Бретонский лагерь разделился: на тех, кто празднует и тех, кто скорбит, на вэйресткий и даггерфольский. Атмосфера во втором царила, что и не странно, безрадостная: появление императора и его приближённых многим действовало на нервы.
- Роштейн, малодушный ренегат! Кровь моих брата и отца - на твоих руках! - голос, принадлежащий маркизу (а теперь уже герцогу?) Шалгоры, сорвался на пронзительный крик.
Волдери остановился, но лишь потому, что на плечо легла тяжёлая ладонь Скьялди. Он не спешил оборачиваться и давать ответ обвинителю, не заговаривал и не переводил взгляда - смотрел вперёд, в пустоту, не видя никого и ничего, светлые обычно, глаза его потемнели, к лицу же частично вернулась прежняя бледность. 
- Пусть его, об такого руки марать, только... - норд умолк на полуслове, заметив жест герцога: маг, медленно повернувшись в сторону вопящего аристократа и выбежавших ему на поддержку дружков, посмотрел на них со всем, имевшимся в его запасе, презрением, спесью и - отчасти - горечью?
- Что же Вы, маркиз, кинулись в руки целителей, когда был шанс спасти герцога, - колдун не опасался гнева со стороны юнца, будь они даже не среди своих же земляков, а на просторах бархатной пустыни, он бы не переменил своего ответа. Обвинивший его в измене, аристократ, чья семья на хорошем счету в Даггерфолле, был раза в два моложе самого Роштейна, да и погибший его отец едва ли родился сильно раньше герцога Альдкрофта. И оттого был сейчас опаснее, ведь что как ни молодость придаёт смелости безрассудству.
- Не тебе, змею, лишившемуся всей семьи в одночасье и не поведшего даже бровью, судить мои ратные заслуги! Думаешь, кто-нибудь в королевстве поверил в твоё притворство? - орать на весь лагерь новоиспечённый герцог не орал, подошёл к оппоненту ближе и выплюнул слова ему в лицо, будто разговор казался ему унизительным и недостойным, но необходимым, как необходимо решать будущее плебса в своих землях.
Поверили, конечно же поверили - это Волдери знал наверняка, потому-то и не повёлся на жалкую провокацию Эслейна. В отличие от него, Роштейн умел слушать, о чём шепчут окружающие и выискивать из общего потока ценное и пустое.
- Кому, как не мне понять Вашу боль?..
- Умолкни! - сделав ещё шаг, приблизившись чуть ли не вплотную, этот храбрый муж Шалгоры побелел от злости, что новая скатерть в замке Альдкрофта. - Ваше сочувствие, герцог, сродни бокалу яда!
- И Вы добровольно принимаете яд, Ваше Сиятельство, заговорив со мной, - перетёкший в официальный тон, разговор теперь играл на руку колдуну: во-первых, полноценным герцогом Эслейн ещё не стал, и Волдери без опасений обращался к нему, как к маркизу, во-вторых, они находились посреди военного лагеря, а не в таверне, чтобы опускаться до банальной грубой перебранки.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

В Хай Роке не принято вот так вот напрямую высказывать в лицо врагу, что о нём думаешь - это не Скайрим, в Скалистых Землях за такое могут и на дуэль вызвать. "То-то Скьялди порадуется", - лениво подумал герцог, переводя взгляд с собственного рукава на лицо хамоватого аристократа. Зато в Хай Роке принято решать дела, не доходя до судов, как то любят в Сиродииле - на месте, чтобы затем предстать пред судьями защитником рода, интересов, людей... если денег в достатке - поверят. И вот тут-то Волдери небезосновательно был на стороне Хартленда, а не родных обычаев.
Норд стоял наравне с герцогом, не заходил вперёд, будучи всё-таки слугой, а не равным ему, но и за спиной не стоял, опасаясь, что этот взбалмошный юнец схватится за оружие и тогда хорош будет телохранитель мага, не успевший вовремя среагировать. И пусть над головой светят хоть три солнца, а Роштейн ставить хоть десять щитов, стоять позади северянин не станет.
