– Контракт.
Рыжая покосилась на возникшего на пороге мужчину с плохо скрываемым раздражением. Она не выходила "в поле" уже пару месяцев, запертая тут, в четырех стенах, словно ненужная, заброшенная в пыльный угол вещь. И выбросить в помойку жаль, и не нужна, в общем-то. Осколок неблагополучного прошлого Братства, по недоразумению живая, по милости Слышащего не закованная в ошейник. Заключенная, которую перевели в более широкую камеру и разрешили посещения других людей. Эльфийка метнула тренировочный нож в манекен и криво усмехнулась.
– Альвира, ты поедешь.
Эльфийка вздрогнула, но более ничем не показала своей заинтересованности, продолжив лениво метать тупое оружие в лицо деревянной куклы, стоящей в самом дальнем углу тренировочного зала. Наверняка снова никчемушное дело с отравлением соперницы, что увела у дурищи-горожанки мужа. Скука смертная. Ее для этого учили столько лет? Скрываться, лицемерить, плыть в тенях, чтоб горла вскрывать глупым девкам, будто курице на суп? Тоскливо.
– С чего такая милость? – непривычному человеку, чтобы услышать голос босмерки пришлось бы напрячься.
– Ты засиделась в убежище, ты не приносишь пользы и денег семье! – имперец оскалился в спину асассину, так и не удостоившей его взглядом.
– Причина того тебе, я думаю, известна. Мне не дозволено покидать город без разрешения Змея.
– Змей оставил меня твоим куратором, а значит я сейчас решаю, куда и когда ты отправишься.
– Кого я должна убить? Слепого старика, мешающего родственникам получить его наследство?
– Илмирил, торговец. Наши информаторы сообщают, что он сейчас находится в Валенвуде, но через полтора месяца отправляется на Алинор, по воде. Заказчик желает, чтобы все выглядело как несчастный случай. Снаряжение получишь у интенданта.
– Когда мне выдвигаться?
– Вчера.

Альвира понимала, почему контракт повесили на нее. Она прибыла в порт Вудхарта за неделю до отбытия, и успела немало разузнать о своей жертве от местных нищих и шлюх. О, да, извечные информаторы тех, кто по теням гуляет. Будь ты хоть вор, хоть нож в ночи – нигде ты не найдешь сведений дешевле и правдивей, чем те, что принесут тебе живущие внизу. Там, куда обычный человек и взгляд не бросит. А зря, очень зря. Никто не видит нищего, что копается в объедках. Никто не вспомнит шлюху, что неделю назад сидела перед тобой на коленях, занятая делом. А они имеют свойство помнить все, что слышали, ведь знают, что на любой товар найдется покупатель. И информация как раз такой товар.
Имрил, как оказалось, был редкостной тварью. Шлюхи, побывавшие в его постели, не радовались даже заработку. Конечно, Альвире было наплевать на их проблемы, но информация была весьма ценна. Но она не помогла бы бойчи пробраться на корабль, как оказалось – новый, к тому же алинорский. Это создавало некоторые трудности. Команда была набрана и прибиться к ним хоть юнгой, хоть помощником на кухню было так же реально, как прыгнуть со шпиля собора Джулианоса и остаться при этом в живых. К тому же, Альвиру нельзя было принять за мальчишку даже в темноте и издалека. Внешность, обычно играющая на руку эльфийке, теперь сыграла против нее. И капитан, как назло, оказался весьма суеверен и бабу на борту не потерпел бы, тем более в команде. Он даже шлюх для ублажения знатных пассажиров не нанимал, хотя ничего странного в этой практике не было. Оставалось два варианта, и лишь один из них имел хоть какой-то шанс на успех.

В трюме, среди товара, было тесновато и нестерпимо пахло какой-то душной дрянью. Эльфийка сидела, скрючившись, среди ящиков, там, куда уже не заглядывали матросы, таскавшие оставшиеся тюки. Проникнуть сюда не было большой проблемой. Во всеобщей кутерьме никто и не обратил внимания на дрожащий от действия заклинания воздух. Говорила ей Выпь, учи школу Иллюзии, хамелеон надежней чем покров невидимости. Но, что теперь поделать. Не слушала советов умных, теперь сиди и надейся, что не придется резать глотки свидетелям. Главное, не попадаться на глаза команде, что знают всех своих. А отвертеться от случайно встреченных гостей она сможет. Возможно и не придется, никто на слуг внимания не обращает. Альвира устроилась поудобнее, чтоб к ночи не превратиться в один сплошной кусок затекшей плоти и приготовилась ждать.

