При всей своей любви к организованности, по Солстхейму Тимин предпочитал путешествовать налегке. Без лишнего скарба, без повозок. Если единственная преграда, которую ты себе оставляешь, это предел собственных сил, когда-нибудь не останется таких мест, куда ты не смог бы забраться. На Солстхейме было еще много мест, куда Гильом мечтал забраться, но, увы, потехе час.
   А сейчас было дело. Фалбтарз был местом знакомым Гильомам, а потому когда прошел слух, что Редоран собирается организовать туда экспедицию, грех было не воспользоваться ситуацией. Тем более, что лидеру экспедиции, наверняка, не хуже Тимина было известно, что в этих руинах поселились не одни лишь злокрысы.
   Ранним утром еще они вышли из Вороньей Скалы, но когда путешествуешь с груженой однолошадной телегой, то любой потенциальный короткий путь остается лишь провожать печальным взглядом. Дорога, крюк вокруг треклятых вулканических колонн, была, к неудовольствию Тимина, знакома ему как собственные пять пальцев; и если бриз с моря на первой половине пути еще как-то сглаживал уныние, то чем ближе становилась равнина Изинфьер, тем менее глупой идеей казалось завести разговор хоть бы и погоде. В общем-то, Тимин точно не мог сказать, почему он за всю дорогу словом не обмолвился с нанимателем. Вести такие дела было прерогативой Амона, конечно, и он свою часть работы выполнил на отлично: контракт, аванс. Однако, когда Амон называет данмера "тяжелым", нужно отдавать себе отчет, насколько все серьезно.
   Не тяжелее подъема, впрочем.
   Прежде чем идти через перевал - куда телега уж никак не проедет - нужен был отдых и, ввиду неизбежно близящегося заката, сон. Тем более, на то, чтобы затолкать повозку на крутой склон, где располагалась старая нордская лачуга, потребовалось больше часа.
   Местные называли это место "заброшенный постоялый двор", и внутреннее убранство соответствовало названию, однако, Тимин никогда не мог понять, какому безумцу в свое время пришло в голову разместить в таком месте ночлежку. В предгорьях, даже летом, было заметно холоднее, чем внизу, и покуда остальные участники экспедиции возились с повозкой и торопились укрыться от холодного ветра, для Тимина пришел черед вытащить свой главный козырь.
   Бретон поднялся на пригорок, что возвышался за трактиром. Удостоил внимательным взглядом двемерскую башню еще выше. Он не знал точно, соединялась ли она с Фалбтарзом, и установить это не представлялось возможным - лифт внутри, по той или иной причине, не работал; но и не сама башня его интересовала. Пусть темнело, и пусть зрение не было самой сильной стороной Тимина, но он точно знал, что за ним следят. Как и должно быть. Вогнав в покрывшийся ледяной коркой снег деревянную рогатину, Гильом подвесил на нее увесистый, тщательно заделанный сверток, и удостоверился, что бледно-голубой символ на нем отчетливо виден.

   Хотя дом был старый, крыша протекала, а свисту сквозняка в каменной кладке могли позавидовать самые опытные флейтисты, для такой глуши это все же были самые настоящие хоромы. Мало кому из сгрудившихся у очага путешественников вообще хотелось утром вставать и выходить на мороз и в горы. Только приглядывавший ночью за очагом Уддвар, матрос "Крачки", довольно улыбался - ему было велено "остаться здесь и следить за лошадью и повозкой", что на его язык переводилось как "дрыхнуть и уничтожать неприкосновенный запас".
   Но было пора.
- Мелочь прибыла. - сказал Тимину знакомый голос, сопроводив свои слова болезненным тычком в плечо.
   Ранняя пташка Амон без лишних церемоний расталкивал участников экспедиции одного за другим, остановившись лишь над нанимателем. С исключительно бретонской почтительностью, он слегка похлопал того по спине:
- Пора в дорогу, господин Увелас.
   Когда, наконец, вся компания пришла в себя и собралась, Тимин занял позицию у двери, принимая максимально представительный вид.
- Прошу внимания. - огласил он и пробежался глазами по присутствующим.
   Его люди, конечно, не нуждались в инструктаже, но надеяться на то же для редоранской экспедиции не следовало. Бретонец продолжил негромко, но твердо:
- Буду краток. Место, куда мы идем, облюбовало племя рьеклингов, и незаметно пройти мимо них со всей поклажей не получится. А потому делать все, как говорю я. Пока я не скажу, оружие не доставать. Не колдовать - даже светляки. Близко к ним не подходить, громко не говорить, пальцами не показывать. Это так же касается проводников, что уже ждут нас снаружи. А потому если остались вопросы, лучше задайте их сейчас.
[nick]Тимин Гильом[/nick][status]Джентльмен удачи[/status][icon]http://i.imgur.com/69KqNzZ.png[/icon][sign]Гильом и Гильом.
Денег не возвращаем.[/sign][info]•Возраст: 26 лет<br>•Авантюрист<br>•Раса: бретон[/info]

Отредактировано Муна-Батамата (03.04.2017 19:03:00)

Тимин лишь выдохнул, настолько тихо и незаметно, насколько мог. Если бы Амон не предупредил брата о специфическом характере Увеласа, Тимин, быть может, сейчас и вступил бы в полемику с данмерским исследователем; но так он понимал, что это пустая трата времени и нервов. Впору было даже удивиться, что сам данмер тоже не горел на то желанием: принял инструкции как данность и не ударил в грязь лицом, пусть на лице этом красовалось уже столь родное Гильомам данмерское презрение.
   На улице экспедицию вновь радостно встретил холодный ветер. Хотя небо сегодня было завораживающе голубым в своей чистоте, могучие порывы сдували с белых вершин мелкий, рыхлый снег и швыряли его в лицо путникам россыпь за россыпью. Чем выше в горы и ближе к леднику Мортраг, тем труднее было поверить, что сейчас, вообще-то, середина лета. Желтая улыбка Уддвара, кажется, уже не могла стать шире, когда он в последний раз помахал поднимающемуся на перевал капитану и поспешно скрылся в старой лачуге.
   До Фалбтарза уже было не так далеко, но со всем исследовательским барахлом редоранцев, с провизией на десятерых, со спальниками, с предательски проваливающейся под ногами снежной коркой, с камнями и крутыми склонами... дорога обещала быть долгой.
   Тимин шагал во главе колонны, сосредоточив свое внимание на башне наверху. Ясным днем двемеритовая крыша сверкала почти как новая, украшенная вдобавок инеевым узором. На самом верху развевалась большая рваная тряпка. Тимин едва смог различить ее отсюда: похоже, что вместо зелий, специй и алкоголя следовало преподнести рьеклингам замену "сигнальному знамени". Впрочем, башня становилась все ближе, и путники, один за другим, тоже могли приметить и это ее своеобразное украшение и две приземистых фигуры, сбегавшие вниз по ее ступеням.
- Стой! - скомандовал Тимин, полуобернувшись к колонне, и поспешил вперед, навстречу карликам.
   Для того, кто видел рьеклингов впервые, зрелище было то еще. Синие, как небо над головой. На лицо словно орочьи дети. Уши длиннее самой головы. Дикари носили неряшливо напяленные шкуры: будто для антуража, и собачий холод их вовсе не беспокоил. Они скалили свои звериные клыки, ловко перехватив копья так, чтобы лезвия смотрели в землю.
- Буу-чарвакар! - один из них изверг непереводимый для неподготовленного слушателя набор звуков.
   Таким голосом, должно быть, говорили нордские волкодавы - если бы они умели говорить, разумеется. Как лай и рык одновременно.
- Долт в камнях? - не удостоив рьеклингов каким-либо ответным приветствием, Тимин, тем не менее, медленно и членораздельно произнес этот вопрос, смысл которого был понятен только ему и его собеседникам.
- Гах-гах! - закивал второй синий гоблин.
- Налта! - шикнул на него первый и вернул взгляд к Тимину, - Ты... де зела?
- Ты все получил. - отрезал Гильом, указав на мешок за плечами второго рьеклинга, - Веди в камни. Долт и вождь. Я буду говорить с ними.
   Карлики переглянулись, развернулись без пререканий и быстро зашагали вперед. Тимин дал команду экспедиции продолжать ход, тихо надеясь, что после этой сцены редоранцы не приняли его за сумасшедшего.

