---

          Морозной зимней ночью в предместье имперской столицы на свет появился младенец. Его мать, каковой являлась дешевая портовая проститутка по имени Нарва, после нескольких минут беззвучного плача, все же отказалась от мысли утопить свое дитя в озере Румар, даже несмотря на то, что прекрасно понимала - у ее сына нет будущего рядом с ней.
Поработав несколько дней сверхурочно, она собрала нехитрые пожитки и вместе с младенцем отправилась по дороге на юг, искать приют для своего отпрыска. Через день они набрели на затерянный в густом лесу приорат Готтлесфонт. Просто так, конечно, они его никогда бы не нашли - им посчастливилось встретить на тракте сестру Ульмару, ворчливую монахиню, обладавшую, однако, добрым сердцем, что возвращалась из города с целым мешком покупок. В приорате их встретила некрасивая, но довольно милая и всегда улыбчивая послушница Вэйя. Нарва попросила сестер принять к себе ее сына и воспитать его хорошим человеком. Вейя приняла эту просьбу с восторгом и тут же окружила мальчика материнским теплом. В свою очередь, сестра Ульмара тогда проворчала, что "парень в хозяйстве пригодится". На том и порешили. Женщина по имени Нарва поблагодарила двух монахинь и скрылась за деревьями, уходя прочь по заросшей лесной тропинке. Более ее ни две добрые женщины, ни мальчик никогда не встретили. Вейя назвала парня Табрисом и решила, что воспитает его настоящим рыцарем. Ее старшая соседка повздыхала о том, что у них хлопот только прибавится. Но обе прониклись к Табрису симпатией и с тех пор они жили втроем неразлучно.
          Детство Табриса можно без преувеличения назвать счастливым: он проводил много времени, гуляя в лесу и помогая своим опекуншам по хозяйству. Простой крестьянский труд и близость к природе сделали из него жизнерадостного и беззаботного ребенка, подобного Вейе. Как только парню стукнуло девять, Ульмара заявила, что игры пора заканчивать и переходить к обучению мальчика. Вейя, хоть и была легкомысленной девушкой, не стала спорить в этом вопросе, и они обе занялись образованием Табриса. Ульмара вытащила из своих закромов целую кипу церковных и околорелигиозных книг, которые сама читала в детстве. Там были и труды, рассказывающие о славных деяниях героев и рыцарей прошедших эпох - надо ли говорить, что они тут же заинтересовали Табриса. Сначала монахини читали ему эти книги, но потом он стал обучаться грамоте, чтобы уметь читать самостоятельно. Так прошло несколько лет. Табрис уже умел читать, писать и даже сочинял собственные истории о своих будущих подвигах, то есть занимался тем, чем занимается каждый ребенок - фантазировал. Ульмара стремительно старела, а Вейя не могла уже справляться одна...И тогда Табрис взял на себя всю тяжелую работу. Теперь уже он стал заботиться о приорате Готтлесфонт и его двух хранителях, как когда-то они позаботились о самом Табрисе.
          К этому моменту Табрису исполнилось шестнадцать лет. Он был весьма богобоязненным мальчиком: строгие обычаи, ревностно поддерживаемые Ульмарой, воспитали в нем глубокую веру в Девятерых и священную нерушимость заповедей, которым он решил следовать всегда, дабы заслужить расположение богов и доказать, что он верный слуга их неоспоримой мощи.

---

---

          Одним хмурым осенним днем к ним постучался человек. Это был приятной внешности старик, но не пропащий бродяга в лохмотьях, а подтянутый и уверенно-спокойный путник, которому понадобился кров. Приорат Готтлесфонт не отказывает в гостеприимстве. Табрис впустил незваного гостя.
Им оказался Роттгольт Стародуб - так он себя назвал. А еще он назвал себя странствующим рыцарем. Табрис провел весь вечер, расспрашивая его о войне, конях, подвигах и монстрах. Роттгольду польстило внимание молодого человека, и он охотно рассказал несколько интересных историй. Сам он происходил откуда-то из Хай Рока и принадлежал к "почитаемому, но бедному ордену славных рыцарей". Его накормили и предложили остаться на ночлег. Этот пожилой воин надолго запомнился Табрису и вызвал в нем непреодолимое желание самому отправиться в странствия. Им еще предстояло встретиться вновь.
В какой-то момент юноше захотелось покинуть приорат и отправиться навстречу настоящей вольной жизни. Не хотелось оставлять монахинь одних, но обе сестры благословили его на этот шаг, заверив, что сами боги будут оберегать их от невзгод. Табрис попрощался с местом, которое на протяжении многих лет было для него домом, и смело ступил на дорогу, ведущую к приключениям.
          Первым приключением Табриса было близкое знакомство с дорожной пылью...и это не совсем метафора, поскольку шайка воров, обирающая мирных путников на тракте, ткнула его лицом именно в эту самую пыль. Его обобрали, хотя, по большому счету, у него и взять-то оказалось нечего, избили с досады и оставили лежать на обочине. Оставили не потому, что не собирались убивать. Вполне вероятно, что свою роль здесь сыграл патруль стражников, который объезжал эту часть дороги, блюдя закон и порядок в сельской местности.
          Было это близ Коррола. Солдаты помогли Табрису добраться до города, а узнав, что у него за душой ни септима, позволили пожить с ними какое-то время с разрешения капитана городской стражи. Ему выделили угол, но также выдали и несколько обязанностей. Целыми днями Табрис драил доспехи и куковал на кухне, но относились к нему хорошо. Некоторые стражи порядка, с которыми он завел приятельские отношения, вняли мольбам юного искателя приключений и стали обучать его обращению с мечом, отчего Табрис пребывал в нешуточном восторге. Как ни странно, он стал проявлять упорство и старание в этом деле, что приятно удивило его учителей. Посовещавшись, солдаты пришли к заключению, что Табрис, в принципе, неплохой парень и как соратник в сложном деле поддержания порядка на улицах города сгодится. Пройдя ряд незначительных формальностей, таких, как собеседование с хмурым капитаном и торжественное целование кувалды под гогот и улюлюканье его новых товарищей, Табрис был зачислен в доблестные бойцы Коловии. Табрис показал себя сметливым и прилежным желторотиком, и поэтому быстро обзавелся чем-то вроде дружеского уважения среди всех или почти всех своих сослуживцев...его нельзя было назвать душой компании, он был довольно молчалив, но на его слово можно было положиться и в помощи он не отказывал, что в воинском кругу значит немало.

