Амелия много слышала о Тайбедете, что отмечали в Хай Роке, много читала, но никогда не бывала на этом празднике. Что поделать, она появилась на свет, когда так оскорбивший многих Конкордат Белого Золота уже вступил в силу, и поклонения Талосу было запрещено, как и торжества в его честь.  Ходили слухи, что жители Алькаира ежегодно нарушают договор, чествуя своего знаменитого земляка пусть и менее грандиозным, но все таким же веселым празднеством, но власти старательно закрывали на это глаза и делали вид, что ни о чем таком не знают. 
Стоит ли удивляться, что услышав о том, что Довакин собирается посетить скайримскую версию Тайбедета, бретонка попросилась с ним? Тем более, что о замечательном Дне Танцев норды, похоже, даже и не слышали, а в Рифтен на празднование Середины года Орбисон попросту не успела. Да и вообще шестнадцатый день шестого месяца погрузил девушку в меланхолию на добрую неделю, если не больше. Ей точно требовался праздник.
Карвейн согласился довольно-таки легко, Дельфина только укоризненно покачала головой, и дело казалось решенным... Пока к Амелии не подошел Себрис. Бретон долго, предельно вежливо и в красках объяснял, почему юной уроженке Вэйреста не место на праздновании нордов, но добился от светловолосой лишь обещания быть осторожней и не отходить от Довакина далеко. Похоже командора это не очень-то успокоило, но девушка, не желавшая сидеть в Храме даже вместе с Эсберном и новыми книгами, пока остальные будут веселиться, твердо стояла на своем. Их дискуссии (вряд ли бы кто-то смог назвать любезный обмен аргументами спором) положило конец только известие о том, что Натея тоже отправится в Виндхельм.
Новопровозглашенная столица Скайрима никогда не нравилась Амелии – ее сердцу милее были суровые скалы Маркарта, строгость имперских построек Солитьюда, бедность деревянных домиков Рифтена. Виндхельм же казался ей мрачным и угрожающим еще более, чем весь остальной Скайрим. А эти узкие улочки? Ужасно же! Тем не менее в этот раз она ехала в город с нетерпением и каким-то поистине детским ожиданием чуда.
Увы, если чьи ожидания и оправдались, то это был Себрис. Да, на улицах действительно царило веселье и играла музыка, а дома были нарядно украшены, но толпы пьяных нордов сводили на нет все очарование. Представление, разыгрываемое на помосте и вовсе вызвало у девушки отвращение, отразившееся на ее лице, – конечно, победители всегда ценили сценки, прославляющие их отвагу и слабость врагов, но чаще всего это были маленькие произведения актерского искусства, полные тонкой иронии, но никак не пошлости, что явно пришлась по вкусу местной публике.
Несчастный опозоренный данмер кубарем слетел со сцены, и Орбисон поспешила было к нему, но была остановлена жестом Мастера. Начать спор она не успела – сопровождаемый насмешками, презрительными взглядами и тычками (бретонке показалось или она заметила даже несколько пинков?) эльф скрылся в ближайшем переулке, спасаясь таким образом от толпы. Довакин же повел девушек дальше.
Амелия было остановилась рядом с труппой акробатов и певцов, чьими зрителями были в основном дети – взрослые же окидывали артистов пренебрежительным взглядом и спешили к помосту, где, судя по взрывам хохота снова кого-то оскорбляли. Бретонка же отдавала должное таланту трюкачей, сумевших своим выступлением пусть и немного, но поднять настроение девушке и вернуть ей угасшую было веру в сегодняшний праздник. Вот только Карвейн не был настроен долго задерживаться рядом с ними – пришлось уходить, одарив на прощание артистов монеткой и пообещав себе вернуться, если выдастся такая возможность.
Путь Клинков лежал ко дворцу и еще одной сцене – на этот раз сделанной на совесть и даже устланной ковром, при виде которого Довакин почему-то нахмурился. На лавках перед помостом сидели люди, судя по одежде из тех кто побогаче, народ попроще толпился у стен, и все словно чего-то ждали, переговариваясь и лишь изредка бросая на выступление быстрые взгляды. Амелия тоже посмотрела, только не на сцену, а на приведшего их сюда Драконорожденного. Вдруг сподобится объяснить?
[AVA]http://sd.uploads.ru/XOQJV.jpg[/AVA]

