Кажется, Себрис даже не знал, что упоминание эдакого семейного "рабства" - больная тема старшего: напомни ему, что он всего лишь маркиз, который обязан подчиняться отцу-герцогу, и хороших отношений не сохранить.
Волдери отшатнулся назад, настолько резко и быстро, насколько позволяло его тело. Действительно, его образ поведения, его увлечения, манера речи, которая для него самого казалась отличительной чертой от родных, даже любимая им магия - результат тонкой шлифовки родителей. И он это знал, знал настолько хорошо, что в один прекрасный момент запретил себе верить. Он самостоятелен. Он сам решает, как ему жить. Только сам!
- Замолчи... - шипящий, придушено-тихий голос срывается до истеричного визга: - Замолчи! Что ты обо мне знаешь?! Ты, кто бросает всё и уходит! Что ты вообще можешь знать обо мне, с покорностью раба слушая чужое мнение и считая его своим!
...если бы кто-нибудь знал, насколько младший Роштейн прав, - бессильно-трепещущая, испуганная мысль, как мёртвая личина, - лишь ненависть живет и сияет: в голубых глазах, интонации, резких жестах.
- Не смей говорить обо мне так, будто понимаешь меня.
Отмахнувшись от невидимой помехи, маг возмущено и тяжело дышит. Он найдет, что хочет, вернется домой и навсегда похоронит этот день в пучине памяти, так, словно его не существовало.
Из-за нервозного состояния, крика и эха, слишком звонкого для тишины пещеры, у колдуна начинает болеть голова и он, нервно поправив плащ, фыркает.
- Ты свалишься, если в рану попала зараза, станешь обузой и только всё испортишь. Садись и не мешай мне.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Реакция - ответ: Себрис пятится, и Волдери свирепеет еще больше. Он презирает слепое повиновение и страх, умеет ценить и использовать, но не желает понимать.
- Проклятье, - многим тише предыдущих слов, на выдохе. - Нет у него надо мной никакой власти, - уже одними губами.
Этериус - безграничен, и столь же велика сила магии.
Целитель не маг изменения, целителю нет нужды отделять живое от неживого - их магия призвана ускорить процесс заживления во множество раз, чтобы со стороны это казалось мгновенным, почти необъяснимым... волшебством. Но Себрис не деревенский мальчишка, не сын пахаря или шахтера, он рос в том же доме, что и Волдери, учился, пусть и недолго, у того же наставника, слушал поучение тех же родителей. Он, зная повадки брата и принцип школы Восстановления, мог предсказать следующий жест; маркиз, опускаясь вслед за запнувшимся воином, садится рядом с ним, упирается коленями в жесткий камень и, откинув мешающие полы плаща, тянет руки. Жесты его привычно выверены, но в прикосновениях ощущается нетерпеливая нервозностью: он, воззвав к Этериусу, при помощи магии, ориентируясь на тактильные ощущения и реакцию к прикосновениям, искал рану. Тёплый желтоватый свет излучал спокойствие и сулил снятие боли. Вложив в заклинание сил немногим больше требуемого, маркиз, казалось, хотел излечить не только физическую оболочку, но и изгнать тревоги. Как бы он не злился, сколько бы ненавидел семью, какие бы не строил планы, играл лишь против отца - это его партия, его долгий-предолгий поединок, где главное оружие - терпение. Брат ему ничего не сделал, а теперь был необходим для достижения целей, приближающие мага еще на шаг к заветному.
Кольцо выскользнуло во время гневливой речи и теперь лежало меж камней где-то на полу, сияние магии потухло - на головы снова опустилась тьма. Но тьма не опасная и не пугающая, словно занавес у театральной сцены, - нет-нет и поднимется вновь, начиная следующий акт.
Волдери сидит на коленях, опустив руки, и молчит. Пытается успокоиться.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Запах - это первое, что ощущает маг, когда берет в руки врученное ему братом. Резко одергивает руки от лица, морщиться, кривит нос и почти страдальчески вздыхает. Как это вообще можно есть? А они не отравятся?
- Оставляю приготовление на тебя. Кроме ноги травм больше нет? - стоило перевести разговор и не думать о предстоящей трапезе, или точнее о том, из чего она будет состоять. - Как думаешь, до реки далеко? - он все еще хочет пить, слюны уже не хватает и во рту неприятный привкус.
В какой-то момент его начинает тошнить - маркиз списывает это на вонь, не допуская мысли, что оно от голода - стены пещеры давят на виски.
- Может, надо было учить Разрушение... - слушая, как возится брат, в пустоту спросил маркиз и отложил подальше крабье мясо. Туши у этих паразитов, конечно, большие, мяса одной особи хватит обоим братьям, чтобы набить животы, но бретон никак не может справиться с тошнотой от омерзения. Интересно, что бы сказал отец, увидев сыновей сейчас?
Волдери нервно фыркнул и стиснул зубы. Да какая ему, наследнику герцога, разница до мнения родителя?!

