В любезно предоставленное одеяло маг кутается только после того, как утоляет жажду и отставляет бокал - подальше, чтобы не задеть ненароком.
- А Колдовство и вовсе забросил, - подводит он итог, устроившись на плече брата и поделившись одеялом.
- Отчего? - Себрис обнимает брата и ему интересно. Интересно обниматься в одном одеяле, слушать про эксперименты с магией, просто слушать - тоже, особенно когда руки заняты братом.
- Я еле-еле продвинулся в Восстановлении, пока  Ордене просиживал, а на другое и не замахивался, но мне всё ещё интересно слушать.
- А Мистицизм? - про Колдовство он ответит позже, сначала хочет слышать ответ.
- Учителей не найти. Книги иногда попадались и я занимался, но из одних книг многого не нахватаешься, особенно в самом начале. Простые вещи вроде бы выходят, а как замахнуться на сложные я пока не понимаю.
- Про книги это ты зря. Зависит от книг. Найти такие в Империи, небось, легче чем на Саммерсете, хотя не поручусь про Острова. Даже из Даггерфолла - можно. У имперцев же Морровинд под боком, и тёмных эльфов в достатке. Ищи среди них: если мир когда-либо и знал славных мистиков, то почти все они из Телванни. Не потому что обогнали альтмеров по мастерству, но потому что не боятся экспериментировать и работать с тонкими материями, - Волдери помолчал, думая продолжать ли. - Сравнить даже и с тем же Колдовством. Мне как-то попалась книга Дивайта Фира, мага Дома Телванни - альтмеры так о магии не пишут, для них любая магия - тайна, для данмеров - наука.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Главное, чтобы это были не библиотеки Коллегии Шепчущих: эти "великие чародеи" цепляются за свои книжки, в которых по большому счёту нет ничего полезного, будто сами их писали. Ты уже слышал их секретный язык? Я очень люблю наблюдать за молодыми магами в Альдкрофте, которые несут полную околесицу, а вид принимают, точно обсуждают глобальные проблемы, - говорить о чём-то действительно серьёзном чародею не хочется и он готов поддерживать любую тему, лишь бы та не касалась его лично - о магах так о магах, о книгах - ещё лучше.
- Не пришлось. До сих пор я с одним только близко познакомился и того из под самой стены утащили в итоге в лазарет, хотя мальчишка держался лучше, чем я ожидал.
Теперь уже Себрис откидывается назад, притягивая к себе брата всё так же тесно и крепко.
- А он сильно секретный? Или обычная перестановка слогов, как в дестких играх? Ну, помнишь? КаЯ мню-ка-по  к-ка-ка камы кав токаэ ликаракаиг...
В этот раз уволочь себя Волдери не позволил, извернулся и прежде чем принять удобное положение, скинул таки обувь. А затем, не стесняясь, ложится прямо на брата, подпирает подбородок рукой - на уровне груди Себриса, свободную же устраивает на подушке рядом.
- Все маги, оказавшись рядом с тобой, обречены на прыжки через препятствия, - герцог смеётся и это явственно слышно по интонации.
- Они же учёные, у них в распоряжении целые библиотеки: словари древних языков, учебники по лингвистике и многое другое. Те, которых я слышал, говорили на очень упрощённом и искажённом старобретонском, чародеи постарше, говорят, и правда общаются на "языке магов", могу предположить, что это язык из мерской группы. Тот же айлейдис или двемерис. Хотя вряд ли двемерис.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Тон герцога сильно резонирует с тоном Клинка - он иначе относится к наследию древности, иначе смотрит на историю, да и на руины тоже.
- Даггерфолл вспомни. Город на останках атморской культуры - уникальной, между прочим. На чём там Вэйрест стоит даже коренные жители не в курсе. Все старые города так или иначе - смешение эпох и культур.
Следующий вопрос попадает точно в цель: маг не злится и не выказывает особой озабоченности, но широко и почти довольно улыбается. Он давно хотел попасть в Алик'р, ещё когда ему в руки попала книга про воинов с Йокуды. Помня о такой расе, как йокумеры, Волдери предположил что магические таланты будущих редгардов пошли именно от них, а это значит что в песках Хаммерфелла ещё хранится память об одной из самых старых рас Нирна.
- Была. Редгарды, как и атморцы, пришлые. Они резко отличаются от тех народов, что населяли Тамриэль в Меретической Эре, но та магия, которой пользовались древние йокуданцы отчасти превосходит даже айлейдов и фалмеров с их алтарями. Много ли ты знаешь магов, способных записать свои воспоминания на табличке? И передать через века.
О том, что он такую табличку, кажется, нашёл Волдери молчит - у него ещё не было времени для изучения находки.
- А ещё здесь есть руины нэдов. Мы лагерь около них ставили.
Ну конечно, это ж не герцог по подземным катакомбам Империи гонял невесть что. Себрис вздыхает, но брата слушает внимательно - услышать про магию иных народов ему и впрямь интересно, особенно когда рассказчик говорит понятно, без лишней зауми и пафоса.
