Эйдан был настолько растерян, что, как показалось со стороны Илейн, даже и сам не понял, как и когда умудрился отпустить мистера Кэри. Женщина наблюдала за мужем с усталой полуулыбкой. Ей очень хотелось отдохнуть, но любопытство пока позволяло держаться и не потерять сознание, уже не контролируя, спишь ты или еще бодрствуешь.
   К кровати бретон подходил, словно там лежало нечто невероятно взрывоопасное зелье, к тому же еще и готовое рвануть в любой момент. Наверное, принц даже неосознанно задержал дыхание.
   - Но перепуган? – с тихим смешком уточнила Илейн. – Не бойся, Эйин, это всего лишь детишки. Подержи сыновей на руках, пока их еще не унесли спать.
   Аргумент был веский, но однозначно не слишком убедивший принца. Младенца он на руки брал очень осторожно, неловко, будто боясь каждого вдоха, ожидая, что любое движение может быть в корне неверно. Женщина постаралась подбодрить Эйдана улыбкой, поймав его вопросительный взгляд.
- Придерживай головку, он еще не умеет делать этого сам. И не отставляй руки так далеко от тела – наоборот, прижми сына к себе, - подсказала Илейн.
   Не зря говорят, что дети чутко улавливают настроение – малыш, словно почуяв сомнения и страхи своего отца, недовольно захныкал, морща крошечный носик. Принц от этого тихого звука пришел в полнейший ужас, ярко отразившийся на лице мужчины. Бретонка, несмотря на усталость, рассмеялась.
- Идите сюда оба, пока не разбудили его старшего братика, - женщина огромным усилием заставила себя полулечь на подушках. Второй ребенок пока еще сладко спал. – Эйин, ты попробуешь справиться с проблемой сам? Или хочешь, чтобы я помогла тебе? – недовольно попискивание усилилось, словно намекая на то, что решение нужно принять поскорее.

   Илейн громкий вой, которым разразился малыш, почему-то не особенно впечатлил. Сердце, конечно, сжалось от того, насколько больно было слышать его, но той паники, близкой к ужасу, которую испытывал сейчас Эйдан... Нет, ничего подобного не было. Женщина инстинктивно чувствовала, что нужно делать.
   - Ты напугал его, Эйин, - пояснила бретонка. - Он чувствует, что ты не понимаешь, с какой стороны к нему подобраться. Увереннее, милый. И все получится.
   Ситуация была из разряда "Не пугай меня - я и так боюсь". Принц явно ощущал себя виноватым за то, что беспокоит вымотанную жену, не может справиться с собственным сыном и вообще из рук вон плохо справляется с новой для себя ролью отца. Илейн мягко улыбнулась, стараясь подбодрить и поддержать супруга.
   - Сядь на кровать и передай ребенка мне, - женщине достаточно было несколько мгновений понаблюдать за неловкими попытками баюкать сына, чтобы понять, что второй малыш проснется существенно раньше, чем угомонится первый. Странно, что он еще спал до сих пор. - Чуть позади меня, чтобы я могла опираться на тебя спиной, а тебе было удобно придерживать мои руки. Я боюсь, что не удержу его сама - я слишком устала. Но покажу, как баюкать.
   Дождавшись, пока паникующий принц выполнит указания неожиданно  спокойной и уверенной в своих силах супруги, Илейн приняла младенца, осторожно придерживая головенку. Эйдан придерживал руки, подрагивающие от веса крохи,принимая на себя часть веса. Женщина прижала к груди увесистый сверток, коснулась губами щечки и тихонько заговорила с ним, легко покачивая.
   - Ш-ш-ш! Ты пугаешь папу и можешь разбудить братика, - ребенок немного затих, зато подозрительно задергался второй. - Эйин, вот видишь, как легко? Просто дай ему почувствовать твое тепло, твое любовь. Пусть слышит, как стучит твое сердце, когда ты прижимаешь его к груди. Пусть слышит твой голос, - мальчонка уже не вопил, а тихонько всхлипывал, сонно прикрывая глазки. - Попробуй успокоить второго малыша? - их старший сын все же проснулся от крика младшего и теперь попискивал, грозя разреветься так же горько. Все это грозило обратиться в замкнутый круг, когда один ревущий ребенок беспокоит второго и, подбадривая друг друга воплями, близнецы не дают родителям покоя.

