"Если бы они были агрессивны", - мысленно повторяет Волдери фразу брата и радуется, что Себрис не стал спрашивать почему они не агрессивны. Вне всякого сомнения - информация полезная, но совершенно лишняя, чтобы вот так просто сообщать о ней. В отличие от младшего, у наследника герцогства не так уж развито чувство стыдливости, да и вину за собой он чувствовал последний раз, кажется, в детстве. Единственное, о чём он жалеет - брак с камлорнской аристократкой, чьё семейное древо прорастало из гнилых семян. О том, что это его навык в школе Восстановления оказался недостаточным марких даже не думает. 
Он нисколько не меняется в лице, только подмечает мелочи в поведении собеседника, делает глоток воды и, понимая, что нисколько не голоден, кивает.
- Поспешим - доберёмся к ночи, дорога тут прямая, - наверняка он не знает, но помнит примечание картографа к схеме на свежем пергаменте - новой карте.
Нарастающий с каждой секундой шум в питейной, вызывает тревогу - он подгоняет, но не пугает, а прагматичный аристократ загодя обращается к силам Этериуса, чтобы не рисковать понапрасну. Его хвалёная магия школы Колдовства бывает не менее разрушительной, нежели стихии, и выбор падает на Восстановление или, точнее, ту его ветвь, что дарует защиту. Заклинание - легче лёгкого - невидимой сферой окутывает заклинателя и пространство вокруг. Не слишком большое, но для идущих рядом братьев хватит. Если, конечно, Себрис не решит прогуляться до барной стойки.

Отредактировано Волдери Роштейн (27.04.2015 07:20:20)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Запахи заведения туманили разум и неприятно тревожили пустой желудок человека, медленно шедшего за высоким для бретона воином, шаг в шаг, не отставая. Широкий, на совесть сшитый, плащ скрывал фигуру мага, капюшон не позволял любопытным взглядам узнать в тщедушном человеке маркиза.
Волдери почувствовал себя гораздо лучше, стоило двери захлопнуться с характерным звуком за спиной. Со стороны он мог показаться торопливым, но ситуация тому способствовала, гнала вперед, не взирая на темно-серую полосу на северо-востоке от тракта.

- Стой. Не елозь. Да что вы за кони такие, все в высоких островных хозяев. Стой, иначе на колбасу данмерам пойдешь... Но до чего ж красив, стервец! - не без восхищения прибавил маркиз, гладя по шее светлого, почти кремового цвета скакуна. Он нисколько не боится лошадей, еще пока нет, а потому любовно смотрит на лошадь и машинально кивает брату, мол, да, так скоро лошадка в путь без толики приструнения не отправится. Слишком породиста для того и не слишком вынослива, чтобы скакать без устали, подобно чейдинхольским быстрым жеребцам, или тягать грузы, как скайримские тяжеловесы.
Тонконогая ауридонская порода лошадей и правда подстать своим хозяевам, а вот для среднего жителя Скалистых Земель высоковаты. Настолько, что первое время Роштейн только со стороны смотрел на заморский подарок, не осмеливаясь оседлать изящного скакуна.
Однако он знал, что по скорости в коротких забегах с альтмерской лошадью мало кто сравнится, и взял из всех именно её. Двойное стремя, слаженное как раз для маркиза, облегчает процесс осёдлывания.
Знай маги всё наперед, Волдери не поспешил бы забираться в седло; стоило выпрямиться, как в конюшню пожаловали новые лица. Новые для маркиза, на деле же - знакомые по питейной завсегдатаи. Перебрали малость "выпивки", как давеча окрестил Себрис местные помои, да недобрали - септимы в карманах кончились.
- Только прибыли, а уже уезжаете! - жест пропитого насквозь мужика маркиз мог расценить как попытку обнять невидимого собеседника.
Волдери посмотрел на брата и коротко кинул:
- Делай что хочешь, - за себя аристократ не беспокоился, магический щит без труда сдержит парочку забулдыг, за Себриса тем более. Небось, бесстрашному воину стоит лишь достать оружие, чтобы проход вновь стал чист и свободен.

Отредактировано Волдери Роштейн (27.04.2015 13:12:51)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Запах мокрого сена спорил с терпкой вонью, свойственной конюшне, в которой уборка проходит перед большими праздниками. Лошадь маркиза топталась на месте, недоуменно озираясь по сторонам, мол, в какой загашник ее, чистокровную, привели? И фыркала, прямо как сам маг (опека опекой, но не хватало ещё, чтобы младший смел указывать ему). Она - мотает головой, чуя неладное, он - несильно натягивает поводья, велит стоять на месте. И смотрит в спину воина - хмуро, почти презрительно.
В определенный момент Волдери всерьез решил, что увидит демонстрацию воинской удали, ан нет, вон и монеты, а вот брат уже предлагает мужичью выпить за здравие феодала. И маркиз улыбается, впрочем улыбку прячет за широким капюшоном и высоким воротом.
Топот, приглушенный разбросанной тут и там соломой, извещает о приближении всадника. Лошадь проходит мимо, чародей не поворачивается, но велит рыцарю поторопиться. Голубые глаза все еще отражают улыбку.

