Эриэндаль мерно покачивался на кочках, сидя в мрачной глубине повозки, крытой сверху прочной тканью, сквозь которую не могли пробиться ни свет, ни влага. Он то и дело отгонял от себя сонливость, хоть и было это крайне непросто — он сидел так уже, по меньшей мере, семь часов, и сено сквозь несколько жестких одеял хоть и было мягким седалищем, но все же конечности эльфа планомерно начинали затекать. Но нет, он не мог себе позволить излишние движения, хотя и постоянное ожидание, готовность перейти от бездействия к действию здорово выматывали его нервы. Из-за нервозности эмиссар то и дело мял свою одежду, сжимал в слабом усилии одной рукой другую и занимался прочими крайне увеселительными мероприятиями. Из-за загромождения ткани у выхода с повозки, которую в любой момент можно было сорвать с крючка, здесь было так темно, что невозможно было не только почитать книгу (а с другой стороны присутствие щелей не давало пользоваться искусственными источниками света), но даже разглядеть сидящих рядом талморцев. Но они были здесь: Эриэндаль слышал их дыхание, ленивые почесывания и зевания, вздохи; шепота не было, он его быстро пресекал. Сегодняшнее задание было слишком важно, чтобы оно могло провалиться из-за какой-то чепухи. О, сколько раз он уже прокрутил свой великолепный план у себя в голове. Нападения от различных группировок сопротивления изрядно портили ему настроение, а так же настроение и его подчиненных, которым то и дело из-за этого не удавалось связаться письмами с родственниками, получить новый клинок и одежду, а иногда даже ценную информацию, которую возможно достать лишь из библиотек за пределами Валенвуда. Но пора положить конец этим играм на дорогах. Пустив ложный слух, Эриэндаль и еще с десяток опытных магов тайно покинули посольство, и теперь сидели в засаде, ожидая пока противник клюнет. А не сделать этого он не мог: слишком уж важным, по слухам, был груз, слишком мала охрана, чтобы не соблазниться нападением. Всего один конный, облаченный в привычные одеяния талмора, ехал рядом с повозкой, да один на скамье рядом с невооруженным кучером. Они лениво болтали, иногда пели несложные дорожные песни; некоторым, из тех, кто сидел внутри повозки, хотелось их придушить.
Примерно раз в полчаса эмиссар то и дело проверял местность с помощью заклинания обнаружения жизни — на что лошади одобрительно фыркали, но ничего стоящего внимания не появлялось в радиусе действия: белки, птицы и прочая мелкая живность, которая едва ли могла быть действительной проблемой Доминиона. Пару раз попадалась и разумные существа: один раз прямо впереди, по дороге — группа торговцев, с которыми они разминулись, обменявшись стандартными фразами, да несколько бойчи слоняющихся по лесу; каждый такой случай сопровождался тихим двойным стуком по дереву — знаком, который использовал эмиссар для оповещения остальных о необходимой готовности. Такой же стук раздался и теперь. Подумав, что этот случай как минимум необычен — обнаруженные магией совершенно не двигались и чего-то ждали, Эриэндаль зловредно улыбнулся, предвкушая свершение своей мести за все предыдущие неудачи из-за недопоставок. Но было необходимо подпустить их поближе: гоняться за босмерами по лесам дело гиблое, это любому понятно. Да и вот так выскакивать из своего панциря (деревянные стены под крышей возвышались достаточно высоко, чтобы полностью скрыть сидящего альтмера) на стрелы, которые могли полететь из любого куста, было сущим самоубийством. И, пусть ему не хотелось, чтобы хоть кто-то из его людей погиб, другого выбора не было: если будет провал, и нападающие сумеют сбежать, то босмеры станут куда аккуратней действовать. Поэтому, когда снаружи начался бой, все продолжали тихо сидеть. Хотя бой ли это был, ведь их противник так любит луки и скрытность. В любом случае, оставалось только гадать и угадывать в криках и воплях картину происходящего, вслушиваться во втыкающиеся стрелы и пытаться сохранять равновесие из-за взбушевавшихся коней. Долгие мгновения тянулась последняя часть этого и без того затянувшегося ожидания. Кучер-каджит, кажется, попытался сбежать едва засвистели стрелы: он ничего не знал о плане и, в некотором роде, был двойной жертвой; вполне возможно он уже лежал со стрелой в шее, или, кто знает, может босмеры из сопротивления дали шанс бедняге, увидев у того пушистый хвост за спиной? Эмиссар знал, что один из охранников этого фургона был неплох в магии призыва, и более того, владел заклинанием вызова щита; оставалось надеяться, что он успеет им воспользоваться, и, в конце концов, спрячется между щитом и колесом повозки.
