Имя, фамилия и псевдоним: Шеогорат, Принц Безумия. Ещё можно Шеггорат, Князь Безумия, Безумная Звезда, Скумовый кот, Кошка в Течке, да и сколько фантазия позволит – Шеогорат любит вычурное творчество смертных умов.
В бытность смертным звался, кажется, Лерой. Или Венсан. Или Матэуш. Или как-то ещё, типично так по-бретонски, не вспомнить, как. Может, Ба-азе-ельра-ат? Нет, но звучит замечательно.
И о громких титулах Героя Кватча и Чемпиона Сиродиила их пропавший носитель подзабыл, призадумавшись о сыре, и остался только дядей Шео в беседах с самим собой.
Раса и пол: даэдра, является преимущественно мужской сущностью. А личность, которая во время последнего Серого Марша переняла проклятье безумия у истинного Принца Даэдра, Джиггалага, некогда была простым смертным бретонцем.
Знак и возраст: Шеогорат существует с Меретической Эры, а это значит, что ему около семи тысяч лет. Смертному же наследнику титула недавно пошёл двадцать четвёртый десяток лет.
Род занятий: бог безумия во всех его проявлениях, креативных и деструктивных, покровитель гениев и маньяков и просто скучливый могущественный дядя, который иногда зазывает на чаепитие к себе смешных смертных.
Вероисповедание: Можно сказать, что Шеогорат верит в себя и то, что все другие эт'Ада существуют и иногда бдят за своёй нелепой песочницей.
Внешность: будучи одним из сильных Принцев Даэдра, Шеогорат волен принимать тот облик, на который ему мизинец правой ноги утром цветом обуглившегося ногтя укажет. Он даже может заставить это маленькое нелепое напоминание о смертной жизни исчезнуть, хотя они стали хорошими друзьями и даже здороваются иногда. Однако, поскольку быть истеричной девой опасно для сегрегации сортов безумцев и консервации их чистых оттенков в его плане, а поедающий свои козявки ребёнок ввергает камердинера в пучину отчаяния, убегает от него и не даёт кормить себя сыром и капустой (страшный грех!), следом за своим желтоглазым предшественником Шеогорат Второй остановился на очень экстравагантном аристократе цветуще-седых лет с бесподобным цирюльником и ужасно-прекрасным гардеробом, смесью цветового абсурда, хищных линий и футуристической помпезности. Детали меняются, но смертным, если не затеял игру-разоблачение с собой в главной роли, Шеогорат по привычке является человеческим мужчиной с причудами. Иногда он подбирает своё потерявшееся где-то в Водах Обливиона близ его берегов Островов тело, и тогда не только взгляд его глаз пуст из-за созерцания вечного ничего, но и Хаскилл скоро начинает жаловаться на скверный запах. Да, каким бы ни был Чемпион Сиродиила, за двести лет в Обливионе он немножко испортился, и выбросить бы эту рухлядь совсем, а жаль!
• Рост — изменчивый даже в одном образе, чаще кажется средним ростом человеческого мужчины
• Цвет глаз — безумный!
• Тип, длина и цвет волос — как правило, седые и мягкие, длиной по плечи или чуть короче, распущенные или собранные в хвост на затылке
• Отличительные черты — обаятельная бородка, иногда дополненная роскошными бакенбардами, грациозная походка с тростью и без, нечеловечески пластичная и выразительная мимика и многогранный голос: от поскрипывающего стариком густого баритона до визгливого до лопнувших перепонок фальцета.
Биография: Как бы там его не звали, этого смертного бретонца, родом был он точно из деревни где-то близ Эвермора и по жизни был обычным обывателем до дня "Дэ". Не очень приглядный, хотя и сильный, как молодой брыкливый бык, сначала он пахал землю с отцом и матерью, а как исполнился восемнадцатый год – пошёл в стражники по рекомендации дяди, городского. Мечтательный по юности и довольно бестолковый это был юноша. А ещё он любил пьянствовать, и как-то раз так опозорился, что со службы его выкинули. Двадцати трёх лет от роду, едва умеющий писать своё имя и самые важные названия с карты, парень не вернулся к родителям и младшим брату с сестрой на ферму, а решил резко изменить свою жизнь. Несмотря на нехватку образования и кругозора, он хорошо пел и бренчал нехитрые мелодии на лютне с лишней струной, на слух, импровизируя. Благодаря тренировке во время службы он и сдачи мог дать, и сносно уговаривал и подкупал, если было чем, людей, и на том, пожалуй, заканчивались его таланты. Вскоре оказалось, что таких на свете как грязи, и по шкале от гения до бездари конкретно он – где-то в конце второй четверти, если не в середине третьей.