Воздух начинал холоднеть. Принесенные со стороны залива воздушные массы поднялись ввысь, а там встретились с более холодным северным собратом. Воздух собирал всю влагу, до которой только мог дотянуться, превращая взвесь в тяжелые грязные тучи.
Кутаясь поплотнее в плащ, Волдери смотрел на горизонт, прикидывая, сколько у братьев времени до того, как равнину накроет непроглядным, холодным дождем. Тлела слабая надежда, что грозные тучи унесет воздушными дорогами в противоположную сторону, но внезапный порыв ветра разбил её. Все-таки с северо-востока.

Отредактировано Волдери Роштейн (27.04.2015 17:36:45)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

В книгах о многом пишут: о прелести путешествий, вдохновляющих авантюрах, в которые то и дело кто-нибудь встревает, о романтической составляющей скитальческой жизни. Если раньше Волдери относился к подобной литературе, вышедшей из-под станка имперской книгопечатающей машины, со скептицизмом, то теперь считал всех героев тех историй сумасшедшими. Ему вовсе не нравился завывающий ветер, от которого не спасал ни плащ, ни магический щит, ни потоки воды. А небо, казалось, взорвалось, оплакивая уходящий день, и щедро поливало богатую землю и всех, кто имел глупость находиться не под крышей.
Серое, с фиолетовыми прожилками, небо гремело, но пока что, хвала аэдра, в отдалении - лишь пугало, утробно рычало и щерилось клыкастыми всполохами со стороны залива Иллиак. А вода тем временем всё больше и больше размывала и без того не имперские дороги; тракт обнажался до серо-зелёной глины, копыта саммерсетской лошадки то и дело разъезжались, того и гляди укатится вместе с всадником в кювет.
- Издеваешься? - маркиз хотел повернуться, чтобы наградить брата уничижительным взглядом, но передумал сразу же, как только очередной ручей стёк за пазуху, вызвав новый приступ омерзения у мага. Он замёрз, пальцы не слушались и отказывались гнуться, длинные, до середины спины, волосы только мешались и мерзко липли к коже. А колючий ветер подвывал, вторя барабанной дроби ливня, усугубляя и без того незавидное положение.
- Мы и половины не проехали! Если мы и дальше станем продвигаться со скоростью грязекрабов, то и к утру не!.. - подавившись прядью собственных волос, закинутой в рот нахальным ветром, маркиз не договорил, закашлялся. Непривычно ссутулив плечи, бретон старался унять озноб. Знай он, что погода так резко испортиться, не стал бы отнекиваться от нехитрой трапезы в таверне, но, как известно, не всем магам открыто будущее.

Леса Хай Рока славились не только и не столько дичью, сколько существами, обитающими с них: о камлорнских оборотнях рассказывалось в детских сказках, а старики то и дело поучали молодых, как обезопасить себя от лютых хищников; вэйрестские земли в стародавние времена изнывали от вампирского клана, укоренившегося в окрестностях Города Магии и Знаний; Даггерфолл же в первую очередь учил сызмальства, как отличить ведьму от обычной женщины, и что следует делать, дабы не попасть под чары колдуньи. И первые, и вторые, и третьи предпочитали селиться там, где есть с кого поживиться: подальше от столиц, но не слишком далеко от жилых пунктов, поближе к трактам, но так, чтобы рядом не стояла крепость какого-нибудь барона или графа.
Альдкрофтом правил герцог, Весттри принадлежал графу, два поколения назад получившему титул за умение сладко говорить и вовремя указывать на нужных личностей, что по его мнению несли опасность господину, а кусок земли между городами контролировали мелкие бароны, окопавшиеся у подножья гор чуть ли ни с Первой Эпохи. Вассалы сюзерена не жаловали, в дела свои не посвящали, да и вообще по большей части многие из них считали, что до сих пор живут в Камлорне. Так и повелось: центр герцогства походил на гнойную рану, дела не ладились, дороги не поддерживались в порядке, а деревни ютились лишь подле кормящей руки, изобилуя пророками, лже-знахарками и шаманами.

Ослабев от холода и неудобств, маркиз лёг на шею лошади, которая в очередной раз забуксовала в выбоине, наполненной мутной водой. Если бы чародей мог, если бы умел, сотворил бы из магики горячий огонь, но Волдери ни то что заклинания огненного шара не знал, - призыв атронаха и тот провалится с треском.
Вокруг, сколько хватало глаз, не было ни души, только слабый огонёк пробивался сквозь пелену дождя - свет из окна одинокой хижины у самого края леса.

