Не одного Торальда сегодня поздравляли. Хлопали по плечам тяжелые руки вайтранских стражников и работяг, пожимали кисти купцы, таны и коллеги-маги. Немудрено. В один день его статус заметно вырос.
Придворный чародей Его Величества короля Торальда Серой Гривы.
Похоже, на закате дней догнали его гончие тщеславия.
Маг, скромно потупив пронзительно-голубые глаза, кивал. Под безоблачным небом Златолист шелестел у него над головой, шептал слова гимна Кинарет, на языке Мировой Души, а какой-то приезжий торговец из Солитьюда нахваливал свои связи с Хай Роком. Ах, меркантильность! Ныне каждый желает через старого Ан-Шей подобраться к золоту короны.
Аргонианин, с поистине имперской дипломатичностью, улыбался, кивал и благодарил, тактично отправляя собеседника восвояси.
- Талос! Талос сегодня смотрит на нас и улыбается! Он пьет мед вместе с нами и его любовь - ЛЮБОВЬ!!! - снисходит к нам солнечными лучами из Этериуса!
Хеймскр, кажется, уже пьян, хотя пузатые бочки бесплатного меда еще только ждут своего часа, как и столы, выставленные для народа. Многие начали отмечать коронацию заранее, но можно ли их за это винить? Простой разум податлив желаниям. В побеге и самообмане он ищет укрытие от невзгод, но и в этом есть своя мудрость. Каждому вымерена своя ноша, каждый сам должен понять, как может ее нести.
Он не винил скайримцев за их чревоугодие и праздношатания.
Ан-Шей вздохнул, дернув хвостом. Просто стареет. Какое-то важное понимание ускользает от него. Здесь и сейчас, со всей страны, собрался народ, здесь и сейчас под священным древом Кинарет и перед строгим ликом статуи Талоса скайримцы пытаются встретить свое будущее радостно. Чистое веселье необремененных властью переплеталось с методичными стратегиями власть имущих и темными помыслами... кого? Ах, темные помыслы карманников... преувеличение, которому аргонианин усмехнулся.
- Оскал волка и глаза колдуна...
Маг вздрогнул. Медовой сладости женский голос донесся до него, проник в нутро теплой, янтарной рекой... Красивое, на грани чар иллюзии ощущение заставило поостеречься и припомнить способы ментальной защиты.
- Ах... какие чувства кроются за вязью ваших слов? - с осторожной учтивостью поинтересовался Ан-Шей, поворачиваясь. - Леди?..
Красное платье. Медно-рыжие волосы. Золото на пальцах и обручем вокруг лба. Благородные имперские черты, в пламенном обрамлении.
Прекрасно.
Маг был восхищен увиденным, но негоже в Скайриме аргонианину с излишним жаром смотреть на человеческих женщин. Потому лицо его выражало только вежливый интерес. К тому же, такая красавица, скорее всего, замужем...
- Я не из суеверной черни, трепещущей в страхе и перед первым, и перед вторым, - женщина вздернула подбородок. - Уверена, для вас редкая удача встретить кого-то вроде меня...
Она хмыкнула, бросив взгляд на Драконий Предел. Свита ярлов и таны уже собирались на длинной лестнице, ведущей к твердыне. Ветер мягко колыхал песочно-желтые флаги.
- Почему они не спешат во дворец? - спросила имперка.
Вопросила - а будто потребовала ответа. Знатная дама, похоже. Хотя, насколько помнил сам Ан-Шей, многими правилами этикета она пренебрегла...
- А, видите ли леди, Зубчатую Корону возложат на голову Торальду... а, ярлу, то есть, у дверей Драконьего Предела. Прочие ярлы будут рядом с ним, лицезреть восхождение Верховного Короля на престол. После этого, они все спустятся к народу с речами...
- И потечет рекой... мед, да, - потянула женщина и замолчала, словно Ан-Шея рядом и не было.
Ее взгляд был устремлен к Драконьему Пределу. На лестнице выстраивались ровные, пестрые ряды знатных дам и господ. Почетный караул стражников сверкал броней, пропуская ко дворцу ярла только избранных...
В числе которых был и Ан-Шей, которому, как придворному магу, следовало быть рядом с королем, во время коронации.
- Я Керсаринна из Сиродила и у меня есть важное дело к ярлам, - категоричный ответ, разбил тактичные попытки аргонианина ретироваться. - Меня не ждут, но как только они узнают, кто я, то сами захотят со мной поговорить. Ты ведь придворный маг? Представь мне ярлов. Я хочу знать лица тех, с кем мне иметь дело.
На языке вертелась колкость, подсечка, чтобы обрушить заносчивость, но маг был по натуре осторожен. Негоже злить тех, кто может оказаться влиятельным.
- Леди Керсаринна, как я и сказал... ярлы будут рядом с королем в момент коронации, вы легко узнаете их, а теперь если позволите...
Ан-Шей вежливо склонил голову на прощание и направился через толпу к лестнице. Стража без лишних слов пропустила мага и он без труда преодолел расстояние до дворца.
Аргонианин уже не думал о даме, когда занял свое место рядом с Ольфиной Серой Гривой. Оставались только незначительные осадки: смутное удовольствие, от увиденной красоты, легкую неприязнь, от надменности и развращенности избалованных властью.

