[indent]Дорога вилась меж холмов, на которых, куда ни глянь, до самого горизонта золотым ковром простирались брошенные, никому не нужные поля и пастбища. Время уборки урожая осталось давно позади, и прибитые к земле беспощадными дождями пшеничные колосья гнили, так и не успев превратиться в зерно, прерывая многовековой цикл. Крестьяне предпочли забыть о плодах своего труда — кто спасался бегством, оставляя хозяйство, кто ушёл в ополчение, бросив соху ржаветь в грязи, работать стало некому. Всё равно когда-нибудь, думали селяне, по этим местам пройдутся эльфийские армии, и сбор урожая будет казаться мелочью, чем-то несущественным. Они даже не постарались предать всё это великолепие огню — земля не просыхала от постоянных дождей, пожиравших любое пламя.
[indent]Он шёл и в тот день, когда объединенные полки Санхолда, Шиммерина, Даска и Клаудреста маршировали к месту встречи с остальными силами Доминиона, которые уже расположились во Вратах Пелла. Мощёную Зелёную дорогу практически полностью размыло. Местами, мешая продвижению войск, с вздувшихся от влаги холмов сходили оползни, и тысячи пар солдатских сапог месили жидкую грязь, колёса обозов глубоко и надолго увязали в лужах. Переход был трудным не только из-за погоды, но и из-за давящей атмосферы, которую создавали разруха и запустение,покинутые деревни и... погосты. Небрежные, в спешке вырытые братские могилы, ставшие последним пристанищем для имперских легионеров. Но дождь не щадил даже памяти павших воинов, и сквозь размытую дождями землю белели горы человеческих костей.
[indent] — Имперские свиньи! — вдруг разразился шедший рядом кавалерист из гвардейского полка. Ему вторили десятки озлобленных голосов.
[indent]Валланте не сразу поняла, что к чему, ведь она почти спала в седле. Укрытая от дождя и неприятельских разведчиков длинным плащом с поднятым капюшоном, королева двигалась не во главе санхолдской армии, рядом со знаменосцем, а в третьей шеренге от начала. В целях безопасности, её принудили к тому, чтобы позволить занять своё место лорду Гаэлю, командующему пятым эскадроном санхолдских “грифонов”. Но незатихающий взволнованный ропот заставил королеву встряхнуться. А вид, открывшийся её взору — пришпорить Солнцегрива.
[indent]Вдоль дороги в землю были воткнуты шесты. За марширующим войском остекленевшими глазами безмолвно наблюдали распятые альтмеры. Прибитые к доскам ржавыми ухналями, с поломанными руками и ногами, вырванными ногтями и волосами, отрезанными ушами. Не меньше двух десятков, тех, что когда-то уходили на войну, что когда-то мечтали вернуться героями.
[indent] — Ублюдки, — процедил поравнявшийся с Валланте Гаэль. — Отыгрались на пленных... Из мести... Ваше Величество?..
[indent]Голос лорда доносился будто откуда-то из совершенно других планов бытия. Он было хотел коснуться локтя окаменевшей от потрясения королевы, но не успел. Она спешилась, соскочила с коня прямо в грязь, но, кажется, не заметила этого, лишь протянула руку. Хотела дотронуться до лица эльфийской девушки, хотела утереть её давно высохшие слёзы, проделавшие ясные дорожки на грязных щеках.
[indent] — Валла, — Гаэль оказался рядом, взял королеву за плечи, развернул к себе. — Я отдам приказ снять тела...
[indent]Он говорил что-то ещё. Валланте не слышала, безучастно кивала. Одним махом снова взобралась в седло и вернулась в колонну. Командир эскадрона что-то говорил, и говорил, и говорил, вокруг него засуетились пехотинцы. После короткой заминки воинство вновь двинулось под дождём, а ужасное зрелище оставалось позади.
[indent]С руками по локоть в крови, королева не раз была на передовой, видела гибель сотен людей и эльфов, врагов и друзей. Но почему же вид сородичей, погибших не в бою, а изувеченных, словно побывавших на скотобойне, так шокировал её? Она думала, качаясь в такт шагам коня, искала жалкие крохи оправдания тому, что сподвигло отступающих легионеров оставить такое предупреждение. Действительно, была ли то месть? Или простая, как септим, животная ненависть, первобытная жестокость? Загнанный в угол зверь предпочёл отпугнуть хищника, ощериться иголками, показать клыки? Нет, Валланте никогда не привыкнет к войне.
[indent]За очередным холмом показались белые крылья палаток. Под пожелтевшими липами стояла небольшая деревенька — внезапно, не покинутая, не разграбленная и не разрушенная — Врата Пелла. Из печных труб даже валил густой дым, поднимался вверх и сливался с серым рваным одеялом облаков. Рядом с домиками, по обе стороны дороги раскинулся лагерь Доминиона, местами предусмотрительно защищённый наспех сработанным частоколом — длинные ряды белых палаток для простых солдат и цветастых шатров, в которых располагался высший командный состав. И скоро этому стану предстояло разрастись чуть ли не в два раза.