Путь был долгим и тяжелым. Покрытые легким налетом снега шпили Фалбтарза дразнили своей близостью добрую половину пути. Увы, спуститься в ущелье, где стоял двемерский город, и не поломать при этом ноги можно было лишь сделав огромный крюк: первым делом поднявшись еще выше, туда, где ущелье переходило в тропу, ведущую к проходу Моэсринг.
   Гильомам была хорошо знакома эта местность. Истинное предназначение синекожих проводников было в том, что они гарантировали безопасность группы. То и дело с верхних троп доносился рык щетиноспинов и громкая речь аборигенов: Тимин хорошо помнил те дни, когда эти звуки пугали его побольше, чем троллий вой.
   И все же, добрались.
   Не нужно было быть исследователем рьеклингов, чтобы определить, что Фалбтарз не пустует. Покосившиеся башни соединяли узкие подвесные мосты, тут и там были пристроены серые хатки и тенты. Там, где осыпавшаяся кладка верхнего комплекса открывала взору внутренние стены, на них можно было углядеть, как мелькают тени в теплом свете костров. Тимин не мог точно сказать, почему двемеры построили город именно здесь, но стратегическая позиция в ущелье, должно быть, делала его настоящей находкой для воинственных карликов: чтобы добраться от восточного побережья до западного, это был самый короткий и легкий путь.
   Тонкий, надрывный звук ворвался в завывание ветра и эхом отразился от черных скал - один из проводников протрубил в рожок. Более низкий и гулкий ответ донесся со стороны Фалбтарза. Здешнее племя не в первый раз принимало у себя больших гостей, и все же, несколько праздных синекожих, кто с мостков, а кто с башен, любопытно смотрели, как те проходят внизу. Дозорные на щетиноспинах держались на расстоянии, не желая нервировать своих питомцев; но несколько пеших воинов пристроились по бокам и в тылу экспедиции, бросая из под шлемов нечитаемые взгляды звериных глаз.
   Высокие створки закрылись за путниками с характерным негромким звоном. Первым, что бросалось в глаза, был наклон. Приличный угол превращал пол впереди в горку, а обледенелости - здесь было не теплее чем снаружи - становились завершающим штрихом. От колонны наверху и до сюда протянулось несколько веревок, за которые "ледяные гоблины" придерживались, когда им надо было подняться, спуститься или же перейти на одну из деревянных платформ, что были закреплены по бокам просевшего коридора и держали на себе то хатку, то бочки да ящики.
  Воины, однако, явно не хотели, чтобы гости куда-то шли или что-то трогали, а потому расположились вокруг, разве только копьями не тыкали.
- Рвакар! - появившись словно из ниоткуда, до странного по-данмерски одетый рьеклинг развел руки в отработанном приветственном жесте.
- Долт. - Тимин кивнул, сдержанно ухмыляясь.
- Ты веди боле ош тас, - Долт стрекотал на тамриэлике, явно придавая большее значение скорости, нежели ясности. Впрочем, заметив, как выразительно Гильом на него посмотрел, синекожий для внятности обвел пальцем экспедицию и повторил: - Бооле-боле.
  Тимин обернулся к Ллавейну, жестом подзывая его поближе. И тотчас продолжил:
- Нас десять. - Гильом раскрыл обе ладони, показывая их рьеклингу, - Нужно место. И нужна дорога вниз.
   Долт склонил голову на бок и отвел взгляд. Он простоял так несколько секунд.
- Место я зри. - кивнул он, но после снова замешкался, - До-ро-га... то вождь. Но вождь проши нада и жди...
   Взглядом из-под густых белых бровей Долт вперился в алые глаза Увеласа.
- Зачем ты дорога?
[nick]Тимин Гильом[/nick][status]Джентльмен удачи[/status][icon]http://i.imgur.com/69KqNzZ.png[/icon][sign]Гильом и Гильом.
Денег не возвращаем.[/sign][info]•Возраст: 26 лет<br>•Авантюрист<br>•Раса: бретон[/info]

То место, которое Гильом окрестил "покоями вождя", оказалось техническим помещением на нижнем ярусе одной из башен. По крайней мере, оно когда-то было им.
   Пол поскрипывал под ногами как свидетельство того, что где-то между меховым настилом и гравированным каменным полом расположились деревянные доски. Меж излучающих тепло темно-золотых труб были загнаны колья, на которых красовались черепа от человеческого до медвежьего; их беспорядочные тени от щедро натасканных в помещение двемерских ламп мешались с узорами краски, не менее щедро покрывавшей и трубы и стены. В центре всей этой композиции стоял накрытый мехами каменный трон, и одним даэдра известно, как синие карлики смогли его сюда перетащить.
   Вождь не торопился с "аудиенцией", но Тимин другого и не ждал. Бретон изучающим взглядом рассматривал рьеклингские художества, пытаясь понять, появилось ли что-нибудь новое с его прошлого визита. И стараясь не встречаться взглядом со сгрудившимися тут воинами.
   В свете ламп поблескивали их импровизированные доспехи из двемерского металлолома и, того же происхождения, навершия их копий. Одни курили трубки, другие ковыряли в зубах, третьи зевали да смотрели в пол. Но все молчали. Появление вождя не сопровождалось ни кивками ни каким-либо иным привычным человеку или меру проявлением этикета. Никто даже не торопился вытаскивать пальцы изо рта, когда он обошел гостей и взобрался на трон.
   Если до сих пор непочтительность рьеклингов к двемерскому наследию с горем пополам держалась в рамках прагматизма, то головной убор вождя, в котором перья крачек перемешались с золотистыми столовыми приборами, из этих рамок вылетал со свистом.
   Долт, пристроившийся у трона, нервно потирал руки. Молчание затягивалось, но вождь только раз за разом запускал пальцы в свою аутентичную бороду, разглаживая ее. Прошло больше минуты, кажется, прежде чем он наконец заговорил. На своем, разумеется. Долт оживился, стараясь как можно быстрее сообразить перевод:
- Вождь гри... боле-боле быть ваш, Рвакар. В камни не будут. Снаружи.
   Гильом молча покивал. Вождь перевел взгляд с него на Увеласа.
- Дорога буд тыбе, Л-л... Ллавейн. Но галар там бооле... - Долт задумался, судорожно переминая костяшки пальцев, - Галар быть металл-зверь. Боле ош там.
   Вождь чуть наклонил голову, явно ожидая от данмера какого-нибудь ответа.
[nick]Тимин Гильом[/nick][status]Джентльмен удачи[/status][icon]http://i.imgur.com/69KqNzZ.png[/icon][sign]Гильом и Гильом.
Денег не возвращаем.[/sign][info]•Возраст: 26 лет<br>•Авантюрист<br>•Раса: бретон[/info]