- Ставили лагерь и не залезли? Не успели что ли?
- Почему не залезли? - почти оскорблённо. - А откуда бы я знал, чьи это руины? В первый же день. Ммм, правда, если бы у нас часть лагеря не ушла под землю, боюсь, никто бы и не озаботился содержимым руин, пока в один прекрасные день оттуда бы не полезли ламии.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

О том, что "втемяшилось" не принцессе, а герцогу никто, конечно, не говорит - нет смысла.
- Знакомо. Старая клинопись - у йокуданцев такой не припомню ни до смешения с сиродииликом, ни после. Но, - маг тяжело выдыхает, - я обращал внимание на окружение ровно до момента, когда нашёл нечто интереснее: табличку размером со старый кодекс - полторы ладони в ширину, три в высоту. Думаю, нет смысла говорить, почему она меня так заинтересовала - текст написан без заглавных букв... бустрофедоном.
- Но так же только очень старые тексты писали, нет? И вход в руины до сих пор открыт? - Себрис хмурится недовольно, настороженно - такие старинные схроны опасны всегда. И тогда, когда их просто разграбили - тоже.
- Не просто старые: ни один исконно тамриэльский народ, кроме, быть может, котрингов, не писал таким способом. Меры изначально писали так, как и мы теперь, акавири начинали строку сверху. А так... - Волдери приподнялся на локте, победно усмехаясь, - только пришельцы с Йокуды. И да, руины открыты, кому они нужны. Их вообще только ламии и используют, прячась от жары.
Самозабвенно рассыпаясь знаниями о древних народах, маг и не заметил того, что стало ощутимо жарче - душно почти как днём. В темноте не видно ни раскрасневшегося лица, ни азартного взгляда, зато отлично слышно - по голосу, сбивчивому дыханию, и ощутимо - по жестам, резким и нетерпеливым, неспособности находиться в одном положении, постоянному ёрзанию.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Зачем они мне? - маг даже не пытается скрыть удивление. - Вряд ли при прочтении надписей передо мною раскроются Врата Обливиона.
Тайна не тайна, а говорить о том что он собирается делать - не в его привычке. Спокойнее как-то, привычнее.
- Затем, чтоб тебя не убили там... ламии. Или те, кто желает, чтоб они тебя убили. Или любой из тех, кто услышав только слово "бустрофедон" почувствует вес золота в ладони.
Герцог фыркнул и улыбнулся.
- Завтра или когда время будет придёшь ко мне и увидишь её сам. Только если на входе увидишь девочку с виду лет двадцати не представляйся ей, пожалуйста, как Клинок, решит ещё что ты с арестом пришёл. Не хватало мне только драк прямо под дверью.
- Непременно приду, даже не надейся. Завтра вряд ли, если только ты не спишь ночами.
Теперь уже очередь Себриса фырчать - можно подумать это Клинки, а не Пенитус Окулатус имеют болезненную фиксацию на проведении арестов.
- Это не от меня зависит, что я ночами делаю, - маг непроизвольно смотрит в сторону окна, желает убедиться не пропустили ли они за разговорами начало рассвета, и успокаивается, видя всё такую же тёмную ночь.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Волдери переворачивается на спину и хмыкает, мол, да уж, знаю. Хотя особой разницы не видит в рубахах, всё равно всю уже измял, так зачем бы менять. Да и утром прыгать с одеванием, спешить, точно от замужней любовницы сбегая перед приходом супруга.
Шорох знаменует подобие победы - во всяком случае то, что приземляется рядом с Волдери на постель - точно рубаха, причём бретонского фасона, хоть и с непривычной для даггерфолльской моды вышивкой - смесь бретонского с сиродиильским.
- Держи. В свежем приятнее валяться...
Умостивший свой зад рядом Себрис явно уверен в сказанном - по крайней мере свои портки на длинную рубашку он меняет поспешно, но без смущённой торопливости, и залезает с ногами обратно на постель, устраиваясь у брата в ногах.
Рубаху герцог сразу не берёт, встаёт сначала, стряхивает с постели возможный мусор, только после начинает раздеваться: штаны встряхнуть и, сложив вдвое, за неимением гардероба уложить на пол, туда же переложить камзол (не хватало ещё спать на нём) и остальные вещи - не аккуратной стопочкой, конечно, но более-менее прилично. От предложенной рубахи тянет незнакомо - в Империи небось не используют те же средства при стирке, что в Хай Роке.
Пока маг скачет у кровати, задевает бокал и тот с возмущённо звенькает об пол.
- Вернусь домой, вышлю тебе вещей. И новые бокалы Джавалу, - маг тянется к брату и благодарно обнимает.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

- Ага! Ну хорошо, уговорил. Не вещи, так портного. Никаких проблем, - Волдери подался вперёд и ухватил брата за плечи с одной лишь целью - потянуть к себе, предлагая лечь. Завтрашний день им обоим предстоит провести на ногах, и если уж не спать, то хотя бы отдохнуть стоило.