Эриэндаль воспользовался заклинанием обнаружения жизни в очередной раз. Поняв, что враги достаточно близко, чтобы те не сумели сбежать в укрытия, он громко хлопнул, подав тем самым приказ в атаке. Отряд талморцев выскочил из фургона, готовясь к сражению. Сражение, в котором нужно было взять врагов живьем.

Лёгкое возбуждение и даже какое-то облегчение от конца ожидания прокатилось по телу альтмера после его же хлопка, который привёл весь отряд в движение. Чёрные мантии шелестом ткани вырвались из повозки; пейзаж тут же окрасился в цвет разрядов молнии, уши закладывало от жужжания, похожего на бессчетный рой насекомых, а нос улавливал запах… да, это был запах войны.
— Не убивать! — рявкнул, напоминая, Эриэндаль, а мгновением позже рядом с его головой пронеслась стрела. В его глазах, холодом и остротой конкурирующих с выпущенным в него наконечником снаряда, всё ещё виднелся отпечаток войны: готовность к собственной смерти.
Так что произошедшая вещь даже на секунду не вывела его из равновесия. С рук эмиссара тут же соскользнуло заклинание паралича, которое было направлено в сторону женщины. Другие талморцы, не особо церемонясь, хорошенько прогрев босмера электрическим зарядом (в первую очередь чтобы оглушить), схватили его за руки и связали их сзади магическими путами.
— Босмерское отродье, — сказал кто-то из отряда и грязно выругался, а после послышался звук удара.
Распихав альтмеров, которые полукольцом окружили босмера, эмиссар наконец увидел его. Похоже, его ударили куда-то в область живота, а возможно и по ногам: сделали всё, чтобы он упал на колени, согнулся и не радовался своему существованию. Заметив, в каком положении пленник, Эриэндаль тут же схватил одной рукой виновника (он слишком давно знает их, чтобы не понимать, кто это сделал) за грудки и притянул к себе. Тот был выше его на добрый десяток сантиметров, но в этот момент казалось, что всё совсем наоборот.
— Ещё раз ослушаешься приказа… мер, — последнее слово эмиссар буквально выплюнул, — И я лично отдам тебя на съедение этим босмерам. — сказав это, он отпустил талморца, не обращая больше на того внимания.
— Что за жалкое зрелище. И это те, кто терроризировал нас, лишал припасов и подрывал авторитет? — желтокожий скривился в гримасе недоверия. — Не-ет. Даже не думайте, что я так просто поверю. Вас куда больше. — он навис скалой над мером под ним и с несколько печальной улыбкой сказал: — Скоро вы всё расскажете. Кто вы. Сколько вас. — повернув голову в сторону лежавшей и уже так же, связанной босмерки, он задумчиво добавил: — И кто за вами стоит.
С дороги следовало убраться, и именно этим отряд и занимался. Разделив напавших (каждый был усажен с разных краёв дороги с телегой между ними), а также связав им ноги и пихнув кляп из ткани, талморцы спешно прибирались. Тащить этих двоих в посольство было опасно: нельзя было исключать того факта, что кто-нибудь попытается им помочь, сейчас власть Доминиона была слишком слаба в Валенвуде. Сделать всё нужно здесь и сейчас. И желательно быстро.
Эмиссар с подозрением оглядывал деревья, ища среди них подходящее место. И уже несколько раз вновь использовал заклинание обнаружения жизни: никого.
Закинув тела павших товарищей внутрь повозки, основная часть талморского отряда направилась в сторону леса, волоча пленников уже за настоящие, а не магические верёвки, которыми были тщательно связаны их руки. Едва ли кто мог вообще подумать, что уготовано этим двум босмерам дальше: несколько альтмеров обсуждали новую книгу, другие делились вестями и слухами об открытии новых зелий; обстановка была довольно миролюбивой, с привкусом обыденности. Разве что один среди них всех выделялся особенным ореолом отстранённости от бесед и мрачностью вида. Его худое, высушенное лицо с острыми скулами цветом кожи напоминало кость; в глазах была странная сосредоточенность на настоящем. От взгляда на этого мера Эриэндалю всегда было некомфортно. Пыточных дел мастер. Он видел пару раз его за работой, точнее, за частью работы: это было куда чудовищнее, чем всё, что он видел на войне, и вытерпеть от начала и до конца это зрелище эмиссар никогда не мог.
