Ночь была беспроглядно темной и пасмурной. На небе не виднелось ни единой луны или звезды, с юга дул сухой колючий ветер, а фонари на столбах скрипели и раскачивались. Многие тухли, и тьма становилась еще черней, чем прежде. Датый Телас беззаботно шуровал по узкой улочке, почти волочась плечом по шершавой стене дома, и не придавал значения периодически мелькающим теням, шепоткам и звукам шагов. Он и не подозревал, что вокруг него кипят страсти коварного заговора.

-Ну что, сейчас? – шептал несуразный данмер с горбатым носом и круглыми глазами навыкате. – Пока он не свернул за угол.
-Да подожди, смотри, он оборачивается, - шикнул другой, в цветастой мантии, которая была ему не по размеру и топорщилась на плечах. – Прячься! – оба прижались спиной к стене, но Данель не обернулся, и вскоре они продолжили путь. К ним подтянулись еще трое, старающихся шагать бесшумно.
-Че, Тарвин, когда? – нетерпеливо спросил один из них.
Молодец в мантии с сомнением поджал губы и дернул плечом.
-Там, вроде, в сквере будет стражник стоять…
-Ну тогда надо действовать, пока этот гад не дошел до сквера! – почти крикнул один из компании, так что привлек внимание Теласа, и тот обернулся через плечо. Даже несмотря на темноту, вор узрел пятерку молодчиков, дышащих ему в затылок, и это не показалось ему добрым знаком. Поэтому данмер ускорил шаг, но и компания ускорилась тоже. До сквера Данель так и не добрался – его настигли и скрутили руки.

-Вы кто, че надо? – выпалил вор, в панике озираясь, пока не наткнулся взглядом на мера в мантии. Тот, скрестив руки на груди, встал напротив Теласа, глядя на него свысока. – А, это ты, безборвый? – инстинкт самосохранения отказал Данелю, и тот прыснул. У Тарвина задрожала нижняя губа.
-Ты поплатишься за… за…
-За твои брови? – данмер бездумно заржал, после чего один из шайки ткнул его кулаком в бочину, и вор заткнулся. А компания, устав ждать приказа возмущенного безбрового мера, принялась увлеченно колошматить Теласа руками и ногами. Данель попытался позвать на помощь, но не преуспел, и его вырубили быстрее, чем стражник успел бы добежать, даже если б услышал зов. Избиение из нравоучительно-мстительного очень скоро переросло в жестокое и бесконтрольное.
-Хватит, остановитесь! Да все уже, он уже вырубился, парни, не надо! – мельтешил Тарвин, оттаскивая приятелей от валяющегося на земле Данеля. – Вы что, прекратите!

С трудом избиение удалось остановить, и Тарвин с испугом взглянул на результат своей мстительности. Результат валялся на боку, закрывая руками лицо и голову и подтянув колени к груди. Валялся, не шевелясь и не подавая признаков жизни. В ужасе переглянувшись с пожимающими плечами подельниками, затеявший все это молодой мер присел на корточки рядом с подбитым туловом и неумело предпринял попытку пощупать пульс. Разумеется, он его не нащупал – видано ли это, чувствовать сердцебиение с внешней стороны запястья? Тарвин запаниковал.

-Вы его убили, недоумки! – громким шепотом оповестил он окружающих дружков.
-Почему это мы? – тут же возмутился пучеглазый. – Это ты во всем виноват, ты это придумал!
-Подумаешь, брови подпалили, - поддакнул еще один товарищ. – А ведь мы же тебя отговаривали, а ты уперся – «нет, хочу мести!». Вот тебе и месть.
-Что делать-то будем? – резонно вопросил самый тихий из компании, пинавший Данеля активнее всех.
-Надо его сбросить в море, - сгенерировал идею пучеглазый.
-Ты что, отсюда до берега по меньшей мере пять переулков, нас заметят.
-Да почти на каждом перекрестке кто-нибудь да стоит, если не стражник, то местный бездомный, как будто вы не знаете.
-Нужно спрятать его, пока не придумаем, как избавиться от тела. Мой дедушка рассказывал, что части тела можно бросать свиньям, и они сжирают их за пару часов.
-Гы-гы, этот тощий, его за час смолотят, - компания поддержала идею радостным гоготом. Не смешно было только Тарвину.
-И где же мы его спрячем, позвольте узнать? – нервно осведомился он.
-Да у тебя в сарае, - немедля отозвался тихий товарищ. – Пока все спят.
-Почему это у меня? – возмутился коварный мститель, аж подпрыгивая от негодования и испуга. – У тебя вон дома огромный хлев, почему бы не бросить там? Когда завоняет, никто и не заметит, у вас там все время гуарьим говном несет.
-Ко мне идти дальше, чем до берега, идиот, - огрызнулся оппонент. – Набедокурил – так имей честь расхлебывать.

