Никто, в общем-то, Ашур-Дана не ждал на материке. Отговаривали его от этой затеи всем племенем, и только обещание вернуться как можно скорее заставило мать успокоиться. В глубине души Кууна радовалась, что сын посмотрит, как устроилась в Блэклайте Ишуннидан, и принесет вести, благие или не очень. Как и любая мать, она переживала за обоих своих чад. Но с другой стороны, были у нее и опасения, что сын не пожелает возвращаться. Несмотря на то, что у него здесь, в племени, есть дочь, на самом деле его ничего не держит. Это всем было понятно. Ашахул не слишком огорчилась - она уже привыкла к тому, что отец не проявляет к ее жизни ровно никакого интереса. Ей было уже девять, и она находила увлекательным помогать Кууне с шитьем, будучи, как и ее покойная мать, весьма усидчивой. Умение делать все аккуратно и на совесть пришло к ней с годами, и уже лет через пять она могла стать отличной швеей. Вмешательство отца в ее жизнь не было необходимым.
Оставалось Ашур-Дану лишь в самом себе разобраться. Официально целью его путешествия в Блэклайт, то есть версией, выданной всему племени во всеуслышание, было беспокойство за сестру. И он действительно беспокоился, несмотря на внешнюю холодность. Кто-то поверил в искренность братской любви, кто-то - нет, но не смог придумать другой причины этого внезапного интереса. Сам Ашур-Дан, поразмыслив, пришел к выводу, что волнуется не столько за саму Ишуннидан, сколько за ее положение там как представителя эшлендеров. Считаются ли с ней или относятся, как к дикарке? Если шаманку там не воспринимают всерьез, это значит, что оскорбление нанесено всем эшлендерам Вварденфелла (в том числе - ему лично), и оставлять их в неведении - преступление. Если в Блэклайте все гладко, то... Что ж, нужно хотя бы поглядеть на Нереварина. Хороший ли мер - муж сестры? Бытность героем еще не делает его славным малым. И еще - нужно передать сестре подарок от матери. Кууна приберегла кое-что для дочери и втюхала это сыну, едва смирилась с тем, что он вновь покидает племя.

Лагерь чужаков стоял у берега, как и прежде. На корабль грузились ящики с рудой и шкуры убитых тварей. Горело множество костров, хотя было еще светло, а гомон стоял такой, словно Ашур-Дан уже был в центре этой вакханалии, а не наблюдал за ней с невысокого холма в отдалении. Вздохнув, он стал спускаться к материковым путешественникам. Охотник шел по лагерю, выпрямив спину и глядя перед собой, направляясь напрямик к кораблю. Там он намеревался договориться лично с капитаном и втюхать ему плату за путешествие. Однако что-то снова пошло не так, и вскоре стало ясно, почему.
На горизонте возник Матис Тиравел. Радостный, разодетый в пеструю мантию, с кипой бумаг в руках, шагающий вприпрыжку. Ашур-Дан помнил его, этого придурковатого ученого, создавшего ему столько проблем несколько лет назад. Слышать его голос и видеть сверкание его новых стекляшек на глазах уже было мукой. Ашур-Дан застыл как вкопанный и панически огляделся по сторонам. Нет, сворачивать будет глупо. Все же не разъяренный алит на него несется, а жалкий н'вах. Тиравел шел, читая что-то на ходу и хихикая себе под нос. Коротко глянув перед собой, видимо, чтобы убедиться, что на пути нет препятствий, о которые после можно споткнуться, Матис бросил на Ашур-Дана короткий взгляд, будто сквозь него, и снова опустил глаза в бумаги. "Не вспомнил!" - торжествовал Манаси. Но напрасно. Уже через секунду ученый снова поднял голову и застыл на месте, явно долго и старательно копошась в памяти.
-Ю... Юноша? - с сомнением в голосе вопросил он и, не дождавшись ответа, расплылся в улыбке и подлетел к Ашур-Дану, после чего предпринял попытку обнять его. Увы, бумаги в руках ему мешали, да и сам Манаси обнимашкам не способствовал. Тиравел скромненько отошел на шаг назад, широко улыбаясь. - Так я рад вас видеть, юноша! Сразу столько воспоминаний, столько милых сердцу деталей вспоминается, - Тиравел утер выступившую слезу. - Я ведь все еще храню те очки, что вы сделали для меня тогда в Пустоши... Вы... вы искали меня зачем-то? Долго же вам пришлось мотаться по острову, хе-хе!
-Нет, - с досадой покачал головой Ашур-Дан, скрестив руки на груди. - Я иду на корабль.
-На кора-а-абль? - глупо вытаращив глаза протянул Тиравел, поправляя на носу очки и кивая. - Так вы в путешествие собираетесь?
-Мне нужно в Блэклайт, - кивнул охотник, делая попытку обогнуть Матиса и продолжить свой путь. Ученый, однако, подумал, будто его приглашают пройтись вместе и, радостно пристроившись по правую руку от эшлендера, важно зашагал вровень с давним своим знакомцем.
-Так и я отплываю туда! Вот так совпадение, юноша! Зачем же вам в Блэклайт, позвольте узнать? Разведываете новые охотничьи угодья? Хо-хо-хо, хе-хе!.., - Матис зашелся в развеселом хохоте. Ашур-Дан закатил глаза. Кажется, дорога будет долгой.

