Полноватая рыжая альтмерка молча кивнула напарнику и отбросила с лица прядь рыжих сальных волос. Его план был ей не по душе с самого начала, но она не рискнула выступать со встречными предложениями, тем более что с самого начала особенно и не горела желанием вообще участвовать во всей этой операции, однако оспаривание приказы в её положении могло кончиться для неё большими проблемами. Если бы руководить операцией поручили ей, то альтмеры сейчас не карабкались бы по скалам и стенам, рискуя жизнью, а прошли бы к своей цели по воздуху, незримыми для посторонних взглядов – она привыкла полагаться в подобных вопросах на свои зелья, а создание снадобья, которое сочетало бы в себе невидимость и левитацию, не потребовало бы от неё особых усилий, но агент не стал обсуждать с ней проникновение в форт. Сама алхимик приняла зелье, приблизившее её скорость и ловкость к его собственным непосредственно перед началом операции и потому держалась сейчас почти вровень с ним, всё же проигрывая в мастерстве. Ей несколько льстило то, что ключ от заветного сейфа доверили именно ей, хоть она и не до конца понимала мотивы такого выбора, однако всякое желание ставить под сомнение решения начальства у неё отбили в тот самый день, когда она стала талморской шпионкой. По той же причине она сейчас, тяжело дыша, ползла вверх по отвесной стене, вместо того, чтобы проявить инициативу и всё же продемонстрировать руководителю операции преимущества науки перед физическими упражнениями. Путь до заветного окна показался ей бесконечным, и всё же она предпочла пропустить агента вперёд, разумно решив, что он, даже если попадётся кому-нибудь на глаза, успеет это исправить, подняв куда меньше шума, нежели она.

На лбу альтмерки блестели бисеринки пота. Подъём по стене дался ей непросто, а потому всё, чего ей сейчас хотелось – забраться хотя бы в запертую, заваленную хламом кладовку и принять предусмотрительно захваченное зелье, которое придало бы ей сил ещё на несколько часов, а потому известие о том, что им придётся задержаться над пропастью, её отнюдь не обрадовало. Алхимик бросила на шпиона мрачный взгляд и попыталась сдуть с лица прядь рыжих сальных волос.
- У меня есть с собой сонный порошок, но я не уверена, будет ли он эффективен, если мы попытаемся запустить его в кабинет, – при его создании мне как-то не пришло в голову, что у меня не всегда будет возможность бросить его прямо в лицо противнику, – она покачала головой и обвела стену замка задумчивым взглядом.
- Уверена, милорд Норалл, вам известно, что я – далеко не лучшая шпионка на службе Альдмерского Доминиона, – прошептала девушка и резко мотнула головой, наконец, убрав мешавшуюся у неё перед глазами сальную прядь. – И всё же я сумела изучить поведение мужчин и женщин в опасных ситуациях. Не важно, меры то, люди или даже аргониане. Обременённые детьми женщины, если чувствуют угрозу, бросаются спасать сыновей и дочерей, те же, кто ещё не успел обзавестись таковыми, – шкатулку с драгоценностями. Мужчины же, как вы, возможно, и сами знаете, милорд, всегда ставят на первое место то, что может как-то приблизить их к достижению какой-либо важной цели, или же то, что, напротив, может стать для них серьёзным препятствием в этом. Если верить вашим источникам, этот надутый бретон, как и требует его положение, имеет жену и дочь. Его жена, опять же, если нас не обманули, сегодня в отъезде, а это значит, что кто бы ни присматривал за ребёнком, он или она обратят внимание лишь на то, спит ли дитя. Если мы поднимем тревогу, охрана бросится защищать своего хозяина и столь важные для его планов бумаги, но никто и не подумает, что кто-то мог прийти не за написанными на них мрачными секретами. Но сколь бы они ни были важны для хозяина этого замка, даже он расстанется с ними, если они вдруг станут платой за жизнь и здоровье его дочери. И, если мы узнаем, в какой комнате она спит, а я уверена, что она спит, иначе её проказы были бы слышны во всех коридорах замка, то, подняв тревогу возле кабинета, сможем согнать всю охрану в него, в то время как ребёнок останется без защиты. У меня с собой есть зелье, которое, будучи разлитым, выделяет густой чёрный дым. Полагаю, если забросить его в кабинет этого почтенного господина, мы выиграем достаточно времени, чтобы получить в свои руки нечто, за что он отдаст нам не только бумаги, но и ключ от сокровищницы, причём принесёт всё на блюдце с золотой каёмкой! – на бесстрастном лице девушки промелькнула зловещая улыбка.