Он дважды обошёл Хай Рок, прошёл Хаммерфелл и почти добрался через юг Скайрима до Морровинда прежде, чем повернуть к Сердцу Тамриэля. Богатства и славы нигде не было. За несколько лет неудавшийся музыкант из обеспеченной хозяйством и жалованием бедности опустился в полунищее существование и едва бренчал себе что-то там на хлеб. В тюрьму угодил он за случайное убийство насмехавшегося над ним аристократа лютней. Ну пьян был, страдая от творческого кризиса и дыры в сапоге, ну с кем не бывает…
Наверное, его бы казнили за такое-то дело, но долго в подземельях воплощение вопиющей посредственности не кисло: в камеру в один прекрасный день набежали странные ребята и сам душка-император – доброе лицо старика Уриэля тогда очень хорошо врезалось в память – и вызволил безымянного бретонца, ссылаясь на одно лишь видение. Мало понимая, что происходит, но с новой силой веря в чудеса, узник следовал за Клинками и Императором, однако стать героем дня ему тогда было не суждено. Убийцы настигли их, когда спасение было близко, и выбрался в тот день из канализации Имперского Города лишь один, растерянный и спешно восстанавливающий свою картину мира из обломков, человек.
Что-то изменилось. То ли слова старого Императора, чьё правление, пусть и не самое безоблачное, было не меньшим чудом, чем его дар предвидения, то ли само переживание и случайные меткие удары по убийцам, нанесённые в попытке спасти свою жизнь – самое яркое за без малого тридцать лет, которые к тому моменту бродячий бездарь разменял, то ли укрепившееся внутреннее желание что-то сделать со своей никчёмной бессмысленной жизнью, но что-то заставило бретонца пройти у судьбы в поводу, от и до. Он давно не пыхтел на плацу и даже меч свой выменял на постой и одежду, но когда страх и негодование сыграли на нервах, а странный меч убитого Клинка лёг в потную ладонь как влитой, всё внезапно стало возможно. Предназначение – о нём говорил убитый Император. И всё как-то, не без трудностей и проволочек, конечно, удалось: и переплыть озеро Румаре, толкая перед собой чужие вещи и грея под влажной рванью на груди Амулет Королей, и донести, а не пропить в трактире, в Приорат Вейнон его и весть, и вписаться в самоубийственную череду подвигов, мало задумываясь о собственной гибели и происходящем. Септимы и Клинки узника вдохновляли и тянули вверх. Он никогда особо не верил в богов и людей, и тем более не верил в себя, но теперь и поверил, и взял за девиз "делай что должно и будь что будет", и не боялся ни даэдра, ни фанатиков, ни собственной смерти.
Единственное, что в нём не изменилось в тот год, когда из никого он становился передовиком, показывая хорошие результаты в бою с мечом и щитом и достаточные – в использовании подготавливаемой для него другими Клинками магической и алхимической поддержки – он оставался ведомым, немногословным, и далеко не самым блестящим исполнителем. Просто очень-очень преданным, и достаточно удачливым. Несколько раз он позволил переоценить себя, а в Кватче, пройдя сквозь портал, лишь чудом не упал и не умер на той мёртвой земле, с воем рыдая от того, что плеснувший жидкий огонь прожёг ему сапог и мизинец на правой стопе. Но он никогда не жаловался. Да и что мог деревенщина как он сказать всем этим славным рыцарям, в глаза которых был куда лучше, чем на самом деле? "Я бретонец простой: мне магия ни шу-шу, у меня есть меч и я им машу!"?
Мартин Септим быстро стал лучезарным Императором в голове у своего нового телохранителя, с тем же цепляющим светом в глазах. Драконорожденным. За ним хотелось идти, ради него было несложно делать подвиги. Возможно, не стоило помещать столько неразделённых с богами любви, обожания и веры в смертного жреца, не слишком умелого даже чтобы себя защитить от волков или бандитов.
