- Пошевеливайся, Сайса, и прикажи этим, впереди, убраться с дороги - я не за тем ехал в столицу, чтобы толкаться на подходе ко дворцу! - "Чернь!" - Роштейн брезгливо поморщился и прикрыл нос надушенным платком, чтобы не чувствовать зловоние от тел простолюдинов.
Молодая бретонка низко поклонилась и вместе со своим помощником, бугаем нордом отправились выполнять приказ. Те люди, что загораживали проход до замка, были никем иным, как простые зеваки, которых герцог терпеть не мог. Люди Волдери действовали быстро, не причинив никакого существенного вреда горожанам, но и не изливаясь велеричивыми фразочками знати. Да знатью они и не были.
Сайса, молодая воровка, пойманная на улицах Альдкрофта, была немой: дружки не простили предательства, а дрянная девчонка взяла да выжила. Более того, эта тощая низенькая, с рыжей копной хулиганка помогла герцогской страже выследить воров, что на протяжении месяца или двух терроризировали жителей города и окрестных деревень. Умная девочка, умеет выбирать союзников. Преданная и ловкая. Но главное - не болтливая. Скьялди Громовой Ветер, как называл себя норд ростом под два метра, был напротив громким, что можно понять из его выдуманного имени, сильным и порой невыносимым. Но преданным, исполнительным и не раз вытаскивал герцога из передряг. Хороший парень когда не пьёт.
Ветер трепал полы ярко-алого плаща с символикой Альдкрофта, каблуки прерывисто стучали по камню; теперь, когда дорога свободна, а стражники, завидевшие гостя на подходе, не проблема, Волдери не собирался задерживаться ни на секунду. Его верные слуги шли позади.
Он надеялся, что прибудет к подготовке похорон короля Даггерфолла, а не в город, взбеленившийся и ощетинившийся копьями, точно в военное время. Надеялся застать траур и смятение, мольбы аэдра... Но этот даэдров выродок сумел выжить и, более того, даже не отменил визитов, делая вид что его нисколько не трогают недавние события!
Внутренне герцога клокотала ярость, он понимал две вещи: в следующий раз стоит нанимать кого попрофессиональнее, тактику он всё-таки выбрал верную. Теперь, когда аристократ безбоязненно прибыл в столицу королевства, с него снимут даже те неоправданные подозрения, которые могли бы быть в умах придворных Эйдана.
Он вошёл в тронный зал, размахивая правой рукой, остановился на почтительном расстоянии от монарха и низко, чуть ли не в пол, поклонился ему.
- Мой король! Разрешите выказать Вам моё почтение, Ваше Величество! - приветствовал аристократ, выпрямившись. - До меня дошли ужасные вести! Не сочтите за грубость, ответьте взволнованному, уймите тревоги своего несчастного слуги - с вами всё в порядке? - Волдери говорил порывисто и чувственно, бархатный голос как нельзя лучше сочетался с холёным видом, опрятностью и богатством одежд, и взволнованностью во взгляде. Он выглядел весьма озабоченным и искренним, все негативные эмоции - ненависть, злость, раздражение - всё осталось за пределами тронной залы. - А Ваши родные? Ох, и тяжкое время нынче в нашем славном королевстве: на дорогах полно разбойников, от Империи никаких вестей, а тут ещё и подобная наглость! Ох, прошу простить мне мою горячность, сир. В голове не укладывается... - прикрыв глаза и отведя голову чуть вбок, мужчина коснулся тонкими пальцами век, а уже через пару секунд вновь возрился на монарха. Его взгляд излучал преданность и обескураженность наглостью нападавших.

Отредактировано Волдери Роштейн (08.02.2015 23:24:11)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Паук не бросается в панику, когда ветер рвёт его патину, но принимается за её восстановление стоит только опасности миновать. Волдери и бровью не повёл, когда король упомянул о виновниках покушения, заверяя того о никчёмности беспокойств. Не было абсолютно преданных подчинённых, незаменимых - тем более, герцог уяснил это преотлично, лишь поэтому, имея холодный пытливый ум и не имея постоянных любимчиков среди окружения, не совершал глупых ошибок.
Что могли сказать те, кто ни то что аристократа, но и его людей в глаза не видел? Разве что детали задания, коими их нагрузили, пообещав немалую сумму имперским золотом.
"Мы!" - привыкнуть к вызывающей манере Эйдана делить трон со своим вторым я казалось уже верхом издевательства от монаршей особы. Герцогу стоило немалых усилий, чтобы не измениться в лице, не выказать ни нервозность, ни пренебрежение.