Отредактировано Ан-Шей (07.01.2017 03:24:52)

Сколь редко в краткие дни общественных празднедств простой люд задумывается о том, что то, что для них является развлечением - для кого-то тяжкая работа, требующая предельной концентрации, доблести и самоотдачи.
Торбьорн Лукавый, сменивший теперь прозвание свое на Снежный Ворон, или, по крайней мере, издававший все законы от этого имени, вспомнил как один из Воронов, мелкий чиновник, тщедушный бретон, клерк, выполнявший исключительно важные, но административные, канцелярские функции, как-то сказал ему: "Я служу Скайриму, Торбьорн. Каждое утро, еще до рассвета, я встаю и иду разбирать написанные на многих языках шифровки и донесения. Не могу сказать, что это подвиг, достойный Исграмора, но нечто героическое в этом есть". После оба как-то смущенно посмеялись, вздохнули и вернулись к работе.
Сейчас ярл был на работе и ему было совсем не до высоких мыслей о новой странице в истории страны, коими, верно, была заполнена голова без-пяти-минут-короля и уж точно забиты бошки бесчисленных крикунов внизу. Его задача была в том, чтобы перевернуть эту страницу. И он был готов поклясться Шором, что она была тяжелее бумажной и вся в кровавых пятнах.

С места, на котором по правилам, предписанным четкой процедурой коронации, должен был находиться ярл Виндхельма - у самого королевского "тела", практически не было видно человеческое море, разлившееся у подножия Драконьего Предела, внизу лестницы. Однако шум сотен и тысяч голосов, сливавшихся в единый гул, подобный гулу прибоя, то стихавший, то вновь набирающий силу, добирался и на эту недосягаемую вершину. Зато расставленных в рядах знати Воронов он видел отсюда отлично. Несколько отборных человек, лучшие из лучших, владеющих всеми нормами придворного этикета, богато одетых и совершенно неотличимых от любого нордского аристократа людей должны были в случае внезапного нападения на правителя, вступить в бой, убить врага или прикрыть своим телом монарха.
Удар мог последовать откуда угодно. Убийство Ульфрика и избрание нового короля кардинально меняло политический расклад в стране: были недовольные новым выбором, поскольку он одновременно продолжал старую политику независимости, но обещал мир. Были те, кого устраивал Ульфрик - ведь по некоторым направлениям политики он потрудился получше иных врагов, фактически сделав из экономики Скайрима свой личный кошель, а из армии - личную гвардию. И в определенных случаях, как этот, большой вопрос был в том, нужно ли было устраивать против Ульфрика козни, или предоставить дело разрушения Скайрима его близорукой политике. Были и те, кто открыто претендовал на власть, как Лайла. Она сейчас стояла от Торбьорна на расстоянии вытянутой руки и оба ярла должны были изображать единение в благоговении перед разворачивающимся перед ними событием. Эта влиятельная и напористая женщина еще не подозревала о том, сколь незавидную судьбу уготовал ей глава Воронов - плата за дерзость и глупость. А другие ярлы? Сейчас они просто выбрали вожака в своей волчьей стае, но в любой момент, когда тот ослабнет или отвлечется - его может постигнуть судьба предшественника. Они даже внешне напоминали волков - поджарые, жилистые, с мощными челюстями и стальным взглядом, который почти невозможно прочесть, одетые в меха и сейчас просчитывающие в уме какую новую добычу или какие угрозы принесет им это избрание. Может появится шанс возвыситься? А может лучше залечь на дно? Скальд, дышавший в затылок Снежному Ворону - живое воплощение этой волчьей сути, буркнул что-то неразборчивое, когда Торальд замешкался возле Ольфины - даже малейшее отклонение от традиции вызывало в старом бирюке легкую ярость.

