Месяцы года и созвездия-покровители

МесяцАналогДнейСозвездие
1.Утренней ЗвездыЯнварь31Ритуал
2.Восхода СолнцаФевраль28Любовник
3.Первого ЗернаМарт31Лорд
4.Руки ДождяАпрель30Маг
5.Второго ЗернаМай31Тень
6.Середины ГодаИюнь30Конь
7.Высокого СолнцаИюль31Ученик
8.Последнего ЗернаАвгуст31Воин
9.Огня ОчагаСентябрь30Леди
10.Начала МорозовОктябрь31Башня
11.Заката СолнцаНоябрь30Атронах
12.Вечерней ЗвездыДекабрь31Вор


Дни недели

ГригорианскийТамриэльский
ВоскресеньеСандас
ПонедельникМорндас
ВторникТирдас
СредаМиддас
ЧетвергТурдас
ПятницаФредас
СубботаЛордас

The Elder Scrolls: Mede's Empire

Объявление

The Elder ScrollsMede's Empire
Стартовая дата 4Э207, прошло почти пять лет после гражданской войны в Скайриме.
Рейтинг: 18+ Тип мастеринга: смешанный. Система: эпизодическая.
Игру найдут... ◇ агенты Пенитус Окулатус;
◇ шпионы Талмора;
◇ учёные и маги в Морровинд.
ГМ-аккаунт Логин: Нирн. Пароль: 1111
Профиль открыт, нужных НПС игроки могут водить самостоятельно.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » The Elder Scrolls: Mede's Empire » Библиотека Апокрифа » Громкое событие (10.06.4Э198, Альдкрофт)


Громкое событие (10.06.4Э198, Альдкрофт)

Сообщений 151 страница 175 из 175

1

Время и место:
4Е198, месяца Середины Года (с 10-го числа), замок Альдкрофта и окрестности, Весттри. 
Участники:
Себрис и Волдери.
Краткое описание эпизода:
Младший брат сообщает старшему о своём решении вступить в орден Дракона. Реакция маркиза на заявление и чем это всё закончилось.
Предупреждения:
Продолжительность, насыщенность событиями, битвы, жестокость, R, флеш во флеше, психоделика, ангст.

Отредактировано Волдери Роштейн (09.06.2015 20:00:37)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

151

- Отец скоро вернётся, - с нажимом отвечает Волдери и бросает на несчастную карту жалостливо-пренебрежительный взгляд. Вряд ли герцог теперь станет пользоваться этой... этим... недогрызенным куском пергамента с очертаниями географии залива Иллиак.
Старший совсем мелких детей не любит и считает их грязными, потому от брата отшатывается, точно от огня.
- Отойди! - именно в этот момент он замечает то, за чем пришёл в кабинет: на самом краю стола лежит книга с геральдикой Хай Рока, та самая, за которой отец велел зайти к нему. У Волдери всего ничего времени, а затем, отвлекут его или нет, он должен будет назвать по памяти все гербы самых именитых семей и земель пяти королевств. - Мне пора идти! - схватив книгу, затараторил он. - Где твои нянюшки? Я позову их. Тебе здесь нельзя!..

Отшатнувшийся брат лишает Себриса опоры и младший Роштейн с грохотом летит на пол, приземляясь на четыре заветные точки. Под ладони попадают жёсткие безделушки и губы Себриса подрагивают, словно он раздумывает, не зареветь ли - коленка собиравшегося играть безнадёжно расквашена. Он может и зарыдал бы, но вопросы Волдери отвлекают и Себрис замирает прямо так, как есть, попой вверх на четвереньках, раздумывая над ответом.
- Можно!  Двеrь откrыта.
С этими словами будущий рыцарь и герой всё же садится попой на пол и на карту. Себрис возмущён и красен, но глаза ещё сухие:
- Мама сказала игrать!
Снизу брат кажется очень-преочень высоким, упирается головой в потолок.

Внутренняя битва продолжается недолго: старший, не знает что нужно говорить и что делать, он никогда не общался с мелкими детьми, не обращает внимание на интонации - не видит ничего вокруг. А в мыслях бьётся одна-единственная мысль - сбежать. Что он, собственно, и делает. И напрочь забывает предупредить кого-нибудь из старших, запирается в своей комнате, открывает книгу и... понимает, что не видит в ней ничего, кроме разноцветных клякс вместо гербов.


- Боюсь, братик, наше путешествие на острова Саммерсет придётся отложить, - маг улыбается и стряхивает с рукава несуществующую пыль, мысленно уже вновь находясь в потоках прошлого.


Чрезвычайно худой, многие скажут "болезненно", маркиз возвращался из города поздней ночью, миновал главные ворота, охраняемые привратником (своим по всем предположениям герцогского наследника), прошелестел мимо сонных казарм, поднялся по боковой лестнице - прямиком к комнатам прислуги. Заходить в парадную дверь слишком рискованно - герцог нередко засиживается до поздней ночи, бродит по нижним этажам замка, и попадаться ему на глаза в не совсем трезвом, слегка помятом виде - дурная идея. Поэтому, пробравшись окольными путями, Волдери вышел к узкой, приросшей краем к стене лестнице, с тонкими обшарпанными перилами, и тихонько стал подниматься наверх. Он уже знал, куда не стоит наступать, чтобы не заскрипели половицы, какие ступеньки требовали ремонта, и что за перила - старые и неровные - лучше не браться. Старая часть дома, пусть и дышала историей рода, требовала тщательного внимания со стороны хозяев. Но, как оно обычно и бывает, в итоге была просто отдана под нужды прислуги, а о ремонте никто не заговаривал.
Верхние этажи приветствовали маркиза приближающимися шагами, чьими - гадать не приходилось: так ступает только хозяин, уверенный что контролирует всё вокруг и знает о каждом шаге близких. Не глядя, маркиз кинулся к первой попавшейся двери, дёрнул за ручку и, приоткрыв, протиснулся внутрь.
Шаги стихли, но Волдери всё ещё стоял у двери, прижавшись спиной к стене - прислушивался, выжидал.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

152

В темноте, совершенно полной темноте комнаты что-то тихонько сопело, сбивчиво и задыхаясь втягивало в себя воздух, немного хлюпало и оставалось совершенно невидимым. Комната пахла прохладным воздухом и железом, зимним стеклом и холодным камнем, почти как необитаемая - и была такой же тёмной. И не очень-то обставленной. По крайней мере занавесей у входа не наблюдалось.
Что бы не всхлипывало в темноте, шагов оно боялось не меньше бретона - стоило тем приблизиться - затихло, смешалось, затаилось, словно бы исчезло совсем, только вот ощущение присутствия никуда не делось - в тёмной холодной комнате явно кто-то был.
И это было бы ровно половиной беды - казалось бы, поверни ручку и даже не вспоминай о произошедшем.
Только вот никакой ручки по эту сторону двери не было.