Отредактировано Альвира (05.04.2017 20:13:16)

Конечно же, в трюме никто не оставлял источников света. К чему они тут, среди тюков и ящиков с товарами? Но Альвире так было даже уютней. Свет не резал уставшие, привыкшие к ласковой тьме глаза. Она давно научилась видеть во мраке. Без этого она сошла бы с ума. Или уже сошла, кто знает?
Но здесь не было тихо, мир вокруг наполнен был звуками. Скрип досок корабельной обшивки, шум волн, что бьются о борта. Тихий, почти неразличимый, но близкий. Это успокаивало, убаюкивало. Альвира даже позволила себе поспать несколько часов. Привычно настороже, вполглаза, как нередко приходилось. Силы ей понадобятся, это точно. Сегодняшняя ночь для того, чтоб разобраться что происходит на корабле. Ах, если бы была возможность расспросить кого-то, но нельзя. Пропажу даже одного, самого бесполезного из матросни заметят и поднимут тревогу. Звуки за дверью трюма затихали. Прекратились шаги, не слышно голосов. Все спать хотят и видят сны. Хорошо. Значит пора и ей выбираться из тесного, как гроб, ящика и приступать к своей работе. Альвира потянулась, разминая затекшую спину, наклонилась, заставляя позвоночник стонать от сладкой боли. Размялась, покружив на месте. Чтоб в самый важный момент не упасть от судороги, что прошибет затекшую ногу. Тело, привычное, надежное оружие, дóлжно содержать в хорошей форме. Глуп тот, кто любит лишь свой клинок, полируя и без того идеальную сталь, но забывает про то, что сам является оружием страшнее многих. А у Альвиры и выбора-то не было. Оружие, что выдал ей интендант, посмеиваясь мерзко, годилось лишь чтоб на рагу почистить овощи. Чешуйчатый ублюдок. Хоть зелий нужных не пожалел, и в том спасибо. Но сегодня не время убивать. Тот, кто спешит, обречен на неудачу. Эльфийка оставила в ящике, что стало ее ложем, подсумок с зельями, плащ свой и сапоги, оставшись, в итоге, лишь в рубахе и узких брюках из мягкой ткани. Когда приготовления были закончены, эльфийка скользнула к люку, ведущему наверх, и прислушалась. Вроде бы, все тихо. Значит можно вылезать. Приподнять дверь осторожно, на половину пальца, прислушиваясь к звуку петель - не выдаст? Нет, корабль новый, а значит не успел покрыться ржой металл. И света не видать, а значит решили обойтись и не жечь свечей. Действительно, к чему оно, когда все спят? Девушка приоткрыла люк ровно настолько, насколько было необходимо, чтоб тощая фигурка смогла просочиться наружу. Скользнула в щель, не поднимаясь в полный рост, держась у пола на четвереньках. Два тусклых светильника, в одной части коридора и в другой. Фигура у дверей в конце прохода. Знакомая фигура. Альвира уже видела его, кота огромного, как будто мать его когда-то согрешила с орком. Охранник цели, что всегда стоит за плечом высокомерного ублюдка, и по совместительству главная заноза в стопе убийцы. Лисица подобралась поближе, стараясь рассмотреть каджита целиком, чего ей сделать в прошлый раз не удалось. Но и не слишком близко, ведь жители Эльсвейра в темноте видят, и неплохо. Налюбовавшись, эльфийка вернулась в трюм. Она не думала, что все будет так просто. Ее и жертву разделяют всего лишь несколько метров, он выдал сам себя, поставив у двери своего монстра. А значит завтра можно будет приступать ко второй фазе. Альвира справила нужду в дальнем углу трюма и улеглась обратно в ящик, поджав под себя ноги и положив под голову собственные сапоги. Желудок обиженно заворчал, но был заткнут глотком безвкусного зелья. Многие асассины предпочитают голодать на заданиях. Меньше шансов, что в самый важный момент припрет.