Торбьорн медленно пробежал глазами поверх голов благородной публики, вылавливая цепким взглядом стоящих там воронов, однако на лице ярла отражалось блаженное безразличие, смешанное с легким любопытством, так что никто бы не заподозрил за ним никакой задней мысли. Вот оно - истинное ощущение власти. Он встретился глазами с Торальдом за мгновение перед тем, как тот преклонил колено. Через несколько мгновений страница опустится и явит пред ними, демиургами судеб многих десятков и сотен тысяч людей пустой разворот. Что они напишут там?

Отредактировано Торбьорн (10.01.2017 17:30:03)

В такие моменты следует оглядываться назад, нырять в воды собственной памяти и дышать ими.
Ан-Шей помнил Торальда юношей. Много лет тому назад ему выпало выхаживать будущего короля от... какая же это была болезнь? Шепот волн воспоминаний не несет ответа, вместо этого из глубин поднимает иное, по-настоящему важное: лихорадочный взгляд светло-карих глаз и собственный хриплый голос, слова о прошлом, слова о войне и доблести Легионов.
Их пути пересекались иногда. Причины на то были разными, но факт оставался фактом: тонкой нитью его жизнь была связана с судьбой Торальда. Теперь Ан-Шей видел в этом провидение, волю Джулианоса, который привел искателя Мудрости на службу королю.
Строгая сталь амулета Талоса горела на солнце. Со степенным благоговением на лице жрец держал над головой ярла Зубчатую Корону. Звучный, басистый голос катился над затихшими людьми. Каждый чувствовал неумолимую поступь Истории.
- О Восемь и Один перед вашим ликом венчаем на царствие мы мужа этого. Зубчатая Корона найдет чело, избранное достойным ее носить. Сын Скайрима, Торальд рода Серых Грив, да будет милость богов тебе подспорьем в правлении! Талос да благословит тебя на праведное правление. Как сражался ты за него, так пусть сражаться он будет за тебя и вместе с тобой. Акатош, да наделит тебя знанием времени. Кин, вдова Шора, да благословит небо над страной, которой тебе править. Джулианос да дарует тебе мудрость, пусть твоей рукой он начертает справедливые законы, по которым будет жить Отчизна. Стендарр да пребудет с тобой в час суда, как самый справедливый из Девяти. Зенитар да придаст тебе упорства и стойкости в трудах твоих на благо Скайрима, ибо предстоит их немало. Мать-Мара да пошлет тебе терпения и сострадания, ибо быть тебе отцом всему скайримскому народу. Дибелла да наполнит твое сердце вдохновеньем на труды и на жизнь. Аркей да убережет тебя от зла и да хранит он великий порядок в твое правление...
"Да-а, пусть дарует тебе озарение Джулианос, король Торальд, ибо эта земля нуждается в мудром и просвещенном пастыре, иначе она погрузится во тьму, в вязкие пучины хаоса и страдания, и безвинный народ захлебнется в собственном горе... Да пребудет с тобой ясность ума и чистота помыслов, король Торальд," - собственные размышления занимали куда больше церемониальных речей. Нетерпение, обычно Ан-Шею не присущее, подтачивало выдержку: после коронации, после праздника начнутся настоящие труды. Аргонианин желал приступить к ним как можно скорее. Столько идей у него было, столько всего он хотел посоветовать новому правителю Скайрима!..
Какой-то шум у подножья лестницы привлек внимание аргонианина. Маг чуть нахмурился, удивился тому, что нашелся кто-то, посмевший мешать церемонии. Медь яркой копны волос бросалась а глаза, перекликалась со свежим воспоминанием о женщине из Сиродиила. Не он один обратил к ней взор: таны и ярлы заметили странную имперку, но молчания не нарушили. Жрец продолжал молитву, его лицо то и дело грозило подернуться рябью недовольства, ведь там, внизу, голоса становились все громче, злее...
А затем - вспышка.
Иссиня-белая молния. Вместо грома за ней - крики ужаса. Двое стражников стали горстками пепла. Море людей заволновалось, часть хлынула прочь с площади, хаотично, отчаянно, а виновница смертоубийства с царственным спокойствием поднималась вверх по лестнице. Пара мужчин бросилась к ней наперерез с оружием в руках, но обратились прахом, как и стражники до них. Кто-то из танов застыл на месте, другие - бросились прочь. Она не обращала на них внимания, ее взор был прикован к короне.
- Кто посмел осквернить ритуал?! Это кощунство п-перед ликом богов! - дрожащим голосом воскликнул жрец.
- Я посмела! Потема Септим! Законная правительница Солитьюда и императрица Тамриэля!
Безумие, безумие и ложь, но маг напрягся как струна, готовя магический щит, который закроет короля и ярлов. Стеной между самозванкой и королем стал почетный караул, без страха... или без страха заметного глазу.
- Коронуй меня, жрец, - приказала женщина с благосклонной улыбкой. - Эта корона моя по праву.
Руки мужчины дрожали, глаза - бегали, смотрели то на Торальда, то на "Керсаринну".
- Н-наш король был избран Собранием...
Заливистый смех прервал речь. Плавными магическими пассами женщина творила магию призыва. За ее спиной зловещие переливаясь чернотой и лиловым открылись две воронки. Шатаясь, хрипя что-то невнятное, из них выступили два мертвеца в королевских одеяниях, красных, с гербом Солитьюда. Челюсть Ан-Шея отвисла от удивления. Он узнал! Узнал ее! Золотые волосы, что горели так же ярко как тогда, на свадьбе и колотая рана на шее оставила только аккуратную точку.
Элисиф и... Торуг? Бывшие ярлы Солитьюда покорно опустились на одно колено перед "Потемой".
- Видите? Даже ваши правители признают мою власть! Ах, да что я трачу свое драгоценное время на вас, чернь. Я сама возьму то, что принадлежит мне!
Слова стали сигналом. Один миг. Один миг и "Потема" поднимает руки, в которых треща, как клубок разъяренных змей, бились молнии  В голове загудело от напряжения, когда две магии столкнулись: Разрушение и Восстановление, Молнии и Щит.
Ан-Шей не видел, как в гневе скривилось прекрасное лицо женщины, потусторонний свет в ее глазах. Он всецело сосредоточился на заклинании, ведь никогда ему не приходилось защищать от магии такой силы.
Воля против воли, маг против мага и воздух пах грозой. Голова кружилась от напряжения, кровь била в висках - ошибка. Щит дал трещину и молния пронеслась по рядам нордов. Первый принявший на себя удар стал горсткой пепла, как и стоявший за ним ярл Солитьюда Эрикур. Ранена Ольфина, корчится от тока, пронзившего ее тела вместе с несколькими воинами и танами. Торжествующий смех женщины резал слух Ан-Шея. Досада придала силы, достаточно не для второго дыхания, но для полувздоха - восстановленный щит поглотил урон и уже с черной ненавистью смотрела "Потема" на придворного мага.
- Будьте вы все прокляты! - прорычала женщина, прежде чем темная воронка проглотила ее.
Запах озона и горелой плоти висел в воздухе.
Аргонианин упал на колени. Тряслись руки, тряслась каждая часть истощенного тела. Раненные, голоса, крики толпы и давка внизу - все проходило мимо Ан-Шея. Перепуганный вусмерть жрец так и застыл глядя на горстки праха, с Зубчатой Короной в трясущихся руках.
"Королева-Волчица! Мы обречены!" - крикнул кто-то в толпе и тут же вторили голос в голос ему мертвые Элисиф и Торуг:
- Слава Королеве-Волчице! Слава Потеме!
И раз за разом сиплыми голосами они повторяли свою нехитрую, но до ужаса зловещую речь.
- Слава Королеве-Волчице! Слава Потеме!

