И всё-таки эта скотина его зацепила.
Небо на пару мгновений закрыло собой массивное брюхо, едва не касаясь острых камней щели, в которой укрылся охотник за крылатым хищником.
Отдышаться, перехватить меч и...
На покатой снежной тропе, ровно в том месте, где взмахнул драконий хвост, многолетний камень вздыбился, мешаясь со снегом - такая мелочь в иной раз осталась бы незаметной, теперь же, когда Драконорождённый скайримско-имперский герой споткнулся и кубарем слетел вниз, чудом не свернув себе шею - всё-таки многолетняя выучка пригодилась и сгруппироваться он успел - промолчать оказалось сложно.
- Я тут! - на ноги Альва поднялся сразу же, ни меча, ни щита он так и не выпустил - лишь поэтому и "катился" недалеко: ребро щита застряло меж камней. - Ну! Сюда, акатошева тварь, сюда!
Дальнейшее улюлюканье предназначалось исключительно для того, чтобы раздразнить противника - голос у имперца твёрдый, не даром Седобородые призывали его на Высокий Хротгар и нарекли Довакином, а о том что его кто-то услышит кроме, может быть, Изгоев, селившихся в Пределе, он не думал вовсе.
Дракон завернул, сделал круг и стремительно кинулся на наглеца, расправляя крылья лишь тогда, когда потребовалось принять удобное положение вертикально и не врезаться всей своей массивной тушей в камень скал.
- Вот урод...
В отличие от человека, дракону требовалось заметно меньше времени на Крик, а ещё они имели такую привычку, как плеваться огнём, молнией или изрыгать мороз - коснись такой живого и вовек останешься стоять в забытой всеми богами земле Изгоев. К счастью, огненная струя лизнула голый камень и растопила снег вокруг - человек успел увернуться, закрываясь щитом от магии и отходя спиной в бок, туда, где по предположениям имперца оставалось ещё немного места до обрыва; поверни ящер голову и деваться некуда, а пока что... Перекат вышел неважный, да и вставать оказалось сложнее - оцарапанное драконьми когтями плечо давало о себе знать. До кожи не позволила добраться сталь нордского доспеха, но эта же сталь теперь, казалось, врезалась в плечо, принося массу не самых приятных ощущений.
Вдох-выдох.
У него оставался козырь, враг не понимал ещё, с кем именно сражается, а раз так, то Альве оставалось ждать удобного момента и ни на секунду не расслабляться. Конечно, Предел - не Хротгар, но всё-таки подъём немало утомил Довакина, как и прятки. Летать он, увы, не умел, стрелы кончились ещё полчаса назад, а бесполезный лук остался лежать на снегу, когда пришлось в очередной раз уворачиваться от острых когтей и опасного дыхания "божественной" рептилии.

Внезапная подмога, пришедшая откуда-то сбоку, дала немного времени и заставила Довакина в сердцах пожелать свернуть шею очередному герою, которые обычно только мешаются под ногами, не давая выполнять работу. Будь то хоть стражники Вайтрана, хоть талморцы, хоть сам имперский Легион - всё одно: рискуют зазря, а Альве потом приходится считаться с последствиями. Он же справлялся, пускай битва подзатянулась, но тактика против драконов у него своя. А теперь, когда рептилия, оскорблённая и раздосадованная стрелой в перепончатом крыле, кинулась разбираться с обидчиком, пришлось экстренно обходить валун и по тонкому карнизу пробираться туда, откуда летели стрелы. Направление задал сам противник - громадную тушу попробуй не заметь, вот как крыльями машет, аж ветер поднимается, а добраться - дело времени.
Знакомое по прежним находкам пение, вплетаемое в завывание ветра, достигло слуха Драконорождённого, стоило только оказаться на более-менее широкой площадке. Становилось ясно, почему дракон всё ещё так яро налетает на всякого, кого видит, а не убрался восвояси, когда понял, что одним своим видом назойливых людишек не отогнать.
- Сюда! - очередная попытка привлечь внимание к себе, подкреплённая на этот раз действием. Рептилия подлетела слишком близко к уступу, настолько, что достать мечом дракона оказалось легче, чем Криком. К тому же из-за своего же крыла, согнутого теперь по типу паруса, заметить имперца сразу - дело сложное. Взвыв, дракон было возжелал вновь взмыть в воздух, но только резко дернул лапой и хвостом, ломая камень в крошку и беспокоя не тающий даже летом снег - слишком много ран, слишком мало пространства для манёвра.
Вновь уйдя в защиту, Альва отступил на звук - туда, откуда доносится пение, на "помощника" он даже не смотрит, не знает где тот находится - если его не сожрал и не раздавил дракон, то прямо сейчас Карвейн помочь не мог ничем, кроме как отвлечь дитя Акатоша и продолжить схватку. Уступ, на который взгромоздился дракон, неудобен не только хищнику, но и самому Довакину.

