Имя, фамилия и псевдоним:
Эланте из Фестхолда (Эланте Фестхольдская), фамилии нет уже давно.
Раса и пол:
Альтмер (с данмерскими корнями), женщина
Знак и возраст:
Тень; 50 лет, дата рождения - 20 число месяца Второго Зерна, 153 г. 4Э
Род занятий:
Наемный убийца на службе у Талмора (низший ранг). В лучшем случае, приравнивается особо расистскими талморцами по статусу к человеку.
Вероисповедание:
Поклоняется Аэдра – Восьмерым, исключая людских богов. Втайне интересовалась Истинным Трибуналом данмеров (Боэтия, Мефала, Азура).
Внешность:
Она была прекрасна, но красотой лесного пожара: восхитительное зрелище издали, и не дай бог оказаться поблизости (с) Терри Пратчетт
В досье на ее имя напротив пункта Внешность значится первым слово, ее живописующее: запоминающаяся.
Говорить о ее внешности что-либо сложно, так как словесный портрет не отразит и доли тех черт, какими она обладает. Смешение разных кровей породило не уродливую дурнушку – напротив, ее лицо и тело вобрало лучшее от данмерской и альтмерской рас, тем самым подарив плоть образу древней мерийки, чей образ нередко ваяли и изображали на картинах алинорские мастера. В ней нет ничего, что можно было бы назвать лишним, и ничего, что бы умаляло ее красоту (если только не мимика, о которой речь пойдет позже). Ее жесты изящны, хотя она сама того, скорее всего, не сознает, или давно привыкла. Такими жестами должен обладать художник, а никак не убийца. Многое есть из того, что подтвердит: своей внешности она не ценит и никогда не пыталась ею пользоваться.
Она сложена вполне полноценно для мера своих лет, являя миру приятную взгляду женскую фигуру. Подростковая недоразвитость у нее прошла уже много лет назад. Правда, плечи и ладони остались по-прежнему узкими. Фигурой своей она обязана не столько бесконечным тренировкам, сколько матери, последней обязана и большинству слегка заостренных черт лица, и тягучими янтарными глазами. А невысокому росту и гибкости – отцу. И рост, и гибкость позволяют проникать в недоступные многим места, Эланте видит в них пользу лишь от практического применения.
Лицо ее имеет форму вытянутого овала, нос идеально прям, губы мягкие, и рисунок их красив. Она, фактически, представляет собой – представляла бы, вернее, - некий недосягаемый идеал, если бы лицо ее всегда несло на себе печать благожелательной задумчивости. Те, кто знает ее в обстановке казармы, знает также, что ничего и близкого на ее лице не бывает. Взамен этому, ее лицо несет на себе печать чего угодно – напряженности, циничной усмешки, усталости или недовольства. И это только несколько сомнительного качества примеров того, что может быть отражено на этом лице. Кривая однобокая ухмылка, его рассекающая, например, частый гость. Вообще, ее «улыбки» варьируются от усмешки до язвительного оскала. Она использует этот узкоспецифичный набор, чтобы выразить свое отношение к собеседнику (естественно, хаджиту или босмеру, исключая высокородных альтмеров), к его личным «достижениям» или к его предкам, в зависимости от настроения и, в основном, от степени достижений. Что делает далеко не постоянно и тет-а-тет, чтобы не привлекать к себе внимание, и не случайно. Случается, даже смеется, но смех этот не всегда вызван добротной шуткой, чаще всего он язвителен.
Часто и выражение глубокого безразличия – и тогда красивое лицо становится по-настоящему страшным.
Вне казармы она становится просто другим мером. Ей приходится скрывать свое, не в переносном смысле, лицо под глубокими капюшонами, и не только лицо, но и отношение к окружающим, в основном, людям.
Примечательная внешность всегда оставалась одной из главных ее проблем.
• Рост — 175 см
• Цвет глаз — янтарный
• Тип, длина и цвет волос — каштановые, густая волна до середины спины, некоторые кончики волос рассечены, чаще всего заплетены в косу.