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

- Прости, Тайбер, мы давно не общались. Решил заглянуть на твой праздник, не против? Где говорить с тобой, как не здесь?
Мимо пробежал за пьяной девкой не менее пьяный норд, случайно толкнул Вивека плечом, развернулся, взглянул на него неодобрительно, грязно ругнулся, сплюнул и вновь вернулся к погоне. Норды удивительный народ! Всё вышеупомянутое у него уложилось в несколько секунд. Кто ещё способен на подобное?!
- Не жалеешь, Тайбер? Ведь был бы ты рядом, мог бы защищать свой народ... как-то... лично.
Торговка сувенирами скосила взгляд на сумасшедшего эльфа, что, как на зло, встал именно у её лотка. Невысокий двухцветный псих говорил с маленькой, но тяжёлой железной статуей Талоса. Главное, чтобы не спёр в тихомолку. На вид худой бродяга, но она-то знала, как быстро могут такие сморчки улепётывать с награбленным хабаром. Тот немного помолчал и отвёл взгляд от статуэтки, тихо отвечая незримому собеседнику.
- Да-да, я знаю. Просто я предпочёл другое.
Последующее молчание было долгим. Торговка злостно сопела кривым носом.
- Да нет, ты меня знаешь, я никогда этого не желал. Не бойся, твой народ в безопасности. Говорят, что у него новый защитник. Надеюсь, что его будут любить.
Вивек поднял руку и коснулся порога статуи, закрыв глаза. Бабка напряглась и потянулась за скалкой, но Вивек не торопился тырить её добро, а продолжал с ним общаться. На редкость недальновидный вор...
- То, что не движется мертво. А мне очень хотелось жить.
Было что-то неловкое в этом диалоге не только для окружающих, но и для самого говорящего. Мужчина слышал голос, но не был уверен, реален ли он или же соткан из его воображения. И слово и мысль Вивека были законом на протяжении столетий, как для живых, так и для умерших, но распространялось ли это на далёких богов? Когда-то он был близок с Септимом, их можно было считать друзьями, но Талос и Вивек были очень разными богами и сама их суть, во многом, была конфликтной. Само мироздание разделило двух старых союзников, проводя между ними глубокую границу.
- Что буду делать? Пить, конечно же. Наслаждаться шоу. Всеобщим весельем. Может, спою. Я живой, Талос! Я живой. Живой...
Голос Вивек сошёл на шёпот, уголки его губ задрожали. Вокруг гремела музыка, звучали голоса, стучали барабаны и пела музыка, но в мире Векха царила абсолютная, звенящая тишина. На мгновение он поджал губы и с силой их закусил, ибо голос Тайбера был тихим, едва слышным. Быть может, ему на самом деле лишь показался весь этот разговор? Нет, в любом случае, это не повод для грусти! Это день счастья! Ведь голос друга был, пусть и тихим, но столь ярким, столь живым! Вивек весело закричал и слился с толпой, запрокидывая бутылку с хмельным мёдом и опустошая её вмиг наполовину. Плевать! На всё плевать! Тонкие ноги вытанцовывали сложные «па», мелодичный голос звенел и пел, ни алкоголь, ни время не были способны отнять у него истинную суть воина-поэта. Вивек был бардом до того, как стал богом, до того, как получил пост генерала, до того, как стал воином. До того, как был пастухом.
- Эй! Эй! Ты как, впорядке?
Вивек сфокусировал взгляд и понял, что перед ним стоит имперец. Крупный, пузатый мужчина обеспокоенно рассматривал бога и шлёпал ему по щекам.
- Помнишь наш договор? Ты обещал мне! Не отказываешься от своих слов?
- Нет... нет-нет, нет – Векх покачал головой, постепенно приходя в себя. Несколько дней назад этот имперец нашёл Вивека под скалой. Тот спал на камнях и тихо стонал во сне, мучаясь кошмарами. Крупный мужчина взял на руки тонкого и худого путешественника, отнёс к себе домой и в течение нескольких дней кормил путника не задавая ему никаких вопросов. Когда бог отогрелся и немного подкрепил своё здоровье, он дал ему слово, что расплатиться за доброту. Тепло улыбнувшись своему новоприобретённому другу, Вивек похлопал имперца по плечу и вошёл в палатку, возле которой тот неловко мялся. Бедняк поднял вверх табличку, на которой было криво нацарапано «Мудрец даёт предсказания» и начал горланить. Перекричать взрывы хохота и аплодисментов было трудно, но для мужчины это означало, ляжет ли он спать сегодня сытым или же голодным, потому работал он не щадя живота своего, надрывая глотку до кашля и хрипа.
- Подходите! Подходите, люди добрые! С далёкого востока, с заморских краёв к нам прибыл мудрец и провидец! Торопитесь узнать ваше будущее! Торопитесь, всего десять септимов! Десять септимов и он ответит на три ваших вопроса! На три любых ваших вопроса, о прошлом, о будущем или о настоящем! Его взгляд проникает сквозь само время, его мудрость сравнима со звёздами, это дракон нового времени!
Вивек поморщился. Имперец явно перегибал палку, но выйти и поправить его было нельзя, колдун уже нацепил на свою голову вычурный тюрбан и облачился в полупрозрачную длинную шаль фиолетового цвета. На многое приходилось закрывать глаза – на неуместность подобного гардероба, на скудное освещение, состоящее из нескольких слабеньких свечек, на убогость внутреннего убранства. Многочисленные подушки на полу, вот единственный предмет роскоши, который мог себе позволить бедняк. Мужчина закрыл глаза, принимая позу лотоса и сосредотачиваясь с эфиром, после чего поднялся в воздух на несколько сантиметров и зажёг в хаотичном пространстве несколько крохотных шариков фиолетового цвета – красивая световая иллюзия. Ему тоже хотелось повеселиться на празднике, посмотреть на концерт, хорошенько выпить, но чтобы расплатиться за человеческую доброту нужно было хоть немного заработать. Порог раскрылся и в большую палатку вошёл первый посетитель.