[indent] — Корпусный интендант армии Его Ве... — оглушительно проревел офицер, верхом выскочивший на дорогу наперерез движущемуся войску. Шедший вперед Гаэль знаком прервал его громогласное приветствие.
[indent] — Почему в лагере имперские граждане? — спросил лорд с нажимом, указав куда-то рукой в латной перчатке. Валланте приподнялась на стременах, пытаясь разглядеть то, что его так рассердило. Из лагеря, в сторону домов, под дождём семенила стайка человеческих женщин с корзинами, полными нестиранного солдатского белья.
[indent] — Санхолд? — всё так же громко, но при этом не очень уверенно произнёс корпусный интендант, придерживая беспокойную лошадку. Он глядел на знамя с грифоном в руках знаменосца. — Где королева? Мы ожидали объединенные армии лишь к завтрашнему утру...
[indent] — Отвечайте на вопрос, корпусный интендант, — от общего строя отделилась фигура наездницы. Офицер узнал её по голосу ещё до того, как Валланте откинула капюшон.
[indent] — Они выполняют мелкие хозяйственные поручения в обмен на неприкосновенность деревни, — пояснил интендант, имя которого так и осталось загадкой. — Женщины, старики и дети. Уверяю вас, это не шпионы, они находятся под постоянным присмотром.
[indent]Королева грустно усмехнулась. Домининонские войска редко грабили и жгли деревни, редко казнили их жителей — разрушенные становища чаще всего были делом отступающих легионеров, не желающих того, чтобы припасы доставались врагу.
[indent] — Гаэль, разберись с размещением наших полков, — скомандовала Валланте после короткого молчания, сопровождающегося сверлением офицера взглядом синих глаз. — Потом разберусь с гражданскими. У меня нет настроения вступать с кем-то в перепалки.
[indent]Послышалась возня, топот, гомон — армия сходила с дороги, сворачивая в лагерь. Верхом на коне, Валланте ещё некоторое время стояла на повороте, глядя на проходящие мимо санхолдские полки, пока, наконец, за ними не последовали шиммеринцы. Мелкий дождь не переставал досаждать, спасения от него не предвиделось, поэтому, погрузившись в мрачные мысли о войне, королева отправилась на осмотр лагеря.

[indent] Дожди были третьей силой на этой войне, не щадили ни эльфов, ни людей. Заполненных грязью, обмылками и объедками канавок не хватило, чтобы удержать сутками напролёт лившую с неба воду. Солдаты спасали свои палатки и пятки от излишнего намокания, возводя вокруг насыпи или выкапывая рвы, но это не помогало — взгляд королевы упал на альтмера, тщетно черпающего вплотную подобравшуюся лужу мятой каской легионера. Он отвлекся от своего занятия только тогда, когда рядом с ним, звеня сбруей, прошёлся боевой конь, влекомый наездницей под уздцы. Эльф поднялся, проводил её взглядом, гадая — она или не она — и не заметил, как шлем выскользнул из его руки и шлёпнулся в лужу.
[indent] Где-то невдалеке, на пригорке, защищенный от капризов погоды и подтопления, под голубыми с золотом знамёнами Санхолда поднялся шатёр в таких же цветах. И это даже несмотря на то, что Валланте настрого запретила своим возводить что-то, кроме простых палаток — она планировала оставаться среди санхолдских солдат, даже если ради этого придётся спать на мокрой, гнилой соломе. Война всегда была местом для примера, и королева никогда не позволяла ставить себя выше других — сильно вредит боевому духу. Скорее всего, такую заботу проявил Солар, позабыв обо всех наставлениях своей матери, и счёл простуду проблемой гораздо более существенной, нежели недовольное роптание. Воспитательную беседу она проведет чуть позже, сейчас же мысли королевы были заняты совсем другими бедами.
[indent] Лагерь шумел. Валланте не знала, сколько времени прошло с тех пор, как тут закрепились силы, подошедшие ко Вратам Пелла по Зеленой дороге, но инфраструктура была налажена неплохо — из разных уголков доносился звон кузнечных молотков, правивших оружие и доспехи эльфийских воинов, крики офицеров, ржание лошадей и кудахтание и визги скотины, экспроприированной у местного населения. Лагерь пах. Войсковая кухня готовилась принимать прошедшие долгий марш из захваченного Бравила полки, местный дождь не стал препятствием для стирки, а уже упомянутая скотина отправляла естественные потребности, смешиваясь с грязью. Одной сбивающей с ног вони хватило, чтобы отбить аппетит даже у самого голодного солдата, так что королева отложила приём пищи, вместо этого отвела Солнцегрива в наспех сколоченные стойла, чтобы о нём позаботились.
