Шиммерин встречал гостей порывистым ветром, мелкой моросью... и совершенно нетипичным для такой погоды, праздничным настроением. Спрыгнувших с повозки, что ходила от парома до столицы, босмеров, один из которых явно был полукровкой, так как возвышался над своим приятелем почти на голову, обдало волной гомона, смеха и музыки, захлестнуло толпой: пьющей, танцующей, трещащей на разные голоса - каждый стремился перекричать другого.
- Линэль, все-таки мне кажется, это не слишком хорошая идея, - второй босмер, тот, что пониже, с типично острыми птичьими чертами лица и темными волосами, потянул за рукав своего приятеля.
Тот беспечно оглядывался, явно довольный суматохой, и почти сразу же, заприметив в ближайшем окне свое отражение, принявлся поправлять свои вьющиеся локонами волосы, которые от влажной погоды завились еще больше.
- Ой, отстань, Герилдор, - заметил он с ноткой недовольства, но, удовлетворенный результатом, в который пришла укладка, подхватил друга под руку и повлек в гущу народа, - надо было думать раньше, прежде чем мы отчалили с Ауридона! И потом, разве не ты хотел посмотреть на то, как отмечают Праздник Новой Жизни на Шиммерине? - светловолосый Линэль с явным знанием местности тащил Гирилдора туда, где музыка была громче, и толпа больше. - Вот, изволь! - он сиял улыбкой, и размахивал рукой, указывая на украшенные флагами и фонариками изящные ограды домов, увитые мелкими лианами, тоже усеянными огоньками, придорожные столбы. - Пляски, выступления жонглеров, акробатов, соревнования бардов! Когда я здесь был последний раз, посреди площади били фонтаны с вином, откуда может пить каждый! Ну где ты в своей деревне увидел бы такое?!
Они почти бежали, лавируя между группками - по большей части высокие эльфы, но попадались и смешанные: это, конечно, не портовый Лилландрил, но и не пафосный замкнутый Клаудрест - некий ученый сравнивал Шиммерин со сверкающим самоцветом, сияющим своими гранями для каждого, и вот сейчас он сиял и для двух учеников Колледжа Альтмерской Пристойности, пусть даже поведение оных, верхом этой самой пристойности, и не назвать было.
- Вот если бы попались, было бы не так весело, - Герилдор явно не разделял энтузиазма своего спутника, - тебе ничего не будет, ну отсидишь пару дней взаперти, ну, отругают. А меня, - он шмыгнул носом, - точно выгонят...
- Ой, да не волнуйся ты так, - Линэль закатил глаза, пожал плечами: очевидно, что свою шарманку тот заводит уже не в первый раз, - если меня снова поймают в самоволке, точно дадут под зад коленом... вот уж лорд Матиззенский порадуется!
Во взгляде Герилдора, устремленном на него, явно читалось отношение к выскочкам вроде Лина, стремящихся мало того, что пролюбить все то, что досталось ему за милую мордашку, так еще и других втягивавших в это сомнительное мероприятие (между прочим, свой-то пропуск в Колледж Герилдор заработал тяжелым трудом!), но они уже вышли на площадь, где на самом деле бил фонтан из шампанского.
- Ну?! Что я говорил? - Лин потянул приятеля к парапету, от которого как раз относили какого-то упившегося в хлам барда (судя по отставленной одинокой лютне), и взяв чашу, оставленную на бортике, зачерпнул пенящегося напитка.
Время для того, чтобы пить, лежа на бортике, как и купаний в подобных фонтанах еще не пришло, толпа была хоть и разгоряченная спиртным и музыкой, но "отличились" пока только единицы, вроде этого бедняги.
- И вообще, Гер, - Линэль подхватил лютню и провел пальцами по струнам, извлекая благозвучные аккорды, - охота тебе было бы сейчас сидеть в душном Колледже, зубрить Трансмутацию, когда можно развлечься от души? Молодость коротка, мой друг, и надо успеть взять от жизни все, что она может тебе дать!
Умничая, Линэль наигрывал незатейливую мелодию и улыбался тем из местных, кто оборачивался к ним, привлеченный музыкой.

