«Темно и холодно. Который час я уже брожу по этому лесу? Я устал. Небо… Из-за пурги не видно солнца. Неужели ночь так близко? Нужно найти укрытие, иначе я не выберусь живым. Я ведь служу Кинарет, разве не в ее власти я сейчас? Эта сука вместе с остальными бросила меня. Не взывал к ним раньше, не начну и сейчас».
Мужчина сбросил с плеч сумку и оперся на дерево. Ледяная грубая кора, ее будто и не было, рука не чувствовала ее. Воздух густыми клубами вырывался из легких, а может это пар из недр этих чудных двемерских машин? Ноги горели огнем, хотя и были по колено в снегу. Дрожащими пальцами Хенри достал из сумки карту, но это было бесполезно — разглядеть что-либо невозможно.
«Здесь неподалеку есть охотничья изба. Уже сотни раз я ходил этими тропами. Нужно продолжать идти дальше».
Мужчина взвалил ношу на плечи и пошел дальше. Каждый шаг вызывал усилия, но он не собирался сбавлять темп. Снег нещадно осаждал его, обелив длинную неухоженную бороду, попадая под капюшон, пробираясь в ботинки.
«”Берите-берите” — говорили они. Как знали. Хорошо, что деревенские надавали кучу еды. Может, мне дали бы и кров, но нет — я просто молчал. “Обет — это не просто служение, это исцеление через ограничение” — сказал мне жрец. Вместо того, чтобы… Сам виноват. Если уж согласился молчать, значит, так и буду. Отдаюсь во власти богов. Интересно, будут ли они милы ко мне, после того как я несколько минут назад поносил их? Это я узнаю опытным путем. Неразумно довериться тому, у кого есть повод презирать тебя. От молчания я стал разговаривать сам с собой. А от этого еще больше голова трещит. Скамп его дери, ведь именно этого я и хотел. Большего покоя и не найти. Здесь, по среди нигде!».
Хенри оглянулся вокруг. Кажется, ветер начал успокаиваться, из-за чего стена пушистых снежинок стала только плотнее. Пропал жуткий вой вихря, а на смену ему пришел мягкий хруст под ногами. Нет-нет, и голая ветвь не справится с копной снега, от чего та мягко приземлится к снежным собратьям на земле. Впереди одиноко стояла хижина.
«Нет, это не боги. Я не в таком отчаянии, чтобы поверить в это».
Хенри сжал медальон Кинарет под одеждой. На месте. Просто проверить. Поправив сумку, веревки которой уже точно натерли дикие отметины, он пошел к хижине.
«Последние шаги самые сложные? Если я еще пару раз провалюсь в снег, я поверю в это. А если там нет дров? Это защита от ветра и диких зверей. Здесь наверняка множество волков. За что вероятнее позовут в Совнгард: смерть от охлаждения или от ран волчьей пасти?».
Петли двери не сразу поддались, но Хенри навалился весом всего тела. В пронзительном визге дверь сдалась, и он рухнул на деревянный пол. Окна заколочены и почти не пропускали свет, так что здесь было очень темно. Стоял сильный запах прогнившего дерева и еще неизвестно чего. Здесь точно разделывали туши охотничьих трофеев, судя по едва заметным в темноте черным пятнам крови на столе. Еще здесь были пара стульев, множество незнакомых Хенри трав, развешенных по всей хижине. Впрочем, скудный интерьер едва ли мог заинтересовать в данную минуту. Хенри скинул сумку на пол и бросился к камину. Дрова были, правда, немного, но вполне хватит, чтобы растопить камин. Хенри убрал задвижку для трубы, спешно установил поленья. Благоразумно оставленное огниво сыграло финальный аккорд. К счастью, тяга оказалась хорошей, так что уже совсем скоро поленья устрашающе затрещали, стреляя копнами искр. Хвойные поленья? Выходить наружу могла заставить только острая нужда, но именно она нависла в сию же секунду. Возможно, рядом с хижиной хранится больше дров. Хенри без большого энтузиазма открыл дверь, чтобы снова окунуться в снежный океан скайримской зимы.