Тарвин обиженно поджал губы. Его дом и правда находился за углом через дорогу. А стражник стоял совсем рядом, в сквере, отрезая обратный путь. Выбора не было.
-И сколько ему у меня лежать? – мрачно осведомился виновник «торжества».
-Ну, хотя бы день, пока мы что-нибудь не придумаем, - задумчиво ответил пучеглазый. – Или два дня. Твой отец часто заглядывает в сарай?
-Нет, там ничего полезного, - отмахнулся Тарвин. – Ну, берите за руки и ноги, потащили.

Тело Теласа, на самом деле уже с минуту пребывающего в сознании, но не подающего признаков жизни, успешно доставили в сарай и там бросили, как тюк с сеном. Потолкавшись еще немного у двери и подкинув Тарвину пару «дельных» советов из серии «не нервничай» и «только никому ничего не говори», компания ушла, а нарядный Дрет, прочно заперев сарай, огляделся по сторонам и быстро направился к дому, чтобы лечь в кровать и постараться смириться с той мыслью, что только что по его вине убили мера.
Телас, кряхтя, сел и громко охнул от боли – это был первый перелом ребер в его жизни. Ощущение не из приятных, а если добавить к нему отбитую спину и бока – вообще отвратительное. Во рту пересохло, а пить здесь, конечно же, было нечего. Смирившись со своей незавидной участью, несчастный побитый вор отполз в угол, где было помягче за счет наваленных на пол мешков и дырявого тента торговой лавки, устроился так, чтобы видеть и дверь, и окошко под потолком, откуда в сарай падал свет от фонаря, и постарался уснуть, чтобы меньше страдать от нерешенных проблем с питьем и болью в груди и боках.

Совместно.

Собственно, Телас уже несколько раз пожалел, что тогда ввязался в бессмысленную потасовку с кузеном той странной зашуганной девицы. Все это изначально не могло закончиться добром. Два дня подряд – встречи со стражей, два дня подряд – драки, два дня подряд – пускание фаерболов. Данель уже тогда мог догадаться, что семейство Дрет концентрирует вокруг себя сгусток неприятностей. Или это сочетание Теласа и Дрет дало такой результат? Данмер не знал, но теперь задумывался об этом. И надеялся, что Тарвин всего-навсего погорячился и несостоявшийся труп выпустит, едва одумается. Что ему придется пообещать за сохранение жизни и свободу? Дрет младше и тупее Данеля, может, купится на простые обещания никому ничего не говорить и не отсвечивать поблизости? А если не купится? Он же сын торговца, может, хитрить и изворачиваться – это у них с рождения?

Размышления вора, никак не могущего забыться сном, прервались скрипом отворившейся створки, и тихий девичий голосок уточнил, есть ли кто внутри сарая. Мирасо, как пить дать. Вот кто ему поможет!
-Есть, - незамедлительно отозвался вор, привставая на локтях, хоть это и отозвалось острой болью в ребрах. – Мирасо, это ты? – он вгляделся в темноту. – Это я, Данель, - тут же он, неожиданно для самого себя, зашелся кашлем и улегся обратно так, как лежал, не желая больше шевелиться.
-Данель? – бессмысленно переспросила данмерка, чувствуя, как что-то екает внутри от испуга и радости одновременно. Последнюю эмоцию она списала на то, что брат ее, несмотря на подозрения, все же никого не убил, а всего лишь, судя по кашлю и хрипам, покалечил. – Что он с тобой сделал? Я сейчас спущусь, погоди.