Отредактировано Альвира (07.04.2017 17:42:52)

Самое страшное, что могло ее ожидать в ближайшее время – невыносимо долго тянущиеся минуты. Альвира периодически вылезала из своего убежища, чтобы размять затекающие конечности, но этим ее подвижность и ограничивалась. Нет, она не скучала по голосам и рожам, что окружают любое существо с самого его рождения. Она привыкла к одиночеству и не томилась им. Но все-таки так легко потерять себя, постоянно находясь в пространстве замкнутом и темном. Она едва не начала по привычке считать шаги от стенке к стенке, как делала не раз, чтоб не погрузиться в пучину бесчувственности, чтобы не стать неподвижной куклой смотрящей в пустоту.
Днем выходить из кокона опасно. Ходят, бродят, наступить могут, в темноте не разглядев маленькую босмерку. Наступят – кричать будут, панику поднимут, запрут в клетку. Эльфийка в клетку не хотела. Но и за сидение в трюме до приплытия на Алинор ей не платили. А платили за то, чтоб новая душа уплыла в темные воды Ситиса, в объятия его.
Девушка привычным уже путем подкралась к люку и прислушалась, чуть приподняв крышку. Так, чтоб видеть узкую полоску темноты по ту сторону деревянной преграды, чтоб слышать шаги тех, кто проходит мимо. Судя по голосам, сейчас ей выходить не стоило. Снаружи, буквально в паре метров стояли двое. Послушать будет любопытно. Судя по всему, ее цель сейчас находится не в своей каюте, раз обсуждают его беседу с... эмиссаром? На борту находится эмиссар Талмора? Это может стать проблемой. Или, если все правильно рассчитать, подспорьем. Эльфийка внимательно слушала, стараясь не дышать, чтоб звуком своего дыхания не заглушать себе же источник информации. Не сказать, что она узнала что-то важное, помимо того, что каюта цели сейчас свободна и того, что на борту высокопоставленная шишка в черной коже. Но и заткнуть тех двоих, что обсудив последние новости перешли на разговор любимый сердцу каждого, что носит член в штанах, было не в ее власти. Ей показалось, что прошла вечность, пока голоса замолкли и шаги затихли, и Лисица выдохнула с облегчением. Нашли же место для разговора, тупоголовые.
Альвира выскользнула наружу, стараясь держаться в самых темных уголках. Свечи, что горели ночью, поменяли. И теперь ее подруги-тени, что прятали всегда, давая шансы выжить и быть незамеченной, жались по стенам, жались по углам. Не обнимали больше плечи надежным плащом. Эльфийка зябко переступила босыми ногами и сдвинула кошель, привязанный к ремню, за спину. Так меньше шансов, что звякнет припрятанное зелье, выдавая ее присутствие. Держаться ближе к стенам. Могла бы – залезла бы под потолок. Дверь в знакомую, выданную присутствием охранника, каюту, была закрыта, как и ожидалось. Альвира достала из кошеля отмычку и присела рядом с дверью, так чтоб замок был на уровне уха. Ей повезло, что тут не ставили сложных замков, чай не императорский дворец. А если б капитан отличался изрядной паранойей, то пришлось бы воровать ключи, а это уже вообще ни в какие ворота. И без того мелькает меховая жопа и срывает все веселье.
Обычная каюта. Для богатого человека обычная. Прибитая к полу мебель, какие-то тюки с вещами. И, то что было целью поисков эльфийки – большая фляга, в чехле из серого подстриженного меха. Ее она видела прошлой ночью на поясе охранника. Значит, ей повезло и зверолюд не носит ее везде с собой. Что же, сам себе враг. Лисица вынула из кошеля бутылочку, размером с палец, и вылила содержимое во флягу. Несколько часов здорового, беспробудного сна ему обеспечено. Как раз столько, сколько нужно, чтоб пробраться в комнату мимо дремлющего блохастого коврика.
Девушка аккуратно повесила флягу на место и выскользнула из каюты, захлопнув за собой дверь. Хорошо, не придется возиться с замком, чтоб скрыть следы проникновения. Осталось подождать немного, и новая душа отправится на тот свет. А пока – в свое убежище, что скоро не будет безопасным. Нужно бы разузнать, какая каюта принадлежит эмиссару.