Как же он теперь ненавидел приёмы во дворце Даггерфолла, но:
- Разве что молчание Империи и известия, заставшие в конце пути, Ваше Величество. Благодарю за Ваше беспокойство, - выпустив из внимания гримасу монарха, Роштейн заговорил тише, как и подобает после громкого вступления. В отличие от большинства графов, баронов и, пожалуй, даже прочих герцогов, он не боялся гнева монарха: Альдкрофт, земли граничащие с Камлорном, ценное приобретение для Даггерфолла, настолько, что ссориться с феодалом этих земель значило бы нажить себе уйму проблем. Конечно, король всегда может собрать армию, рыцарей Дракона, но и землевладельцу ничего не стоит стянуть силы в столицу своих земель, а уж у Волдери и вовсе имелось преимущество: он в любую минуту мог запросить поддержки Камлорна, обзаведясь защитой королевы Леонны. Всё-таки не такая уж и принципиальная разница, к какому королевству относятся твои земли.
- Разрешите перейти к целям моего визита, Ваше Величество, - лучисто улыбаясь, произнёс герцог и принялся в красках расписывать королю положение дел в герцогстве.
Торговля шла с перебоями, Хаммерфелл драл непомерные пошлины за перевоз товаров по их территориям, Сиродиил, главный, а теперь и единственный из старых партнёров, отрезан от Скалистых Земель, нет императора - нет четких законов, нет законов - нет стабильности и гарантий. Люди бегут, кому-то легче продать свои лавки и осесть в отдалённых деревнях, чем смотреть, как шаг за шагом рушится привычная жизнь. Напуганные новой волной Деформации (которая вот уже несколько недель не проявляла себя) впадали в священный ужас и, бросая нажитое, шли замаливать грехи пред Восемью. Зато обнаглела всякая шваль вроде разбойников и гильдии воров, искоренить которую в землях Хай Рока казалось невозможным: они настолько прочно засели в землях королевства Даггерфолл и настолько ничтожны для несуществующей формально организации, что выкорчевать их - задача почти нереальная. Как нельзя искоренить порчу, не ведая о её истоках.
- Лорды вынуждены искать помощи свыше, Ваше Величество, - продолжал он, надевая маску скорбящего. - Теперь, когда Рубиновый трон пустует и благодатной руке Империи не дотянуться до своих отдалённых земель, многие уповают только на Ваше провидение.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Мысли герцога были далеки от похвалы в адрес короля. Будь Эйдан способен читать мысли, то Роштейна непеременно прогнали бы со двора. В лучшем случае. А думал он о том, что мало понимает из слов монарха - кого тот имеет в виду? Мы - это он или вся аристократия Даггерфолла? И как ему отвечать, когда приказ смешивается с традиционными речами, а чтобы ответить королю, придётся уповать на милость Восьмерых. Или же подсказку от самого короля.
Роштейн низко склонился, не рассыпаясь излишними благодарностями. Он не был рыцарем, чтобы сгибать колено, не был он и кметом, чтобы падать в ноги Эйдану. Герцог прекрасно знал, когда можно болтать без умолку, а в какой момент лучше прикусить язык и довольствоваться господской милостью - а её, как известно, много не бывает.
- Не зря Вас называют справедливым правителем, Ваше Величество, - без лести, но не без тягостной горечи произнёс мужчина, выпрямляясь.
Помощь в виде отряда воинов в Альдкрофте пригодится, особенно на границе с Камлорном - так безопаснее. Во внутренние дела двора их всё равно никто не пустит, как бы не пытались. А лишний раз доказать истинность добросовестных мотивов, получить на время бесплатную рабочую силу и получить, несомненно, превалирующую выгоду - от такого аристократ не откажется.
Мимо тронного зала по коридору прошествовала группа людей, по всей видимости - стража или советники, во всяком случае голосов слышно не было. Монаршее время стоило дорого, и в данную минуту Волдери располагал им в полной мере. Пока ему это позволяли.
- С Вашего позволения я отбуду обратно вместе с отрядом рыцарей, а до того побуду Вашим гостем. Разрешите идти или мой король желает услышать о иных вестях? - ни дурачества, ни напыщенности. Разве что лёгкое добродушие, и, что не удивительно, наигранное.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Распрощавшись с королём Даггерфолла, Волдери направился за служкой Эйдана. Он не собирался всё время сидеть в своих покоях, потому, приведя себя в порядок и сменив наряд на алый с золотом и россыпью жёлтых каменьев, отправился в приёмную, где чиновники пониже чествовали вопрошающих заученными словами. Здесь принимали в основном мелких землевладельцев, военачальников в отставке, если таковые имелись в королевстве, купцов, не возвысившихся ещё до хоть сколько-нибудь значимого титула, и прочих не самых знатных, но важных в общности персон. Герцог искал отнюдь не помощи, приходя сюда, но желал утолить любопытство; когда твой титул спорит только с королевской четой, многие двери становятся открытыми. К тому же он не один такой, кто ищет развлечений, оказавшись в королевском дворце, и именно праздно шатающие - были целью бретона.