Мирасо бесстрашно просунула голову в люк, пытаясь оценить высоту, с которой ей придется прыгать, что было для воровки занятием почти что обыденным, пусть и не вполне приятным – лодыжки она подворачивала с завидной регулярностью. Как бы там ни было, кое-как усевшись на крыше и свесив внутрь люка ноги, девица сползла на самый край, и, почувствовав, что какая-то деревяшка невыносимо больно впивается ей в зад, почти вслепую спрыгнула вниз. На этот раз и Дрет, и вору, кашлявшему где-то внизу, повезло, и падение завершилось без обоюдных травм. Отыскав глазами пострадавшего, Мирасо осторожно приблизилась к нему, внимательно притом следя, чтобы по пути ни на что не наступить, ибо страсть к захламлению пространства у них с дядей была общей – по пути она все же наткнулась на какой-то бутыль, со звоном откатившийся в угол сарая.

Телас с радостью встречал Мирасо, влезающую в люк, в который, скорее всего, потом она не сможет влезть обратно, ну и пусть. В любом случае, данмерке вор был очень и очень рад.
-Я тут, - отозвался он из темноты, когда Дрет поползла в его направлении, и рукой поймал ее руку, как будто бы боялся потерять ее во мраке. – Не знаю, что нашло на твоего кузена…, - вздохнул Данель, не отпуская чужой конечности и укладывая ее себе на грудь. – Но он и его приятели меня знатно поколотили. Внутри как будто все внутренности перемешали, мерзкое чувство, - вор поморщился. – И очень хочется пить.

Мирасо вздрогнула, когда из темноты угла, в котором валялся Телас, на нее выпрыгнула его цепкая рука, крепко схватившая данмерку за запястье. Ладонь у вора была холодная и взмокшая, и девица тут же подумала, что ему, должно быть, очень страшно валяться одному-одинешеньку в чужом сарае. Да не только страшно, но еще и больно, судя по хриплому дыханию и исключительно лежачему положению. Дрет, непривычная к столь тесному телесному контакту, хотела было высвободить свою руку, но из жалости решила этого не делать, и расслабила пальцы, чтобы согреть своей ладонью отбитую грудь товарища.
-В-вот с-сволочь! – с искренним возмущением, придавшим голосу визгливую интонацию, воскликнула Мирасо. – Я его… Я его отлуплю в отместку, не волнуйся. Поставлю растяжку на его двери, чтоб его гуарьим дерьмом окатило! – воровка сурово нахмурилась, пытаясь рассмотреть пострадавшего коллегу, но глаза ее еще недостаточно привыкли к темноте. – Пить? Да, щас дождь пойдет, подставлю что-нибудь под люк…, - словно в подтверждение ее слов, где-то высоко в небе что-то громыхнуло и треснуло. Девица порывисто обернулась на люк, возмущенно дергая ушами, и медленно повернула свою озадаченную физиономию обратно в сторону Теласа. - Это он, видимо, за брови тебе мстит. Они ж у него так и не выросли.

Телас мог и подождать. Да и рука на груди была теплая и нежная, что, конечно, было приятно и способствовало долгому ожиданию без нареканий.
-Вырастут еще, - тихо заметил данмер о Тарвине и снова пару раз кашлянул. - Мирасо. Мне бы зель... А, подожди. А как ты сможешь вылезти отсюда? Будешь сидеть тут со мной, пока Тарвин снова не придет? - в голосе его звучала одновременно мягкая насмешка и опасение незнамо чего. Наверное, что Дрет ответит "а, пустяки", вылезет в люк и бросит его одного.