От побоища в приорате до отступления в Храм Повелителя Облаков, время поиска компонентов для возвращения Амулета, оборона Брумы от даэдра, наступление в план Обливиона, созданный Камораном и битва с самим Принцем Даэдра – хроники всех этих похождений остались в большей сохранности у Архивариусов Клинков, нежели в памяти самого героя. Есть ли там имя? Может быть, а может нет, он читал записи больше листа с указаниями с трудом, а уж как его запишут ему вовсе не было интересно. Чего не расскажут о тех безумных нескольких месяцах хроники Клинков? Пожалуй, ни о чём больше, кроме диверсии на приёме графини Каро, на которую новый агент никогда никем не направлялся и о чьём участии в проделках Сангвина знал только Мартин Септим, подсказавший, куда нести предложенный ему для обмывания одной из побед сиродиильский бренди.
Наверное, борьбы с Мифическим Рассветом и тех гигантских шагов в личном развитии названному Чемпиону Сиродиила хватило с лишком, чтобы начать сходить с ума где-то на полпути, между порталом Обливиона, порталом Обливиона, и случайным призывом дреморы при Мартине во время обсуждения дел. Полный слом наивного, почти детского мировоззрения и последующая гибель его Императора оставили агента растерянным. Он мог почивать на лаврах своих свершений достаточно долго, но не хотел, к тому же настроения в Ордене тоже приходили в упадок. Оправляться от ран, оставив информацию о своих намерениях братьям по оружию, Чемпион Сиродиила перебрался в Бравил. Возможно, летописцы спутали с ним примерно в то же время направившегося в Западный Вельд сослуживца-Клинка, или это был Чемпион Арены, одолевший Серого Принца в том же году – никакого превращённого в чудовище альдмерского короля Умарила Неоперённого он сам не побеждал. Просто некоторое время жил праздно, получая жалование за сбор информации, а потом исчез и был занесён в хроники как пропавший без вести в самом конце последнего года Третьей Эры.
Случилось это так.
Конечно, в Сиродииле зимой, если не в Джерольских горах, снега у небес разве что на праздник вымолишь, а в Бравиле и Нижнем Нибене только и смотри в серый смазанный горизонт и лови языком морось. Но чтобы обычный осенний шторм был с грозой? Не бывало такого. Рассказы вышедших туманным утром работать рыбаков сорвали просаживающего по старой привычке кошель в таверне героя с места, "на разведку" (с пузатой бутылкой "утреннего лекарства"). Когда к прояснившемуся полудню он догрёб в одиночку до островка, то так обалдел от зрелища невиданного портала, что чуть не расшиб лодку о скалу и не потопил свой меч и доспехи.
Они ему понадобились, кстати, как и весь запас алхимических забав. Чудодейственное снадобье любого злоупотребляющего бретонец ещё в тот день дважды принимал, когда собирался вечером с Джейредом потрясти из данмерки слёзы и когда сидел над заваленной тушей невообразимого урода из мяса без лица после. А потом понял, что всё нормально, и немного успокоился. Какая разница, где топиться в бутылке и сходить с ума от одиночества и отсутствия смысла жизни, в Бравиле, где, как известно, самый дешёвый и разнообразный дурман во всём Сиродииле, или же в самом Обливионе? Дрожащие Острова, по крайней мере Мания, выглядели как немного перекошенная, но всё-таки страна его нынешней мечты. У всех было много наркотиков, у всех было много оружия, за городом всегда рыскала какая-то страшная дрянь или очередное сборище агрессивных лунатиков из очередной секты, и никто ни за что не отвечал! Правда, стоит признаться, рубить дремор, скампов и фанатиков-заговорщиков во имя Мартина было проще, чем рубить просто всех. В какой-то момент Чемпион Сиродиила просто перестал думать о том, что он делает на просторах Дрожащих Островов, кому с чем и зачем помогает, и стал просто забавляться там и сям, считая: "минус один…".