Отредактировано Линэль (12.04.2017 09:19:05)

За парочкой юных красавиц Линэль проследил взглядом, пока они не потерялись в толпе. Они ничуть не напоминали Риларин, разве что несколько общее было в манере держаться на публике - но именно о ней босмер подумал, едва услышал о состязании бардов. Почти сразу он потряс головой, как будто вытряхивая из нее нежелательные мысли, и когда выразительно глянул на своего приятеля, тот моментально понял, что у Линэля на уме.
- Нет, - решительно заявил он, и зеркально повторил жест приятеля, только затряс головой куда более энергично. - Нет, нет, нет! Я уже вижу, что ты задумал! - обычно флегматичный Гер, легко поддававшийся влиянию более экспрессивного Линэля, сейчас выглядел почти грозно. - Никаких состязаний бардов! Нас могут заметить! А ты... ты совсем не думаешь о своей заднице, так подумай о моей!
- Ой, да брось, - Линэль спрыгнул с парапета и подхватил его под локоть, - никто не станет искать нас в Шиммерине, ну сам подумай! Кому мы тут сдались? - он обвел рукой с зажатой в ней грифом лютни. Хозяин за ней вернется не раньше следующего утра, а до этого момента Линэль ее одолжит. Например, на состязание бардов. - И потом, - его тон стал вкрадчивым, - эти две красотки назвали нас сбродом, - он подмигнул Герилдору, - не хочешь ли ты доказать им, что их мнение было ошибочным? Ладно, - Линэль патетичным жестом прижал ладонь к груди, - я сделаю это за тебя! И только попробуй сказать, что я не гожусь в барды!
- Нет, ну... - Гер уже начал терять свой запал, как всегда, сдаваясь под напором приятеля. Он даже позволил оттащить себя от фонтана, а затем волочь по улице посредь смеющейся взбудораженной толпы, - ты, конечно, хорошо поешь. И танцуешь. И... но Лин, там соберутся настоящие Артисты, ты слышал?
- Слышал, слышал, - ухмыльнулся Линэль. - По-моему, так даже интереснее! А кинлорд Шиммерина? Слышал? Я его ни разу не видал, но знаю, что он герой Войны и ко всему прочему, калека. Раньше его приемы славились на весь город, но это было давно, еще до Войны, до нашего рождения...
Болтая, Линэль неутомимо и неумолимо продвигался к Радужной площади, названной так за архитектурный комплекс, и впрям переливающийся всеми цветами радуги, от бледно-розового до фиолетового. Посреди площади была устроена сцена, этакий замок в разрезе, и куполообразный свод создавал нужную акустику, а магические светлячки, усеивающие все доступные поверхности - атмосферу.
Лин бесстрашно протолкался к самой сцене, выискивая среди высоченных альтмеров распорядителя, и в самом деле обнаружил его - альтмера в бархатном красном кафтане, расшитым золотом. Тот стоял у лестницы, ведущей на подмостки, где Линэль заметил нескольких альтмеров и даже одного хаджита. Хаджит физиономию имел глумливую, но роскошная одежда говорила о том, что занимает он не последнее положение в обществе.
- Я тоже хочу записаться, - чуть запыхавшись, объявил Линэль распорядителю. Тот приподнял бровь, взглянув на него из-за края свитка.
- Кхм, - пауза была недолгой, во время нее Линэль успел разглядеть, что лицо у мера усталое, даже под слоем косметики, очевидно, что его самого порядком утомил этот праздник, но надо было держать марку. - И как твое имя?
Зачарованное перо зависло над бумагой, ожидая ответа босмера.

- Ты точно сбрендил, - безапеляционно заявил Герилдор, - делай как знаешь, а я пошел... понаблюдаю оттуда, - он неопределенно взмахнул рукой и столь решительным шагом направился прочь, что Линэль понял: приятель ни на шутку разозлился, и его желание назваться настоящим именем было последней каплей.
- Эй, Гер! - он был шагнул вслед за ним, намереваясь сцапать за шиворот и вернуть на место (в самом деле, должен же в этом городе за него болеть хоть кто-то?!), но распорядитель скучающим тоном, не поднимая глаз от списка, сообщил, что отлучка карается дисквалификацией. - Можно подумать, я за углом зачарую свой голос... - пробурчал Линэль, но на место вернулся.
Приподнятое настроение понемногу рассеивалось, как и легкий хмель, и сейчас Лин в толк не мог взять, отчего его прямо-таки скамп за задницу кусал, подгоняя непременно выбраться на сцену, еще и назваться! Однако отступать было поздно, да и пренебрежительные взгляды, которыми некоторые явно "местные звезды" окидывали присутствующих, добавляли веселой злости. Лощеный, с уложенными в высокую прическу, волосами, альтмер прижимал кончики пальцев к ушам, и распевался; изящная девица с очень длинными волосами и флейтой в руках стояла чуть поодаль с таким видом, будто боялась прикоснуться к остальным хоть краешком платья. Линэль устроился на подмостках, вовсе не заботясь о том, что может испачкаться - и приготовился слушать своих будущих соперников.

