И снова он, удивительно неотесанный, но такой притягательный Скайрим. Вереса не хотела признаваться себе, но она скучала по этим пронзительным ветрам, белому горизонту и северному сиянию. И это несмотря на то, что она так часто покидала родной край в поисках чего-то лучшего. Последней ее остановкой был Солстхейм — безумный пылевой рай. Пустошь не спешила принимать ее, хотя даже там она смогла найти друзей. Точнее, друга, но судьба разве их, в очередной раз. И это уже прошлое. Настоящее же такое, что Вереса прибыла на корабле из одинокого острова на родину, прямиков в Виндхельм. Не сумев удержаться, она прошлась по узким каменным улицам города–крепости, была в Сером квартале, а потом прочь, подальше от противоречивого прошлого.
Начавшись как деловая поездка, Вереса с удивлением для себя обнаружила, что у нее еще довольно много времени, чтобы организовать себе еще и отпуск. Выбор пал на Глотку Мира, это получилось само собой. Кого может тянуть в это место? Людей-бойцов по натуре, любителей испытаний; людей-искателей и людей-беглецов; людей-романтиков и людей-одиночек. И всех их объединяет отчаянность, с которой так просто они бросаются далеко вверх, к небосводу. И это кажется так естественно, ведь не может такое необычное место не таить в себе некую загадку, ответ на которую откроет что-то новое. И хотя разум шепчет об обратном, ноги несут вперед. И да сотрутся они в кровь, но оставят свой след там, наверху, среди камней, снега и рева ветров.
Рюкзак, полный снаряжения, был при этом невероятно легким, хотя уже и успел натереть плечи. Вездесущая магия, не иначе. Вереса устало поднималась по ступенькам, покрытым снегом. Хотя у склона горы вовсю развлекается осень, наверху навечно провозглашено царствование зимы. Отсюда и снег, и сосны, и холодный ветер. Все это, за что так не любят Скайрим.
Впереди маячил огонек. Уже некоторое время он мигал, легко пробираясь сквозь негустой снегопад. Пульсируя, он продолжал привлекать внимание. Погруженная в свои мысли, Вереса не сразу заметила его. Только оступившись на заледеневшей ступеньке, она наконец осознала, что на ее пути кто-то есть. Скайрим — не то место, где можно беспрепятственно гулять и не беспокоится о своей безопасности, особенно женщине. А норды даже хвалятся своими дикими краями. Бывают ли горные маньяки? Вереса подошла ближе. У костра сидела одинокая фигура. Из-за теплого плаща невозможно было разобрать деталей, но размеры намекали, что это либо женщина, либо подросток, либо босмер. Еще одна безумная одиночка забирается вверх на свой страх и риск? Стоит ли подойти или пройти мимо? Все бродяги и приключенцы имеют особую связь между собой и всегда не против объединиться на пути. Вереса с трудом понимала подобные позывы. С другой стороны, она, у костра, совершенно одна. Может, именно уединения она и ищет?
Вереса отряхнула снег со своей утепленной куртки и поправила рюкзак. Она свернула с тропы в сторону костра.
— Привет, путник! — крикнула Вереса на тамриэлике, предупреждая свое появление заранее. Вблизи, при свете костра, уже можно было с уверенностью говорить: это женщина, каджит. Неожиданный гость в Скайриме. Вереса безошибочно узнала ом-рат (или все же ом?) в незнакомке. В течение нескольких лет, проведенных на юге, в песчаных кошачьих краях, она научилась легко определять породы каджитов. Из тех, с кем имела дело, конечно. Некоторые, например, как даги, редко покидают свои джунгли и болота. Вереса подошла к костру.
— Ты не против, если я тоже погреюсь у костра? — спросила Вереса, улыбнувшись незнакомке.

Девчонка (а для Вересы все моложе пятидесяти девчонки) оказалась весьма занятной. Вереса с нескрываемым любопытством рассматривала, как она воспользовалась магией. Дружелюбный каджит-маг? Если первое было совсем неудивительно, так как южный народ всегда отличается открытостью, пусть и со своим особенным менталитетом, то встретить мага среди котов — редкость. «Малышка, так далеко от дома». Да, юная особа определенно неместная, если вообще бывают скайримские каджиты — ее выдавало произношение.
Вереса достала из рюкзака свернутый плащ, сослуживший ей стулом, и села у костра, положив рюкзак рядом. Было приятно после длительного пути взять перерыв, избавиться от надоедливых лямок походной сумки и просто созерцать: игривые снопы искр костра, блуждающие снежинки, подмигивающие в лучах луны, калейдоскоп звезд на полотне безграничного неба. А здесь, в горах Скайрима, небо действительно необъятно.
— Какое у тебя необычное имя, красивое! Я жила одно время в Анеквине и Пеллетине, но никого с таким не встречала. А я… — Вереса на секунду задумалась — кто она? Вереса Дагот, потомок великого и ужасного Мертвого Дома или Толмера Раллатил, рядовой торговец? Обычно Вереса редко задумывалась над таким вопросом, выбирая последнюю роль. Даже несмотря на то, что подобные предосторожности актуальны только с данмера (большинству нет дел до событий далекого прошлого), Вереса так привыкла скрываться, что сама не могла определить кто же она.
— А я Вереса, маг, торговец и кем я только не была, — продолжила она после короткой паузы и засмеялась. Было непривычно называть свое настоящее имя. Это сопровождалось удивительной легкостью, будто огромный валун спал с плеч и раскрыл то, что было под ним. «Какое это имеет значение? Мы просто случайно пересекшиеся бродяги, которые точно также, неожиданно и быстро, разойдемся. Успокойся…».
— Что тебя сподвигло на подъем, надеюсь, ты не бежишь от закона? — продолжила разговор Вереса, — далеко собираешься продвигаться? Вот я — до конца. Припасов должно хватить, и, если ничего не произойдет плохого, постараюсь добраться до верхушки, самой высокой точки на континенте, — закончила Вереса, мечтательно вглядываясь куда-то вперед. Она часто ловила себя на мысли, что она, будто коллекционер, собирает впечатления о разных уголках Тамриэля, пытается попасть в самые необычные места, чтобы запечатлеть то, о чем другие только говорят. Наверное, именно это и побудило ее в первую очередь отправиться в гору. Норды считают это место священным, многие хотя бы раз в жизни совершали паломничество, кто-то даже добирался до Седобородых. Столько разговоров, как можно такое упустить? Не будучи впечатлительной, Вереса всегда надеется застать что-нибудь волнующее. Пусть, по своему обыкновению, этого не происходит, но это хоть какая-то возможность не превратить свою жизнь в непроглядную серую, как пепел Солстхейма, рутину.