---

---

          В то время в окрестностях города частенько пропадали люди. Поначалу грешили на диких зверей или обычную преступную шпану, но что-то тут не вязалось: ни тел, ни останков, ни какого-либо имущества пропавших никто ни разу не находил. Это вызывало смутные сомнения у матерого, чующего жареное за три версты капитана Дюпона. Вычислив нехитрым образом точку на карте, вокруг которой исчезали мирные граждане, он покрутил ус и рявкнул что-то невразумительное. Старший десятник тут же перевел: задача простая, ребята - найти и уничтожить. Два десятка солдат отправились в лесную глушь, навстречу неведомому. В их числе был и Табрис. Добрались они до места примерно через день и устроили лагерь возле взявшихся в лесу не пойми откуда огромных скал. В первые два часа пропали трое...патруль, который они выставили на время короткого привала, просто не вернулся в назначенное время. И когда десятники подняли тревогу, на них напали. Воздух стал невыносимо горячим от огня, что возникал из ниоткуда и пожирал людей вокруг Табриса. Один за другим его друзья падали замертво; обычная сталь ничего не смогла сделать с бушующими силами стихий. Ледяная стрела ранила Табриса в бок, прошла вскользь, но его отшвырнуло на добрый десяток шагов. Чувствуя, как силы покидают его вместе с кровью, он потерял сознание.
          Неведомо через сколько часов, а быть может, минут, он очнулся. Он знал только, что лежит, связанный, в какой-то яме, сплошь усеянной костями. Тьма окутала его взор - на голове плотно сидел холщовый мешок - но кости он чувствовал, они врезались ему в кожу и стучали друг о друга так, как могут стучать только кости. Прошло еще какое-то время и мешок с него сняли. С него, и еще с четверых солдат, которые выжили в недавней бойне.
          Случилось так, что они угодили в лапы к даэдропоклонникам. Культ, служащий Молагу Балу, похищал людей, чтобы пытать их и приносить в жертву своему божеству. Сначала Табриса и его товарищей просто унижали, оскорбляя и пробуя на них разного рода "экспериментальные заклинания". Но потом за них взялись всерьез, "официально", так сказать. Сперва их пытали огнем и железом, затем - магией. Почти все их палачи были альтмерами, так что последнее у колдунов получалось весьма эффективно. Их пытались принудить принять лорда Молага Бала и служить ему, ибо ничего нет желанней для Отца Ужаса, чем болью и страданиями заставлять смертных отречься от своих богов и стать его рабами. Через несколько дней умерли двое, не выдержав пыток. Третий в порыве безумия поклялся в верности Молагу Балу и, дрожа от страха вновь пережить мучения, стал по приказу жрецов помогать в пытках Табриса. Юноша терпел, вспоминая приорат Готтлесфонт и немного хриплый голос Ульмары, которая читала ему заповеди Девяти...Его разум нашел убежище в образе богов, не давая Табрису обезуметь, вслушиваясь в треск собственной кожи. Жрец-альтмер осыпал его оскорблениями, глумился над его упрямством и говорил, что скоро наступит время, когда эльфийская мощь стряхнет с себя жалких, убогих, грязных обезьян, которые называют себя людьми. Табрис чувствовал его ненависть и злобу, исходящую от жреца, как волны исходят от брошенного в озеро камня. На девятый день пыток Табрис уже был готов сдаться. Не сосчитать молитв, которые обращал он к Девяти Богам, взывая о помощи...И спасение явилось в совершенно неожиданном облике. Во время очередной экзекуции, мучитель Табриса свалился наземь, раненый в ногу стрелой, прилетевшей из мрака. Его словно парализовало на несколько секунд; затем он с трудом пошевелился и выкрикнул заклинание...однако, оно не сработало, что весьма обеспокоило мага. Он поднялся на ноги, но встретился с тяжелой и грозной латной перчаткой, которая врезалась ему в висок. Потеряв сознание, он затих. А из темноты неосвещенной части пещеры выступил сэр Роттгольт. Он развязал Табриса, и, взвалив бесчувственного юношу на плечи, вынес его наружу. Какими путями он прошел по лабиринту подземелий, оставшись незамеченным, известно одним лишь богам. Как только они оказались под открытым небом, усеянным мириадами звезд, рыцарь закинул Табриса поперек седла, вскочил на коня и помчался что было мочи прочь от проклятого логова служителей даэдра. Через пару часов сэр Роттгольт остановился, стащил Табриса с коня и принялся залечивать его жуткие раны, оставленные железом и магией. Около недели они провели посреди леса, в небольшом лагере; рыцарь заботился о раненом и поддерживал в нем жизнь, отказавшись от сна и пищи. Для Табриса он соорудил небольшую палатку, а сам дремал, укрывшись одним лишь плащом. Когда Табрис, наконец, пришел в себя, он поначалу хранил полное молчание, пребывая под впечатлением от случившегося и предаваясь мрачным размышлениям. Сэр Роттгольт мудро рассудил, что парню нельзя возвращаться обратно в Коррол, нельзя находиться рядом с тем местом, где погибло столько его друзей, и совершались ужасные зверства, а потому предложил Табрису стать его помощником в странствиях, ибо был, вне всякого сомнения, человеком с добрым сердцем. Табрис молча согласился.