- Красар мей кендов арк фэйн Кайзаль! - это всё, что мог сказать Драконорождённый, увидев толпу людей наверху. Оставалось только догадываться, поддерживает дракон его в сим суждении или нет, "хозяин горы" был по-прежнему слишком занят негодованием по отношению к гостям, бил хвостом и махал крыльями, клацал зубами и вёл себя как и подобает всякому приличному дракону.
Радовался Альва лишь когда его догнали (командир, что ли?) и начали призывать к оружию. Эти, наверху, потеряв уже одного-двух сотоварищей, быстро смекнули, что за рептилию им никто не заплатит, а геройские порывы тщетны. Умные мужики. Хоть мешаться не станут.
Вот теперь пора откинуть сомнения: дракон больше не на краю уступа, не слетит вниз так, чтобы пришлось его потом искать, люди разбежались, а кто не успел, уже или лежал, или зашёл Довакину за спину, да и сил оставалось всё меньше и меньше.
- Фу-Ро-Да!
Не дожидаясь, когда обалдевший дракон придёт в себя, Карвейн в пару прыжков сократил расстояние до дракона и всадил меч между чешуек на шее и тут же отлетел назад - ящер слишком резко мотнул мощной башкой, заревев так, что камень под ногами заплясал.

Какое уж тут нападение? Никакого - основным желанием Себриса было сейчас лечь на землю и голову прикрыть руками. Он бы может и лёг, кабы последний из наёмников именно так и не поступил - так что как-то снобизм не позволил. Вместо этого Себрис уперся ногами и изо всех сил постарался не щуриться и, со страху, например, не застрелить этого рогатого... ну, пусть норда. Потому что на его, внешнего наблюдателя, взгляд, этот вот, с рогами, не факт, что лучше дракона.

Долго валяться на земле дело гиблое, а уж привычному к путешествиям по Скайриму и охоте на драконов Альве вовсе в голову не пришло отдыхать при живом ещё враге. Хотя живым дракон оставался относительно недолго - пока крушил камень вокруг и сотрясал небеса дикими предсмертными воплями, хвостом бил да лапами перебирал так, что ещё б немного и ухнул бы вниз с горы. Но нет - завалился на брюхо и издох, отдавая душу-сгусток тому, кто победил в схватке. Золотистое облако окутало имперцами примерно в тот момент, когда он потянулся снять шлем - ощущение облегчения очень скоро сменилось тяжестью, будто поглащённая была не энергией, а сгустком чужих страданий, накопленных за многие-многие годы. Привыкая и привыкнув в итоге к процессу "кражи" душ, Карвейн уже не обращал столько внимания на закономерный итог. Он всё ещё слышал пение и помнил о присутствующих рядом, правда, до последнего не знал, живы ли они.
- Положь оружие, - обернувшись, произнёс Альва, смотря на того, кто всё это время, как оказалось, стоял позади, совсем рядом со спуском вниз.
Людей бояться не стоило: если мозги есть, не полезут, а нет - не его проблемы.

Что взять с бретонов, вечно они вспоминают о том кем родились, когда речь заходит о верности или хотя бы почтении. Пускай и в шуточной форме. Возиться с очередными наёмниками у Карвейна не было никакого желания, да и сил - тоже, а потому он только ухмыльнулся, глянув на бретона, и как ни в чём не бывало сгрёб вещи, чтобы затем устроиться под стеной. Читать новое слово сразу после схватки с драконом, как и ожидать что из саркофага никто не поднимется, было бы слишком наивно. А стена - отличное укрытие от северного холодного ветра.