• Отличительные черты — если не считать саму ее внешность выделяющейся, то это светло-бронзовый оттенок кожи, свойственный не всем альтмерам. Родимых пятен нет, шрамы отсутствуют.
Биография:
Сколько данмера ни корми… он все равно данмер. (Переделанная скайримская пословица).
Жизнь человека, или мера, или вообще какого-либо живого существа, начинается с рождения. Только потом уже, прожив несколько лет на этой бренной земле, он учится ходить – делает свои первые шаги. Ни о втором, ни, тем более, о первом, Эланте не помнит ничего. И память у нее, кстати говоря, весьма избирательная. Первое, что Эланте запомнила хорошо – это уроки чтения, после чего долго, лет до пятнадцати, читала не без принуждения. Училась она читать не с простых фраз вроде «Слуга мыла раму» или с алфавита, а с чтения родовой книги, где по-альтмерски изящным почерком были выведены в столбец имена и даты, и несколько сопутствующих характеристик, с описанием также живого имущества. Особенно ревниво отец следил за прочтением абзаца, где упоминалась фамилия Хлаано. Если гувернантка позволяла ей читать, проглатывая буквы или коверкая слова, доставалось самой Эланте. Тот, кого она с легкой руки называла отцом, с самого детства не преминул объяснить ей, кто она такая и чего ей ждать от этой жизни.
Об отце Эланте можно было бы замолвить пару слов. Из-за своего, так скажем, дефекта, о коем вслух было и говорить-то неприлично, ближе к старости он стал желчен. Впрочем, его род был достаточно богат, а предки любили сорить деньгами, тратя их зачастую на вкусовщину вроде огромных полотен, которые после смерти деда – на памяти Эланте – было велено убрать с глаз долой.
Не особенно отличавшуюся внешне от альтмеров приемную дочь он намеревался сохранить и выдать за собственную. Огласки своей неспособности в кое-каких вопросах он не желал.
Ралин Хлаано, скорее данмер, чем альтмер по характеру, был ответственен за чистоту полов в доме семьи. Он даже сверх того был крайне исполнителен, обаятелен, обходителен, и, как и многие его родственники, пепельнокожие ханжи, был умел и знал толк в извращениях. Последнее пережившей ужасное разочарование в собственном муже и страдавшей на протяжении десятков лет леди, принявшей сказавшееся на ее цвете лица воздержание, пришлось очень кстати, и она утешилась. Не один раз. Еще до рождения юной леди. В обращении же с юной леди Ралин был довольно фамильярен и язвителен. За что был неоднократно бит по приказанию Эланте, но привычек своих не оставил.
Трудно сказать, кого она в те годы ненавидела больше – Ралина Хлаано или отца. Ну, или как вы уже догадались, отчима.
В отместку, несколько лет спустя, Эланте отыгралась на отчиме. Характером она пошла в отца. Издеваться над отчимом она могла вполне, ей позволял дурной, ехидный характер. Ее характерное «отец» она произносила с разными интонациями. Но от каждой лицо высокородного альтмера искажала судорога. Ралин, пару раз наблюдавший за этой сценой, неприятно усмехался, за что чуть было не получил расчет, но сослался на плохое здоровье. Чихал он, мол, ваше благородие, от морского ветра. Его исключительное здоровье и полнокровность в противовес болезненному золотокожему аристократу, страдающему всеми возможными и невозможными наследственными болезнями, говорило обратное. Эланте тогда впервые увидела в ухмыляющемся полуданмере союзника.
Когда ей исполнилось пятнадцать лет, никто иной, как Ралин, подарил ей обтерханную книгу – кем приходился ей этот странный полуданмер, не догадаться, казалось, уже мог только слепой и глухой. Книга была на тамриэлике. И читать ее нужно было на захламленном балконе, поднявшись по скрипучей стремянке и не потревожив людскую, при свете свечи. Эланте не знала, к чему этот ореол таинственности, но выполняла все в точности каждый вечер. В первые разы было нелегко, особенно на стремянке, тело не слушалось. А книга поначалу казалась какой-то скучной историей об очередной принцессе. Что за остолоп этот конюх! Но с каждой прочитанной страницей Эланте все больше вдохновлялась. Ей и самой захотелось приключений.