- Бедный портной, - Себрис аккуратно укладывается с самого краю, растянувшись во всю длинну, - не знает, что его ждёт.
Клинок поводит носом, устраивается вокруг брата поудобнее и совершенно серьёзно выдает:
- Я невероятно рад, что ты пришёл. Ты не представляешь, насколько.
Положим, представлять он представлял - всё же рисковал больше именно Волдери: это из Клинков не выгоняют за дурную репутацию, а из советников очень даже. Но если бы маг действительно думал в первую очередь об этом, то уже бы попрощался, а то и вовсе бы не согласился оставаться.
- Я не мог не зайти. Не теперь, когда нас пустили в город, - в который раз за сегодняшнюю ночь объятия перемежались с теплотой слов, а герцог всякий раз реагировал, будто в первый. Мало, мало, не насытиться за такой короткий промежуток.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

То подыгрывая и позволяя себя "ловить", то напротив бодая брата в скулу, чтобы не крутился, маг полностью опирается теперь на ноги - свободные руки нужны обе. Безобидные поначалу, ласки становятся настойчивее - укусы больнее, не понятно только кого он этим дразнил больше, себя или Себриса, прикосновения наглее и ощутимее. Волдери выпрямляется и требует, чтобы брат приподнялся - его нереально раздражает преграда в виде ночной одежды и избавиться от неё - наиважнейшая задача.
У Себриса же вид едва разбуженного человека - он повинуется брату, покорно избавляется от одежды, но сам подрагивает и едва не скулит - то, как Волдери отстранился именно теперь воспринимается наказанием и несправедливостью, терпеть которую Себрис совершенно не намерен, а раз так - в арсенале воина и Клинка найдётся орудие возмездия. Сейчас он просто подпихивает сидящего верхом брата бёдрами и одновременно тянет на себя за перехваченную руку - он же сделал как Волдери хотел, верно? А теперь ему самому хочется от Волдери.. нет, явно не рубашку и свободной рукой он оглаживает брата по бедру и спине, повторяя его же, Волдери, движения.
Волдери просить снять рубашку не надо, он не поклонник моды в моменты близости и лишняя деталь ночного гардероба летит в сторону при первом же удобном случае, и всё, больше он младшему не мешает, не перечит и охотно подхватывает игру, которую сам же и начал. Сидя целовать брата в губы удобнее, слаще упиваться жаром натренированного тела, чувствовать его полностью и охотно поддаваться.
Маг пользуется моментом, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха, когда ему приходится движением головы откинуть с лица непослушные волосы. Секундная заминка, но в момент эмоционального опьянения предосудительно долгая, отдающая в теле дрожью и тихим, почти неслышимым стоном из уст.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Тихая спокойная податливость хороша в меру, но нынешняя прелюдия заканчивается лихорадочным состоянием мага - движения беспорядочные, дыхание вот-вот готово сорваться; его заметно потряхивает, от немых просьб Волдери отказывается, переходя к действиям.
Ещё бы минутой ранее он был бы аккуратнее и терпеливее, но то ж целая минута! А теперь приходится впиться в плечи брата ногтями, хватаясь до онемения в пальцах, уткнуться ему в шею, подавляя очередной, особенно громкий стон и на пару мгновений замереть. И уж после кратковременной паузы настойчиво опустить ладони Себриса себе на бёдра, словно говоря тем самым: так и должно быть, так и планировалось.
Испугаться младший должен бы, но не успевает - отвлекают пальцы на плечах, пальцы на бедрах, вся эти сложная тесная, вспыхивающая огнём от случайных и совершенно-не-случайных касаний, фигура из основательно переплетённых тел,  и стон этот в шею - выбивает из колеи совершенно, не давая перепугаться от нового ощущения, а вместо этого жарко целуя брата в шею, сжимать на нём ладони собственнически, жадно, а потом сразу разглаживать, но всё равно не отпустить до конца. Кажется, Себрис стонет. Кажется, он стонет до неприличия, до крика громко....
Будь на то воля мага, он бы дал брату полную свободу, а здесь, в хаммерфелльской обители имперских Клинков, перекрывает стоны младшего долгим страстным поцелуем - правда, с некоторой долей сожаления, как если бы лет в десять получил желанную вещь в подарок, но совсем, ну совершенно не того цвета. Он, в отличие от Себриса, совершенно точно осознаёт что делает и шёл на это сам, без чьих-либо советов и подначек.
Сменив порывистость на осторожность, Волдери не торопится, даёт себе вволю насладиться достигнутым, прочувствовать момент, а заодно свыкнуться с новыми ощущениями. А дальше - дальше уже полностью доверяет брату контролировать его. Мелочи вроде слезящихся поначалу глаз и то и дело не хватающего воздуха его уже не трогают, а распаляют ещё сильнее... будто это вообще возможно.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».