Отредактировано Ан-Шей (02.02.2017 20:55:10)

Для того, чтобы отреагировать, ярлу не нужно было особое распоряжение или даже условный знак правителя. С самого первого мига появления Потемы он уже начал оценивать обстановку, чтобы начать действовать, как оценивает ее командир на поле боя. Это было его поле боя, и тут он был полководцем. Сработал какой-то глубинный человеческий рефлекс, который мобилизует подсознание и заставляет действовать без отвлечения на посторонние эмоции. Не важно было, кто противник: вражеский шпион-убийца или королева-нежить. Важно было, что это враг, а враг должен быть повержен. Конечно, появление самой Королевы-Волчицы было сюрпризом для Ворона, сюрпризом неприятным. Он ожидал удара. Ожидал откуда угодно: со стороны имперских шпионов, Талмора, Темного Братства, даже со стороны Мавен - ярл предполагал все возможности, вплоть до самых мельчайших и почти невероятных. Но появление Потемы в его планы не входило, как не предполагал его тут, наверное никто...Или предполагал?..Кто вызвал ее из небытия, кто открыл врата бездны, чтобы она явилась сюда? Ведь не явилась она во время коронации Ульфрика, когда Скайрим был еще более уязвим. А что, если среди сильных мира скайримского у нее есть поддержка? В этом мире не может быть ничего невероятного.