- И Вы станете теперь мне указывать, какой стакан с ядом выбирать?! - вспыльчивый и, кажется, распалённый своими дружками из мелкой аристократии, Эслейн не унимался, и не унялся бы, покуда не довёл перебранку до рыцарских ушей, не появись на сцене новое лицо.
На императорского человека отреагировали по-разному, зато все и скоро: маркиз, вероятно, подавившись своей спесью, что-то промямлил о принятии вызова, когда отгремит война и увёл всю компанию в шатер, из которого они до этого и вышли, не преминув кинуть гневливый подозрительный взгляд в сторону королевского советника; норд недружелюбно, из-под нахмуренных бровей посмотрел на новоприбывшего, а герцог поначалу даже не обернулся, покуда не проводил взглядом своих земляков до полога их шатра.
- Целителя?.. - только сейчас посмотрев на человека в доспехе с имперским гербом, маг словно опомнился. - Да, конечно. Если позволите, не здесь, - жест, который мог бы обозначать сетование на солнце, стал скрепляющим элементом между фразами. - Пройдёмте в западную часть лагеря, сэр..? - спрашивая имя, герцог не ждал ответа. Небеса могут разверзнуться гневом аэдра, династии сменить друг друга, мир поглотят разрушительные войны, а сам Роштейн сменит ещё ни один пост, но умение складывать факты и слышать - а голос говорившего он слышал также отчётливо, как и голоса Скьялди и маркиза - у него не отнять.
- Скьялди, найди Сайсу, вместе вернётесь к рыцарям Ворона, - не оборачиваясь повелел колдун, точно зная что норд выполнит его приказ, даже будучи неуверенным, можно ли оставить герцога с неизвестным. - Имперская разведка на удивление слажено работает, - это уже "имперцу". 
Всеобщий здесь, в бретонском лагере, понимали также хорошо, как родной бретонский - тамриэлик мало кого обманет.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Волдери улыбается, но из-за намотанной на лицо ткани его улыбка не видна окружающим. На фразу он не обращает внимания, идёт целенаправленно к своему шатру, где можно свободно говорить - не стены альдкрофтского замка, конечно, но в окружении своих рыцарей Роштейну спокойнее, нежели за пределами целительского участка лагеря.
- Никого не пускать внутрь, - кинул герцог стоявшему под навесом воину с нашивкой альдкрофтского герба на плече - рыцарю Ворона - и поднял полог, пропуская своего гостя вперёд.
Внутри шатра свободного места оказалось не так уж и много: стоящие по правую руку столы, заваленные алхимическими ингредиентами, бумагами и алхимической посудой, упирались в узкую полку, забитую книгами, свитками и инструментами, табурет оказался задвинутым под стол, напротив красовалась перекладина на деревянных ножках, где ютились мотки ткани, ленты бинтов, частью в пятнах от не смывающейся крови, частью изорванных, и разная посуда на полу. Наспех сколоченная, низкая кровать уместилась прямиком за стойкой, а между ними, впритык, стоял сундук. На полу не было ни ковров, как в королевском шатре, ни других тряпок - камень руин герцога устраивал больше, чем собирающие пыль предметы.
И везде песок, нанесённый на сапогах и одежде, - на полу, на полках, даже между страницами книг и на кровати. От него, казалось, спасу нет: вотще чаяния избавиться от крови пустыни.   
- Я слышал, что император прибыл самолично, - Волдери подошёл к столу и выудил из-под завалов кружку, достал с дальних полок бутыль с вином, привезённым из Альдкрофта, а гостю предложил же сесть на табурет - кресел и удобных стульев со спинками в его шатре не имелось. - Думал, Эйдан сдёрнет меня из лагеря, но ни я, ни он, ни кто-либо другой не рассчитали, что Драконорождённый решит сначала держать совет с королём Джавалом, а только потом с хайрокскими владыками. Угощайся. Домашнее.
Только теперь, встав напротив, герцог скинул с головы тряпки, открыл лицо, заметно потемневшее из-за загара, осунувшееся из-за треволнений последних недель. Светлые волосы под жаркими лучами пустынного солнца стали ещё светлее и, с момента последней встречи братьев, заметно короче.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Привыкнув, что в лагере дверей нет даже в королевском шатре, а чрезвычайно важное донесение - повод побеспокоить даже в случае, если ранее был отдан обратный приказ, Волдери стоит лицом к выходу. Конечно, он услышит, если кто приблизится, но так спокойнее, привычнее.