Ему нравилась Мания и её приторно-жизнерадостные жители-гедонисты, но какая-то часть его тянулась и к Деменции. К томной и подозрительной герцогине Сил, к этим выбивающим друг из друга по ночам всю дурь бойцам из Крусибла, к туманным болотистым тропкам. Как назло, задания Шеогората всё больше закидывали его в лабиринты бредовых загадок и ловушек, и потому заезжий герой постепенно пускал корни, вливался, уподоблялся жителям Островов. Потому к моменту, как Безумная Звезда сообщил своему услужливому гостю, что он должен стать новым Шеогоратом, его ответом, из всех возможных, был "о-о-о, здорово! – а как?". В конце концов, он уже видел, как его Император сначала превратился в дракона, потом сразил Дагона, а затем окаменел, верно? Не вполне здраво рассудив, что золотые груди даэдра ему нравятся больше, бретонец стал командиром – и, благодаря чудо-порошку в обеде Тейдона, герцогом – сил Мании. Война его немало веселила, как и предложение Хаскилла самовольно восстановить Посох Шеогората и короноваться, пока Острова не разлетелись по камушку.
Облачиться проповедником и, сговорившись с предателями предателей, вырвать глаз Сирты? Да за милую душу! Навалять своему собственному отражению? Уи-и-ха-ха-ха-ха, видел бы Хаскилл его перекошенную безумную рожу и нелепую бородёнку! Отделить гнарлов хороших от гнарлов плохих? И притопить пару Жрецов порядка рожами в купели, чтобы не разбрасывали свою дрянь в родник чистейшего безумия! Да!..
Момент кратковременного прояснения заставил его вздрогнуть лишь тогда, когда, превратившись из гигантского рыцаря в облако серебряного сияния, громоподобный голос произносил: "Ныне ты носишь мантию Безумия, и Джиггалаг вновь может свободно путешествовать по дорогам Обливиона. Я ухожу, а ты останешься здесь, смертный. Смертный?.. Король? Бог? Неясно. Царство твоё. Возможно, ты когда-нибудь дорастешь до своего положения. Прощай, Шеогорат, Принц Безумия. Всего тебе хорошего". На момент снова став собой, простым смертным, стражником, бродягой, пьяницей, Клинком, герой ошалело подумал: "как, навсегда?", но спросить ничего не успел. "Навсегда" началось.
Не поймите неправильно, не было никакой драмы: быть властелином целого небольшого мирка, заманивать к себе переселенцев и их причуды, заставлять одних "геройчиков" вести войну с другими с перерывами на Сандас и сырные закуски, являться на призывы к сумасшедшим и разыгрывать их – всё это предельно увлекательно. Поначалу даже пустующие троны герцогов никого не смущали, так деятельно сортировал безумные дела своего плана новый Принц. Однако со временем "смертность" показала свой оскал. Он теперь был Шеогоратом, а его личность и история в той жизни не стёрлись, но подсохли в памяти и облупились, как краска фрески на сырой стене. И всё же его восприятие времени никогда не было таким, как у даэдра, и оно претерпевало болезненные метаморфозы. В редкие моменты прояснения рассудка новый Принц Безумия находил себя парализованным в размышлениях о том, как бы ему переложить эту ношу и сбежать. Хаскилл его отговаривал всякий раз: выход всё равно в смерть, а тут у нас и восстание, и арена, и закуски (сыр, сыр, СЫР!). Так и пошло. Шеогорат с интересом наблюдал за миром смертных сквозь глаза сумасшедших и, как и прежний, не забывал шалить с их судьбами. Например, дожать руками смертных гениев старую-добрую Баар Дау, завещанную предшественником, до земли другого бога смертного происхождения. Как брызнуло, как брызнуло! Это было первой, но, пожалуй, самой яркой его проделкой до сих пор, однако кто сказал, что Шеогорат остановился? Он просто немного потерял чувство времени и выправлял демографическую проблему залитой кровью Деменции, населяя её талморскими маньяками, а Манию – их же аристократами, хах!