- ~/...И с этими словами Хаях окончил жизнь в теле Авука, где душа уже была мертва./~
   Неровные темные силуэты дрожали на поверхности обмерзших стен, то покрывая расползшееся по ним оранжевое свечение, то уступая ему. То же свечение весело танцевало в отражении гладких сосулек - там, куда черные лапы теней не добирались. И в глазах маленьких рьеклингов, которые и отбрасывали эти самые тени, хотя ни размером ни угрожающим видом последних похвастать не могли.
- ~/Как думаете, дети, в чем была главная ошибка Авука?/~
   Запах костра перемежался со свежестью горного ветра, со свистом проскальзывавшего через щели в древних стенах. В таком прекрасном воздухе аромат жареной рыбы ощущался не в пример вкуснее, чем в сыром, тухловатом запахе приморских пещер. За несколько дней жизни в Камнях это ощущение так и не стало привычным или обыденным для Муны.
   Всякий раз хотелось еще рыбы.
   Быстрый взгляд на количество обуглившихся рыбьих скелетов со своей стороны костра напомнил о неприятном факте, что сегодня она стянула многовато из общей бочки. Было стыдно, что после того, как кто-то всю ночь ловил эту рыбу, и кто-то с восходом солнца тащил ее в гору, Муна так быстро и бесцеремонно уничтожала плоды их трудов.
   Впрочем, долго корить себя, когда рядом есть кто-то еще, кого можно корить - сложно.
   Некоторые из сгрудившихся вокруг костра детей так и замерли с раскрытыми ртами, а иные теперь с недоверием поглядывали на свою еду. Кто предприимчивее даже пытался отдать недоетую рыбу соседям, но дураков не оказалось.
- ~/Ну хватит, ешьте свою рыбу/~, - с напускной строгостью сказала шаманка. - ~/Это ведь всего лишь легенда./~
   Понятное дело, жуткая сказка об отравителях не добавляла аппетита, но попустительствовать все же не хотелось. Тем более теперь, когда Муна вспомнила, каких трудов стоит иметь в предгорьях свежую рыбу. Как она пришла к мысли об этих трудах, она уже не помнила, а потому просто сняла с вертела еще одну рыбешку и принялась отковыривать от нее ароматное мясо, дабы показать детям, что ничего страшного в этом нет.
- ~/Он жадничал!/~ - воскликнул один из малышей, - ~/Авук должен был поделиться с племенем друга/~, - сказав это, маленький рьеклинг так же быстро притих, засомневавшись, но потом резко вдохнул и добавил, - ~/Как племена наших друзей делятся рыбой./~
   Шаманка широко улыбнулась.
- ~/Ты хорошо слушаешь и думаешь/~, - похвалила она его. - ~/И, быть может, ты прав в своем суждении. Кто-нибудь считает по-другому?/~
   Но высказаться никто не успел. Из под заслонявшей выход шкуры появился запыхавшийся молодой разведчик: они с Батаматой были хорошо знакомы, и он любил дергать ее по поводу и без. На сей раз, впрочем, повод был, и достойный.
- ~/Там чужаки, толпа целая! С вождем говорить пришли!/~
   Дети взбудоражились и загалдели, в то время как Муна только недоуменно дожевывала кусочек рыбы.
- ~/А пойдем посмотрим на них!/~ - воскликнул один.
- ~/Ты что, нельзя - сразу проклят будешь!/~ - ответила другая.
- ~/И еще они взглядом воруют душу!/~
- ~/Да враки все, они тупые как хоркер. Я видел, как один пытался на отвесную скалу залезть и спину себе сломал./~
- ~/Вот-вот! Тупые и злые!/~
- ~/Неправда! Один меня очень вкусной штукой угощал!/~
- ~/А пойдем со мной/~, - воодушевился тот, кто и начал всю эту катавасию, - ~/У них точно еще такие штуки есть!/~
- ~/Так, замолчали!/~ - твердо сказала шаманка, и дети тотчас притихли. - ~/Никто на них смотреть не пойдет./~
   «Кроме меня...» - Муна с трудом удержалась, чтобы не засмеяться над таким вопиющим лицемерием со своей стороны.
   Нет, ну, в конце концов, чужаки в поселении - это совершенно не смешно, а очень опасно и серьезно. Вождю может потребоваться ее помощь... даже если он никогда в этом не признается.
   Почему-то с первого дня, как Муна поселилась здесь, вождь Рушналат ее всячески избегал. По правде, он никогда ее не жаловал, но такое поведение все же казалось странным, учитывая, что он сам пригласил сюда Батамату, когда местный шаман заболел. Знай она заранее, что он будет так себя вести, ноги б ее здесь...
   Впрочем, нет. Она была нужна здесь. Не вождю, быть может, но его племени точно. И какие бы мотивы не двигали Рушналатом, она поступит так, как надо.