На лице Мирасо вдруг появилась мысль, разгладившая эмоцию возмущения, застывшую было на лице. Воровка даже поерзала на месте, чувствуя, как в коленки впиваются колючие песчинки с пола сарая, а живот нервно крутит при мысли, что дрыхнуть ей придется на мешке сарая рядом с Теласом.
-И правда. Тут же навесной замок… Ну, ничего, поставлю ящик на ящик и как-нибудь вылезу, - Дрет беззаботно махнула свободной рукой, сделав попытку разрядить обстановку. – Обо мне не думай.

Тут, наконец, пошел дождь, крупными каплями застучавший по крыше сарая. Данмерка, осторожно высвободив переднюю конечность из рук Теласа, наощупь отыскала ведро, и, вытряхнув из него пыль, подставила его под люк, как и собиралась. В голубовато-розовом свете лун стало видно половину ее лица с застывшим на нем озабоченным выражением и обе руки, переставлявшие ведро в наиболее стабильную позицию сверху на близстоящем ящике.

-Я могу попробовать вылезти сейчас и найти тебе зелье, - вякнула Мирасо, подбираясь обратно поближе к вору. – Может, даже, поколочу Тарвина и возьму у него.
-Поколотишь? – слабо улыбнулся Телас, крайне довольный тем, как девица внимательно к нему относилась и даже не огрызалась, как в момент их первой встречи. Сломанные ребра – ключ к успеху. – Не очень хочется оставаться тут одному, но если ты вернешься, да еще и с зельем, - данмер покосился на капающие по дну ведра дождевые капли и вздохнул, как будто ему воздуха не хватало. На самом деле дышать и правда было неприятно – при каждом глубоком вдохе кололо где-то в боку. – То буду очень тебе благодарен.

Получив долгожданную воду, Телас больше ничем не интересовался, молча кивнул Мирасо, даже не рассчитывая на то, что она это увидит, кое-как сел на жопу ровно и присоседил край ведра к губам. Конечно, пить там было почти нечего - три глотка, один из которых пролился на рубашку ввиду неприспособленности сей тары для питья. Но хоть горло промочить удалось. Отставив ведро в сторону, данмер задумчиво поднял голову к люку, в котором, за непроглядной пеленой противного дождя, скрылась шустрая Дрет, и снова попытался лечь. Теперь любезничать и красоваться было не перед кем, так что вор со вкусом обматерил все, что смог, пока сумел занять удобное положение. Пол, тем не менее, оставался стабильно холодным и жестким, а увечья никуда не исчезали, так что комфорт был весьма и весьма относительным.

Расшевеленные постоянными перемещениями сломанные ребра отдавались резкой болью в груди. В положении лежа, как ни странно, легче не становилось, и Телас, только-только устроившийся и рассчитывавший на покой, озадаченно захрипел, когда первая робкая попытка глубоко вдохнуть обернулась крахом. Дыхание сперло. Данмер попробовал кашлянуть, но от этого стало еще хуже. От неподвижного лежания в выбранном положении становилось только больней, и трудней вдыхать. Через пять минут дышать стало совершенно невозможно. Панически оглядываясь и наблюдая скачущие перед глазами черные пятна, Данель попытался сесть или вообще хоть как-то сменить болезненную позу, стал хватать руками окружающие предметы, ища опоры, а когда, наконец, преуспел, уже находился в полуобморочном состоянии, и так и не мог полноценно вдохнуть.

Мирасо, вернувшуюся со съестными припасами, мацтом и зельем, но почему-то не догадавшуюся взять хотя бы теплый плащ, встречал уже не тот относительно бодрый Телас, который провожал ее обратно в люк, а синюшный полутруп, глядящий отрешенно в какую-то расплывчатую даль и едва дышащий, чтобы лишний раз не чувствовать резкой грудной боли. На то, что Дрет в этот раз вошла через дверь, вор тоже никак не отреагировал, хотя, казалось бы, свобода была близко - только руку протяни. Но о какой свободе речь, если он и тут, в плену, был не шибко жизнеспособен?

Впрочем, на то, чтобы выпить зелье, сил у Данеля хватило. И на этом они иссякли окончательно. Последний раз одарив смазывающуюся недружелюбную реальность несколько обиженным взглядом, Телас на время попрощался с несправедливым миром и бухнулся в бессознательность. Тулово его обмякло, а голова, прежде державшаяся на импровизированной подушке из дырявых мешков, грустно тюкнулась об холодный пол.