По морям Ашур-Дана еще не мотало. Путь был тем хуже, чем веселее были истории непрестанно трущегося поблизости Матиса. Ученый не затыкался. Ашур-Дан молился и пытался игнорировать. Желание выбросить Тиравела за борт возрастало с каждой секундой. Однако, к счастью, Матис все же оказался полезным - он сам заплатил капитану за дорогу Ашур-Дана и пообещал показать эшлендеру путь к Нереварину, едва узнал, кто его сестра.
-Это необычайное везение, юный господин, - важно заметил Тиравел, когда они уже выгружались с корабля на берег. - Сам регент Морровинда! Вы, вероятно, очень горды за сестру?
Ашур-Дану было не до гордости - он был шокирован и подавлен городом, что ему открылся. Шум, беспрестанный шум. Словно тысяча Матисов сновала по порту и прилегающим улочкам. И дома, стоящие кучно едва ли не друг на друге, так что горизонта за ними видно не было. Все вокруг пестрое, и столько странных запахов...
Тиравел еще в дороге вызывался по прибытии провести эшлендеру экскурсию по Блэклайту, однако настаивать не стал, прекрасно понимая, что встреча с сестрой и Нереварином куда важнее праздных прогулок. Пользуясь случаем, Матис, уповая на доброту и понимание охотника (он так и сказал), попросил лишь об одной услуге - передать Ишуннидан конверт с письмом, в котором содержались все необходимые записи о гениальном алфавите эшлендиса, изобретенном Тиравелом уже давным-давно.
-О, она обязательно поймет его ценность для своего народа, раз она Мудрая женщина, - бормотал ученый, трясущимися руками расправляя конверт и пихая его в руки Ашур-Дану. - Это... Это будет грандиозный шаг вперед, юноша, и, возможно... Я смею надеяться, что однажды за мои заслуги сам регент пожмет мне руку. Вот эту самую руку, - Матис немного завис, созерцая протянутую вверх, к солнцу, конечность, после чего, наконец, объявил:
-Это единственная моя просьба. Так что, вы можете идти. Вам туда, - Тиравел указал на дверь здания посольства, а сам остался стоять в сторонке, с умилением наблюдая, как с невозмутимой харей Ашур-Дан прет на переглядывающихся стражников. Дикарь - а в их представлении он был дикарем, одетым в давно изношенную кожаную броню, босоногий, с золотой цепочкой, тянущейся от носа к уху - заставил стражей порядка встать плечом к плечу, загородив незваному гостю вход.
-Ишуннидан, - важно проговорил Ашур-Дан, указательным пальцем тыча за спину стражников. - Там.

Отредактировано Ашур-Дан Манаси (19.11.2016 00:10:26)

Терпеливо ожидая появления сестры, Ашур-Дан с прежней своей невозмутимой харей пялился на маску стражника, загородившего проход. Маски охотник не любил. Честному меру без надобности свое лицо скрывать не нужно, вот что. А у местных даже стража лиц не открывает. Это ли не показатель бесчестия и скрытой подлости всего этого народа, смеющего называть себя цивилизованным, а эшлендеров почитать за дикарей? О, в чьих руках оказалась Ишуннидан...