Но вот откуда поддержки Потема точно не могла ожидать, так это со стороны простого народа, к которому и шел сейчас, когда король с приближенными удалялись в Драконий Предел, ярл Торбьорн.

Наступив сапогом в кучку пепла, оставшуюся от высокомерного Эрикура, которого Торбьорн всегда презирал за его изнеженность и продажность, ярл подошел к самому краю парапета. Перед ним разлилась иная бездна, людская. Бездна рук и лиц, начавшая волноваться, роптать. Еще несколько мгновений и она начнет паниковать, метаться, и тогда контроль над ситуацией будет потерян. И тогда Снежный Ворон еще подумал бы, какая бездна - та, которая исторгает в этот мир существ вроде Потемы, или та, которая обезумев начинает, сама не понимая, почему, громить все что видит - страшнее. Но эти несколько мгновений были в распоряжении Торбьорна, и он должен был ими воспользоваться, чтобы привлечь внимание народа к себе. Время было вспомнить вновь, за что он получил среди нордов прозвание "Лукавый".

Ярл простер руки вперед и вверх, привлекая к себе внимание и одновременно призывая народ к спокойствию и молвил зычным голосом:
- Народ Вайтрана! - он подождал пару мгновений, пока сотни глаз обратятся к нему. - Народ Вайтрана, нашего короля только что пытались убить! Но кто? Человек? Потема Септим, нежить, тварь из Обливиона, проклятая воскресительница мертвых, прислужница даэдра! И что же она тут говорила? Что она - настоящая властительница Скайрима!
Он раздраженно всплеснул руками и слегка наклонился вперед, протянув к толпе длань:
- Ты мудр, народ Вайтрана! Ты дал этой стране своего лучшего сына, чтобы он правил всеми нами, чтобы он принес нам мир! Все ярлы присягнули ему, а через них - вся страна! - он прижал ладони к груди, сжав меж пальцами одежды, словно хотел впиться ногтями в тело. - Мы победили в борьбе за свободу, мы наконец достигли столь необходимого единства и мира. И в этот самый момент нам хотят нанести подлый удар сзади! Враг пришел не из-за гор Джерол. Он притаился в бездне, а теперь выскочил наружу со своими мерзкими прислужниками, надеясь погубить нашего владыку. Он хотел чтобы ты бежал в страхе, чтобы громил город. Но ты стоишь здесь крепко, словно скала, взоры твои обращены к Драконьему Пределу, обители твоего владыки!
Ярл выдержал небольшую паузу и выпрямился, простерев руку вперед:
- Враг был посрамлен тут и скрылся назад в бездну! Что значит это? Боги на нашей стороне. Они защитили Торальда и даровали нам победу, а Потема обратилась в бегство! Теперь мы должны настигнуть ее в ее логове и сразить. А также и тех, на чью поддержку она тут рассчитывает. Нет, не сомневайся, о мудрый Вайтран, среди нас еще есть враги! Среди нас есть те, кто не хочет чтобы Скайрим процветал, чтобы поля колосились, а хочет междоусобиц, крови наших детей, отцов, матерей, сестер, братьев! А значит, нам нужно сплотиться вокруг нашего короля! Ибо тот, кто не сплотится - и есть враг! Знай, Вайтран, знай, Скайрим - ты и есть опора для твоего короля Торальда. Ты должен быть тверд духом и стоек, ведь ты - сердце Скайрима, сердце нордской земли. Твое биение задает ритм всему телу нашей страны. Так пусть же это сердце бьется ровно и готовится к тому, чтобы сразить наших врагов! За честь, за Скайрим, за нашего короля Торальда!