***

   Долт бодро шагал впереди, легко перескакивая через разбросанные тут и там предметы рьеклингского быта и выбоины в каменном полу. Покосившиеся коридоры и залы двемерской крепости были тесно обжиты синекожими карликами, и экспедиции нужно было пройти, кажется, почти через все поселение, прежде чем они доберутся до спуска в глубины. Как ни странно, рьеклинги по пути им почти не попадались, хотя те из данмеров, кто повнимательнее, могли приметить, как местные обитатели то и дело осторожно выглядывали из бочек, хаток и узких проходов в стенах.
   Гильомы очень настойчиво предупреждали редоранцев, что за оборудованием здесь нужен глаз да глаз.
   Воины вождя шли в тылу и оживленно переговаривались на своем тявкающем наречьи. Они по-прежнему держали копья наготове и в целом с явным презрением и опаской относились к гостям.
- Ша буде на месте, - весело бросил Долт, полуобернувшись.
   Хотя в глазах эльфов все рьеклинги казались примерно на одну рожу, между Долтом и местными был заметный контраст: в движениях, мимике, одежде и поведении вообще. За всю дорогу он ни разу не обмолвился словом с другим рьеклингом, зато то и дело говорил Увеласу такие вот дежурные фразы или какую-нибудь другую невнятную дребедень, в которой можно было разобрать полтора слова. Иногда просто заинтересованно осматривал: причем так, что с головы до пят.
   Нельзя было точно сказать, в чем мотивы такого поведения, пока они наконец не добрались до конечного пункта.
   Очередное квадратное расширение коридора уже не приветствовало их беспорядочно расставленными хатками и прочим рьеклингским хламом. Здесь стоял лишь один просторный тент - аккурат напротив продолжения коридора, уходившего вниз и отгороженного аккуратным забором из костей, кожи и деревянных кольев. Под тентом расположилась тройка матерых рьеклингов. Двое из них были в плотных и явно видевших не одну битву доспехах из двемерского металлолома. Третий же представлял собой эдакий назидательный пример важности тех самых доспехов: в одной только набедренной повязке да портянках, все его тело было покрыто старыми шрамами от оружия и ожогов, а половины правого уха не хватало. "Огрызок", впрочем, не выглядел хоть сколько-нибудь обремененным своим состоянием и только лениво переговаривался с одним из товарищей, в то время как второй неотрывно смотрел вперед.
   Смотрел на путь вниз.
   В тоннеле ничего не было видно дальше пяти-шести метров от рьеклингской ограды. Обрушившиеся колонны и лопнувшие трубы, торчащие из потолка, сами по себе сильно мешали обзору, но потоки пара, что без устали валили из последних, вовсе создавали своего рода вторую стену - двемерскую, что прочерчивала границу между селением варваров и нетронутой ими частью крепости. Если бы что-то вдруг вышло из-за плотных белых клубов этого искусственного тумана, у караульных было бы довольно мало времени, чтобы среагировать.
- На месте! - объявил Долт и развернулся, являя экспедиции клыкастую улыбку.
   Он жестом подозвал "огрызка", и тот, подхватив свое копье, подошел поближе и обвел экспедицию оценивающим взглядом.
- Это Карфик, - представил его Долт. - Самы хорош, шобы путь кажи. Боле ош быть внизи.
   Карфик безучастно покосился на переводчика.
- Карфик не гри на ваш, - пояснил Долт, - Но шаман гри. Быть тут скора.
   Еще раз одарив данмеров своей гротескной улыбкой, рьеклинг-посредник указал пальцем на Улат-Пала, взглянул тому прямо в глаза и, без обиняков, сказал:
- Я бери твой плаш-ч, Лавейн.

Отредактировано Муна-Батамата (16.07.2017 14:01:09)

Долт с бережливостью бывалого антиквара принял плащ из рук темного эльфа, постаравшись, чтобы ни в коем случае даже краешек его не коснулся пола. Сложив свою награду так, чтобы ее можно было расположить на своих плечах в не менее безопасном для ее благосостояния положении, Долт кивнул Ллавейну и направился назад в поселение. Едва ли не приплясывающий от радости и в мыслях находящийся уже где-то далеко, у костра в родном племени, наворачивая заморское мясо и запивая его ягодной брагой, которую громадины называли "бранди", посредник совершенно перестал следить за дорогой, и последствия не заставили себя ждать.
   Резко возникшее из-за поворота темное пятно наглейшим образом застыло прямо на пути у Долта. Рефлексы желали утянуть рьеклинга в сторону, но хорошо развитая воровская смекалочка не позволила им, предвидев дальнейшее развитие событий, при котором хозяин оказался бы распластанным прямо на драгоценном плаще, оный и утащил бы Долта на пол своим весом. О нет, здесь нужен был напор! Ровно такой, чтобы и не опрокинуться от соударения с пятном и не опрокинуть само пятно.
- Наваа! - взвизгнуло пятно, в тот же момент от него что-то отвалилось и упало на пол.
   Звук был такой, словно по полу рассыпали горсть орехов. Долт понял, что напор получился тот самый, когда обнаружил себя в руках подоспевшей шаманки.
- Боа! Гавабанак!
   Ощутив на плечах недружелюбную хватку, Долт заведомо выставил ногу назад, так что когда жрица швырнула его от себя, он сумел удержаться в вертикальном положении.
- ~/Ты ослеп?!/~
   Долт отвечал только своим мерзким, пронизывающим взгядом.
   «Будто это я на него налетела!» - подумала Муна и выдохнула. Она подняла с пола свое Куаститронаас и внимательно осмотрела, бережно поправляя украшавшие его костяные ожерелья.
- ~/Кто-нибудь выколет тебе эти глаза однажды, все равно не пользуешься,/~ - прошипела она, вновь посмотрев на Долта, - ~/Пшел прочь!/~
   Все еще немного сбитый с толку инцидентом, Долт сделал пару неуверенных шагов в сторону коридора; но стоило Батамате стукнуть по полу копьем, и он припустил как перепуганный кролик, вжав голову в свой новообретенный плащ, таким образом пытаясь заслонится от уничтожающего взгляда, которым провожала его шаманка.
   Муна редко злилась, тем более на такие мелочи - в Камнях неудачные столкновения случались почти каждый день - но на этот раз слишком уж много "неудачных" вещей случилось в течение слишком уж короткого промежутка времени.
   Одно дело, когда вождь отгораживает шаманку от себя, и совсем другое - когда он отгораживает ее от события, что может сильно повлиять на все племя. Вынужденная дожидаться решения Рушналата по чужакам под безразличным взглядом одного из его телохранителей, Батамата успела себя порядком накрутить по поводу того, что Воронам могло быть нужно от вождя; и - что еще важнее - что он был намерен им дать. Так и не удостоенная возможности хотя бы мельком взглянуть на пришельцев или на вождя, жрица со слов другого воина получила веление "приготовиться к походу в глубины и побыстрее" - вот тогда уже чаша ее терпения была залита до краев. А потому когда Долт влетел в эту чашу с разгона, всплеск было не миновать.
   Неизвестно, сколько еще шаманка могла бы недовольно пыхтеть, если бы ее взгляд не охватил наконец данмерскую группу. Муна вмиг притихла и слегка поджала уши. Видеть так много чужаков так близко было непривычно: давно уже она не бродила по югу, где какой только демоновщины с ней не приключалось. Но когда у подножия темной стены, что соорудили из своих исполинских силуэтов серокожие, возникла знакомая беззаботная физия Карфика, Батамата почувствовала себя увереннее.
- Муна, - шаманка указала на себя пальцем, припомнив этот странный обычай чужаков при представлении.
   Муна обошла экспедицию по дуге и пристроилась возле разведчика, нарочито удерживая себя, чтобы не разглядывать громадин и вообще поменьше пока с ними контактировать. Не из опаски или презрения, нет: в конце концов, она понимала, что как только они окажутся в безжизненных подземельях Камней, деваться им друг от друга будет уже некуда. Дело было в том, что сейчас у нее все еще оставалась возможность насыпать гальки в ботинки всей этой авантюре вождя, поставить под сомнение намерения чужаков и отправить их назад в хитиновые берлоги; но это было бы неправильно. Если в чем-то вождь Рушналат и был прав, так в том, что погибшие в глубинах рьеклинги заслужили покой - и это мог быть единственный шанс дать им его. Предполагаемые нечистые помыслы серокожих и, чего лгать, собственный страх перед походом в обиталище неживых зверей, не должны были вставать на пути у этой благой цели.
- ~/Держись со мной, шаман,/~ - негромко сказал Карфик, прежде чем распахнуть воротца ограды. - ~/Не успеешь заметить, как им всем головы поотрывает./~
   Батамате хотелось сказать, что вторая часть явно была лишней, но пакостное, тревожное ощущение от образа, навеянного словами разведчика, не позволило ей открыть рот.
   Плотная, влажная мгла тоннеля приняла экспедицию в свои объятия. Караульные и воины из сопровождения молча наблюдали, как один за другим в ней исчезали сначала Карфик и Муна, а затем эльфы.
   Чем глубже спускалась группа, тем прозрачнее становился туман, пока за очередной обрушившейся колонной он не стал всего лишь легкой, едва различимой дымкой. Там же их встретило и окончание тоннеля. Встретило двумя приоткрытыми золочеными створками. Двумя автоматическими чашами-факелами. Двумя любопытными орнаментами в кладке пола.
   Двумя маленькими, нашпигованными болтами трупами.
   Карфик попятился и отступил за колонну, увлекая за собой шаманку и рассчитывая, что темным эльфам хватит благоразумия последовать его примеру. Выждав немного, он осторожно выглянул из-за угла и убедился, что путь по-прежнему чист.
- ~/Камни на полу вызывают клинки - не дротики,/~ - прошептал он Муне, - ~/Там впереди металлический зверь./~
   Батамата переводила встревоженный взгляд с него на серокожих и обратно. Затаив дыхание еще в тот момент, когда Карфик ухватил ее за плечо, она не горела желанием выдавать их местоположение какому-либо металлическому чудовищу: а зная, как трудно чужакам бывает понимать ее говор, шептать было совершенно бесполезно. Но если им не сказать все, как есть, будет еще хуже. Все-таки громадины были сильны и хитры, и Муне доводилось наблюдать, на что они способны, если направить эти качества в верное русло.
   Ухватив огневолосого серокожего за штанину, Муна настойчиво подергала ее, и второй рукой выполнила манящий жест. Дождавшись, пока чужак нагнется, она сказала ему настолько тихо, насколько могла, не переходя при этом в неразборчивое шипение:
- Там зверь и ловилка. Зверь с... это, - на последнем слове она ткнула пальцем в оружие эльфа.
- ~/Я не слышу шагов зверя,/~ - добавил Карфик уже погромче, - ~/Должно быть, ушел вперед. Будет лучше, если мы сделаем то же самое - не хочу иметь ловушку между собой и стрелком. Пусть громадины выставят самого жирного первым./~
   Муна задумчиво промычала, снова поднимая голову к Улат-Палу.
- Зверь ждать после... дальше. Надо идить. Ваш сильный вперед.