По мере того, как шло время, и барды сменяли друг друга, он сделал один важный вывод - почти все участники обладали прекрасными голосами, отличным слухом, артистизмом - но песни были настолько похожи друг на друга, будто перед выступлением кто-то вывесил перед каждым список песен и потребовал не отступать от указания ни на йоту. Чтобы выделиться, нужно было придумать что-то этакое - ну хотя бы станцевать нагишом, напевая неприличные частушки! Представив выражение лиц горожан, Линэль зафыркал про себя. Это помогло отвлечься и справиться с волнением - бравада бравадой, а он изрядно нервничал. И Гер еще ушел неизвестно куда...
- Следующий Линэль! - сообщил в пространство распорядитель, объявив очередного участника, точнее, участницу. Он достал из кармана платок и аккуратно промокнул взмокший напудренный лоб.
Босмер глубоко вздохнул, вцепившись в гриф чужой лютни так, как будто он тонул, а это была та самая спасительная соломинка, не позволяющая пойти ко дну. Он почти не слышал, как пела та самая девушка с длинными волосами, не слышал, как ей аплодировали, и как распорядитель объявлял его имя - но, повинуясь отмашке, вышел под свод "замка"-сцены, улыбаясь со всем уверенностью... по крайней мере, Линэлю пришлось призвать все свое самообладание.
Да, он любил внимание, но выступать перед такой многочисленной толпой не приходилось ни разу.
"Спокойно, Лин", - выдохнув, он в первый раз тронул струны, извлекая из них несложную, но проникновенную мелодию. Выбрал он песню, которая была довольно распространена на Ауридоне, но в Шиммерине он ее не слышал ни разу. Может быть, потому, что здесь не росло терновника?
Немного неуверенный поначалу, его голос набирал силу - пока не зазвенел серебряным колокольчиком, аккорды, поначалу тихие и нежные, становились громче, все увереннее.
"...Но подмётки протрёшь, но вино разольёшь,
А вот лук был в бою не напрасен.
И вернёшься опять сюда воспевать
Дуб, терновник и ясень..."
Линэль почти не замечал толпы - в лицо ему светило скопище магических шаров, - один раз только почудилось движение напротив, в ложе для высоких гостей, но свет мешал разглядеть подробности. Он пел так, как будто это был последний день в жизни, или как если не вложил в песню все свое умение - то умер бы прямо здесь и сейчас.
И, положив руку на сердце - это было бы лучшим выступлением за всю его жизнь.

За сценой праздник шел своим чередом. Артистов вежливо попросили не расходиться после своего выхода - а чтобы тем было не так скучно ожидать решения совета, предоставили и выпивки и угощения - все то, что щедро выставлялось на улицах. Некоторые из бардов, выпив, стали куда меньше корчить надменные рожи и даже заулыбались - впрочем, ощущение того, что находишься в банке с пауками, никуда не делось, претендентов-то много, а приз всего один!
Не то, чтобы Линэль рассчитывал на этот приз, сейчас его гораздо больше занимало, куда делся Гер, не попадется ли страже, не сдаст ли его, и вообще куда пойдет, города-то он не знает? Хотя, может быть, он переживал зря - с приятеля вполне сталось бы сесть на повозку обратно к парому и вернуться на Ауридон, пока не хватились в Колледже... если, конечно, нашел бы трезвого возницу. Если уж честно, Линэль сам неплохо развлекся - он выступил на сцене, впервые за долго время, завел новых знакомых среди выступающих... вряд ли, конечно, ему достанется главный приз - но и это было бы неплохо!
Когда объявили победителя, он даже не удивился - но все равно не удержался от разочарованного вздоха. Все-таки... надеялся он всему вопреки. Но, похоже, пафосные заунывные песнопения были более близки этой аудитории.
У выхода его поджидал стражник.
Линэль только и подумал "значит, Гер все-таки сдал", и пребывал в уверенности, что вот-вот за ним явится талморский патруль (даже попытался потихоньку удрать, но страж оказался бдительный) - так что появление самой леди Астании было неожиданностью.
Слава всем богам, та его не вспомнила.
Конечно, прошло не так много времени, с тех пор, как Линэль был в Шиммерине последний раз, сопровождая Риларин с ее отцом, лордом Матиззенским. Однако же - кто запоминает в лицо слуг одного из сотен аристократов, посещавших твой прием? Пожалуй, Линэль немного погорячился, когда счел Гера предателем: визит Астании не имел отношения к его самовольной отлучке.
Что не отменяло того, что причиной он имел самый невероятный предлог, который Лин только мог представить.
Выступить? Перед кинлордом Нелоиром Шиммеринским? Ему?
Глаза у Линэля стали как две плошки, так что он даже не сразу справился со своим удивлением. Нет, он был неплохого мнения о своих талантах, но ведь он же не бард! Но предложение... предложение было из разряда тех, от которых не отказываются. И потом... когда еще Линэлю представится случай посмотреть на Кинлорда? Он сразу же припомнил самые разные слухи - кажется, тот если и показывался на публике, то делал это очень редко, потому что был обезображен после Войны, но подробностей, естественно, никому не сообщали.
Как минимум, Линэль был заинтригован. Может быть, удастся даже вытрясти с леди Каноника плату золотом? Тогда он бы не расстраивался по поводу проигрыша...
- Это большая честь для меня, миледи, - изящно поклонившись, ответил Линэль. - С великой радостью сыграю для его светлости.