Отредактировано Вивек (11.10.2014 14:52:54)

Мастер не спешил ничего объяснять, но этого и не потребовалось – толпа загудела, заликовала, приветствуя своего героя, своего освободителя, своего короля. Ульфрика Буревестника. Маркартского Медведя. Победителя. Убийцу.
Амелия читала о нем и еще больше слышала. Этого было слишком мало, чтобы понять его. Этого оказалось достаточно, чтобы не восхищаться им. Возможно будь девушка нордом, проливай Ульфрик вражескую кровь, защищая ее родную землю, чародейка бы считала иначе. Вот только она была бретонкой, и речи Верховного Короля отдавали фальшью, а перед взглядом зеленоглазой стоял униженный данмер.
Возможно Маркартский Медведь был славным воином и великим полководцем – Амелия не могла судить. Зато девушка точно знала, что король из Ульфрика скверный.
Но нордам нравилось – словно зачарованные они устремились вперед, стараясь оказаться ближе к своему кумиру, разглядеть его получше. Орбисон протянула руку, собираясь по привычке ухватиться за рубаху Довакина, а в следующее мгновение оказалась прижата к мужчине, видимо тоже подумавшем о том, что его спутниц вполне могут утянуть за собой куда более высокие и сильные норды. Краска прилила к щекам, и девушка поспешила опустить голову, скрывая лицо за волосами и старательно прислушиваясь к речи Буревестника, стараясь концентрироваться только на ней.
На счастье девушки Карвейн не собирался задерживаться на площади надолго. Ульфрик все еще вещал о продажности и трусости империи, о коварстве Талмора и о храбрости нордов, а Клинки уже пробирались к выходу с дворцовой площади, оставляя главного лжеца сегодняшнего празднества за спиной. Амелия надеялась, что теперь она сможет вернуться к приглянувшимся артистам, пусть и в одиночестве – Мастеру явно не были по душе подобные развлечения, да и сердце Натеи лицедеи кажется не тронули – но путь им внезапно преградил имперец-зазывала. Очень храбрый, можно даже сказать отчаянный попался мужичок, а, главное, настойчивый. И кажется Орбисон теперь знала, что будет делать, пожелай Мастер в очередной раз оставить ее в Храме или в одном из городов. Хотя, если подумать, обычно она и действовала похожим образом, настаивая на своем, покуда мужчина не сдастся и не махнет на бретонку рукой.
Небольшая палатка, возле которой крутился имперец и право входа в которую они только что купили за десяток септимов (ночь в таверне между прочим!) была несколько аляповато, но старательно раскрашена то ли в попытках скрыть ее плачевное состояние и многочисленные заплаты, то ли для привлечения внимания. И если мудреца она еще могла вполне себе вместить, то вот дракона – вряд ли. Разве что…
– Надеюсь, он не посадил туда дрессированного драконлинга, – вздохнула Амелия, отважно откидывая полог и заходя первой. Опасения ее не оправдались – предсказатель и вправду оказался фиолетовым, но исключительно за счет освещения и, кажется, полупрозрачной шали, наброшенной на плечи. Образ довершали одухотворенно-отстраненное лицо, замысловатая поза и вычурный тюрбан, портивший все впечатление своей нелепостью. Девушке пришлось приложить некоторые усилия, дабы не начать улыбаться и не оскорбить тем самым "дракона нового времени". В конце концов каждый зарабатывает как может, и каждый, кто делает это честно (или относительно честно), достоин уважения.
Амелия обернулась к вошедшему Мастеру, будто бы заполонившему собой все свободное пространство, и вопросительно посмотрела на него – раз уж платил Карвейн, то будет честно, если и спрашивать будет он.
[AVA]http://sd.uploads.ru/XOQJV.jpg[/AVA]