Всё последующее время Роштейн вёл себя как самый типичный аристократ: вёл беседы с элитой даггерфолльского общества, делился впечатлениями и слушал о проблемах - от ужасного качества тканей из-за прекращения торговли с Алинором до обнаглевших крестьян, что возымели привычку требовать от господ защиты - отвечал на заигрывание дам. И оттого, как он это делал, в сердцах великосветских искусительниц просыпалось то чувство, когда женщина становится не только красивой картинкой, но опорой и истинным, чистым состраданием. Волдери до сих пор поддерживал образ скорбящего вдовца, лишившегося в одночасье и возлюбленной, и горячо любимых родителей. Он не жаловался, не изливал душу, но его жизнь, как и жизни многих знатных людей, отчасти была публичной и потому лёгкого намёка и подобающего выражения лица обычно становилось достаточно, чтобы топить лёд.
Король не встречался аристократу, и Роштейна это более чем устраивало. Особенно в день, когда он, пригласив к себе своих людей, собрался отправиться на прогулку по городу. В целом ему нравилось пребывание в столице королевства, что не в пример больше его родного Альдкрофта, но вечные разговоры, сделки и уверения в помощи, будь та необходимой, наскучили так же, как становится скучным раз за разом повторяющийся спектакль.
- Возьми повозку, я не собираюсь ходить пешком среди этой черни, - обращаясь к Скьялди и попутно натягивая бархатную перчатку, герцог неспешно спускался по широким ступеням, удаляясь от замка. Спустившись, он плотнее укутался в плащ и принялся ожидать.
Разговаривать с немой, что осталась рядом, занятие скучное, поэтому всё что делал аристократ - поглядывал в сторону горожан с некой толикой презрения и кривил нос стоило завидеть что-то нелицеприятное, как то: грязные и неопрятные одежды, засмолённые волосы, опухшие с похмелья лица и прочее. Пусть вокруг него самого и находились по большему счёту люди незнатного происхождения, но грязь и не ухоженность неизменно вызывали отвращение.
Перемена произошла, когда до слуха донеслось ржание лошадей, что били копытами по мощённым дорогам Даггерфолла, и звонкие, но совершенно неразборчивые крики всадников, вылетевших из-за поворота. Если бы у Волдери было время разглядеть скачущих людей получше, то он бы непременно заметил по их форме, что они принадлежат к числу тех проныр, кои доставляют важные послания высокородным лордам и леди, но времени этого у него, увы, не было. Не успев затормозить, один из скакунов налетел на стоявшего посреди дороги аристократа, сбив того с ног. Первым, что почувствовал герцог, было осознание нестерпимой боли в правом боку. К его счастью, падение привело к удару головой и потере сознания. Ни криков, ни последующей возни переполошённых людей он уже не слышал и не видел, как со стороны замка, завидев случившееся, подбежали стражники, чтобы через минуту уволочь пострадавшего в лазарет.

Отредактировано Волдери Роштейн (10.02.2015 15:16:57)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Всё что помнил герцог - это яркая вспышка боли, пришедшая за мгновения до того, как сознание погрузилось в кромешный мрак. Он бы хотел проспать так до самого выздоровления, но прекрасно понимал неисполнимость своих грёз. Каждое пробуждение сулило глоток воздуха утопающему, но вместе с тем оно приносило боль - поначалу нестерпимую, а после лишь противно гудящую.
Спал он тоже отвратительно. Постоянно метался и грезил, ему снились долгие мучительные сновидения, где он искал выход в лабиринте, больше похожем на склеп некроманта: стены из костей, причудливые двери, открытые и запечатанные, покрыты символическими рунами, и куда ни глянь - одна и та же картина жуткого умиротворения. Он совершенно не жаждал покинуть Нирн, о чём предупреждал целителя, когда по мнению аристократа тот делал не то, что необходимо несчастному пациенту для выздоровления. Волдери сам был сведущ в школе Восстановления, и нередко его не устраивали методы, коими пользовался приставленный к нему целитель. Но, конечно же, большую часть возмущений в итоге списывали на бред из-за сильного ушиба головой.
Это отдельная тема. Когда в последнее посещение опекающего, герцог в очередной раз стал высказывать недовольство и, доказательства ради, встал с постели, то не сразу понял отчего не может и шагу сделать. Перед глазами всё плыло, в висках пульсировала тупая боль, отступившая, казалось, насовсем тошнота вновь комом подкатила к горлу, однако аристократ ещё какое-то время упрямился, пока его силой не уложили обратно в постель.
Невыносимо - лежать, ничего не делая, в доме, хозяина которого ненавидишь, терпеть унизительные приказы от целителя и не иметь возможности возразить или покинуть опостылевший Даггерфолл.
