- Терана изучала реальность (в ее первичной "категории") и почти осознала, что она не существует (типа чима, но только вместо Вивек 2.0 ее ждет нуль-сумма от противоречия "я реальна" и "я вымысел": 1 + (-1) = 0, выпил из экзистенса.
- Она долгое время избегала этой мысли, которая была на грани рождения в ее голове.
- От этого она тронулась умом (+ поспособствовала этому, чтобы "забыться")
- В итоге она стала проглядывать сквозь пелену безумия бессмысленность этого побега и решила попробовать умереть - вдруг в смерти что-то будет иначе.
- Она заключила пакт с Дратой, единственным ее союзником. Драта организует ее убийство и получает дневник. Терана пользуется моментом смерти, когда была способна дать Ответ ("я вымысел"), но не осознать его (и не выпилиться). Однако, ее дух по-прежнему играет в перегонки с самим собой, бесконечно ускользая от Ответа.
- Больной разум Тераны, даже будучи по ту сторону, невольно запирает Дверь Ожидания - данмерский алтарь предков, через который живые и мертвые могли общаться - Дралас Гивайн был отрезан он своих предков.
- Драта, выждав достаточно времени и убедившись, что Терана так и не справилась со своим трюком, скрывает покровы перед Драласом и отдает ему Ответ.
- Терана получает Ответ, вырывается из своего призрачного лупа, в котором она повторяет одно и тоже (избегает ответ) и, прочитав (осознав его), выпиливается из экзистенса, сняв за одно и то проклятье, которое случайно наложила будучи невменяемой.
- Дралас воссоединился со своими предками.
- Ни Дралас, ни Драта не знают, что же был за "Вопрос", и что значил этот загадочный "Ответ".

Однажды в теплых и влажных залах Тель Бранорад появился скамп:
-Ску-квик! Вот тебе письмо! –  нахальное существо вручило мятую бумажку господину Гивайну.

Я пишу тебе спустя много лет ожидания, ребенок.
Мне пришлось дать клятву, что в один день ты получишь это письмо.
Страницы явили мне, что твои глаза могут их видеть.
Приди в мой дом, и ты узнаешь то, что так давно хотел узнать.
Драта.

  Данмер решил, что это шутка. Он уже придумал сотню и восемь способов наказать глупца за такое оскорбление, придумавшего подлый розыгрыш, но любопытство превысило его гнев. Вдруг это правда? Вдруг это Драта хочет его видеть? Ко всем из лордов госпожа Драта испытывала наименьшее отвращение именно к Драласу, что было им давно подмечено. Еще давно она была одной из немногих, кто признал его право на родовые земли, что вызвало удивление среди других магистров. Это был единственный раз, когда она с ним говорила, и слова ее были мягкими: «Как жаль, что ты родился мужчиной».

   Тель Мора встретила его прохладным ветром и бурей, что урчала за горизонтом. Как прекрасна эта башня – новая, еще совсем молодая. Мужчина чувствовал мягкие живые вибрации в мицелии – не те, что почти затихли в глубоком рокоте Тель Телванниса. Альд’Скар доблестно пал в бою, Балмора рассыпалась в прах вслед за своим Домом.  Лишь клан Воли всегда возвращался, вырастая, словно трава после пожара.
  Город был тих. Он и не город вовсе: несколько стражниц тихо шли по улицам, провожая взглядом солнце в морской сон. Господин был один, лишь драгоценности сопровождали его. Одним им он доверял как себе, ведь ошибка в них – его ошибка. Чуть оттолкнувшись ногой, он воспарил к самой вершине сплетений.

-Ах, это ты… - тихо ответила госпожа. Она провела рукой по длинному столу, стоя спиной к Драласу.  Он взяла кубок и отпила из него вина: - Раз пришел, так садись.
  Мужчина молчал. Лишь покорно сел. В помещении они были одни, лишь светящиеся насекомые лениво сидели на стенах, чуть освещая маленький зал.
- Ты ведь даже и понятия не имеешь, зачем ты тут. Жалко. Но так бывает с вами. Когда ты последний раз общался с бабушкой? – Вопрос, который застал данмера врасплох.
- Твои кошки съели твой длинный язык?!
- Кажется… пятьдесят лет назад. Но почему, серджо, вы спрашиваете?
- О, мальчик, есть у меня причина. Что она ответила?
- Она даже за Дверью Ожидания осталась прежней, ее дух неспокоен.
- Что?! Она!! Ответила!!!
- Я не понял… «Один равен нулю». Она всегда это говорит.
  Драта обернулась. Ее старое, морщинистое лицо выражало скорбь:
- Знаешь, что самое страшное, что может быть для мера? Мысли. Как быстро бы ты не бежал от них, они всегда бегут со скоростью твоих шагов. Твоя бабушка сделала немыслимое, - госпожа усмехнулась случайному каламбуру:
- Она отрезала себе ноги, чтобы бежать быстрее даже самой быстрой мысли. Знаешь, а мы с ней были близки. Мы держались друг друга в этом мире вонючих мужланов. У нас была клятва, что нельзя нарушить. Выше Даэдра и любых богов. И сегодня тот вечер, когда пришла пора исполнить мою часть.
  Драта взяла тонкую книгу со стола. Кожа даэдра, никакого названия или указаний. Ее руки безнадежно скрывали дрожь.
- Открой, - единственный раз, когда ее голос прозвучал слабо:  - Ты поймешь.

Книга

Следующий день.

  Я боюсь смотреть в свое отражение. Там я вижу себя. Поистине верны слова – самая опасная из всех магий та, что играет не с реальностью, но с самой мыслью «реальность».

Следующий день. Я не считаю их.

  Кажется, я почти подумала эту Мысль. Но успела отпрыгнуть в последний момент. Это поглощает меня тяжелее любой ноши. Мне снятся сны, что действительней действительности. Мой сладкий Арван так страдает, ему невыносимо видеть меня такой.

Новая запись, дни не важны.
  Я приняла настойку из лунного сахара, и моя ночь была простой и легкой впервые за долгие годы. Как я устала от игры «кто кого догонит».

Новая запись.
  Сегодня я приказала всему городу молится мне вместо Трибуналу. Пусть они верят в меня. Я есть их вера!

Новая запись.
  [Большая часть страницы заляпана чем-то и чернила расплылись ]… Шпяк-шпяк, как весело течет скрибовое желе по рукам, словно нетч скользит по луне. Надо приказать молится мне и моим волосам, они чудесны.

Новая запись.
  Яйца! Яички! Яишенучки! Такие белые, такие ароматные, такие нежные внутри. Как жаль, для того, чтобы полакомиться ими, надо их разбить. А может не разбивать?! Точно! Ты умница! Смотри на них и лакомись не ломая.

[i]Новая запись.
  Нужна новая юбка. Старая всегда надевается наизнанку.

Новая запись.
  Этот мер такой веселый, такой живой. Так много крови – хорошая еда для пауков. Но тогда же не будет веселого мера?! Лучше научить его, как делать самую вкусную яичницу, не разбив яйца!

[На этой записи дневник обрывается]

- Да, ребенок, это ее дневник, - Драта села напротив Драласа, еще больше отпив из кубка:
- Я хранила его все эти годы. Твоя бабушка почти познала то, что не хотела познать, и ее собственная голова охотилась за нею. Это все, что я знаю.  С годами она сошла с ума от этой беготни, но ее безумие укрыло ее навсегда от этой битвы с самой собой. Лишь однажды она стала прежней и тогда я дала ей клятву. Первую часть я выполнила давно:  это была  я, кто ее убил.
  По телу Драласа пробежалась волна жара. Его желудок сжался в тяжелый ком, его глаза перестали моргать.
- Да, дитя, это была я. Я всегда любила ее, и потому только я была готова к этому. Но слушай меня дальше. Она думала, что после смерти сможет встретиться с Ответом, который пытался поймать ее, и избежать Последствия.
  Второй раз за всю жизнь, когда она назвала его по имени:  -  Дралас, не пытай меня этим взглядом. Я знаю о Них не более, чем ты сейчас передо мною. Второй же частью моей клятвы стало нечто иное. Она завещала мне, что если она продолжит Побег даже после смерти спустя много десятилетий, то я должна передать ей это.
  Драта протянула кусок пергамента, на котором был написано кровью: «-1».
- Ассассин держал бумагу, когда она написала это. Теперь же ты должен отдать его ей.

Дралас лежал в своей постели, прошло уже три дня, как он вернулся из Тель Моры. Господин так ни разу и не вставал со своей кровати с тех пор. Он раз за разом перечитывал дневник Тераны, страница за страницей наблюдав, как гас ее рассудок. Он узнал имя своего деда – Арван, но другие подробности в записях о нем  не упоминаются. Лишь то, как его сильно любила его Терана, и как рада она была рождению своего первенца.

  Дверцы старой гробницы, путь в которую шел через храм, тихо отворились.  Драласу не потребовалось звать Терану, она уже ожидала его у Двери Ожидания. Она смотрела на него полупрозрачным взглядом и повторяла что-то сухими губами:
«Один … Равен … Нулю».
  Мужчина поклонился ей, но та не ответила ему ничем, кроме как повторением своей мрачной фразы. Данмер стоял, сомневаясь – он готовился к неизвестному. Наконец, он передал ей записку. Тут она переменилась: она прекратила свой наговор.
- Мой Дралас, ах, мой Дралас, - словно ничего и не было, она заговорила так, как никогда не говорила при жизни: мягко, искренне мягко. Ее потусторонний голос шелестел по стенам старой гробницы.
- Я так долго ждала этого часа. Мое прощение потерялось во времени, но мне пришлось отрезать себе язык, чтобы не рассказать многое другое, как сильно бы не хотела я сказать вам… - Дралас встрепенулся, на его плечо опустилась холодная рука из-за спины. Когда мужчина обернулся, он увидел лицо своей матери, скорбно улыбающейся в полном молчании:  - Сказать вам, как сильно я люблю вас. Мое бремя стало замком, закрывшим двери. Теперь же мое нежеланное проклятье, что я навлекла на всех, спало и двери открылись.

  Катакомбы стали холодны до инея. Из стен вышли духи: мужчины и женщины, их неживые силуэты чуть касались пола.
- Могущество воли — лучшая дань уважения предкам, - прозвучало из каждого рта в загробном диссонансе.
  Дралас упал на руки. По его щекам текли слезы, его душу переполняли чувства, трудно выразимые словами. Но возможно было среди всех слов одно, более подходящее: «Воссоединение». С кланом, с предками, с прошлым. Быль покинула свое «когда-то» и стала вечным «сейчас». Это чувство пронзительно присуще данмерам: их предки ходят среди них, они всегда есть и находятся рядом – в каждом дуновении ветра, в журчании ручейка, в шуме приливов, в вое бурь, в каждом луче восхода и заката. Прошлое не уходит, оно всегда остается вместе с ними «сейчас».
  Холодная рука  нежно подняла подбородок мужчины, неживые губы заботливо поцеловали его в лоб:
- Если реальность – вымысел, то вымысел становится реальностью.
  Терана развернула листок и посмотрела на него:
- Один минус один равен нулю.

  Всего бесконечно мала доля секунды, и Терана исчезла: не ушла, не покинула, не отправилась. Она перестала быть.  Лишь мирно записка, колыхаясь в воздухе, упала на пол. Дралас еще долго лежал на полу, согретый горем.