Мир вокруг звенел, медленно кружился, водоворотом утаскивая в пучины сознания. Холодило кончики пальцев и чешуйчатую шкуру. Ноги слушалась – едва, но достаточно хорошо, чтобы аргонианин мог идти с посторонней помощью.
Маг помотал головой. Взгляд с трудом сфокусировался на лице брата короля. Ан-Шей понял, что его ведут в Драконий Предел, в его покои. Поблагодарил сбивчиво, пробормотал что-то о своем возрасте и больном колене – слова вырывались сами. Пустые, но необходимые, чтобы заполнить внешнюю тишину. 
Потому что внутри, среди коридоров рассудка, кричала каждая мысль. Детали вопили и ревели, требовали запомнить их и соединить в одну картинку, а среди них – ужас. От света из глаз и сверкающих молний, от силы, которой преступно много.
Простого окрика было достаточно, чтобы все оборвалось и Ан-Шей снова очутился у дворца короля.
- А-а, это… это, позволь заметить, яркая… демонстрация того, что-о-о бывает… если маг не… не-е-е… а, неумеренно тратит свои… силы… Мэрин.
На внимательный взгляд ученицы аргонианин ответил таким же. Осмотрел ее с ног до головы и вздохнул облегченно. Невредима. Цела.
- Хвала Джулианосу…
Она напомнила ему встревоженного воробушка, птенца, разбуженного страшным громом в ночи. Так оно и было, отчасти. При всем своем усердии и таланте, Мэрин была не готова. Только не к такому.
Что лукавить? Ан-Шей тоже был не готов.
Но страх, при всей своей отвратительной полезности, сейчас будет только помехой. Им обоим.
Как во сне маг протянул руку к своей ученице. Медленно, будто боялся промахнуться и схватить воздух, аргонианин положил чешуйчатую лапу на плечо девушки.
- Идем, идем… Я могу со всей своей… авторитетностью… заявить, что мое состояние не является… причиной для беспокойства, да-а-а.
Он не лгал. Ничуть. Ни капельки. К тому же, что такое истощение сил одного старого мага в сравнении с дерзкими заявлениями той, что обрушила на него такую мощь?
Людское море гудело где-то внизу, неуверенно, растерянно. Оно не ревело от восторга, но и не выло в животной панике. Порой слышались в толпе крики, славящие короля Торальда, Отчизну и прочие… характерные для нордов патриотические символы. Паники не предвиделось. Ярл Торбьорн справился со своей первоочередной задачей.
Что Первый среди Воронов будет делать дальше?.. Он захочет получить консультацию мага, касаемо случившегося. Но что ему сказать? Как не выдать глубину своих познаний в том, что невежды зовут «темными искусствами»? Потом, все потом…
Все еще опираясь на Альвюстейна Серую Гриву, Ан-Шей осторожно двинулся вперед, по-старчески шаркал ногами, хвост влачился по земле следом.
- Идем, Мэрин, идем… Ах…да, магическое ис-стощ-щение… Обычного зелья восстановления маны хватает для того… что-обы аннулировать некоторые симптомы. Но! Но. Организм мага переживает… определенный шок. Как тебе известно, способности к магии связаны с-с… физиологией…
Ан-Шей продолжал говорить, когда переступил порог Драконьего Предела. Это было просто. За свою жизнь он прочитал множество лекций. Делал это и сейчас. Для Мэрин, для себя, для Альвюстейна, который не знает всей правды об умениях придворного мага.
Речь мага становилась более ясной, размеренной, а залы дворца наполняла нарастающая тревога: шепоты и топот торопливых шагов слуг, готовящих все необходимое, чтобы принять раненных. Упавшая бадья с чистой водой – звонкие причитания служанки. Грохотом – окрики-распоряжения управляющего. Замолчал маг только один раз, когда уже был в коридоре: завопил от боли один из раненных, наполнив хаотическую какофонию проклятьями вперемешку с мольбами Девяти.
У деверей их уже ждали.
- Жрецам могут понадобиться снадобья… - пробормотала служанка, неуверенно протягивая корзину.
- Мэрин… помоги им найти необходимое… будь так добра.   
Теперь топот наполнял и покои придворного мага. Скрип створок шкафов и звон склянок с лечебными снадобьями и мазями.  Ан-Шей был неподвижен. В темном углу он сидел, сомкнув глаза, полностью сфокусировавшись на дыхании. Медитировал, восстанавливал силы, стараясь быть глухим к суете в комнате и голосам, доносившимся из зала.
Только когда закрылась дверь и стихли шаги, можно было закончить спектакль. Маг поднялся с кресла. Хмурый, он подошел к своей ученице и еще раз оглядел ее, чтобы убедиться, что она в порядке. Молчал, слушая приглушенные звуки, доносившиеся из зала.
- Да-а-а, - аргонианин слабо усмехнулся. – Я, признаюсь, в растерянности. Трудно сказать, с чем мы столкнулись. А, позволь спросить, что ты думаешь об этом, Мэрин?