Солнце стояло в зените, когда огромный торговый корабль вошел в Восточную гавань. Несмотря на безоблачное небо, море штормило, и корабль то и дело слегка подпрыгивал на волнах, высоко задирая нос. Он преодолел немалый путь от Фестхолда до Алинора, и все на борту вздохнули с облегчением, когда ощутили грубый толчок ― натянулась якорная цепь. Обошлось, благо, без ураганов, пиратов и морских чудовищ. Торговцы уже вовсю суетились, перебирая бесчисленные разрешения и накладные, а моряки, не таясь, громко обсуждали, как они хорошенько гульнут в порту. Помощник капитана ― плечистый альтмер с сухой кожей темного бронзового оттенка ― как раз порывался их урезонить, когда его окликнула Нэйрит. Обернувшись на голос, моряк приосанился и расцвел, но, рассчитавшись с ним за место на корабле, Нэйрит отказалась даже от помощи с багажом.
     Знавала она таких непрошенных благодеятелей.
     Дождавшись, пока трап закрепят на причале, Нэйрит пропустила вперед нескольких торговцев с особо ценными и особо хрупкими ― по их словам ― грузами, и только тогда вывела под уздцы Сунну. Лошадь фыркала и шумно втягивала носом незнакомый столичный воздух, катящаяся за ней маленькая тележка со скрипом подпрыгивала на досках. Крупный светло-палевый пес по кличке Там ― любимец семьи и гордость покойного брата ― как всегда забежал вперед и, вертя хвостом, нетерпеливо оглядывался на хозяйку. Нэйрит пришлось попотеть, чтобы без происшествий добраться до берега ― тележка то и дело норовила соскочить колесом с причала и высыпать в море весь ее скромный скарб. Множество трофеев и памятных мелочей, целая коллекция луков, большая часть из которых за выслугой лет уже никуда не годилась ― большую часть из этого она вполне могла бы оставить дома…
     Но нет. Нэйрит и так рассталась с семьей, с домом, с привычным укладом жизни и вполне могла позволить себе некоторые капризы.
     Остановив Сунну в тихом закутке и скомандовав Таму сидеть рядом, Нэйрит мягко похлопала кобылу по шее, успокаивая, и зарылась в поясную сумку. Рекомендации с подписями, копия родословной, оставшиеся с Войны благодарственные письма и, наконец, конверт с взломанной печатью королевского рода Ровал ― все документы были в порядке, не вымокли и потерялись.
     Прежде, чем предстать перед Его Величеством, Нэйрит решила заскочить в родовое поместье, привести себя в порядок и оставить вещи. «Заскочить», впрочем, не получилось ― как бы она ни торопилась, озабоченная в первую очередь грядущей службой, троюродная тетка сестры ее матери (или как-то так) налетела на нее с энтузиазмом бретонского странствующего торговца; пришлось знакомиться с окрестностями, с поместьем и выделенной ей комнатой. Приказав слугам ― теперь это были и ее слуги ― перенести все вещи из тележки и седельных сумок в комнату, Нэйрит попыталась ретироваться снова, но не тут-то было ― перевозбужденная родственница сочла совершенно необходимым познакомить «новенькую» с многочисленными домочадцами и как следует ее накормить.
     Из цепких объятий своего нового дома Нэйрит удалось вырваться только ближе к вечеру. Раздобыв карту и выяснив, как добраться до дворца, она расчесалась, собрала волосы и облачилась в свой обычный кожаный доспех. Несмотря на сдержанный протест, тетушка щедро сбрызнула Нэйрит духами, сетуя на якобы непозволительный при королевском дворе запах корабельного трюма, псины и конского пота. Чихая, когда откуда-то из-под укрепленных пластин брони вырывалось очередное облачко душного цветочного аромата, Нэйрит потрепала по ушам любимого пса, проведала Сунну ― та за обе щеки уплетала отборный овес и, кажется, своим новым стойлом была более чем довольна ― и бодро зашагала по вымощенной белым камнем дороге, надеясь, что за время пути духи хоть немного выветрятся.
     И только теперь, спустя почти полдня, Нэйрит наконец обратила внимание на город. В сравнении с Фестхолдом или Скайвотчем Алинор казался прямо-таки огромным. На карте он напоминал паутину: сотни переулков, многие из которых пересекали дома посредством высоких арок, широкие ленты улиц, ровные прямоугольники парков и искусственных водоемов. Заблудиться, впрочем, не удалось бы при всем желании ― королевский дворец расположился на возвышении в северной части города, его искрящие на солнце шпили служили отличным ориентиром. Сторонясь сотен, а то и тысяч меров, спешащих по своим делам, Нэйрит в какой-то момент поняла, что нервничает. Одетая как солдат, но совершенно непохожая на местную стражу, она сама себе казалась белой (а точнее, черной среди белых) вороной.
     Вокруг нее будто бы сомкнулось и билось, оглушительно пульсируя, сердце Доминиона Альдмери.