Удаляющиеся было шаги затихли, маркиз, стоящий у двери напрягся и не зря - ночной визитёр решительно и быстро приближался к заветной комнате, будто почуял, что именно там его ждут меньше всего. Волдери метнулся вглубь, мысленно костеря всё на свете - бессонницу отца, веселье в городских заведениях, затухшее так скоро, выпитый эль, что явно оказался лишним. Единственное, что пришло в голову - портьеры, за них-то наследник герцогства и спрятался, надеясь, что никто не станет осматривать комнату. До своей всяко не добраться.
Тусклый свет Массера и Секунды сочился из высоких окон, но не проникал в помещение, защищённое от лун плотной тканью. Стоя между стеной и старинной подставкой для свеч, колдун обратился в слух, забывая дышать.
Скрипнула дверь, пропуская внутрь посетителя, по полу застучали каблуки - три шага, посчитал маг - и всё снова затихло. В тишине послышался тихий кашель, сменившийся затем резким хмыканьем. Герцог покинул комнату, закрыв за собою дверь, и оставил Волдери в недоумении. Только теперь он вспомнил, где находится - и верно, вторая дверь от лестничного бокового пролёта - и задался вопросом, что забыл герцог так поздно ночью в спальне младшего сына. Любопытство быстро перебороло опасения, завладело разумом; маг вышел из своего укрытия, держа портьеру так, чтобы лунный свет падал на широкую, но низкую кровать. Пусто.
Он прошёлся вдоль, стараясь ступать как можно тише, и остановился напротив входной двери.

Настороженная тишина притаилась было, выждала, пока не стихли шаги герцога, а потом из неё со свистом вылетел подсвечник, чудом не  припечатал маркиза к дереву дверной панели и с грохотом рухнул на пол. Себрис, а звуки в собственной спальне издавал именно он, не находил в себе сил не то что противостоять или просто возразить отцу - даже позволить себе проявления эмоций, но это не означало, что этих самых эмоций у него не было - пролетевший по воздуху тяжеленный предмет был тому первейшим доказательством. Стоило шагам отца затихнуть, как звуки рыданий стали совершенно явными - слёзы мешали младшему сыну герцога разглядеть происходящее, поэтому брата он всё ещё не заметил, зато вот у Волдери теперь были все шансы - сползшая с плеча рубаха Себриса залезла в пятно лунного света и теперь выдавала присутствие младшего Роштейна. Только совсем не в постели, а в тесном углу между столом для занятий, трубой камина и кроватной спинкой - ровно там, куда только ушедший герцог так выразительно... хмыкал.

0

153

Желая выглянуть в коридор и убедиться, что герцог точно ушёл, Волдери, к своему немалому удивлению обнаружил, что с внутренней стороны дверь открыть невозможно. На месте, где когда-то была дверная ручка, теперь ничего не было.
- Скампа мне в друзья, как?! - возмущённым шепотом вопрошал он у пустоты за секунду до того, как в стену ударился увесистый предмет, заставляя мага непроизвольно сжаться - слишком уж неожиданно и громко.
Лёгкое приятное головокружение от спиртного испарилось. Не надо быть мудрецом или провидцем, чтобы начать понимать что к чему. Теперь и визит герцога, и пустая постель, и отсутствие ручки стали понятными.
Вернувшись, Волдери сел на кровать, ближе к её изголовью, положил руки на спинку, как на парту и заглянул за.
- Не самое удачное время я подобрал для визита. Не находишь? - в отличие от Себриса, он не опасался гнева отца и всегда находил способ выкрутиться, дабы не разочаровывать родителя и не навлекать его гнев. Ведь единственный человек в замке, к кому старший не находил подход, была герцогиня, но никак не её супруг.

Себрис гнева отца не опасался вовсе - он его боялся, боялся панически, до срывов и истерик, почти до обмороков - хотя последние несколько лет терять сознание во время воспитательных процедур младшему всё же не приходилось - не то сам он вырос, не то герцог Альдкрофта всё же научился не переходить той грани, за которой его второго сына ждали уже только объятия спасительной темноты и несколько часов в постели.
Сейчас забившегося в щель бретона только трясет, и фразу брата-маркиза он осознает не сразу, мучительно медлит, пытаясь понять услышанное. Выкручиваться и продумывать реплики Себрис так и не научился, но говорить поспешно ровно то что думает уже почти отвык, всё больше пытаясь молчать и слушаться, подчиняться непонятным требованиям без попыток понять.
- А ты здесь... с визитом? - охрипший голос выдает Себриса с головой даже несмотря на то, что глаза его сухи, - обычно мягкий, голос бретона звучит так, словно он рыдал как пятилетний, в голос, с самого утра, не отвлекаясь на обед или ужин. Четыре года назад Себрис бы понадеялся, что брат пришёл по указанию матери и поможет ему открыть дверь. Лет семь назад он бы просто звал герцогиню по имени, не веря, что мама не придёт. Сейчас же Себрис смутно надеялся на то только, что Волдери прислал не отец. Но все равно надеялся - надеется, несмело потянувшись к рукам брата...
- П-почему ночью?

Отец... а что отец? Его недавний визит ясно давал понять - ждать герцога в ближайшее время не стоит. И Волдери не ждал.
- Ну, раз уж я здесь... - тихо и сонно отозвался маг, - будем считать, что с визитом.
По тёплой пыльной одежде маркиза можно было судить, откуда он так поздно в этой части дома, а недавний визит главы семейства отвечал на вопрос, почему именно в комнате Себриса он оказался. Но если для младшего это было не очевидно, помогать ему развить правильную мысль колдун не спешил.
- Потому что Мессер затянули тяжёлые тучи, а под стенами Альдкрофта даже стражники заводят заунывные песни о старых сражениях и великих деяниях даггерфолльских королей. Только рассказы о Киеране барде ещё можно было слушать. И то - рассказчику явно мало налили, - делясь "впечатлениями" о прогулке, Волдери уводил разговор от тех тем, что крутились на языке. Начни он сейчас задавать вопросы - сделает только хуже. - Думал, зайду, обнаружу спящего тебя и отправлюсь к себе. Не задалось...
Он выпрямился, почувствовав касание ледяных рук брата - то реакция мага восстановления, не брата и маркиза. Только усталый голос подкачал:
- По полу дует, встань.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

154

Голос брата успокаивает - не понять даже, магией или просто так, а может быть - касание, а не голос, а может быть просто брат не кричит, не шипит и не угрожает. Волдери он не боится, хотя не сказать, чтобы для этого был особый повод - просто там, где отец доводит Себриса до форменных нервных срывов, заставляя подчиниться, Волдери управляется одними интонациями: противоречить ему бретон даже не помышляет - поднимается с полу, перебирается на постель. Беспрекословно. Вслушивается в сказанное только потом.
- Останешься со мною? Я могу уступить тебе постель...
Для Себриса совсем не очевидно, что отец до утра не появится, его всё ещё потряхивает и, пусть он и не признается никогда, но с братом ему намного спокойнее. Даже не так - при старшем он не паникует, поэтому в голосе младшего брата звучит потаенная надежда на то, что этой ночью он будет не один. Мысль о том, что Волдери выйти не может тоже голову Себриса не посещает - ведь его брат самый-самый!.