Отредактировано Муна-Батамата (03.07.2017 20:52:51)

Рьеклинги с любопытством наблюдали, как Милвелла обходит нажимные плиты, переступает через их покойных сородичей и осторожно распахивает тяжелые двемеритовые двери.
   Карфик, кажется, полностью успокоился, стоило данмерке войти внутрь: по его мнению, если бы неживой зверь все еще был в коридоре, он бы уже выпотрошил серокожую как рыбу. Ничтоже сумняшеся, проводник проследовал за Милвеллой, звонко шлепая полубосыми ступнями по отсырелым камням.
   Муне бы его уверенность.
   Шаманка не спешила покидать свое укрытие. Напротив, терпеливо дождалась, пока все чужаки это сделают, и только потом сорвалась с места. Ей, с привычками наземного охотника, было непонятно, как можно так беспечно нестись вперед и так громко ступать, когда прямо перед тобой лежат твои растерзанные предшественники, которых непонятно что убило; это непонятно что могло затаиться прямо за углом; и хотя Батамата сама никогда не видела металлических зверей, она слышала, что они могут проходить сквозь стены и сливаться с местностью так, что в упор не заметишь. И что, скажите на милость, Карфик творит, если знает об этих кошмарах?
   Впрочем, все было тихо. И Карфик и чужаки спокойно прошли мимо покойников, и никакой зверь ни откуда не появился. В этот момент, продолжая прижиматься к древней колонне, Муна почувствовала себя, во-первых, неуютно, оттого что осталась одна, а во-вторых, попросту глупо. Карфик был самым старым из тех, кто спускался в глубины и возвращался; его шрамы и ожоги ясно свидетельствовали, что выжил он не благодаря простой удаче, а потому, что из любой ситуации находил выход; и не доверять его опыту было... глупо, да.
   Взяв наконец себя в руки, Муна поспешила покинуть это дурацкое положение, в которое она себя поместила.
   Однако, она сделала еще одну остановку на входе. Внимательным взглядом изучив покойников, Батамата не могла не заметить, что умерли они недавно: быть может, день или два назад, но не раньше. И быстро пришла к выводу, что ее работа здесь подождет: при всем доверии опыту Карфика, ощущение, что они угодили в ловушку, не желало покидать шаманку - не в последнюю очередь благодаря словам рыжего эльфа.
   Коридор здесь заворачивался, подобно раковине моллюска, образуя достаточно просторное помещение. Улат-Пал мог заметить, что справа раньше существовало ответвление или небольшая комната, но сейчас там красовалась лишь беспорядочная куча из раздробленных камней и покореженных декоративных решеток. Откуда-то из глубин этого завала торчала паровая труба, но вырывавшаяся из нее горячая струя не задерживалась в коридоре - она проплывала под потолком и прямиком к зарешеченному обзорному окну.
   Это было первое, к чему подбежала Муна, когда ее разуму надоело пережевывать один и тот же страх. В щелях меж резными прутьями открывался потрясающий вид.
   Едва дотрагиваясь макушками до потолка огромной пещеры, каменные башни высились, подобно вековым соснам, в мутной, бледно-серой мгле. Мгла эта была тем чернее, чем ниже опускался взгляд, и целиком скрывала дно; было не разглядеть, откуда растут исполинские сооружения. И, как грибы-паразиты, башни облепили огромные - как и все здесь, чего уточнять - зазубренные металлические колеса. От их бесконечного вращения и гигантских размеров кружилась голова, а ритмичный отдаленный рокот эхом отдавался в груди.
   Завороженная зрелищем шаманка прижалась к решетке вплотную, совершенно забыв о покойниках, об экспедиции и вообще о существовании чего-либо вблизи себя. Она не обратила внимания, как Карфик проверял врезанный в стену золотой лаз, осторожно постучав по нему копьем; как он пытался что-то объяснить серокожим, и как быстро плюнул на это безнадежное дело; как группа двинулась дальше - к распахнутой двери-решетке позади Батаматы.
   Единственное, чему удалось вырвать Муну из транса, был громкий, лязгающий грохот, когда, выскочив из пресловутого лаза, на пол соскочил пыхтящий золотистый шар с резным узором.
- ~/Беги!/~ - возопил Карфик на пределе своих легких.
   Шар, что и так был почти равен по высоте рьеклингской девушке, раскрылся, вырастая в фигуру ростом с эльфа. Муна не видела этого превращения, уже стрелой проносясь мимо экспедиции. Как и самой настоящей стрелы, выпущенной механизмом в их направлении.

