Тёмное Братство стала для Мелисанды довольно хорошим пристанищем – никто не задаёт лишних вопросов, никому нет особого дела до твоего прошлого и грехах, степени оных. Здесь можно быть кем угодно. Давно она не испытывала такого спокойствия за свою судьбу: последний раз подобное чувство было еще в доме Беатрис. С ней было удобно, тихо, но скованно, к сожалению. Жизнь у бретонского двора скучна и однообразна, а мелькающие женские, по большей части, лица надоедают. Истории одни и те же, но работа с людьми более темного толка прельщала больше, хотя нервотрепки так же по количеству. Сейчас всё было иначе. Эшхарт не была особо довольна Астрид и её политикой ведения дел, всё-таки Тёмное Братство основано было на догмах и определенных понятиях, а она превращает подобное преступно-религиозное образование в кучку наемников со странной системой связи заказчик-ассасин. Сколько клиентов они теряют из-за того, что о Таинстве и зове к Матери они просто не узнают? Теряется всё очарование процесса. Однако, Мелисанду, по большей части, всё устраивало: еда, кров, всё необходимое имелось, а она могла развлекаться вдоволь с жертвами, занимаясь украшением мест убийств по своему вкусу. Сама смерть важна, но то, как она будет преподнесена народу и жертве – немаловажная сторона процесса. Мелисанда не хотела быть простой бандиткой, которая за септимы технично убивает человека. Где благородство происходящего? Ситис казался ей чем-то непостижимым для смертных, прекрасным и одновременно ужасным. Не кошмарным, а именно тем, что дергает за первобытные инстинкты, но попав в его пучину, ты не вырываешься, а лишь отдаешься этой бездне. Поэтому Эшхарт до сих пор в Братстве. Но найти собрата по мыслям тяжело в Скайриме – Астрид всячески старается убрать религиозно-философскую подоплёку их дела. От этого становится скучнее.
Майснер был тем немногим, кто мог с ней побеседовать о желанном, несколько запретном в Скайримском убежище. Он был так же живым источником реальной и красочной работы братства.
Придя в свой уголок в убежище, Эшхарт принесла с собой пару цветов паслена. Она старалась, чтобы у её кровати всегда были цветы – она их крайне любила: символ смерти. Они всегда есть на кладбищах, да и возле убежища их достаточно, так что недостатка оных она не испытывала. Вечер особо не задавался, однако, насколько было известно Мелисанде, скоро должен был появиться Майснер. Не сказать, что между ними крайне дружеские отношения, скорее они воспринимали друг друга как достойных товарищей по ремеслу, хотя порой женщине казалось, что Майснер не одобрял её некоторых подходов к выполнению заданий. В прочем, точно она наверняка не знает. Особо им как-то не приходилось размышлять по поводу «а как ты режешь заказанных». Порой они оба заглядывали в таверну поужинать чем-то вкусным и пригубить нордских напитков: эстетики в этом было мало, но они зато разговаривали о делах достаточно приземленных, мол, что сейчас нынче в Скайриме, особенности поведения нордов на родине, достопримечательности того или иного холда. В таверне они играли роль совершенно обычных людей. Обычная женщина и обычный мужчина с оружием при себе – времена смутные, оружие носит чуть ли не каждый. Но коли хочется поговорить о высоком и «своём родном», то только убежище или далекие от глаз живых и неживых существ места вдали от цивилизации. Последнее было раза два всего, обычно это уголок Мелисанды в убежище. 
- А я ждала, когда Вы явитесь, - Мелисанда не видела еще своего собеседника, но прекрасно узнала его по шагам. Майснер подошёл ко входу комнаты, далее не шёл, словно ожидая приглашения. Женщина повернулась к имперцу, на её лице появилась слегка натянутая улыбка, взгляд слегка подобрел, перешёл от стеклянно-безразличного до вполне себе располагающего. Стягивая аккуратно, по пальцы кожаные чёрные перчатки со своих рук, Эшхар вальяжно кинула их на собственную кровать, продолжая достаточно строгим голосом, но не жестким: - Как Ваши успехи? Или без прелюдий этикетного толка перейдём к более важным для нас и интересным вещам?
Вопросы по типу, мол, как дела, как вы себя чувствуете, выглядят глупыми и пустыми в подобном обществе – правды никто не скажет, но зато таким образом можно проявить собеседнику уважение. А так же может быть просто привычкой, достаточно неудобной во многих случаях. Хотя однажды Мелисанда с едким сарказмом спросила у жертвы, стоящей перед зеркалом, в то время как Сестра Темного Братства держала у жертвы холодную сталь кинжала. «Как вы себя чувствуете?» - это последнее, что услышала девчушка из Солитьюда перед собственной смертью. Кровавая блуза ей шла лучше, чем бежевая.