- Уступить... что? - маркиз окинул взглядом постель, сколько на это хватало скупого света, развернулся к младшему, глядя с явным непониманием. Он не собирался уходить прямо сейчас, не потому что не мог выйти или жалел Себриса, но начни он попытки отпирания двери сейчас - велик шанс привлечь ненужное внимание. Куда разумнее казалось ему переждать - скоро уже даже герцог отбудет ко сну - а там уже переместиться в свои покои.
За окнами беснуется метель, напоминая магу о недавней прогулке, о том, как он продрог от колючего ветра, спеша домой, о гололёде, на котором даже бретонская коняга танцевала порой так, будто вот-вот рухнет на живот и больше не встанет. Воспоминания никак не вяжутся с нынешним расслабленным состоянием колдуна: он добрался до замка, согрелся и никуда не спешил. Оттого движения его были ленивыми и медленными, голос необычно мягким, пусть и тихим, взгляды - сонливыми, преисполненными истомой.
- На твоей кровати поместится всё наше семейство и ещё останется место для прислуги, - после произнесённого Волдери замолкает, нехотя встаёт, чтобы скинуть тёплый плащ на меху, небрежно бросить его на спинку кровати и воззвать к Обливиону; стоит недолго, выводя пассы и шепча слова несложного заклинания. Из фиолетового облака прямо перед ним появляется скамп - небольшой, но с непривычки мерзкий. Сам маркиз, пообвыкшись, научился находить некоторое очарование в низших даэдра, и совсем не боялся их.
- Следи за дверью и веди себя тихо. Справишься - сразу отправлю обратно, - приказывает он скампу и, не дожидаясь ответа, забывает про него.
Лопоухий, похожий на дикого фалмера, каких их рисуют в книгах, звероподобный помощник покривлялся и убрёл ко входу в комнату. Маркиз же, вопреки обыкновению, желая играть пока привлекает роль, опустился напротив брата, беря того за руки и смотря снизу вверх. Упираясь коленями в пол и подавшись вперёд, он вынуждает брата или отклониться назад, или же напротив склониться к себе навстречу.
От старшего пахло элем, дымом очага и сухофруктами.
- Я выполню твою просьбу, но окажи мне ответную услугу, утоли моё любопытство, ибо виденное мною недавно - ново и дико. Я и помыслить не мог, что происходит в нашем доме пока часы привычно отмеряют ночное время! Скажи, Себрис, часто ли наш отец прибегает к радикальным методам? И что за действия побудили его запирать неуёмный дух молодости? - он хотел знать, а потому в голосе неподдельно звучала участливость, вот только знания эти требовались Волдери исключительно для себя. - Что за призраки сомнений и невежества заставили тебя умалчивать об этом, или, быть может, ты считал, что я в курсе? - приправив слова толикой страха, что младший якобы считает Волдери соучастником отца, он отпрянул, но взгляда не отвёл.
Единственное настоящее чувство, что овладевало магом, но которому он не позволял властвовать над прочими, - ревность. Он яро ревновал внимание отца, пусть даже проявлялось оно в наказаниях и ночном бдении.

Себрис, конечно, обманывается - подается брату навстречу, в глазах его совершенное обожание и восхищение: колдовство Волдери впечатляет младшего тем сильнее, чем хуже получается у него самого. А со временем у Себриса получается именно что всё хуже. От Волдери пахнет настоящими запахами и Себрис тянет ароматы взрослой жизни в себя, мечтательно и бесстыдно завидуя. Даже следующие за близостью старшего вопросы пугают его и вполовину не так сильно, как могли бы - воспоминания неприятны, Себрис бледнеет снова, но хотя бы не трясется.
- Радикальным? - младший не очень понимает, он вообще никогда не задумывался о том, сурово ли его наказывают, ведь сравнить особенно не с чем: старшего брата на его памяти не наказывали ни разу, - не за что, ведь Волдери - гордость отца, а как наказывают его сверстников Себрис не спрашивал, - стыдно и говорить о таком.
- Он всегда с этого начинает - запирает в комнате, пока не придумает наказание. Ну да, тебя же не наказывали наверное, - в голосе младшего ни зависти, ни желания чтоб брат оказался на его месте, просто смешинка - Себрис и не думал даже об этом раньше, - я как-то не подумал что ты не знаешь.
А потом младший вздыхает - рядом с маркизом, братом и магом все его страхи кажутся совсем глупыми, а завтра не наступит никогда, он даже оживает немного, но пальцы, пальцы всё равно держит крепко, словно боится что Волдери исчезнет, стоит только отпустить.
- Понимаешь, он пришел на урок, а там... я. Отец и сказал, что раз я не учусь когда велено, буду учиться всё время - из комнаты не выйду, пока не сдам ему урока. А через три дня - большая зимняя охота... он меня прежде отпустил, а теперь передумал из-за этого дурацкого заклинания. Я и сказал ему, что... я же уже не ребёнок, - да,  сказал , в запале ссоры, а теперь Себриса потряхивает снова от одной мысли, что вздумал попытаться отцу перечить, отпустившее было отчаяние снова запускает в бретона когти, - значит я сам могу поехать куда захочу. Хорошо, что тебя не было в замке... и, кажется, он приказал разделать для кухни моего коня.

0

155

Во мраке комнаты не понять, смущённо краснеет брат или бледнеет от воспоминаний, маг вовсе не видит перемен в лице, но слышит дыхание и голос - ловит интонации, перепады, паузы. Ему не зазорно сидеть на коленях перед Себрисом, всякое движение маркиза преисполнено такой уверенностью, что иной раз кажется, будто даже раболепие в его исполнении будет достойным монарших приёмов; увидь его игру артисты из бродячей труппы, и те обзавидовались бы.
Волдери не спешит делиться собственным опытом: наказания, уготованные старшему отцом, носят совершенно иной характер. Например, зная о нелюбви маркиза к родственникам со стороны матери, герцог не раз отсылал вместо себя сына, получая приглашение из Камлорна, а взамен дополнительных часов свободного времени то и дело подкидывал счета или торговые договоры. Но, видя в итоге, что любое поручение выполнено в точности, как то требовалось, старшего всегда оставляли в покое.
- Слезами горю не поможешь, - для маркиза слово "горе" звучит абсурдно, но он готов сгущать краски и подпевать брату вплоть до того момента, пока его не отвлекут иные, куда более важные дела. - Какая из школ магии так огорчила нашего отца, что он решил взять свои слова обратно и переменить планы? - в замке старшего на тот момент и правда не оказалось, иначе бы, пусть отголосками и переиначенными слухами, но весть бы достигла его ушей, а теперь он думал - не совпадение ли? - В стойле твой жеребец, вон, стоило мне подойти, поднял шуму - я уж думал, перебудит всех окрест: копытами бил, мордой вертел, точно велел уйти и не тревожить мирный сон его.
Мысленно герцогский сын, для собственного душевного спокойствия, зарёкся ближайшие дни есть в доме любое мясо; содрогнувшись внутренне от омерзения, внешне он оставался спокойным, по прежнему сонным и неторопливым.
- Охотники пойдут по старым тропам? - интересоваться по-настоящему маркиз не интересовался, льнул к младшему, продрогнув от сквозняка и надеясь таким образом согреться, - всё-таки по полу и правда дуло неслабо.
Зайди отец сейчас, - подумалось Волдери, - что он сделает? Интересно было бы узнать...

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

156

- Магии?
Себрис вспоминает про холодный пол и тянет брата за собою на постель - всю семью тут, конечно, не уложишь, но вдвоём вполне можно поместиться свободно и Себрис тянет настойчиво - не хочет, чтобы брат замёрз, не отпускает его руки - словно стоит только перестать касаться пальцев старшего и за дверью снова зазвучат шаги герцога.
- Восстановление, - всё прочее он же давно уже запретил, даже старые учебники велел забрать.
Новость о том, то конь его ещё жив придаёт Себрису сил и, кажется, красок - во всяком случае пальцы младшего немного теплеют, да сам он, высвобождая для брата место под тяжёлым меховым покрывалом, действует куда увереннее и активнее.
- Не по прошлогодним, но по старым. Выехать собирались засветло, потом повернуть тем лесом, где в прошлом году начинали, но не направо, а налево...
Себрис говорит долго, долго и подробно, сравнивая маршрут этого года и прошлые, перебирая достоинства нового места охот...
Почти успокоившись. Почти став сонным - всё же привычка рано ложиться заставляла думать о сне теперь, когда Волдери хоть немного его утихомирил.