Всё стало только хуже, когда в комнату, погружённую в полумрак, ступил сам король. Эйдан не был тем визитёром, которому Волдери был бы благодарен за оказанное беспокойство. Потому что любой жест монарха - брошенная верным кость, за которую те должны вилять хвостами и восхвалять великодушного и благопопечительного венценосца.
- Милостива Ваша воля, мой государь, - приняв полусидячее положение, Роштейн кивнул королю, выражая мимикой глубокое сожаление, что не может встретить гостя как подобает его статусу. - Я сожалею, что пришлось отложить поездку до Альдкрофта, надеюсь лишь, не задерживаю и не обременяю Вас.
Герцог поморщился, и этот жест мог сказать как о его плохом самочувствии, так и об отношении к мрачной персоне короля. А тот в свою очередь не изменял привычкам, чем только сильнее дразнил и без того укоренившуюся ненависть.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Волдери не до конца понимал слов короля, но всячески пытался скрыть это. Куда больше его занимал сейчас собственный недуг; он порядком истомился лежать в постели без возможности просто пройтись по комнате, выглянуть в окно, да и вообще вести привычный образ жизни. Требовалось время, а ожидание выматывало сильнее беспрестанной боли в районе грудной клетки. Срастить кость на руке оказалось меньшим злом, даже учитывая в каком состоянии было предплечье после удара копытом.
Из-за необдуманного, но необходимого в нынешней ситуации жеста, в груди спёрло - какой разговор, тут бы не забыть как дышать. И всё же он не мог позволить психовать и стонать при  короле: хочешь, не хочешь, умеешь, не умеешь - терпи.
Стало намного легче, когда Эйдан сел в кресло - появился шанс перевести дыхание и собраться с мыслями.
“Он издевается”, - жалобно подумал герцог, прокручивая в мыслях ответ.
- Боюсь вас разочаровать, Ваше Величество, но о большем я бы и мечтать не стал, ни то что просить. Видеть Вас в добром здравии - есть ли лучшее лекарство для больного? - обычно яркий эмоциональный голос теперь походил на карканье вороны. - Разве что Вы поделитесь со своим слугой новостями из внешнего мира. Произошло ли что-нибудь, пока я пребывал на грани между Нирном и Этериусом?
Казалось, что Волдери побледнел еще сильнее - а его лицо и без того соперничало сейчас белизной с простынью. Но утверждать с уверенностью Эйдан не стал бы. Не здесь и не сейчас, когда все краски были приглушены и изменены тенями, царящими в этой комнате.
- Три дня - не такой уж большой срок даже в наше неспокойное время, - как и прежде, начал он издалека прежде, чем перейти к прямому ответу на вопрос, - И те немногие новости, что мы имеем сообщить, сложно назвать радостными, - произнес король со вздохом, - Вот уже несколько торговых суден не прибыли в порт ни в срок, ни с опозданием, и, памятуя о свирепствующих в море пиратах, можно предположить худшее. Более того, свидетели утверждают, что видели они у наших берегов корабль, не несший флагов ни одного из государств. Мы надеемся, что причиной того страх, заставляющий людей видеть не то, что есть на самом деле, но не можем исключать и новых проблем.
Альдкрофта, являющегося вторым - после Даггерфолла - по величине портом королевства это, несомненно, касалось.
Герцог коснулся здоровой рукой виска и пока король говорил, сидел с закрытыми глазами. Не шибко вежливо, да, но лучше капля вольности, чем пропустить диалог, который касался не только Даггерфолла, но всех портовых городов залива Иллиак. Он прикидывал, анализировал, сопоставлял с услышанными ранее толками простого люда и своих подданных. Не столь успешно, как в здравом уме - голова по прежнему кружилась, стирая грань между снами и реальными событиями - да только выбора не оставили.
- И… - он сглотнул и открыл глаза, но к монарху не повернулся, опасаясь новой волны дурноты, - когда должны были прийти корабли? - всё-таки задержка в три дня не такая уж и плачевная. Причиной неуспеваемости могло быть и само море.
- Первый - немногим более недели назад, - спокойно и терпеливо пояснил Эйдан, не проявляя ни капли раздражения из-за вынужденной непочтительности герцога. Состояние Роштейна оправдывало многое, - О двух других еще рано было бы начинать беспокоиться, если бы не это обстоятельство.
- Без флагов ходит только один тип кораблей. Я бы не стал тешить себя мыслью о лояльности Предшественников в отношении Империи и, тем более, Хай Рока. Сколько бы король Сентинэля не твердил, что пиратская деятельность на ответственности его конкурента, а факты говорят об обратном, - если бы герцог мог, то развёл бы руки, но берёг силы. - Простите мою резкость, Ваше Величество, но я не питаю надежд на мир с нашими извечными врагами.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».