     Отступать, впрочем, было не только поздно, но и некуда, не говоря уже о том, что попросту стыдно. Подобравшись и выпрямив спину, Нэйрит решительно прибавила шагу. Времена, когда она могла позволить себе пугаться и отступать, канули в лету еще задолго до того, как грянула Первая (и хорошо бы ей оказаться Последней) Война.
― Мне нужно видеть Его Величество Мелитара, ― объяснила Нэйрит встретившим ее у ворот стражникам в начищенной, отделанной золотом броне. ― По вопросу перевода из Фестхолда.

[indent] Во дворце было пусто и необычно тихо. Всегда или только сейчас, в силу позднего времени, Нэйрит не знала, ей не с чем было сравнивать. Дворец фестхолдского короля не мог похвастаться размерами алинорского, да и по коридорам она никогда особенно не бродила, чтобы в полной мере оценить его вечернюю жизнь. По пути до покоев Его Величества им со стражником встретилась только прислуга: скромно, но опрятно одетые альтмеры приводили в порядок оплот королевской власти. Совсем еще молоденькая девушка с волосами, собранными на затылке в тугой пучок, коротко глянула на Нэйрит, но и только — остальные оказались слишком поглощены работой.
[indent] У королевских покоев Нэйрит встретили еще два молчаливых стража. Никаких предупреждений или угроз в духе: «Только попробуй обидеть нашего короля!», — никаких пустых бряцаний оружием, все официально и строго, в соответствии с протоколом. Документы проверять тоже не стали, и вот этот момент был спорный. Нэйрит несколько раз сходилась в словесной схватке с отцом — тот настаивал, что многократные проверки утомят важных гостей и плохо скажутся на делах правителя, а Нэйрит аргументировала тем, что одного стражника можно и подкупить.
[indent] В целом, эти вышколенные ребята ей определенно нравились. Напоминали о лучших годах службы при фестхольдском дворе, о совсем еще зеленых мерах, из которых она воспитала настоящих солдат.
[indent] Многие из них с Войны так и не вернулись…
[indent] Нэйрит едва успела отвлечься от грустных мыслей прежде, чем ее пригласили войти.
[indent] Кабинет Его Величества оказался куда скромнее, чем она себе представляла, — даже сдержанный вечно погруженный в раздумья старший из Рилисов позволил себе больше вазочек, статуэток, узоров и декоративной резьбы. Здесь же все было обустроено прямо-таки аскетично — так, чтобы ничто не отвлекало от работы и, напротив, помогало сосредоточиться. Вспомнились слуги из коридоров, столь увлеченные скопившейся за сутки пылью, что в ответ на появление незнакомки с сопровождением даже не подняли головы.
[indent] И вот здесь, в этом самом кабинете, зрели решения, каждое из которых могло в одночасье перевернуть с ног на голову весь Доминион Альдмери.
— Приветствую, Ваше Величество, — неприученная к реверансам и немного смущенная нестандартным приветствием — она, в конце концов, не была ровней королю — Нэйрит отвесила Мелитару глубокий уважительный поклон, после чего с тщательно скрываемой неохотой приняла его безмолвное предложение и опустилась в кресло. Разговаривать с королями ей было привычно стоя.
[indent] От даэдровых духов в носу невыносимо свербело, но Нэйрит пообещала себе костьми лечь, но не чихать при Его Величестве.
— Нисколько. Корабль прибыл еще утром, но мне сперва пришлось уладить кое-какие дела в городе, — этого говорить, пожалуй, не следовало, но как минимум со своим командованием Нэйрит предпочитала быть честной. — Что вы хотите знать?
[indent] Она искренне старалась не разглядывать короля, но, кажется, не очень-то получалось. До сих пор она видела его дважды: на поле боя и на церемонии, призванной почтить память жертв Великой Войны. В первый раз он был… ранен, чудом не убит. Нэйрит даже не сумела толком понять, что произошло. Ослепленная вспышками, оглушенная криками и скрежетом рвущегося металла, она просто увидела живого мера среди мертвых, ухватила под массивный наплечник и, приложив невиданное усилие, отволокла к своим, к магам, укрывшим обоих от вражеских заклинаний и стрел. Кабы не молоденький лекарь, первым припавший к ранам Его Величества, Нэйрит так никогда бы и не узнала, кого спасла, но мальчишка счел своим долгом наспех представить друг другу спасителя и спасенного.
[indent] Во второй раз она видела Мелитара издалека. Он стоял на трибуне среди прочих высокопоставленных лиц Доминиона, альтмеров, босмеров и каджитов, облаченный в черное, и его бледное лицо было столь неподвижно, что казалось каменным. Тогда же одна из подруг подтолкнула Нэйрит под локоть и нашептала на ушко: Война унесла обоих принцев. Молодых, перспективных, сильных. В тот день, глядя на Мелитара, Нэйрит испытала смешанные чувства: духовное единение с тем, кто так же, как и она, потерял близкого, и одновременно злость на того, кто позволил этой войне случиться.
