Голос брата успокаивает - не понять даже, магией или просто так, а может быть - касание, а не голос, а может быть просто брат не кричит, не шипит и не угрожает. Волдери он не боится, хотя не сказать, чтобы для этого был особый повод - просто там, где отец доводит Себриса до форменных нервных срывов, заставляя подчиниться, Волдери управляется одними интонациями: противоречить ему бретон даже не помышляет - поднимается с полу, перебирается на постель. Беспрекословно. Вслушивается в сказанное только потом.
- Останешься со мною? Я могу уступить тебе постель...
Для Себриса совсем не очевидно, что отец до утра не появится, его всё ещё потряхивает и, пусть он и не признается никогда, но с братом ему намного спокойнее. Даже не так - при старшем он не паникует, поэтому в голосе младшего брата звучит потаенная надежда на то, что этой ночью он будет не один. Мысль о том, что Волдери выйти не может тоже голову Себриса не посещает - ведь его брат самый-самый!.
- Уступить... что? - маркиз окинул взглядом постель, сколько на это хватало скупого света, развернулся к младшему, глядя с явным непониманием. Он не собирался уходить прямо сейчас, не потому что не мог выйти или жалел Себриса, но начни он попытки отпирания двери сейчас - велик шанс привлечь ненужное внимание. Куда разумнее казалось ему переждать - скоро уже даже герцог отбудет ко сну - а там уже переместиться в свои покои.
За окнами беснуется метель, напоминая магу о недавней прогулке, о том, как он продрог от колючего ветра, спеша домой, о гололёде, на котором даже бретонская коняга танцевала порой так, будто вот-вот рухнет на живот и больше не встанет. Воспоминания никак не вяжутся с нынешним расслабленным состоянием колдуна: он добрался до замка, согрелся и никуда не спешил. Оттого движения его были ленивыми и медленными, голос необычно мягким, пусть и тихим, взгляды - сонливыми, преисполненными истомой.
- На твоей кровати поместится всё наше семейство и ещё останется место для прислуги, - после произнесённого Волдери замолкает, нехотя встаёт, чтобы скинуть тёплый плащ на меху, небрежно бросить его на спинку кровати и воззвать к Обливиону; стоит недолго, выводя пассы и шепча слова несложного заклинания. Из фиолетового облака прямо перед ним появляется скамп - небольшой, но с непривычки мерзкий. Сам маркиз, пообвыкшись, научился находить некоторое очарование в низших даэдра, и совсем не боялся их.
- Следи за дверью и веди себя тихо. Справишься - сразу отправлю обратно, - приказывает он скампу и, не дожидаясь ответа, забывает про него.
Лопоухий, похожий на дикого фалмера, каких их рисуют в книгах, звероподобный помощник покривлялся и убрёл ко входу в комнату. Маркиз же, вопреки обыкновению, желая играть пока привлекает роль, опустился напротив брата, беря того за руки и смотря снизу вверх. Упираясь коленями в пол и подавшись вперёд, он вынуждает брата или отклониться назад, или же напротив склониться к себе навстречу.
От старшего пахло элем, дымом очага и сухофруктами.
- Я выполню твою просьбу, но окажи мне ответную услугу, утоли моё любопытство, ибо виденное мною недавно - ново и дико. Я и помыслить не мог, что происходит в нашем доме пока часы привычно отмеряют ночное время! Скажи, Себрис, часто ли наш отец прибегает к радикальным методам? И что за действия побудили его запирать неуёмный дух молодости? - он хотел знать, а потому в голосе неподдельно звучала участливость, вот только знания эти требовались Волдери исключительно для себя. - Что за призраки сомнений и невежества заставили тебя умалчивать об этом, или, быть может, ты считал, что я в курсе? - приправив слова толикой страха, что младший якобы считает Волдери соучастником отца, он отпрянул, но взгляда не отвёл.
Единственное настоящее чувство, что овладевало магом, но которому он не позволял властвовать над прочими, - ревность. Он яро ревновал внимание отца, пусть даже проявлялось оно в наказаниях и ночном бдении.
Себрис, конечно, обманывается - подается брату навстречу, в глазах его совершенное обожание и восхищение: колдовство Волдери впечатляет младшего тем сильнее, чем хуже получается у него самого. А со временем у Себриса получается именно что всё хуже. От Волдери пахнет настоящими запахами и Себрис тянет ароматы взрослой жизни в себя, мечтательно и бесстыдно завидуя. Даже следующие за близостью старшего вопросы пугают его и вполовину не так сильно, как могли бы - воспоминания неприятны, Себрис бледнеет снова, но хотя бы не трясется.
- Радикальным? - младший не очень понимает, он вообще никогда не задумывался о том, сурово ли его наказывают, ведь сравнить особенно не с чем: старшего брата на его памяти не наказывали ни разу, - не за что, ведь Волдери - гордость отца, а как наказывают его сверстников Себрис не спрашивал, - стыдно и говорить о таком.
- Он всегда с этого начинает - запирает в комнате, пока не придумает наказание. Ну да, тебя же не наказывали наверное, - в голосе младшего ни зависти, ни желания чтоб брат оказался на его месте, просто смешинка - Себрис и не думал даже об этом раньше, - я как-то не подумал что ты не знаешь.
А потом младший вздыхает - рядом с маркизом, братом и магом все его страхи кажутся совсем глупыми, а завтра не наступит никогда, он даже оживает немного, но пальцы, пальцы всё равно держит крепко, словно боится что Волдери исчезнет, стоит только отпустить.
- Понимаешь, он пришел на урок, а там... я. Отец и сказал, что раз я не учусь когда велено, буду учиться всё время - из комнаты не выйду, пока не сдам ему урока. А через три дня - большая зимняя охота... он меня прежде отпустил, а теперь передумал из-за этого дурацкого заклинания. Я и сказал ему, что... я же уже не ребёнок, - да, сказал , в запале ссоры, а теперь Себриса потряхивает снова от одной мысли, что вздумал попытаться отцу перечить, отпустившее было отчаяние снова запускает в бретона когти, - значит я сам могу поехать куда захочу. Хорошо, что тебя не было в замке... и, кажется, он приказал разделать для кухни моего коня.