- Слушай ты, Септим, - бретон перехватывает клинок и снова косится на стены и могильник: вблизи они нравятся ему значительно меньше, чем издали и оставаться здесь, даже и ради бесед с неизвестным рогатым воином ему не по вкусу. Про слова и стены он ничего не знает, но дар мистика настойчиво выпихивает его подальше отсюда, а оставлять спасшего их мужика местным личам, а то и чему похуже Себрис категорически отказывается.
- Зря ты туда сел, это плохое место. Собирай свои вещи, тут недалеко стоянка есть, там отдохнёшь, - и бретон таки делает шаг навстречу - если понадобится, он эту каланчу за шиворот отсюда потащит. В порядке возвращения долгов за спасённую шкуру.

Кажется, Карвейн успел закрыть глаза до того, как настырный наймит подал голос. Вот и чего бы ему не последовать примеру своих и не исчезнуть с площадки - заодно бы напарников догнал, тех из них, кто остался в живых.
- Я отдыхаю тут, - смотря из-под кустистых нахмуренных бровей, Альва не видел ничего опасного в месте, охраняемом личом и слышал его по-другому: северный ветер горласто завывал, призывая прочесть очередное слово ту'ума.
Связки ещё не восстановились, но с этим наглецом имперец при необходимости справится и без драконьей магии. Только как же лень вставать...

Вот за что ему всё это? То надрывно орущие крестьяне, которым, видите ли, капусту потоптали в ходе ловли дракона, то бретонские девы, кидающиеся к ящерам - и спасай их потом, то, вон, дюже заботливые... Альва поднял голову, вглядываясь в лицо подошедшего. Что, правда? Снова бретон?
- До Эвермора полдня пути на запад, - нехотя поднимаясь и хмурясь из-за неприятной ноющей боли в плече, ответил имперец. - Машешь ты им лучше, чем языком чешешь? - указывая на меч, - очень понадобится.
Проведя ладонью по камню стены, Довакин глубоко вдохнул и стал всматриваться в драконьи символы: вот "небо", а вот "хранитель", а тут, кажется, слово "ученье"; дальше непонятный символ - от него веет холодом и звенит он как морозная скайримская ночь - абсолютной трескучей тишиной заснеженных равнин.
- Некоторые спокойно отъезжают, - прежде чем прочесть слово, предупредил он стоящего рядом, - а другие иной раз так магией изнутри выбьет, что крышка отлетает высоко вверх - такой по голове схлопотать - прямая дорога в Этериус. А теперь отойди и не мешай, и попробуй не помереть в первые три секунды.
Никакой спешки; этот, который хранитель, встанет раньше, чем Довакин успеет прочитать слово - все они встают до, а не после. Подняв с земли меч (к слову, не самой лучшей работы - сталь строчная, но мастерства кузнецу, ковавшему меч, явно не хватало) и круглый добротный щит, Довакин ещё какое-то время выжидает, не поднимется ли "спящий" жрец, а убедившись в том, что всё тихо, обращает внимание на стену.
Песня звучит мощнее, заглушая все прочие звуки, сила ликует от прикосновения того, кто способен поглотить знания, хранившиеся в камне; барабанная дробь усиливает голоса, и слова песни становятся настолько понятными и естественными, словно Драконорождённый с самого рождения знаком с языком детей Акатоша и никогда не знал иной речи, помимо драконьей.
- Dovahkiin! - звали его те голоса.
Альва готов был уже "выпить" предложенную ему силу, но крышка с грохотом отлетела от саркофага, словно выбитая мощным напором энергии, крутанулась в воздухе и с треском разбилась о камень скалы.
- Атморская паскуда...
Было чему удивляться: паривший над саркофагом жрец мало того что оказался самым настоящим древним личом, так ещё и был окутан ледяным ветром, точно щитом.
- Молись, бретон, и пускай Боги услышат тебя!
Страх? Нет - раж!
Магия Изменения в помощь.
И ту'ум.
И, конечно же, капелька благословения Акатоша.