Апофеозом ее вдохновения было скрытное – а она втайне от всех тренировалась целые полгода, - исчезновение из поместья. Она сделала это ранним утром. Эланте желала попасть на корабль юнгой, но ее обнаружили до того, как она осуществила свое намерение. Возвращение было безрадостным. И еще более безрадостным оттого, что произошло оно в компании обнаруживших ее слуг. Да и Ралин был недоволен ею… а что было неприятнее отеческой досады?
Но их отношения это ничуть не испортило. Однажды в час, когда основные работы были закончены, а господа разошлись по своим покоям, Ралин нашел ее и повлек за собой, рассказывая попутно, что у него для дочери есть «маленький секрет». Он решил рассказать ей о своем отце, а также хотел предложить одну вещь. Рассказывал о ее настоящем деде лично довольно увлекательно, а о профессии Ралин упомянул скупо, сказав только, что отец его был членом некой гильдии убийц. И передал ему, Ралину, свои способности. Это только разожгло интерес в Эланте, потому что с убийцами у нее всегда ассоциировалось что-то загадочное. В такое неспокойное время, как Хлаано сказал, эти способности могли бы пригодиться и ей – вдруг придется когда-нибудь защищать свою семью?
Следующие встречи Ралина и Эланте разнообразились и физическими упражнениями – тренировкой. А также разговорами о данмерах и Предтечах, ныне называемых Истинным Трибуналом, – они заинтересовали Эланте не на шутку.
А иногда Ралин садился рядом с ней и задумчиво смотрел в направлении моря. И говорил при этом:
-Когда-нибудь мы сможем быть вместе всегда. Ты. И я.
Временами в этих словах ей чудилось что-то зловещее. Но стоило Ралину улыбнуться, сказать несколько мягких слов, как ее сомнения тут же рассеивались.
Эланте вела двойную жизнь. Ту, что была связана с ее обязанностями как «аристократки», весьма нудные, надо сказать, были занятия, и ту, что связывала ее с Ралином и его увлекательными рассказами, которыми тот был буквально начинен. И вторая, закулисная сторона для нее явно превалировала.
Оставаясь никем не замеченными, родитель и дочь продолжали свои тренировки около пятнадцати лет. Эланте, крайне довольная разнообразному отдыху после изматывающих уроков по магии и этикету, удивлялась, да и только, что никто и никогда не замечал их. Ралин становился все более нервным, предчувствуя скорое замужество своей подопечной.
Эланте беспокоило другое. Уже на протяжении десяти лет она не росла. Метки 69 дюймов (175 сантиметров) она достигла с горем пополам и отставала в росте в сравнении с альтмерскими девушками на добрых полпальца. Это несколько выделяло ее среди прочих. Бронзовый оттенок кожи так сильно не отличал, по крайней мере.
Предложение, однако, последовало. Ее будущий супруг был богатым, но не особенно знатным, и был противным мямлей. Если первое ей было даром свыше (а отчиму вообще было выгодно), то второе… отвращало. Мнение Ралина, единственного, кто пекся о ней в этом доме, и чье мнение к той поре стало для нее авторитетом, было однозначным. Нет. О помолвке даже не заикнулись. Да и как можно было о помолвке говорить, когда один из будущих супругов высмеял другого в лицо? Отчим холодно отчитал ее за премерзкое поведение, мать только вздохнула. Голоса в доме у последней никогда не было, а Эланте терпеть не могла это постоянно вздыхающее создание, молчаливое, покорное.
После этого Ралин рассказал дочери многое. Как выяснилось, он стал за эти годы всем в этом поместье. Казалось бы, всего-то, поломойщик. Он купил всю прислугу – кого лестью, кого с помощью иллюзий, и всех – щедрым предложением. И в дерзких его планах было зайти дальше. Он намеревался убить главу семейства и его жену и разграбить их сокровищницу. И именно она, Эланте, станет ему помощницей в исполнении этого всего. Потом они отправятся на материк и будут жить припеваючи в какой-нибудь имперской провинции. Здесь Эланте несчастлива и никогда не будет счастливой.