Альвира очень устала от вынужденного безделья. Устала и измучилась ожиданием действия, но не позволяла своему раздражению выплеснуться наружу. Не смотря ни на что, эльфийка оставалась профессионалом. Могла ли когда-то рыжая перепутанная девчушка, готовящая кашу своре бандитов, и согревающая постель их атаману, подумать о том, что через несколько десятков лет станет одним из цепных псов Ситиса? Едва ли. Тогда она вообще предпочитала не задумываться о будущем, справедливо полагая, что ее жизнь полностью зависит от того, насколько будет доволен ей ее хозяин. А теперь ей было все равно, кем она являлась или кем ее считали окружающие. Наверное поэтому ее и отправили на эту миссию. После того, как Братство было практически истреблено, после того, как лучших бойцов повыбивали из строя, слишком мало осталось тех, кто просто делает свою работу. Большинство старались вернуть своей гильдии уважение и страх обывателей, на котором она держалась в третьей эре. Альвире же было глубоко фиолетово на всю эту детскую возню за право назвать свою песочницу главной. Безразличие и сонная усталость от всего происходящего. Босмерка вытащила из поясного кошеля маленькую бутылочку и внимательно присмотрелась к содержимому. В темноте трюма было практически невозможно рассмотреть цвет зелья. Вот будет номер, если она перепутала сосуды и мохнатый откинется на пороге комнаты своего хозяина! Жаль будет, если она потратила дорогостоящий яд не на ту жертву. Хотя нет, это ложь. Ей вовсе не жаль.
Вылазка наружу, как и обычно, прошла без сучка и задоринки. Главное, чтобы теперь никому из альтмеров, сопровождающих своего высокопоставленного господина не приспичило поссать в самый неподходящий момент. Забавно будет, если кто-то застанет ее на пороге комнаты Илмирила, ковыряющуюся в замке. "А вы кто?" "А никто, так, погулять вышла, а то в трюме отлежала себе даже пятки". Каджит сидел на полу перед дверью, и храпел, закинув кудлатую голову назад. Надо же, не перепутала. Значит поживет еще. Если не кинется за борт, обнаружив своего подопечного утром. Кто их знает, этих телохранителей? Тем более каджитов. У них вечно мозги не на месте из-за национального пристрастия к наркотической дряни. Аль вскрыла замок и проскользнула в обиталище своей жертвы. Мужчина спал, широко раскинув руки, заняв почти всю немалую кровать и скинув одеяло на пол. Эльфийка осторожно приблизилась и с интересом рассмотрела альтмера. Да, действительно он. По крайней мере описанию соответствовал. Красив, как и все из его проклятой желтокожей породы. Правильные черты лица, подтянутая фигура... Почему-то именно это показалось босмерке величайшей несправедливостью. Такая мразь, как Илмирил просто не должен быть красивым. И почему природой не заложено так, чтобы внешность соответствовала внутренней составляющей? Впрочем, хорошо что это не так. Иначе самой Альвире пришлось бы жить кривой и горбатой, как минимум.
Девушка достала из кошеля бутылочку и осторожно вынула пробку. Всего один глоток и не станет гордого сына Алинора. Будет бесполезная груда мяса, с остановившимся сердцем. Ах, какая жалость! Не выдержал напряженных дней, что провел в Валенвуде, издеваясь над местным населением! Устал, да за обедом скушал не то. Конечно, будут подозревать, что смерть его не случайна, но ничего не обнаружат. Яд расщепится на составляющие уже через сутки после смерти, а хорошего мага Восстановления на борту нет. Увы, он был так молод! Эльфийка наклонилась над кроватью и вылила содержимое флакона в раскрытый рот золотокожего эльфа. Мужчина рефлекторно проглотил жидкость и широко распахнул глаза. Вот это, конечно, плохой поворот. Яду нужно время, чтобы подействовать. Как любила шутить Выпь, чтоб отравленный нож стал воистину опасен, его лучше всего скурить. Через желудок отрава добирается куда дольше. К тому же, от нее куда проще избавиться, попросту выблевав. И пусть у дорогостоящих эликсиров смерти действие было усилено магией, им все равно требовалось несколько минут. Ей конец, если он закричит.
- Спи, - приказ, подкрепленный заклинанием успокоения.
Все-таки, надо было больше налегать на школу Иллюзии. Однако, похоже, ему хватило. Девушка улыбнулась ласково и подмигнула спящему альтмеру. А после скользнула к выходу, оставляя за спиной бледнеющего торговца. Он уже труп, просто не подозревает об этом. А ей нужно поискать новое убежище. К утру на корабле станет небезопасно. И обшаривать корабль в поисках неведомого убийцы начнут именно с трюма. Уж слишком очевидное убежище.