Вновь ощутив под ногами твёрдую опору, девушка опёрлась спиной о стену, тяжело дыша, и достала из сумки склянку с мутной красноватой жидкостью, которую тут же опустошила. Не прошло и минуты, как её дыхание успокоилось, а усталость в глазах сменилась готовностью действовать.
- Благодарю за помощь, милорд, и буду вам весьма признательна, если вы и в самом деле отметите мою догадливость в вашем отчёте, – она сделала книксен. Не то что бы похвала Норалла была так ужа важна для её самолюбия, но она могла хоть немного улучшить отношение эмиссара к ней, а потому шпионка цеплялась за каждую возможность выслужиться перед отнюдь не обожаемым ею начальством.
- Мой порошок не просто усыпляет, но и делает невидимым того, кто попал под его действие, – не без гордости прошептала она. – Конечно, это мешает связывать, но эффект длится достаточно долго, чтобы это не было большой проблемой. Бретонец, удочеривший каджитку? Неожиданный поступок, с учётом того факта, как в большинстве людских стран относятся к зверорасам, – на её бесстрастном лице промелькнула тень не то удивления, не то усмешки. План её спутника казался почти безупречным, а потому она привычно запустила руку в сумку, дабы подготовить свёрток с сонным порошком и пару зелий с эффектом хамелеона, однако альтмер вдруг продолжил мысль. Зелье, позволяющее менять облик? Отличная идея, нужно будет попытаться создать нечто подобное! – на миг в бледно-голубых глазах Максины вспыхнул какой-то совершенно безумный огонь, однако стоило ей покачать головой в ответ на вопрос руководителя операции, и когда она вновь посмотрела ему в глаза, её взгляд принял привычное отстранённое выражение.
- Увы, всё, что у меня есть – зелья невидимости и хамелеона, а также сонный порошок, – произнесла она, разводя руками.

Рыжая альтмерка пожала плечами. Новый план альтмера показался ей излишне сложным – по её мнению им не было никакого резона добывать доспехи, если они прекрасно могли вынести каджитку из замка её названного отца гораздо проще и быстрее, но его желание непременно замаскироваться под кого-нибудь из обитателей старого форта, особенно вкупе с высказанным до этого пожеланием получить зелье, которое позволило бы ему сменить облик, наводило на определённые догадки.
- Раз уж вы считаете, что нам необходимо не просто стать невидимками, а принять облик, в котором нас перестанут замечать, но не видеть, милорд, то осмелюсь заметить, что доспехи плохо сидят на моей фигуре, – с едва заметным скепсисом в голосе отозвалась девушка. – Полагаю, мне лучше будет переодеться служанкой, если будет такая возможность. Если спрятать мои уши под чепцом, то по моей фигуре будет сложно догадаться, что я – мер. Тем более что на слуг внимания обращают даже меньше внимания, нежели на стражу, – она достала из сумки две склянки с мутной белесоватой жидкостью и протянула одну из них руководителю операции.
- Это зелье невидимости, приготовленное по моему рецепту. Эффект длится куда дольше, нежели у тех, что можно купить в любой алхимической лавке. Или вы предпочтёте для проникновения в арсенал воспользоваться зельем хамелеона, милорд? – взгляд рыжей стал вопросительным.
- И я не думаю, что арсенал охраняется. Он внутри замка, а то, сколько стражи расставлено перед каждым входом, делает аналогичные меры предосторожности внутри него бессмысленными. Полагаю, нам встретится разве что интендант, в задачи которого входит приём и выдача стражникам оружия и доспехов, а не вооружённая охрана. Но не стану отрицать, что нам в любом случае не стоит поднимать шума.

Максина кивнула. Она по-прежнему не видела особенного смысла в усложнении и без того не самой простой задачи, но теперь хотя бы часть мотивов руководителя операции становилась понятна. Вопрос был лишь в том, какая им разница, пойдёт ли маленькая каджитка с ними добровольно, или же они вынесут её спящую? Поскольку она всё равно была всего лишь гарантией того, что её приёмный отец сделает всё так, как нужно Талмору, алхимик не видела никакого смысла с ней церемониться. Разве что у агента, напарницей которого её назначили, были на девочку большие планы, неведомые ей.
- Что ж, я поняла ваш план, милорд, – спокойно произнесла альтмерка и отбросила с лица сальную прядь. – Однако не кажется ли вам, что потревожив нашу маленькую пленницу посреди ночи в доспехах и шлемах, мы только напугаем её даже сильнее, чем если ворвёмся в её опочивальню без всякой маскировки? Конечно, мне неведомо счастье материнства, однако, насколько я знаю детей, даже незнакомое лицо, увиденное ими спросонок, нагонит на них куда меньше страху, нежели вид пусть и знакомого, но безликого шлема, который богатая фантазия тут же превратит в жуткую морду. Да и со стороны стражник, сопровождающий куда-то дочь хозяина замка и её няньку будет выглядеть менее подозрительно, нежели два стражника и маленькая девочка. Её же, если она уже спит, мы сможем убедить, что я – новая служанка в крепости её отца. Люди, меры и аргониане очень внушаемы спросонок и, наоборот, после очень длительного бодрствования. Однако я не смею подвергать сомнению ваш опыт, а потому если вы считаете моё предложение неудачным, то не стану в нём упорствовать, – девушка сделала книксен и, пропустив альтмера вперёд, на цыпочках направилась за ним.
- Недостаточный риск – это перестраховка, избыточный – сумасбродство. И то, и другое – ведут к провалу, ибо первое отнимает массу времени, второе же ведёт к саморазрушению. Риск должен быть рассчитан так, чтобы точно соответствовать ситуации. Вы же, милорд, склоняетесь к первому, – парировала она нотацию руководителя операции, при этом благоразумно оставаясь у него за спиной. В тайных прогулках по замкам у него опыта явно было куда больше, нежели у неё. Таясь в тенях, альтмеры почти бесшумно пробирались по освещённым пламенем факелов коридорам. Наконец, они добрались до арсенала, у дверей которого, как и предполагала рыжая шпионка, дремал на табурете одинокий интендант.

Выслушав больше похожее на нотацию объяснение руководителя операции, Максина кивнула, хоть и не была согласна с его планом по вербовке маленькой каджитки. Эта идея показалась ей сомнительной уже потому, что той было суждено стать разменной картой в грязном деле, известном под названием „шантаж“, но вслух она возразить не рискнула.
- Что ж, вы меня убедили, милорд, прошу извинить мне недостаточный опыт в подобном деле. Всё-таки я – всего лишь шпионка, а не лазутчица. Замечу лишь, что хоть я и чистокровная альтмерка, но мне не повезло родиться далёкой от идеала альтмера, подобного вам, так что мне легко прикинуться изгоем в своём отечестве, но я всё же предпочту положиться на ваш опыт, – она кралась за ним в тенях, зная, что если бы не зелье, то уже давно подняла бы шум, тем самым сорвав всю операцию, а потому во время следующей нотации чуть отстранённое выражение на её лице сменилось тенью недовольства, поверх которого промелькнула едва заметная усмешка, когда альтмер упомянул возможные последствия их провала для Талмора, в отлаженном механизме которого они были лишь жалкими шестерёнками, замена который при необходимости не вызвала бы особых затруднений. Во всяком случае, себя она полагала именно таковой, а вот её спутник вполне мог быть и более значимой фигурой, хоть и вряд ли намного, раз уж он действовал в поле, а не сидел в богато обставленном кабинете и не планировал операции, подобные этой. Его обещание продолжить эту головомойку заставило девушку пожалеть обо всём, что она успела наговорить. Эмиссар редко с ней церемонился, а потому она начинала всерьёз опасаться, что и агент, напарницей которого её назначили, вполне мог перейти от словесных внушений к рукоприкладству или магическим выволочкам. С другой стороны, они переходили к осуществлению первой части их нового плана, а потому у неё оставалась робкая надежда, что он уже не вспомнит об их небольших разногласиях. Замерев в тени, альтмерка прислонилась к стене и принялась перебирать содержимое своей сумки, выбирая зелья и порошки, которые могли пригодиться этой ночью. Увлёкшись, она не сразу услышала тяжёлые шаги, а когда опомнилась, к арсеналу, оказавшемуся на проверку кладовой, уже подошли четверо нордов, которые явились явно не столько за глотком крепкого мёда, сколько пофлиртовать с симпатичной бретонкой. Максима хотела было выпить зелье невидимости, но почти сразу поняла, что её они и так не заметят, а вот у её спутника и командира могли возникнуть серьёзные проблемы. Девушка заколебалась. Конечно, она могла всё же сделаться невидимой и распылить на весельчаков свой порошок, тем самым надёжно выведя их из строя на несколько часов. В том, что искать их никто не стал бы, шпионка почти не сомневалась – раз они пришли выпить мёду, значит, их вахта уже окончилась, ибо вряд ли бы им хватило глупости показаться пьяными на посту. Однако таким образом она усыпила бы и интенданта. А вот её следующие гости кладовой уже бы хватились, и хотя её порошок не только усыплял, но и делал своих жертв невидимыми, это не исключило бы поисков оставившей свой пост бретонки, а в их процессе могли обнаружить как исчезновение двух комплектов доспехов, так и самих непрошеных гостей. Альтмерка в отчаянии осмотрелась по сторонам и заметила в другом конце здоровенного волкодава, спавшего под закреплённым на стене факелом. Она тут же запустила руку в сумку и достала из неё пробирку с красноватой жидкостью, завернула её в тряпку и метнула в сторону пса. Стекло глухо звякнуло, разбиваясь о каменный пол. Норды, как раз разбиравшие бутылки мёда, обернулись на шум, но волкодав опередил их и уже сосредоточенно обнюхивал мокрую тряпку. Коридор заполнился дружным богатырским хохотом. Пёс же тем временем поднял морду от подозрительной находки и оскалился. Максина поспешно выпила зелье невидимости. Волкодав глухо зарычал и вдруг бросился на провозглашавших тост за здоровье Ульфрика Буревестника нордов. В разбитой пробирке было зелье, одна лишь капля которого приводила в ярость всякого, кому довелось вдохнуть или выпить её. Волкодав вцепился в подставленное нордом плечо, повалив его на товарищей, послышался звон стекла, и коридор заполнил терпкий хмельной аромат. Норды опешили, но почти сразу же кинулись оттаскивать взбесившегося пса от товарища. Увидев заблестевшие в свете факелов клинки, зверь разжал челюсти и попятился. Мужчины бросились за ним, и вскоре в коридоре осталась лишь ошеломлённая бретонка да два альтмера, о существовании которых она и не подозревала. Всё ещё невидимая шпионка пробежала у неё за спиной и юркнула в дальний угол кладовки, где подняла с пола сушёную рыбу, от чего вновь стала видимой, чтобы её спутник смог её обнаружить и получить ещё одну склянку зелья, дабы у них появилась возможность всё же закончить начатое.

Я сидела на подоконнике и смотрела в ночную темноту. Вообще-то, мне давно полагалось спать, но сон не шел. А смотреть в ночь очень занятно. Люди не видят там ничего, кроме пугающей тьмы, но я-то ведь каджит... У нас зрение как у кошек, которым мы, говорят, сродни. Ночью всегда происходит самое интересное. Жаль, что я еще маленькая и мне нельзя гулять по ночам одной. Но когда я вырасту, то обязательно буду бегать ночью по лесу и охотиться...
От этих приятных размышлений меня отвлек негромкий шум у двери. Я обернулась - и увидела незнакомого норда в сопровождении какой-то женщины. Странно... Что они делают так поздно в моей комнате?
Я выпрямилась на подоконнике во весь рост, настороженно глядя на незваных гостей. Они мне не нравились.
- Кто вы такие? Что вам здесь надо?
Может, позвать стражу? Но этот вроде и есть стражник... Чудной только какой-то. Новичок, что ли? Те, кто служит давно, знают, что входить ко мне ночью нельзя без веской причины. А может, что-то случилось? Но тогда отец пришел бы сам и сказал...

Отредактировано М'Аджира (15.02.2016 19:42:54)

Максина мрачно покачала головой. План руководителя операции с самого начала казался ей не слишком разумным, а теперь он пошёл прахом, едва дело дошло до попытки его осуществления.
- Ненавижу детей! – с досадой негромко воскликнула она. – Они шумят, они всё портят, и от них дурно пахнет! – альтмерка не стала даже пытаться бросаться вдогонку за юркой каджиткой. Вместо этого она достала из сумки уже знакомую её спутнику склянку и трубочку с каким-то порошком.
- Придётся действовать по запасному плану! – произнесла она, поднося склянку к губам, и спустя пару мгновений словно растворилась в воздухе. Расчёт шпионки был прост – подобраться к каджитке будучи невидимой, усыпить, а после – уже в логове талморских агентов – склонить её на свою сторону при помощи алхимических снадобий. В её арсенале были зелья, позволявшие сделать оппонентов более сговорчивыми или доверчивыми, а потому она решила не тратить времени на разговоры, тем более что девчонка могла непросто уйти у них из рук, но и поднять тревогу, а это в их планы явно не входило. Зажав трубку с сонным порошком в зубах, невидимая альтмерка направилась к каджитке, готовясь выдохнуть его ей в лицо, но для этого ей было необходимо подобраться к излишне смекалистой девочке на расстояние не более одного локтя.

Женщина вдруг исчезла, перед этим высказавшись весьма откровенно. Ненавидит детей... Это меня разозлило.
- А я ненавижу таких врунов, как вы! - прошипела я, пытаясь определить, где сейчас чужачка. Кажется, справа... Ее дружок что-то бормотал про маму, про письмо от отца, но я не слушала. Он вдруг сдернул с себя шлем и оказался... альтмером?! Вот оно что... Враги моего отца решили выкрасть меня, чтобы сделать ему больно... Ну уж нет!
Но путь к двери был перекрыт - альтмер оказался на удивление проворным. Я отпрыгнула назад, но внезапно меня подкинуло в воздух и словно скрутило невидимыми веревками, так, что я не могла пошевелиться, несмотря на все старания. Мне оставалось только яростно шипеть. Однако, чужаки не церемонились - что-то вдруг попало мне в нос и в глаза. Я заморгала, но веки налились непреодолимой тяжестью. Нет... Я не хочу... Не...
Все провалилось в густую беззвучную темноту...

Отредактировано М'Аджира (26.02.2016 20:19:05)

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Почему-то я висела вниз головой и меня мерно покачивало. Куда я опять вляпалась? Ведь вроде последнее время не затевала никаких приключений... Но тут я услышала приглушенные голоса и вспомнила... Те двое, что ворвались ко мне в комнату - они что, все-таки сумели меня украсть? Усыпили чем-то и унесли... Куда? Ну я им сейчас устрою... Никто не смеет хватать меня без моего согласия.
Кажется, меня нес альтмер - ведьма шла чуть в стороне, я видела ее краем глаза. Я попыталась извернуться и вцепиться когтями в руку, которая меня придерживала. Это было очень неудобно, тем более, что держал меня похититель крепко. А дергануть по плечу не представлялось возможным из-за плотной кожаной куртки. Такую и взрослый каджит не порвет.
- А ну пусти! - взвизгнула я, надеясь, что услышит стража. - Пусти меня! Как ты смеешь!
Я в ярости забилась, стараясь выскользнуть из его рук или хотя бы достать когтями до незащищенной кожи. В тоже время я продолжала визжать и шипеть, чтобы привлечь хоть чье-то внимание. Когда папа узнает, кому-то из стражников сильно не поздоровится за то, что позволили меня утащить...

Максина молча кивнула руководителю операции. Им действительно лучше было бы более никому не попадаться. И даже не из-за возможных вопросов о парящих в воздухе узлах. Если альтмер ещё мог сойти за одного из многочисленных стражников, праздно шатавшихся по замку, то его напарнице определённо стоило всё же вспомнить о своих предложениях касательно его плана и сменить сидевшие на ней хуже чем на соломенном манекене доспехи на платье служанки, если бы им удалось таковое найти, спрятав заострённые уши под чепцом, и тем самым уже точно перестав привлекать к себе внимание. Вот только времени искать новую маскировку у лазутчиков уже не было.
- Потому и дрянная, что слишком сообразительная, – отозвалась она в ответ на замечание альтмера. – От детей сплошные хлопоты и никакой благодарности. Что же до меня, то я посвятила себя своей работе, – альмерка имела в виду, естественно, науку, а отнюдь не шпионаж. – Или вы считаете, что место женщины у домашнего очага и нигде более, милорд? – спросила она с вызовом в голосе. Ей уже доводилось сталкиваться с теми, кто считал именно так, однако это не было единственной причиной её нелюбви к сложившимся в обществе представлениям о женском идеале. Насмешники некогда настолько убедили Максину в её непривлекательности для противоположного пола, что она стала подсознательно ненавидеть всё, связанное с семьёй и отношениями. В том числе и детей. Девушка хотела было добавить, что этот вопрос явно если и стоило обсуждать, то не здесь и не сейчас, но в этот момент каджитка внезапно проснулась. И хотя невидимость так и не развеялась, шпионка ошеломлённо уставилась на боровшегося с пустотой руководителя операции.
- Это невозможно! – приглушённо воскликнула она. – Мой порошок должен был усыпить её на несколько часов! Она не могла проснуться! – девушка сокрушённо схватилась за голову, силясь понять, почему её снадобье, которое она неоднократно испытывала, сработало не так, как должно было. Либо бретонец-хозяин замка поил всех вверенных ему людей и меров противоядиями, либо что-то из того, что девочка съела или выпила за ужином каким-то образом вступило в алхимическую реакцию с её порошком, после того, как она его вдохнула, и по одной из этих причин его снотворный эффект оказался существенно уменьшен. Или же причина крылась в скорости природных процессов в организме каджитки.
- Нужно будет провести на ней несколько опытов, когда мы выберемся отсюда, – задумчиво произнесла альтмерка. – Возможно, дело в особенностях детского организма, которые я не учла, так как все свои исследования проводила на взрослых как людях и мерах, так и крысах… – развить мысль она не успела – шум борьбы привлёк чьё-то внимание. Девушка быстро достала из сумки ещё одну трубку с порошком, но подносить её ко рту отнюдь не спешила. Из-за угла выскочила здоровенная нордша. Максина тут же с размаху хлопнула альтмера по плечу, попав при этом по всё ещё невидимой каджитке.
- И он мне такой говорит… – заплетающимся языком громко произнесла она, пошатываясь и словно дирижируя руками, пытаясь притвориться пьяной. – „Место бабы в детской или, в крайнем случае, на кухне!“, представляешь! А я ему – „Детей нужно уничтожать! Я бы для этого выкопала в Виндхельме перед королевским дворцом яму и бросала бы их туда!“, – фальшивая стражница зашлась противным хохотом. Нордшу, однако, её шутка не впечатлила. Хохот девушки прервала звонкая оплеуха, от которой шлем слетел с её головы, открывая торчавшие из-под сальных рыжих волос острые кончики ушей.
- Нашли время напиваться! – проревела на весь коридор в праведном гневе воительница. – Если вы не на патруле, это не значит, что можно заливать за воротник, пока меч не начнёт выпадать из руки! – взбешённая поведением младших по званию, она даже не поняла, что перед ней альтмерка. – А ну пошли прочь с моих глаз, оба! – она испепелила второго фальшивого стражника быстрым взглядом через плечо. На несколько мгновений в коридоре повисла тишина, которую разорвала ещё одна звонкая оплеуха.
- Не слышу! – прорычала нордша, сверля альтмерку взглядом.
- Вас поняли, капитан, разрешите выполнять приказ! – тут же отозвалась незадачливая шпионка, чей язык теперь заплетался от того, что его кончик ощупывал её зубы, проверяя, все ли они до сих пор на месте. Нордша разочарованно покачала головой и, громко ругая отсутствие дисциплины, прошествовала вдаль по коридору, гремя кованными сапогами.