Муна не верила своим глазам. В один момент чудовище, от которого стрелы отскакивали как от каменной стены, опрокинулось вперед и со скрежетом поскользило по полу и остановилось у самых ног своего убийцы. Сердце в груди шаманки все еще бешено колотилось, и она сдавленно вскрикнула, когда тело механизма резко зашипело и загромыхало: две широких струи пара выстрелили из его спины, и лишившиеся подпитки конечности обмякли и распластались по полу.
   Оно умерло. Кажется.
   Карфик снова бесстрашно зашагал вперед. Еще пару мгновений назад он с криками и ругательствами велел всем убегать, а сейчас с воодушевленным оскалом осматривал поверженного противника. То и дело рьеклинг впивался восторженным взглядом в Улат-Пала, пока не решился наконец изучить смертельное ранение механизма повнимательнее. Стрела проскочила аккурат в узкое пространство между головой и толстой грудной пластиной. Карфик залез туда руками, а когда вытащил, на ладони поблескивала розоватая кристаллическая крошка.
   Только теперь Муна осмелилась приблизиться: осторожными, медленными шагами. С каждым потаенным суставом на виду, до того грозный металлический монстр стал походить на груду золоченого хлама. И это, по-сути, от одной стрелы?
- ~/Дай посмотрю/~, - обратилась шаманка к Карфику, который как раз извлек из останков чудовища этот тщедушный, тонкий снаряд. Батамата вертела его в руках, а в голове всплывали образы увесистых охотничьих дротиков. Широких древних кинжалов, что венчали копья местных воинов и ее собственное. И тонких швейных иголок. Какой дурак станет использовать иголку в качестве оружия, да еще против такого зверя? Только тот "дурак", что окружен дураками настоящими.
   Муна медленно осмотрела Дагота от несущих на себе следы сажи, грязи и извести кончиков сапог до горнильно-багровых глаз, и могла сказать наверняка: он отличался от других серокожих. И что бы не привело его в Камни, он хорошо подготовился к испытаниям, оставленным их загадочными хозяевами.
- ~/Все целы?/~ - с улыбкой спросил Карфик, распрямляясь и отходя от тела анимункуля. Получив в ответ немой кивок шаманки, он не преминул объяснить свои действия раннее и попросил Муну донести причину и до данмеров - на будущее.
- Дверь зверь не трогать, - переводила она для экспедиции, когда они миновали решетчатые створки в конце коридора, и указывала на столбик со светящейся синей кнопкой: - То штука зверь не знать... или не мог, - вспоминая руки металлического зверя, Муне трудно было представить его нажимающим на такую маленькую штучку. - Много после быть там так. Помогать мы.
   В следующем помещении было как будто даже теснее чем в коридоре: хотя само по себе оно наверняка было просторнее, большую часть места занимал огромный светильник посередине. Неизвестно, почему двемеры его так поставили, но с освещением он справлялся из рук вон плохо - больше глаза слепил. Обойдя его по кругу, Муна усиленно проморгалась, давая глазам привыкнуть к темноте - и мутные пятна на полу превратились в окровавленные тела. Шаманка зажала рот рукой и отвернулась. Карфик только цокнул языком. Три рьеклинга и человек, чье происхождение определить уже не представлялось возможным. Трупы были старые, отчасти иссохшие, отчасти подгнившие, кровавые пятна побурели; неясно, в один ли день они умерли или иначе. Но они были одинаково разбросаны по полу ровно нарезанными кусками. Это было слишком, и Батамата со стонами вернулась к двери, чтобы перевести дух.
   «Они... они просто мертвы,» - успокаивала она себя, - «Это просто их тела... Нужно дать им покой. Позаботиться о душах.»
   Когда ей показалась, что она готова повернуться и взяться за работу, образ ужасающей смерти снова всплыл перед глазами. Шаманка выполнила неловкий пируэт на месте и уткнулась лбом в стену.
   «Размякла я с этими детишками и рыбой...»
   Пожалуй, следовало начать с малого. Она пойдет и прочитает молитвы над погибшими у входа. Они не так далеко от поселения, и достаточно будет рассказать вождю, чтобы они получили достойные похороны после...
   Нет, трусость все это.
   Муна вернулась к группе и негромко откашлялась, обращаясь ни к кому конкретно:
- Я надо помогать с труп раньше. Идти кто, - озвучив свою просьбу Батамата быстро зашагала назад по коридору. Язвительный шепот в голове продолжал твердить, что она малодушно уносит ноги, но Муна знала, что скоро утрет ему нос. Или, по крайней мере, надеялась, что у нее хватит на это воли.