Жестокость его пепельнокожих предков играла в нем. Но и половины этой жестокости не было тогда во внимавшей каждому слову девушке-альтмер. Она ненавидела отчима и безвольную мать, но смерти им не желала. Не желала и становиться покорной игрушкой этого чудовища. Он легко мог обмануть и ее, как провел всех.
Рассказывать все отчиму она не стала – прямо, по крайней мере, побоявшись мести Ралина. Она попросила отчима нанять хорошего фехтовальщика, и, удивленный просьбой самой по себе, тот все же согласился. Она никогда и ничего у него не просила. Его удивление было еще более велико, когда Эланте уложила альтмерского учителя фехтования – пусть и средней руки, но все же, - на обе лопатки. И хотя альтмеры никогда не были талантливыми фехтовальщиками, Туриндил был испуган, в замешательстве, и спросил у приемной дочери, откуда она научилась этому… Эланте ответила коротко: у отца. Туриндил понял, что все это время укрывал убийцу. И первым же его решением было казнить Ралина Хлаано. Но к тому времени последнего и след простыл. Второе решение касалось Эланте – она боялась, что ее сошлют на материк без всяких средств к существованию, но решение отчима было более гуманным. В свете того, что она рассказала впоследствии все и была в неподдельном ужасе. Да, гуманным. На первый взгляд. Туриндил задействовал кое-какие связи, чтобы поспособствовать получению Эланте низшего звания наемного агента на службе Талмора. Видеть он ее и терпеть в своем доме более не желал, и посчитал правильным, если она будет работать на благо высшей нации. Грязнокровки, как сказал он, должны погибать на благо нации, а не влачить существование вне идеального общества, плодя еще более низших и грязных существ.
Через несколько недель, после ответа на письмо Туриндила, она поступила в "Академию Альдмерской Пристойности", а после – наемным рекрутом на службу Талмора, хотя это не принесло ей ни радости, ни разочарования.
Единственным существом, которое провожало ее перед поездкой, была мать. Мать всхлипывала и долго обнимала ее, стонала и причитала, и это было не меньшей пыткой, чем слова Туриндила, врезавшиеся в сознание.
Грязнокровка. Погибать на благо нации. Идеальное общество.
«Узри будущее, узри Талмор!»
Вряд ли она хотела такого будущего. Да, и не сказать бы хуже, ее никто и не спрашивал. То, что ждало Эланте, было еще большим кошмаром, чем утрата собственной личности, как она впоследствии вспоминала. Все те года, которые она пережила до отплытия с островов, казарменная жизнь, где всех чешут под одну гребенку, все это… Первое время ей вообще командовал какой-то хаджит – он напоминал ей игрушечную тряпичную кошку, с которой она одно время не расставалась. Она всячески презирала это животное и была вынуждена терпеть его насмешки и приказы. Будучи абсолютно уничтоженной, она только молчала. Неприятнее всего были мысли о том, что она как пить дать заведет блох от общения с этими вшивыми кошаками.
Она ловила себя и на другой мысли. Теперь жестокость Ралина не казалась ей такой уж чудовищной. Она бы охотно вложила оружие в чужие руки, чтобы избавиться от мучителя, обрекшего ее на это существование. Или убила бы сама, представься ей возможность.
Возможности не было.
О судьбе Ралина оставалось только гадать. Как и о том, кем был на самом деле этот загадочный мер.
Потом ее ожидало большое событие. Это событие носило имя Лоркалин. Он же означал некоторое ее возвышение, в пределах разумного, как она тогда думала. Зря думала – он просто означал переход от муштры к реальным заданиям. И эти задания Эланте получила в Скайриме.
В первую встречу с Лоркалином Эланте даже не поняла, кто это такой. Во вторую встречу она писала ему отчет, и в это время Лоркалин выговорил ей, что она неправильно держит перо. Еще бы. Фестхольдские мастера, изготавливающие перья, отличались от алинорских. Отличался, вернее, наклон среза. Лоркалин, крайне недовольный, сам поставил ей руку, и это стоило ему многих трудов. Он любил, чтобы все было безупречно.