«Я буду жить».
Мысль о чудесном и достаточно успешном спасении постепенно, частица за частицей, поглотили разум. Ничего нет лучше доброго расположения духа в часы лихой невзгоды. И мороз, и вьюга казались уже совсем обычным делом. Ну чем можно удивить коренного жителя Виндхельма? Там люди рождаются из снега, а не из какой-нибудь капусты, это вам не шутки.
Улыбка не сходила с лица, и уже совсем по-хозяйски Хенри начал рассматривать свои однодневные (один ли день?) угодья. Очень похоже, по повалившейся ограде из лозы, что один из прежних владельцев что-то выращивал здесь. На стенах хижины было множество надписей разной степени аккуратности. “Здесь был Флоки” — смог разглядеть Хенри. Некоторые были на незнакомом языке или даже языках. Эта хрупкая на вид хижина видела множество людей и слышала разные истории. Кто знает, может ее стены укрывали беглецов или маньяков? Но молчаливые брусья молчали.
«Пф, я тоже буду молчать. А, я это и так делаю».
Рассудив, что кроме “Здесь был…” и ругательств он здесь ничего не найдет, Хенри продолжил осмотр. И правда, здесь были дрова, плотно укутаные тканью. Хенри достал несколько для костра и пошел ко входу. В последний раз он осмотрел местность. Всегда лучше знать, есть ли поблизости какие-нибудь звери. Леса могут быть очень опасны даже для группы людей. Тем более в такой отдаленности от поселений.
«Это был человек?»
В метрах пятидесяти мелькнула темная фигура и резко пропала. Из-за снежной стены сложно сказать конкретно: зверь, человек или подлая игра света.
«Это может быть все что угодно. Идти проверять — опасно и глупо. Жаль, догмы жрецов идут в разрез с такой чудной логикой. Хм…».
Хенри бросил ветви на снег и быстрым шагом рванул к темному пятну. Без факела совсем несложно потерять ориентиры и проглядеть что угодно. И действительно, он шел и шел, но молочная стена вокруг не изменялась, только следы позади свидетельствовали, что Хенри вообще сдвинулся с места. Может, это кошмар? Из тех, где за тобой бежит зверь, а ты от него бежишь со всех ног, но никак не отдаляешься. Он все ближе, ты уже слышишь его тяжелое дыхание, хруст веток под тяжелыми лапами. Горячий пар из его пасти обжигает твою шею… Вот! Действительно, в снегу лежал человек, постепенно погружающийся в белое море. Хенри перевернул его на спину. Данмер лет… Немолодой, но это же эльф. В телах юношей закованы старцы. Долголетие эльфов всегда восхищало Хенри, но даже пара сотен лет может прерваться здесь, в обычном лесу. Пульс легко прощупывался на ледяной шее. Хенри взвалил его на спину. Путь обратно было найти легко: столб дыма играл роль маяка. Хотя путь от этого не был проще: эльф не весил много, но ростом был, примерно, как и сам Хенри. Через пару минут они уже были в помещении. Хенри положил эльфа перед камином, соорудив из своего плаща скромную постель. Запасной плащ ушел на роль одеяла. Хенри открыл экран камина, наполняя помещение теплом уже ярко полыхающего пламени. Осталось только вернуться за дровами у входа и приготовить что-нибудь на ужин.
«Спасти случайного человека куда благороднее, чем устанавливать алтари богам в разных деревнях. Зато в деревне неплохо кормят. А ведь нужно просто посидеть у алтаря “возведя руки к небесам, вотчине Кин”. А еще люди просят помолится за них, их родичей, урожай… Мне несложно. Надеюсь, мои молитвы были услышаны».
Хенри разложил вяленое мясо, хлеб, кое-какие овощи и воду у камина. Вполне богатый ужин, учитывая финансовую мощь храмов Скайрима. Надо только вывести их из состояния “твердый лед”.
