоценными камнями на ней. Но как только городские стены и пустынная равнина оказались достаточно далеко за спиной, эта иллюзия рассеялась. Теперь уже сосны больше походили на могучие монументы, признаки красоты и могущества природы. Как бы ни старались лесорубы, казалось, что лес будет стоять вечно. Возможен ли тот час, когда все это лесное богатство будет утеряно? Это сложно вообразить.
Снова их окружил лес, точно такой же, как и прежде. На самом деле, нет — это даже городской глаз Душана приметил (а может он уже адаптировался к бесконечно серо-зеленной массе перед глазами). Количество высоких деревьев здесь превалировало, и в целом лес казался куда гуще и больше. Неудивительно, что подобные ландшафты самым прямым образом отразились на культуре бретонцев. Сказ об Арнанде-Лисе, например. Начиная от сказок, видится отпечаток окружающего мира. Наверняка, древние люди поклонялись лесным духам. Может быть, в отдаленных селах эта традиция держится до сих пор, держа в стороне влияние Девятерых. Даже Душан, давно покинувший родные места, начинает различать в сером от снега мире отдельные детали и понемногу втягиваться в окружающую красоту. А чего стоит аромат хвои!
— Теперь твоя очередь, Летео, показывай направление, — обратился к нему Душан. Как обычно, он сразу скептически отнесся к будущим «научным работам». Да и в целом, он никогда не находил занимательным выискивать в земле ценные с археологической точки зрения вещи. Скорей всего он просто даст волю разговорчивости Летео и потратит еще несколько часов своей жизни впустую. Парадоксальное поведение для существа, чей срок заранее ограничен, к тому же часто преждевременно. А люди вообще парадоксальны или, проще говоря, идиоты.

Слова о море по-особому заиграли на струнах души. Каждый, кто родился у моря или провел в нем множество часов, оно западает в глубины разума. Человек может ненавидеть его, но, как это часто бывает, и любить. Противоречивой любовью и пусть даже вопреки. Впрочем, разве бывает любовь без некоторых «вопреки»? Душан любит море и достаточно только упомянуть его, как всплывают образы линии горизонта, делящей мир на две противоборствующие части, такие разные, но так похожи. Запах моря возникает, будто из ниоткуда, а морской бриз касается кожи. Море может быть бушующим и крайне опасным, и тогда он будет радоваться его порывам, море может быть невероятно спокойным и утомляющим, и тогда он будет витать в облаках вместе с ним. А еще мысли о море — это и мысли о доме. О родном месте, первоисточнике всего. Он не скучает, но необъяснимое волнение иногда проскальзывает.
— Люблю море, — отрешенно ответил Душан, будто и не было сказано слов о руинах и далеких событиях прошлого. Может, в том городе тоже были некогда кристаллы с записанными воспоминаниями. Тогда все эти слова облекутся в визуальную форму, и это даст возможность воочию убедиться в том, насколько древние эльфы любили цветы. Но Душан был уверен, что ничто не сможет удивить его в увиденном. Люди, эльфы и прочие разумные существа могут так сильно отличаться анатомически и культурно, но продолжают иметь некоторые общие лекала поведения. Однако Летео наверняка нашел бы такое развитие событий занимательным и, может даже, интригующим. Прошлое, пусть даже и бытовое — ценная информация с исторической и антропологической (эльфологической?) точек зрения. Но может записи оставил какой-нибудь ученый, скрывающий захватывающее научное открытие? Желательно что-нибудь практичное и быстрореализуемое. От всех теоретических идей, которые окружают Душана эти дни, начинается легкое раздражение.
— Задумался. Что поучительного в этой истории? Что маленькие люди тоже вершат историю? Или об изменчивости жизнь, ее, порой, порывистости? Какой урок мы должны вынести? И что там с вражескими силами? Это ведь о рабах, как я понял. А рабовладельцы едва ли занимают здесь позицию жертв. Не полагается по статусу. Но связи по типу «хозяин—раб» повсеместны. Этот урок можно вынести напрямую, будучи непосредственным участником как с одной стороны баррикады, так и с другой, — ответил Душан.