С новым командиром можно было вести диалог. Но из-за дурного характера как Лоркалина, так и Эланте, диалог время от времени превращался во взаимные уколы. Альтмер сам подначивал ее, и ее реакцией наслаждался. Делал ли он так с другими, она не знала. Лоркалин явно выделялся на фоне остальных, хотя «остальных», если не считать нескольких хаджитов и босмеров, она особо не видела. В короткие часы передышек она думала о нем с удовольствием. В какой-то момент поняла, что думает только о нем и ни о ком больше. Но, будучи неспособной проявлять свои чувства иным образом (особо сложно это было после прочтения нескольких частей «Подлинной Барензии» и скайримской копии «Похотливой аргонианской девы»), она с улыбкой от уха до уха предложила ему… перепихнуться. Она даже не была уверена, что он правильно понял это слово, но он был достаточно «эрудирован», к ее счастью. Их всех перевели к какому-то другому новоявленному эмиссару, который говорил прописными истинами, и все что-то про Меретическую эру. Отношение конкретно к Эланте стало иным, ее наказывали за малейшую провинность, или даже тогда, когда их не было. Лоркалин, о котором она услышала позже, из-за нескольких серьезных ошибок сильно упал в звании. Она пару раз вспомнила его с ухмылкой, да на том и забыла. Он все равно был выше ее. Он был чистокровным потомком сотен чистокровных родителей. Да и между талморским агентом и убийцей на службе Талмора все же есть разница, верно? Оба получают инструкции разных источников, хотя оба являются исполняющей силой. Агент гораздо больше думает и снабжен большей информацией. В отличие от погибшей Шавари, с которой некогда варилась в одном котле, Эланте думать умела. Это и позволило ей выживать достаточно долго. О привычках жертв она узнавала сама, без посторонней помощи, обращаясь в глаза и уши.
Из-за постоянных наказаний, унижений и вычетов из жалованья Эланте замкнулась, ее заставили по-иному взглянуть на ее поступки. Она вернулась к тому же жизненному периоду, в котором еще не было Ралина. И злость, и ядовитое презрение к сослуживцам, явно не страдающим от своего происхождения, и уничижение к себе только росли. Никакой жизненной опоры у нее не было. А выходом эмоций были только убийства.
Она постоянно обращалась мыслями к одному и тому же. Лоркалину. Ралину. В этом была только ей одной понятная взаимосвязь. Но, уже будучи достаточно взрослой, она сумела извлечь из всего произошедшего с ней опыт. И вела себя уже иначе.
Эланте знала, с кем борется Талмор. Само существование Талоса как бога и поклонения ему было унизительным для меров.
Но она знала также, что в том мире, за который борется Талмор, ей не будет места. И таким, как она, потому что ее саму не просто равняли с человеком, но и считали ниже человека. У нее не было ни имени в полном смысле этого слова, ни фамилии, и само ее существование признавали ошибочным. В каком-то смысле, она была обречена с самого начала. С самого своего рождения.
Даже не отследив этот момент, она стала фанатиком, хоть и ее убеждения отличались от истинно альтмерских. Таких, какой стала она сама, она прежде презирала. Теперь же ее отношение в корне изменилось. Ну, вернее, к себе она не относилась ровным счетом никак.
Людей (надо сказать, после прочтения творения Крассиуса Курио) она в каком-то смысле слегка уважала. Они довольно интеллектуальные все же существа, чтобы не считать их сором. Она изучала их, изучала их культуру, быт, сталкиваясь с ними лишь для получения полезных знаний. К сожалению, они больше ей были интересны как объекты убийств.
Но, так или иначе, сталкиваясь с ними, она узнала всю глубину их веры, за которую они готовы были стоять до конца и умирали. С именем Талоса на устах. Они верили так же, как и каждый талморец. Ей было страшно и тягостно от этого, но она не позволяла себе сомневаться.
Она больше не думала о будущем. Мысли о будущем – удел других.
