Амелии достаточно было просто взвесить в руках собственную сумку, чтобы принять решение. Стоило признаться, что девушка несколько перестаралась с количеством книг, которые она взяла с собой, и теперь лямка врезалась в плечо сквозь тонкую ткань рубахи – на земли сурового Скайрима ненадолго заглянуло лето и бретонка, соскучившаяся по солнышку, спешила воспользоваться его дарами, избавившись от лишней одежды.
– Повозку? – предложила целительница, оглядываясь по сторонам, прежде чем ухватиться за локоть Драконорожденного. Глупая привычка, то веселившая, то злившая Альву, от которой принцессе так и не удалось избавиться –  мешало чувство, что они поступают неправильно, даже преступно, нарушая и законы ордена и нормы приличия. Амелия боялась увидеть осуждение в чужих  взглядах, доказательство собственного падения, вот только все не находила. Окружающим было по большей части плевать на Клинков, к визитам Довакина в Маркарте давным-давно привыкли,  и не обращали на него особого внимания. Разумом Амелия вроде бы понимала это, но поделать с собой ничего не могла.
– Удалось узнать что-нибудь полезное или интересное? – самой, девушке, увы рассказать было нечего – в банке сегодня было на редкость пусто, бретонке даже не пришлось ждать, чтобы получить нужную сумму. Сам банкир же, хоть и был вроде бы свободен и мог бы наверняка поведать о многом, общаться не захотел, и Амелии пришлось коротать время в ожидании Довакина за одной из книг, что она прихватила из Храма.
Мимо с веселым возгласами пробежала стайка ребятишек, заставив одним своим видом целительницу улыбнуться и подав ей идею. Конечно, Клинков ожидал длинный трудный день, но почему бы хоть немного не повеселиться? Конечно, они уже не в том возрасте, чтобы играть в догонялки (по крайней  мере Альва так точно), но почему бы не прокатиться верхом? Коней всегда можно пустить вскачь, соревнуясь или просто наслаждаясь свистом ветра в ушах.
– Мастер, а давайте возьмем лошадей? – произнесла целительница с просительным выражением лица.

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

Почувствовав взгляд, Амелия подняла голову и вопросительно посмотрела на Мастера, желая узнать, в чем же дело. Вот только мужчина ни собственными мыслями, ни новостями делиться не пожелал, предпочитая хранить молчание, которое бретонка решила не нарушать.
Странно, но только после Солсхейма она начала задумываться о том, как же много она говорит. Этого совершенно не чувствовалось, когда Клинки были в Храме – Эсберн мог рассказывать о драконах часами, Себрис всегда готов был поддержать беседу, болтать же больше чем Энирфин, казалось, не мог никто на свете. Но вот когда Альва и Амелия были вдвоем... До Совнгарда переполненная впечатлениями и желающая поделиться ими со всем миром принцесса болтала, не особо заботясь о том, слушает ее Драконорожденный или нет, после же победы над Алдуином целительница скрывала за пустым разговорами собственное смятение и неуверенность. На Солсхейме бретонка по большей части молчала сначала терзаемая собственными переживаниями, потом просто из-за фактического отсутствия Довакина. Когда же Карвейн вернулся,  девушка словно бы старалась компенсировать месяцы молчания. Вот только беда: теперь ей хотелось, чтобы ее слушали, а еще лучше, чтобы ей отвечали.  Вот только Альва был не из разговорчивых.
Вот и сейчас Мастер, сгрузив вещи на словно оставленный для этих целей пенек, замер у стены молчаливый  задумчивый. И Амелии не оставалось ничего иного как, вздохнув, вытащить из сумки книгу. Вот только ласковые солнечные лучи и птичьи трели располагали к чтению куда меньше нежели холодная мрачность Храма Небесной Гавани, и томик был возвращен обратно, а сама бретонка, после недолгих раздумий, тоже прислонилась к стене и закрыла глаза, подставляя лицо солнцу.
Доставшаяся ей животинка была гнедо-пегой и крепко сбитой. Помнится в самом начале принцессе, привыкшей к изящным тонконогим лошадкам благородных кровей, местные скакуны казались неповоротливыми, грубыми, иногда даже уродливыми, теперь же девушка даже находила в них некое очарование, большая часть которого заключалась в спокойном и покорном характере большинства особей.
Дорогу Амелия примерно знала и, оглянувшись на Мастера, тронула лошадь первой. Для скачек, которых так жаждала душа целительницы еще было рано – навстречу Клинкам ехали повозки и всадники, шли торопившиеся или наоборот спокойно прогуливающиеся люди. Гнать лошадь в таких условиях для Орбисон – точно столкнуться с кем-нибудь, хорошо еще если не затоптать. А зачем портить такой хороший день неприятностями? Не маленькая, потерпит.
Встречных стало чуть меньше, когда Амелия остановила кобылу и озадаченно огляделась, а потом нарушила длившееся от самого Маркарта молчание.
– Мастер, а ведь это где-то здесь мы встретились? – к стыду своему точного места бретонка не знала, да и не могла знать – тогда все было скрыто от взгляда колючей метелью, да и вообще с ориентированием на местности у целительницы иногда была беда. Она и в Маркарте-то через раз терялась, пусть никогда и не признавалась в этом Довакину.

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

– Разбойничьей шайке?– растерянно отозвалась Амелия, следившая за Барри. Ду'фалина, которого так нравилось дразнить пернатой, поблизости не наблюдалось, и совушка, похоже, скучала и маялась от безделья. По крайней мере другого объяснения, зачем птице понадобилось лезть в кустарник, бретонка отыскать не смогла, и задумалась над вопросом Мастера.
– Нет, не слышала, – наконец ответила девушка, так и не припомнив ничего подобного – банкир ей о таком не говорил. Стоявшие перед ней в очереди мужики вроде бы хаяли каких-то грабителей, но те были женщинами и, скорее всего, приходились достопочтенным нордам женами, отыскавшими заначку или потребовавшими от  благоверных денег на домашние дела.
Почему-то у Амелии возникло чувство, что она упустила что-то важное, а значит Мастер будет недоволен, но раздавшийся над головой гордый клекот и шлепнувшееся на плечо нечто отвлекли бретонку от начавших было зарождаться мрачных мыслей.
– Барри! – вскрикнула девушка, рассмотревшая «подарочек», оказавшийся дохлой мышью – как только поймала и дотащила?
– Мне призвать пуму? – успокоившись и избавившись от трупика, бретонка вновь повернулась с Мастеру, наградив позвякивающий мешок красноречивым взглядом. Настроение вовсе не было боевым – солнышко все еще грело, тихо шелестели ласкаемые слабым ветерком листья, блестела река и даже нахохлившаяся было совушка вновь поднялась в небо, весело посвистывая. Какие уж тут сражения, какие разбойники?
– Мастер, а Мастер. А давайте наперегонки? – в конце концов не зря же Амели все это затеяла? И место вроде бы подходящее – безлюдное.

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

Похоже, прокатиться и все-таки обогнать Довакина Амелии сегодня было не суждено. Но и отказывать в помощи людям было негоже.
- Что случилось? - спросила бретонка у женщины, нахмурившись - уж больно ей не нравилось, когда сначала болезнь запускали и лишь в последний момент вспоминали о магии и целителях. "Немедленно" им надо, конечно. А то, что до города несколько часов на лошади, они не подумали. Люди...
- Я эксперт магии восстановления, возможно я сумею помочь? - осторожно поинтересовалась целительница, искренне надеясь, что женщина просто переволновалась и на самом деле там все не так страшно.
- Езжайте, Мастер, - чуть посомневавшись, ответила Амели на вопросительный взгляд Драконорожденного, - Я посмотрю, что можно сделать и догоню вас.
Расставаться с Альвой не хотелось, но так было разумнее - незачем задерживать Довакина, у него итак сегодня дел невпроворот, а бретонка не маленькая -  сама справится и доберется до поселка.

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

Девушка на мгновение растерялась — слишком уж разной оказалась реакция двух путников на ее внезапное появление. Совладав с эмоциями, она зло глянула на мужчину, но объяснять, что родной кровью называются не только родители и старшие, которые способны прокормить себя и других, но и беспомощные младшие, и совсем дальние родные, не стала. Взгляд на секунду упал на привязанный к седлу пухлый кошель, и незнакомка передернула плечиками, будто скидывая с себя излишнее раздражение.
   Когда она повернулась к госпоже, омраченное было тенью лицо ее просияло.
— Эксперт! — восхищенно выдохнула девушка, заламывая руки. — Наше спасение, госпожа! Говорили мы ему к целителю обратиться, так он ни в какую, — запричитала она, пятясь обратно в ту сторону, откуда прибежала, и силясь увлечь светловолосую всадницу за собой. — Я, говорит, в порядке, в порядке, все равно-то, мол, лечиться не на что, так и слег. Вы помогите нам, а мы уж найдем, чем отблагодарить, — добавила селянка торопливо, явно опасаясь, что волшебница откажется от визита, смекнув, что платить за ее услуги нечем. — Мы найдем!
   Дождавшись, пока господа раскланяются, девушка вновь побежала, силясь поспеть впереди лошади. Пока все, кажется, шло по плану.

   В деревне за Альвой следили с тех самых пор, как он ступил на утоптанную дорогу, которую с некоторой натяжкой можно было бы принять за центральную. Одна из них была местной — дочерью маркартского мясника, вторую же здесь стали видеть совсем недавно. Обе отличались невероятной красотой, а та вторая — еще и совершенно особенной репутацией.
   Дочь мясника была совсем еще молода, она едва достигла того возраста, в котором принято было выходить замуж. Светлокожая, хрупкая, хорошенькая, с темно-русыми волосами по середину лопаток, она по неопытности несколько злоупотребляла теми редкими средствами, что имелись у нее, для того, чтобы подчеркнуть глаза и губы. Вторая же была приметна ростом, статна, ее силу и уверенность в себе можно было едва ли не осязать, просто находясь рядом. Смуглая бронзового оттенка кожа, густые волнистые волосы, черные, как ночь. Длинные ресницы обрамляли крупные светло-карие глаза. Мало кто из мужчин мог остаться равнодушен в ее присутствии. Назвать ее девушкой не поворачивался язык, это была женщина: зрелая, опытная, мудрая, она молча терпела взгляды, что то и дело роняли местные на ее полную, приподнятую удачно подобранным исподним грудь и широкие округлые бедра, но когда ей надоедало, настырные преследователи отставали сами собой, тушуясь под взглядом опасной и дикой хищницы, не нападавшей лишь по причине собственной сытости. Одета она была просто и дешево, но нехитрое одеяние невероятно ей шло, а вот никакую краску она не использовала вовсе, покоряя красотой природной, необузданной, как ледяные пики Хротгара, хотя сама по себе куда больше напоминала уроженку куда более жарких западных земель.
   Разумеется, нашлись и заинтересованные. Быть может, именно те, кому прекрасная незнакомка отказала, и распускали слухи о том, чем она на самом деле зарабатывает себе на жизнь. Кто-то утверждал, что таки своего добился, но ему мало кто верил и в своем недоверии был прав. Были и те, кто подумывал взять искомое силой, но объект их неуемного вожделения оказался удивительно ловок и умело скрывался, когда не желал показываться на глаза. Сейчас же женщина, проследив взглядом за горделивым всадником, перекинулась парой слов с дочкой мясника, после чего они разошлись: молоденькая скрылась с глаз долой, ее подруга постарше же вышла на улицу, неспешно прогуливаясь и прижимая к себе небольшую, но довольно толстую книгу, в которую время от времени заглядывала, выдавая и еще один немаловажный факт о себе — ей была не чужда грамота.