Даже сейчас это было тяжело. Но хотя бы, пока Муна была достаточно аккуратна с телами, ее не выворачивало наизнанку. Уйок и его товарищ легли рядом друг с другом, а потом к ним присоединились и останки тех, кто полег в комнате со светящейся мозаикой. Шаманка перемещалась по ней взад-вперед, переступая через обломки паукообразных механизмов и вытесанные в полу желоба, и стараясь сосредоточить свое внимание на этих мелочах, а не на ошметках погибших. Ритуал был далек от традиционного. Ему Батамата научилась у шаманов гор - там трудно бывает достать топливо, и нет Большой воды, что забрала бы прах. Здесь можно было наскрести масло и развеять пепел после, но разводить огонь в таком месте, при таких обстоятельствах было бы крайне неосмотрительно. А потому Муна поступила, как горцы: уложила мертвых голова к голове и пропела тихо молитву Богам; тела остальных были уже и так достаточно повреждены, чтобы души могли покинуть их. Куски чужака, конечно же, были шаманкой проигнорированы: невозможно рассказать Богам о том, кто их отверг.
   Группа двинулась дальше, и Муна в последний раз окинула взглядом дурную комнату. Ради чего они все погибли? Ради чего чужак был здесь? Ради знаний? Слабо верилось. Вожак серокожих говорил о каком-то "антифакте", что бы это ни значило. Какой-то предмет, богатство - как и всегда. Вот в это поверить было нетрудно.
- Что быть ан-ти-факт? Как быть? - прямо спросила шаманка Улат-Пала.
   Они шли вперед по просторному, но плохо освещенному коридору. По правую руку то и дело проплывали решетчатые окна, за которыми виднелись те самые башни, но теперь Муна не рвалась рассматривать их - напротив, лишь с большей осторожностью начинала вглядываться в ответвления, проделанные в противоположной стене. Иногда Карфик или кто-нибудь из экспедиции проверяли эти тоннели, но все они заканчивались завалами или тупиками; по счастью, без затерявшихся анимункулей. Древнее подземелье походило на склеп, и шаманка дивилась тому, как племени Камней удалось привнести в него жизнь там, наверху. С другой стороны, рьеклингам удавалось обжить и самые настоящие, не метафорические гробницы. Для сильных волей нет преград.
   Данмеры раздвинули высокие монолитные створки, и экспедицию обдал резкий порыв холодного, сырого воздуха - пещерного воздуха, совершенноне похожего на тот, что наполнял их легкие с начала спуска. Муна вдохнула его глубоко: этот воздух все же отличался от того, что ей доводилось вдыхать в прибрежных пещерах. Странно-притягательный аромат масла и терпкий запах ржавчины здесь стали ощущаться куда сильнее, чем раньше.
   Коридор стал уже, но не ниже и наполнился тонкими трубами, которые, спускаясь с потолка, уходили вниз сквозь решетчатый пол. Здесь было светло, а внизу темно, и оттого разобрать, что там под решетками, было сложно. Но Муна особенно и не пыталась, ведь ее внимание целиком и полностью поглотила эта... штука.
   Прямо напротив входа, виднеясь в прорези металлической стены, красовалось нечто, похожее на четыре огромных весла, крест-накрест приделанных к вертикальной оси. Каждое венчал такой же огромный голубой, будто сделанный из драгоценного камня, круг с резным узором. Конструкция лениво вращалась то в одну сторону, то в другую.
   Очередная дверь-решетка справа от нее была заперта, и Карфик только развел руками: ни кнопок, ни рычагов. Чужаки - да и Муна - никак не сумеют проделать то, что обычно делал в таких ситуациях маленький даже по рьеклингским меркам разведчик: найти ближайшую нору металлических зверей и пролезть через нее. Можно было попытаться пробраться через отверстие к "веслам" и потом, через такое же - на другую сторону, но...
- Колоть шкур, - сказала Муна и поспешно отошла подальше от механизма. Каждое его движение крайне неприятно отдавалось в теле. - Там не идти.

[indent] Стены коридора маслянисто поблескивали в свете магического огонька. Трещины в стенах и металлические трубы отбрасывали жутковатые тени, и порой казалось, будто за ними кто-то шевелится. Карфик шел настороженно, а вот Муну совершенно не беспокоили мнимые преследователи: куда интереснее казался магический огонек, весело круживший над головой одного из громадин впереди.
[indent] Совсем скоро путь пошел вниз - столь любимой двемерами гладкой каменной спиралью. Ход экспедиции сильно замедлился, тихое журчание пахучего ручья уже не перебивали их хлюпающие шаги - теперь это было очень тихое и какое-то вязкое шуршание, всякий раз, как проводник и каждый за ним ставили ногу на скользкую, как новенькая промасленная сковорода, поверхность.
[indent] В такой ситуации роковой неосторожный шаг был только вопросом времени. В какой-то момент доспехи вывели Милвеллу из равновесия, и ноги ее дернулись вперед, тотчас сбивая шедших в авангарде владельца светляка и Карфика. Данмер позади рефлекторно отскочил, чем вызвал цепную реакцию: вся экспедиция попадала, как книги на треснувшей полке, и стремглав поскользила вниз. Под вскрики, ругань на двух языках, грохот снаряжения и перезвон шаманской бижутерии, бесформенный ком тел и конечностей столкнулся с окончанием спуска и рассыпался по нему горсткой ошалелых и невыносимо скользких исследователей.
[indent] В попытке нащупать хоть какую-нибудь опору, Муна своей рукой влезла во что-то липкое и противно-волокнистое.
[indent] До того беспорядочно болтавшийся вокруг своего хозяина светляк стабилизировался и мерно завис посреди помещения, выхватывая из темноты потолок, облепленный блестящими черными пауками. Каждый размером почти со злокрыса, они копошились и кучковались друг на друге, пуская из жвал маслянистые слюни.
[indent] Никто даже не успел закричать, прежде чем отвратительные создания градом посыпались на экспедицию.

[indent] Хотя страсти на время улеглись, недавнее нападение, шествие по плотно обтянутым паутиной тоннелям и все еще мелькающие тут и там голодные пучки глаз, наблюдающие за незваными, но очень аппетитно выглядящими гостями, никак не улучшали настроения в группе. Непонятно кому принадлежавший шепоток обмолвился, что зря они все это затеяли - и получил в ответ еще более предательскую мысль, что лучше бы поворачивать назад; и даже ободрившийся было Карфик уже снова шел с опаской и неуверенностью, все глубже погружаясь в мысли о том, что, может, если он вернется без порядком надоевшей вождю шаманки, тот не слишком-то и огорчится. Сама Муна уже просто устала. Ушибы от падения ныли, и все тело поддакивало им; смешавшееся с грязью масло щипало кожу и вызывало дикий зуд; от запаха, что поднимался от одежды, уже вставал в горле ком и плыло в глазах; и пакостная паутина, прилипши к маслу, покрывала ее и спутников с ног до головы. В какой-то момент уже хотелось плюхнуться лицом в пол и слиться воедино с масляными лужами и паучьим ковром - но шаманка отогнала эту дурацкую мысль.
[indent] Конец коридора явил себя как нельзя вовремя. Экспедиция вошла в просторную комнату, и лица данмеров и рьеклингов одно за другим озарил свет двемерских ламп и флуоресцентных грибов. Последние аккуратной, но обширной клумбой расположились в правом углу помещения, и - о, слава Богам! - подпитывались бодрым, чистым, журчащим родником, по обыкновению закованным двемерами в камень и теперь изящно вырывающимся из расщелины, сомнительно украшенной гравюрой вопящего бородатого лица. Кто-то мог бы поостеречься прикасаться к какому-либо источнику воды в таком месте - а тем более пить из него - но Батамату родник купил мгновенно: шаманка подбежала к нему и тотчас принялась отмываться от всей налипшей пакости, попутно полоскаясь и отплевываясь от привкуса каменной пыли и масла.
[indent] Две арки вели в еще две комнаты. Одна, почти нетронутая временем: в ней кровати, столы и даже посуда стояли, должно быть, в том же положении, что тысячи лет назад, и только кусочек потолка обвалился, умудрившись, однако, своротить изящную резную тумбу - как знать, случайность или халтура давно исчезнувшего зодчего? Другая комната была больше, но оттого казалась только более пустой: покосившийся канделябр продолжал светить, но едва держался на своей цепи, в то время как большая часть потолка вокруг уже давно перекочевала на пол беспорядочной грудой валунов и каменной крошки. Кроме этой груды, в комнате не было ровным счетом ничего - ни мебели, ни вещей; и оставалось только предположить, что под завалом было скрыто - и, весьма вероятно, раздавлено - что-то, для чего предназначалось данное помещение. Самым интересным оставался высокий коридор, оканчивавшийся привычной монолитной дверью, что, несомненно, вела в глубины города. Но сейчас экспедиции более всего нужен был отдых.
[indent] Муна отмылась настолько хорошо, насколько это было возможно - и уже не в первый раз пожалела, что одежда ее из меха саблезуба, а не хоркеровых шкур, и намочить ее было бы себе дороже, а потому придется счищать весь сор вручную. С позиции данмеров то, должно быть, было ушлой бесцеремонностью и отличным примером дикарской культуры, когда шаманка стянула с себя бренчащую хламиду, оставаясь с совершенно голым торсом, и уселась как ни в чем ни бывало подле грибной клумбы, отработанными движениями счищая с одежды грязь при помощи ворсяного скребка. Улат-Пал мог заметить, как мимоходом осклабился Карфик - и то, впрочем, внимание того крайне быстро переключилось на вещи, которые он мог унести с собой: "бесценное культурное наследие" в виде двемерских вилок и ложек, а также еще какая-то мелочь, что ему удалось откопать в останках тумбы.
[indent] Муну же, за ее медитативным занятием, интересовало несколько иное.
[indent] - Лаве-ин, - окликнула она данмера. - Ты хорош знать камни. Ты знать это место не для труп, - при своеобразном акценте рьеклинга, трудно было разобрать, вопрос это или утверждение. И шаманка, похоже, сама это быстро поняла и добавила для ясности: - Для что быть место?