Характер:
Только сами люди могут построить себе лучший мир. Иначе получается клетка(с) Терри Пратчетт

Служить Талмору для нее не просто слова. Все свои убеждения, веру и смысл своего существования она сформировала из простой позиции – жить и умереть за мир, которого она недостойна. В этом есть что-то болезненное, что-то самоуничижительное. Но рассчитывать на большее не стоит, когда ты от рождения грязнокровен, а в течение жизни тебе разъяснили, что только высокородные чего-то достойны.
Язвительность и надменность ее, предположительно, являются этакой компенсацией ощущения собственной неполноценности и грязнокровия. Этот вопрос для альтмер болезнен. Издевки, к которым она привыкла сначала от отчима, затем терпела от талморцев, только усугубили ее самооценку как особи. Как к исполнителю приказов она притязаний к себе не имеет, впрочем, к способностям своим критична, знает их предел и не будет пытаться прыгнуть выше головы. Работа – одно из немногого, что отвлекает ее от собственных переживаний и мыслей.
Не имея к себе толком никакого отношения как к личности, считая себя второсортной особью, будучи нивелированной воинской структурой Талмора, раздавленной его идеологией, оставляет за собой единственное неотъемлемое право – оценивать других. Причем эти оценки зачастую принимают крайние позиции, выливаясь в издевки.
Преимущественное отношение к окружающим – негативное.
В исключительных случаях такое касается высокородных альтмеров. Идеальная раса по определению не должна иметь изъянов; замечая за ними изъяны, что случается редко, она начинает сомневаться в идеальности конкретного индивида. Вслух своих сомнений не высказывает, да и считает их зазорными.
Собственное положение ее особо не интересует, а вот чужие неверные шаги и ошибки она замечает всегда, оставаясь на вечной стезе «стороннего наблюдателя». Это положение ей нравится больше всего.
Вас (если вы одного звания с ней) ничто не может уберечь от ее подколок. Таким образом она изъявляет «любовь к ближнему». Ни прошлый статус, ни происхождение, ни раса – для альтмер это все одно к одному, статус может как раз и стать причиной ехидств; будучи достаточно умной, впрочем, она знает, когда этого делать не следует. Избегает издеваться при старших по званию, а на жертве своей отыгрывается без свидетелей. Она язвительна и надменна с равными ей, и тех, кто ее хоть немного ниже ростом, жалует презрительно-снисходительным взглядом, а на тех, кто ее выше, она глядит с не лучшим выражением. Рост для нее, впрочем, определяющим фактором не является, а являются ум и находчивость. А также острый язык. При отсутствии таковых в лучшем случае можно рассчитывать на издевки, для которых она всегда выбирает момент тет-а-тет. И делает это достаточно редко, чтобы не вызывать подозрений у командующих. Но пока вы ни того, ни другого, ни третьего не проявите, вас будут продолжать исподволь мешать с грязью. Уважает она также смелость. У нее самой есть много страхов, на самом деле. Она боится морозных пауков, плотоядных членистоногих, опасается кошек и собак, считая последних грязными и переносчиками болезней. Боится узких и темных пространств, темноты конкретно не боится, боится именно сочетания. Собраться в ситуациях, когда присутствует источник страха, ей по-настоящему сложно.
О ее слабостях и дерзости на язык, естественно, информированы, однако она дисциплинирована, исполнительна и серьезна, свои эмоции в разговорах со старшими по званию сдерживать умеет. Ее личные характеристики: «Дружбы, как и откровенной вражды, никогда ни к кому не проявляла, и относится к окружающим неальтмерам ровно, либо с неприязнью – к большинству, либо безразлично – к некоторым. Инициатором открытых конфликтов не является, и в них проявляет невозмутимость. Идеалам продемонстрировала несомненную верность». Ошибок себе Эланте не позволяла на протяжении длительного времени, если не считать достаточно вольного обхождения с Лоркалином, на начальном этапе службы. Но ей это припомнили.
Предпочитает формальные отношения личным (особенно четко это просматривается в ее отношениях с эмиссарами). Телесные – моральным. От вторых и в том, и в другом случае всегда ждет подвоха, вне зависимости от степени допуска к собственной личности. Да и просто потому, что мораль ее сильной стороной не является. Ее сильной стороной является хитрость и логический просчет того, что она может сделать и что это за собой повлечет. А также умение делать выводы и извлекать опыт. Как неоднократно показал опыт, моральные и личные отношения ни к чему хорошему не приводят.