Отредактировано Амелия Орбисон (19.10.2014 19:52:35)

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

Вивек никогда не мог точно определить, каким именно образом работает его дар предвидения. Порой он видел будущее, изменить которое невозможно. Ты мог изменить всё мироздание, перевернуть весь Мундус, пошатнуть само существо Лорхана, а пророчество всё равно исполнилось бы. Ты мог лишь отсрочить неизбежное, но не уклониться от него. Таким было предсказание смерти Вивека, которое он отложил уже трижды.
Бывало и так, что он, напротив, видел несколько граней реальности одного события и нельзя было сказать наверняка, какое из них будет исполнено, а какое нет.  Будто бы будущее расслаивалось, разбивалось на многочисленные осколки из-за какого-то события или же из-за чьего-то одного-единственного решения. Такой была Великая Гражданская Война в Морровинде на основе результатов Красного Совета – если бы какой-то из Великих Домов отказался бы присягнуть Нереварину. Она могла положить начало окончательному уничтожению расы данмеров, истребление которой завершила бы Аргония... или её могло вовсе никогда не случиться.
В любом случае предсказания Вивека так или иначе, но всегда сбывались. В этой временной линии или же в одной из вероятных, но они никогда не сотрясали воздух впустую. Другой задачей было добиться от пророчества внятности – вот это являлось настоящей проблемой! Всё что угодно могло помешать им или же сбить видения.
Бог поднял руки и волны фиолетовой шали заструились по его двухцветному телу. Левитируя и поднимаясь в воздух он простер ладони над путешественниками, медленно входящими в палатку, настраиваясь на то, чтобы обозревать грядущее. По большей части вспышки и образы приходили к нему во сне или же, спонтанно, во время выброса адреналина, так что чтобы вызвать их насильно приходилось изрядно потрудиться. Например пить или же погружаться в транс. Сейчас он старался начать пророчествовать не прибегая при этом к сильным наркотическим или мистическим средствам, а ограничивался касаниями и перебираниями пальцами энергитических струн, прислушиваясь к своим чувствам.
- Кажется мой посетитель это обычный, ничем не примечательный человек. У него никогда в жизни не было подвигов и в ближайшем будущем я их не обозреваю. У него больные почки и мочевой пузырь – каждый раз, когда он ходит по нужде это оборачивается мучительной болью. Его грудь и спина очень волосаты. Он проснётся завтра в луже собственной блевотины, отключившись после бурной пьянки. В компании с двумя курицами... и одним на редкость упрямым ослом.
Предсказание было настолько неприятным и примитивным, что Вивек открыл глаза, искренне задумываясь, стоит ли подобное его времени и сил, да надо ли озвучивать такое вслух... как вдруг узрел перед собой не тупого пьяницу, сломанного гражданской войной и тягой к алкоголю, а крепкого, ладного, уверенного в себе мужчину, взгляд которого диктовал силу и власть. Так и не произнесённое пророчество замерло на устах Вивека и он, удивлённо заморгав, понял, что обознался, читая события не того, кто только что вступил в палатку, а громко ругающегося норда, что пятой точкой сейчас прислонился снаружи к брезенту. Худощавая округлость отпечаталась на ткани мокрым пятном и Вивек, с божественной невозмутимостью вновь воздевая руки, (якобы для того, чтобы поприветствовать вошедших вслед за мужчиной девушек), незаметно ото всех толкнул телекинезом пьяного бородоча едва заметным движением пальцев. Назойливая помеха исчезла с горизонта ясновидца и кимер снова вздохнул спокойно, чувствуя то, как облака будущего начинают постепенно рассеиваться. Он сосредоточился на тех, кто вступил и молвил потусторонним голосом:
- Я читаю прошлое, настоящее и будущее. Моё знание не абсолютно, но я обладаю достаточным количеством власти, чтобы попытаться ответить на три любых ваших вопроса – от каждого из вас. Помните, однако, что предсказание это тонкое и неточное волшебство. Если Мундусу ваш вопрос будет неугоден, завеса предо мной не откроется.
Разумеется, аэдра магии пусть и имел прямое отношение к пророческой силе Вивека, но чёткость видения от него совершенно не зависила. В проходе показалась голова лавочника, жалобно пропищавшая:
- Прости, провидец, ты велел мне пропускать людей по одному, но уж больно грозно и трезво выглядела эта братва, я решил не мешать деловым людям.
Из груди Вивека вырвался едва слышный стон. Имперец ничего не мог выполнить правильно, но выйти и отругать его означало сорвать концентрацию.
- Ничего, ибо я чувствую... чувствую... что конкретно этих людей... что-то связывает вместе! – произнёс кимер с загробной интонацией и с трудом удержался от саркастического смешка. Чтобы сказать это не нужно было входить в транс. Привратник поспешно запахнул палатку и морозный воздух перестал колебать свет, вновь водворяя должный для прибыльной атмосферы полумрак. Вивек поднял голову, вновь театрально закрывая глаза и вокруг помещения распространилось заклинание тишины, все посторонние звуки погасли, начиная от галдежа пьяных нордов и кончая завыванием ветра. Стало настолько тихо, что уши заполнились биением сердца.
Он ждал.