Отредактировано Линэль (13.04.2017 11:58:56)

Оказавшись в замке кинлорда, Линэль струхнул не на шутку. Это было похоже... как будто он оказался в одной из легенд, где герой попадает в зачарованное место, полное тьмы и чудовищ, и неминуемо гибнет. Именно такое ощущение оставлял этот огромный, пустой и темный дворец - как будто однажды все население его вымерло, а те, кто остались, приспособились к темноте, сами стали его частью.
Очевидно, его нервозность не укрылась от Астании - негромко она пояснила, что его светлость отказался от пышности и многочисленных сборищ, но Линэлю ничего не грозит. Не то, чтобы ее слова очень сильно успокоили босмера...
В зале, где его попросили подождать, царила та же полутьма, со стен взирали портреты кинлордов и кинледи Шиммерина - предков ныне здравствующего Нелоира. Вот только... Линэль как-то уже не так рвался проверить, что сталось с нынешним правителем. С одного из портретов смотрел сам Нелоир - молодой, в пышной парадной одежде, с затейливо уложенными волосами, - с поджатыми надменно губами и пресыщенным взглядом. На первый взгляд, он ничем не отличался от юных аристократов, которых Линэль видел каждый день во времена своего детства и юности.
Вошел слуга, тот же самый, что встретил их - а быть может, просто очень похожий, негромко попросил "милорда" продемонстрировать содержимое карманов, мельком осмотрел и лютню, не иначе, проверяя, не спрятан ли там стилет. Впрочем, буйное воображение Линэля уже нарисовало продолжение истории - убедившись в том, что он безоружен, его убьют, разрежут на кусочки, а душу заключат в один из светильников... ну, хотя бы в светильник! И кстати, не обязательно в таком порядке.
Но тут явилась Астания - и умерила разгул фантазии своим будничным суховатым видом.
В отличие от полутемного и даже мрачноватого, хоть и роскошного замка, оранжерея была теплым и приятным местом, по крайней мере, стоило Линэлю перешагнуть порог, как атмосфера цветущего сада очаровала его, так что он даже не сразу заметил хозяина. Тот расположился в плетеном кресле напротив света, складки одеяния скрывали фигуру, так что сходу определить, чем именно тот увечен, было нельзя...
А потом Нелоир заговорил. И Линэль, позабыв все правила приличия, уставился ему в лицо.
Кинлорд Шиммерина был слеп.
Давно зажившие шрамы окружали веки, касаясь лба, с одной стороны спускаясь чуть не до челюсти. Из-под полуприкрытых век были видны белки глаз - радужка и склера были ровно мутно-серого цвета. Однако тот явно "видел" магией - повернул лицо в сторону Линэля, и обращался именно к нему, хоть тот еще и не произнес ни слова.
Каноник поклонилась, и, пожелав милорду хорошего вечера, удалилась - однако у Линэля возникло впечатление, что их не оставили наедине - и невидимые и неслышимые слуги будут наблюдать за тем, чтобы мальчишка-бард не причинил вреда королю Шиммерина.
Хотя... нет, кинлорд мог выглядеть как угодно - но впечатления беззащитного не производил совершенно точно. Он несомненно видел Линэля, а еще когда-то был воином, героем Войны, так что наверняка смог бы постоять за себя, случись кому-то подослать к нему убийц.
Но Линэль совершенно точно не собирался убивать кинлорда, он был... растерян. Да, очень легко бравировать тем, что ты-дескать удерешь из Колледжа, отправившись кутить на другой остров, а после вернешься как ни в чем ни бывало - но в его плане точно не было пункта, содержащего визит к Кинлорду. А еще, почему-то, захотелось сказать - я не Артист. Я просто подобрал чужую лютню, и чужие же слова подсказали мне дорогу на сцену...
Молчание затягивалось.
- Ваше приглашение честь для меня, - чтобы нарушить тишину, произнес Линэль и низко поклонился, не отрывая взгляда от изуродованного лица кинлорда. - И я нижайше прошу вашего снисхождения, милорд. Я... недостоин зваться Артистом, это было в большей мере случайностью... - тут в голову босмеру пришла паническая мысль, что он говорит вовсе не то, что нужно, что его сейчас вышвырнут из замка, или еще хуже - закуют в кандалы, назвав обманщиком и мошенником, и, боги, что на него нашло?!
- Но я счастлив, что госпожа каноник выбрала меня для того, чтобы скрасить ваш вечер, - торопливо добавил он. - Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы вы остались довольны моим выступлением...
Договаривая, Линэль уже взял первый аккорд - а затем запел ту же песню, что пел на празднике. Как все вышло... неловко! Что он говорил только что? И главное - зачем?!
Это был очень, очень сложный вопрос.