   Эйдан устроился за спиной Илейн, умудрившись прижаться губами к ее плечу. Женщина откинулась назад, прижимаясь спиной к груди мужа и давая отдых ноющим мышцам. Она чувствовала родной запах, любимое тепло и сильные руки, легшие поверх ее ослабевших. Бретонка уютно облокотилась на принца, почти положив голову ему на плечо, и теперь мягко покачивала и баюкала их сына. Это было так мило и трогательно, что Илейн почти плакала.
   - Не ворчи, мой милый, - улыбнувшись, попросила женщина, чуть поворачивая голову, чтобы иметь возможность поцеловать Эйдана в подбородок. – Катлин очень помогла мне, когда я только-только приехала, и ты это прекрасно знаешь. Ты чудесен в роли отца, - спиной бретонка ощущала, как сильно напряжен ее муж, как переживает и пытается уловить каждое движение, понять, как баюкает малыша супруга.
   - У тебя со временем начнет получаться все лучше и лучше, - подбодрила Эйдана Илейн, замечая, с какой неуверенностью он выбрался из-за ее спины и отправился ко второму малышу. На этот раз успех был ближе – ребенок не начать кричать во всю мощь своих маленьких легких, но и окончательно успокаиваться, правда, не желал.
   - Ты ему, кажется, нравишься, - заулыбалась женщина. – Прижми его к себе чуть увереннее и крепче, - по щеке неожиданно скатилась слезинка, и бретонка недовольно закусила губу. Вид Эйдана с сыном на руках вызвал такой острый приступ нежности и умиления, что не заплакать от переполняющих ее чувств Илейн не могла. – Прости, кажется, сегодня тебе придется слишком много успокаивать, - тихо пробормотала бретонка. Руки ее были заняты мирно посапывающим сверточком, так что стереть с лица катящиеся по нему слезы было невозможно. – Ты так прекрасен с сыном на руках.
   Помощница лекаря забрала детей буквально через несколько минут, дабы роженица могла толком отдохнуть. Супруги остались в покоях одни, и Илейн, очень боясь, что Эйдан уйдет сейчас, чтобы оставить ее одну в спальне и дать поспать, умоляюще попросила его.
   - Только не бросай меня, пожалуйста?

   Эйдан мужественно держался, прижимая к себе хнычущего сына, хотя Илейн и видела, что его смущает вся сложившаяся ситуация. Как и любой нормальный мужчина, он боялся слез – особенно, женских и детских. Сейчас же принцу представилась счастливая возможность столкнуться и с тем, и с другим одновременно. Неудивительно было бы, если бы он даже снова запаниковал.
   - Ты думаешь, ребенка успокоить – намного сложнее? – смиренно поинтересовалась бретонка. Глаза ее искрились от тщательно сдерживаемого смеха, тепла, нежности и еще целого вихря чувств и эмоций, будораживших душу. – Боги добры к нам, - поправила мужа Илейн. – Знаешь, я в какой-то момент думала, что заплачу за рождение детей собственной жизнью, - голос предательски дрогнул.  Тело еще помнило, как в какой-то момент роженице остро перестало хватать воздуха то ли от боли, то ли от напряжения. Сознание почти мутилось от недостатка кислорода и на грани его удалось удержаться лишь чудом. И благодаря помощнице мистера Кэри, теребившей принцессу.
   Стоило только посторонним людям выйти из комнаты, как Илейн, при них державшаяся спокойно, хотя и устало, разрыдалась, вздрагивая всем телом. Эмоции и впечатления от пережитого требовали выхода, пусть и такого, не самого лучшего.
   - Я боялась, ты захочешь уйти. А мне так страшно, - пробормотала бретонка сквозь слезы, сворачиваясь в клубочек под одеялом. Эйдан наклонился и поцеловал жену сначала в лоб, потом собрал губами солоноватую влагу со щек. – Спокойной ночи.
   Илейн благодарна была мужу за то, что он догадался обнять ее, прижать к себе, позволив устроиться головой у него на груди и крепко прильнуть, успокаиваясь ощущением родного тепла. Женщина еще продолжала подрагивать, как от озноба, хотя уже и не плакала. Заснула она очень быстро, буквально за несколько минут – сказалась катастрофическая усталость.

27 Последнего зерна 196

   За окном растекалась чернильной лужей ночь. Небо еще с вечера заволокло косматыми тучами, так что ни Луны, ни звезд не было видно.  Всем бедам, касавшимся детей семьи наследников престола Даггерфола, суждено было случаться в темное время суток. Нянечка прибежала посреди ночи, боясь потревожить покой принца и принцессы, но не видя иного выхода. Нужно было уведомить их, что у детей поднялся жар. Старший мальчик уже метался в лихорадке, младший пока еще чувствовал себя немного лучше, но по течению болезни можно было понять, что это ненадолго. За лекарем уже успели послать, но он пока еще не пришел – проливной дождь мешал быстро добраться до замка.

   - Я бы не отказалась, - вяло пробормотала Илейн, лишь из упрямства не закрывая глаза и не позволяя себе провалиться в сон. – Знаю, - вздохнула женщина, слабо ворочаясь под боком у Эйдана в попытке устроиться поудобнее. – Но мне было очень страшно, когда я начала задыхаться, - пожаловалась бретонка, трогательно утыкаясь холодным носом в шею мужа. – Зачем я тебе это говорю… Только пугаю. Знаешь, в следующий раз, надеюсь, у нас будет только один малыш, - почему-то Илейн, несмотря на то, как тяжело дались ей беременность и роды, не сомневалась, что захочет еще детей.
   Принц прижимал жену к себе так крепко, что она не могла даже пошевелиться. Впрочем, все равно на то не было сил. Бретонка сразу же провалилась в глубокий сон. Правда, его пришлось прервать совсем скоро – детки хотели кушать, а их мамочка решила кормить их самостоятельно. Наверное, вести о том, что младенцев кормят каждые два часа, Эйдана весьма не порадовали.