Ели в тишине. Маг с горем пополам уговорил себя проглотить хотя бы несколько кусочков и, решив что этого достаточно, поспешно принялся собираться, объясняя спешку нехваткой времени. Они и так слишком долго просидели в осточертевшем уже гроте, в темноте и без людей вокруг. Будущего герцога сей факт крайне огорчал - ему не терпелось добраться до города и закончить с делами до шестнадцатого числа месяца Середины Года.
В первый раз они выбрали правильно-неправильный путь: коридор очень скоро закончился, обрываясь на маленьком бережке подземной реки, мелкой в этом месте, но чистой в сравнении с застоявшейся водой бассейна.
Второй коридор вел наверх. Через какое-то время слуха стали доноситься скрипучие звуки, точно кто-то беспокоит старую решетку, петли которой давным-давно заржавели. Похожие звуки могли издавать еще и доспехи, пригодность которых спорила разве что с возрастом мертвых воинов, что их носили.
Определить точное количество не получалось, но маг заранее упредил свою позицию - он на поддержке. Отпугнет скелетов, если понадобится, придаст сил брату, но в бой не полезет.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Сколько он так стоит - полминуты? Минуту? Слуха доносится звук начатой битвы и он вырывает колдуна из глупого, даже бедственного ступора. Волдери не видит ни брата, ни тех, с кем он сражается. И не знает, куда направить следующее заклинание, а главное - какое.
"Думай!" - строки, формулы, даэдрические символы, зарисовки - и всё не то: призыв атронаха, вытягивание энергии, повышение сопротивляемости магии... Кто бы, наконец-то, придумал заклинание концентрации!
- Щит! - он не знает, что Себрис закрыл глаза и предупреждает. - Заклинание щита! - ему хватает пары пасов, чтобы облако энергии окутало воина: маг его не видит, зато слышит отлично.

- %&!
Так не говорят в приличном обществе, но так говорит Себрис, запнувшись-таки на шаге и грянувшись всем телом в... добро бы на пол, а так - в ту самую кашицу, что сам же старательно перед этим рубил. Выбираться оттуда было сложно, и...
- Благодарю!
Потому что щит как нельзя вовремя, это Себрис осознаёт, едва не отхватив по затылку и с трудом вывернув из-под себя меч - хотя бы под одной ногой была сейчас опора, позволяла ударить вслепую куда-то туда, где чувствовалось и слышалось движение. Обоняние милостиво дезертировало, фантазия не поспевала, так что ничто, в общем-то, не мешало бретону барахтаться по колено в частях тел, пытаясь встать... судя по тому, что во время этих сложных и не очень быстрых маневров никто в него ничем не ткнул... хотя и звуков вроде тоже больше не было - младший Роштейн рубанул перед собою мечом, врезался плечом в стену коридора и замер, пытаясь уловить шум вокруг...
- Сколько простоит твой щит?
Потому что впереди, как ни крути, а зала... и им - туда.

Подходить ближе - опасно, маркиз понимает это и не экспериментирует, не рискует. Его силы на исходе, нет, они вот-вот дадут понять зазнавшемуся колдуну, что брать энергию других Планов стоит позиционно. И, словно издевательство, звучит вопрос:
- Пока есть манна! - он опирается плечом о камень стены, помнит, как в первый раз забыл про щит, опустошив резервуар, но тогда у него было достаточно сил, теперь же аэдра менее благосклонны. - Поспеши! - воздух уже и воздухом-то не назвать, во всяком случае дышать миазмами становится трудно. Это, конечно, то чего ему не хватало для того, чтобы окончательно свалиться.
- Занитар... даруй мне ещё немного времени.

- Не держи дольше чем можешь!
Потому что спать здесь ещё раз Себрис категорически против, хотя он и в первый раз не спал, чего уж там - зато теперь отчаяние и упрямство толкают на следующий рывок, из коридора, через завал порубленных членов - в зал. Расчёт Себриса прост - всё, что только могло, должно уже было сползтись ко входу на звук побоища и запах.. крови, - этот перешибает любую вонь, но Себрис не останавливается, не даёт себе подумать - нужно успеть, взять всё с нежданного подарка, тем более что там, впереди, ему мерещится..
- Свет!
Маг аж оскорбился: если бы он умел кастовать свет, то им не пришлось бы плутать впотьмах. Только вот отвечать брату уже совсем не было сил.
Больше похоже на боевой клич, с которым бретон вылетает на простор залы.
- Здесь - свет!
Правда дальше для него - хруст, и продолжение драки.
- Снимай щит, я их вижу!
Ну, если считать за "вижу" - чёрные контуры в тёмно-сером мареве.

Старый каменный замок, в нём - покой, знания и... что забыл маг в этот раз? Каждого, кто берётся учить школу Восстановления, готовят к таким вот моментам, когда творить не из чего, а вокруг тьма-тьмущая врагов или раненных. Совсем из головы вылетело.
Думая об этом, колдун мало обращает внимания на происходящее впереди, ведёт рукой по стене, держится, чтобы не упасть и шаг за шагом продвигается вперёд.

     Без сомнений без печали в пламенеющем рассвете он скакал навстречу солнцу с песней звонкой на устах..
Вижу, ага... на очередном замахе Себрис таки оглядывается и значительно мрачнеет, отступая обратно к коридору - он конечно готов считать себя героем эпоса и баллады, но даже для героя этих, в зале, - многовато и всех не перебить. Слишком отчётливо он себе представляет, сколько именно нужно махать ещё мечом, и сколько именно сам он махать ещё сможет. Минут десять.. если повезёт. Пятнадцать, если делать передышки. При всём своём идеализме Себрис способен оценить собственные силы - это там, в коридоре ему повезло, а здесь... здесь вся надежда только на оставшуюся пока ещё у него скорость и снова захлестнувшие эмоции. Пятясь, он возвращается к брату - скорость. На остальное, в общем-то, плевать... и Себрис накрепко хватает брата под спину, перехлёстом левой руки и за локоть - плотно, словно деву на весеннем танце к себе прижимает боком - так легче, чем нести и быстрее, чем ждать.
- Береги ноги, - предупреждением,  потом, сразу, рывком вперёд, почти не отбиваясь,  скорее тараня собою медлительную армию неживых стражей. Клинком он смахивает только то, что легко смахнуть, всё прочее - прожимает собственным телом, удерживая мага за спиною. Себрис прёт как очумелый весенний кабан и только смутно надеется, что никаких решёток и ступенек впереди нет.

А решетка впереди всё таки есть. Ступеней, правда, не наблюдалось. Стоило ли говорить, что братьям везло - они находились не в Сиродииле, окружавшие их трупы не бегали, подобно имперским аналогам, а входы и выходы не открывались при помощи головоломок с велкиндскими камнями и преломлением солнечных лучей.
Но айлейдские города строились, чтобы в них жить, старые бретонские крепости, в особенности те их части, куда кидали военнопленных, - чтобы не дать заключённым сбежать.
- Плита! - почти обречённо. - Там наверняка снова нажимной механизм!
- Да?
Вот если кто-то думает, что сейчас Себрис не то что хочет, а скорее может затормозить, как нужно, так он ошибается почти что полностью. Почти, потому что думать он не поспевает, а успевает изобразить вокруг брата вольт, и ещё, - сбивая скорость и раскручиваясь вместо этого на месте - лицом к не успевшей ещё до конца их настигнуть нечисти, спиной - к решётке и свету. Соображать он, говоря по чести, и не может и не поспевает - но для этого есть Волдери.
- Где?
Внимательно наблюдая за тем, как на них надвигается неотвратимо первая волна 'догоняющих'..

Отредактировано Волдери Роштейн (04.05.2015 21:56:55)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

И верно: после сна стало только хуже. Пребывание под открытым небом, а не в каменном мешке, радовало разве что отсутствием поблизости нежити, но больше ничем не отличалось. Да, у братьев теперь имелись их припасы и скакуны, но состояние оставляло желать лучшего. От жутчайших головных болей мучилась, кажется, оба.
Первое, что сделал маркиз, когда проснулся, — занялся рукой брата. Сам он себе спину не вылечит, а Себрису, чтобы подменить старшего, требовались обе руки, желательно целые и с хорошо гнущимися пальцами. Остальное подлатывали по ходу, в перерывах между перекусыванием и попыток смыть грязь в неглубоком ручье. Тяжелее пришлось с последствиями столкновения младшего с ненавистной решеткой: ушиб пришелся на спину и затылок, и колдун и так и эдак крутился рядом, пока нога окончательно не дала о себе знать. Пришлось прерываться, снова пить зелье восстановления манны, а когда их запас иссяк, просить Себриса поделиться с ним энергией, потому что, как ни крути, в Восстановлении Волдери понимал больше и лечил быстрее.
Впору задуматься о должности полевого хирурга где-нибудь на услужении в Легионе, только вот у маркиза имелись совершенно иные планы.
Полуденная жара сменялась вечерней прохладой, а никто так никуда и не выдвинулся. Старший до сих пор пластом валялся на траве — теперь уже из-за усталости; он готов был обвинять всё и всех вокруг. Они опаздывали, но отправиться раньше не могли: в том состоянии, в котором оба находились еще часов пять назад, братья бы и на лошадей не сели, не говоря уже о дороге. И из-за этого Волдери не переставал трепаться: он рассказывал о магии Восстановления, о возможности путешествия между мирами, о принципах работы магии разных школ и о их несовместимости, а так же о многом другом. Так он мог на время забыть о последствиях, ожидающих в Альдкрофте, если он не поспеет к сроку, и не вымещать злость на Себрисе.

Солнце отгорело, клонясь к горизонту, а дети герцога только-только выдвинулись в путь. Порешили, что до Весттри не останавливаются, но и в галоп лошадей не пускают: имея под собой быстроногую эльфийскую красавицу, маркиз опасался, что после всего случившегося, просто-напросто слетит на дорогу и, чего доброго, свернет себе шею. 
Поздней ночью на горизонте замаячили огни города.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Ещё до того, как подъехать к городу, маг поплотнее запахнул плащ, поднял ворот и опустил голову, скрывая лицо от стражников, что стерегли проход в город. Себрис принялся договариваться с земляками, и Волдери в какой-то мере был благодарен брату за инициативу - сам он не хотел заявлять налево и направо о своём происхождении. Мало ли, кто из жителей городка когда видел герцогского наследника - вероятность быть узнанным существовала и высокая, а он, в отличие от младшего, не уходил из дома и планировал вернуться туда сразу же, как покончит с делами.
По городу шли уже неспешно. Теперь, когда цель почти достигнута, маг не торопился, он понимал как много может зависеть от подготовки и хотел перво-наперво выспаться, нормально поесть, переодеться и принять ванную. Можно в обратной последовательности. А ещё стоило по утру зайти на рынок и прикупить кое-каких припасов, да дойти до кузнеца - в Весттри ведь есть кузнец?
Очередная таверна, небольшая и людная, встретила посетителей жарко натопленной питейной комнатой, и запахами, от которых у маркиза сразу же свело живот - всё-таки не привык он питаться как попало, впопыхах и урывками. А теперь ощущал тоску по дому, удобствам и своим комнатам, хотя, казалось бы, покинул замок совсем недавно.

- Что значит, нет? - задав вопрос, уже, кажется, во второй или третий раз, маркиз начинал закипать от злости.
- Указ графа - кому попало комнаты не сдаём. Еда, питьё - всегда пожалуйста, с ночёвкой не выйдет.
- Я заплачу. Вдвое, втрое больше. Сколько...
- Нисколько, милорд, указ графа.
"Что вообще эти графы о себе думают?! С каких пор города Даггерфолла стали закрытыми от проезжих!" - маг был готов вот-вот назваться и уже не просить, а требовать предоставить им номера в постоялом дворе, но тогда, как пить дать, о его визите узнает местный феодал, а значит, и отец.
Но вместо этого он гордо вскинул голову и посмотрел на трактирщика с таким презрением, точно перед ним стоял неразумный людоящер, которых нередко в былые времена путали с аргонианами. В ответ на что мужик скосился на стоящего рядом со светловолосым воина, видимо, оценивая его и пытаясь сообразить, что значит эта нахальная самоуверенность.
- И давно вы отказываете в приёме гостей?
- Неделю как, милорд.
Как-никак гостей двое, а их, местных жителей, полная таверна.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Деньги открывали многие двери, но в некоторых случаях требовалось что-то большее, - ценнее, весомее.
Затея скрывать имя не нравилась даже самому Волдери, если бы он не понимал, чем ему грозила весть о столь жалком виде наследника, отправленная позднее отцу, то сейчас не отступал бы брату за спину, не натягивал капюшон и не желал провалиться в самые далёкие Планы Обливиона. Теперь, когда Себрис назвался, не стоило и мечтать не привлечь внимание постояльцев, а если герцогу донесут весть об одном из сыновей, то второго тот узнает по описанию.
Не стоило даже надеяться, что после сговорчивости хозяина заведения у мага изменится расположение духа: выглядел маркиз так, словно отрёкся от титула. На фразу младшего только кивнул, без явного желания стащил из общей тарелки полоску солонины, совсем не по-господски отломил хлеба и - вообще удивительно - налил в высокую деревянную кружку эля. 
И оставался тих вплоть до момента, когда в номер принесли бадью с водой и чистые полотенца. Поймав одну из служанок, он расспросил её о портном - в первую очередь - алхимике, оружейнике и прочих умельцах, имеющихся в городе, а также о лавках, которые имелись на рыночной площади.

- Подниму рано, - сообщил он брату, вытирая мокрые волосы лоскутом ткани. - Уже двенадцатое число... - скорее себе напомнил, чем делился информацией.
Маркиз подошёл к окну и открыл створу, впуская прохладный воздух в помещение. Город, переживший катаклизм (по официальной версии), некогда вымерший и возродившийся вновь, оставался всё таким же негостеприимным и замкнутым. Маркиз надеялся на жрецов - уж они-то, верно, должны оказаться поразговорчивее и по-откровеннее, не смотря на то, кто перед ними стоит. Ибо если даже божьи слуги станут завираться и чинить преграды, то у старшего не останется иного выбора, кроме как во всеуслышание объявить о себе или, что хуже, преступить закон.
Ещё сложнее, чем побороть страх перед следующей встречей с отцом, магу давались слова благодарности, не продиктованные формальностью. Ему выгодно было хвалить своих подчинённых или делать комплименты жене и матери, но сейчас он стоял вполоборота к брату и бессмысленно молчал, поджав губы. Весь этот героизм там, в крепости, стремление как можно скорее разобраться с врагами и выбраться живыми - это маркиз понимал и не считал чем-то из ряда вон выходящее, всё-таки не с пустого места Себрису приспичило податься в орден Дракона. Но что двигало им внизу, Волдери не понимал от слова "совсем" и был, без лицемерия и прикрас, благодарен - ему это давало хотя бы призрачный шанс избежать скандала в замке Альдкрофта. 
- Ты всё ещё считаешь, что орден - верный выбор? - как-то уж чрезмерно тихо спросил колдун.

Отредактировано Волдери Роштейн (07.05.2015 08:16:57)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Разница в воспитании, на самом деле бездонная, таковой ощущалась только в моменты, подобные этому: маркиз откровенно не понимал, почему сбежать проще, чем доказать отцу обратное. Волдери слишком крепко цеплялся к родовому замку, фамилии, владениям.
- Прощай, старая жизнь, жди героя, Нирн? - скептично изогнув брови, маг усмехнулся и развернулся лицом к брату.
Что и почему позволил отец спрашивать стоило у него самого, а Волдери мог лишь догадываться, что вступление - часть плана герцога. Одного из. Или оплошность, во что верилось с трудом.
- Но, даже уразумей в будущем, что совершил ошибку, ты же не придёшь просить прощения и надеяться на него не станешь, - он улыбнулся в ответ, но как-то устало, ненатурально.

- Ты знаешь сам, вернуть клятвы... вряд ли получится, так что возвращаться выйдет едва ли.
Быть может оттого, что Себрис никогда даже не думал стать владельцем замка или владений - может быть именно поэтому он не был к ним настолько привязан. Пока что...
- Я не хочу перечеркивать прошлую жизнь, - младший Роштейн поднимается со стула затем только, чтобы коснуться плеча брата, - но я не хочу и того, чтобы вся моя жизнь прошла в доказательствах способности делать то, что делать мне не по нраву. Ведь это - обман! Не хочешь заниматься? Докажи, что можешь - и вот ты по собственному упрямству делаешь то, что делать не хотел. Зачем? В ордене отец не сможет запретить мне изучать то, что мне интересно... - добавляя едва слышно, - будь это даже Мистицизм.

Что есть рыцари Дракона? Маркиз видел два примера сих славных воинов: впервые - в портовом районе Даггерфолла, куда его единожды занесло по совершенной случайности, тогда он бы назвал "бравых воинов" словом, которое в приличном обществе произнести-то стыдно; второй раз - когда те сопровождали короля. Личная охрана Дракона принимала только лучших - тут роли не играли ни титулы, ни деньги, только умения.
- Дело твоё, - словно отмахиваясь. - Но прежде чем произнести клятву, подумай, готов ли ты следовать ей всю оставшуюся жизнь.
Маг смотрел только в глаза брату, полностью игнорируя его жест. Старшего никогда не смущала их разница в росте, он и сейчас, смотря снизу вверх, не испытывал неудобств: привык и умел ставить себя тем, кем его видеть хотели - будущим правителем земель Альдкрофта, уверенным и расчётливым.
- Докажи, докажи, докажи - сколько раз ты ещё повторишь это слово и почему никак не уразумеешь его ценность? - терпение подводит от природы нетерпеливого бретона, но он и не намерен скрывать своего настроя и отношения к решениям - Волдери перехватил руку Себриса, но не затем, чтобы откинуть, а не дать возможности младшему отвернуться, заставить слушать и отвечать. - Зачем доказывать, что ты умеешь или не умеешь достичь необходимых высот в магии, будто вся ариктократия Хай Рока обязательно чародеи? Ответь мне.

"Договаривай уж", - Себрис собирается потребовать это от брата, но не успевает - его собственное знакомство с орденом более чем поверхностное и парадное - он видел рыцарей в пути, и когда, редко, в детстве всё больше, случалось бывать в Вэйресте и видеть рыцарей тамошних, вряд ли так сильно отличных от рыцарей Даггерфолла, не более того, но настроение и отношение к ним Волдери чувствует. Видит.
Только спросить не успевает.
- Затем, что без разрешения отца в этом самом Хай Роке я могу уйти в наемники или в Орден - если успею туда добраться. Или ты знаешь иные варианты? Тогда расскажи своему младшему брату?

Единственное, что хочет ответить маг он произнести не в состоянии: отец не вечен. Люди слишком часто отходят к аэдра из-за случайностей, банальностей даже, слишком хрупки и не слишком ценят дарованное им свыше - не то, что высокие эльфы, от которых так много переняли нэды северо-западных земель.
- Чем, прости меня, отца не устроил Легион? - шутить или издеваться маг не собирается и вопрос звучит вполне уместно.

- Вероятно тем, что иногда воюет по-настоящему?
В этом ответе - почти горечь, нет, Себрис не заблуждается в том, что орден Дракона во многом организация скорее... почётная, чем и вправду боевая и активная.
- Я не знаю, Волдери. Я не отец... думаю, что он и на орден согласился сгоряча, а вздумай я вернуться - передумает.

На время в комнате воцарилась тишина. Старший никак не мог понять, серьёзно это сейчас было произнесено или вырвалось случайно.
- Постой... - сдерживая смех, маркиз отвёл взгляд, - то есть ты решил сменить замок на... доспех? Я думал, ты действительно хочешь стать воином, но это... - из-за хохота уже и слов не разобрать.

Отредактировано Волдери Роштейн (08.05.2015 23:37:38)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Утро выдалось солнечным, но прохладным. Кровать в таверне, пусть и лучше земли да камней, была не в пример хуже тех, на которых привык спать маркиз. Оттого, сползая на пол, — а иначе и не назвать — Волдери тихо, но весьма красноречиво выразился на счёт удобств в этом их удаленном городке, совершенно дикой погоды и поездок в целом. Громкий стук известил об "успехе": маркиз шумно свалился с высокой кровати, брякнув костями о доски. Если Себрис еще и спал, то теперь наверняка проснется.
Можно только гадать, каких усилий ему стоило соскрестись после с дощатого пола, встать и спуститься вниз - теперь, по пробуждении голод чувствовался особенно остро.
Позавтракав и одевшись в чистые, выстиранные за ночь вещи, маг заметно приободрился и стал поторапливать брата. Ему не терпелось как можно скорее закончить с покупками и отправиться в храм: если его источники информации верны, то вопросы стоило задавать в обители аэдра.
— Алхимик, алхимик. О! Вот вывеска! — лавочка, или точнее закуток в низком здании, встретил посетителей скрипом пера о пергамент и букетом разных, во множестве неприятных запахов. Задерживаться долго в помещении не стали, Волдери протянул алхимику список и уже через пятнадцать минут братья покинули здание, выйдя на свежий воздух.
Остальных торговцев и ремесленников они обошли так же шустро, маг задержался разве что в магической лавке со свитками, скрупулезно высматривал нанесенные на пергамент руны и живо обменивался с хозяином лавки мнением на счёт полезности того или иного заклинания разных школ. В этот раз, памятуя о темном гроте и таких же беспросветных коридорах крепости, он озаботился таким нехитрым заклинанием, как "огонек" — мало ли, что их ждет впереди. И прикупил парочку совсем уж распространенных - школы Разрушения.
— Теперь к оружейнику? — между делом посматривая по сторонам и подмечая скудный, в сравнении с Альдкрофтом, ассортимент товаров, маркиз обратился к брату. — Что-то мне подсказывает — серебра у здешних мастеров больше, чем в сокровищнице Даггерфолла, — и верно, куда ни глянь: всюду серебряные безделушки и украшения, оружие и элементы одежды, даже ручки на некотрых дверях имели, казалось бы, посереберение. А ведь в целом городишко не выглядел богатым, как и его жители.