Отредактировано Волдери Роштейн (27.04.2015 22:17:48)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Что там лопочет этот безумец? Зачем тормошит и без того уставшего чародея? Зачем тянет руки?
Едва ли не соскальзывая со спины лошади, маг в последний момент хватается за протянутую руку брата и, понимая отчасти виновницу своего состояния - магию - с немалым облегчением избавляется от щита, пожирающего последние силы. Желание поскорее достичь цели вынудило его презреть аккуратность и бездарно растратить силы, точно он юнец какой, впервые вышедший за ворота родного замка.
Что там огонёк за пеленой неразборчивого ливня, Волдери дальше вытянутой руки не видит ничего, а потому закрывает глаза и, хуля спешку, вздрагивает, когда обоняния касается резкий запах спиртного. Его захлёстывает злоба - чувство беспомощности и слабости, что может подточить уверенность в себе сильнее? - но маг терпит, морщится от вкуса напитка, но проглатывает. Рано ему на встречу к Аркэю, да и на Мундус остаются планы. Горечь с губ почти тут же смывает холодный дождь, - трясёт маркиза ничуть не меньше, но падать он не намерен, держится.

Теплее стало ненадолго, маг то и дело вздрагивал от холодного ветра и тщетно кутался в бесполезный теперь плащ. Но, как бы паршиво не расценивал он своё состояние, то и дело мотал головой, чтобы не уснуть и не потерять сознание, прибавив младшему ещё больше хлопот. Им руководила в тот момент не совесть, а представление ещё более постыдной сцены, где бы он выступал в роли хрупкой девы, но явно не мага, стремящегося обрести бесценные знания мёртвых.
Но, к добру или к худу, маркиз дал себе зарок, что никогда в жизни больше не попадёт в столь нелепые ситуации по собственной неосмотрительности.
Серые, как и всё пространство вокруг, руины обрушившимися зубьями торчали из земли - пережитки Второй Эпохи. Старая крепость прошлых хозяев центральных земель Гленумбры вряд ли в солнечную погоду могла привлечь внимание путников, больно уж угрюмой смотрелась на фоне пышного леса, но в столь мерзопакостный момент манила не хуже оазиса в пустыне А'ликр.
Арочный, когда-то крепкий и заслонённый воротами, проход наполовину рассыпался, как и стена, что уходила в землю. Внутренний двор уже ни в малейшей мере не указывал, что находилось в нём в те времена, когда на утоптанной тысячами ног не росли сорняковая трава и кустарники.
На пути оставалась только прогнившая, но всё ещё целая решётка; углубление для рычага пустовало.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Маги в беде не пропадут. Талантливые маги - тем более! Мастер школы Изменения в нынешней ситуации не без труда, но высушит одежду и превратит землю под ногами в мягкий мох - на то он и мастер; способный в школе Разрушения человек разведёт жаркий костёр, огородившись ото всего мира надёжным щитом, знаток Иллюзии заставит собственное тело считать, что оно отдохнувшее и сделает тем временем всю необходимую работу. В идеале, маркиз мог прямо сейчас призвать из Планов даэдра вещи, а за счёт заклинаний Восстановления... хотя чего там, он слишком устал и замёрз для волшбы.
- Есть. В Обливионе, - огрызнулся старший и привалился спиной к стене. Он хотел спать. До нервной дрожи от понимания, что не способен сейчас и огонька зажечь, того самого, которым проверяют способность к таланту магии у мелких детей.
Слои земли, по крупице, день ото дня, год от года покрывали старый камень: мощённая дорога уходила вниз, скрываясь от света солнечных лучей, некогда каменные фундаменты для хозяйственных пристроек рассыпались крошевом от корней стремящихся к жизни растений и под воздействием ветра. Раньше можно было безошибочно определить, где пролегала широкая дорога, удобная для перевозки грузов и ходьбы пеших солдат, теперь же куда ни глянь - безмолвие и запустение.
Брыкающиеся и фыркающие животные ни за какие коврижки не желали стоять на месте и пережидать непогоду внутри старой крепости. И, смотря из-под бровей, маркиз прекрасно понимал, почему. Пусть и уставший, он оставался магом, магом, к слову, не самым слабым.
- Мне нужна моя сумка, - точно предупреждая о намерениях, произнёс бретон и протиснулся между лошадиным боком и стеной. Животные слишком резво толкались, пятились и лезли из кожи вон, лишь бы убраться как можно дальше от проклятого места. И слишком, слишком часто задевали древние стены с истёршимися надписями.
Выхватив желанный сосуд с зельем, маг, почти повиснув на ремнях опоясывающих тело лошади, прильнул к горлышку. Пробка упала в грязь.
Слабый звук щелчка, утонувший в хоре дождя, остался проигнорирован, но скрежет, что через секунды последовал следом уже не мог оставаться незамеченным. Эльфийская кобыла резко сдала назад, подгоняемая к тому же вторым скакуном, маркиз, который держался с этот момент за суму, крепко удерживаемую ремнями, пребольно ударился плечом о камень стены и, потеряв опору, отлетел назад.
Лучше бы под ногами была мерзкая, холодная, но твёрдая земля. Раздвижные плиты пришли в действие после полутысячи лет бездействия: механизм, предназначавшийся для врагов, подошедших близко к воротам крепости, работал как ему и полагалось. Грохот камней, плеск воды и ржание лошадей, оставшихся по всей видимости наверху, известили всю округу о нахождении гостей в заброшенном форте.
Бездонная по первым ощущениям пропасть заканчивалась бассейном с водой - отвод от подземной реки, предназначенный для... для чего? "...расположение крепостей, их обустройство и план могли сказать о своём предназначении и хозяине куда больше, чем те постройки, которые видим мы теперь: во всём Хай Роке не сыскать двух одинаковых твердынь", - слова из книги всплыли в памяти сами по себе.
- Могильник, - обретя способность видеть и подплыв к краю водоёма, чародей выглядел до смерти перепуганным. - Себрис! Это жертвенник! Быстро из воды! - резко развернувшись на месте, он пытался взглядом отыскать брата.
Шум уже не навредит сыновьям герцога - всё то, что обитает под крепостью и отчего и лошади, и сам маг чувствовали опасность уже в курсе, куда шагать в поисках посторонних. Ленивое, ещё совсем тихое рычание сменилось цокотом костлявых ног по неровному камню.
Нежить! Ну конечно, чего ещё ожидать от необитаемой крепости, покинутой аж в начале прошлой Эпохи. Самый момент порадоваться, что зелье восполнения магики работало, оставалось только понадеяться, что Себрис поймёт - магу требовалось время.