И вот это "фус-ро" помогло Карвейну "красиво" приземлиться у саркофага, будто его с ног сбили и уложили на лопатки - аккурат рядом с тем самым не понятно откуда взявшимся бретоном. Но ладно - зацепило "ро", краем совсем, а вот то, что последовало за Криком... Отсутствие шлема сейчас только помогало, ничто не закрывало обзор.
- Ну ни хрена себе атморские маги...
Обледенелое пространство, усеянное острыми скользкими шипами-льдинами, - это то, что теперь покрывало всё вокруг за исключением небольшого клочка земли за саркофагом. Знакомые им по первой стычке драугры также застыли, кто с занесённым мечом, кто беззубо осклабившись - ледяными фигурами, внутри которых по-прежнему звенела злая магия некромантов. Впору задуматься, а хватит ли у них сил, чтобы справиться с личем? Наверное, подумай Альва об этом и в его ясную голову пришла бы мысль, что от стены пора делать ноги, но Альва помнил лишь об одном - после заклинания магу нужно время для второго. У нежити, конечно, вон, посох в руке, но и у Довакина с собою имелся щит.
Из-за укрытия имперец выскочил так, будто его ужалили, и, подскальзываясь, прыжками понёсся к не до конца мёртвому жрецу.

Если бы Себрис сказал дома то, что сгоряча сказал сейчас, целуясь с землёй за саркофагом, его б, пожалуй, послали рот мыть с душистым мылом. Коллеги по Ордену непременно согласились бы, что герцогский сынок овладел таки бретонским разговорным, услышав, как именно Роштейн выразился, когда имперская оглобля прилетела вместе с какой-то совершенно незнакомой магической хренью, но вот когда бретон из-за саркофага выглянул, обширности и всеохватности его метафор могли позавидовать любые наёмники: во-первых, имперец уже нёсся на лича, оскальзываясь на ходу и вихляя всеми членами, как каджит на случке, во-вторых, его заклинание, похоже, опять не подействовало, хотя должно было! Всегда прежде работало! А в-третьих... в-третьих, Себрис совершенно и абсолютно не понимал, чем именно перекидываются лич и внезапно обретённый союзник - магия их не была похожа ни на какую, виденную Себрисом прежде и как-то исподволь, но сильно пугала. А пугаться Себрис не любил с детства.
Вероятно именно поэтому за саркофагом бретон не задержался - понятно было бы даже идиоту, что, отомри сейчас ледяные скульптуры или, к примеру, подведи имперца скользкий наст, и песня их поражения будет одной на двоих и не особенно долгой, как ни растягивай.
Вероятно поэтому Себрис первым делом метнул вслед незнакомцу простенькое заклинание, чтоб тот побыстрее и половчее бегал, а потом, практически на четвереньках, метнулся сам - пока драугры стоят столбами следовало, по-хорошему если, лишить их как минимум головы, а заодно, если придётся, зайти личу во фланг... но это если добежать успеется - в отличии от незнакомца Себрис нёсся не по прямой, теряя время на то, чтоб покромсать на ледяных истуканов: два раза под эбонитовым мечом уже жалостливо дзынькнуло, хрустнуло и всхлипнуло, угол между имперцем, атморским личом и бретоном всё увеличивался...

Щит там или не щит у этого лича, а делать нечего - на расстоянии Альва разве что спеть ему мог да погреметь доспехами в надежде, что либо первое, либо второе напугает неживого, заставит ретироваться. Но да где же там! Оставалось радоваться, что мозгов у этой развалюхи немного, что уже было продемонстрировано и теперь предстало перед людьми в виде ледяных скульптур.
На союзную магию Довакин практически не обратил внимания, привыкнув уже к поддержке, как минимум, одного мага Восстановления, но про себя отметил - магией бретон владеет. Хотя будь у него время на подумать, он бы скорее предпочёл не удивляться, вспоминая чем славится народ Хай Рока.
Личу достаётся толчок щитом, металл резко покрывается инеем, зато хотя бы сам щитоносец цел, невредим и точно теперь знает, чем ему грозит прикосновение к врагу. Меч только жаль, наверняка после битвы придётся покупать новый...