Сильна была тяга к жизни в Теласе. Даже в бессознательном состоянии, выведенный из строя острой нехваткой кислорода и невозможностью вдохнуть его в свои легкие, сдавленные парочкой неудачно сломавшихся ребер, он оставался упертым жизнелюбом. Это и дало ему сил открыть глаза и оценить обстановку. Оценить, конечно, весьма посредственно, ибо в таковом полумертвом состоянии данмер отупел до состояния ездового гуара. Однако, даже у ездового гуара есть инстинкт самосохранения. И когда Данеля ненароком пнули, он кое-как подобрался и, опираясь рукой об пол, чуть приподнялся из лежачего положения. От боли, за сим последовавшей, отупение сошло на нет, и вор, наконец, осознал, что ему всего-то навсего надо держать корпус вертикально, чтобы ребра не щемились и не перекрывали доступ воздуха.

Лишь тогда, когда уселся прямо, он на заднице отполз к стене и оперся об нее, с недоумением созерцая невероятно громкую сцену перед своими глазами. Безбровый мер был тут как тут, пьяный и агрессивный, а Мирасо, похоже, успела огрести, судя по тому, что валялась на ящиках неподалеку.
-Э, ты че? - голос Теласа, как из могилы, напугал и без того ошалевшего Тарвина, и тот панически взмахнул кочергой перед собой, прочертив ею в паре сантиметров от длинного Данелева носа. Заданный вопрос поставил агрессора в тупик - он ведь и впрямь не знал, че это он. И потому безбровый решил перевести тему.
-Та-ак знач-ч-чт ты не сдох, дыа-а-а, скампыв сын? - протянул мер угрожающе. - Сча-ас пыдохнешь!

Данель успел выставить перед собой наскоро сдернутую с одного из ящиков деревянную крышку, ставшую ему щитом. Иначе - кочерга вписалась бы ему в лицо, а уж его-то травмировать совсем не хотелось. Как и подыхать, впрочем. С трудом, но вполне шустро, чуть не подвернув ногу, данмер поднялся на ноги и метнулся в сторону, куда рухнула Дрет. Та была в относительном порядке, но от новых посягательств агрессора Телас считал нужным ее уберечь. Правда, для этого он был слишком покалечен. Но ничего. Ведь геройства этому жизнелюбу тоже было не занимать. Бессмысленного геройства.
-Конечно, девчонку ударить - это ты запросто, - выдав сие, Телась закашлялся опять, держа руку на боку, как будто это чем-то могло помочь. - А вот меня хрен пришибешь. Придурок.

"Щит" был наготове. Но, когда Тарвин, окрыленный своей мнимой всесильностью, без лишних слов замахнулся на злостного обидчика, последний нырнул вниз, под ноги врагу, долбанул того той же крышкой от ящика под коленом, заставив ничего не подозревавшего мера подогнуть ноги и рухнуть навзничь. Будучи пьяным, сделал это Тарвин особенно грузно и болезненно - ушиб самостоятельно свое второе колено, локоть и, в конце концов, приложился лбом о свою же кочергу. Данель с трудом вернулся в вертикальное положение. Мирасо, тем временем выбравшаяся из-под завала, обезоружила братца, остановившись над ним с кочергой в руках.

И вот тогда пришла долгожданная стража.
-Что за шум? - вопросил один. Второй же замер на пороге, едва понял, кого перед собой видит.
-Дрет! Азура, смилостивься, это что, разбойное нападение? Хватай ее, она шустрая, сбежит ведь! Хватай!
Оба стражника, грохоча, промчались мимо Данеля, каждый счел своим долгом задеть его плечо - видимо, вор не воспринимался как осязаемое препятствие на их пути.
-Стойте! - ошарашенно воскликнул Телас. - Это она звала на помощь! Этот... он на нее напал! И на меня!
Но у Мирасо на каждом локте теперь висело по стражнику, а один все повторял:
-Я-то думал, ты безобидная, а ты... разбойное нападение! Разбойное нападение, Мивел, ты подумай!