Отредактировано Волдери Роштейн (30.04.2015 02:55:45)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Страх придает силы, он же, сколько мог судить бретон, заставил на какое-то время позабыть о холоде. Минуту-другую, цепенея от резкой смены ситуации, что явно складывалась не в пользу братьев, он так и просидел в ледяной воде, не шевелясь, лишь лихорадочно ища выход из внепланового затруднения.
Трость, конечно же, оставалась где-то наверху, а лошади небось уже неслись со всех ног в противоположную сторону от того места, куда им следовало направляться по изначальному плану, - по памяти. Зелья, порошки, амулеты - все оставалось, где и лежало, в сумках, при себе у маркиза имелся только кошелек с полновесными золотыми, да толку от него. Разве ж купишь кости.
Из воды маг выполз на четвереньках, причем плащ, в котором он теперь путался и который его замедлял, являлся основной причиной красноречивого, прямо-таки обиженого шипения. Бесполезная тряпка осталась на камнях, как только непослушные, плохо гнущиеся пальцы справились с завязками. Стена заменила опору и поручни: приняв вертикальное положение, чародей глянул наверх - над головами скрежетали уже знакомые плиты, посыпая темную воду бассейна мелким крошевом. И чем ближе те подползали друг к другу, тем меньше света оставалось в помещении.
Первая волна страха прошла, когда податливая память подсунула строки из учебников по Колдовству, где подробно, с иллюстрациями, пояснялось что из себя представляют поднятые мертвецы. Вырванная из Этериуса душа мертвого уже не была той энергией, что питает Планы; принадлежащие аэдра, души осквернялись лишь затем, чтобы заставить груду костей шевелиться и изображать жалкое подобие жизни. Волдери была противна некромантия, как явление, видимо, именно поэтому в противовес Колдовству он выбрал Восстановление - щит от таких же магов, как он сам.
Поблагодарив аэдра, за возможность пополнить собственные магические силы хотя бы одним зельем, Волдери стал думать, на что тратить манну. Он хрипло фыркнул на слова Себриса, но отвечать не стал: младший сам предложил не тратить силы. Пусть и на слова. И всё же мысленно подметил, что рациональнее поставить на брата - от продрогшего, еле стоящего на ногах мага пользы немного.
Не мудрствуя лукаво, он использовал одни из самых простых, но действенных заклинаний, соткал из нескольких одно, - распыляться на лишние жесты и слова не хватало времени. Нехитрый пас, точно в желании возвести нематериальный воздушный свод над сражавшимся впереди воином, и заклинание посыпалось искрами, опадая под ноги заклинателя, чтобы через мгновение заплясать вокруг цели.
Пусть, пусть - скорость и выносливость воину не лишние.
По телу пробежала волна тепла - соприкосновение с энергией Этериса - но Роштейн прекрасно помнил, что последует за. Он поспешно осел на пол, покуда его не свалила на него усталость. Он ничего больше не мог сделать, ни помочь, ни помешать, и пускай момент по мнению маркиза не самый удачный, он решил нашарить в темноте любезно предложенный братом и проигнорированный магом тубус. При всём уважении к аэдра, позиция бретона в вопросе о жизни и смерти оставалась прямо-таки альтмерской.
Переодевшись наспех, Волдери вперился в темноту, улавливая происходящее из звуков - свиста клинков, хруста костей и клацание немых челюстей - бретон отказывался закрывать глаза.

Отредактировано Волдери Роштейн (30.04.2015 12:57:06)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Совершенно бессмысленное занятие. Вот какой прок ему с клятого грота, скелетов и практики в наипростейших заклинаниях? Пуская трата времени.
А муть тем временем нарастала вместе с ломатой в районе поясницы и головокружением. Только, кажется, слух не подводил и маг ловил звуки слишком жадно, ибо нет ничего томительнее ожидания. Особенно когда с открытыми глазами видишь темноту.
Всплеск воды заставил мага приподняться. Он прямо-таки вытянулся, тщетно вглядываясь. Не хватало только одному остаться в богами позабытой крепости, посреди груды костей и затхлого воздуха.
Впрочем, очень скоро маркиз пожелал совершенно обратного.
- Иди ты со своими угрозами Периайту на рога, - сиплый голос вряд ли подходил для молодого мужчины, в обычной жизни поющего в общении с высшими слоями населения не хуже экзотической валенвудской птицы. - Коли решил заделаться героем, то хоть от поучений избавь.
Сейчас Волдери в кои-то веки был тем, кем являлся на самом деле: горделивым, самоуверенным и не считающимся с окружением, но в то же время стремящийся к знаниям, а отнюдь не к аэдра на отдых.
- Я ни шагу не сделаю, пока не... - что там не маг так и не договорил, вцепился в рукав Себриса и гораздо тише спросил: - Слышишь?
С Волдери или без, способным творить магию или немощным, младшему герцогскому сыну, помимо слуха, требовалось еще и зрение, чтобы сражаться с врагом. Вряд ли он мог, как небезызвестные жрецы Мотылька, сражаться вслепую, полагаясь на иные чувства.
- Ты же изучал магию! Тоже! Мистицизм! - так и не выпустив из пальцев мокрую холодную ткань, маркиз тряс брата, будто так он лучше вспомнит нужное заклинание. - Используй обнаружение жизни! Не будь идиотом, как твой однобокий отец!
Поздно спохватываться, что сказано, то сказано. После он, несомненно, пожалеет о секундной горячности, - о том, что никакого после может и не быть маркиз не думал.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Лишите чародея возможности колдовать, заберите возможность видеть и получите нервного, уязвленного человека, обладающего множеством знаний, но не имеющего возможности их применить. Не потухни свет, имелась бы возможность видеть состояние младшего из сыновей герцога, будь у Волдери больше самообладания, он бы наверняка не оставил без внимание метод, который выбрал его брат, чтобы приблизиться. Но иногда планируемое не сходится с итогом и в Мундусе появляется еще на одну историю больше. Зачастую нелепую.
Мелкие острые камешки врезались в ладонь, когда маг попытался приподняться, опираясь о землю. Он отпустил брата. Ещё бы: в ладонь легла рукоять кинжала, куда более теплая в сравнении... да со всем. За последние часы самым ярким воспоминанием оставался холод - мерзкий, липкий, неправильный в это время года. Магу захотелось выругаться. На кой ему кинжал против крабов? Или брат предполагает, что он станет шарить по земле в поисках закованных в панцири падальщиков?
Щелк-щелк. Совсем рядом и в то же время далеко - не дотянуться. Характерный запах, знакомый маркизу по окраинам портового района Альдкрофта, развеял все сомнения о новой напасти. Хотелось смеяться и смеяться громко: какая ирония - не мочь отбиться от самых мерзких падальщиков Тамриэля, обитающих по всему северу в местах, где есть вода или свалки. То-то разит мертвечиной похлеще, чем от зомби. Хотя мысль о последних пугает сильнее очередных скелетов и маркиз перестает веселиться, крепче сжимая рукоять кинжала.
Панцирь у тварей крепок, это пришлось уяснить еще в алхимической лаборатории, куда Волдери очень не любил наведываться и оттого все зелья теперь предпочитал покупать. Зато ближе к голове, между спинной и брюшной пластинами, имелось уязвимое место. Только в отличие от Себриса, последовавшего совету, сам маг не видел врагов.
Храбрость членистоногой братии поубивалась сразу же, как только стало ясно, что выбранная жертва не так уж безобидна и беспомощна. Шебуршание, клацание клешнями, затихающий цокот - грязекрабы закапывались в толщу земли, меняя тактику из наступательной к выжидающей. В темноте это становилось и правда проблемой, но не для того, кто видел мир не материальным подобный ход смешон.
Худо-бедно поднявшись, стоял маг нетвердо, но держался позади Себриса. Это Волдери его не видит, а применивший заклинание мистицизма брат заметит яркое, куда ярче в сравнении с крабьим, свечение человеческой души.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Запусти грязекраба в клетку с металлическим дном - он и там попытается закопаться, ведомый инстинктом. Массивные тупые пробки для пробоин на корабле.
Силы покидали мага, а он стоял и пытался вспомнить, в какой стороне выполз из воды и где скинул плащ и рассуждал, как неловко выйдет, если Себрис об него споткнется. Теперь, когда приходится держаться вне поля зрения младшего, чтобы не мешать, оброненная вещь стала бы сущим издевательством. Но, на счастье их обоих, никто не обо что не споткнулся.
Потом же мысли уже путались, гул в голове не позволял сосредоточиться на чем-то одном. Какое-то время Волдери еще стоял на месте, обхватив тело руками, в тщетной попытке сохранить таким образом остатки сил и не грохнуться наземь. Он был рад услышать, что вокруг них никого не осталось и можно хоть на время забыть об опасности. До поры, пока не придется думать, как выбираться наверх.
- Вряд ли старые хозяева оставили дров палачам. Осмотрись. Только... - он вспомнил узкие тоннели, нитями уводящие из грота-клубка; их он видел, пока еще не сошлись плиты, замуровавшие жертв внизу, - не лезь в коридоры.
Слова отдавались гулом в голове. Маг вытянул руку вперед и сделал пару неуверенных шагов: рука уперлась в шершавый камень стены. То, что надо. Искусственный водоем оставался по левую руку, выход прятался во тьме прямо за россыпью старых костей, и маг, удовлетворенный таким положением, опустился на пол. Бесполезный кинжал жалобно звякнул, выроненный, и остался лежать рядом.
- Дайте мне пару часов.

Ему снились туманные реки, ниспадающие с вершин гор. Медленные и ленивые, они поглощали свет Магнуса, соперничая синевой с вечерним небом. Темный камень, если прикоснуться, оказывался горячим, но не обжигающим. Как кладка камина после растопки, когда огонь уже отгорел.
Частичка Этериуса, магика, вновь питала тело тщедушного чародея.
Он открыл глаза, пытаясь вспомнить, где находится, вставать, впрочем, не спешил. От камня шла еле ощутимая вибрация и далекий, уловимый на грани слуха шум - так ярились быстротечные горные реки. Этот звук напомнил магу о жажде. Но имелось и другое воспоминание - грязекрабы.
- Стану герцогом - прикажу заняться дорогами и покинутыми крепостями, - не понятно, то ли обращение, то ли мысли вслух.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Через минуту слушать шаги стало... холодно. Поясница неприятно ныла, требуя тепла и удобства, пальцы пришлось отогревать собственным дыханием. Волдери потянулся к Этериусу, затем к далеким закрытым Планам Обливиона, - короткого сна хватило для пополнения внутреннего резервуара магики. Но имелось в окружении и что-то чуждое старым руинам, ни то звук, рождающийся только в мыслях путешественников, ни то легкое дуновение ветра несло на крыльях запах - корень Нирна с мятой.
- Что ты делаешь? - поднимаясь, спросил колдун. - Ты не виде... не спотыкался о мой плащ? - как всегда: в первую очередь в маркизе говорит любопытство, затем он вспоминает о себе и только после, о тех, кто рядом. - Не знаю чем ты так увлечено занят, но моя интуиция говорит, что пора прекращать бесплотные, энергозатратные занятия и отдохнуть. Неизвестно сколько придется побираться тропами в полной темноте, прежде чем мы выберемся из-под земли. Я не поручусь, что нежить и грязекрабы - единственные обитатели руин. Ты меня слушаешь? Себрис! Чем ты занят? Подойди, будь любезен, боюсь, сам я не вспомню в какой стороне вода и угожу прямиком туда.
Вызвать помощника из Обливиона сейчас казалось отличной идеей, но кроме того приходилось помнить, что вещей у них осталось немного, а зелий и того меньше - ни одного, если точнее. И хорошо бы поберечь силы, а вместо огненного атронаха призвать что-нибудь менее эффективное, но полезное в нынешней ситуации. Например, позариться на широкие столы Сангвина, заставленные сплошь всевозможными яствами, или пару плащей на меху из жертв Дикой Охоты Хирсина. А кроме того Волдери хотел бы, случись чего, не быть обузой в следующий раз и потому теперь не спешил читать заклинания.
- Финастер, неужто мелкими шагами и впрямь дальше уйдешь? - обращаясь в пустоту, маркиз вздохнул и снова поежился.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Шаг вперёд, шаг в сторону, пара секунд промедления: маркиз, отдохнувший и соображающий теперь не в пример лучше, чем до сна, хотел знать, цел ли сам. Всё-таки после падения, какофонии событий в могильнике и его полубредового состояния после не удивительно было бы обнаружить, например, ушибленную спину.
Перво-наперво стоило прислушаться к собственным ощущениям, и Роштейн, медленно ведя пальцами по стене, точно слепой котёнок, сконцентрировался на окружении. Магия легко вибрировала где-то над головой и была скорее трелью, а не набатом; тревожные эманации исходили от дальних комнат, их колдун практически не ощущал, но уже начинал взволнованно кривить губы и хмуриться, предчувствуя недоброе. Самым же ярким ощущением - горячим и неродным для колдуна - оставался треск тончайших нитей Мундуса: так он воспринимал творящуюся рядом магию школы Мистицизма. Специально или наобум, Себрис заставил брата поторапливаться с переодеванием: любопытство пересилило тревожные мысли о близкой угрозе.
- А как ты пытаешься это сделать? - уже подойдя почти вплотную к младшему, поинтересовался маркиз. С губ почти срывается очередной вопрос, но тонкие пальцы ложатся на плечо мистика и слова звучат совершенно иные: - Чем лучше состояние колдующего, тем эффективнее творимая им магия. Хворый маг - никудышный маг.
Его учитель, старый альтмер, возраст которого перевалил уже за две с половиной сотни лет, знавал времена "свободных" Планов и обучался своему ремеслу у мастеров, для которых формула "точка-возврат" являлась обыденностью. Путешествуя и собирая информацию по всему Тамриэлю, мер повидал на своём веку немало, как в мире смертных, так и в царствах Князей Обливиона. Он делился знаниями со своим учеником охотно и щедро сыпал фактами и доказательствами множества теорий, не принятых в современных учебных заведениях. Волдери жадно глотал всю информацию, а теперь мог с уверенностью сказать, что знает об Обливионе достаточно, чтобы знать, в чьи чертоги лезть не следует, а откуда можно урвать вещицу-другую. Многие вещи походили на те, которыми привыкли пользоваться обитатели Тамриэля, иные же имели формы дикие или чудные для их глаз. Чётко представив то, что хотел бы заполучить, маг вобрал в лёгкие побольше воздуха и закрыл глаза. Призывать вещи, коим суждено затем остаться в Мундусе, а не исчезнуть через пару часов, было гораздо сложнее, но умеючи добиться можно и куда больших результатов. Оружие и доспехи, выкованные из металла и сердец даэдра, существа, обитающие в иных мирах, все они носили метку Обливиона, но колдун брал из самых закромов, то, что уже и хозяевам не пригодится.
Возможно, когда-нибудь Роштейн доиграется и уже не сможет скрываться от внимания Князей, но покуда из всех последствий только слабость и головокружение, он спокоен и уверен, что действует правильно.
Красное свечение на несколько секунд развеяло мрак и на пол упало что-то мягкое и большое. Сотворить из воздуха полный комплект даже элементарнейшей брони или подбитую мехом одежду, какую носят нордлинги, для Волдери было нереально. Четвёртая Эпоха принесла массу хлопот колдунам - запечатанные от миров Принцев, они были вынуждены искать лазейки. Скорее всего, сумей он побывать в Обливионе лично, успехи пошли бы в гору, но пока что это только плащ - зато широкий и меховой. В таком неудобно сражаться, но махать мечом сейчас и не требовалось.
- А теперь кутайся в плащ и слушай. Тебе, верно, не раз уже говорили, что ты не с той стороны подходишь к магии. Я не стану вдаваться в рассуждения и тратить наше время на пустую болтовню. В чём принципиальное отличие заклинаний школы Восстановления от заклинаний Мистицизма? Объясни мне. Я хочу знать по какому принципу ты пытаешься притворить в жизнь задуманное, работая с самой загадочной из школ.

Отредактировано Волдери Роштейн (02.05.2015 08:30:42)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Не на чужом примере, не из книг и рассказов наставника знал маркиз о том, как сложно порою признавать свои ошибки. И если тот, кому раскрываешься, близок - как некогда был близок ему отец - удар вдвойне больнее. Слабость - внутренняя, непокорная, её стыдишься, избегаешь, как тресианской чумы. И есть ли более тяжёлое наказание, чем страдать от самого себя?
Желай он пристыдить брата или же показать своё над ним превосходство, то продолжил бы задавать вопросы, но Волдери не играл, - его снедало любопытство. Только сейчас он увидел в младшем то, к чему стремился в годы отрочества, - ключ к знаниям, надёжно запертым от него родителем. Из нетерпеливого, надменного аристократа старший сын герцога в один миг превратился в понимающего и заботливого брата. Отчасти, самой малой, ибо как известно корысть - самое чистое и постоянное чувство лжеца, действиями руководило желание знать больше. Лишний раз подтвердить собственные стремления, о которых на данном этапе, он и думать опасался.
- Сила Магнуса извне, солнце - величайший источник магической энергии Этериуса, - обычно холодный голос становится мягким, мысленно маг устало вспоминает о доме, и... - Скажи мне, братец, занятия магией... по доброй воле или принуждение? Сейчас ты действовал по собственной инициативе, но тогда почему? Почему орден? - вставая рядом, колдун всматривается в темноту и, как и ожидалось, ничего не видит. Кроме застилающей глаза ненависти. Было время, он неистово желал, чтобы в их семье оставался один ребёнок, но теперь, спустя многие годы, понимал: конкуренция, пусть и надуманная, - вот истинный стимул самосовершенствоваться. А теперь маркиз желал знать о почве неприязни наверняка.
- Как ты это понял? - ахнув, он поворачивается к собеседнику - глупый жест в темени - и радуется, что его лица не видно. - Древние айлейдские камни излучали свет, но делались они из материала, чуждого нашему миру, камни душ, сколько помнишь, тоже излучают свечение - те, что наполнены энергией. В камне нет души, только то, что дал ему Мундус из личного резерва магии, камень не сооружали, он не несёт частицу воспоминаний труда, он вряд ли был кому-то дорог и памятен. Ты выбрал неверный предмет для тренировок, но если заменить... скажем, вот даже на кольцо, - бретон вложил в руку брата снятое только что украшение, вещица без зачарований, сущая мелочёвка для того, кто не ценил подарков богатых гостей замка. Единственное, чему маркиз искренне радовался - неуёмная фантазия Себриса, даром что тот не выбрал Иллюзию, как школу.
Он так и не отнял руки и не торопился отпускать брата. Зная о магии чуть больше, бретон был готов поделиться энергией, если младший уже исчерпал свой запас.