«Когда я убегал из родных стен, думал ли я, что докачусь до такой жизни? Конечно, слугам не полагались соловьиные языки, но… Хм, для человека, который просрал все, я слишком много сокрушаюсь».

От тепла и усталости клонило в сон. Но Хенри лишь тяжело вздохнул и сел на одинокий стул, стороной к камину и незнакомцу. Чтобы как-то скоротать время, он начал стругать первую подвернувшуюся деревяшку. Из книг у него было что-то на религиозную тематику, для верующих. Обычно Хенри их просто раздавал, но этот том остался у него. Почему-то обстановка не располагала к литературе подобного жанра. Впрочем, тусклый свет только усиливал эффект обстоятельств. А как еще скоротать долгий зимний вечер? Хенри жалел, что у него нет с собой лютни. Он посмотрел на свои руки — струны оставили вечный след в виде мозолей на пальцах, но, наверное, они уже не так ловко смогут брать аккорды.
«Как давно все это было. Будто из прошлой жизни».
Движение рук становилось все медленнее, а нож нет-нет да промахнется, в пустую рассекая воздух. Чтобы отогнать сон, Хенри растер лицо, чем ненароком нанес на бороду стружки дерева, придавая себе еще более дикий вид. Неожиданно треск поленьев разбавил голос. Хенри не заметил, как незнакомец проснулся и уже успел вооружиться.
«Блядь, забыл обыскать его. Еще и напугал, стервец» — Хенри совсем не понравилось, как эльф обернул всю ситуацию, к тому же совершенно бесшумно. Но норд не испытывал беспокойство. Эльф не внушал какой-то угрозы, возможно из-за своего телосложения и усталости. Возможно, зря.
Хенри кивнул ножом в сторону еды, призывая эльфа угощаться, а сам продолжил заниматься стружкой. Нужно было дождаться, когда пыл данмера осядет. Мысль о том, что придется разделить кров с вооруженным незнакомцев посреди нигде щекотала нервы, конечно. И точно прогнала сон.
«Чтобы еще раз я помог какому-то бродяге…» — зарекся Хенри, понимая, что все равно поможет.
Тем временем данмер перевел дыхание и сменил тему разговора. Он выслушал эльфа, а его губы расплылись в улыбке. Хенри пожал плечами и махнул рукой в сторону двери — “дверь там, пожалуйста, беги на все четыре стороны”. Мужчину не удивили слова эльфа: если он помог одному данмеру, значит, долже помочь все остальным — так все думают. Несмотря на то, что это дикое предложение совершенно не имело никакого отношения к Хенри.
«Псих. Хочет сунуться туда в поисках кого-то. Да пожалуйста, пусть делает факел, берет свое барахло и сваливает. Может, здесь где-нибудь даже смола найдется или жир. Ночь без вооруженного психа пройдет куда спокойнее».
Конечно, Хенри не желал зла незнакомцу, но он и не будет держать эльфа, если тому вздумается куда-то бежать. И уж тем более рисковать своей головой ради чьего бы то ни было сына.
Хенри подумал, что этот данмер действительно рванет в бурю, потому махнул рукой в сторону свободного стула. Сам же положил деревяшку, уже достаточно острую, и пошел к камину за едой. Ломоть хлеба с мясом, пару помидоров и бутылка воды — пища богов, уж кому, как не жрецу такое утверждать. Хенри начал свой ужин, не обращая внимание на соседа по комнате.
«Интересно, смогу ли я выпросить у настоятеля лошадь? После этой истории его доброе сердце просто не сможет пережить чувство вины. Жаль, что хорошие люди обречены на такой недостаток, как безграничное сострадание. Впрочем, будь у него, сострадания, граница, это было бы уже не сострадание, а расчет. Если это не такой расчет, как у этого эльфа. Расчет, ведущий на верную смерть».
Хенри скоро закончил трапезу и принялся за прежнее дело, борясь с зевотой. Хотя глаза опять слипались, он не мог позволить себе уснуть, пока разум данмера не возьмет верх, и он не успокоится. Говорят, этот народ достаточно прагматичен.