Где скрываться крысе, к чьей норе скоро подберется поджарая, золотистая кошка? Альвира знала, чуяла своим, обострившимся за долгие месяцы пустоты, пред-знанием, что скоро грядут большие неприятности. Внезапно спящий кот, внезапно мертвый эльф. Для кого-то это не покажется чем-то из ряда вон выходящим. Охранника своего торговец не жалел, ведь его не было спящим в комнате, когда эльфийка подливала снотворное. А значит, каджиту не позволяли долго спать. Быть может, пару часов утром и несколько перед постом. И зелье, зелье бодрости. Наверняка. Хорошо, что не во фляге, пополам с водой. Забавный был бы эффект, наверное. Интересно, какой? Можно было бы спросить у Выпи, но боги не были к ней милостивы, и она мертва. Человеческий век так короток. Тем более ее, той, что проклятой кровью напиталась. Но на борту, помимо прочих, еще и те присутствуют, чья вера в случайности хрупка и незначительна. Не поверят, все проверят, все обыщут, притащат крысу к себе в гости, обглодают тонкие кости. Правду вытащат, они умеют, они знают. Альвира боль терпеть умеет, но страх найдут и все - захлопнется капкан. Девушка рассмеялась тихим, булькающим смехом, но заткнулась быстро. Потом, все потом. Не для праздного веселья время.
Вереск собрала свои вещи, аккуратно закрыла ящик-ложе, маскируя свое присутствие. Утро. Сейчас самое время поискать новое гнездо для крысы, то, в котором кошка ее не найдет. А где кошка не будет искать? Там, где сама когти точит. Думает, что крыса испугается ее запаха. Но крыса умнее, да, да.
Альвира обхватила свою голову ладонями и тихо, тоскливо заскулила. Они снова вернулись, тени пустоты, отзвуки страха. Мучают, под кожу залезают, гнезда вьют под тонкой височной костью. Нельзя сдаваться, нельзя быть слабой. Она сейчас не может отдаваться на милость безумию. Успокойся, - себе сказала. - Вернешься в Братство, и хоть шерстью серой обрасти. А сейчас - действуй.
Выскользнуть из лаза, одним глотком опустошить вторую, предпоследнюю бутылку с зельем невидимости. И ждать. Выходят из комнат своих мужчины, собранные, бодрые до отвращения. И среди них тот, что выше неизмеримо. Не ростом, все они, альтмеры, как каланча высокие. Выше других, потому что здороваются с ним почтительно, кивают. Откуда вышел? Отсюда. И дверь захлопнул.
Эльфийка вжалась в угол, стараясь не шуметь и не попасться под ноги другим. Наступят на невидимку, то-то смеху будет. Отсчитывает мозг последние секунды действия зелья. Третье - и последнее, в руке зажато, с открытой пробкой. Успеть глотнуть за секунду до того, как развеется покров спасительный. Но не пришлось. Шаги на лестнице еще не затихли, но глаз любопытных больше нет. Вереск прислонилась к стене, тяжело дыша, но тут же подобралась. Потом порадуешься рыжая, сейчас - беги. Вскрыть замок, скользнуть в каюту. Как зеркало - отражение той, где умер Илмирил. Как отражение, но кривое. Тут - порядок, там - вещи разбросанные. Не задеть ничего, присутствия не выдать. Подкатиться под кровать, скорчиться в углу, тенями укрыться, как покрывалом. Труп найдут, корабль обыщут, не найдут ничего, и уйдут ни с чем. Ночью и вернется в свое, вновь безопасное гнездо. А пока в кошачьем доме спрятаться.