---

---

          Итак, Табрис стал странствовать по Тамриэлю в качестве пажа сэра Роттгольта. Старик хорошо к нему относился, но был строг, если Табрис отлынивал от своих обязанностей. Три года юноша обучался разного рода премудростям, совершенствуя свои боевые умения и тренируя новые. Когда Табрис возмужал, окреп телом и набрался опыта, пережив множество приключений со своим наставником, сэр Роттгольт сам посвятил его в рыцари подле одного из дорожных святилищ Акатоша. С этого момента они продолжали свои странствия уже не как учитель и его ученик, а скорее как сын и его отец. Война свирепствовала вокруг них: Талмор теснил войска Империи, оставляя за собой кровавый след. Тысячи беженцев терпели лишения; сэр Роттгольт считал своим долгом помочь им. Вдвоем они с Табрисом защищали людей от жестокости захватчиков по мере своих сил. Именно тогда в Табрисе проявилась ставшая потом манией ненависть к альтмерам. Сэр Роттгольт ограничивался просто убийством, Табрис изощрялся до того, что развешивал трупы талморцев на деревьях вдоль дорог, отрубал еще живым руки, словно ворам...Его наставника тревожило такое поведение молодого рыцаря, но талморцы были его врагами, и он закрыл глаза на мрачную ярость Табриса, памятуя о том, что юноша вытерпел от рук эльфийских колдунов.
          Многие спасенные ими беженцы благодарили рыцарей за помощь. Благодаря им десятки мирных граждан сумели добраться до столицы и укрыться за ее стенами от ужасов войны. Табрис чувствовал себя превосходно: он стал рыцарем, о чем всегда мечтал, и совершал благие дела, как то завещали людям Девять Божеств.
          Но все когда-нибудь кончается...Даже могучие дубы в конце-концов умирают. Сэр Роттгольт ослабел, силы его иссякли. Рыцари остались перезимовать в маленькой деревушке, договорившись с хозяином трактира, что он сдаст им комнаты за полцены, но на весь зимний сезон. Соломенный тюфяк в дешевой таверне стал смертным одром сэра Роттгольта Стародуба...когда жизнь уже почти окончательно оставила его, он признался Табрису в том, что вовсе он никакой не рыцарь, а просто старый солдат, которого уволили со службы и оставили ни с чем. Он собирался открыть свое дело и стать торговцем, но не смог оставить солдатскую жизнь и преодолеть тягу к странствиям. И тогда он придумал себе имя и присвоил рыцарский титул, говорящий о том, что он, якобы, член славного, но бедного ордена из далеких земель, борец за справедливость. Это было его мечтой, и чтобы она воплотилось в жизнь, Роттгольт прибегнул ко лжи. "Будь прям, словно меч и сияй, словно звезды, сын мой", - такими были его последние слова. Табрис похоронил своего учителя в лесу, в безымянной могиле, вместе с его мечом. Молодой рыцарь пребывал в смятении...вся его жизнь словно вдруг стала сплошной ложью: мир был не так уж прекрасен, как представлялось в детстве, а его рыцарство оказалось просто пустым звуком. Но потом он вспомнил спасенных им беженцев, злые, горящие пламенем глаза альтмера-жреца; вспомнил боль от огня, и сэра Роттгольта, появляющегося из тьмы...Он внезапно осознал, что ложь - это и есть его жизнь, его щит, которым он воспользуется для благих целей. Жертва сэра Роттгольта не будет забыта, его дела, воистину достойные всякого рыцаря, не должны кануть в омут истории. Табрис возьмет на себя его миссию и воплотит его мечту сам, став братом "бедного ордена славных рыцарей из далеких земель".