Разленившееся состояние уставшего после долгой, насыщенной гулянки делает маркиза податливым и чрезмерно спокойным - необычное зрелище для тех, кто имел возможность наблюдать за ним только в светлое время суток или в те часы, когда ночной мрак лишь придаёт сил. Старший не противится, позволяет брату затащить себя на постель, попутно стягивает сапоги, дублет и бросает вещи рядом, прямо на пол; только рубаху с узким горлом, зашнурованным так, чтобы защититься от ветра, вешает на спинку кровати. Улёгшись поудобнее и подложив руку под голову, он внимательно, хоть и без особого интереса принимается слушать рассказ Себриса. Даже о магии старший смолчал, решив, что вопрос ждёт.
- Увидит результат - отпустит, - как заключение. - Захочешь - увидит, - маркиз приподнимается и тянет Себриса к себе, мол, хватит сидеть, спать давно пора. - Вовсе не проблема... - совсем уже тихо добавляет он, зевая.

- Думаешь? - младший укладывается рядом, совсем под бок старшему брату он сползёт уже во сне, когда замерзнет и перепутает плечо Волдери с подушкой, разложит по магу мягкие светлые волосья, - но это потом, ближе к утру,  пока же он устраивается вроде и рядом, но не совсем, слушает зевки брата и внезапно зевает сам.
- У меня вообще никогда не получится, если он будет так на меня смотреть. Словно убивает...
Младший Роштейн укладывается на живот, подпирает руками подбородок и смотрит на брата, смотрит, пытается слушать, но реплики явно уже до него не доходят - усталость и сон наваливаются на бретона и утягивают в дрёму, но пальцев брата Себрис не отпускает и во сне.

0

157


Волдери тихо смеется, прикрыв рот сжатой в кулак рукой, вспоминает каким был в свои двадцать два года - теперь только смеяться и остаётся.
- Сколько вспоминаю, а никак в толк не возьму, зачем ты поселился в одной из самых холодных комнат. Право, те апартаменты, что принадлежат тебе сейчас - в новой части замка, как и у остальных - не в пример уютнее, просторнее и, что немаловажно, они хорошо прогреваются и сохраняют тепло дольше. Воистину, искусство зодчества с каждым веком набирает полноту, - рассуждая вслух, маркиз отламывает от багета кусок (так не принято в высших кругах, но так позволяет себе поступать маг при младшем брате), но ко рту не подносит, держит руку навесу. Задумчивый взгляд маркиза витает где-то далеко от внешнего, хотя стоило признать, нынешняя ситуация чем-то походила на ту, из воспоминаний. Самую малость. - Но это хотя бы не день рыбака, - фыркает он, отмахнувшись. - И чем только думали, засыпая с, хех, сторожем-скампом.

- Я жил там с десяти лет и не особенно выбирал - куда отец привел,  там и остался. Да и не знал, что могу выбирать, не знал на что обращать внимание - у мамы в комнатах всегда было тепло, если помнишь. А у меня окна были на три стороны почти, угловая же - летом очень далеко видно. Но зимой конечно тяжко было. Зато у меня был настоящий потайной ход в стене - я его потом нашёл от безделья...
Себрис переворачивается на бок, устраивается поудобнее, вспоминает... а потом отбирает у брата багет, заставляя себя отвлечься от слишком уж ярко вставшей перед глазами утренней сцены и воплей застукавшиего братьев слуги. Скулы его неторопливо наливаются румянцем.
- О том, видимо, что пора спать. Но ору утром было много и этот камердинер потом так волком смотрел, словно призывать скампа всё равно что в открытую жениться на даэдра - ходил потом за мною постоянно и нудел, что я должен вести себя сообразно достоинству сына герцога. Я так и  не понял,  почему отец так недоволен был, он же не мог испугаться твоего колдовства? Или я пропустил ещё что-то?

- Ну вообще-то, Себрис, - сдерживая смех, начал маркиз, - шум подняли не из-за даэдра.


Первый, кто поутру открыл дверь спальни, оказалась пожилая служанка из тех, кто когда-то приехали вслед за камлорнской госпожой - эти верой и правдой служили герцогине, не взирая на указы её супруга. Скамп, следивший за входом, прошебуршал к кровати, толкнул Волдери, но маркиз, отмахнувшись, только откинул край пледа, - ночная прогулка утомила его и вставать ранним утром было сверх его возможностей. Так что картина, открывшаяся пожилой бретонке, являла собою немую сцену, где единственным подвижным элементом оставался разнесчастный, перепуганный не исполненным приказом, скамп - он так и застыл над повелителем, глядя на угрозу в лице круглощёкой, полноватой дамы в длинном скромном платье. На лице женщины сменилось, пожалуй, с десяток эмоций - от негодования и отвращения до откровенного страха перед лопоухим созданием. Она, потеряв дар речи, попятилась назад к дверям, так и не выпустив из рук полотенец, которые, собственно, и хотела занести в покои младшего сына её госпожи.
Скамп, стоило двери скрыть из виду служку, вновь стал теребить колдуна и скрипеть-пищать на своём, скамповском языке.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

158

Герцогиня не входит в комнату, а вплывает - позволяет перепуганной служанке открывать перед собою двери, но не позволяет себя задерживать. Шорох жёстких юбок по полу отлично гармонирует с постукиванием каблуков по камню - в свои года она всё ещё очень хороша, если, конечно, вам по вкусу отстранённая красота и соразмерность каменных скульптур.
Завидев описанное перепуганной служанкой она поджимает бледные губы и решительно двигается к спящим, верещание скампа, да и сам скамп её ничуть не останавливают и спустя недолгое время она решительной рукой стаскивает с братьев одеяло, передавая его замершей позади прислуге - для её сыновей сон на этом неизбежно кончится - вместе с женщинами в комнаты вползает морозный воздух. Проснуться как следует она юношам не даёт - недрогнувшей рукой хватает младшего сына за плечо так, что унизанные кольцами пальцы больше похожи сейчас на когти хищной птицы, - оттаскивает в сторону окна, вертит, придирчиво разглядывая сонного мальчишку со всех сторон, словно бы её первенец - вампир и теперь жизненно необходимо проверить, не испил ли он уже тёплой горячей крови.
- Одевайся, - голос её строг и единственное её слово - приказ явный и совершенно однозначный. К старшему сыну она оборачивается только сейчас, пусть даже всё это время не обращалась к нему спиною. Рот её сжимается в нитку, но она молчит и молчание это - ледяное. Нехорошее.

0

159

Волдери просыпается молча и быстро; его уже будили подобным образом - отец - и он уже получал за то, что начинал громко причитать и выказывать недовольство: таким способом герцог когда-то приучал старшего сына не опаздывать на утренние сборы, правда, дошёл до метода со скидыванием одеяла после пары ошибок слуг, когда те, попытавшись, так и не смогли уговорить Волдери встать и начать собираться.
Приняв сидячее положение, маркиз сонно осматривается, остановив взгляд на скампе; ругается мысленно и, щёлкнув пальцами да произнеся слова возврата, отправляет даэдра обратно в Обливион - пара мгновений и постороннего существа в комнате как и не бывало.
Действия матери проходят мимо него, старшему бы понять всю соль своего положения да прикрыть обнажённое тело, - холодно, неуютно. Вся грация и уверенность предыдущего вечера улетучились, сминаемые сонливостью и той неловкостью, что присутствовала всякий раз, стоило герцогине появиться в поле обозрения. Привычные надменность и холодность взглядов, коими та одаривала старшего сына, давно уже перестали ранить, но нелепость ситуации накладывала отпечаток не только на поведение ворвавшихся в опочивальню "взрослых", но и самого мага. Закусив губу, чтобы не огрызнуться в ответ на тяжёлый взгляд, он как можно меланхоличнее завязывал рубаху - если бы руки, охваченные мелкой дрожью, не выдавали, можно было бы посчитать, что колдун совершенно спокоен.
Заговаривать он не стал, посчитав, что не совладает с собственным голосом и интонациями, но и покидать комнату без позволения матери не смел, наученный уважительному отношению к старшим. Даже если на дух этих старших не переносил.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

160

Младший же скорее обрадовался - по сравнению с ожидавшимся визитом отца внезапное появленение матери могло сойти за редкую, просто-таки небывалую удачу, именно поэтому под её руками он послушно вертится, перебирает ногами по ледяному полу, ловит материнскую руку с благодарностью прикасаясь к бледной коже губами и слушаясь безоговорочно. Разве что одеваться он медлит, не желая сверкать при дамах голой задницей, пусть даже одна из дам - его собственная мать. Напряжения в комнате Себрис не чует, молча кутается в домашнее платье, запахнувшись прямо поверх ночной рубахи, подрагивает под холодным сквозняком и переводит непонимающий взгляд с матери на брата.