Отредактировано Линэль (13.04.2017 15:43:00)

Пока Линэль пел, он успел успокоиться - больше не казалось, что обитатели замка принесут его в жертву и разберут по косточкам, а сам замок из мрачного и даже пугающего стал всего лишь пустым и тихим. Ничего удивительного не было в том, что Нелоир Шиммеринский после возвращения с Войны таким, как сейчас, стал избегать шумных сборищ, и еще - почти ничего общего с тем молодым мером с портрета, что видел Линэль, не было. Да, черты лица, и осанка - вот только глаза... и шрамы, конечно же. Кинлорд был удивительно... вежлив для мера столь высокого положения, или же просто Линэль не привык к тому, чтобы ему высказывали столько уважения. Тот назвал его достойным Артистом, и он не справился с собой - хорошо, пожалуй, что Нелоир не видел его лица, потому что Линэль засиял начищенным золотым, и в его голосе все еще звучала улыбка, когда он отвечал.
- Вы слишком добры, милорд, - он снова поклонился, хотя кинлорд не мог этого видеть... но, должно быть, мог определить - по шелесту одежды, по изменившемуся источнику звука. Лишенные зрения становятся чрезмерно чувствительными к звукам и прикосновениям, так ведь? - Ваша похвала для меня - самая драгоценная награда. И я мог бы петь для вас всю ночь, столько, сколько вы пожелаете!
Окрыленный похвалой, Линэль чувствовал невероятный подъем, и мог сейчас пообещать Кинлорду что угодно. И нет, это не было бы продиктовано жалостью к калеке, Нелоир не вызывал желания его пожалеть, а вот ответить учтивостью на учтивость - да, сколько угодно! 
Интересно, сколько развлечений ему доступны здесь? Жить затворником, должно быть, нелегко - может быть, ему читают вслух, или... поют, как сейчас Линэль. Нервозность сменилась интересом, в такой ситуации он еще не был - и грех было бы не воспользоваться случаем.
- Выбирайте песню, милорд, - босмер снова тронул струны, благозвучные аккорды наполнили оранжерею. Да, пожалуй, в этот момент он был благодарен лорду Матиззенскому, давшему ему, помимо прочего, хорошее музыкальное образование, и сейчас он мог блеснуть всеми своими талантами. - Я знаю немало песен, и полностью в вашем распоряжении. И... мое имя Линэль.