[indent]Шлемом? Шлемом. Огнебородый точно сказал "шлемом". Шаманка смолчала и только моргнула как-то странно, но внутренне она сделала себе пометку: данмер знал о том, что искал, куда больше, чем позволял узнать ей. Однако, даже с этой скромной информацией, Муне уже намного проще будет высматривать таинственный арфетакт. Благо, шлемы Детей Камня было ни с чем ни спутать: подобно тому, как рьеклинги творят шлемы в виде черепов животных, на которых охотятся, подземники делали их похожими на головы своих врагов - во всяком случае, Муне так думалось.
[indent]Все эти думы были крайне увлекательны. Уцепившейся за неожиданно поданную ниточку к знаниям Батамате захотелось потянуть за неё, вытащить из Ллавеина побольше, но, увы, Карфик закончил своё умывание и был уже сыт по горло непонятной ему болтовнёй.
[indent]- ~/Шаман Луотук говорит, с чужацкими словами душу выплёвываешь,/~ - пробурчал он, утирая лицо предплечьями. - ~/Не наговорилась?/~
[indent]Муна сначала даже не нашлась, что ответить на такое хамство. В её племени подобное неуважение к шаману каралось очень строго, и она и вспомнить-то не могла такого случая, чтобы кто-нибудь рискнул. Да куда там, кому в её племени, в её родном племени, могло бы такое в голову прийти?! Никому!
[indent]- ~/Ты погляди на них, как переросшие зайцы обритые,/~ - продолжал он. - ~/Не мерзко как Долт перед ними стелиться?/~
[indent]- ~/Твой вождь пустил их в племя и сюда,/~ - ядовито парировала Батамата, вперив в проводника как можно более осуждающий взгляд. Низко было, да. Не престало шаманке унижать вождя, ещё и перед зарвавшимся... никем! Пусть Рушналат ей и не нравился, и наверняка это с его попустительства в племени пошла такая гниль. Но, как бы то ни было, это сработало: Карфик недовольно закусил губу и поджал уши, и Муне только оставалось закрепить своё превосходство твёрдым и безапелляционным: - ~/Твоё дело - показывать путь, разведчик. Так показывай./~
[indent]Карфик ещё некоторое время помялся на месте, потом сделал несколько шагов в направлении зала с обвалом, чтобы развернуться и издать непереводимый, раздражённый рык побеждённого, после чего он быстро и злобно затопал дальше. Муна знала, что он не привык получать приказы, большую часть жизни проведя в этих тоннелях, но сейчас шаманка была полна решимости его научить. Всё его племя научить, этих бессовестных хамов!
[indent]- Идти! - огласила она на весь зал и поспешила вслед за Карфиком.
[indent]Казалось, сбитое настроение жрицы уже ничто не могло исправить, но когда группа преодолела очередной длинный коридор и мрак вокруг рассеялся, она только и охнула, широко раскрывая глаза и пытаясь одномоментно охватить ими всю открывшуюся картину. Экспедиция вышла на просторную каменную платформу, а впереди, от водной глади внизу и до далёкого свода пещеры, возвышались огромные, сверкающие огнями светильников башни. По всей каверне гулким эхом раздавалось ритмичное клацанье: непрекращающееся тысячелетиями вращение гигантских шестерён, где-то там, наверху, и над самой кромкой воды справа, куда и вёл единственный доступный проход - достаточно странное решение со стороны строителей, если только они не умели летать. Карфик несколько стушевался по началу, но, осмотревшись и поняв, что никакого другого пути точно нет, ловко перепрыгнул на первую из шестерён и в пару осторожных шагов добрался до неподвижной середины, откуда маняще помахал остальным, ехидно улыбаясь.
[indent]«Дурдука...» - только и подумала Муна, поджимая губы.
[indent]От одного взгляда на эти штуки кружилась голова, но, похоже, других вариантов действительно не было, а потому, собравшись с силами и покрепче ухватив Куаститронаас, жрица разбежалась и прыгнула как можно дальше. Приземлившись на нестабильную поверхность, она сперва неуклюже подпрыгнула на месте и едва не опрокинулась, но верное копьё помогло удержать баланс и в следующий прыжок достичь середины. Всё ещё опасаясь как-нибудь оступиться и улететь вниз, Муна покрепче ухватилась за выступающую из оси трубу и недовольно покосилась на Карфика, однако, разведчик уже успел налюбоваться плясками Батаматы, и теперь жаждал увидеть, как будут выкручиваться серокожие.
[indent]- Не пры-гашь сразу на штуке! - крикнула шаманка, полуобернувшись. - Дождать ровно-вес!
[indent]В отличие от Карфика, Муна не находила ничего весёлого в этой ситуации. Если кто-нибудь из громадин упадёт в эту чёрную-пречёрную воду, неизвестно, как его вытаскивать, возможно ли это вообще и какие ещё опасные механизмы могут скрываться под непроглядной гладью. Всё же, каким бы шатким ни было собственное доверие Батаматы к чужакам, она понимала, что теперь, когда они уже зашли так далеко, выбраться из этих тоннелей без защиты серокожих будет сложно.