Отредактировано Альвира (07.10.2017 15:53:40)

Хлопнула дверь, шаги, выдающие существо тяжелое, раздались близко-близко, словно прошел по голове, выбил дробную чечетку в пульсирующих от ноющего ощущения опасности висках. Заметил, вычислил своей магией. Глупо было надеяться, что не проверит. Параноик, как и все они, высокие. Вылезти предлагает. Сейчас - думает рыжая эльфийка, сворачиваясь в комок. - Только косу переплету. Смеяться хочется беззвучно. Такой большой и верит в сказочную силу своего командного голоса. Быть может для подчиненных - авторитет. Для крысы рыжей, на корабль подосланной - никто. Проблема ходячая, требующая быстрого решения. Босмерка улыбается пересохшими губами - шутка ли, несколько дней на зельях. Выскочить, напасть попытаться? Глупо, безрассудно, к гибели ведет и провалу задания. Пока не нашли убийцу, пока не разоблачили, не наказали - контракт поддержан. Нет доказательства того, что мерзкая тварь умерла от яда. Нет доказательств убийства. Осталось лишь убедить того, высокого, с голосом властным, что она тут не при чем.
Эльфийка развернулась, "неловко" зацепив ногой доску кровати. Затаилась, съежившись. Больно прирастают новые маски, но крепко. Не оторвешь от лица, а коли оторвешь - то с мясом лишь, с плотью живой. Не найдешь ответов и правды.
В глазах янтарных блестят слезы, скатываясь по вискам, теряясь в огненных, пересыпанных редкими ниточками серебра прядях. Умирает под кроватью асассин, которую зовут Красным Вереском, травой, что на крови чужой растет. Умирает одна и рождается другая, та, что знакомство сведет с талморцем. Из горла вырывается всхлип - услышит. Конечно же услышит.
Большая крыса в груди босмерки довольно ухмыляется, топорща обломанные усы.

Совместно с Аринголом

Она вылезает из под кровати. Медленно, неловко, цепляясь ногами за приколоченные к полу ножки лежанки. Осторожно поднимается на дрожащие ноги. Испуганная, сжавшаяся в комок. Та - другая - смотрит из глубины глаз перепуганной девчонки. Тихонечко, чтоб не разрушать иллюзии в которую поверить должен альтмер. Смотрит оценивая. Сумеет ли в случае чего вцепиться в горло, напиться алой крови, что под кожей золотой тягучими толчками плывет? Сумеет. Но это будет последнее, что крыса совершит в своей жизни. Поэтому - уйти пока в тени, оставить снаружи ту - что маска.
Маска смотрит упрямо, поджимая пухлые губы. Упрямо, словно загнанный зверек. Смотрит, вонзая кинжальный взгляд в лицо высокого. Боится, до дрожи тонких пальцев, но не отводит взгляда. Дрожат ресницы.
- Можете выдать меня им! - голосок звенит от напряжения, - Но он был мразью! Тварью, не достойной жить!
Ноги подкашиваются, девчонка опускается на пол, хватаясь руками за кровать, ища опору.
Не переигрывай.

Виновна. Эта мысль сразу же посетила голову Арингола. Теперь сомнений точно нет, убийца стоит здесь, в этой комнате. Что стоит меру выдать деву прямо сейчас, свершить правосудие, рассудить ее по закону богов и государства. Но нет, этого Арингол сделать не может. Если все узнают, что лесная эльфийка убила Алинорского купца, отношения альтмерской знати и босмеров вновь напрягутся. Убить ее? А что с трупом делать?
— Я понимаю, что тобой двигало. Понимаю, что он был плохим мером, и мир без него станет только лучше.
Слабость, страх, состояние девушки в целом никак не влияло на поведение Арингола. Ни жалости, ни сострадания, ни доверия.
— Но что мне делать с тобой? Отпустить - не вариант. Сдать - назови мне хоть одну причину не делать этого.

Альвира не знала о мыслях эмиссара. О планах, что зрели в голове альмера. О том, что выдать ее властям он не может, опасаясь политических осложнений. Поэтому сейчас она напоминала натянутую струну. Струну, которая звенит под пальцами барда, тревожным и болезненным мотивом. Стрелу, что затягивается на чужом горле, раня нежную кожу, вгрызаясь в податливую плоть.
Сделка. Он предлагает сделку. Что может предложить ему убийца, чей путь Черной Рукой отмечен? Что может предложить ему маленькая испуганная босмерка, пробравшаяся на корабль и совершившая правосудие над тем, то истязал ее народ? Ничего. Или что-то.
- Я... - Альвира подняла на альтмера полные надежды глаза, - Я не могу заплатить вам, у меня совсем нет денег... Но, быть может, вам нужно что-то еще?
Асассин воет, кидаясь на хрупкие стены грудной клетки. Скребет когтями по лицу, кидается проклятиями на языке зеленокожих гигантов. Девочка смотрит на мужчину глазами полными надежды, облизывая нижнюю губу.