Герцогиня же остаётся неподвижна - отсылает прислугу жестом и протягивает первенцу руку для почтительного сыновьего поцелуя - домашней неофициальной обстановки не предвидится и Воарлетта Роштейн не находит зазорным это продемонстрировать, дожидаясь того, как старший сын завершит свой туалет и того, как сын младший наконец покинет комнаты ради умывания. Всякая мягкость в лице пропадает сразу, как только Себрис нехотя выходит за порог - взгляд её становится жёстким, а голос - почти мужским, металлическим.
- Я внимательно слушаю твои объяснения...

0

161

Поправив одежды и затянув волосы лентой, Волдери выпрямился и без малейших намёков на страх посмотрел в второну матери. Он прекрасно осознавал, что любое его "оправдание" станет воспринято герцогиней со скепсисом.
- Какое именно объяснение Ваша Светлость примет убедительным? Ночью, - начал маркиз ровным тоном, согнув одну руку в локте и оперевшись на неё другой так, чтобы указательный палец касался подбородка, - когда я, возвращаясь из города, решил проведать своего младшего брата, на общение с которым у меня по обыкновению катастрофически мало времени, я обнаружил, что выйти из сих апартаментов несколько... затруднительно. И я бы рад узнать, почему в замке по ночам пропадают дверные ручки, но, полагаю, Вы не можете знать разгадку, - лёгкая кривая ухмылка искривила тонкие губы - Волдери улыбался, показывая тем самым, что у герцогини нет той власти над ним, как над младшим, и он не поведётся ни на грозные взгляды, ни на тяжёлый голос.

- Постарайся не врать, - отвечая на вопрос об объяснениях герцогиня обтирает руку, ждавшую поцелуя, тонким вышитым платком, словно бы невнимание сына было более для неё оскорбительно и грязно, чем слюни и грязь возможного касания. Платок отправляется в неторопливый полёт к каменному полу, а взгляд женщины и матери обращается к двери - она чутко следит уже не за первенцем, за тем, чтобы в комнату не вошли - и муж, и младший сын были бы одинаково нежеланными сейчас гостями.
- И часто ли младший брат становится объектом родственных чувств? - в голосе герцогини слышится насмешка, - как бы редко не удавалось ей поговорить с оторванным от неё сыном, о том что Волдери не находит нужным общаться с младшим братом она отлично знает. Только вот теперь её волнует и тревожит вовсе не гипотетическое общение братьев - она смотрит на Волдери, а видит Гийома вплоть до этого отвратительного, подпирающего пальцем подбородка, жеста. И, зная Гийома, не Волдери, в рассказ про "проведать брата" не верит ни на краткий миг.
Разумеется, Воарлетта знает ответ на загадку о ручках, но разве Волдери сделал хоть что-то, чтобы стать достойным разгадки?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

162

Если герцогиня, смотря на входную дверь, не желала видеть в ней кого-либо, то Волдери не без удовольствия бы теперь встретился с отцом - уж лучше признаться, как на самом деле и зачем он оказался в спальне брата, чем смотреть на женщину, по какой-то нелепой ошибке называемой его матерью.
- Как только я добавлю в своё расписание пункт "визит к брату", оповещу Вашу Светлость, - стоя через кровать от герцогини, маркиз не спешил сокращать дистанцию. На пренебрежительный жест он не обратил ровным счётом никакого внимания, словно вообще не видел его - не хотел замечать.

Но пока что в двери никого не появляется, пусть даже в коридоре за дверью раздаются уже звуки чужого присутствия, только вот слуги это, герцог или Себрис - пока что не понять.
- То есть прежде этого пункта не наблюдалось,  как я и предполагала, - герцогиня отворачивается и начинает неспешное движение к двери - встретиться здесь с собственным супругом в её планы совершенно не входит.
- Оставь моего сына в покое.

Тихий звон - это всё, что осталось после короткого диалога с матерью; последняя фраза, всё ещё гудевшая в сознании, застряла - злость и обида, которые должны были бы вспыхнуть после услышанного, тлели в котле сомнений. Как из ведра окатили - примерно так можно описать состояние маркиза. Зная о нелюбви матери, он, как оказалось, не хотел слышать прямое тому подтверждение, а услышав - оторопел, словно минутой ранее ещё мог надеяться на мнительность.
Он без спешки покинул комнату, захватив с собою вещи, чтобы не оставлять их в комнате Себриса, и как в дурном сне добрёл до собственной опочивальни. Если бы кто зашёл сейчас в его комнату, то увидел бы маркиза, стоящего перед зеркалом и невидящим взглядом смотрящего вперёд, туда, сквозь собственное отражение.

0

163


- Да? А из-за чего тогда? Кроме даэдра и матери ничего особенного в то утро, кажется, не произошло. Отцу, конечно не по нраву было, когда она приходила и он всегда находил способ выразить своё недовольство тем, что она... как он говорил? Дурно на меня влияет, да - но при чём здесь ты? Тебя он кажется никогда так не наказывал.
Волдери, смотря на брата, ещё какое-то время думал, стоит ли пояснять ему или пускай верит, что в тот день действительно ничего знаменательного не произошло.
- Ты когда-нибудь слышал о чём говорят слуги в доме? Хоть раз, м?
- О чём они могут говорить? О полотенцах и тарелках, о новых подковах. Старая горничная моей матери вечно говорила о происках горных ведьм, из-за которых всё бельё воняет рыбой и водорослями, а иногда о том, что старый мельник с ближней деревни отрастил себе... как она это называла? Что-то там по колено и метёт им двор. При чём тут утро?
- А... - потерявшись, маркиз не сразу собрался с мыслями, - нет. Нет, нет и нет. Конкретно о нашей семье. О том дне.
- О том дне? - Себрис хмурится, пытаясь припомнить как следует, но для него все эти шепотки слуг оставались почти всё время за гранью интересов - ведь подслушивать нехорошо, а подслушивать чернь и слуг как-то ещё и недостойно.
- Не помню... наверное как всегда говорили, что сыновья у герцога вроде то в мать, то в отца, а не братья...
- В незнании счастье, - почти примирительно ответил маркиз, избегая темы об их с братом отношениях.
- Разве? - младший смотрит на брата с сомнением, даже недоверием - вся его предыдущая жизнь говорит скорее о том, что в незнании - огромный потенциал по обретению неприятностей, но спорить с обожаемым старшим  братом он не решается.
- Боюсь, что в данном случае так оно и есть. Ну вот смотри, была проблема - назовём её так - но ты, не зная даже о её существовании, жил себе спокойно, даже не подозревая, что рядом говорят злые языки. А знал бы, как бы поступил? Неизвестно.
- А языки именно злые? Тогда бы запретил им болтать, что тут неизвестного? Погоди, - Себрис садится, - ты хочешь сказать, что слуги злословили? Из-за того утра?
- Слуги? Да весь Даггерфолл! - воскликнув и взмахнув руками, маг с некоторым недоверием посмотрел на младшего - ну нельзя же быть настолько наивным? - И хорошо, если только Даггерфолл, а не... весь Хай Рок.
- Делать им всем нечего кроме как обсуждать наше утро? Или ты хочешь сказать, что каждый раз, когда утром ко мне заходила матушка... это обсуждал весь Хай Рок? - в голосе младшего - искренний и неподдельный ужас.
- С какого ты Плана, о чудное существо! При чём здесь наша мать, Себрис? Неужели ты совсем не понимаешь, какие мысли были у той же служанки, которая, зайдя утром, увидела нас вдвоём? - негодование и уже откровенное возмущение - вот что читалось во взгляде колдуна.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