-Эй, а ну пустите ее, вы че? - Телас был весьма растерян. Лицо его вытянулось в несказанном недоумении, он то и дело хватал стражников за плечи, пытаясь обратить на себя внимание и убедить идиотов в добропорядочности Мирасо, но, увы, тщетно. Столь сильна была предубежденность стражей порядка, что им хотелось скорее, невзирая ни на что, заключить Дрет под арест. Данель замер на пороге сарая, изумленно провожая удаляющуюся троицу взглядом, а при виде женщины, вывалившейся из дома на разборки, подумал, что не мешало бы поскорее свинтить из этого двора, подальше от пьяни, возлежащей на полу и бурчащей что-то нечленораздельное. Однако прежде, чем совершить побег, Телас, уверенный, что та данмерка еще долго будет пререкаться со стражей и отстоит свою... э... дочь? Сестру? Племянницу? - ничтоже сумняшеся присел на корточки рядом с Тарвином и стал шарить в его карманах. Увы, ничего ценного безбровая пьянь с собой не принесла, разве что золотое кольцо с камнем, незамедлительно убранное в карман вора, зато женщина необычайно быстро оказалась в сарае и перегородила все более и более озадаченному данмеру путь. Тот уже успел подняться на ноги и оставить полутруп своего вражины за спиной.

-Я... Э... Друг вашей дочери, - не слишком-то глубоко копнув, брякнул вор.
-Какой такой дочери? - нахмурилась женщина. - У меня только сын, и он... Тарвин! - данмерка узрела свое чадо на полу и пришла в неописуемый ужас и ярость одновременно. - Ты что сделал с моим мальчиком?! - заголосила она.
-Ничего, сэра, клянусь вам, ничего! - Данель, пребывающий в ужасе, бестолково загородился выставленными вперед руками. - Он просто очень пьян, Азуры ради, не надо... не надо глупостей! - данмер отошел на несколько шагов в сторону и оперся о стоящие друг на друге пустые бочки. Женщина же присела на колени рядом с сыном, испуганно его тормоша. Тот отозвался мычанием, сопением и кряхтением. Телас под шумок пытался слинять, но был остановлен очередной претензией.

-Так ты его напоил! - вспыхнула данмерка, снова поднимаясь на ноги. - Друг, называется.
-О, вот, извините меня, конечно, - Данель от возмущения даже покраснел. - Но ваш бестолковый сын меня избил, жесточайшим образом. Точнее, не он, а его приятели. Он - последний, кого я стану называть другом.
Теперь настал черед женщины удивляться.
-Изби-и-ил?
-Как видите, сэра. Уж не Мирасо меня так поколотила, уверяю.
-Так ты, значит...
-Ее друг.
Данмерка прищурилась.
-Эт любовник что ли теперь так называется?
-О, если бы, сэра, но нет. Все-таки друг. И теперь я, пожалуй, пойду.

Пока незадачливая тетка хлопала глазами, переводя взгляд с "друга" Мирасо на своего бедного дитятку, вор благополучно покинул территорию сарая. Идти, как выяснилось, было не шибко легко - каждый шаг давался с трудом, а потому когда мамаша вытащила Тарвина из сарая, служа ему поддержкой и опорой, Данель был еще около их забора, пытался отдышаться и не умереть.
-Вы... э... как вас..., - брякнула по-прежнему пришибленная данмерка. - У вас все нормально?
-Нет, - ответствовал Данель, исподлобья глядя на виновника своих бед, пришедшего в себя и теперь глядящего на мир мутными глазенками.
-А хыде Мира-а-асо? - задумчиво вопросил Тарвин.
-За решеткой, паршивый ты болван! - огрызнулся Телас из-за забора. - И я ее собираюсь оттуда вытаскивать.
-Как это? - заморгала данмерка.
-Выкуплю ее оттуда.
-Чем эт-та? - Тарвин оттолкнулся от матери и занял более-менее устойчивое положение на своих двоих.
-Да вот этим, - Телас подкинул и поймал стыренное кольцо и поспешил отчалить от забора. Увы, шагал он медленно. Тарвин, опознавший свою потерю, отпихнул опекающую мать с дороги и столь же не быстро поспешил за Данелем.

