Воздух алеет привкусом горького меда и сладкого льда.
Он слышит, глухо, гулко и через толщу воды, далеко и совсем — непозволительно — близко и то — не своё на колыбельный лад тоскливо-пролитое под морозной гладью, не костяное шелестящее и в руках по-родному сжатое.
Слышит и отпускает — то, что раньше было живым, крошится сквозь пальцы, пылью стелется на каменисто-рёберное дно, а сам — тугой лентой расплетаясь, мерцает в разводах волос белесая чешуя — вверх, одним толчком и слитым движением.
И затихает. Замер — на поверхности воды дугами неровными чернильные локоны разлетелись, в длину мерить — до кончика змеистого хвоста не достанут, но вот зависть у любой женщины человеческой вызовут, а теперь только гладь укрывают холодную плащом невесомым — кости да изморозь не сошедшую, укрывают — лицо ровно до глаз открытое, белое, как у утопленника, со взглядом распахнутым и мерцающим.
Неподвижным.
Двигается ближе — только пальцами в землю твёрдую опереться, и те — тонкие, сплошная кость, почти прозрачные. Обманчивая хрупкость — потому что оскал под водой спрятан, за губами сжатыми, за телами разодранными.
Он больше не поёт. Только смотрит на гостя незваного — хотя все они, пришедшие, его гости и незваные, пусть даже если он слов таких не знает: ни первого, ни второго.
Он знает мало слов, одно из них, самое отчетливое и ясное — голод. Не произнесёт, не повторит по слогам, даже самому себе, не может — просто ощутит что-то похожее на вечное желанием согреть заиндевевшие пальцы теплотой разодранных тел. В горле. Под языком. В груди. Там, где сердце.
Он знает много слов: голод, боль, крик, кровь, гниль, слеза, печаль, холод, кость, разложение, ива, ветер. И каждое отдаётся по разному, у каждого своё — эхо.
Он не любит слово голод, но.
[nick]Змей[/nick][status]Она во мне как луна[/status][icon]http://savepic.net/9913111.jpg[/icon][info]• Возраст: Невесть сколько лет
• Гадина бледная, оно ж русалочка
• Раса: хвостатое и зубастое[/info]