«Отшельник? Вот, значит, в кого я превратился».
Хенри принял извинения в неожиданной манере — молча. Он кивнул и достал амулет Кинарет из-под одежды, улыбка не сходила с его лица. Возможно, при иных обстоятельствах, эти два человека могли бы вести длительную философскую беседу, размышляя о мироздании, божественности и сакральном “смысле”. С другой стороны, Хенри больше любил другой формат диалога: он показывает амулет, собеседник понимает, что перед ним жрец, разговор окончен. Все рано или поздно пытаются найти Истину в бесконечных переплетениях слов, льющихся из уст мудрых ораторов, коими себя считают все поголовно. Наверное, Хенри еще не дорос до такой стадии. Ему всегда нравилось слушать мысли других людей, потом ответить “Да, тут есть над чем подумать” и закончить тему, не вступая в видимую конфронтацию. Позже, за чашкой чая он ненароком вернется к словам собеседника и обдумает их. Без этой типичной суеты.
«Чаю бы. Со смородиной».
Дверь снова резко открылась, буквально разорвав безмятежное молчание. Хенри снова подпрыгнул на месте от неожиданности, проклиная всех людей — да, прямо в прыжке. Невзрачный на вид человек ворвался в эту мизансцену, будто по случайному велению драматурга. Это навлекло на определенные размышления.
«Если этот хлыщ так легко нашел их, пусть и крутился неподалеку, то… Стоит ли беспокоиться?».
Хенри встал, стул жалобно скрипнул от такой непозволительной наглости. Мужчина подошел к двери, чтобы оглядеть засов. Такой сдержит ветер, но капитулирует от грубой силы. Его нельзя винить — ржавчина и чьи-то грубые непристойные домогательства сломают и более крепких (действительно, неужели стоит все пытаться ломать?).
«При других обстоятельствах можно было бы подлатать… Может, завтра. Нужно что-то оставить еще. Среди охотников это традиция. А раз уж я на их вотчине…».
Хенри поглядел по сторонам. Рядом стоял комод. Грубая работа, такому не место в приличном доме. Время и погода истрепало его, но, уподобляясь воинственному норду–создателю (так хотел видеть его Хенри), он стойко переносил невзгоды. Да, краска облупилась, не хватало нескольких шкафчиков, но он выполнит неожиданную роль. Будучи внушительных размеров, он перекроет вход от остальных “гостей”. Хенри спрятал нож и попробовал сдвинуть махину. Не сразу, но комод сдвинулся и, недовольно скрипя, перекрыл дверь. Хенри выдохнул и повертелся, чтобы размять спину.
«Наконец-то голубки успокоились. Самое время готовиться спать».
Хенри подошел к данмеру и забрал один из своих плащей. Хотел забрать и второй, но доспех эльфа казался неплохим для защиты, но никак не для долгих зимних прогулок, так что норд оставил плащ ему. Махнув на плащ, мол “забирай себе”, Хенри ушел в другой угол, захватив по пути свою сумку.
«Пролистать несколько страниц книги, подумать над завтрашним путем и, если эти двое не учудят чего-нибудь, спать».
В сумке у Хенри оказался том “Разновидности веры в Империи”.
«Странное чтиво закинул мне настоятель. Он считает, что местным полезно прочитать о, скажем, Вивеке? “Воин-поэт-бог данмер” — как звучит, красиво. Такому и не стыдно молиться. А вот это еще лучше “Шеор (Плохой Парень)” — сразу понятно что к чему, никакого притворства. “Неревар… Он, говорят, убил Думака, Последнего Гномьего Короля, и съел его сердце.” — ну, у каждого свои гастрономические пристрастия…».
Хенри лег на пол, укутавшись в плащ, и листал страницы. Постепенно сон увлекал его в мир грез, а он все чаще начинал клевать носом.