Таким образом, чужие искренность и попытки построить с ней доверительные отношения отвергает, объясняя это пустой тратой времени – и своего, и чужого. И причина для подобного поведения есть – это может быть опасным для Талмора, в первую очередь, и быть чревато предательством.
О себе она думает по остаточному принципу.
Все, что ей нужно – это достаточное количество денег, чтобы обеспечить свое существование и боевую готовность, пара книг, но не обязательно относящихся к профессии. Да и – время от времени – удовлетворять иные свои потребности. Когда и с кем – это лично ее дело, но за подобным с сослуживцами замечена не была.
Обладает высоким уровнем самодисциплины.
Об этикете имеет представление. Формальное. Общение на «вы» и расшаркивание при знакомстве или встречах для нее являются обязательными, а все изыски такого общения оставляет собеседнику. Такие, например, как утонченные комплименты или похвалы, которые можно сказать двумя-тремя словами, просто и грубо. Впрочем, делает это не специально. Свои навыки вежливого обхождения она почти растеряла, оказавшись в одном котле с низшими слоями общества. При обычном общении, приказом не предусмотренном, в этикете не видит нужды и, как следствие, не принимает.
Дисциплина и субординация для нее просты и понятны, да и многого от нее обычно не требуют. Приказы, идущие свыше, ею не оговариваются, собственного отношения к ним, согласно уставу, она не должна иметь. Хотя иметь, конечно же, имеет, но исполняет неукоснительно – и молча. Уставные отношения непосредственно с командующим ей эмиссаром большой наукой не являются. Подчиняйся любому приказу, и избежишь наказания. Большой бедой эти самые отношения становятся для тех, кто равен ей в звании.
Такова она в формальном общении, что касается рабочих вопросов – здесь она выкладывается на все сто. Она даже может временно заставить себя принять все – хоть это и будет нелегкой задачей, - правила общества, в которое ей необходимо попасть, только если это ведет ее к заданной цели. А целью ее всегда является убийство, честолюбия у нее нет и не было никогда.
Убийство для нее не только цель, но и большая радость и наслаждение, когда все собранные силы и концентрация находят свой выход. Убийством удавшимся она считает убийство равного ей или более серьезного противника. Убийство ребенка или даже семьи для нее представляет, как ни странно, трудность не только в исполнении задачи.
Люди для нее, особенно норды и имперцы, сообразно представлениям Талмора, грязные отродья своих человеческих богов. Но им не откажешь ни в интеллекте, ни в силе веры, и это ставит их на ступень выше каких-нибудь, к примеру, свиней. Однако отношение свое она часто скрывает, ибо убийце положено быть хотя бы мало-мальски актером, и может вести разговор даже с нордом-выпивохой, при необходимости. Если от этого будет какая-либо польза. Впрочем, терпеть не может хаджитов, по старой памяти. С ними у нее с языка срывается всякое.
К данмерам ее тянет просто безбожно, несмотря ни на что. Физически, и не только. Она любит пьесы Хлаалу, например. Скрывает следы своего интереса со всей тщательностью: книгу на виду не оставлять, читать вне чьего-либо общества, после прочтения – уничтожить в огне. Предположительно, большинство любовников Эланте именно данмеры. Но едва ли они являются гордыми уроженцами земли Морровинда.
Вне казармы, как уже сказано, осторожничает. Придерживалась какое-то время по всем вопросам мнения некой вымышленной и, без сомнения, искусственной личности Кармалин Атрил (имя тут роли вообще не играет), алхимика, исследующего свойства ингредиентов провинций Тамриэля. Далекой от текущей политики Доминиона, погруженной в исследования и крайне наивной. В глубине души над Кармалин Эланте потешается. Впрочем, у нее есть и пара других «личностей», не менее клишированных.