На какое-то время, пока Линэль усаживался в кресло, и, повинуясь жесту хозяина, подносил к губам кубок с прохладным лимонадом, он позволил себе пораздуваться от гордости. Он мог себе это позволить, ведь на празднике было несколько десятков бардов, многие из них были хороши, многие - очень хороши! Но петь для Кинлорда выбрали его, который никогда не мыслил для себя путем жизни пение, да и соревноваться-то полез по внезапному наитию, только потому, что две девицы на него косо посмотрели!
А может быть, раз он так хорош, что его позвали выступить перед самим Нелоиром Шиммеринским, и впрямь... не возвращаться в Колледж? Купить новую лютню, и отправиться странствовать! Линэль любил заводить новых знакомых, любил путешествовать - с леди Риларин они объездили почти весь Саммерсет, и может быть, отправились бы и дальше - если бы лорду Маттизенскому не пришло в высокоумную голову, что дочери следует меньше общаться со своим компаньоном и больше думать о долге перед семье, выгодном замужестве и прочем. В общем, картинка была достаточно привлекательная, так что Линэль даже представил, как он возвращается в Колледж (да, за деньгами придется все же вернуться!) - отец Риларин платил за его обучение в Колледже (который он ненавидел всей душой!) и присылал кое-что на карманные расходы. Этого вполне бы хватило на первое время, чтобы уйти и зажить своей жизнью...
Линэля сейчас просто распирало от новых идей и планов, он любил весь мир, и в особенности - Кинлорда Нелоира, который оказался ценителем искусства, и в частности его пения и музыкальных способностей! Сейчас Линэль готов был буквально расшибиться ради него в лепешку, спеть что тот пожелает, играть до поздней ночи или завтрашнего утра... да хоть бы и до завтрашнего завтрашнего утра!
- Как пожелаете, милорд, - ответил он Нелоиру на предложение выбрать песню, стараясь, чтобы в голосе не слишком слышалась распирающая его радость. Наверное, Кинлорд будет не слишком доволен, если вместо пения Линэль будет визжать от восторга, пусть даже сам же его и похвалил. - Надеюсь, вам придется по душе и эта мелодия...
Следующей песней он выбрал балладу, которую можно было бы назвать любовной - вот только герой ее был вовсе не уверен, что его возлюбленная существует в действительности, и обращался к ней как к сну, нежной грёзе - неуловимой, но бесконечно прекрасной. Исполнялась она обычно с самой печальной миной, но Линэля до такой степени переполняли эмоции, что вышло исполнение светлым, преисполненным надежды. Странный, должно быть, выбор - любовная баллада для такого слушателя, как Нелоир, но когда Линэль попытался всерьез задуматься о том, что могло бы понравиться или не понравиться кинлорду, его охватила паника - не угадаешь ведь, что может вызвать недовольство калеки: несмотря на любезное с Линэлем обращение, он помнил, что слыл Нелоир Шиммеринский мером резким и непредсказуемым. Трудно было поверить в это сейчас, когда Кинлорд обращался с Линэлем как с дорогим гостем - и слушал внимательно, явно наслаждаясь каждый аккордом.
Словом, справившись с замешательством, босмер решил положиться на свое чутье, и стоило отзвучать второй песне, как он начал третью - снова пытаясь удержаться на грани, не скатываясь ни в откровенное веселье, ни в грусть - а печальных песен Линэль знал немало, в том числе и об Одиноком рыцаре, неостановимо и неприкаянно едущим сквозь тьму на своем хромоногом верном коне. Почему-то именно эта песня всплывала у босмера в голове, когда он смотрел на Нелоира - быть может, потому, что сложена она была после Великой Войны, и считалось, что Рыцарем был сам лорд Наарифин.
А ведь раньше Нелоир был довольно красивым мером - не к месту подумал Лин, вспомнив портрет в приемной зале, -  должно быть, тяжело ему пришлось после Войны, когда оставил свои старые привычки и стал добровольным затворником.

Отредактировано Линэль (14.04.2017 09:57:32)

Нелоир Шиммеринский казался... странным, пожалуй. Не было в нем образцовой невозмутимой сдержанности, присущей высокопоставленным особам, и даже поза его, пусть и неподвижная, создавала впечатление, что внутри Кинлорд весь кипит, и обманчивая неподвижность всего лишь тонкая непрочная оболочка, скрывающая обжигающе-горячую сердцевину.
Должно быть, годы вынужденного одиночества (а ведь Линэль слышал самые разные слухи о его светлости еще когда бывал в городе с леди Риларин! - подумать только, еще когда он был совсем мальчишкой!) отучили его от манерности, свойственной высшему сословию. Пожалуй, это импонировало босмеру гораздо больше, чем благосклонные кивки и ничего не выражающие вежливые полуулыбки, которыми встречали его выступления гости лорда Маттизенского.
"Над морями и вдаль" Линэль знал, хоть и не очень хорошо. Но после недолгой паузы, освежив в памяти строки, запел - может быть, его игре и недоставало отточенности и идеальной выверенности игры настоящих Артистов, но это искупалось искренностью и увлеченностью. Он действительно увлекся, перепевая это балладу моряков Второй Эры, отважных и благородных меров, так что на секунду прикрыл глаза, будто подставляя лицо соленому ветру и брызгам волн. Конечно, Нелоир не мог его видеть - но зато слышал и слушал.
Вечер только начинался, было спето совсем немного - и еще многое предстоит.

Песня завершилась не слишком удачно, просто соскользнули пальцы - но Нелоир, похоже, не заметил этого. Его лицо исказилось, как от боли, и, должно быть, оттого Линэль и запаниковал, и промахнулся ладом. В какой-то момент он даже подумал, что сделал что-то не то, b петь эту песню было ошибкой... пусть Кинлорд и сам просил об этом.
Но все объяснилось очень просто, по крайней мере, Линэль думал, что догадался о причине. Должно быть, раны Нелоира Шиммеринского слишком глубоки и болезненны, чтобы их можно было залечить полностью, и до сих пор причиняют ему страдания - и дело здесь вовсе не в Линэле и его пении. Снова пришли на ум слухи, обрывками сплетен, чужими фразами - дескать, молодой кинлорд до сих пор не женат оттого, что изуродован настолько, что более не способен иметь наследника, и род его закончится на нем. Раньше Линэлю не было до этого дела, а сегодня Нелоир был с ним так вежлив и предупредителен, что вспоминать о каких-то сплетнях вовсе не хотелось... а сейчас Линэль не знал, что и думать - он был напуган, в большей степени оттого, что не смог бы ничем помочь.
Пальцы кинлорда взрогнули, когда он прикоснулся к отвороту одеяния, что-то нащупали во внутреннем кармане. Тонкие губы кривились, Нелоир даже слегка прикусил нижнюю, коснулся лица платком, будто отирая выступившую кровь или пот - но безупречно-белый батист был чистым и ничуть не влажным, вот только виски явственно заблестели от выступившей испарины.
- Не беспокойтесь обо мне, милорд, - немного растерянно отозвался Линэль. - Вам нехорошо? Позвать слугу?
Он привстал, как будто и впрямь собирался бежать за помощью, не сразу вспомнив о том, что серебряный колокольчик по-прежнему стоит у локтя Нелоира, и если бы он хотел, то давно позвонил бы. Но тот достал небольшую шкатурку, и Линэль все понял - лекарство. Кинлорду нужно его принять, но присутствие гостя стесняет его и мешает - все же это довольно интимный момент, а высокородные господа скорее допустят падения лун на землю, чем обнаружат перед кем-то свою слабость.
- Прошу вас, не обращайте на меня внимания, - торопливо добавил Линэль, снова опускаясь в кресло и отводя взгляд, как будто Нелоир был зрячим и мог оценить этот жест скромности.
Он заиграл - совсем тихо, ненавязчивую мелодию без слов. Музыка должна была заполнить паузу и помочь Нелоиру прийти в себя.

Отредактировано Линэль (14.04.2017 18:06:08)

Линэль ни на шутку перепугался. На какое-то мгновение он успел представить все самое ужасное, начиная с того, что кинлорд умрет от своего приступа прямо здесь и сейчас, а казнят его, потому что он был единственным, кто находился рядом. Ладони стали липкими от пота, пальцы соскальзывали со струн, и, должно быть, прикажи Нелоир ему петь - он не смог бы выдавить ни звука.
Из маленькой шкатулки кинлорд достал круглую пилюлю, но пальцы его так дрожали, что Линэль подумал -  выронит свое лекарство, и кто знает, чем обернется минута промедления? Нелоир не выпустил маленький слюдяной шарик, поднес к кривящемуся от боли рту, но Линэль все равно сбился с такта, второпях взял другой аккорд, снова смешался... а затем Нелоир велел ему прекратить. И убираться прочь.
Выражение лица кинлорда в тот момент было почти яростным, и, боги свидетели, Линэль даже почувствовал себя виноватым, хотя, конечно, не был виноват ни в его приступах, ни во внезапных сменах настроения. Да, теперь стало предельно ясно, отчего Кинлорда Шиммеринского уже много лет не видели в городе: если он подвержен таким сильным припадкам - это тяжкое испытание и для него, и для окружающих.
Руки дрожали, как и колени, когда Линэль поднимался с кресла. Он опрометью кинулся бы к двери, чтобы поскорее убраться подальше - но что-то как будто удерживало, - может быть, он и хотел бы сказать "господин, вам не следует стыдиться своей болезни и слабости". Но за такую наглость Кинлорд, наверное, просто убил бы его на месте, поэтому он только пролепетал едва слышное "прошу прощения, милорд". Сказать честно, сейчас его мало интересовала награда.
У самых дверей Линэль снова обернулся, рука замерла над створкой - остававшийся посреди цветущего сада неподвижно сидящий кинлорд казался сейчас... бесконечно одиноким. Линэль бы тоже остался, должно быть - если бы ему было позволено. Так много вопросов, догадок, пищи для размышлений и сплетен - но нет, сейчас Линэлю было не до того, чтобы делать выводы. Он просто... хотел помочь, может быть?
- Доброй ночи, милорд, - немного смущенно проговорил он, не уверенный, что Нелоир его слышит, и толкнул дверь оранжереи.