164

- С этого, - возмущение Волдери сбивает с толку и Себрис чувствует себя как-то совсем растеряно, - то есть ты хочешь сказать, что она не скампа твоего испугалась? Какие у неё вообще могли быть мысли?
- Ещё немного и я решу, что отец был не так уж не прав... - ситуация по мнению мага становилась уже как-то запредельно абсурдной, он даже решил, что младший намеренно издевается и притворствует. - А что бы ты подумал на месте неё?
- Подумал? Что ты не дошёл до своей спальни? Не знаю... что зашёл ко мне и заснул? Я же не твоя жена, чтобы можно было подумать что-то... странное. Вот если бы я был, - Себрис краснеет отчаянно, резко, - Арьенной, а ты спал бы в моей постели... в штанах, - я бы понял, что именно может подумать болтливая прислуга...
- Знаешь, что-то мне подсказывает, что будь ты моей женой, я бы уже поселился в храме Дибеллы, - хмыкнул маркиз. - Или бы вовсе не заметил разницы.
- В каком смысле - не заметил разницы? - Себрис снова краснеет, потом бледнеет,  вперившись в брата округлившимися глазами, некоторая двусмысленность предыдушей беседы начинает медленно, но явно добираться до младшего Роштейна и на бледных скулах Себриса проступают явные сероватые пятна.
- Ты же не хочешь сказать,  что они... решили... решили, что тебе... нам без разницы?

0

165

Резко переменившись в лице, Волдери смотрит на брата с явной нежностью, мол, ну наконец-то:
- Тебя это так сильно огорчает? Но ведь ты даже не заметил этого - слухов, косых взглядов. Ничего не изменилось, ровным счётом, не так ли?
- Не изменилось. Но ты... заметил? И... терпел? И дальше будешь терпеть? И несмотря на это... всё равно взял меня с собою, сюда? И...  будешь терпеть снова?
- Ну, если ты хочешь предложить, чтобы я начал вешать вдоль замковой стены всякого, кто обо мне плохо думает и распускает слухи, то не хватит ни стены, ни моего на то терпения, - в отличие от младшего, маг не испытывал никаких эмоций, говоря об этом: давно уже перестал реагировать на слухи, разве что научился использовать их в собственных интересах.
- Нет, я... просто удивлён - никогда не думал, что можно так... увидеть. И не думал, что... даю почву для таких слухов, - в глаза брату Себрис больше не смотрит, пытается совладать со своими эмоциями и с подрагивающими пальцами - контролировать даже движения, не то что интонации ему сейчас сложно.
- Увидеть можно по-разному - изначально, а уж дай волю народу и те превратят даже банальное событие во что-то грандиозное и не поддающееся объяснению. Ты же не станешь теперь думать, что в том есть твоя вина? Это было бы очень неразумно.
- Не стану, - он соглашается и даже кивает, несмотря ни на что виноватым он себя не чувствует. Разгоряченным, ошеломлённым, даже немного испуганным, но не виноватым - нет.
Волдери одобряюще улыбается и протягивает Себрису руку.
- Вот и хорошо. Меньше всего я бы хотел, чтобы, уезжая, ты ощущал вину... любую.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

166

За протянутую руку Себрис почти цепляется - молча, крепко, но бережно, словно боится потерять брата до срока, - напоминание о скором отъезде выбивает почву из под ног, перечеркивает весь этот разговор, делая давние слухи чем-то абсолютно неважным, не стоящим потеряного времени. Если бы Себрис умел бояться кого-то, кроме отца он, пожалуй, счёл, что отъезд в орден теперь его страшит - непонимание того, как воспринимают реальность другие почти пугало. Но младший из братьев не был бы Роштейном, если бы его это не только пугало, но и останавливало - пугало его скорее отношение Волдери, интонации, с которыми брат с ним прощался.
Как будто бы одному из них, не важно, кому, предстояло непременно помереть после этой разлуки.
Поэтому Себрис не отпускает - держит крепко.
Теперь, только теперь, после Весттри, Волдери проклинал себя за то, что не находил раньше времени на общение с младшим. Может, - мелькнула безрадостная мысль, - всё же стоило претворить "расписание" в жизнь... Да что теперь.
Оборачиваясь к Себрису и держа руку навесу, маркиз подаётся вперёд и утыкается лбом в плечо брата - бряцает случайно задетая миска, что скатилась на пол, роняя ягоды винограда, шумно катится по полу и, наткнувшись на ножку стола, останавливает своё движение.
- Лучше бы те слухи оказались губительной правдой, чем осознавать теперь, как много я упустил, прячась за корешками книг и многоликой маской замковой жизни, - тихо проговорил он, сжимая руку брата крепче.
Целый брат, это даже больше, чем рука и чем пальцы, - Себрис подхватывает сразу, прячет от всех, обнимая за плечи и не хочет, говоря по чести, отпускать - на любые слухи ему откровенно наплевать - он и на полной людей площади поступил бы ровно так же. Столько всего хочется сказать сразу - и про то, что они не расстаются насовсем, и про то, что вот же они, разговаривают, и даже про то, что он мог бы дождаться отца и попытаться вместе с братом добиться своего, нужного им двоим - только совсем не идут слова, Себрис совсем не мастер их говорить и только крепче прижимает к себе старшего, такого нужного, брата - бережно удерживает свободной рукою, сжимая в ладони пальцы мага.
Нужно бы сказать "всё хорошо" - это - ближе всего, что Себрис только чувствует: именно сейчас и тут всё - хорошо, но именно слова будут фальшивой нотой и не рождаются вовсе, а Себрису так много всего нужно сказать...
- Я всегда считал, что ты где-то совсем рядом.