Это был не первый сильный мертвец на пути Довакина, но вступая в гробницу, Альва всегда готовился к ним и драугам. Но до этого он готовился лишь к драконам, и выход на сцену лича оказался неожиданностью. Как и появление бретона до этого...
Неизвестно, осталось ли в этих тварях хоть что-то человеческое, умели ли они оценивать обстановку вокруг них и выбирать наиболее опасную цель? Или же Альва настолько разъярил тварь, что бретон со своими стрелами и магией вообще не стоит внимания?
Ни скоростью, ни силой он не мог соперничать с мертвым. Мышцы болели от напряжения, в то время как лич могут биться хоть целую вечность и нисколько не устать.
Но ведь это всего лишь груда костей! И ничего больше.
К несчастью, это прах, сверхмеры зачарованный магией, не собирался уступать простым смертным. На крики больше не оставалось сил, магия изменения никак не могла помочь, оставалось уповать лишь на физическую мощь, но и у той были свои пределы.
Петляя между саркофагов Альва отчаянно старался не дать загнать себя в угол.
Новое заклинание бретона казалось жестом отчаяния, но он помогло пусть и на мгновение, отвлечь лича от главной добычи.
Этого хватило Альве, чтобы оказаться позади. Лич отреагировал мгновенно и вслепую замахнулся назад посохом. Едва предугадав этот удар, Довакин пригнулся, и этого хватило, чтобы подобраться к личу вплотную.
Резкий рывок вверх, и лезвие протыкает подбородок, проходит сквозь череп и выходит из макушки. Издав холодное шипение, тварь отстранилась, но еще была жива...
Рывок. Меч снова в руках. И новый удар грудь, защищенную лишь ледяной робой. Туда, где должно быть сердце... Альва знал куда надо бить.
И знал, что некоторые личи любят оставить прощальный подарок...
- В укрытие!
Не найдя другого, он перевалился внутрь саркофага, за мгновение до того как лича разорвала его собственная энергия. Но напоследок она преобразилась во множество ледяных сосулек, ударившись в которую точку пещеры, куда могли дотянуться. Спастись можно было лишь за саркофагами или внутри них...

Альва был наготове, прижимая меч к груди. На тот случай, если проклятому личу и этого было недостаточно. Коварство тех, кто решил стать бессмертным, подчас просто не знало границ. Но тишину прервал бретон, который все еще был жив. Что удивило, ибо до укрытия ему было далеко, а прыгнуть так далеко к ближайшему саркофагу и сам Довакин бы не смог с первой попытки.
Медленно поднявшись на руках, он в первую очередь посмотрел именно на остатки лича, от которого осталась лишь ледяная эктоплазма, которую можно было собрать и превратить в ценное алхимическое зелье.
Вот только Альва алхимиком никогда не был, у него не хватало терпения сидеть за всеми этими пробирками и часами варить один лишь ингредиент. Да и продать это за деньги, в которых он не нуждался, того не стоило, слишком много мороки.
Убрав меч в ножны, Карвейн отряхнулся и обернулся к бретону. Тот не выглядел так уж хорошо, его все же задело.
- Я помогу...
Может они не встретились при лучших обстоятельствах, но незнакомец показал себя храбро, и было бы низко вот так вот бросить его.
Не взирая на протесты, Альва аккуратно перетащил его назад и усадил рядом с саркофагом.
- Ты можешь исцелить себя магией?
У него самого были бинты, но в походном рюкзаке, который еще предстояло найти, он где-то потерялся в прошедших битвах.
Представляться или спрашивать кто такой бретон, и что он забыл в битве с драконом, Альва не собирался. Сам захочет, если расскажет, тем более, зная бретонов, еще могут оскорбиться от лишних вопросов.
Хотя Карвейн признавал, что все-таки некоторые стереотипы все еще были сильны в нем, несмотря на тесное общение с Амелией.