Отредактировано Линэль (14.04.2017 23:11:26)

Линэль замер. Затем, не веря своим ушам, повернулся, все еще и занесенной для того, чтобы открыть дверь, рукой.
Когда он приехал в замок, он был напуган, затем преисполнен восторга, затем напуган снова, и вот сейчас осталось только неприятно-горькое "я не понимаю, что происходит".
Нелоир тяжело встал с кресла, скованность движений наводила на мысли о том, что под одеждой все может быть гораздо хуже чем то, что Линэль видит - выжженные глаза и шрамы на пол-лица. И... тот просил остаться. И Линэль не мог отказать. Может быть, через несколько минут тот снова впадет в раздражение и прогонит его второй раз... должно быть, именно это и случилось с многочисленными слугами - если сейчас кинлорд в таком состоянии, то что было пятнадцать лет назад?! Может быть, Нелоир и прогонит его снова... но сейчас Линэль не мог уйти, тем боле - тот просил, а не требовал.
И уж конечно, не мог уйти после того, как тот сказал "прости".
Линэль повернулся и сделал несколько шагов навстречу, пока избегая слишком приближаться к кинлорду - тот мог счесть свое поведение недостойным и передумать. И закралась мысль - а что же остальные барды, которых приглашала к Нелоиру Астания? Им "везло" не так, как Линэлю? Заплатили очень много за молчание, чтобы скрыли внезапные вспышки Кинлорда?
- Вам не за что извиняться, милорд, - негромко ответил Линэль. - Вечер еще не закончился, и лютня все еще при мне. Если хотите, я сыграю вам еще.

Отредактировано Линэль (15.04.2017 09:36:17)

Нелоир был странным. Линэль уже думал о нем так, в самом начале их знакомства, но сейчас все и впрямь было иначе - тогда Кинлорд не будоражил, не раздражал, не вызывал желания узнать, что у него на душе - всего лишь обычный... почти обычный, учитывая увечья, скучающий аристократ. Таких Линэль знал с самого детства, некоторых - очень близко, и они стали для него чем-то привычным, ничуть не удивительным, вроде чашки чая к завтраку.
Сейчас все было по-другому.
"У него что-то с ногами", понял Линэль, когда тот двинулся к своему креслу, припадая на левую ногу, но точнее сказать было невозможно, долгополое одеяние скрывало даже носки туфель. И оказалось очень естественным взять его за наугад протянутую руку. Линэль не думал в тот момент, что оскорбит этим Кинлорда, просто это как бы само собой разумелось, Нелоир протянул навстречу ладонь - Линэль ее принял.
Ладони кинлорда были чуть влажными и жесткими (тренируется? до сих пор?), сейчас Линэль стоял достаточно близко, чтобы разглядеть нервное подергивание мышц лица, но Нелоир ускпокаивался, как ему показалось, - и уже не был столь напряжен, как несколько минут назад.
Линэль не видел смысла скрывать правду о себе, и он ответил:
- С Ауридона, милорд. С детства воспитывался у лорда Кореллона Маттизенского, как компаньон его дочери. Там и получил музыкальное образование... и не только его, - последнее вырвалось само собой, так что Линэль торопливо добавил, - вот и все, что я могу рассказать о себе. Жизнь моя пока слишком недолга и скучна, чтобы я мог бы занять вас рассказом о ней.

- Не для меня, - Линэль невольно улыбнулся.
Он начинал чувствовать себя свободнее в обществе Кинлорда, должно быть, это естественно для многих Артистов, держаться отчужденно, и для многих босмеров - не доверять альтмерским аристократам. Но Линэль вырос с такими, как Нелоир, и видел их в гораздо более неприглядных ситуациях, а слабость от ран или эйфория от того, что лекарство приносит облегчение - в этом ничего постыдного не было.
- Для своей дочери, леди Риларин. Пока я был ребенком, мы были неразлучны, и многое из того, что предназначалось ей, получал и я. - Линэль запнулся самую малость. Говорить о Рин до сих пор было... не то, что больно - скорее, неприятно царапало где-то в груди, хоть он и думал, что пережил это. - Я слышал, один из преподавателей говорил лорду, что у меня талант, и мне стоит развивать его, но я... тогда я не думал, что когда-нибудь смогу стать достойным Артистом. И тем больше для меня приятна ваша похвала.
Позволить до себя дотронуться? Почему бы и нет? Для Линэля не было в этом ничего неприятного или оскорбительного - просто сродни тому, как подать руку слепому, чтобы помочь добраться до нужного места. Или же помочь определить, как выглядит его собеседник.
- Я ничуть не против, милорд, - он сам взял протянутую руку Нелоира, поднес к своему лицу. Даже любопытно, каким "увидит" его Кинлорд через прикосновения.