Отредактировано Волдери Роштейн (02.05.2015 13:01:04)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Волдери молчал.
Когда говорил брат, его слов не требовалось, стоило же брату замолчать и любой звук становился кощунственным: маг не станет отвлекать мага, когда тот творит волшбу. Маркиз не сообщил брату, но кольцо, которое тот держал сейчас в руках, некогда принадлежало Арьенне: несчастная, воспитанная со всей строгостью камлорнской аристократии, жена три года не знала, как преподнести скромный по её меркам подарок. Знай Себрис об этом, и планы полетели бы к Молаг Балу под хвост, а так украшение оставалось не узнанным и имело сильный энергетический фон - ему уже очень много поколений.
Первой реакцией на слабое, но тем не менее видимое сквозь кожу пальцев сереневатое свечение, было ликованием - словно он прямо сейчас отомстил обоим родителям за отказы и непонимание, за то, что наследник герцогства был вынужден играть, не смея показать истинную личину, за разбитый образ кумира в лице отца и даже за горе-жену, сосватанную ему матерью-герцогиней. Он, неожиданно для самого себя, засмеялся - зло, ликующе, точно каркающий ворон. Горло всё ещё немного саднило, холод, подкрадывающийся до сего момента, резко отступил. Будь в помещении свет, Себрис мог бы видеть безумно-счастливый блеск в глазах маркиза и жесткие, не свойственные ему, черты лица.
- Невероятно! - задохнувшись от эмоций, он говорил тише обычного, хотя и не замечал. - Зачем тебе орден, Себрис? Он тебя просто недостоин!
Всё ещё хохоча и пока что ещё не понимая, чем дальше обернётся ему столь неожиданное открытие, Волдери крепко обнял брата.
- Только представь, чего можно достичь с помощью Мистицизма. Величайшие маги Тамриэля практиковали эту школу! Наш отец слишком критичен, он не возьмёт в толк, что дар магии развивать можно даже будучи взрослым. Но только вспомни, сколькие умельцы достигали высот и при этом не были зелёными юнцами.
Он мог ещё долго разглагольствовать, но картина недоуменно-разгневанного отца смешала мысли.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Взяв кольцо двумя пальцами, маркиз ещё какое-то время вертел его на уровне глаз, рассматривая. Скорее всего, эффект временный, хотя поручиться наверняка маг не мог - ему оставалось разве что наблюдать. Но, волна восхищений и смешанных эмоций прошли, вновь вернулось ощущение реальности, холод, осознание пустого желудка и тревожные колкие ощущения.
- Отец, - Волдери серьёзно посмотрел в глаза брата, теперь он хотя бы мог видеть его лицо, пусть и не отчётливо, - не всезнающий, Себрис.
Это всё, что он мог сказать в ответ. Когда-то старший и сам боготворил родителя, а поняв, насколько часто ошибается герцог и что он всего лишь человек - при чём обычный, стоило признать, ничем не выдающийся на фоне множества таких же феодалов - наследник перестал тянуться, лезть из кожи и добиваться расположения. Он уже заимел любовь отца и стал пользоваться этим.
- Согреваешься? В промокшем насквозь наряде поможет разве что лавовый бренди, а я, прости, не готов обкрадывать Мерунеса Дагона, - не убирая единственный источник света, кольцо, колдун попытался осмотреть брата, он прекрасно осознавал, что без младшего выбраться на поверхность будет не в пример труднее. Хотя бы потому, что призывать помощников из Обливиона в его планы не входило.
Следующий вопрос он задал, поняв, что источника света недостаточно:
- Тебя не задели? Только попробуй мне соврать - заставлю прямо здесь и сейчас раздеться до исподнего! - при всей своей хрупкой комплекции и незавидной физической подготовке, маг имел возможность привести угрозу в исполнение, пускай и придётся для этого вновь опустошить ревервуар магики.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».