Еще немного и ш-ух! Казалось, что тело падает в какую-то необъятную пропасть. Хенри резко поднял голову, из-за чего саданул ею по стене. Потирая ушибленный затылок, он отложил книгу и откинулся на стену, более аккуратно. Было сложно укрыться плащом, а неукротимый сквозняк нет-нет, да ужалит. Но глубокая ночь и уже прошедший напряженный день вымотали норда окончательно, и он без проблем уснул.
Все видят сны. А если не видят, то просто забыли. Хенри тоже видел множество образов, которые он тут же забудет, как проснется. Однако сейчас их краски легко спорили с нерушимой действительностью. А что есть мир, как не наши грезы, поток противоречивых желаний и страхов? Хенри окунулся в другой свой мир.
— Тише, не шуметь, — грозно прошипел голос где-то совсем рядом. Я осмотрелся кругом — лес и снова снег. Неужели в Скайриме больше ничего нет? Почему все такое насыщенное, а я чувствую странное возбуждение и… ярость? От холода уже занемели пальцы на крепко сжатом древне секиры. Я перехватил ее, но услышал недовольный шик в мою сторону.
— Ни звука! — снова прежний голос. Конечно, это мой предводитель. А всё вокруг — ретроспектива моего первого набега.
Мы продвинулись дальше, а наши шаги тонули в свисте пронзительного северного ветра. Я не услышал команду, но отчетливо слышал свист стрелы и булькающие звуки впереди. Часовой схватился за свое горло, но уже ничего не мог поделать. Только рухнул вниз. Я испытал странное чувство, как тогда, когда это произошло на самом деле. Мы, как лавина, ринулись вперед.
Ударом ноги я вынес дверь в доме. Совсем скромное здание какой-то небогатой фермерской семьи. Я пошел налево, а кто-то за спиной пошел вправо. Я открыл следующую одну дверь, но еще до этого я услышал женский голос. А дальше — небольшая комната, спальня. Справа, на комоде, лежало обмундирование и, странно, что я запомнил это — небольшой цветок в вазе. Может, это джентельменско-солдатский набор. А сам джентльмен вскочил с кровати, совсем наг. Женщина рядом прикрывалась одеялом из какой-то шкуры. Я и солдат смотрели друг другу в глаза. Будь я писателем, обязательно написал бы что-то в духе «вот тогда я узнал длительность вечности». Нет, ничего такого. Он не успел дернуться, как я занес секиру и одним ударом раскроил его голову. Брызнула кровь, окропив и меня, и женщину. Она издала истошный вопль. Моя секира издала лихой свист. Ее голова повисла на небольшом куске кожи и мышц. Почему так… безразлично?
Наконец-то лето. В Маркарте свежо из-за горного хребта, но это не мешает наслаждаться редкими летними деньками. Я снова огляделся, но смена декораций меня совсем не удивила. Я стоял перед дверью в дом. Никогда не нравился этот дурацкий маркартский камень. Наверное, мне нужно постучать, не зря же я перед дверью стою? Я поднес руку и заметил, что она у меня дрожит. Что? Только сейчас я ощутил, что испытываю страх. Я стоял перед домом своей любимой, родной Айн. Даже сейчас, во сне, я хочу убежать от сюда. Но нельзя выбиваться из сценария. Я постучал. Может, никого нет дома? Нет, возня за дверью твердила об обратном. Ключ в замке сделал три оборота, второй с неприятным скрипом. Мне открыл мужчина в годах. Его глаза прищурились, осматривая меня. В мгновенье его лицо превратилось в факсимиле отвращения. Он попытался захлопнуть дверь, но я вовремя остановил его. Вот я уже стою над кроватью. Айн лежала, свернувшись в позе эмбриона. Луч утреннего солнца игриво щекотал ее лицо, бегая от щек, он мягко касался розовых губ, целовал ее заостренный подбородок, а потом снова прыгал вверх, запутываясь в локонах каштановых волос. Мое золотце, моя родная Айн. Я не чувствую ничего. Я помню нашу светлую любовь и то презрение к себе, что пожирает меня изнутри. Но чувствую ничего. Она повернулась в мою сторону и открыла глаза. На ее лице заиграла легкая улыбка. Неужели она меня помнит?