Трудно отрицать саму возможность предсказания будущего, живя в мире, где каждый знает о существовании Древних свитков, а аэдра время от времени являют свою волю смертным. Амелия и не отрицала, просто не верила балаганным "провидцам", что с важными лицами вещали об общеизвестных в общем-то вещах, надеясь запутать неискушенного слушателя мудреными речами, увлечь мелкими фокусами, дабы в итоге получить еще немного (или много, зависело от того, кто попался на их удочку) денег. Нет, стоит отдать им должное, некоторые устраивали из своих сеансов целые представления, заставляя ненадолго поверить в чудо, но таких были единицы. Стоит ли удивляться, что Амелия относилась к грядущему "развлечению" с немалой долей пренебрежения.
Поторопилась.
Нет, мер не ошарашил их прямо с порога, начав выкладывать их самые страшные и тщательно оберегаемые от посторонних тайны. Он вообще не произнес ни слова, да этого и не требовалось. Потому что разноцветный мер левитировал.
Заклинание, считавшееся давно утерянным, но внезапно обнаруженное посреди нордского (нордского!) праздника, заставило Амелию замереть, совершенно неприличным образом разглядывая мужчину. Легкое, практически неуловимое вмешательство, из тех, что заметны только мистикам, поставили точку в размышлении светловолосой. Телекинез, пусть и не утерянное, но достаточно редкое заклинание, а значит парящий перед Клинками мер был достоин самого пристального внимания. Но не его слова.
И уж точно Амелии не был интересен ворвавшийся в палатку зазывала, что еще пару минут никак не хотел отлипать от Довакина, заманивая Клинков в шатер, а сейчас, когда они вошли внутрь, был этим крайне недоволен. Впрочем, мешочек монет подействовал ничуть не хуже изгоняющего заклинания, а может ускорения имперцу придали слова "провидца", заставившие старших Клинков обменяться ироничными взглядами.
Амелия же смотрела на мера иначе. Подобный взгляд мог быть знаком Натее и уж точно хорошо был знаком Альве, по собственному опыту знавшему, что если у бретонки так блестят глаза, значит она чем-то заинтересовалась настолько сильно, что здравого смысла в ее светленькой головке совсем не осталось, и в самое ближайшее время чародейку придется выручить из очередной передряги, хорошо если одной.
Орбисон еще некоторое время посверлила мера взглядом, а потом, резко шагнув вперед, провела под ним рукой, проверяя. Нет, это действительно не было обманом, мужчина не сидел на невидимой бочке, он действительно левитировал. Стоит ли удивляться, что цель визита в палатку была окончательно позабыта, а с губ девушки слетел совершенно другой вопрос:
– Сколько вы берете за урок?
[AVA]http://sd.uploads.ru/XOQJV.jpg[/AVA]

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.