- Этот юнец - без пяти минут герцог соседних с Альдкрофтом земель. Сложно запретить что-то... герцогам, - маг усмехается, смотря на брата из-под прищура. Сам он к вину не притрагивается, медлит: смотрит на родственника с вниманием послушного ученика на особливо важном уроке, норовит выцепить на братовом лице отпечатки последних лет, точно опасается, что странствия по Скайриму и Сиродиилу изменили его безвозвратно.
Ответный жадный взгляд королевский советник видит и допускает его возможность, не выказывает ни раздражения, ни недовольства.
И он готов бы ответить, что будучи советником Его Величества, не имеет власти над прочей аристократией, кроме той, что здесь, в лазарете, и что ему бесконечно жаль смазанного представившейся неприятной сценой момента, но объятия выметают мысли - ничтожные в сравнении с уже не строчками на пергаменте, а настоящим, живым братом. И колдун отвечает на жест охотно, нисколько не сомневаясь в правильности поступка. Слова, прозвучавшие мгновением ранее, про императоров и королей, пустые и без привычной для герцога интонации, как размытый, нечёткий, выловленный периферийным зрением образ.
- Ты прав, пожалуй, - легко соглашается старший. - Я помню неуверенного в своём выборе молодого человека, а теперь вижу перед собой рыцаря! Не возьмусь гадать о понимании, - наперекор откровенности младшего, Волдери не говорит о себе, и о том, что чувствует он сам, откупаясь ответами - всё ещё присматривается, изучает. Слишком мало времени, чтобы чародей мог уверено заговорить, не опасаясь не столько брата, сколько слуги императора. - Себрис... - точно пробуя давно не произносимое имя на вкус, проговаривая медленно, тихо, - не разочарован увиденным и услышанным?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

С одной стороны слова Себриса кажутся герцогу не лишёнными смысла, с другой - ему остаётся только набраться терпения и ждать окончания затеянной аристократией шарады. У него имелись свои преимущества и козыри в игре против недовольных обвинителей, но говорить об этом Волдери не собирается, не хочет вовсе продолжать разговор о внутреннем устройстве Хай Рока и мнении Империи на этот счёт. Склонённая вбок голова и примирительная улыбка становятся ответом императорскому слуге. Волдери кладёт неприкрытые ничем ладони поверх рук брата, кожей ощущая защищающие пластины перчаток.
Доспехи имперского типа, отличные от тех, что носят воины и офицеры Легиона, маг подметил сразу же, но ни символ ромбовидного дракона, ни декоративные элементы не помогли соориентироваться. Возможно, вопросы отпали бы сами собой, будь у брата при себе щит, но щита не было.
- Новая должность - не мой выбор, если ты хотел слышать именно это, - рассматривая доспехи младшего, маг улыбнулся, заприметив значок с гербом родных земель, а вот на почти выцветшую ленту внимания обратил меньше, словно вовсе не увидел её меж широких металлических пластин. - Но и жаловаться мне не на что. Как видишь, в атмосфере тягостной и нервной я ни в чём не нуждаюсь и моя участь похвальнее многих, сложивших головы за гордость Даггерфолла.
Их королевство не могло проигнорировать нападение, и герцог не скрывал перед королём своего мнения, когда говорил с ним о возможности повторного нападения и необходимости принятия решений. В отличие от героически настроенных юнцов, решивших стяжать славу на поле брани, Роштейн видел войну кровавой, затратной и с возможным безрадостным для бретонов исходом, но именно она была необходима всем этим сонным мухам, называющим себя рыцарями и вассалами Эйдана, чтобы вспомнить, кто они на самом деле.