+1

167

Время, вероятно, перестало существовать - во всяком случае его течение не ощущалось, даже лёгкий ветерок, прокрадывающийся в приоткрытое окно, казалось, замер, испугавшись нарушить мгновение. Если по поместью кто-то и бродил, то здесь, в глубине графских покоев, царила почти полная тишина.
Разбитое сознание ирреальности последних дней отзывалось тупой болью в висках и острой, щемящей - в районе груди. Сожаление оказалось новым, диким и болезненным ощущением, наитие вопило, что действия маркиза ни что иное, как слабость, порицаемая их отцом и им самим, но ни избавиться, ни хотя бы бороться с ним не было никаких сил - они, казалось, все ушли на попытки не испортить момент, не впасть в истерику и тем самым разбить всякое представление брата о себе, не закрыть глаза - потому что, там, в грёзах, что являлись теперь наяву, ждал сплошной кошмар, сотканный из стараний иллюзионистов. Шаткое, нестабильное состояние усугублялось осознанием времени, о котором не хотелось думать, и голосом брата - словами, лаконичными, но оттого только более ценными, точно бы исходили они из уст кумира - частично, ибо в мире, освящаемом даром Магнуса, лишь одно существо видело Волдери и злым, и мечтательным, и собранным, и разбитым, и вдохновенным, и напуганным - словом, разным - настоящим, без масок. И этим существом был его родной брат, за которого маг теперь так отчаянно цеплялся, будто боясь, что он всего-навсего очередной, готовый вот-вот развеяться, морок.
- Но теперь не смогу, - расстояние страшило, казалось непреодолимым, и если бы не память о том, что ждёт впереди, колдун бы и вовсе отказался от старых планов. - Когда-то маги умели подчинять себе время и пространство, а для преодолевания огромных расстояний ставили якоря - точки отправки и точки возврата: старое, неподвластное теперь искусство Мистицизма. Для меня Альдкрофт - та самая точка возврата, единственно неизменная, куда раз за разом придётся возвращаться из любой части Нирна, - кое-как беря себя в руки и поднимая голову, так, чтобы видеть лицо Себриса, он спрашивает настолько серьёзно, насколько это вообще возможно в его нынешнем состоянии - голос подрагивает, но глаза не дают соврать: - Это хорошо, не правда ли?..

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

168

- Это хорошо, - младший соглашается совершенно искренне, перехватывает брата, чтобы обнимать обеими руками, не давая отстранятся. Да, наверное хорошо, что Волдери так сильно привязал себя к дому ведь он - маг. Колдун, - поправляет сам себя Себрис, вспоминая эпизод с порталом в Обливион, - колдун, а не просто так маг.
Он слушает брата внимательно, впитывая сейчас жадно и слова и интонации - всё это слишком важно для того, чтобы забыть хоть когда-нибудь потому что Волдери - та самая точка возврата, что связывает всё ещё с Альдкрофтом - домом, который события последних дней отодвинули так далеко, что он оказался почти что ненастоящим, выдуманным или приснившимся, замком из баллад с зачарованной принцессой внутри, о которой сейчас, когда Волдери так близко, Себрис не вспоминает.
- Теперь смогу я. От резиденции ордена до Альдкрофта не так далеко, это не Сиродиил или Валенвуд.

Новые эмоции оказались непосильными, выжигающими и очень скоро осушили, оставляя после себя усталость. Чужая обстановка, чужие стены и ощущения - словно бы сам особняк навязывал колдуну линию поведения - продолжение иллюзорного сна или же его отголоски? Единственное, что понимал Волдери - нужен отдых. Не сон в пару часов, не просиживание на подушках: долгий отдых, проводимый за книгами в знакомом родном кабинете, в собственном доме, окружённый знакомыми людьми. Да, только в замке Альдкрофта мог найти он успокоение и набраться сил, а до того момента стоило... хотя бы не сломаться окончательно.
Он угукает и в том звуке весь его ответ - какие уж слова. И затихает уже надолго.

0

169

К вечеру, когда полуденная жара сменяется спасительной прохладой, уже розданы все поручения - приготовление идёт полным ходом, готовятся как к прибытию герцога, так и к проводам его младшего сына. Маркиз не торгуется с подчинёнными, говорит жестко, категорично, давая понять, что покуда отец не приехал, его мнение наследника не волнует. Отдали приказ - исполняйте.
В комнаты Волдери возвращается держа в руках ножны с мечом брата, забранным у мастера получасом ранее. Подходит и протягивает Себрису.
- К твоему отъезду всё готово, - и предупреждая возмущения: - Я не гоню прямо сейчас прыгать в седло, но до рассвета ты должен покинуть город.

- Я мог бы тебя от него защитить, - Себрис и впрямь уверен, что мог бы. Внезапно, но совершенно уверен, принимая из рук брата клинок - навалившуюся было днем апатию он разгонял движениями и сугубо физической работой, заставляя себя "через не могу", но теперь в результате был полностью собран и одет в дорогу - безо всяких вычурных нарядов, в обычную чёрную одежду, подобранную по размеру, но лишенную гербов и вышивок. В чем именно должны состоять его проводы Себрис не понимает, но решению брата не противится, принимая сейчас абсолютно все его действия. Иногда - спрашивая.
Если Волдери вымотан эмоционально, то младший всё ещё далёк не то что от хорошей физической формы - даже от нормального жизнерадостного и деятельного своего состояния.
Предупреждая недовольство брата Себрис поправляется:
- Я сделаю так, как ты решишь, но я правда могу. Остаться и поддержать тебя. Мы можем сказать, что это я виноват в том, что ты не успел вернуться домой в срок... в конце концов так оно и есть - не назовись я в таверне... ничего бы не случилось.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

170

- Нет, - отрицательно качая головой, отвечает старший. - Я не стану говорить отцу о том, что произошло за время нашего... путешествия. Ему не обязательно знать правду. Я не заставлю тебя врать, да и не хочу этого делать, но... - окинув Себриса взглядом, маркиз прикидывает, может ли просить его о помощи, - могу ли я надеяться на то, что от тебя герцог не узнает о том, что на самом деле произошло в Весттри и до него?
Предположить, будто орден Дракона огородит Себриса от отца полностью - значит, не знать что из себя представляет феодал Альдкрофта: бессмысленно и опасно, по-детски наивно. А старший из наследников особой наивностью не отличается и давно уже не верит в удачу или промахи - случайные или подстроенные - особенно, когда речь идёт о соперниках, кем и являлся герцог для своего старшего сына. Пора, когда Волдери ждал от родителя поддержки или похвалы, миновала.
- Таким образом ты поможешь мне гораздо больше, нежели оставшись сейчас в особняке, - колдун выдавливает из себя улыбку и кладёт руку брату на плечо, ожидая ответа.

- Я не скажу, - обещание дается Себрису с некоторым трудом, не от нежелания, скорее от непонимания происходящего - предложенное братом слабо отличается вранья - разве что тем, что молчать технически проще - стиснул зубы, прикусил язык - и всё.
- Обещаю, от меня ни он ни... мать ничего не узнают. Не тревожься хотя бы об этом...
Себрис хмурится, но доверие брату сильнее непонимания, - в конце концов не понимать привычно.

0

171

Несколько секунд маркиз ещё стоит и молча смотрит на брата, прежде чем кивнуть и отойти к столу, заваленному наспех вывернутыми из сумок вещами: чеками, колбами с жидкостями разных консистенций и цветов, мелкими драгоценными камнями, мешочками, кусками пергамента, походными миниатюрными книгами и письменными принадлежностями. Отлепив от общей стопки бумагу со штампом даггерфолльского банка, Волдери на скорую руку пишет сумму и ставит рядом свою подпись, сворачивает чек и, прихватив со столешницы один из мешочков, позвякивающий монетами, возвращается к Себрису.
- Держи. Тебе нужны с собой... - закусив губу, колдун медлит мгновение, - камни душ? Свитки? Зелья?