Отредактировано Волдери Роштейн (08.05.2015 09:33:07)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- В городе... - Волдери на секунду остановился, почти перекрыв тем самым вход в лавку, но всё же вскоре прошёл дальше. - Я надеюсь.
Он и сам не знал наверняка, куда выведут поиски, единственная нить - храм, но почему-то магу слабо верилось, что дело окажется успешным и быстро закончится. Может, потому что он планировал вернуться до тринадцатого числа, а теперь понимал, что был наивен? Единственное, что маркиз знал точно - до шестнадцатого стоило убраться подальше от Весттри и его унылых, потрёпанных и нищих жителей, от которых разило металлом и дешёвым алкоголем. Будто проживание в городе - кара аэдра и возможности покинуть стены опостылевшего поселения не находилось, вот и оставалось что запивать горькую участь крепкими алкогольными напитками и влачить жалкое существование. Даже без ощутимых эманаций магии, чувствовалось напряжение, охватившее город. Волдери не придавал этому особого значения хотя бы потому, что не спешил делать выводы до разговора с жрецами. Хотя, признаться, заинтересовался причиной гнетущей атмосферы.
Очередная лавка оказалась слишком спокойной, будто зашли братья не к мастеру-оружейнику, а к жрецу Аркэя или в храм Ноктюрнал, пусть последнее даже звучало смешно. Полупустые стеллажи покрывал тонкий слой пыли, что свидетельствовало о заинтересованности хозяина в хотя бы номинальном поддержании чистоты, стойки для оружия, стоящие вдоль стены, помимо разномастного товара, были увешаны полосками кожи и сетками с крохотными, слабо светящимися камнями душ. Интересно, кого пришлось отлавливать, чтобы их заполнить - крыс?
Дойдя до стойки, заваленной небольшими щитами и элементами брони, маг постучал тростью по деревянному полу, давая понять, что пришли покупатели. Вообще странно это - ни колокольчика над дверью, ни звонка на стойке, прямо-таки заходи и бери что душе угодно, никто и не успеет опомниться. 
- Доброго вам дня, уважаемый, - поприветствовал Роштейн выглянувшего из-за дверного косяка невысокого человека. Судя по замасленным волосам, неясному взгляду и бледности, оружейник, как и прочие его земляки, уже долгое время находился в запое, а теперь искренне удивлялся покупателям. Что тоже немало говорило - о популярности оружия в городе, например.
- Нам бы оружие подобрать. К слову, не подскажете, есть ли в городе кузнец?
- Кому?
Ни приветствий, ни заинтересованности в том, чтобы товар действительно купили - какой-то не бретонский подход к делу, честно признаться. Но, нисколько не обращая внимания на невежество (правда, только внешне, ибо маркизу претило само явление такого хамства в отношении аристократии), маг указал на Себриса.
- Вот этому молодому человеку.
- Смотрите. Весь товар перед вами.
Волдери кивнул в ответ, но уже скрывшийся в проёме бретон не увидел этого жеста.
- Негусто... И тоже всё из серебра. Как думаешь, торговцы дерут здесь такие же деньги, как у нас или избыток продукции сказывается на цене товара?

Отредактировано Волдери Роштейн (11.05.2015 00:19:51)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Старший, кажется, мало заинтересован мечами, щитами и прочим скудным ассортиментом товаров в лавке, он если и кивает, то машинально, даже не слыша, что у него спрашивают, - прислушивается, тянется до источника, побудившего спокойную обстановку стать тривиальной, настолько осточертевшей, что уже стала привычкой терпеть. Маг внутренне содрогается, но не перестаёт ощупывать окружение.
А когда приходит пора покинуть лавку, возвращается в реальность, - растерянный, непонимающий что вообще происходит и кто рядом с ним. Правда, всего пару мгновений, а затем взгляд снова становится осмысленным, движения - лёгкими.
- Ты вроде хотел свечи и... и что ещё? Зайдём по пути к часовне, я видел недалеко от её входа лавки со всякой мелочёвкой. Пока ты покупаешь, я побеседую со жрецами.
Тянуть больше нынешнего смысла не было, Волдери уже достаточно раздразнил собственное любопытство, чтобы и дальше оставаться в неведении относительно происходящего в городе. Вряд ли не терпящий задержек, неугомонный и спешащий колдун так уж полезен в деле, с которым они прибыли в Весттри. Нет, тут требовались вдумчивость и умение правильно оценивать окружение.

Часовня, или точнее небольшой, по старому типу построенный храм, встретил мага умиротворением, запахами благовоний и ощущением, будто в здании целую вечность не было живых - только лампы с пахучими маслами, символы веры в Восьмерых да оброненная случайно дорожная накидка, покоящаяся на спинке лавки, не давали усомниться в обитаемости обители богов. Волдери тихо, настолько тихо, насколько вообще умел, прошествовал до алтаря и почтенно поклонился, отдавая дань богу милосердия, Стендарру, в честь которого построили каменное сооружение. Уходящая справа лестница вниз, сколько знал маркиз, должна вести к чертогам слуг Аркэя, в усыпальницы. Вряд ли местных господ хоронили на общем кладбище, склепов Роштейн не видел, только скошенные плиты и изрядно помятые временем мелкие статуи. Само кладбище же раскидывалось прямо за часовней, отгороженное от города невысокой, но крепкой стеной, от мира - каменным исполином. Можно было догадаться, что два ряда стен жители выстроили не просто из-за избытка камня в шахтах, но и с целью обезопасить ни то себя, ни то тех, кто проживал за стенами города - фермеров, конюхов и виноделов.
До появления брата Волдери удалось узнать у появившегося жреца только то, что их безо всяких препятствий впустят в катакомбы храма, если гости желают на собственной шкуре испробовать нелепые слухи, которые бродят за стенами Весттри. Высокий для бретона, больше похожий на воина, чем на священнослужителя, он заверил колдуна, что никаких, мол, призраков внизу нет - спросите у жреца Аркэя, если тот выйдет из запоя - и все небылицы не стоят и выеденного яйца.
- Они глубоки, то верно, - окинув взглядом Себриса, продолжал жрец. - И вы правильно сделали, что подготовились, но уверяю - то лёгкая прогулка, ибо благодать Стендарра хранит святыню и всех жителей Весттри. Боюсь, вы уйдёте разочарованными.
Сказать, что маркиз ожидал услышать больше, значило не сказать ничего - он действительно планировал вытрясти из жреца вообще всё, что тот знает о городе. А вот к заверениям, что всё услышанное аристократом вымысел, готов не был. Видимо, поэтому похвалил за информацию скупо и окинул взглядом спуск вниз, сомневаясь, стоит ли идти в усыпальницу мёртвых и тревожить их покой.     
Но ведь не просто же так интуиция говорит, что что-то в проклятом городе неладно!

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Сомнение - что может быть омерзительнее в делах магии? Когда на кону желанная награда их, казалось бы, и быть не должно, но стоило жрецу потоптаться по надеждам колдуна, специально или несознательно, и незнание дальнейшего как закономерный итог. Он отчётливо осознавал, что ждёт его дома - даже отправься он в Альдкрофт прямо сейчас, не миновать. А если ещё и поездка окажется безрезультатной, то...
Впрочем, что "то" думать уже некогда: старший Роштейн спохватывается, когда брат отвечает жрецу, идёт следом, без желания, без прежнего рвения, но идёт. Какое-то время он ещё думает, вспоминает, откуда в голосе Себриса совсем недавно звучала злоба, но совсем скоро забывает и об этом - всё окружающее, как в пелене.
Лестница уходит глубоко вниз и упирается в массивные, обитые железными пластинами, двери с продольными, удобными для хвата ручками - из серебра. И узор, покрывающий стены вокруг - серебряный. Видеть вокруг столько дорогого металла уже настолько привычно, что колдун не обращает внимания, только морщится, когда открываются створы, чувствует - а что? - не разберёт.
- Из катакомб есть иной выход? - спрашивает маркиз у стоящего позади жреца, словно понимая - обратно этим же путём выйти не получится.
- Несомненно.
Теперь, обернувшись, Волдери замечает в священнослужителе то, что упустил из виду ранее, но лишь мгновение у него в запасе, пока своры не сомкнулись, чтобы озадачено уловить хищный оскал на лице человека и глаза - неестественно яркие теперь, не-человеческие.
"Показалось?" - не имея возможности ответить на свой вопрос, он стряхивает сомнения, выпрямляется и берёт с подставки припасённый для жрецов Аркэя факел. Мало ли что ему могло показаться, с такой атмосферой в городе немудрено.
Или, стоп, с каких пор он перестал верить собственным глазам?..
- Чувствуешь что-нибудь? - в отличие от колдуна, его брат мистик, пусть и сам того не признаёт, и его чутьё порой может оказаться острее и полезнее. - Я бы сказал "как в могиле", но, боюсь, не буду оригинален - захоронения как-никак.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Как-то уж слишком безрадостно, будто после разговора с жрецом мага покинули всякие светлые чувства: азарт, предвкушение, жажда знаний, интерес - все разлетелось крошевом, мелким и уже ничего не значащим, как горка из песка, снесённая ветром. Камень не давил и не чинил неудобств, прохлада катакомб не ощущалась, будто и не спускались они никуда, вышли в другую комнату да и только.
- Не лети, нам некуда спешить, - действительно, разве они торопились? Разве было у них желание покинуть этот город, храм, подземелье? - Мы ведь дома, - вот и ответ.
Голос колдуна, слабый и холодный, слышался отчётливо, отскакивал от каменных стен, возвращаясь обратно. Умиротворение, что сродни перегоревшему счастью, заполонило разум, не позволяя сопротивляться и мыслить иначе, чем как теперь.
Зачем им бежать из дому, ведь здесь так тихо, прохладно, темно...

          Ты ведешь меня, чтобы похоронить? (с)
- Дома?
Себрис замирает, не желая спугнуть учуянное и услышанное. Кажется он пропустил что-то очень и очень важное, сосредоточившись на сугубо бытовых, приземлённых вещах. А может быть они его и спасли - мало ли, как накатывает эта апатия, может она, как в старых сказках кормилицы, боится красных ниток, или, к примеру, кожаного ремешка, а может быть просто действует только на светловолосых - никогда не знаешь, какая именно дурацкая деталь окажется для героя такой истории роковой, или напротив, спасительной. Не желая на этом зацикливаться, бретон перебирает в голове то, что ещё делал Волдери и не делал он: говорил с жрецом, хватался за факел, что ещё? Лезть дальше вглубь нет никакого резона, пока они не разберутся здесь, так что в коридор Себрис уже не торопится - обматывает полой плаща ладонь и отбирает факел, втыкая его обратно на подставку. Морщит нос, раздумывая, а потом всё же спрашивает:
- Ты забыл разве? Я-то не остаюсь дома... неужто ты меня бросишь?

Стало темно и неуютно, страшно. Он слышит, что с ним говорят, разбирает слова, но голос, звучащий в его голове - иной, почти позабытый и неприятный теперь.
Ему семь лет, он стоит посреди широкого мрачного коридора и смотрит в спину уходящей женщине. Она удаляется и удаляется, и чем дальше от неё стоит светловолосый мальчик, тем тоньше нить надежды. "Разве ты забыл?" - звучат в голове слова, - "Я не могу ехать с вами".
- Неужто ты меня бросишь, - Волдери повторяет эти слова, но вопрос звучит в другом измерении, раньше, гораздо раньше и с обидой.
А потом спохватывается, кричит так громко, будто силясь, чтобы его услышали:
- Ну и иди! Иди! Я в тебе не нуждаюсь! - срывается, а сам не верит. Трёт глаза, мотает головой, повторяет: - Нет, нет. Мне никто не нужен. Совсем. Совсем. Никто, слышите! Никто! Больше не...

Отредактировано Волдери Роштейн (13.05.2015 21:14:49)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Обратный путь не в порядке, - говорить о том, что только что происходило он явно не хочет. - Наш жрец иллюзионист и иллюзионист, стоит признать, опытный. Но я не про это спросил.
Монолог прерывается громким чихом - мех слишком щекочет ноздри и маг отходит на шаг назад, смаргивает и лезет в карман за свитком. Свечи и всё то, что накупил Себрис они оставят на потом, если не хватит магических источников света, а сейчас им надлежит осмотреться и решить, как поступать дальше. Формулу Волдери знает и без подсказок, слова слетают с языка заученной скороговоркой и над головами братьев зависает поначалу неяркий, а затем набравший силу огонёк.
Всё, что надо сейчас старшему - видеть выражение лица Себриса и понять, чем руководствовался он, "проверяя". А сам же... сам нескоро ещё сведёт бледность с лица, заставит руки не дрожать.

- Меня интересовал ты, а путь.. найдётся. В конце концов найдём второго жреца.
Оставленный на потом факел Себрис прибирает ко всему прочему добру - незачем оставлять за спиною то, что ещё пригодится. Тем паче если с "обратной дорогой" обещают такие проблемы... интересные.
- О, свет, - младший щурится, косясь на огонёк, почти улыбается - да, иллюзионист, это нехорошо, но если они выберутся отсюда.. нет, когда они это сделают, - тогда и будет время орогчённо вломить чем потяжелее обидчику.
- А про что ты спросил? Кстати, дышать стало хуже там, где мы стоим - чувствуешь? Воздух тяжелеет, как перед грозой.

Волдери сощурился: он мало верил словам брата, но и опровергнуть их не мог. Допускал возможность, что они не только воспитаны иначе и преследуют разные цели, но и вещи видят по-разному.
- Думаешь, он здесь, внизу? - конечно, можно было допустить, что жрец Аркэя находился рядом с усопшими, но если он ещё жив да не заодно со стендарровцем, то наверняка заперся где-нибудь с бутылкой чего покрепче и носу не кажет.
Реакция Себриса на свет заставила старшего пренебрежительно скривить нос - можно подумать, рос в глуши и магии не видел.
- Забудь, - неширокими шагами, так, чтобы не шуметь лишний раз, колдун двинулся вперёд. Однако далеко всё равно не ушел: развернулся к брату и удивленно посмотрел на него. - Не-е-ет... - ему после морока дышать и без того нелегко, но ничего подобного он, тем не менее, не ощущал. - Что-то ещё?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Дремора стоит спокойно, возвышаясь над смертными, подобно изваянию - его немалый рост (около девяти с половиной футов) многим покажется великанским, но опытные колдуны, такие, которые уже набрались наглости призывать опасных созданий Обливиона, смотрят на это, как на данность. Волдери приказывает вести и маркиназ беспрекословно слушается, не делая попыток сорваться с поводка и отомстить заносчивому магу, что смеет приказывать ему - магу и воину самого Принца.
Умелые колдуны могут контролировать целые отряды таких вот существ, да и маркиз при желании с троими справится, если сконцентрируется, но ему достаточно одного-единственного помощника, который бы шёл впереди. Маркиназ выполнял сразу двойную роль - проводника и щита на случай, если спереди окажутся враги.
- Иди рядом, не лезь вперёд, - это уже брату. - Дремора, как и мы, владеют магией.
Ответвления по обе стороны уходили в небольшие комнаты с саркофагами, старыми, как сам город и наверняка уже давно позабытыми всеми живыми. В иное время маг бы остановился почитать надписи на плитах, теперь же его вела совсем иная, отличная от любопытства историка цель.
- Чувствуешь? - маркиз вплотную приблизился к Себрису и, поднявшись на носки, чтобы хоть как-то сравнять рост братьев, тихо спросил. - Дальше магия гуще - хоть ложкой ешь. Держись поближе. И не кидайся вперёд - предоставь возможность первого удара нашему спутнику.
Вся забота старшего сына герцога в отношении к брату проявлялась подобным образом - в предупреждениях, почти обидных фразах и редких спорах. Когда отец пребывал не в настроении, Волдери напоминал об успехах младшего в той же магии и спрашивал, хочет ли он слышать те же слова от герцога или же предпочтёт не отвлекать от важных дел. Сейчас мало что поменялось: не лезь. Не потому что есть защитник получше, маг ставит во главе угла разрушительные заклинания дремора и их опасность, но не говорит об этом прямо.
Первый враг, встретившийся на пути, - вильнувшая из-за угла тень в длинном балахоне - мигом познакомилась с жаром огня Обливиона. На мгновение стало настолько светло, что стало больно смотреть.
- Что это? - Волдери шагнул вперёд, но тут же передумал, закрывая нос рукавом - в воздухе стоял запах палёной человеческой плоти.
- Вампир, - короткий ответ. - Одиночка.
Вампир, может, и был в единственном числе, зато те, кто среагировал на магию, явно превосходили числом незваных гостей. Мечи застучали по щитам, заскрипели па камню, зашаркали еле волочащиеся ноги мертвецов. Ещё далеко, но с каждым шагом мертвого фаланга в помещениях становилось заметно холоднее, того и гляди по стенам пойдёт иней, а изо рта начнёт вырываться пар. Простые скелеты и зомби не могли так влиять на окружение и от осознания этого колдун машинально вцепился в руку Себриса, встав чуть позади него и всматриваясь в темноту впереди.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».