— А чем ты живешь? Ты говорила, что ты маг. Ты оказываешь магические услуги? Что-то заканчивала? — спросила Вереса. Ей всегда было интересно как проходит обучение в разных магических организациях. Сама она училась у одинокого отшельника-друга, что совсем не похоже на настоящую школу. Жить и учиться в этой атмосфере, в строгих стенах магических гильдий — это, вероятно, очень продуктивно. С другой стороны, большую часть она узнала не в скромных стенах хижины в лесу, а прямо под открытым небом, в пути. Вряд ли даже пыльные стены серьезных академий смогут затмить собой обычную житейскую практику. Когда тебя пытаются поймать солдаты Доминиона, невидимость получается сама собой, а разряды молний вылетают из пальцев, даже не успеваешь подумать, если на тебя идут редгардские пираты с саблями на голо.
Снег мягко ложился на поверхность, ведя свои запутанные хороводы. Ветер утихал и, кажется, вся природа постепенно засыпала. Впервые за долгое время и Вереса присоединится к ним, прямо под открытым небом.

— И мне приятно, Лэр`зулат, — ответила взаимностью Вереса, наблюдая за смущенной девчонкой. Интересно, а ведь каджиты, если и краснеют, то этого даже не заметить из-за шерсти. Жаль, это очень даже мило. Если не происходит с тобой, разумеется.
— Значит, каждый уникален? Хм, возможно, возможно… А что означает твое имя? — продолжила Вереса. Хоть она и прямо не стала спорить, согласится с таким заявлением ей было сложно. Наверное, есть ряд вопросов, с которыми сталкивается каждый и только сам может найти правильный вопрос. Кто есть друг, любимый, кому можно доверять, насколько добрым стоит быть, чему посвятить свою жизнь и, в конце концов, какой в ней смысл. Сама Вереса не могла быть до конца уверенной, что во всем разобралась. Можно ли винить юную девушку в милой наивности? И можно ли учить кого-то жизни, если сама не можешь найти ее достойной?
Всегда любопытно узнать чужую историю. Это будто прожить на пару мгновений совершенно другую жизнь, попытаться примерить на себе иную маску. Особенно интересно узнать о чем думает новое поколение. Вереса давно свыклась с обстоятельствами, что большинство окружающих ее еще так мало видели и знают, совершенно другое поколение. Но общие вещи, они всегда остаются прежними. Стоит лишь напрячь память, и ты понимаешь, что была точно такой же. И это даже забавно, если отбросить чувство «стариковости» на их фоне.
— Боги, леди, да вы полны сюрпризов! Драконы, зачистки, — подметила Вереса, смеясь, — это, конечно, рискованное занятие. Для твоего же блага, надеюсь, что все это лишь слухи и драконы пропали окончательно. Я видела последствия нападения дракона. Надо иметь крепкий желудок, чтобы, в общем… Да, — закончила Вереса, улыбаясь. Лэр`зулат действительно мила в своей наивности. Увидеть дракона — это ведь апогей подросткового максимализма. Хотелось бы подметить, что здорово пронести его с собой хоть немного дольше, но, если он приводит к таким поступкам — нет, спасибо, лучше не надо. «Хорошо, что она попалась мне на пути. Не дам ей совершить какую-нибудь безрассудную вещь. Конечно, никаких драконов там нет, но с каким пор дело в драконах?».
Как одним словом описать промысел, когда ты продаешь товар из сомнительных источников сомнительным клиентам? Преступление, контрабанда, бизнес? Лэр`зулат ставит непростые вопросы, сама того не ведая. К счастью, пока Вереса задумалась над ее вопросом, она сама прервала их диалог.
— Отличное предложение. Как тут можно устоять? И там я поведаю свою историю, — согласилась Вереса. Она быстро собрала свои вещи и переместилась в укрытие. Тем временем Лэр`зулат приступила к разным магическим штукам. И стоит отметить, у нее получалось отлично. Сама Вереса никогда не считала ветвь Разрушений своей сильной стороной, так что отметила навыки своей новой знакомой по достоинству.
— У тебя отлично получилось, качественные руны, — похвалила Вереса, когда Лэр`зулат зашла внутрь.
— Что же до твоего вопроса… В моей сфере деятельности ингредиенты для зелий и сами зелья, я занимаюсь оценкой магических артефактов и их продажей, иногда берусь выполнять частные заказы на какую-нибудь побрякушку. Занималась продажей книг, магических свитков, бижутерии и… Всё, что можно продать, проходило через мои руки. Впрочем, бывали времена, когда я занималась и другой работой: от уборщицы до целителя. К сожалению, удача не всегда улыбается нам. Так что моя жизнь не такая уж интересная, как ты заметила ранее. Скорей… запутанная, что ли, — ответила Вереса. Достаточно честно, но без деталей. Не хотелось ее удивлять лишними деталями и точно не хотелось открываться первому встречному.
— Я сейчас работаю одна, без каравана. Точнее, сейчас я не работаю вовсе, у меня отпуск. А вообще я сотрудничаю с одним вредным стариком с Солстхейма. Нелот, знаменитый могущественный маг и абсолютная злюка. А это, как известно, неразрывные вещи. Так что готовься, как только покоришь горы магических наук… Кстати, на счет этого. Я бы трижды подумала, прежде чем соваться в коллегию. Это серьезная трата времени, а ничего особо положительного мне не приходилось о ней слышать. Разве что, если тебя прельщает путь ученого… Тогда враги могут спать спокойно, — улыбнулась Вереса. Она обняла колени, чтобы быстрее согреться. К сожалению, нет способа унять желание выпить теплый чай вот так вот просто, кроме как взять и выпить его. В определенной степени такие лишения только добавляют прелесть в пешие длительные путешествия. В определенной степени.
— Ах, да. Моей настоящей любовью являются заклинания Изменения. Говорят, предрасположенность к той или иной магии обусловлена мышлением мага, его характером. Ты, кстати, тоже одна. Охранники, обычно, работают командой. Твои родители на родине? Что на счет парня? Или девушки? — спросила Вереса, смотря на свою собеседницу.

— Огненная сестра, — тихо прошептала Вереса, прощупывая звучание этого словосочетания. Достаточно воинственное имя, такие снискают популярность, например, среди нордов (как и прозвища в принципе). Вероятно, Лэр`зулат подходит ее имя. Или она соответствует имени? Идея о том, что имена носят сакральный смысл давно может считаться устаревшей, но не канувшей в небытие. Собственно, поэтому половина народов Тамриэля имеют такие специфические имена и знают их истинное значение. Что значит «Вереса»? Определяет ли оно ее? У Вересы было два имени и еще больше характеров, которые она меняла по необходимости. «У меня было тяжелое детство, я лицемерю, нечего меня осуждать за это» — мелькнула шуточная мысль в голове у Вересы, комментируя ее размышления.
— Действительно, не зря. Ты себя обидеть не дашь, это я поняла, — прокомментировала слова Лэр`зулат Вереса. Девушка была такая уверенная в себе, видавшая виды. Она с легкостью проигнорировала предупреждение Вересы как несущественное. «Ну, хочется ей приключений. А я превращаюсь в старую квочку и занудствую».
— Я такая же была, как и ты. Прости мне мое занудство. Просто надеюсь, что ты избежишь моих ошибок, — искренне ответила Вереса.
— Да, одинокий торговец, а что тебя удивляет? У меня было много деловых партнеров, но рано или поздно пути расходятся. Люди, знаешь, м… — Вереса осмотрелась вокруг, будто надеялась найти этих людей, — как палатки. Ты заходишь в такую, переждешь непогоду и идешь дальше. Так же и с людьми. Но в остальном ты права — это ремесло далеко не для всех. В работе с людьми если ты не найдешь что-нибудь важное, значимое, то, что тебе нужно или нравится — она тебя сожрет и ты погаснешь. “Путанность такая же грань интереса” — это хорошо сказано. Под таким углом зрения многие вещи… играют новыми красками, — сказала Вереса. Хотя в ее словах все больше мелькала философская абстракция, ей нравилось просто так болтать о разных вещах со своей новой знакомой. Девчонка оказалась достаточно смышленой, пусть и немного наивной. В конце концов она преодолела огромный путь ради своей мечты, а это говорит о многом. Поступки ведь определяют нас, верно? Так, по крайней мере, часто говорят.
— Видишь в чем дело, обучать магии и корпеть над книгами для них одно и тоже. Кстати, ты бывала в Винтерхолде? После Великого обвала, о котором тебе обязательно там все расскажут, этот «город» просто дыра. А мороз там, кажется, вечный. Не представляю, как там жили, а я знаю, что такое холод, я очень долго жила в Виндхельме. Это хорошее место, если ты хочешь посвятить свою жизнь изучению магии, в Скайриме так и вовсе единственное, но немногие готовы положить себя на алтарь науки. Куда лучше дела с этим обстоят в Хай Роке, там магия будто витает в воздухе, так много там учебных заведений. Впрочем, ты всегда можешь уйти из коллегии, никто силой тебя там держать не будет. Жизнь это в том числе и пробовать.
Вереса часто размышляла над вопросами, которые сейчас мучают Лэр`зулат. Подобные колебания, в целом, происходят из одного корня: какой выбрать путь. Найди Вереса в себе силу волю в свое время, она сейчас могла бы быть настоящим магом, ученым. Совсем необязательно, что она смогла бы достичь многих успехов, но ведь и нынешнее положение не украшает ее лаврами. А ведь это достойный путь и куда безопаснее. Может, осознавая собственные ошибки молодости, Вереса сейчас с негативом относится к пользе образования. Несмотря на возможные многие годы впереди, уже многое давно упущено. Зато у нее интересная жизнь, этим ведь можно гордиться? Вряд ли каждодневное пролистывание манускриптом позволяет дать оценку жизни «интересно».
— Изменения — специфическое направление. С одной стороны, это более тонкое манипулирование магической энергией, чем в Разрушении, Восстановлении и Колдовстве. С другой стороны, требуется упорное воздействие, не как в Иллюзиях, где материал очень податлив. Главное — понимать общие концепции, позволить магии течь по самым простым руслам. Потому очень мало магов, сильных в нескольких школах, так как тяжело отойти от привычных подходов. Может я еще подучу тебя чему-нибудь пока будем покорять эту вершину, — ответила Вереса. Ей нравилось рассуждать на тему магического искусства, ведь так можно представить, что она действительно маг-ученый, посетившая консилиум. Обычно же ее компанию редко составляют люди, что-то слышавшие о школах магии. А идея наставничества удивила даже ее саму. Вереса никогда не испытывала желания учить кого-то, курировать. Но видя себя в Лэр`зулат, в Вересе проснулись дремавшие доселе чувства.
— Не видит жизненной необходимости? Тебе сколько лет? В твоем возрасте все только и думают об этом. А у большинства это длится почти всю жизнь. Я так понимаю, ты не сильно поддерживаешь отношение с семьей, — безапелляционно отреагировала Вереса, — я тоже. Мои родители… где-то, — вторила манере своей собеседницы Вереса. Она, разумеется, знала, но скрыла это, что ее родители по-прежнему, как и много лет назад, застряли в Виндхельме и там же останутся до конца своих дней. И Вересу это вполне устраивало. Несмотря на сложные отношения, ее успокаивала мысль, что она знает где ее семья, и в любой момент может ее навестить. Правда, эта мысль улетучивается с приближением к холодной каменной крепости. Возможно, когда-нибудь она заберет их из не самого безопасного для данмеров города. Но все эти детали, согласно своей философии скрытности, Вереса скрыла.
— Что же до пары… — Вереса задумалась. Лэр`зулат не пять лет, чтобы сказать, что все сложно и ты не поймешь. А признаваться в том, что она просто не способна создать семью — слишком личное заявление. Все свои отношения с намеком на серьезность Вереса успешно разрушала сама, а где не справлялась, ей помогали партнеры. А все прелести краткосрочных интрижек растаяли много лет назад. Когда ты уже в сотый раз проходишь через одно и тоже, знаешь каждый следующий шаг — это даже невесело. А секс, его достать никогда не было проблемой, тут не о чем говорить.
— Я одна, — закончила Вереса, ужав свой объемный мысленный диалог в краткую фразу, — я заметила, что ты знаешь Нелота не только по слухам. Ты виделась с ним? Интересно, как это произошло. Он тот еще любитель гостей! — засмеялась Вереса, легко сменив тему разговора на более нейтральную.

Вереса рассмеялась.
— Что ж, хорошо, что в этом нет занудства. Ты дипломатична не по годам. И соглашусь, каджиты не данмеры, — ответила Вереса. Что-то в этом сравнении Вересе показалось странным. Большинство ее сородичей нашли бы такое сравнение оскорбительным, потому как кому в голову может прийти желание поставить знак равенства между этими народами? Далеко не все народы Тамриэля были гостеприимны, и данмеры в большей степени вели политику отчуждения. Нельзя сказать, что все меры высокомерны, но данмеры, вероятно, достигли наивысших успехов в этом, обойдя своих дальних братьев альтмеров. Поэтому данмеры, много веков господствовавшие над звериным народом, не поняли бы Лэр`зулат. Раньше великий народ эльфов считал себя повелителями и все прочие были им не чета. Сейчас, разделенные и обездоленные, они ненавидят весь мир, живя в мыслях богатым прошлым. Вереса была воспитана как раз в таких традициях, но многолетняя жизни в разных культурах поменяла ее взгляды. Но почему тогда эта фраза зацепила ее внимание? Разделенный и лишенный свободы Эльсвейр, вассал Доминиона, по-прежнему стоит, храня древнейшую историю своего народа под недрами песков. А Морроувинд? Он похоронен в пепле. Да, каджиты не данмеры.
— Спасибо, — поблагодарила Вереса, взяв протянутую флягу. Жидкость оказалась приятной на вкус, разве что будь в ней больше вина и меньше меда… И потеплее. В такую погоду приятно выпить подогретого вина. Сделав пару глотков, Вереса вернула флягу владелице.
— Вкусно! Нет, ты действительно не по годам мудра. Я знала стольких девчонок, поспешивших… И это в наш просвещенный век! Так что не переживай на счет учебы. У тебя точно все получится, с таким-то подходом. Я верю в тебя, — подбодрила Вереса.
И снова сравнение между каджитами и мерами. Вереса не знала, что девушка вкладывает в «жить достаточно для каджита». Хотя и культуру каджитов Вереса находила крайне самобытной, за время своих путешествий она всегда видела одно и тоже: те же поступки, те же мысли и даже слова. Какой бы язык не обрамлял мысли носителя, всех волнуют одни и те же вещи: безопасность, деньги, удовольствия. Вереса не осуждала такой подход, более того она для себя лично возвела эти три столпа бытия на пьедестал. Но слова о том, какие все разные и уникальные — вот это вызывало смех. Если бы не врожденная ксенофобия у всех народов, то мир спокойно мог бы наблюдать картину, как данмер с орком насилуют в темном переулке Даггерфолла несчастную нордку, а аргонианин вместе с альтмером давали взятку босмеру, чтобы провести очередную партию скумы. И так бы мир обратился в чисто серую клоаку. Но нет, она разноцветна. Однако, Вереса не хотела делиться такими мыслями с Лэр`зулат. Потому как сама устала от них, и ее новая знакомая просто не приняла бы это, как нечто чужеродное.
— А ты опасная, — игриво ответила Вереса, любуясь клыками Лэр`зулат, — в грибах много влаги, это да. Поверь, на твоем месте многие бы отдали все свое богатство, чтобы попасть к Нелоту и уж тем более, чтобы стать его учеником. На всем континенте не так много личностей, столь сильно погрузившихся в магию. Впрочем, это не делает их хорошими учителями, а многие часто забывают об этом. Но мне он понравился. В своем высокомерии и вредничестве он даже забавный. Но так можно сказать о всех данмерах! — заметила Вереса и засмеялась. Она не стала добавлять, что полно личностей, с легкостью готовых тебя выпотрошить, просто от скуки. Как тогда к ним относиться?
— Я бы, с твоего позволения, отправилась спать, — сказала Вереса, — пока расставлю свою палатку.
Вереса вышла с палатки Лэр`зулат, захватив с собой рюкзак. Костер уже успел погаснуть, оставшийся без поддержки своей хозяйки и в полном одиночестве на растерзании горных ветров. Вереса положила свой огромный рюкзак на снег. За пару минут не без труда она достала необходимые колки, жерди и основной материал. Разумеется, она не будет себя утруждать такими глупостями, как под светом лун заниматься сборкой. Вереса сделала несколько плавных пассов руками, чертя в воздухе круг. Разбросанные тут и там запчасти стали повиноваться ее движениям, с легкостью нарушая притяжение. Каждая деталь легко находила свое место в общем марше порядке. Вот мгновение и все — палатка готова. Вереса забросила рюкзак внутрь и вернулась к Лэр`зулат.
— Ну, что, до утра?

Время от времени свистел ветер. Он никак не мог найти себе покой и уснуть вместе с прочими обитателями горы. Уже казалось, что наступила гробовая тишина, как он снова разорвет пространство вокруг, расшатывая изрядно потрепанные нервы Вересы. Каждый раз вздрагивая и ругаясь, она все же смогла уснуть. К тому же действительно, кроме ветра, не было слышно ничего, будто вся гора пребывала в медитативной дремоте. Как ни как, у этого места особая репутация. Здесь свою мудрость ищут Седобородые, слушая уроки своей богини Кин. Хотя Вересе была ближе Азура, она тоже прониклась покоем, воцарившимся здесь. И подобная вера в принципе импонировала Вересе: поклоняться дикому природному началу – такого нет в культуре данмеров. По крайней мере, она аналогов не нашла. Но это не совсем так. Среди данмеров были настолько великие личности, что смогли занять важное место в культуре своего народа. Например, основатель Велот Пилигрим. Вереса, слушая в детстве рассказы о нем, всегда представляла мудрого и веселого данмера, который рискнул и отправился в Великое путешествие, поведя за собой единомышленников. Она видела в нем Путешественника и это в ее глазах сближало Велота и Кин. Ведь только в пути можно погрузиться в природу по-настоящему. Сейчас же Вереса погрузилась только в сон:

— Быстрее, Мера, — прокричал молодой юноша, стоявший на краю склона. Что?.. Где это я? А, это же Олаф. Всегда с теплотой вспоминаю это мальчика. Рыжий юноша, он на пару лет старше меня. А мне тогда было… Семнадцать? Ладно, будь ты проклят. Как он меня убедил сорваться посреди ночи неизвестно куда? Я ускоряю шаг, перехожу на бег, преодолевая крутой подъем наверх. Ноги скользят от утренней росы, оросившей траву, ботинки все во влажной земле, а вокруг туман. Даже в Виндхельме бывают жаркие летние деньки и тогда все начинают скучать по прохладе. Сейчас, еще до рассвета, как раз та спасительная прохлада. Ну, может, немного прохладней, чем хотелось бы. Я добежала до Олафа, задыхаясь от нехватки воздуха. Уже забыла, какой он был щуплый, совсем не похож на героя Олафа Одноглазого, в честь которого его называли. Весь в веснушках, с небольшой бородкой, которой он вечно хвалился. Олаф был изгоем среди сверстников. И я тоже. Так мы нашли друг друга.
— Победный рывок! — весело закричал он. Его голос эхом разбегался по округе, — вот, сейчас будет.
Я подошла к обрыву. Сейчас я знаю куда больше ругательств, чем тогда (впрочем, тогда я тоже вызывала уважение «утонченностью» слога у местных ребят), так что могу описать все красочнее. Но совсем не хочется портить момент. Я посмотрела на горизонт. Первый багрянец брызнул на полотно. Началось. Мы сели, свесив ноги вниз, и просто смотрели вперед. Так просто и так беспечно тогда было, это не может передать даже этот сон. Удивительная легкость внутри, будто сама Кин поселилась там.
— Ты ведь собирался рисовать! — вдруг вспомнила я, обращаясь к Олафу. Он покраснел, пробормотав, что забыл кисти. По инерции я удивленно на него посмотрела, так было и тогда, в реальном мире. Ведь ради этого мы и собирались, чтобы он запечатлел рассвет. Но сейчас это сон, и я знаю, что следует дальше. Он тяжело выдохнул и наклонился ко мне.

— Умоляю вас, она же еще совсем маленькая! — сквозь слезы прозвучал женский голос. Как же душно! Я осмотрелась по сторонам. Огромные деревья, в кронах которых тонуло само небо, царство Кин. Длинные лианы свисали, касаясь мягкой влажной земли. Раздражающие насекомые сновали то тут, то там, норовя проникнуть в рот, в глаза. Непрекращающийся плач сливался в какофонии щелчком, тресков, цоканий и шипений. Чернотопье говорило со своими гостями и ему было интересно. Я перевела взгляд вправо. Внизу, прямо на земле, стояла на коленях светловолосая женщина. У груди она прижимала комок ткани. Но если присмотреться, то из него выглядывает маленькое лицо. Лучше бы не присматриваться. Бледное, грязное, с болезненными следами лицо совсем крошечного ребенка. Щеки опали, а из носа сочилась неописуемого цвета жидкость. Это хотелось забыть, никогда больше не видеть. Кто-то взял меня за руку и отвел в сторону.
— Толмера, свое дело мы сделали. Пора валить, — тихо пробурчал высокий мужчина лет сорока. Я уже не помню его имени, уроженец Коррола, кажется. Зато его небритая физиономия и перегар в памяти возникли отчетливо.
— Ты не говорил, что там будет семья! — прошипела я, с трудом сдерживая гнев, — контрабандисты, курсирующие между Гидеоном и Лейавином! Ты… ты посмотри, — я указала рукой на женщину с ребенком. Моя рука дрожала.
— Ну, контрабандисты, беженцы… Нечего было селится в этих ебанных топях. Теперь, когда эта Ан-Зай… эм, Ан-Зо… Тьфу, блядь, эти самые, разошлись, короче. Так вот, прижали их, вот эти ребятушки и деру. Так, до границы идти — два шага. А денег у них солидно… — деловито закончил имперец, отворачиваясь. Умей я читать мысли, я бы видела числа, мелькающие у него в голове, когда он переводит взгляд с одного сундука на другой.
— Они не дойдут. Им нужно противоядие и…
— Дура, блядь! — закричал он, — тогда МЫ не дойдем и все тут дружно подохнем. Срал я на это, можешь отдавать свое, оставаться здесь, посасывая члены здешним выблядкам! Ребзя, собираемся! — имперец махнул рукой и пошел складывать вещи на повозку. Я повернулась к женщине. Комки влажной грязи скопились на подоле ее аккуратной мантии. Спутанные волосы прилипли от пота к лицу, но я все равно видела ее пронзительный взгляд. Я протянула руку, но не могу сделать ни шагу. Ни сейчас, ни тогда.

— Тебе не говорили, что ты много пьешь? — прозвучал сзади тихий женский голос.
— А тебе не говорили, что это не твое собачье дело?! — закричала я. Это само вырвалось, жар стремительно заполнял тело, сосредотачиваясь в голове. Но рука со стаканом опустилась на стол.
— Интересно, а каджиты также говорят или, может быть, «не твое кошачье дело»? Ну, они же… коты, — продолжил голос. Я сразу его узнала. Он принадлежит молодой имперке Одетт.
— А я еще я пью скуму, сплю с кем попало и… Я только что освободилась из талморского плена! — ответила я, но уже более спокойно.
— Это я, значит, кто попало? — недовольно ответила она, но улыбка выдала ее, — ты вела себя так и до плена, и до нашей встречи. Иди сюда, тебе нужно успокоиться.
— Что ты знаешь обо мне? Серьезно, что?
— Хм, — задумалась она, приложив палец к губам, — ты приятна, общительная, добрая. Немного странное чувство юмора, но все мы неидеальны… — ответила она и засмеялась.
— Ты НИЧЕГО не знаешь! Я устала от всего этого. Хочу забыть и…
— Я знаю, что ты помогла людям в оккупированных талморцами городах. Ты рискуешь своей жизнью, чтобы провезти им товар и оказать помощь.
— Но сколько… — начала было я, но она заключила меня в объятия. Слова, столь нелепые до этого, уже просто лишние. Только легкий ветерок, шепот Кин, рассказывал свою древнюю историю.

Вереса резко открыла глаза. Перед ней была грубая ткань, в лучах утреннего солнца она различила «потолок» своей палатки. Было холодно и совсем не хотелось вставать. Вереса села, оглядываясь. Потянулась, разгоняя утреннюю дремоту. Неожиданно один из позвонков резко хрустнул. «Ау-ч!». Она протерла лицо. Руки оказались влажные. Что же такое снилось… Она вышла из палатки. Ее новая знакомая уже вовсю начинала новый день, деловито охаживая котел на костре.
— Доброе утро! Какая ты хозяйка! Как тут можно отказаться? Слушай, никогда прежде не слышала от каджитов и… Да, это странный вопрос, не подумай ничего дурного. В общем: говорят ли каджиты "не твое собачье дело"?

— Вспомнила неудачный каламбур одного знакомого, — ответила Вереса и пожала плечами — пустяки. Она не подала виду, но Вересе были неприятны воспоминания, в очередной раз заставшие ее врасплох. Это и есть наказание за, как выразилась Лэр`зулат, «интересную» жизнь. Поэтому она не стала развивать эту тему.
Оставив каджитку кашеварить, Вереса начала собирать палатку. Точно также, как и прошедшей ночью, она призвала на помощь магию, в миг управившись с рутинной.
Вереса и Лэр`зулат заняли места у котла, готовясь к завтраку. Вереса достала небольшой сверток, в котором было кусок копченного мяса.
— Угощайся, — предложила Вереса и отрезала себе небольшой кусок. Так значительно сытнее.
— Очень вкусный завтрак, спасибо, — сказала с благодарностью Вереса, улыбнувшись девушке. Трапеза на открытом воздухе, у костра имеет особое, ни с чем не сравнимое очарование, с которым могут конкурировать только лучшие гастрономические заведения. Порой антураж действительно переворачивает все с ног наголову. Люди всегда падки к внешнему.
— Пепел? — удивленно спросила Вереса, — ты намекаешь на Морроувинд? Этот край далеко не только состоит из пепла, хотя там действительно странная, удивительная природа, сильно отличающаяся от остального материка. Впрочем, об этом я знаю только из историй, потому что никогда там не была, — ответила Вереса.
«В будущем, обязательно посещу Морроувинд. Даже если он совершенно разочарует, я должна это сделать» — подумал Вереса, — «возможно, сразу после этого похода». Это была давняя цель Вересы, которую она часто старалась оттягивать и избегать, будто опасалась того, что найдет на востоке. В некотором роде Морроувинд для нее тот самый сказочный родной край, дом, которого у нее никогда не было. Определенные вещи всегда лучше выглядят в воображении, и разбиваются от скалы реальности. Хотя Вереса никогда не любила жить в иллюзиях, собраться в поездку для нее было немного боязно, в чем она себе не признавала.
— Для меня дом… — начала Вереса, но задумалась на середине фразы. Что можно считать домом? Обычно это там, где есть деньги и комфортная жизнь. А при должном навыке и удачи — это везде. Там, где есть близкие? Но эта близость так непостоянна и противоречива. В один момент все любовники, друзья и подружки разбегаются, оставляя тебя в полном одиночестве. И тут обнаруживается, что тебя ничего не держит здесь.
— … там, где я сейчас, — закончила Вереса, — знаешь, все так меняется со временем или меняешься ты. А может, так только кажется, но проходит, допустим, лет двадцать-тридцать, ты возвращаешься туда, где ты была когда-то и все вокруг кажется знакомым, но в тоже время другим. Среди прежних лиц уже появились новые, да и прежние ты узнаешь с трудом. На месте полюбившейся таверны стоит дом. И люди просто не понимают тебя, когда ты спрашиваешь: где то, прежнее? Это уже совершенно другое место, возвращаться просто некуда, — ответила Вереса, периодически поглощая завтрак, — разве что дорога. Она всегда остается прежней, — подытожила Вереса.
— А что на счет тебя? Расскажи о своей доме, — спросила женщина с любопытством, продолжая тему. Вереса всегда любила послушать о далеких краях и том, как там все устроено. Весь мир, как ни старайся, не изъездишь. И это совершенно ни к чему. Зато, возможно, после слов Лэр`зулат, Вереса в следующий раз отправится на юг под впечатлением от ее слов, чтобы лично убедиться во всем.

— Звучит очень поэтично, — отметила Вереса, наслаждаясь описанием от Лэр`зулат. И действительно, слова девушки были наполнены любовью к родному краю, и казалось, будто весь прочий мир и рядом не стоит с зыбучими песками далекой южной страны. Удивительная особенность проявляется, когда спрашиваешь о родине. Самый неотесанный простак преобразуется в чуткого поэта, описывая края, по которым он бродил в далеком детстве. Даже люди, сбежавшие из родной страны, иногда испытывают необъяснимую для них тоску по знакомым улицам, пейзажам.
— Я любила путешествовать с караванами, хотя пустыня очень изменчива. Неожиданные песчаные бури крайне опасны. А еще Сенчал… Город, в котором можно найти все, чего искать пристойным людям не следует, — ответила Вереса, — зато в Скайриме есть северное сияние. А ты из какого города? — спросила она.
Тарелка уже успела опустеть. Самое время отправляться в путь, пока стоит отличная погода.
— Думаю, нам пора выдвигаться, — предложила Вереса. Она упаковала свою утварь. Чары с рюкзака уже давно развеялись, из-за чего он стал совершенно неподъемным для хрупкой Вересы. Она поколдовала над ним, превратив его в перышко. «Порой и не замечаешь, как великолепно быть магом», — мелькнула мысль. Вереса надела рюкзак.
Небо, как подметила Лэр`зулат, покрылось привычными для Скайрима облаками. Легкие, едва заметные снежинки запорхали в эфире. Ветер зашуршал в верхушках редких сосен. Он завел веселую игру со снежным белым покрывалом на земле. Он прятался, поджидал, а потом резко появлялся, сдувая непослушные от сна локоны на голове у Вересы. А сами локоны начали, подобно соснам, белеть, покрываясь блестящими снежинками. Некоторым их собратьям везло меньше: они падали на кожу и таяли от тепла, кто-то попадал в поток горячего воздуха, вырвавшегося из легких.
Вереса вернулась на тропу. Снег приятно хрустел под тяжестью ботинок. Она осмотрелась, выглянула за камни, где скрывался обрыв. Подножье горы еще пестрело зелеными красками, хотя среди них нет-нет, да мелькнет золотистая капля надвигающейся осени. Но здесь, на высоте, уже давно никто не помнит осень. Ветер здесь резкий, неожиданный и холодный. Сосны, местные модницы, предпочитают белые наряды из хрупкого инея. Словно насмешка природы, они, вечно зеленые, всегда одеты в белые наряды, не дающие надежду на жаркое лето, буйную цветущую весну и даже тихая дождливая осень не захаживает сюда. Наверное, от этого кажется, будто время здесь застыло, от того же холодна, например. Пройдут сотни лет, а здесь все будет прежним. Идеальное место, чтобы найти покой. Лэр`зулат должна понравиться здешняя безмятежность, чем-то отражающая горячие пески бывшего Эльсвейра.
Они шли неспешно, любуясь местной природой, в полной завораживающей тишине. Солнце медленно занимало положенное место на небосводе, стремясь к зениту. Оно силилось выглянуть из-под нагрянувших облаков. Иногда у него это получалось, и оно радовало редких гостей своими мягкими теплым лучами. А иногда серые бесформенные бестии-облака окружали светило, погружая мир в серую и печальную действительность, холодную и неизменчивую, суровую и разочаровывающую. Жестоко.

— Риммен? Ты даже родом из города «Людей границы». Понятно, почему тебя тянет на путешествия, — прокомментировала Вереса. Сама она никогда не была в этом городе, но слышала его историю. Очень давно каджиты приютили акавирцев-беженцев, где последние основали так называемый Риммен, что в переводе с Та’агра и значит упомянутое Вересой «Люди границы».
Путь оказался не таким уж и легким. Постоянный подъем вверх выматывал значительно быстрее, чем можно было подумать, а умиротворяющая обстановка обволакивала, усиливая эффект усталости. Монотонность окружения вызывала состояние безвременья: казалось, идти осталось немногим больше вечности, а они при этом не сдвинулись ни на шаг. Изредка попадались небольшие скрижали. Возле некоторых из них лежали подношения. Вереса не знала с какой культурной особенностью нордов это связано и кому именно предназначены эти дары. В первую очередь эти сообщения повествовали историю о власти драконов и становлении людей. О том, как Кин подарила людям Голос. Красивая история, она могла бы оставаться просто легендой, если не события недавних лет. Впрочем, люди любят приукрашать и, возможно, там, где Довакин поражал дракона своим Голосом, на самом деле он возглавлял отряд солдат и голосом только раздавал приказы. Хотя можно еще вспомнить Ульфрика Буревестника, революционера и горе-короля. Он тоже применял Голос, так говорят. И Седобородые, предающееся эскапизму далеко на вершине этой нескончаемой горы, они должны быть мастерами этого загадочного дара Кин. Живы ли они вообще? Ведь жизнь людей так скоротечна и совсем не будет удивительным, если кто-то посетит их храм и найдет лишь мертвецов. Возможно эти кто-то будут Вереса и Лэр. Вереса хотела поделиться своими мыслями, но Лэр ее опередила.
— Ха, вот так вопрос… Как ты знаешь, у меня нет какого-нибудь специального образования, но я практикую экспертные заклинания. Скажем, железо в золото я смогу превратить. И иногда так делаю… Только никому не слово! — захихикала Вереса, отвечая Лэр, — помню, как я провернула такое первый раз. Тогда я еще совсем ничего не понимала и была слишком самоуверенна. Мне сильно были нужны деньги, а отчаянные обстоятельства приводят к таким же поступкам. Я заявилась с куском золота в ломбард, грязная, в лохмотьях. Еще и кусок ведь был немаленький. Довольный скупщик попросил подождать и отошел. Он сразу все понял, а я, счастливая, ждала денег. Но он пришел с двумя громилами. После такого твои навыки резко возрастают. Такой мотивации магические академии дать не в состоянии. Конечно, я так и не достигла каких-то небывалых высот, не практиковала мастерские заклинания, — закончила Вереса. Было приятно вспомнить древнейшие приключения, которые уже давно пылили на задворках памяти.
— В общем, запомни — золото легко проверить на подлинность. И нужно постараться, чтобы выдать желаемое за действительное. Не то, чтобы я тебя призывала к такому, но и осуждать не буду. А если серьезно, то в практике Изменения следует постигнуть, как пишет автор в “Реальность и заблуждение”: реальность — это миф. Реальности нет. Дальше автор размышляет откуда этот образ ”Реальность”, но не это главное. Главное — убедить этот образ, что лучше бы тому куску железа быть золотом, а не железом. На это направлены магические формулы, такое должно быть мышление у практика. Это все отдает философией, но, если тебе посчастливится встретить мастеров магии, ты сразу увидишь, что все они немного “того”. Такое погружение в бытие накладывает отпечаток, но зато понимаешь все без иллюзий, — закончила свою небольшую лекцию Вереса. Магия — очень сложная наука, но ведь даже простое свечение уже маленькое чудо. Это игра с реальностью, а это прерогатива аэдра и даэдра.

— Принуждение? Интересный взгляд, — протянула Вереса, поглядывая по сторонам. Магия Разрушения действительно выглядит грозно, а в руках мастера она становится умопомрачительной. Вот кто по-настоящему чувствует могущество в своих руках. Повелевать огромной силой, которая практически ничего не может. Самая узкая, прямолинейная школа. Умение обрушить огненный шторм выглядит впечатляющим, но стоит ли оно того?
— Да брось, железо глупое. Рано или поздно ты найдешь с ним общий язык. Если пожелаешь, конечно, — возразила Вереса.
— Золото в железо? Боги, ну и кощунство, — наигранно возмутилась Вереса, — направление Трансформации не знает предела, как и Изменения в принципе. Чем более схожи вещества и чем проще они, тем легче осуществить трансформацию. Здесь также полезным является умение манипулировать отдельными свойствами, “понимание” материала, с которым работаешь. Например, органический материал очень сильно отличается от неорганического, но это не является непреодолимой преградой. Многие ее обходят, создавая иллюзию трансформации: маги меняют некоторые свойства, чтобы приблизить один образец к другому, но не выполняя настоящее превращение. Разные защитные заклинания пользуются таким приемом. То есть, мало кто просто так делает действительно свою кожу каменной. Но кое-что позаимствовать у камня можно. Все это на первый взгляд довольно сложно, но спустя годы… Шучу, совсем необязательно тратить всю жизнь, чтобы научиться делать золото, но настоящая сила скрывается за тонами книг, практики и учений. А некоторые секреты можно узнать только из уст исследователей. И маги очень не любят расставаться со своими знаниями, — прочитала очередную лекцию Вереса.
Они, переведя дыхание, пошли дальше. Обсуждая магические тонкости, путешественницы не заметили, как солнце уже успело перевалить за зенит. Яркий диск стремительно спешил скрыться за горизонтом, оставляя жителей провинции на попечение сгущающейся тьмы. Чем темнее становилось, тем больше было заметно, как легкий слой снега начинал поблескивать переливчатым сиянием, будто какой-то зажиточный купец рассыпал горстку мелких алмазов. Но природа больше подобна меценату, безвозмездно дарящему красоты. Не все дары равнозначны: засухи и бури редко находят ценителей. Но от них только слаще живительная влага дождя, теплое летнее утро и багровый закат. Если первых вещей им не видать, то закат уже наступил. А за ним последовал венец творений Скайрима — северное сияние. Вереса и Лэр долго любовались удивительным чудом природы, обсуждая попутно разные темы, в основном магию. Вереса старалась рассказать максимально доступно те знания, которые она копила десятилетиями. Надо признать, что это задача совсем не из легких, и у нее часто не получалось играть роль учителя, но день за днем она быстро училась, вместе с Лэр. Объясняя, можно заметить области, которые доселе Вереса даже не замечала или не фокусировала свое внимание. Все это она находила ироничным: годы назад она точно также, в Скайриме, сама делала первые шаги в изучении магического искусства. Сложно назвать этот регион колыбелью магии, но некоторые вещи порой просто случаются и их нужно принять. В некоторой степени магам Изменения это легче понять, так как далеко не всегда нужно сломя голову пытаться изменить окружающий мир. В конце концов, он — творение богов, а разве могли боги ошибиться?
Прошла неделя их длительного подъема. Запасы провизии исходили на нет, а каждый шаг становился сложнее. Глотка Мира действительно высока, однако, жить на верхних ярусах можно, но нужно время на адаптацию. Разряженный воздух, сложная погода ставили в тупик жителей равнин, но путешественницы достойно справлялись с препятствиями, используя магию и взаимовыручку. И усилия того стоили. Очередная скрижаль гласила: «Голос есть служение. Следуй Внутреннему пути. Говори, лишь когда молчать нельзя». Вереса нашла эту мысль вполне философской, над которой можно подумать. Это была десятая табличка, последняя.

За дни подъема Вереса уже перестала ненавидеть постоянный холод и неудобства, успела привыкнуть к разряженному воздуху и начала проникаться происходящим. Необязательно родиться нордом, чтобы почувствовать таинство, царившее вокруг.
— Действительно, пришли, — устало ответила Вереса, рассматривая крепость впереди. Именно крепостью был Высокий Хротгар. Сложно представить, что среди грубого холодного булыжника, из которого состоял этот форт, жили мирные монахи, искатели мудрости. Впрочем, это ведь норды, народ воинственный. Но величие этому сооружению не занимать. Строение было грубым, но после несколько суток, наполненных неотесанными камнями и деревьями, Хротгар казался прекрасным творением рук человека. Это еще не была вершина горы, но они были максимально близки к самой высокой точке на континенте. А может, и всего мира.
— А чего ты тут ожидала? Это просто гора, на которой просто здание, — ответила Вереса и села рядом с каджиткой. Она сняла рюкзак, изрядно полегчавший за время подъема, на что спина ответила благодарным расслаблением. Тем временем Лэр потянуло за философию. Разряженный воздух имеет дурманящий эффект, подумала Вереса, смотря как каджитка заливается смехом.
— Откуда тебе знать, что думают смертные и что могут боги? — спросила Вереса.
— Как думаешь, стоит ли зайти к Седобородым? Может, они подскажут тебе, где дракон? — обратилась к Лэр Вереса. Она до сих пор считала основной мотив каджитки забавным и странным. Найти дракона — цель без цели. Потому что зачем. Но вот первый вопрос волновал Вересу. Она сомневалась, что группа чокнутых стариков сможет открыть ей какие-то неведанные вещи, даже обладай ими. Они — историческое достояние народа Скайрима, живой памятник прошлых деяний нордов тех времен, когда Голос занимал важное значение в обществе. Сейчас же этот культ, как и сам дар, затеряны в далеких ветрах на вершине этой самой горы и большинству нордов вовсе неинтересны. С другой стороны, Вереса понимала, что больше никогда не окажется здесь вновь. Это ее последняя возможность взять максимум с этого небольшого приключения и потом ни о чем не жалеть. Стоит зайти. Возможно, удастся найти какие-нибудь припасы у монахов. Путь назад будет проще и знакомым, но голодать совсем не хочется.
— Вот они удивятся, если к ним пожалуют данмер и каджит. Здесь и норды редкие гости. Да вообще кто-либо живой. Как должно быть это скучно — всю жизнь провести в одном месте на вершине горы. Ведь вся жизнь там, внизу. Там мир, там мудрость, а не здесь, посередине нигде.