Характер: Каждый Принц Даэдра – бездна как она есть, абсолютное что-то. И если остальные, сами догадаетесь, кто, бездна познаваемого знания, бездна непознаваемой тьмы, бездна ужасов и страхов, бездна насилия и борьбы, бездна угнетения и доминирования, бездна гедонизма и праздности, то изувеченный другими Принцами Шеогорат, вывернутый наизнанку аспект разума и порядка, это, пожалуй, не просто хаос и безумие, это бездна граней личности и её пределов. У него нет стабильных черт личности, которые бы друг другу не противоречили, нет средних и умеренных координат. Шеогорат – сплошные перегибы. Он запредельно, с издёвкой жесток к смертным, часто заставляя то манипуляциями, то прямыми приказами своих подопечных уничтожать друг друга, а в другой момент, повизжав от восторга, похлопав в ладоши в своей ложе и посюсюкав, точно бородатая пятилетняя девочка-переросток, отпускает выжившего с несоразмерно полученному Принцем Безумия веселью призом, и ещё сырными шариками с крепким орочьим элем отсылает Хаскилла героя попотчевать. Шеогорат терпеть не может скучных серьёзных людей, и в то же время любит их больше, чем многочисленных в его владениях лесных эльфов и каджитов: скучных любопытнее всего сводить в безумие, из скучных вылезают самые странные причуды и уродливые наклонности. В его абсолютном безумии прослеживается, если посмотреть на всё чуть свысока, ухмыляясь, как владеющий правилами игры гигант – как сам Шеогорат – совершенная логика, которая поддерживает его аспект таким странным и полным насыщенных контрастов. Будучи всеми перегибами разом и по очереди, он становится сам устойчивостью своих плавающих, как блюдца в Водах Обливиона, владений. Обычно сам Принц до идиотизма весел, даже если на уме у него то, что смертным представляется гнусное злодейство, но везде за ним следует невозмутимый и меланхоличный Хаскилл. А бывает, когда, как и у прежнего Шеогората-Джиггалага, у нынешнего прорезается другая личность, тоже до отвратного упорядоченная, вдумчивая и логичная, да ещё и тоскующая по смерти и нормальности – фе! И пока проклятый титулом Принца Безумия человеческий остаток Чемпиона Сиродиила лежит в глубокой, но не безумной депрессии и молит, чтобы с него сняли это бремя и отпустили, развлекается и развлекает других Хаскилл, и не позволяет ни одной части безумного плана победить в то затухающей, то воспламеняющейся вновь вечной гражданской войне. Правда, как и любое другое состояние Шеогората кроме, собственно, полного безумия, это быстро заканчивается, он снова отчасти забывает, отчасти перестаёт воспринимать как важное своё смертное происхождение, и шоу продолжается, и снова по кругу, освежая друг за другом вкус на языке, сменяются блюда на этой бесконечной сумасшедшей пирушке.
Способности:
• Физические — не имеет потребности в таковых, хотя когда-то сражался с мечом и щитом и в полном комплекте тяжёлых доспехов. Лорд Шеогорат не бегает и не обороняется от ударов – он появляется и исчезает, не бьёт тростью, своим Ваббаджеком (или Посохом Шеогората) по головам, раскалывая их – он раскалывает разум.
• Магические — ограниченно-безграничные, как и у всякого Принца Даэдра, в своей сфере влияния. Шеогорат держит большой и хорошо населённый как смертными, так и даэдра план Обливиона, а его вассалы имеют ещё несколько малых "карманных" планов, в которые можно отсылать слишком надоевших гостей или переносить игры, устанавливая нерушимые условия. Фокус состоит в том, что по своим же собственным правилам Шеогорат не всевластен на Островах, он может менять места, но лишь точечно влияет на завезённое из плана смертных население. Помимо полноты своей власти как хозяина плана, конечно же, но подданные имеют свойство своего Принца не слушаться, даже герцоги.
Открывать пути в свою вотчину в Обливионе Шеогорат может в шторм и землетрясение, как правило, с помощью слышащих его смех безумцев. Иногда наоборот, воздвигает двери в знойный день на маленьких островках. Логики никакой, просто так оно преимущественно и бывает.
Касательно же божественных чар, которые всегда при Шеогорате, то он свободно телепортируется и имеет власть над погодой и рассудками на небольшой, в пределах горизонтов, площади, если ему не помогают ритуалами слуги. Учитывая силу принца, если в гости к смертным явился именно он в день призыва себя любимого (2 число месяца Восхода Солнца) или грозу, то эффекты его присутствия могут быть убраны только с помощью божественного вмешательства и магии сильного жреца другого эт'Ада. Либо, что гораздо проще, но отчего-то неприятнее смертным – сделки с самим Шеогоратом, благо, он господин доброжелательный и уступчивый.