Альва обладал некоторым чувством юмора, ремарки бретона подчас остались непонятыми или оставленными без должного внимания. Серьезный донельзя, Довакин не испытывал радостного чувства от победы, лишь знакомое ему облегчение, что все закончилось, и что он, да и другие вокруг него живы. Большего и не требовалось.
Да, он сделал намного больше, чем может обычный человек, но если этим хвастаться, то ценность победы почти исчезает. Может, кто-то когда-нибудь сложит какую-нибудь легенду, а большего и не требовалось.
- У меня своя миссия, но думаю, ты это уже понял, когда видел бой с драконом. Думаешь, мне просто так интересно возиться в руинах и драться с опасными мертвяками?
Альва убедился, что бретон не собирается испускать дух, и его помощь будет лишней, после чего отошел к дальней стене, построенной странным полукругом, внутри которого были начертаны еле заметные письмена. Но стоило коснуться, как символы разом загорелись и озарили полутемный зал.
Знания древних проникли в голову Довакина, и не было никакой больше возможности изгнать их оттуда. Новое драконье слово плотно засело, и теперь у него появилось еще одно оружие в борьбе с драконами и всеми, кто встанет у него на пути.
- Для тебя ценности - это золото, может, артефакты. Но ни то, ни другое не спасет тебя от драконов, - вернувшись, возвестил Альва. - Они не миф, и не стихийное бедствие, которое пройдет и о нем вновь забудут на тысячи лет. Боюсь, нет. Боюсь, они пришли навсегда, чтобы возвестить об окончании этого мира. А вместо того, чтобы сражаться с ними, Империя погрязла в этой гражданской войне, а Доминион в своей надменности не понимает масштаба всей угрозы. Да и вы, бретоны, пусть и в составе Империи, но что для вас какие-то драконы в Скайриме?
Тем самым он уже собрался уходить, прикинув, что бретон не лыком шыт и может выбраться сам. Осталось лишь собрать остатки снаряжения...

Альва хотел было сморозить что-то погрубее, но сдержался. Он слишком много видел на своем пути просто глупцов, которые ничего не понимают или не хотят понимать, либо надменных и высокомерных, что не желают даже обдумать весь масштаб угрозы.
Но разве Довакин тот, кто должен это объяснять? Нет, он останется тем, кто будет сражаться с драконами, даже если все вышеперечисленные просто напросто будут сидеть на месте и ничего не делать.
Потому что это все не про них...
Бретон был настроен серьезно, особенно, когда зализал раны. Но каждое его слово отдавалось болью в сердце Альвы, без них он бы просто оттолкнул бретона в сторона, и достаточно легко, и просто-напросто ушел. Но не теперь...
Отбросив собранное оружие, следующим Альва сбросил на пол гробницы шлем, выступая вперед и представая перед бретоном во всей боевой красе. Он был сильно утомлен после битвы, тело налилось тяжестью из-за доспехов. Но на бретона его должно хватить...
И дело не в каком-то желании подраться и доказать свою правоту. Просто после такого он не собирался убегать от предложенного вызова, пусть это и выглядело даже не со стороны просто-напросто смешно.
- Честь и доблесть не спасают от драконьего огня, иначе бы множество воинов было бы еще живо.
Все эти благородные замашки давно разбились о суровую жизнь, а им все мало. Многие, вне зависимости от расы, порой как дети...
Но атаковать первым Альва не стал, ждал, пока это сделает бретон, раз уж ему так хочется. А вот без ответа он его оставить не мог...
- Ты думаешь, мне нравится смотреть на то, как моя родина медленно утопает во мраке? Нравится то, что меня изгнали из родной Брумы из-за проклятого Доминиона, который топчет все, что мне дорого, и который помог развязать эту проклятую войну здесь, в Скайриме? [- лицо Альвы оставалось каменным, но в глазах плясало пламя драконьей ярости. - Империя вместе с Титом Мидом продала всех. И да, ты прав, она продала Клинков. Но Клинки все еще верны Империи, той Империи, о которой ты сам говоришь. Мы там, где мы больше всего нужны! Здесь, в Скайриме! Пытаемся спасти вас от драконов, пока ты и подобные тебе ноете о своих проблемах и о том, как Империя обкладывает вас налогами! И из-за этого вы уже думаете разменивать свою верность ей, не так ли?! Как и Скайрим?! В эти темные времена происходят поганые и отвратительные вещи, но почему-то я не отбрасываю те идеалы, который должен нести в себе каждый житель Империи, неважно, бретон он, норд или сам имперец! Нападай, если желаешь, у тебя нет способа лучше, чтобы показать свое бессилие...