— Кто вы? — недоуменно спросила она.
Хенри резко проснулся. Было холодно, огонь в камине уже давно погас. Норд скинул плащ и подошел к камину. Солнце еще не встало, но утро близко. Хенри разжег камин вновь и вернулся обратно. Снова укутался в плащ и взял книгу. Боги в ней уже не казались такими забавными.

Солнце кроткими лучами стучало по хижине, нет-нет да проскальзывая свозь щели заколоченных окон. Кажется, утихла буря, будто и не было того безумия, что творилось какие-то несколько часов назад. Хенри облегченно вздохнул от этой мысли. Совсем не хотелось застрять надолго в этой хижине, пусть и с такой приятной компанией. К тому же после непродолжительного сна на деревянном полу тело изнывало от калейдоскопа неприятных ощущений и просто требовало движений. Хенри решил выждать еще немного, пока не будет достаточно светло, чтобы без проблем продолжить путь. К тому же один из его соседей уже успел проснуться. Эльф вернул плащ. Хенри хотел было предложить ему оставить его, но осмотрительный и в то же время сомнительный рацио посоветовал не спешить. Наверное, не так должен поступать служитель Кинарет. Наверное, не так должна Кинарет одаривать своих последователей. Разве не ее проделки с погодой?
Хенри безразлично пожал плечами на слова эльфа. Бывает так, что неприятности объединяют совершенно разных людей: разной веры, политических взглядов, социального статуса и даже расы. Но это не тот случай. Хенри отложил книгу и поднялся. Он отодвинул импровизированную баррикаду, которую наспех составил ночью. Недолго думая, Хенри решил последовать примеру братьев по несчастью и тоже начал собираться. Вещей было немного: сумка, еда, плащ. Но Хенри решил также последовать воображаемой традиции и что-нибудь оставить здесь. Воображаемой, потому что он совсем не был уверен, что так поступают охотники. Но хижина действительно оказалась достаточно уютной, а ведь это вряд ли проделки богов. Хенри достал нож и спешно вырезал надпись над камином — “Еда у поленьев”. Ему показалось, что пища сможет кое-какое время продержаться на морозе, а снег скроет ее от животных. Может быть и не так, но, если это кого-то может спасти — попытаться стоит. Побывав в шкуре жертвы и все такое. Хенри также упаковал кое-каких припасов для своих соседей. Он все же взял свой плащ и еду и отдал их данмеру. На этом можно было заканчивать. Хенри потушил камин, закинул сумку на плечи и вышел (с трудом, дверь неплохо замело). Морозный ветер сразу же обдал лицо — неприятное чувство, сложно отрицать. Норд обогнул дом и закопал сверток вяленого мяса в снегу, аккурат рядом со стопкой поленьев.
Снег скрыл даже тот тонкий намек на тропу, что было видно вчера, но беглый взгляд на карту и Хенри выбрал нужное направление. По крайней мере, он рассчитывал на свои навыки чтения карт. Не то, чтобы это было дело хитрым, но разве не бывает оплошностей? Первозданный снег мягко хрустел под ногами, чем уже изрядно надоел. Ботинки мгновенно заполнились снежными комьями.
«Когда-нибудь я во весь голос буду проклинать тебя, снег. Если не отвыкну, разумеется. Или… Не может поверить тот, кто не хочет верить. Я не верю, что смогу “исцелиться”, как это называет наставник. Но он же говорил, что если делать вид, то можно этим видом стать или как-то так. Никогда не мог запомнить его заумную чехарду…».
Хижина уже изрядно скрылась позади. Наверное, как и странная парочка: норд и данмер. Любопытство, конечно, вопрошало “Что с ними будет?”.
«Надеюсь, доберутся, куда бы они не шли. Данмер кажется бывалым. Однако перипетии судьбы и не с такими вытворяли невообразимые вещи. А, шут с ними!».
Хенри пошел дальше своей дорогой. Дорогой домой.