Чуть углубившись в лес и найдя пару подходящих деревьев, стоявших друг напротив друга, они остановились.
— Пока вас привязывают к этим деревьям, я даю вам время подумать. Я не стану лгать вам: вы уже всё равно что трупы. Но если думаете, что тогда вам нечего терять, то вы глубоко ошибаетесь. Вы знаете мои вопросы, и, дав мне ответы на них, вы получите лёгкую смерть.
Пленников связали с деревьями. На полностью расслабленных руках они могли бы висеть на верёвках, а их колени при этом не касались бы земли. Талморцы связали и их ноги, закинув эту нижнюю бечёвку за ствол дерева, к которому был привязан и прислонён спиной босмер. А сами члены сопротивления находились прямо напротив друг друга, их разделяли всего несколько метров небольшого участка с короткой травой. 
Мастер по пыткам всё это время неспешно готовил свои инструменты, разложив содержимое мешка на траве. Закончив с этим, он снял капюшон, обнажая абсолютно лысую голову со странно вздувшимися венами.
— Ну, что скажете? Вытащите кляп у женщины, попытается кричать — заткните обратно. — сказал Эриэндаль.

Эриэндаль с наслаждением слышал крики и ругательства женщины. Он не обращал на них никакого внимания, по крайней мере, внешне, полностью игнорируя, понимая, что именно это будет для неё больнее всего: невозможность в полной мере выплеснуть свою ненависть. Когда ей вернули кляп на место, эмиссар удостоил её своим взглядом полного презрения. Он подошёл к ней и жёстко схватил за подбородок, вминая кожу к костям.
— Ты могла бы воспользоваться данной тебе возможностью более… — он попытался чуть наклонить голову босмерки в одну, а затем в другую сторону, — благоразумно. — Отпрянув от её головы с движением, каким бросают хлеб птицам, Эриэндаль молча кивнул мастеру по пыткам. Пока тот, словно музыкант, настраивал и подготавливал свои инструменты, сам эмиссар отошёл в сторону.
На войне он повидал многое: обгорелые трупы, четвертованные дети, доводилось видеть, как ледяной атронах пробивает тело человека насквозь: сверху вниз, словно гигантская сосулька упала с неба и не оставила и шанса бренной плоти. Да, сейчас едва ли чем-то его можно было испугать: его разум был слишком закалён для этого, а если и были ещё ноющие раны по этому поводу, то те были надёжно прикрыты листами кожи и стали, так, что не подобраться. Но, всё же, он не был намерен наблюдать за… этим. То была война. Разве она возможна без убийств? Пытки же совсем другое. То, как кто-то может резать другое живое существо и при этом получать удовольствие от процесса казалось, по меньшей мере, дикостью. Многие тёмные умы назвали бы это уподоблением животным, вот только высший эльф знал, что животные на это не способны; нет, это было уподобление разрушающим разум и собственное естество процессам, хуже, чем поклонение даэдра и немногим лучше той же некромантии. А этого «лысого» Эриэндаль знал слишком долго, чтобы не знать о том, как проходит процесс. Он наслаждается своими действиями. Для него это своего рода искусство. Он поёт и мурлычет, рисует внутренними жидкостями своих жертв на их же телах, и дополняет это всё вкусовыми ощущениями. Даже просто нахождение здесь наполняет эмиссара странным чувством тревоги и в тоже время закидывает его в состояние некой отрешенности: в конце концов, тут есть и его вина, а это всего лишь попытки разума снять ответственность за свои приказы. В такие моменты он чувствует наибольшую усталость от собственной жизни. Впрочем, все эти босмерские угодья одна сплошная усталость.
Голос одного из босмеров вывел эмиссара из глубокого состояния задумчивости, в которое он запутался, словно в тёплый и мягкий плед. Он мигом развернулся, и его лицо было ещё суровее, чем раньше, до того как отошёл в сторону.
— Мать твою, Иуэль, сколько раз тебя учить правильно ставить кляп?! Который это уже раз! — Эриндаль грозно рыкнул на подчиненного и тяжело вздохнул, потирая переносицу. В этот момент раздались странные звуки от босмерки. Мастер над пытками уже начал свою работу и отрешился от реальности. Острым ножом он с упоением и осторожностью водил по её рукам, делая крошечные надрезы. Эмиссар тут же оказался около него и без лишних вопросов, приказов и прочего скрутил ему руку, заставив выронить инструмент. Может, ему и был очень неприятен процесс, но вот страха перед этим альтмером у него определенно не было. Думаю, когда ты способен буквально превратить кого-нибудь в пепел очень способствует твоей самооценке и храбрости в действиях.
— Возможно, ты не совсем понял, но я намерен выслушать этого босмера и будет очень любезно с твоей стороны, если ты прервешься хотя бы на пару минут. — Процедил Эриэндаль на ухо лысому с вздувшимися венами.
— Итак. Говори. — Кинул эмиссар босмеру.— И закройте ей уши. — Кто-то из альтмеров тут же кинул в босмерку заклинание, лишившее её слуха на несколько минут
— Вот так. Не переживай, она тебя даже не слышит. Ты можешь быть со мной полностью откровенным. Возможно, ты думаешь, что кто-нибудь может прийти к вам на помощь. Что же, как ты можешь заметить, наш лысый друг сделает всё, чтобы твоя подруга, если и дожила до этого момента, то уже никогда не стала бы прежней: ни разумом, ни телом. Что касается вашего выживания. — Эриэндаль вздохнул и отвёл взгляд в сторону, будто его терзали очень тяжелые думы и решения. — Всё зависит от ваших ответов.

Услышав требования босмера, лицо Эриэндаля приобрело весьма задумчивый вид, будто это непосильно сложная задача, решить которую вот так — в лоб, как минимум невозможно. Альтмер отодвинулся подальше от связанного и отошёл на пару метров, вглядываясь в бесконечно удаляющиеся ряды деревьев, иглами вонзённые в землю, как иглы множества задач вонзены в его душу. Это отнюдь не было наигранным представлением: эмиссар действительно задумался над подобным исходом. Если ему удастся уничтожить верхушку этого «восстания», то отдельные личности не будут так уж страшны. Он глянул на жену босмера. Вспоминал её недавние крики. Нет. Она всегда будет опасна.
Тишина, свойственная лишь лесу, наполнила округу, которая мерным потоком устремилась и в голову Эриэндаля. Пришло время принимать решение. Эльф повернулся к связанному меру, который, должно быть, уже истомился ожиданием. Заметив на своей безупречно-тёмной мантии полоску пыли оставленную, по всей видимости, прикосновением какой-то ветви, аккуратным движением эмиссар смахнул её, и, наконец, вновь удостоил попавшегося партизана своим вниманием.
— Что-же… — Альтмер остановился всего в нескольких десятках сантиметрах от босмера, давая тому вдоволь почувствовать запах своих новых духов, а так же полностью перекрывая ему взгляд на свою жену и двух талморцев, стоявших около неё для стражи. В этот же момент, когда Эриэндаль начал говорить, один из альтмеров, стоявших рядом со связанной босмеркой, наложил на её одежду заклинание испепеляющей печати, которое сработает, если та будет слишком активно двигаться. Например, попытается бежать. Печать, сходу замаскированная заклинанием изменения, благодаря чему ставшая полностью невидимой, наверняка убьёт почти мгновенно существо без очень хорошей магической защиты. У эльфийки всё ещё были завязаны глаза, а так же она была магически лишена слуха, поэтому единственное, что она могла почувствовать это лёгкое прикосновение. Благодаря тайным знакам — стряхиванию пыли с одежды (как удачно, что там действительно была грязь), движение, направленное в сторону босмерки, дало знак к действиям талморцев, позволив избежать каких-то слов, записок и прочего.
— Мне понадобилось время, чтобы подумать над твоим предложением. — Эмиссар впился взглядом в связанного мера под ним, буквально пытаясь загипнотизировать. — Но, я думаю, что твоё предложение стоит того. Не думаю, что твоя жена, — Альтмер повернулся в её сторону, и к этому моменту все приготовления по поводу ловушки были завершены. — захочет идти и дальше против нас, в конце концов, она потеряет мужа, и едва ли захочет терять ещё и сына. Клянусь Ауриэлем, что начиная с этого момента, ни один из моих людей не тронет твою жену или твоё дитя, босмер. — Взгляд мага-альтмера стал крайне суров и серьёзен, показывая, насколько важные слова он произносит и как к ним относится.
— Теперь твоя очередь. Мы развяжем ее, как только ты скажешь всё. И отпустим до того как ты умрёшь.

 
— «Всего четырнадцать, да?» — Переспросил про себя Эриэндаль. Не слишком-то много. Едва ли столь малая группа могла доставлять настолько большие проблемы. По всей видимости, этих ячеек большое количество. И используется древовидная система управления, где один управляющий раздаёт указания вторым, те, в свою очередь, третьим, а первый и третьи никак не связаны и даже не знают друг друга. Умно, чтоб вас даэдра. С такой системой искоренить повстанцев практически невозможно, а учитывая своенравность босмеров, то далеко не у всех могут быть столь очевидные слабости, как у этого.
Мысленно эмиссар накидывал слова пленника на карту в голове: он уже представлял себе камень в форме, разумеется, альтмерского ботинка, ощущал, как трава пытается щекотать его кожу сквозь ткань одежды и как всего несколько стуков и крик какой-то птицы отделяет десяток меров от мучительной смерти.
— Благодарю. С тобой приятно иметь дело. — Сухо ответил Эриэндаль и отошёл в сторону. — Тебе предстоит ещё одно небольшое задание… понимаешь ли, мы видели твою спутницу. Если коротко: агрессивная. Мы убьём тебя не магией или клинком. Стрелой. Думаю, тебе и самому это будет больше по душе. — Медленно проговаривал эмиссар, уже стоя спиной к босмеру и чуть повернув голову. — Мы отойдём достаточно далеко, прежде чем развяжем её. И тебе надо убедить её не идти за нами. Всё же, если она кинется на нас… у нас не будет выбора. — Бросил под конец альтмер.
Закончив, альтмер начал раздавать приказы остальным. Раздосадованный мастер по пыткам собирал назад так и не использованные инструменты. Он со злостью и гневом поглядывал на разрушившего все его планы пленника. Но, в конце концов, весь альтмерский отряд начал удаляться. Послышался звук заклинания призыва. Маленький уродливый даэдра, похожий на какую-то двуногую чёрно-красную крысу, в красивой и ухоженной одежде, которой наверняка позавидовал бы любой модник, в белом парике, медленно шествовал в сторону босмерки. Кажется, он ругался о том, что его опять заставляют делать грязную работу. Подойдя к ней, он начал развязывать её путы. Теперь она явно могла даже слышать. Развязав все верёвки, даэдра сразу же исчез. Любое слишком резкое движение (большее, чем текучее придвижение крадучись на цыпочках) босмерки заставит сработать взрывную печать на её теле.
Примерно через двенадцать секунд после исчезновения даэдра, в пленника прилетела стрела. В бок, пробивая руку и задевая внутренние органы. Через ещё одну секунду в шею, лишая дара речи. Через две в голову, лишая жизни.

***

Эмиссар учтиво постучался в чужую дверь. Когда ему открыли, он, с крайне печальным выражением лица, сказал:
— Как я понимаю, вы — Алидел? Боюсь, у меня скорбные новости о ваших родителях. Они убиты. И это полностью моя вина. — На секунду эмиссар остановился, переводя дыхания и собираясь с силами. —  И их отважная гибель не будет забыта! — Внезапно взгляд Эриэндаля наполнился огнём, а рука сжалась в кулак. — Ваши родители были тайными агентами Талмора и погибли при исполнении своих обязанностей, когда выслеживали повстанцев, считающих, что босмерам следует отказаться от старого. Отказаться от Леса и использовать его ресурсы, древесину, редкие ингредиенты, для достижения могущества. Но вы, молодой росток, надеюсь, не последуете этому дурному примеру! — Эриэндаль чуть присел, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом босмера стоящего перед ним. — Я верю, что вы изберёте правильный путь и не запятнаете честь своих родителей-героев. — Эриэндаль встал и чуть отошёл назад, скрестив руки на груди. — И я принимаю ответственность за то, что мои подчинённые погибли, что я был недостаточно осторожен в своём плане и желании искоренить угрозу для Леса как можно скорее. — Кажется, на лице альтмера чуть ли не стояли слёзы. На самом деле ему и, правда, было жаль их. Но ведь Талмор в итоге приведёт всех к лучшему, да? И все эти жертвы, войны… всё ради чего-то большего, лучшего? Эриэндаль отчаянно верил в это всем сердцем. И многие разы после, возвращаясь к этому дню и дню убийства двух босмеров, он думал о том, а действительно ли это был правильный выход. Являются ли действия его страны и правда помощью, а не банальным захватом?
— На ближайшие несколько лет все ваши финансовые заботы я беру на себя. Но нужно расти. Становиться самостоятельным, потому что жизнь не ждёт. И если вы захотите научиться этому — я с радостью помогу. У меня есть некоторые связи, есть одна академия…