- Моя история - открытая книга, братик, - старое домашнее обращение в военном лагере звучит глупо и неуместно, но в шатре нет посторонних и говорит колдун негромко. - Ты же повествуешь о предыстории, но не заходишь дальше оглавления и пролога, и я начинаю думать: а не затеял ли ты игру, - что так на тебя непохоже - и не ждёшь ли моего в ней участия?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Весттри... долго ещё этот проклятый городок будет икаться теперь уже главе семейства Роштейн - вплоть до гробовой доски; клубок иллюзий из воспоминаний жжётся также сильно, как Себриса выводят из себя прислужники Хирсина. Сколько ни старайся, забыть насовсем не получится.
Вот и сейчас, скривив губы в кривой ухмылке, Волдери опускает взгляд, даёт знак младшему не касаться этой темы в дальнейшем. Как он не ответил пять с половиной лет назад на короткий вопрос - тяжко ли? - не ответит и теперь. Семейная упёртость то, иль же гордость - не сказать наверняка.
Общение знаками заканчивается также, как начиналось - резко и без намёка на продолжение. Тема меняется и герцог слушает внимательно, он ещё не осознаёт, что их с братом разговор должно быть смотрится нелепо: в дальнем углу шатра, стоя рядом друг с другом, чуть ли ни вплотную, и делясь последними новостями, точно заядлые сплетники.
- В таком случае, - голос становится мягче, - наши пути в чём-то схожи.
Эйдан, конечно, не спасал Волдери от драконов, но его попечительство немало успокоило герцога, и в той же мере обязало служить короне настолько верно, насколько может позволить его вёрткая натура и характер театрального сценариста. Любящий дёргать за ниточки, он даже клетку превратил в собственную неприступную крепость.
- До Даггерфолла доходили разные вести, но о Клинках - ни одной. Не удивительно, скажешь ты, где Империя и где Хай Рок. Но у Хай Рока есть уши в самом сердце Сиродиила, - намекая на советников Рубинового Трона, маг бросил взгляд в сторону выхода из шатра. - В определённых кругах опасаются мидовской полиции, порой даже больше чем членов Совета Старейшин, которые, как известно, склонны припоминать старые обиды, заняв удобное место за столом в Башне Белого Золота, но о Клинках ни слова. С тех самых пор, как альтмерские эмиссары выкатили злосчастную телегу с головами орденских агентов.
Комбинации "поклялся, тайным, на пальцах пересчитать" подействовала на мага, как на любого, знакомого с интригами не понаслышке, - говорил Волдери тихо и стоял теперь совсем уж вплотную к брату. Не верил он лагерю, как и не мог верить ранее королевскому дворцу.
- Но если орден и правда возродился, их бояться в провинциях будут больше, чем некогда последователей Марука или талморских эмиссаров ещё года два назад.
Слишком уж привыкли в Скалистых Землях к вольной жизни, к халатности, с которой Империя ведёт дела - казна получает налоги и ладно.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

В лазарете военного лагеря каких только запахов не витало, особенно в те дни, когда песок между лагерем и Сэнтинелем становился багровым от пролитой крови и смердел ничуть не хуже ямы, полной трупов. Изнеженные сынки и дочки богатеньких родителей с мешком влияния в королевстве, те, которые прошли обучение в Коллегии Шепчущих и решили, что способны быть настоящими полевыми лекарями, не раз и не два падали в обморок и отнюдь не всегда из-за нелицеприятных картин раненных, но от той вони, что заполоняла помещения. Так что каких-либо неудобств старший из братьев не испытывал.
- Уверен, скоро о Клинках заговорят по всему Тамриэлю, - маг прислоняется скулой к щеке Себриса, когда тот наклоняется вперёд, на мгновение, и закрывает глаза - спокойствие и удовлетворение, это, наверное, то что испытывает альдкрофтский аристократ в данный момент. И как бы ему хотелось, чтобы суетливые будни остались за тонкими тканными стенами шатра, вместе с недовольством малолетних выскочек и требовательными приказами королей.
Вволю насладиться моментом ему мешало осознание, что в любую секунду может пожаловать или его помощница по лазарету, или люди короля. Поэтому, стоило Себрису отстраниться, он отнял руки и жестом напомнил про табурет и вино, а сам устроился напротив, на высоком сундуке.
- В Альдкрофте сейчас, наверное, все как на иглах из-за сложившейся ситуации: сначала нападение, потом моё отбытие, а напоследок ещё и орден Ворона, о котором не слышали в тех краях с Третьей Эпохи... - сцепив пальцы в замок, колдун всё-таки задаёт вопрос, который ещё минуту назад считал ненужным. - Ты пришёл проведать меня или у тебя есть какие-то дела в лагере?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Слишком многое поменялось, - памятуя о мелкой знати во времена их отца, герцог оглядывался и видел теперь только кучку слабых, трусливых лицемеров, но лицемеров подлых - таких удобно использовать кому-то, кто выше и сидит прочнее, например - Каморну. Тем более сейчас, когда армия Даггерфолла далеко, а в герцогстве нет надёжного управителя.
На мать наследника Волдери не надеялся, понимая что не смеет требовать от неё большего, чем та способна дать.
- Ты помнишь замок? Помнишь, сколько народу там жило ещё лет шесть назад? А какие отец устраивал приёмы - королям на зависть... - маг позволяет себе предаться ностальгии, смотрит на брата с лёгкой тоской. - Конюшни насчитывали сотни лошадей разных пород, а по двору нельзя было и шагу ступить, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Теперь там тихо... - он отводит взгляд и замолкает, точно понимая, что не хотел заводить тему о доме.
Впрочем, поддерживать долго невесёлые разговоры о доме он не стремится и с охотой переключается на настоящее, меняется в лице и отвечает уже собрано, уверено.
- Как говорят в Сиродииле? Vulpes pilum mutat, non mores? Я сюда не славу стяжать прибыл, - Волдери ещё слишком живо помнил слова Эйдана, сказанные ему по возвращении от короля Джавала, но всякая птица в своей стае хороша. - По счастью, в лазарете моя помощь может понадобиться, только если кого придавит балкой, так что я полностью в твоём распоряжении. Распорядиться о трапезе, воде и чистом белье?
С точки зрения соблюдения формальностей всякая фраза заняла своё место, не хватало разве что...
- Или предпочтёшь посмотреть на рыцарей Ворона? - не без интереса спросил герцог, чуть-чуть подавшись вперёд.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

На первые вопросы герцог не отвечает, точно время, выделенное для разговоров, кратко и успеть всего невозможно, а он торопится, торопится не из-за дел или обязанностей перед короной, вовсе нет - время на войне значило всё для одних и ничего для других. Размеренный темп жизни, привычный многим прибывшим в Хаммерфелл бретонам, утерян, кажется, навсегда и вокруг - спешка, спешка, спешка...
Осторожным жестом старший просит Себриса убрать руку и позволить ему встать, поднимается и, обернувшись, открывает тяжёлую крышку сундука.
- Увы, графика я не составил. Не успел, - указав на зеркало, занимавшее половину внутренней стороны крышки, полочки и предметы. Берёт один из гребней, крепкий, с частыми металлическими зубчиками, и, протянув, спрашивает: - Помочь? - наверное, не слишком удобно тянуться назад, будучи облачённым в доспехи, - думается ему.
В иной раз вопрос об ордене вызвал бы у герцога пренебрежительную ухмылку, теперь же, промолчав и выждав, он сделал вид, будто нисколько не удивлён неосведомлённостью младшего - и верно, не до истории родных земель, когда на уме баланс эфеса и клинка.
- Это старый орден, исчезнувший после Деформации Запада в Третьей Эпохе, когда Даггерфолл поглотил старый Двиннен, отдалив от Камлорна выход к заливу Иллиак. Как несложно заметить, название напрямую связано с гербом владений и нашей семьи. Это то, что Империя позволила Даггерфоллу в связи с обострением отношений с нашим соседом, Сэнтинелем, и в связи с возможной, а теперь уже неминуемо начатой, войной. Надеюсь, мне не стоит объяснять, почему именно Альдкрофту выпала такая честь?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Опытным путём имелся шанс проверить: волосы расчёсываются даже когда, искупавшись в водоёме, поваляешься в грязи, а под конец насобираешь всякого мусора на космы. Медленно, болезненно, но реально.
- А Камлорн... неужели не знаешь? - на какое-то время герцог замер, но вскоре лишь тихо фыркнул: кажется, он переоценил степень осведомлённости Себриса. 
Ни ловкость рук Волдери, ни качество серебряного гребня не оказывало большого влияния на скорость распутывания волос. И это не могло не радовать - медленный и методичный процесс обрекал Себриса на долгое пребывание в полной власти старшего брата. Какое-то время маг молчал, задумчиво всматриваясь в одну точку.
- Все королевства получили приказ от Императора, а в день рождения короля-Дракона многие представители знатных родов пяти королевств слышали о планах Даггерфолла - громкое декламирование, наглядное, по обыкновению настолько же бесполезное, настолько пафосное. Мы громко объявили, что не позволим посягать на наши границы и оставили эти самые границы голыми, что новорожденный ребёнок. И если бы я не знал бретонскую натуру, то остался бы спокоен, однако - к счастью или к сожалению - покоя во мне столько же, сколько у первого из Септимов всепрощения, - первая эмоциональная волна пошла на нет, голос и интонации колдуна стали более привычными, да и говорил он, как и раньше, в Даггерфолле, легко, будто рассуждая о погоде или выгодной торговле. - Всё что я мог доказать Его Величеству Эйдану, я доказал здесь, в Хаммерфелле: новообразовавшийся или точнее возродившийся орден Ворона в песках Алик'ра - все до единого. Веская причина раз за разом возвращаться к мыслям о соседе, не участвующем в войне против Сэнтинеля.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Тоже мне разнеженный аристократический сыночек! - наигранное возмущение, окрашенное шутливостью, резко резонировало с общим тоном беседы об армии и границах. - Сиди ровно, постараюсь не тянуть, - конечно же маг лукавил. По его ощущениям он вовсе не тянул и не дёргал, да и не спешил никуда - как же, поторопись тут, когда отвлекаешься то на разговор, то на голос, в который чародей вслушивался не без удовольствия.
Звуки улицы, проникающие сквозь тонкую ткань шатра, говорили колдуну о размеренности жизни в лагере: не происходило ничего сверхъестественного, опасного, будоражащего, в общем ничего, что бы могло заставить людей торопиться по хаммерфелльской жаре.
- У Сентинэля стены и воины, у Даггерфолла инженеры и маги. Магов в армии немало. Отплывая от берегов королевства, никто и помыслить не мог, что на самом деле встретят в песках соседствующего с Хай Роком государства. Были знатоки Алик'ра, но и они не видели особых преград, чтобы даже с минимальным войском выдвинуться против редгардов. Бретоны очень плохо переносят оскорбления от пришельцев с Йокуды, - всё это Себрис и так знает, но заговаривать об истинном положении дел, о неофициальной, а реальной преданности Альдкрофта Даггерфоллу, опасно: они всё ещё находились в лагере бретонов, - В конце концов, что я ещё мог сделать в сложившейся ситуации, кроме как покориться воле короля? - герцог не ждал ответа, он и так, вразрез с письменными источниками численности армии и устными заверениями, озаботился чтобы хоть сколько-нибудь способных держать в руках оружие людей оставались в родных землях. Отчасти у него получилось, отчасти нет. Те, которые остались в Альдкрофте, не воины, отнюдь.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Серьёзно? - Волдери отвечает улыбкой на улыбку и замирает на время, смотря на брата сверху вниз, как бывает только в моменты, если старший стоит, а младший - например, сидит.
Непривычно. Встречать, видеть в доспехах другой провинции, разговаривать как сейчас - всё чуждо, ирреально, будто один сплошной сон, начиная с вести в виде письма. Письма из Империи.
А что до бывшего герцога... Роштейн несильно мотнул головой, выметая лишнее, прогоняя поутихшие, но всё ещё неприятные эмоции: прошлое - прошлому.
- Лет через десять из новейшей истории Даггерфолла бери примеры - они скажут лучше всяких слов и заверений. Наврут как всегда немало, перевернут с ног на голову, припишут успехи не тем, кому они принадлежат, а очернят невиновных, но мыслящий всегда найдёт правду, отделит зёрна от плевел. Красиво петь много кто умеет, но верить велеречивому или нет - кто знает, может, перо держит и вовсе не историк.
Не признавая ни отца, ни его методов, выбирая иной путь, Волдери не находил возможным делиться собственным мнением ни с одним живым существом Нирна: то и по голосу, и по ироничному взгляду легко угадывалось. Он бы всё свёл на шутку, лишь бы не говорить о прошлом... сейчас.
Касание костяшками пальцев щеки, совершенно непроизвольное, скорее как ответное действие, - оно одно заменяло все слова, сказанные и ещё не произнесённые. Что там до войн, обоюдной неприязни народов, даггерфолльских перепалок и бретонских интриг, разве можно отвлечься от секундного, мимолётного "сейчас", чтобы вспомнить о насущном и вечно цикличном "потом"?
- Даггерфолльская мода на аликрский манер твердит, что волосы должны быть забраны любым удобным воину способом, а остальные и вовсе могут ходить как душе угодно. Или рискнуть.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Пояснять старший берётся спокойно и терпеливо.
- Любое отклонение от общепринятых установок, будь то этикет или мода, или даже манера поведения - риск, - один из самых ярких и очевидных примеров - их собственную семью, отчасти перенявшую вкусы Камлорна в строгом Даггерфолле - он не приводит, но говоря о риске, подразумевает именно их род. - Проще указать на виновника, проще обратить внимание короны на оппонента, если он выделяется из толпы ряженой аристократии. А не изменил ли он ценностям родного государства? А не перенял ли привычки враждебной стороны? При этом, заметь, никто до сих пор не возбраняет пародирование альтмерской культуре. Подай мне ленту. Из сундука перед тобой.
Пожалуй, выходки Себриса его не удивляли как раньше, воспринимались спокойно и вместо какой-либо реакции герцог только улыбался. Заплести косу - минутное дело, не требующее особых навыков или долгих лет практики, особенно когда у самого волосы полжизни длинные, а врождённая брезгливость, вкупе с параноидальностью и просто переменчивым настроением, то и дело не позволяют подпускать к себе прислугу.
- Четвёртая Эпоха гениальна на безумия. Три дня назад, скажи кто-нибудь, что Император прибудет в Хаммерфелл лично, я бы, пожалуй, ответил неверием, - герцог усмехается. - Небось его отъезд поселил панику среди Совета Старейшин.
О высшей знати, как величались советники Империи, у Волдери было двоякое мнение: с одной стороны большое количество бретонских аристократов в Совете являлось залогом выгоды для Скалистых Земель, с другой - они изжили себя. Примером был последний год, промежуток безвластия в Сиродииле, полной суматохи и крахом всего, чего успели добиться Миды. Кажется, выжили только представители Пенитус Окулатус, но и тех, если верить слухам из Скайрима, немало потрепало Тёмное Братство - ассасины Ситиса почувствовали свободу в отсутствии порядка и дерзнули покуситься на императорскую жизнь, повергнув Империю в пучину хаоса. И Совет Старейшин не смог или не пожелал исправить положение страны.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Шакалу только повод дай, он кинется.
Как-то по-другому отзываться о даггерфолльской аристократии герцог не хотел, ему с лихвой хватило и поклёпа, и попыток подсидеть его - из-за зависти или страха? - ответа он не знал. А что знал, о том с презрением молчал, сохраняя эти знания для удобного случая, когда занесённый клинок защитит закон.
А в Совете Старейшин... туда стекался обычно весь цвет бретонской алчности и корысти, властолюбия и презрение ко всем, кто не относится к ним самим и не считается с ними. И всю эту супницу закрывал железный колпак немногочисленных строгих имперских представителей знати.
Раздумывая о бретонской знати и её проявлениях, Волдери принял из рук брата ленту и неспешно вплёл её в густую себрисову косу - серебристо-серая цвет выделялся на фоне тёмных волос, но не портила гармоничности картины в целом.   
- Мне сейчас ненадолго надо вернуться в лазарет, буквально на полчаса. - наклонившись вперёд, герцог протянул гребень, как прося положить его на место, а потом посмотрел в глаза брату. - Составишь компанию?

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».