Просверлить взглядом дырку в маске стражника Ашур-Дану помешало появление сестры. Та заключила брата в объятия, и он тоже обнял ее, будучи действительно рад ее видеть. Он скучал по юной шаманке, без которой в племени сразу стало пусто, словно ветер перестал играть подвешенными над входом в юрту костяными трубочками. Вся жизнь прежде вихрем вертелась вокруг нее, так или иначе. Несмотря на то, что отношение свое к сестре Ашур-Дан редко выставлял напоказ, все же ему стоило признаться хотя бы самому себе - возвращаться к одинокой матери с охоты стало безрадостно. Одиночество, что снедало Кууну, быстро передавалось и ее сыну. В каждом взгляде и слове любого из племени сквозила растерянность - они понимали, что не хватает чего-то привычного и важного. И если прочие быстро смирились и забыли, лишь изредка вспоминая о своем редчайшем везении увидеть самого Нереварина, то Манаси не привык и не забыл. Ишуннидан племени не хватало, и это было ясно. И вот сейчас, вновь увидев ее после долгой разлуки, Ашур-Дан, пусть и находился на чужбине, словно почувствовал порыв ветра из Пустоши. На поводу у несвойственной ему радости, которую хоть и редко, но можно было все ж и проявить, ради исключения, он обнял сестру крепче и приподнял ее над землей. Легкая, будто даже стала еще легче. Охотник поставил Ишуннидан на место и, уткнувшись лбом в ее лоб, улыбнулся.
-Сестра! - протянул он с гордостью в голосе. Однако едва Ашур-Дан отошел на шаг, чтобы взглядом окинуть девушку в полный рост, выражение лица Ишуннидан изменилось на обеспокоенное. Охотник продолжал улыбаться. Он видел, что шаманка не изменилась, ничуть не изменилась. Всегда печется обо всех, кроме себя самой. Естественно, первое, что она могла подумать - в племени что-то случилось.
-У нас все в порядке, - протянул Манаси, небрежно взмахивая Матисовым письмом, что держал в руках. - Я приехал узнать, не стряслось ли что у тебя. Здесь, - охотник посмотрел по сторонам и одарил еще одним недовольным взглядом стражника в маске, которого разглядывал минуту назад. Однако, шаманка не поверила или же решила, что в присутствии посторонних брат говорить не хочет, и пригласила его следовать за собой. Двери, массивные, украшенные орнаментом, который хотелось потрогать, закрылись за спинами эшлендеров. Ашур-Дан быстро окинул взглядом холл, в котором оказался, однако не стал обращать слишком много внимания на окружающие детали. Время рассмотреть интерьер у него еще будет.
-Все в порядке, - настойчиво повторил охотник, положив руку на плечо сестре. - Мать печалится, конечно, что тебя нет. И наставница твоя тоже. Но уж не из-за женских тревог я сюда приехал. А по своей воле, - Ашур-Дан скрестил руки на груди, свысока глядя на Ишуннидан. - Мы не попрощались. Я не видел твоего избранника... Теперь уже мужа. Избранника не только твоего, но и самой Азуры, - лицо эшлендера помрачнело. - Этот мер видел многое, многое сотворил. Пусть для всего народа он - герой, для меня он - тот, кому я доверил свою сестру. И я должен убедиться, что он достоин быть тебе мужем. Меры, пережившие много..., - Ашур-Дан поджал губы, - много потрясений... Они надевают на лица маски. И за этими масками может скрываться многое. Злоба. Ненависть. Страх. Безумие. Понимаешь? - охотник серьезно посмотрел на сестру. - И не делай вид, будто мои слова пусты, а ты - мудрее. Ты еще очень юна, Ишуннидан. Быть может, ты не все видишь достаточно ясно.
Тон его не терпел возражений - Ашур-Дан всегда был уверен в своей правоте. Но прежде чем пытаться разобраться во всем с ходу, следовало кое-что отдать. Первым делом - письмо.
-Возьми, это тебе, - охотник протянул бумагу Ишуннидан. - Это передал мер, который помог мне отыскать тебя тут. Думаю, чтобы его отблагодарить, тебе достаточно будет прочесть, что он тебе написал. И еще..., - эшлендер недолго пошарил по карманам, пока, наконец, не выудил оттуда тихо звякнувшие бусы, представляющие собой беспорядочно нанизанные на кожаный шнурок деревянные, костяные и глиняные бусины, камушки с морского побережья, крохотные двемерские шестеренки и, в общем-то, все, что могла найти любая маленькая девочка в относительной близости от лагеря племени.
-Это от матери, - пожал плечами Ашур-Дан. - Говорит, ты собирала их, когда была ребенком. Ашахул порывалась забрать их себе, но ей запретили, - охотник едва заметно улыбнулся. - Она тоже что-то дала мне с собой. Сейчас... Вот, - из другого кармана эшлендер выудил небольшой мешочек. - Там лепестки огненного папоротника. Дочь увлеклась травами сейчас. Наверное, пытается походить на тебя. Возьми. Может, пригодится.
Карманы Манаси теперь были пусты, и он был этим доволен. От самого себя он гостинцев не привез - брат и так был достаточно хорошим подарком. Кстати говоря, голодный брат.
-Ты живешь здесь? - с кислой миной протянул эшлендер. Огромный холл и в сравнение не шел с уютной юртой. - Неужели ты привыкла к этому?