• Прочие — знаток страннейших из искусств и извратитель песен, Безумный Шеогорат практически всеведущ в том смысле, в котором может быть сумасшедший. Его разум, витающий где угодно, но не в голове, охватывает почти весь Мундус, однако Шеогорат своими множественными прозрениями не пользуется то ли от забывчивости, то ли от увлечённости, то ли из спортивного интереса. Что из необычных наук он действительно оставил себе, так это художественный терраморфинг в своём плане, по-даэдрически выразительную и жестокую драматургию и сложение рифмованных загадок, помутняющих самый ясный из смертных разумов. А ещё он придумывает увлекательные (для него, в основном) и идиотские игры.
Имущество и личные вещи:
Ваббаджек – знаменитая трость Шеогората и его дар самым чокнутым из смертных за хорошее развлечение. Может превратить любое живое существо в любое живое существо. Или дремору. Иногда навсегда! На данный момент Ваббаджек находится во владении смертного существа, а какого – может быть, вы знаете?
Посох Шеогората – личная регалия Принца Безумия, может кошмарным ором и мощными чарами оглушить толпу народу. Ну, или заставить сделать что-нибудь ещё, если не заряжать его на полную мощность удара. В нынешние времена хозяин использует его, чтобы играть со смертными горожанами Нью-Шеота во дворе своего дворца в "Дядя Шео вам велит!". Увлекательнейшая забава!
Посох вечного скампа – как истинный джентельмен, Шеогорат имеет значительный набор всяких палок, с которыми можно чинно наказывать смертных, да. Данный экземпляр – не самый интересный, однако очень надоедливый вариант. Призывает четырёх послушных, но очень дурачливых скампов, которые не исчезнут, пока носитель не выкинет посох. Повторно поднять без разрешения Шеогората посох нельзя. Сам же Шео эту палку не любит, потому что скампам предпочитает ручных гнарлов или тех же аурил. Посох находится где-то в Нирне, владельца не имеет.
Вилка Щекотки – убивает щекоткой даже нетчей. Долго, мучительно. Находится на Дрожащих Островах у коллекционера.
Перчатка Гамболпадди – вычурная вещичка на правую руку, которая делает носителя милашкой-обаяшкой, но заставляет со свинской радостью ударяться в наркоманию, лень и всякий гедонизм при любом поводе. Находится у Шеогората, на владельца, ввиду его и так полной чокнутости, не действует. Он и так постоянно ленится и поедает сыр, он и так милашка-обаяшка.
Хаскилл, камердинер и оплот порядка и занудности в безумном королевстве.
Дрожащие Острова, собственно, само безумное королевство.
Два клана младших даэдра, аурил и мазкен, охраняющие беспорядок в Мании и Деменции и воюющие иногда потехи владыки ради.
Ну и все сумасшедшие мира, потенциальные мигранты в безумное королевство, которым в уши Шеогорат иногда транслирует самый забористый бред. А что, только Молаг Балу, что ли, можно себе всех подряд грабастать?!
Связь: через форум предпочтительно, есть также ICQ и Skype
Знакомство с миром: хорошее
Откуда узнали про проект: Лил, например
Цель игры: после кучи слабых анкет богов стать паровозиком, который смог
Терроризировать смертных, троллить и закидывать неопознанными летающими объедками Вивека, и вообще всякий мракобесие и джаз! Хочу выкрадывать смертных, весёлых и занудных, отрывать от их смертных делишек и заставлять их скакать на потеху мне друг у друга на закорках, аха! Задать кому-нибудь почесать что-нибудь вилкой! Десантировать данмерам на голову аргониан и Ульфрика, а Ульфрику в то же самое время заслать ворожею с кодовым именем Каркуша и немножко (племя-два) сбрендивших Изгоев, чтобы хоть немного сменить выражение суровости на его лице на какое-нибудь другое, а-ха-ха-ха-ха!
Ну а вообще, я хотел поиграть Шеогоратом уже очень давно.
Пробный пост: с удовольствием разомнусь, на любую тему
Отредактировано Шеогорат (11.06.2016 01:42:30)