- Мне и денег тоже не нужно, зачем? - Себрис непонимающе встряхивает головой, пристроив за время отсутствия брата меч на положенное ему место и теперь уж совсем... одевшись в дорогу.
- Достаточно коня и еды собою, но её я соберу перед самым выездом. Это всё, деньги, свитки - тебе нужнее. Оставь, - в этот раз его ладонь ложится на братово плечо тяжко, увесисто, но осторожно - проезжает по одежде, словно разглаживает. На кошелёк и чек он смотрит с недоумением, словно видит впервые в жизни, хотя это, конечно, не так - и в таверне платить Себрису приходилось не так уж и давно.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

172

- Нет, - маркиз впихивает и деньги, и чек брату в руки, - я не спрашиваю. В дороге всякое может произойти, тебе ли не знать. Продавать тебе нечего, так что за ночёвки и горячую еду придётся платить золотом. А в столице обналичишь чек - не с пустыми же карманами тебе туда ехать, чай сын герцога, а не пекаря какого или свинопаса.
Ни разница в росте, ни жесты не мешают: сейчас Волдери старший брат и даже недавние события не умаляют голоса и взглядов, коими тот награждает родственника. Он не зол, но предельно собран и серьёзен, он переживает, но не из-за упрямства младшего, а из-за предстоящей встречи.
- Коня возьмёшь своего или кого побыстрее?

- Своего. Он пусть не такой быстрый, но выносливее иных скакунов. За день он пройдёт больше.. ты хочешь чтоб я поторопился?
Себрис склоняет голову - признает правоту старшего: платить за постой и за коня придётся, ночевать по сеновалам и заброшенным заимкам младшего Роштейна сейчас совсем не привлекает.
- Сын герцога, - наверное да, это даже наш отец поостережётся оборвать - разве что наследства лишит и домой не пустит.

0

173

Торопит ли он?
- Да, - и, спохватываясь, - нет... но чем раньше ты доберёшься до столицы, тем скорее сможешь отвлечься от того, что было.
- Тогда я потороплюсь, - Себрис медлит, потом всё же спрашивает осторожно, боясь навредить, - тяжко?
Его-то не изматывали иллюзиями и 'усталость' его совсем другая, от неё - от себя, думается младшему, на коне не ускакать...
Шагать назад нет желания, но наитие или же взгляд младшего дают понять, что вопрос касается явно не сборов. Но что он может ответить - что то и дело путается в двух реальностях - нынешней и иллюзорной, а маг то и дело говорит невпопад и видит то, чего на самом деле не существует? что на фоне маячившей встречи с отцом, он не может быть ни в чём уверен? Лишнее, определённо лишнее.
- Я справлюсь, - нехотя и скупо на интонации отвечает маркиз, отводя взгляд.
В ответ младший хмурится и смотрит мимо - сейчас он пожалуй что жалеет, что Волдери его каким-то чудом смог оттащить, не дал загрызть графа насмерть - Себрис облизывает губы, вздрагивает и всё же возвращается в 'сейчас',  держит старшего за локоть, чтоб чувствовать... точка возвращения, так он говорил.
- Тогда сборы окончены, - косой взгляд в окно подтверждает его опасения, - скоро я уеду и будет полегче. А пока что нас ждёт вино, растопленный очаг и неторопливый вечер.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0

174

Ночь, погасив свет Магнуса, зажгла магические огоньки и лампадки у входов в жилища и свечи в окнах низких домов, подарила уставшему за день Тамриэлю лучащиеся звёзды, накрыла бархатом безмятежного неба. Сменялись стражники на постах, угомонились лаявшие без умолку сторожевые собаки, кони лишь негромко всхрапывали в стойлах, вторя негромкому бормотанию конюха, что раз за разом повторял себе под нос одну и ту же фразу: "Секреты, секреты. Удумали! Кому ж в здравом уме захочется выезжать на ночь глядя".
Под весом шедшего человека тихо скрипела сколоченная наспех дорожка из досок, брошенная во дворе после проливных дождей, что образовали непроходимые лужи во внутреннем дворе поместья; со стороны леса доносилось гулкое уханье совы, вылетевшей на охоту. И на фоне общего спокойствия, под звуки ночи, мысли, что роились в голове, давили сильнее всяких, даже самых изощрённых пыток.
На короткий отчёт о том, что выделенные в сопровождение молодому лорду солдаты ждут у ворот, Волдери только кивает и велит слуге отправляться восвояси - ни к чему им сейчас лишние глаза и уши.
- Себрис, - приблизившись, маркиз извлекает из кармана серебряную брошь с символом Альдкрофта (воронье крыло, перечёркнутое стрелой) и вкладывает в руку брату. - Ты кое-что забыл, - как прощальный подарок и намёк, чтобы младший помнил о землях, откуда он родом.

- Разве можно забыть?
Долгое прощание Себриса утомляет, словно бы это тяжкая работа или пытка - с самого рассвета у бретона ощущение, будто ему вытягивают по штуке жилы, стягивают нервы в холодный неприятный узел, дергают за невидимые ниточки,  шпигуют ледяными осколками оживающими в животе и спине. Себрис устал прощаться, но попрощаться с Волдери до конца никак не может - так, на спонтанном почти решении и на злости с ним не попрощался, а теперь бросить брата неимоверно трудно и никак не получается. Да ещё это ощущение могильной стыли... Себрис старательно себя убеждает, что это просто Весттри, проклятый ненавистный ему городок, что это не они с Волдери. Не про них.
Хорошо ещё что ночь - держать лицо ему удается с трудом. Хорошо, что за спиною будут солдаты - не передумать и не смалодушничать - поедут с ветерком.
Тем не менее слов Себрис не находит - они и обычно-то с трудом приходят на язык, а уж сейчас... бодрится и хорохорится младший из последних сил:
- Я напишу. А потом приеду. А потом напишу снова. Даггерфолл это не так далеко. Береги себя...
Младший Роштейн стискивает Волдери в объятьях, цепляет брошь на меховой тяжёлый плащ, разворачивается и уходит стремительно - иначе, кажется Себрису, сердце его не выдержит и разобьётся на куски - холодные застрявшие иглы раздерут его на ошмётки.

За ворота отряд выезжает молча, и сразу почти переходит на широкую размашистую рысь.

+1

175

Судорожно сглотнув, старший отступил на шаг назад, смотря на собирающегося в дорогу брата, как на восставшего из мёртвых - призрака, не иначе. Он не произнёс ни слова, но не отвернулся и не покинул двора, покуда ворота не закрылись за спинами уезжающих.
Только уханье совы напоминало ему, что время всё ещё продолжает свой бег.

Через десять часов после выезда младшего Роштейна, в ворота, помпезно и с грохотом, въехала кавалькада владыки приграничных земель Даггерфолла, ещё через две, показавшихся маркизу безумно долгими и однотонными, недели герцог и его старший сын отбыли в сторону Альдкрофта. Всё это время и долго после шли непрерывные разбирательства: приглашали судей из столицы, подкупали свидетелей, сыпались грозные обвинения в сторону аристократии Весттри. Волдери пришлось часто и много говорить, и говорил он машинально, словно заученными фразами, порой бессознательно и не запоминая особо всего процесса - точно марионетка могущественного мага. Только вот герцогу Альдкрофта не требовалась никакая магия, чтобы манипулировать окружающими, в особенности - собственными детьми.
Гремевший в королевстве скандал сковал в действиях - не представлялось ни малейшей возможности видеть внешний мир или хоть как-то взаимодействовать с ним. Взявший на себя все обязательства по делу в Весттри, герцог перекрыл все ходы своему наследнику, контролируя его, кажется, даже во снах. 
Всё то время, что идут разбирательства, колдун вынашивает одну единственную, пока только зарождающуюся мысль - уничтожить! Стереть в порошок, развеять по ветру, оборвать всякое скрепление с нынешним! Ненависть вскипает с каждой секундой лишь сильнее, толкает к пропасти, но пока только иллюзорной, существующей лишь в сознании маркиза. Слишком долго их отец задержался в Смертном Плане... и цепь начинала давить.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

0


Вы здесь » The Elder Scrolls: Mede's Empire » Библиотека Апокрифа » Громкое событие (10.06.4Э198, Альдкрофт)


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно