Ложный Летео кивнул.
- Тряпками и кровью я займусь сама. Ещё в самом начале моего алхимического пути я научилась прятать следы своих экспериментов. Мои родители не подозревали, чем я занимаюсь в их загородной резиденции, пока из клетки в моей лаборатории не вырвался оживлённый мною пёс, – пухлощёкое лицо сморщилось от неприятного воспоминания.
- Что же до заклинаний, то теории некромантии и восстановления мне известны от и до, а вот на практике я воспользовалась этими знаниями впервые, – двойник умолк, а на его лице проступили морщины, свидетельствовавшие, что он в чём-то сильно сомневается.
- Спасибо тебе, – наконец, произнёс он и, убрав бутыль с водой, достал из сумки противоядие.
- Что ж, в этой комнате должен остаться только один Летео Диренни, – в голосе ложного альтмера вновь появились насмешливые нотки. – Наверное, мне стоило сказать это, когда я вонзала в тебя нож. Прозвучало бы куда эффектнее, – он рассмеялся, но почти сразу же умолк – вместо зловещего хохота, который не слишком-то получался у Максины и в собственном теле, из горла ложного Летео вырвалось какое-то карикатурное хихиканье. Убедившись, что настоящий Летео готов вновь обмануть её телесные чувства, алхимик сделала большой глоток противоядия. Едва она успела поставить колбу на стол, как её тело вновь рухнуло на пол бесформенной массой, стремительно менявшейся. Вскоре у ног альтмера лежало не бурлившее словно кипящий котёл желтовато-серое месиво, в котором мелькали отдалённо похожие сразу на обоих участников эксперимента лики, а полноватая рыжая альтмерка в растянутой, разошедшейся по нескольким швам ночной сорочке.