Отредактировано Альва Карвейн (27.09.2017 10:03:35)

- Если ты ничего не сделал, то смерть твоя в любом случае бесполезна, неважно, сколько в тебе было доблести, - фыркнул Альва на очередной пафосный выпад рыцаря.
Ему когда-то, да и во многом сейчас, не были чужды его идеалы. Но мир вокруг не любил тех, кто не проявляет хоть какую-то гибкость, часто он не оставлял им ни единого шанса. Только единицы были способны на подобное.
Был ли всегда благороден и свят Талос? При всей своей божественности, он когда-то был человеком, и не будет святотатством считать, что у него были человеческие слабости.
Смех же бретона вызвал только злобу, но не на него самого. Скорее горечь, потому что потом над ним также будет смеяться враг, который его повергнет.
По его походке и взгляду Альва сразу понял, что бретон не отступит, пока не завершит начатое. И не стал сопротивляться, прекрасно понимая. что сопротивление только раззадорит воина. Удар пришелся в скулу, но слабее, чем ожидалось. Либо в кулачном бою бретон был не так хорош, либо все-таки сказывалось истощение после многократного применения магии.
Отклонившись в сторону, Карвейн отступил на шаг назад, но быстро выпрямился, оправившись от удара, после которого даже в глазах не поплыло.
- Ударь также дракона, который придет тебя сожрать в милый твоему сердцу Даггерфолл, - Альва сплюнул кровь из разодранной внутри щеки. - Не сомневаюсь, поможет. Потом ударь кого-нибудь из Доминиона, когда они придут рушить и подчинять твое королевство себе. Потому что после нас и Скайрима - вы следующие. Неужели никто из вас даже не пытается увидеть хоть немного всю картину целиком?
Альва и сам ее не видел, ему было все равно, и он корил себя за это. Слепота. Вот главный порок всех живущих в Нирне. Даже Доминион слеп в своих амбициях. А драконы... они делают лишь то, ради чего были созданы.

Альва мог припомнить то время, когда он был таким же гордым и считал, что весь мир с легкостью прогнется, дабы приложить недюженную силу воли. Но все оказалось не совсем так, оказалось, что есть вещи, которые не зависят от простого человека, неважно, какой он расы. Но между ним и бретоном все равно оставалась одна большая разница – он не собирался просто так отдавать свою жизнь, готовясь умереть в любой момент, если того якобы потребует случай. Ему было важно – за что умирать, что жизнь гораздо важнее, чем какой-то ратный подвиг, который не изменит ничего. И дело не в эгоизме. Слишком много пришлось читать да и воочию наблюдать таких вот героев, которые гибли ни за что в войнах, которые ничего не решали или делали только хуже.
- Такую волю к великим свершениям и вложить во что-то путное, - перестав тереть ушибленную скулу, сказал Альва вслед уходящему бретону.
Устало сев на ближайший открытый саркофаг, в котором уже не осталось угрозы, Довакин решил все же попробовать развить мысль, что пришла ему в голову.
- И дело не в политике, а в том, чтобы не полечь в битве с первым же замшелым оборотнем. И убивать драконов – это наука не о том, куда нужно бить, чтобы их уничтожить. А в том, как выжить, чтобы сражаться дальше. Только это и должно иметь значение. Побеждать, не заваливая врага своими геройскими трупами, а вновь и вновь идти на врага, пока он не умрет.
Казалось, философия, основанная на разуме, но столь немногие к ней прибегают, считая это либо трусостью, либо нерешительностью.
- Мы, остатки Клинков, ценим каждого человека, и нам пригодится любая помощь. Можешь дальше сражаться так как тебе нравиться, за себя, за свои амбиции, за Хай-Рок. Я предлагаю сражаться за что-то большее. За то, от чего выиграют все, потому что цена проигрыша слишком велика, чтобы все жители Нирна вместе взятые смогли за нее заплатить. И тебе не нужно отрекаться ни от каких собственных клятв, так уж вышло, что наши пути не слишком-то расходятся.