-Тарвин! Вернись! - голосила из двора брошенная мать.
-А ну ытдай мйо кльцо-о! - выл он где-то позади.
-Иди в зад, - огрызался Данель, до первой колдобины, на которой споткнулся и вынужден был затормозить, чтоб не улететь носом вперед. Безбровый мер схватил вора за плечо.
-Тыбе ш-што, мало был-ло, а? - угрожающе протянул он. - А ну вэ-эрни.
-Не верну, - вор с важным видом задрал нос. - Я, в отличие от тебя, хочу помочь Мирасо. А тебе одно несчастное кольцо для нее жалко.
-И ниче мыне нижалка, - обиженно засопел Тарвин, обвиненный в нелюбви к кузине и жадности одновременно. - Хоть она мня и бесит. Но откуд мыне знать, што ты ее выкупать пшел? Можыт ты ыбманщик? Вэрни, я сам ее выкуплю.
-Нет. Хочешь ей помочь - пошли вместе, - отрезал Телас. - Я тебе тоже не доверяю, чмошник.
-Сам ты... чмошник, - Тарвин икнул. - Пшли давай, че встал?..

Дуэт хромых и убогих достиг тюрьмы через долгий час пути. Пешим ходом им обоим переть было нелегко, хотя Тарвин уже почти протрезвел на свежем воздухе, а потому молчал и был, в общем-то, недружелюбен. Телас тоже не был расположен вести дружескую беседу, так что шли бедолаги молча. У тюрьмы между ними снова завязался спор, кто именно должен отдать кольцо страже, но внезапно закашлявшийся, как в последний раз, Данель заставил Тарвина брезгливо отойти, и драгоценность осталась при воре. Обсудив на всякий случай план Б, товарищи поневоле поперли прямиком к дверям тюрьмы. С сомнением выслушав причину явки, стражник на входе нехотя пустил обоих, поручив их своему коллеге внутри здания, и тот, тоже сомневающийся, так же нехотя указал дуэту на камеру, где сидела Дрет.
-Вон она. Давайте ваши деньги.
-У нас не совсем деньги, - выступил Телас, демонстрируя стражнику кольцо.
-И че мне с этим делать? Носить что ли, или расплавить и зуб себе вставить золотой, а? Не смешите меня, придурки, и пошли вон. Деньги будут - приходите. А баба ваша пока тут посидит.

Данель озадаченно покосился на Дрет за решеткой, пожевал губу и незаметно кивнул Тарвину.
-Тогда я хочу сдаться.
-Он это кольцо у меня украл! - незамедлительно отреагировал безбровый.
Стражник несколько одуплел.
-Эт че за представление? - скептически протянул он, переводя взгляд с одного придурка на другого.
-Я - вор, и должен понести наказание, - смиренно продолжал Данель.
-Какой вор станет вот так сдаваться? - не соглашался страж порядка.
-Понимаете, серджо, это, - Телас кивнул в сторону камеры Дрет, - любовь моя. Всей жизни, понимаете? Ну и куда я, если выкупить ее не могу? Свет белый мне не мил, и все дела... Понимаете, да?
-Я вам говорю, - настаивал Тарвин. - Он украл у меня это кольцо. И много чего еще украл, и не только у меня. На самом деле я сюда шел, чтобы лично вам его сдать. Хотите, обвинения напишу вам для документов?
-Ну, э..., - стражник озадаченно моргнул, но пришел к выводу, что сажать в тюрьму ему не жалко. Выпускать - жалко, а тут-то что? Тем более, если будет обвинение на бумажке - милое дело. - Ладно, пишите. А ты, ну, э, вот, - он, подумав, открыл пустующую камеру по соседству с Мирасо. - Заходи, тут будешь сидеть.
Вор торжественно кивнул и добровольно вперся за решетку, где весело подмигнул сидящей за решетчатой стенкой Дрет.