Любит шутки, как и анекдоты. Ее собственный юмор, правда, здорово отдает цинизмом. (А в беседах с самой собой вообще висельнический). Шутит она по крайней мере с тем, кто способен оценить юмор. Какой-нибудь грязный норд-крестьянин из глухой деревеньки, недалеко ушедший по уму от пивного бочонка, ее юмора не удостоится.
Грехи свои, которые у нее водятся в избытке, как вши в шкуре хаджита, она старается замаливать. После каждого убийства ее можно застать… молящейся. Восьмерым. Нет, за души других она не молится. А вот за свою собственную – да.
Способности:
• Физические — хорошая физическая подготовка, во-первых, во-вторых – скрытность и определенные (но не мастерские далеко) навыки взлома замков; их некоторые секреты она изучила, не раз будучи один на один с запертыми дверями поместья, в-третьих – фехтование и развитая им ловкость и скорость реакции. Скрипучая поверхность или конструкция под ней не издаст ни звука – научилась распределять свой вес правильно. Природные звуки обучена использовать под себя, и вести себя, и выбирать обувь в соответствии с погодой. Следя за жертвой, может подолгу находиться в неподвижном положении, неровности и возвышения земли, а также деревья, кусты и сооружения использует в качестве укрытий.
Манерой убийств обязана не катай-ратам, которые ее обучали, пытаясь навязать свой стиль, а Ралину.
Амбидекстром не будучи, владеет фехтованием с двумя кинжалами чуть выше среднего, удары с правой стороны всегда сильнее – это ее личная особенность, обусловленная, конечно же, тем, что она правша. И с детских лет не развивала обе руки одинаковой нагрузкой, это чувствуется. Предпочитает скрытные атаки открытому бою, в котором преимуществ у нее меньше.
• Магические — Адепт Разрушения (огонь). У нее всегда была тяга к этой стихии. Ничего другого она изучать не желала – ни молнии, ни лед. Только огонь. Второй избранной школой магии было Колдовство (ученик). Далеко в этой школе она не продвинулась.
• Прочие — знание тамриэлика, альдмериса (современной формы), письменное и устное, навыки чтения, разумеется; ровный почерк, знание истории и географии. Поверхностные знания данмериса, знание даэдрического алфавита – ну, правила «как слышим, так и пишем» никто не отменял. То есть говорить как-то может, на каком-то кривом пиджине, но с грамматикой у нее вообще беда. Хорошо рисует и нередко запечатлевает красивые виды в своем дневнике. Верховой езде училась самостоятельно, и держится в седле постольку-поскольку.
Немного разбирается в винах (есть несколько любимых сортов). К этому прилагается способность рассуждать о них. Если собеседник, конечно, ценитель.
Акцент за несколько лет жизни в провинциях исчез, она вполне может сойти за местную в Сиродииле или Скайриме, к примеру. Чем пользуется.
Познания в лекарственных и ядовитых растениях и грибах она получила при непосредственном общении с жителями Скайрима и других провинций некогда славной Империи. О том, чем можно отравить, а что, за неимением лучшего, можно приложить к ране. Впрочем, выжить в дикой природе она не способна, даже опираясь на эти знания, ибо привыкла хотя бы к минимальным удобствам.
Имущество и личные вещи:
Сухой паек, фляга с водой, несколько зелий здоровья. Два эльфийских кинжала. Полный комплект качественной кожаной брони, не считая шлема. Одежда часто меняется, предпочтения в одежде – плащи с глубокими капюшонами. Дневник с записями, писчие принадлежности, деньги (порядка 20 золотых монет).
Связь:
скайп – marviel2
Знакомство с миром:
3 игры серии: Morrowind, Oblivion, Skyrim, книги из игр, пользуюсь Теспедией и Тиарумом.
Откуда узнали про проект:
РПГ-топ
Цель игры:
Игра за наемного убийцу Талмора. (Если есть какая-то ветка сюжета с участием Талмора, хотелось бы в ней поучаствовать). Убийства, неприметная жизнь в промежутках. Скверноустройство (да-да, именно так!) каких-либо встреч и связей, что касается последних – вряд ли «всерьез и надолго».
Пробный пост:

Отредактировано Эланте из Фестхолда (10.07.2015 15:45:05)