[indent] Многие в лагере, конечно, узнавали её. Даже те, кто раньше никогда не видел, всё же краем уха слышал истории о синеглазой королеве, но в них она была гораздо прекраснее — сегодня её лицо омрачали тяжелые думы. Когда она встала, чтобы перевести дух, к ней всё же кто-то осмелился подойти. Даже самой маленькой компании она была рада в это время.
[indent]  — Да, конечно. Пары десятков хватит? Я... — чуть замешкавшись ответила она и улыбнулась, тепло, но одними губами. В глазах всё ещё стояла грусть и смертельная усталость, давящая на плечи с самого Бравила. — Но я отправлюсь с вами.

[indent] Каждый день она твердила одно и то же — хватит. Хватит с меня. Смотрела в лица своих солдат, видела страдания, скрытые за добродушными улыбками, задорным смехом, строевыми песнями и скабрезным юморком, и думала — хватит. Хватит и с них. В армии Доминиона ходили слухи, дескать, королева Валланте в своем войске знает каждого поименно, от высших офицеров до мальчишки-горниста и почтовых голубей. Что же, от правды недалеко, она и вправду знала великое множество воинов, множество храбрых и самоотверженных санхолдцев — эльфов, полуэльфов, да кого угодно — но тех, кто уже никогда не вступит в бой. Никогда не вернется домой, навсегда оставшись на полях сражений. Каждый раз, когда свитки пополнялись именами погибших, Валланте перечитывала весь список от начала до нового конца и думала. Вот оно твоё величие, Алинор? Вот оно твоё наследие, зарытое нашими руками в землю чужой страны? Стоит ли телега, полная голов имперских клинков, сундука , полного свитков с сотнями и тысячами имён?
[indent] Беспокойная чалая лошадка рыла копытом сползшие с пригорка пласты дёрна, фыркала, прогоняя льющуюся с мордочки дождевую воду. Королева, верхом на этом совсем не королевском скакуне, выглядела совсем не так, какой её привыкли видеть. Она не горбилась, даже прижимаемая к земле непогодой, смертельной усталостью и скорбью, но будто стала чуть меньше, чем обычно. Улыбка не лучилась вселенским спокойствием и уверенностью, а стала лишь её печальной тенью, и заставляла окружающих грустить чуточку больше, только бы не оставить Валланте с этим чувством в одиночестве. За всю свою долгую жизнь она видела немало смертей, похоронила множество родных и близких. Очень часто в мыслях возвращалась к тому дню, когда рыдала на коленях перед телом своего покойного отца. Но вид истерзанных солдат был чем-то совершенно другим, он вызывал чувства, которые Валланте не могла описать. Грусть, гнев, стыд, вина — всё сразу.
[indent] Опознать принадлежность распятых к какому-то королевству было невозможно, но Валланте решила, что сегодня все они станут санхолдцами — бережно снимаемые тела оборачивались в принесённые из лагеря голубые с золотом знамёна. Движимая желанием искупить иллюзорную вину перед погибшими, королева утопала в грязи, не жалела ни рук, ни одежды, помогая Эленвару, его подчинённым и своим гвардейцам. И, всматриваясь в посеревшие лица мертвецов, представляла, что стоит в чистом поле, обливается бесконечными дождями, а эльфы — молодые, амбициозные, преисполненные гордостью — прибиты по рукам и ногам к деревянным крестам и колёсам, окружают её, смотрят на королеву с укоризной. Будто она их вырвала из домов, будто она пообещала им лёгкую победу, почести и награды, будто она же и ломала их ноги и руки железными прутьями, вырывала ногти и зубы, вбивала ржавые гвозди в их ладони.
[indent] Зарывать их поблизости было глупо. Нельзя оставлять тела неопознанными, к тому же дождь размоет могилы, на радость вечным спутникам войны — вездесущим волкам, диким собакам и воронам. Валланте поделилась с эмиссаром своими мыслями на этот счёт, и добавила:
[indent]  — Единственное, чем мы можем им отплатить за выполненный долг, что можем сделать для них, — королева говорила приглушённо, спокойно, но, как всегда, все её прекрасно слышали даже сквозь шум усиливающегося дождя, — это достойно оплакать. Не стоит предавать их тела этой проклятой земле, вернее было бы отправить их на родину, на острова.
[indent] Она заметила, как мазнула грязью по своему лицу, попытавшись убрать прилипшие ко лбу прядки волос. Взглянула на свои неухоженные руки, на обломанные ногти. Вместо того, чтобы укутаться в свой волшебный, непромокаемый плащ, Валланте скинула его, распустила волосы, подставила лицо и ладони падающим с неба каплям воды.
[indent]  — Они заслужили этого. Заслужили право вернуться домой, — она посмотрела на Эленвара, пропустила мокрые волосы сквозь пальцы. — Как и все мы.