[indent] И вот, наконец, третий раз. Мелитар, Верховный король Алинора, сидел перед ней и выглядел вполне здоровым, несмотря на какой-то излишне однородный, безжизненный цвет лица. Одет он был просто, практически по-домашнему, длинные волосы собраны в тугую косу, взгляд прямой, но немного усталый. В нем не чувствовалось непомерной гордыни Рилиса. Скорее что-то вроде… чувства собственного достоинства, возведенного в строгий, вызывающий уважение абсолют.

[indent] Испытующий взгляд Его Величества Нэйрит выдержала, ни разу не моргнув. Да, ситуация вышла неприятная, если не сказать — мерзкая, но она была в ней не виновата. Младший Рилис… поначалу показался ей неплохим парнем, да и подруги подначивали, мол, выгодная партия, из глубинки — да в королевы Фестхолда. Он умел красиво говорить и не скупился на романтические жесты, и даже Нэйрит, давно уже переросшей подростковую доверчивую наивность, понадобилось время, чтобы составить объективное мнение.
[indent] То есть, конечно, она могла себя корить за глупость, за то, что поначалу говорила «нет» недостаточно жестко, что не нашла лазеек и не макнула королевскую гнилушку носом в грязь, но… не корила. Если Нэйрит и допустила где-то роковую ошибку, то сама же за нее, в итоге, и расплатилась. Закономерно и справедливо.
[indent] Так что да, она прекрасно поняла вопрос и нисколько ему не удивилась. Мелитар ответил добром на добро, расписавшись на свитке с ее прошением, и теперь — честностью на честность. Не спроси он о причинах перевода, Нэйрит заподозрила бы неладное. Она не сомневалась, что Его Величество еще наведет справки самостоятельно, но, по крайней мере, он дал ей шанс «оправдать» себя.
[indent] Нэйрит, правда, еще предстояло решить, насколько подробно ему все рассказывать.
— Не поймите меня неправильно, — начала она, складывая руки на коленях. — Я выросла на фестхольдской земле, и она навсегда останется в моем сердце. Но обстоятельства сложились таким образом… У меня не только отняли перспективу дальнейшего роста, но и уверенность в безопасности моей семьи, — Нэйрит глубоко вздохнула. Она по-прежнему не была уверена, что приняла правильное решение. — Причина — разногласия с королевской семьей. Это личное.
[indent] Она помедлила и слегка прищурила один глаз, силясь прочитать хоть какие-то мысли на невыразительном лице Мелитара.
— Вам нужны подробности, или достаточно будет моего заверения в том, что эта история, пусть и некрасивая, никак не сказалась ни на моей репутации, ни на навыках?

Совместно с Его Величеством.

[indent] Нэйрит молча кивала, смиренно принимая и очевидное недовольство на лице короля, и его слова ― жесткие, но честные в той мере, в какой ей хотелось бы слышать ― до определенного момента, а затем ― вся выпрямилась и напряглась, позволяя глазам блестеть холодно и надменно.
[indent] Нет, ну это же надо ― «первая категория»!
― Ни меня, ни Его Величество Рилиса Двадцатого эта история в том изложении, в котором она произошла в реальности, без искажений и приукрашиваний, очернить не может.
[indent] Лучше бы не спорила и молчала, но чего Нэйрит никак не могла допустить, так это возникновения в голове Мелитара гипотез, унижающих честь ее и ее прошлого покровителя. Такое начало службы она считала недопустимым. Более того, произойди что-то действительно унизительное, она скорее сбросилась бы с утеса, чем написала прошение о переводе в столицу.
[indent] Мелитар удивленно вскинул брови. Он уже считал разговор законченным, когда Нэйрит решила показать характер. Ее тон мгновенно изменился, в осанке и выражении лица появилось своеобразное величие, пускай и враждебно-холодное.
[indent] Нэйрит, как оказалось, действительно шла злость, но оскорблять ее своим предположением Мелитар вовсе не планировал. И все же извиняться не спешил. Ему сложно было представить, что за личные причины могли стоить помощнице фестхольдского баттлрива места в армии и поставить под угрозу ее семью, при этом не бросив тени на доброе имя никого из участников истории.
― Тем не менее, вы предпочли бы не вдаваться в детали, ― в словах Мелитара не было вопроса, ведь Нэйрит сказала уже достаточно, чтобы это утверждать. Да, она не отказывалась рассказать больше, если потребуется, но явно того не желала.
― Предпочла, ― без особой охоты согласилась Нэйрит. ― Пока не осознала, что излишняя скрытность сыграет не за меня, а против. Мне пришлось покинуть Фестхолд из-за Его Высочества, чье… ― она помедлила, подбирая слово с наименьшей негативной окраской, ― поведение вполне можно объяснить юношеской горячностью.
[indent] Можно, конечно, но сама Нэйрит просто считала младшего Рилиса редкостной мразью, а старшего ― не лучшим из воспитателей. С другой стороны, то ли Двадцатый не прислушался к клевете Двадцать Первого, то ли Двадцать Первый решил (пока) не жаловаться отцу. В любом случае, Нэйрит полагала, что поносить своего старого господина, не успев еще даже присягнуть на верность новому, как минимум, некрасиво.