Отредактировано Ашур-Дан Манаси (26.11.2016 00:41:23)

-Идем, - быстро согласился Ашур-Дан, надеющийся, что, пройди они чуть вглубь этого неприветливо-необъятного помещения, станет чуть более уютно и спокойно. Все же здесь эшлендер чувствовал себя чужим, неловким и - что задевало больше всего - ненужным. Здесь любая мелочь могла сыграть против него. Хотелось оказаться в обстановке, куда более привычной и хоть немного напоминающей ту, в которой он привык находиться. Уверенность Ишуннидан, плывущей ровной, будто даже величавой поступью по коридорам и кабинетам, заставляла охотника чувствовать неловкость еще больше. Она, младшая сестра, девчонка, всегда читавшая ему нотации и мнящая себя важной птицей, теперь на самом деле ей была. Шаманка смело обращалась к слуге, снисходительно останавливалась, чтобы дать брату осмотреться. Была в своей тарелке. Ашур-Дан не был, и в этот раз он был вынужден признать: без Ишуннидан быть ему здесь тем, кого увидели на входе в посольство - дикарем в сопровождении глупца, мнящего себя мудрецом.
Оказавшись в просторной, но весьма уютной комнате, где глаз привычно выхватил из общей картины знакомые предметы, такие как мешочки с травами и оставленное Ишуннидан шитье, Ашур-Дан незамедлительно расположился на ковре, привычно скрестил ноги и стал внимательно наблюдать за действиями сестры. Та заваривала чай, однако при этом вид имела такой вынужденно-спокойный, что им и выдавала гложущее ее изнутри беспокойство. Она изображала, будто страшно занята, крутила в руках чашку, осторожно развязывала мешочек с травами, а глаз не поднимала. Ашур-Дан хмыкнул.
-Останусь до тех пор, пока не стану уверен, что у тебя все в порядке, - с каменным лицом Манаси созерцал спину сестры, молча пересыпавшей чайные листья в чашку. Сверлил пытливым взглядом до тех пор, пока Ишуннидан не обернулась. И не перевела тему. Ашур-Дан хмыкнул еще раз.
-Корабль..., - протянул он, задумчиво пожевав губу и обведя комнату взглядом. - Чуждый, как и все здесь. Но... Мне понравился ветер. Над морской гладью его ничто не останавливает, и пепла он с собою не несет. Было чудно стоять там, когда никого рядом не было. Особенно этого, - с едва заметной улыбкой на лице Ашур-Дан небрежно махнул рукой в сторону письма, врученного сестре, - ученого. Можешь себе представить, каков был мой путь в его компании, м? - эшлендер выдавил из себя что-то, похожее на смешок, и принял из рук шаманки чашку с чаем, с благодарностью кивнув сестре.
-Да. Здесь просто по-другому, - согласился охотник, отпивая глоток терпкого горячего напитка. - Но я..., - эшлендерка, будто снова намеренно не давая ему вернуться к допросу, нарочито спешно заговорила о Нереварине. Нет, так дело не пойдет.
-Стой, - Ашур-Дан сцапал сестру за запястье, притягивая ее на место и заставляя остаться сидеть напротив. - Твой супруг подождет. И я его подожду тоже. Ты теперь все куда-то спешишь, рвешься за каждой секундой? Подожди, подожди..., - Ашур-Дан с демонстративно умиротворенным видом отхлебнул еще чаю. - Лучше расскажи мне, что тебя гложет, пока мы одни. Я боюсь, не могу похвастать той уверенностью, что есть у тебя. Ты - единственная, кого я здесь знаю и кому я могу верить. Пока никто нас не слышит, убеди меня, что я приехал зря. Попробуй обмануть и сказать, что у тебя все в порядке, - охотник криво улыбнулся. - И не уходи от ответа. Я, конечно, скучал по тебе, но не по твоим излюбленным премудростям.
Охотник смотрел на сестру с прежним безэмоциональным выражением лица, однако в глазах все же можно было прочесть улыбку. Он знал, что сейчас она, несмотря на просьбу быть откровенной, начнет заметать следы. Переведет тему, отвлечется на что-нибудь, заговорит загадками. Знал и ждал, готовый поймать любую нотку неуверенности, которая могла проскочить в ее словах и ее действиях. Уж что-что, а тревогу охотник мог учуять за версту. Повадки меров он знал ничуть не хуже, чем повадки тех, на кого охотился. Особенно легко было с сестрой, которая росла на его глазах. И сейчас он видел, что мысли ее, несмотря на видимые усилия шаманки радоваться и быть приветливой, витали где-то в темноте. Беспокойство - вот то, что неотъемлемо следовало вместе с каждым ее движением и словом.