Всадники выполнили указания Летео и сменили маршрут. За время разговора они все больше приближались к цели. Может это только показалось, но ветер стал сильнее, а в лесную палитру ароматов добавились нотки соли. Хоть какое-то разнообразие в непрекращающейся череде голых деревьев, хижин селян и скромных городов. А еще, конечно же, руины. Определенно придется запачкаться, к тому же без особого профита. Совсем несвойственное поведение для Душана, но он уже давно для себя заметил, что это паломничество по родным землям имеет своеобразное влияние на него. Очищение? Переосмысление? К счастью, его новый друг не был склонен к размышлениям о чем-нибудь, кроме своих камней и эльфов.

— Нет степени у рабовладельцев, нет настоящих или искусственных, Летео. Или индивид рабовладелец, или нет. Что же до положения рабов, то быть слугой совсем не роскошь и совсем не щедрое предложение от великих эльфов недоразвитым людям. Я могу говорить с уверенностью, потому что побывал в обеих ипостасях и знаю каково это: когда собственная жизнь в чьих-то руках и когда в твоих собственных судьбы других. Это меняет. Даже садовников. Сама мысль, становящаяся такой естественной… — ответил Душан, выслушав своего друга. И задумался: неужели Летео действительно верит в то, что говорит? Наверное, здесь играет роль расовая связь, гордость и причастность к своему народу. Может, даже Душан сам поддался на подобное чувство? Ведь годы назад на этом месте люди были рабами, а сейчас он имеет дело с эльфом, один из угнетателей рода человеческого. Нет, конечно, нет. Какое ему дело до естественного порядка вещей, который давно уже канул в лето?
Действительно, они прибыли. Для неискушенного человека будет верным утверждение: «если вы видели одни руины — вы видели все». Душан неискушенный, так что его совсем не вдохновили едва целые врата в подземные коридоры. Если бы не снег, взору наверняка открылось бы огромное множество мха, трещин и сколов — естественных следов разрушительной природы времени. Почему-то, но древние эльфы настроили огромное множество подземных ходов, что теперь бедные исследователи постепенно обращаются в кротов.
— Признаюсь, я бы предпочел любоваться чем-нибудь наземным, но эльфы были так любезны, что выдали огромное множество подземных ходов, залов и святилищ. Одд, — обратился Душан к главному среди наемников, — разбивай здесь лагерь, — приказал он и слез с коня. Животное восприняло достаточно радостно этот поворот событий, довольно запыхтев. Конь, как Душан назвал его, еще не совсем привык к магии, которую постоянно использовал маг. Если бы я умел перемещаться сквозь пространство и время, то не использовал магию на тебе, — подумал Душан.
Вход был закрыт массивной дверью и засыпан снегом, достаточно мягким, чтобы в него без проблем провалиться. Здесь все было первозданно чистым и нетронутым. Очевидно, пришло время изменить подобный порядок вещей. Душан подошел к двери, чтобы ближе рассмотреть ее. Предусмотрели великие эльфы подходящие механизмы, способные так долго существовать и открывать тяжелую дверь? Душан счел лишним интересоваться этим вопросом и коснулся двери. Рано или поздно маг, изучающий школу Изменения, начинает по-особому ощущать материальный мир вокруг. Даже Душан через смог почувствовать неприступность и тяжесть преграды. Магия легко выскользнула из его рук, стремительным потоком она разлилась по каждой трещине камня. Дверь, несмотря на преграды, медленно стала отпираться. Снег вокруг стал проседать и врываться внутрь руин, подгоняемый ветром и собственным весом. Не самый приятный воздух вырвался на любопытных магов: пыль, отсутствие вентиляции, а также наверняка парочка трупов, давно превратившихся в скелетов — тот еще коктейль.
— Идем, — предложил Душан и сделал первый шаг внутрь. Было невероятно темно, так что он вызвал небольшой магический огонек теплого света, плывущий над головой.
— Сейчас вспомнил. Одна студента с кафедры как-то написала статью «Соответствие переносных магических источников света и чародея». Суть в том, что по источнику можно оценить характер мага, его способности и ценности, даже внешность. И она сформировала своеобразную типологию магов. С подобной работой она приходила ко мне, хотела, чтобы я ее взял в протеже. Думаю, нет нужды объяснять, как я поступил? Это ее ты видел в том кристалле вчера. Крайне способная… В магии, я имею в виду. Но заниматься таким? Сам понимаешь, — улыбнулся Душан, вспоминая прошлое. Мелкий и забавный момент, один из многих, на которых и зиждется человеческая жизнь, а вовсе не на великих и героических делах, о которых так часто помышляют юные умы.
— Что ж, Летео. Это твоя область интересов, внимательно слушаю.