   Илейн, несмотря на то, что за окном была глубокая ночь, встала легко. Почти моментально оделась и привела себя в порядок, на скорую руку заплетя волосы в несложную прическу. Раздражение мужа, пока еще легкое, ощущалось – естественно, ему не хотелось вставать, выбираться из-под одеяла и выпускать из объятий теплую жену, да еще и идти куда-то. Принц, как-то совершенно по-глупому ревновал, как казалось женщине. Ему не нравилось то, сколько времени и внимания отдает его супруга детям. Почему-то Эйдану мнилось, что его - слишком много. Каждый раз улавливая в муже такие настроения, Илейн приходила в состояние, представляющее собой нечто среднее между злостью, отчаянием и тоской. Морган и Арлен долгое время были частью ее, неотъемлемой  частью. Бретонка чувствовала их, их возню, их пиночки, они откликались, когда она звала их. И связь эта после рождения мальчишек не только не исчезла, но и усилилась. Иногда женщине казалось, что Эйдан этого не понимает. Или не хочет понимать.
   Детский плач был слышен уже в коридоре, что заставило Илейн значительно ускорить шаг. В комнате было душно и пахло тяжело - потом и болезнью. Возможно, перепуганная женщине лишь фантазировала, и ей чудился этот тошнотворный аромат, но легче от того не становилось.
   Спешно подойдя к кроватке старшего сына, женщина коснулась губами его лобика - влажный и горячий, почти обжигающий. Моргану было ненамного лучше. Эйдан бесполезно крутился возле кроватки Арлена, больше мешаясь, нежели делая что-то полезное. Мужчины... Принц явно не знал, что делать и куда приложиться.
   - Возьми, пожалуйста, Моргана на руки и постарайся успокоить, - попросила Илейн, сдерживая клокочущее внутри раздражение, перемешанное со страхом. Наклонившись, бретонка осторожно подхватила на руки старшего сына, предварительно закутав его в одеяльце, и прижала к себе. Мальчик тут же обхватил шею матери ручками, уткнулся в нее горячим носом, продолжая хныкать. Илейн заходила с ребенком по комнате взад-вперед, покачивая его и негромко уговаривая быть мужчиной и не капризничать.
   Мистер Кэри пришел буквально через несколько минут. Последовательно осматривая близнецов, он недовольно качал головой и хмурил брови, заставляя бретонку нервно покусывать губы. Наконец, он закончил осмотр и напоил мальчишек травами. Точнее, он достал их из сумки и передал служанкам, чтобы заварили. Пока девушки возились с кипятком и суетились со сменой белья, лекарь кратко отчитался:
   - Никакой серьезной опасности нет. Обычное детское заболевание, конечно, всего лишь ветрянка. Жар быстро спадет от трав, которые я оставлю. Дальше уже нужно будет лишь следить, чтобы мальчики не раздирали высыпания.
   Проводив мистера Кэри, Илейн устроилась в кресле с Арленом на коленях. Мальчик капризничал и не желал пить лекарство, плотно сжимая губки. Морган брал пример со старшего и тоже отворачивал личико от кружки. Устало вздохнув, женщина попросила принца:
   - Напои, пожалуйста, мальчика, Эйин? Может, он послушается хотя бы тебя.
   Илейн все-таки умудрилась влить в Арлена травяной настой. Еще полчаса или чуть больше она раскачивалась с ним в кресле-качалке, пока мальчик не стал засыпать, когда жар окончательно спал. Лоб оставался еще слишком теплым, но уже не настолько сильно. Впрочем, это обстоятельство, кажется, не меняло настроений принцессы - оставлять детей и уходить обратно в супружескую спальню она, судя по всему, пока далеко не собиралась.

   Илейн слабо улыбнулась самыми краешками губ, глядя на Эйдана, покачивающего их младшего сына - принц уже казался ощутимо более уверенным, он приобрел некоторый опыт в обращении с детьми. Единственное, что огорчало женщину, так это то, что принц не обладал отцовским инстинктом: мужчина шел к взаимопониманию с сыновьями долгим путем проб и ошибок.
   - Прости, я просто очень волнуюсь, - выдохнула бретонка, ощущая себя виноватой за то, что выместила свое раздражение и свою тревогу на муже, который ничуть не виноват в том, что прислуга не уследила за мальчиками. Наверное, не стоило придавать всему происходящему такого значения, но Илейн слишком уж близко к сердцу принимала все, что касалось ее родных и близких.
   Мистер Кэри немного успокоил молодых родителей: ветрянкой и сама мать будущих наследников переболела, причем уже в достаточно сознательном возрасте, что позволяло ей помнить этот факт своей биографии. Это было неприятно, но не смертельно. Температура продержится несколько дней и спадет, оставив после себя лишь неприятную сыпь.
   - Иллюзии? - улыбнулась Илейн, наблюдая за тем, как Эйдан хитростью вливает в Моргана лекарство. Мальчик выпил предложенный отвар и уже через несколько минут силы вполне вернулись к нему настолько, чтобы стукнуть отца кулачком по плечу и схватиться за прядь волос и потянуть ее ко рту. - Нет, - качнула головой бретонка, откидываясь на спинку кресла и отталкиваясь ногой от пола, чтобы начать мерно покачиваться в нем. Арлен устало и сонно хлопал глазками, которые открывались все реже и реже. Мальчика сморило, и он засыпал, хотя еще и силился бороться. Маленький упрямец, ужасно похожий на отца. Морган чуть больше удался характером в тетушку - леди Катлин.
   - Устал, душа моя? - принц пытался спать стоя, вызывая у Илейн опасения в том, что еще не настолько он преуспел в этом искусстве, дабы то не обернулось в итоге синяками. - Может, передашь мне Моргана и пойдешь отдыхать? - младший сын, в отличие от почти уже крепко посапывающего Арлена, еще не погрузился в сон настолько, чтобы перестать беспокойно вздрагивать на руках у отца, чью прядь волос он сжимал в крохотном кулачке. - Я бы хотела еще некоторое время побыть с сыновьями, чтобы убедиться, что жар не вернется, - Илейн вскинула голову и просяще взглянула на мужа. Она старалась, чтобы голос ее прозвучал мягко. Но внутренне бретонка уже готовилась к тому, что Эйдан сейчас откажет, так что за право не спать до утра у детских колыбелек придется побороться. Несмотря на мягкость тона принца, женщина не обманывалась - это не просьба, а указание на желаемые действия. Эйдан, как уже успела понять Илейн, любит засыпать, когда рядом уютно лежит любимая женщина. Сегодня же вполне вероятно было, что принцу придется либо сидеть с сыновьями вместе с женой, либо недовольно отправляться в свои покои одному - оставлять мальчиков без своего внимания взволнованной Илейн не хотелось.

Отредактировано Илейн (03.09.2015 23:42:43)

   Волосы определенно обладали для Моргана совершенно особой притягательностью, потому что он хватался за них сразу же, едва появлялась такая возможность. Вот и сейчас он ловко добрался до отцовской шевелюры. Арлен больше любил цепляться за одежду. Особенно, декольте и декоративные банты и ленты.
   Недовольство Эйдана отказом, хотя и завуалированным и преподнесенным максимально мягко, было предсказуемо. Поэтому Илейн даже не удивилась тому, лишь почувствовала неприятное раздражение, вновь шевельнувшееся в груди.  Обычно мягкой и склонной к сглаживанию острых углов во взаимоотношениях с мужем женщине сейчас стало так обидно и зло, что она проявила несвойственное ей упрямство.
   - Но если я хочу? – бретонка бросила на Эйдана испытующий взгляд, живо говоривший о том, что принцу лучше прямо и обстоятельно пояснить свою точку зрения и привести весомые аргументы. – Скажи, Эйин, почему я не могу проводить с детьми столько времени, сколько мне хочется?
   В голове шевельнулась шальная мысль о том, что единственной причиной ограничений, которые пытался навязать жене принц, может быть его ревность. Глупая, мальчишеская и абсолютно беспочвенная. С рождением близнецов Илейн не перестала любить супруга, ее чувства к нему разве что стали сильнее, но Эйдан этого не понимал и не видел. Даже не так – он не желал этого делать, уперевшись рогом в то, что Моргану и Арлену достается слишком много нежности и заботы.
   Ребенка, конечно же, Илейн никто не отдал. Эйдан едва ли не демонстративно уложил его в кроватку, предварительно разжав по одному крохотные пальчики и высвободив свои волосы. Малыш коротко всхлипнул, но не проснулся. Маленькая лапка нащупала медвежонка и, видимо, Морган счел его вполне подходящей заменой волосам принца.
   - Я не устала, - упрямо сказала бретонка, нежно отводя с детского лобика спутавшиеся мокрые прядки. Еще минуту Илейн покачивала ребенка, но все-таки передала его Эйдану. Ругаться с мужем (а именно это, кажется, сейчас предстояло делать женщине) лучше, когда сын будет в колыбели. Идеально было бы и вовсе выйти из комнаты, чтобы ненароком не разбудить близнецов. Но вот как раз этого принцесса упрямо не собиралась делать – она даже не шелохнулась, намекая на то, что пока не собирается никуда уходить из детской.

   От слов Эйдана женщина на некоторое время даже лишилась дара речи - принц говорил столь невероятную глупость, что сложно было и представить, как она могла прийти ему в голову.
   - Что ты такое говоришь, Эйин? - выдохнула Илейн, когда снова смогла говорить от неприятного удивления. - Я вынуждена делить свое внимание между тобой и детьми, но это вовсе не значит, что ты перестал быть мне дорог. наоборот, я люблю тебя еще больше, чем прежде, потому что ты подарил мне такое чудо - возможность быть матерью, - бретонка сокрушенно покачала головой. - Люблю, как саму жизнь, слышишь? Невозможно соглашаться всегда и во всем, Эйин. Ты привык к тому, что наши мнения всегда и во всем совпадают, но теперь они разошлись. Это нормально, это значит, что нужно искать решение, нужно обсуждать и искать выход. Но мы сумеем найти его лишь вместе. Мне больно слышать то, что ты говоришь, потому что я чувствую в твоих словах обиду, - Илейн глубоко вздохнула. - А мне ведь очень не хотелось бы тебя расстраивать. Но и таить в себе обиду и боль от того, что ты делаешь и говоришь, кажется мне также не самым лучшим выходом, - женщина мягко намекала на то, что мужу следовало бы, говоря и делая что-то, думать и о ее чувствах. Она боялась спровоцировать реакцию еще более гневную и резкую, чем та, с которой уже столкнулась, но молчать представлялось еще более неправильным. - Иди ко мне, я хочу знать, что ты рядом, - Илейн протянула руки к Эйдану, замирая от страха и дурного предчувствия. - Я хочу знать, что ты о оттолкнешь меня. Давай посидим рядом и поговорим, как делали это всегда?
   Женщина закусила губу, чувствуя, что говорить много, очень много, но, возможно, что все не то. Она металась между упрямством и желанием прояснить и нежеланием обидеть. Это было нечто сродни страху, панике, охватывавшей бретонку, когда возникала необходимость кому-то возразить. Она настолько боялась резкой реакции, ссор и криков, что была готова на многие уступки, потому что при малейшей угрозе конфликта у нее внутри все холодело и замирало. Видимо, эта мягкость жены породила в Эйдане уверенность, что перечить она не станет, молча проглотив любой его приказ и смирившись. Увы, но нет. Иногда ситуация складывалась так, что даже покорности Илейн приходил конец.
   - Я знаю, знаю, что ты желаешь им только добра. Но они такие маленькие, такие хрупкие и уязвимые, что мне страшно оставлять их. Они не могут еще даже толком попросить о помощи, рассказать, что их беспокоит. Наверное, это волнение пройдет со временем, но пока мне трудно не пытаться убедиться, что у них все в порядке, так часто, как только возможно.
   Арлена Эйдан осторожно уложил в кроватку, не забыв укрыть одеяльцем и бережно его подоткнуть. Это радовало, потому что свое раздражение и какую-то детскую обиду на жену принц не стал вымещать на ребенке, чего, признаться, женщина немного опасалась.
   Из кресла Эйдан свою жену буквально выдернул, обхватив за талию и резко потянув на себя. Противиться бретонка не стала - покорно подалась навстречу движению мужа, позволяя прижать ее к себе. Противиться мужской силе было бы глупо, она бы лишь распалила супруга.
   - Упрямец, - качнула головой женщина. Руки легли на плечи Эйдана, давая понять, что Илейн не намерена его отталкивать, хотя и злится. - Но тогда тебе придется нести меня на руках, не находишь? - бретонка взглянула мужу в глаза. - Тебе кажется, что я уделяю тебе мало внимания, Эйин? Ты хочешь чаще быть со мной?
   От ответа принца сейчас зависело многое. если ему было мало времени, проводимого с женой, то это можно было бы легко поправить. Илейн была бы только рада дарить ему тепло и уж точно не поленилась бы найти для того возможность. Другое же дело, если принц ревновал абсолютно глупо и попросту не желал, чтобы жена подходила к близнецам. Даже если в этот момент он сам не мог претендовать на ее внимание.

   Объятия получились неловкими и совсем короткими - мешал и прижатый к груди ребенок, и спинка и подлокотники кресла, но тем не менее это было хоть что-то. Хоть какое-то подтверждение того, что Эйдан не развернется и не уйдет, хлопнув дверью от злости.
   Илейн чувствовала, что Эйдан уперся намертво. Он, как баран, прокладывал путь по прямой из точки А в точку Б, не замечая, что попутно долбится лбом о деревья. Возражать ему сейчас было делом бесполезным и неблагодарным, но закипающее в груди раздражение, перемешанное со страхом, подталкивало под руку, мешая разумно отступить и вернуться к предмету спора позже, когда принц будет более спокоен и настроен на разговор.
   - Почему ты не говорил этого раньше? - нахмурилась женщина. - Не говорил прямо, без ревности и недовольства. Эйин, было достаточно просто сказать, что ты скучаешь без меня, просто попросить быть рядом с тобой чаще, может, сидеть с тобой вечерами, когда разбираешь бумаги, читать тебе или что-то еще, - Илейн замолчала, вдруг поняв, что чуть не сболтнула лишнего. На язык так и просилось - куда-то выбраться без детей, но это было бы слишком сложно и тревожно. Не стоило пока подавать мужу таких идей. - Ты сам все усложнил просто тем, что не делился со мной своими чувствами. А ночью я без того всегда рядом, сегодня я хотела сделать исключение в виду болезни мальчиков, но не возводишь же его в ранг правила. Неужели так сложно... - Эйдан в своей грубоватой манере прервал весь поток возмущений, объяснений и попыток разобраться. Он просто заткнул Илейн поцелуем, не давая ей продолжить возражать ему. Это было нечестно. Принц был сильнее, да и чувства к нему мешали противиться ласке. Но видят аэдра, Илейн пыталась.
   Ладошки уперлись мужчине в грудь, пытаясь его отодвинуть, но он притягивал к себе, прижимал так крепко, что легче было бы сдвинуть с места стенку. Женщина раздраженно хлопнула несколько раз мужа по плечам, пока не желая отвечать на поцелуй. Правда, спустя какое-то время он все же сдалась и приоткрыла губы. Ладони легли на плечи Эйдана, сжимая их сильно, практически до боли впиваясь ногтями в них. Бретонка все же ответила на поцелуй, но под конец его не удержалась - в качестве маленькой мести за своевольство весьма чувствительно укусила мужа за нижнюю губу. Еще немного и было бы до крови.
   - Нет, не забросила. Но я не думаю, что доверять мне это пока не стоит, - женщина качнула головой и взглянула на Эйдана с укоризной. - Ты поступил нечестно, - указательный палец ткнулся принцу в грудь. - Ты даже не дал мне договорить, потому что не желал слушать! Еще немного и я поверю, что ты вправду мог бы унести меня, даже если бы я и подумала сопротивляться? Эйдан, что ты творишь? - женщина распалялась, переходя с шепота на громкий шепот. В конце-концов, она еще раз шлепнула ладонями мужа по плечам, вымещая свое раздражение. - Это было нечестно! - возмущенно повторила бретонка. - Нет, скажи мне, ты правда мог бы так сделать? Взять и унести в спальню просто потому, что тебе хотелось так?

Отредактировано Илейн (06.09.2015 00:42:46)

   - А-а-х! - возмущенно и ошарашенно ахнула Илейн. Маленькие кулачки замолотили мужа по груди, женщина даже попыталась вывернуться из объятий Эйдана, хотя это и было почти бесполезным. Естественно, что крепко прижимавший к себе бретонку мужчина был ощутимо сильнее. - Ты можешь, да? Потому что ты сильнее? Или потому что даже не слушаешь моего мнения? Почему тебе нет дела до того, что я не хочу туда! Ты! Ты! - женщина задохнулась от возмущения. Если бы Эйдан мог видеть лицо бретонки, то заметил бы, как она очаровательно раскраснелась от злости и растрепалась. - Даже не думай, что я тебе что-то такое позволю безнаказанно! - окончательно рассердившись, Илейн стала столь смелой, какой, наверное, Эйдан ее еще и не видел. - Ты не можешь так поступить! Ты даже не представляешь, что я тебе потом в спальне устрою! - женщина выдохлась и теперь молча сверлила супруга гневным взглядом. Последняя ее фраза звучала весьма и весьма двусмысленно, особенно учитывая тот факт, что она сейчас была тесно прижата к принцу и могла чувствовать, что мысли его заняты не только ссорой. Все же мужчины в каком-то смысле странные существа: кажется, растрепанную, раскрасневшуюся и разгневанную жену Эйдан находил весьма и весьма привлекательной и желанной.
   - Даже не думай об этом сейчас! - сердито посоветовала мужа Илейн. Она еще не остыла от недавнего поцелуя, а потому часто дышала и сверкала глазами на Эйдана. На мгновение кольнуло легкое чувство вины за укус, но оно было лишь мимолетно. Заслужил.
   От коснувшейся волос руки бретонка попыталась увернуться, понимая, что любое прикосновение, теплые объятия и поцелуи существенно снижают ее шансы держаться и не поддаваться обаянию принца. Желание разливалось внутри, но пока злость затмевала его.
   - Делить постель с женой и целовать ее - не преступление. Но если ты попробуешь решить наши противоречия в постели, то я за себя не ручаюсь! - именно этого Илейн и опасалась, потому что прекрасно понимала, что вздумай Эйдан так сделать, и долго она не продержится. Поддастся его обаянию, хотя в процессе любви и знатно расцарапает спину и плечи. Как оказалось, злость может подогревать желание, смешиваясь с нежностью.
   - Отчего бы не доверить это слугам? Признай, это занятие менее ответственное, нежели присмотр за детьми? - Илейн все еще сердилась. Будь она кошкой, уже прижала бы уши к голове, вздыбила шерстью и зло зашипела на принца. Увы, бретонам коготков не положено, хотя и ногти вцеплялись в плечи мужа вполне ощутимо.
   - Ты не можешь даже сказать, что тебе хорошо со мной настолько, чтобы ты хотел быть со мной чаще! Ты не признаешь этого вслух, думаешь, достанет того, что мне это понятно и без слов? - женщина зло прищурилась и еще раз хлопнула ладошками мужа по плечам. Просто для того, чтобы отвести душу. - А мне этого мало! Я хочу не только чувствовать, но и слышать, что нужна тебе! Что ты любишь и желаешь меня! - руки снова с силой вцепились в плечи. - Так занимайся ими ты! - вспыхнула Илейн. Она видела рациональное зерно в словах мужа, но не готова была этого признать, находясь во власти эмоций. - Приходи к ним со мной! Играй с ними! Учи их не плакать, когда они падают. Чтобы они гордились тем, что они похожи на тебя, что они сильные и вырастут настоящими мужчинами! Подавай им пример! И не смей даже говорить о том, что тебя может не стать! - последнее заявление было чем-то иррациональным, продиктованных бившими через край эмоциями. Поэтому было неудивительно, что спустя мгновение женщина приподнялась на носочки и мстительно укусила мужа за нижнюю губу еще раз. Уже не так сильно, но довольно ощутимо. От смеси ярости, желания, нежности и страха перед своей смелостью Илейн слегка потряхивало, когда она быстро отстранилась от Эйдана, чтобы он не успел превратить укус в поцелуй. - Я бы хотела, чтобы ты проводил время с нашими сыновьями и учил их быть мужчинами.

   Разумом Илейн понимала, что распалилась уже слишком сильно, что пора бы уже остановиться и дать себе труд подумать об Эйдане, который за этот вечер успел быть побит, покусан и расцарапан: в том, что от впивавшихся в плечи ногтей наверняка остались следы, сомнений почти не было. Но эмоций полыхали в душе ярким костром, сжигая благоразумие, нежность и привычную мягкость. Вместо них оставались злость и, как ни странно, желание.
   Эйдан уже даже не находил нужным отвечать на большинство реплик жены - он лишь крепко прижимал ее к себе, не давая вырваться, и мужественно терпел укусы, впивающиеся ногти и удары маленьких кулачков. Недовольный хнык, донесшийся со стороны кого-то из детей, отрезвил Илейн не хуже пригоршни снега за шиворот. Женщина замерла, чутко прислушиваясь к малышам. Если один из них разразиться сейчас плачем, то придется заново укачивать обоих. К счастью, Морган только перевернулся на другой бочок и засопел, позволив бретонке выдохнуть с облегчением.
   - Пойдем все же в спальню, - уже на порядок тише прошептала Илейн, послушно идя вслед за тянувшим ее к выходу принцем. - Здесь ты совершенно прав - ссорам не место в детской. Остановись на минуту.
   Женщина быстро привела себя в порядок: одернула простое платье, которое набросила второпях, и пригладила чуть растрепавшиеся волосы. За дверь вышла пара уже вполне счастливых молодых родителей: супруг и прильнувшая к нему жена, трогательно положившая голову принцу на плечо. Илейн отчетливо понимала, что ссоры и недоразумения должны быть решены в ближайшее время и остаться строго между ней и Эйданом. Более никому не нужно знать о возникающих мимолетных трудностях.
   - Я хочу не этого, Эйин, - прошептала женщина, когда они отошли подальше от прислуги, чтобы она не могла слышать их. - Я хочу, чтобы мы занимались детьми вместе, понимаешь? Чтобы ты понимал меня, понимал, почему я уделяю им так много времени, и сам их воспитывал со мной.
   Едва только бретоны оказались в собственных покоях  за их спинами закрылась дверь, как Илейн тут же змейкой вывернулась из объятий мужа и встала напротив него, для уверенности схватив с кресла тяжелую подушку и прижав ее к груди. В свете камина и свеч Эйдан мог видеть, что жена его раскраснелась и гневно сверкает глазами, почти не успокоившись.
   - Я хочу с тобой поговорить.

   - Я могу рассказать тебе в подробностях, как можно читать детям перед сном вместе со мной каждый день или вечером возиться с ними на ковре, - буквально учась счастьем, промурлыкала Илейн. И очаровательно улыбнулась, представив себе эту картину: Эйдан возится и шутливо борется с мальчишками на полу в детской, Арлен и Морган смеются, а их матушка и жена принца смотрит на это безобразие с лукавой укоризной. В этом было нечто настолько теплое и притягательное, что женщина готова была бороться за то, чтобы мечты ее воплотились в жизнь.

   Эйдан ничуть не считал гнев супруги опасным для себя. Физического вреда она ему причинить не могла, а с обидами он не считался. По крайней мере, так думалось Илейн. И женщина сердилась еще сильнее, своими мыслями распаляя себя.
  - Эйин, меня волнует то, что происходит. То, как ты воспринимаешь мою заботу о сыновья. То, что мы отдаляемся друг от друга. И только не говори мне, что ты этого не чувствуешь! Мне кажется иногда, что мое общество тебя раздражает. Что оно не нужно тебе. Скажи мне, что я ошибалась?
   Принц прислонился стеной к спине и скрестил руки на груди, создавая видимость делового настроя, но от взгляда его супруги не укрылось, куда смотрел этот нахал.
   - Мне убрать подушку? - с ноткой ехидства поинтересовалась женщина, опуская рекомое пониже, чтобы Эйдану ничто не мешало обозревать ее грудь. В этом ее супруг был весь, целиком и полностью - о физическом влечении он не забывал никогда, даже тогда, когда самой Илейн казалось, что в ней, растрепанной и сонной или сердитой, мало что привлекательного. - Ты меня не слушал? - моментально вспыхнув, Илейн размахнулась и приложила драгоценного супруга так удачно оказавшейся в руках подушкой.

   - Что тебе не нравится? - с прежней улыбкой спросила Илейн. - Разве это не прелестно? Разве проводить время одновременно с детьми и со мной не кажется тебе выходом? - женщина уже достаточно хорошо знала своего супруга, дабы понимать, что мысленно он уже закрыл лицо рукой и страдальчески закатил глаза.

   Эйдан только прикрылся от ударов подушки, которые Илейн наносила один за другим. Она понимала, что это смешно и по-детски, но так хотелось отвести душу. Принц не воспринимал свою жену серьезно, сколько бы она не силилась доказать ему, что она вполне разумная и мудрая женщина, но видеть этого супруг отчего-то не желал. И это откровенно злило, как злило сейчас все. Даже то, что Эйдан поддался и терпеливо сносил удары, вместо того, чтобы податься вперед и прижать жену к себе, мешая ей колотить себя злосчастной подушкой.
   От слов бретона Илейн замерла на несколько мгновений, присматриваясь к мужчине и не зная, что ему возразить. Потом возмущенно фыркнула:
   - Я злюсь не на то, что ты любуешься мною, - выдохнула женщина, укоризненно глядя на принца. - А на то, что ты не воспринимаешь меня всерьез. Ты ведь почти не слушал того, о чем я говорила тебе!
   Принца настиг еще один удар подушки, но на этот раз направленный в живот, а не в голову. Видимо, это было призвано немного намекнуть ненужным мыслям о желанности жены, что сейчас не время для них.
   - Я никогда не доверяла кому-либо больше, чем тебе, Эйин. я никогда никому не рассказывала о своих страхах и мечтах, - отозвалась бретонка. Принц отвел глаза, словно то, о чем он говорил, заставляло его чувствовать себя неловко. - А как поступать? - вздохнула Илейн. - Я слишком привыкла бояться за них еще тогда, в первые месяцы, когда вставала послушать их дыхание, чтобы убедиться - все в порядке. Мне сейчас нужен ты. Даже больше, чем когда-либо раньше. Помнишь, как первые месяцы мы буквально не отходили друг от друга? Почему многое из этого ушло? Почему мы не можем снова сидеть вечерами у камина вместе, закутавшись в один плед? Отчего мы теряем друг друга? Ты злишься, что я много вожусь с детьми. Я злюсь на что-то еще. Раздражение, раздражение, раздражение... Мы виним друг друга и дуемся, как малые дети. Я устала. Мне нужен какой-то выход, я не могу без тебя, я хочу снова быть тебе так же близка, как и раньше. Если, конечно, этого хочешь ты. Скажи мне, что мы можем сделать? Только подумай, скажи без обиды на мое невнимание. Может, нам стоит провести немного больше времени вместе? Или сделать что-то, что напомнило бы о тех первых месяцах супружеской жизни? - Илейн зло отбросила подушку себе под ноги и подступилась к мужу. - Ну что ты молчишь, Эйин? - губы бретонки уже вздрагивали от подступивших к глазам слез. Она снова шлепнула несколько раз принца ладонями по плечам и груди, сердясь за то, что он стоит, словно статуя. - Помоги мне! Я не хочу больше плакать по ночам!

   - Но не внимательно?  - тут же нашла новый повод для того, чтобы продолжить ругать и бить мужа подушкой Илейн. То, что мужчина даже не защищался, только прикрывал лицо, казалось женщине доказательством несерьезности, с которой он относится к ней, что заставляло злиться еще сильнее. И, соответственно, нападать яростнее.
   Эйдан был явно озадачен словами жены, что тоже показалось ей плохим знаком. Бретонка закусила нижнюю губу, как делала это всегда, когда волновалась, и взглянула на принца с какой-то почти детской обидой.
   - Конечно, я же старалась, чтобы ты не слышал. А ты особенно и не замечал, что я расстроена, - со вздохом призналась Илейн. Руки Эйдана, поймавшего ее ладошки, были теплыми, даже горячими, если сравнивать с ледяными ручками бретонки.  Она тоже опустила взгляд в пол, уже ведя себя чуть потише, чем прежде. Быть может, этому способствовала близость мужа или то, что ее руки были заняты его ладонями. – Да и я тоже хороша – не замечала того, что тебя обижает мое невнимание, - на прикушенной губе выступила крохотная капелька крови. Увлекшись, женщина впилась в нее зубками слишком сильно.
   - Тебе просто нужно было по-другому попросить, - пробормотала Илейн. – Ты же приказывал, Эйин. А нужно было просто сказать, и я бы не сумела тебе отказать. Ты понимаешь разницу? – женщина укоризненно взглянула на мужа. Еще бы и ткнула пальчиком в грудь, не держи он ее ладони. – Бываю. С детьми. А насчет пледом и каминов – это тебе хорошо, а я все равно мерзну. Ты не чувствуешь ночью? Давай выберемся куда-нибудь? – бретонка какое-то время помолчала, только прижалась щекой к ладони мужа, когда он коснулся ее лица. – Только недалеко и вдвоем. Мне кажется, это было бы полезно сейчас, - женщина, пользуясь тем, что одна рука ее оказалась свободна. – И постарайся больше не выводить меня из себя так сильно. Ты даже не представляешь, какие мне мысли приходили в голову, - женщина усмехнулась и покачала головой. – По-моему, даже лучше тебе об этом не рассказывать, - на самом деле, бретонка своих ужасных мыслей еще не придумала, но могла бы, поддайся Эйдан на ее провокацию.