– Ну, наверное как-то так, – Трин пожала плечами, осматривая знакомые с детства улицы деревушки.
Она никогда не любила это место, но привыкла к нему. Привыкла к косым взглядам, что бросали ей вслед, привыкла к обидным прозвищам, которыми ее награждали дети. Но, что немаловажно, к ней тоже тут привыкли и старались просто не трогать лишний раз, памятуя известную поговорку про то, что трогать не стоит во избежание запаха.
– Мой дом дальше, на окраине, – женщина указала рукой в нужную сторону. – Мама любила алхимию всем сердцем и не хотела тревожить соседей ядовитыми испарениями своих экспериментов. Да и потише там, чего скрывать. Не люблю это все...
«Это все», а именно местные жители, посматривали на полукровку с узнаванием, а на ее подругу с искренним удивлением. И в самом деле, нечасто встретишь в холодном северном краю аргониан. Полукровка взяла Льисс-Ма за руку и потащила за собой. Не домой, нет. После долгой дороги им нужно было чего-нибудь поесть да выпить теплого отвара. В доме точно не было ничего съедобного, Трин лично уничтожила запасы, а что не сумела съесть сама – продала в таверну за полцены. Да даже если в доме под пол закатилась какая-то неучтенная корочка, то ее наверняка уничтожили мыши. Полуэльфийка тяжело вздохнула. До книг они, конечно же, не добрались, но все равно выметать вредителей придется долго. Наверняка под крыльцом вновь завелась семейка каких-нибудь лесных уродцев, а чердак заполонили летучие товарки серых паразиток.
«Вайлмир», единственная на много часов пути харчевня. Не будь тут лесопилки и начала лестницы к Высокому Хротгару, не было бы и ее, наверное. Зачем нужна таверна там, где ее не посещают? Норды, конечно, в подтверждение всех слухов, выпить вовсе не дураки, но большую часть дохода от такого заведения все равно приносили путешественники. Кровать и стол стоят меньше, но всегда нужнее кружки меда.
Внутри ничего не изменилось. Все та же солома на полу, все те же стены, покрытые слоем копоти и жира. Венки из чеснока и перца, развешанные по стенам, пополам с душистыми травами. Очаг по центру, грубо сколоченные столы. Трин замерла на пороге, втягивая знакомый с детства запах и отряхивая с капюшона снежную крупу. Зима еще не началась, вот только снегу то сообщить забыли. Она частенько тут бывала, когда заканчивалась основа для зелий. Где еще раздобыть недорогой и качественный спирт?
– Здравствуй, Вилхельм, – северянка оперлась на стойку рассматривая норда. Кажется, за прошедшие месяцы он ни капли не изменился. – Что нового в нашем болоте?
– Полукровка? Мы думали, что ты сгинула там, в Сиродииле, – мужчина замялся, опустив глаза.
– Рано обрадовались. Скажи Линли принести поесть мне и моей подруге.
Трин оставила на стойке пару монет и устроилась за своим любимым столом, в самом углу, спиной к стене и лицом в сторону двери, бросив вещи себе в ноги. На этом месте всегда сидела мама, вытянув длинные ноги под столом и ковыряя столешницу метательным ножичком. На темном дереве до сих пор виднелась старательно затертая, но так и не уничтоженная до конца надпись на данмерисе. Когда полукровка спросила у родительницы, что она значит, та поперхнулась медом и, почему-то, засмеялась. А потом Трин так и не спросила снова. Переписать и попросить какого-нибудь остроухого перевести? Наверное, не стоит. Воспримет еще не свой счет. Они такие нежные, эти пепельнорожие.

Отредактировано Трин Полукровка (06.04.2017 23:50:30)

Поев, подруги покинули харчевню. Трин не терпелось вновь открыть дверь своего родного дома, вытащить из погреба, с тщательно спрятанной дверью, все свое добро, вновь вернуть гнезду жилой вид. Мать ее была знатным параноиком, и довольно часто отправлялась в путешествия на месяц, а то и на два. И иногда брала с собой Трин. И очень не доверяла деревенским. Так что процесс запаковки жилья перед отъездом, а после распаковки по возвращению, был полукровке хорошо знаком и отработан. Северянка, все так же не выпуская ладони своей женщины из руки, бодрым шагом неслась через улицы, заполненные жителями Айварстеда. Ее дом находился на окраине, в роще неподалеку от реки. Она не знала, кто жил там до них, но когда мать выкупила этот домишко, он меньше всего напоминал жилой. Крыша прохудилась в нескольких местах, крыльцо почти сгнило, а двери держались на одной петле. Они тогда немало сил и денег потратили, чтобы придать своему пристанищу жилой вид... Ну, как они. В основном всем занималась мать и нанятые за золото работники с лесопилки. Местные почему-то не желали лишний раз приближаться к дому на окраине. А пятилетняя полукровка только мешалась у всех под ногами и играла с семьей ежей, что жили под крыльцом. Трин улыбнулась воспоминаниям. Удивительно теплое было время – детство. Даже не смотря на все жестокие уроки, через которые ей пришлось пройти по милости матери.
Женщина остановилась в нескольких метрах от своего жилища, на берегу речки. Она любила сидеть тут, когда настроение было ни к скампу. Текущая вода успокаивала, словно унося за собой все проблемы и горести. Но сейчас она остановилась вовсе не потому, что решила присесть на знакомый с детства камень, который полировала своей задницей еще ее родительница, приходя сюда в приступах ярости, периодически поглощающих ее. Полукровка прекрасно помнила, что уходя в прошлый раз запирала ставни на окнах. А сейчас они, почему-то, были открыты. Даже на чердаке, где она хранила сушеные травы. Вот попадись ей тот, из-за кого отсырели ее запасы! Идиоты! В такую погоду нельзя открывать окна там, где хранится что-то засушенное. Одна снежинка, растаявшая на стебле и все – весь сбор можно выкидывать, ибо сожран будет плесенью.
Полукровка глухо зарычала и приблизилась к двери. Как и ожидалось, руна, нанесенная на дверную ручку, была сломана. Вот почему трактирщик жался по углам! Если они нашли вход в подвал и уничтожили хоть что-то из ее вещей, то в ближайшее время местным лучше не приходить к ней за лекарствами, во избежание. Трин дернула дверь на себя, но, почему-то, она не поддалась. Заперта на внутренний засов? Полукровка грязно выругалась и подошла к окну.
– Три минуты даю, чтоб ты, гость незваный, собрал свои манатки и свалил из моего дома.
На пороге появился мужчина, явно поднятый с кровати. Волосы всклокочены, рожа помята, а на щеке отпечатался уголок подушки.
– Ты еще кто такая?! – взревел норд, потрясая кулачищем.
– Хозяйка этого дома, юродивый, – Трин мерзко усмехнулась. – Трин Полукровка, ведьмой северной прозванная. Будем мериться пипирками или ты объяснишь мне, какого фалмера я возвращаюсь в свой дом и вижу тут тебя?
– Дык это... – мужик почесал задницу, заставив полуэльфийку поморщиться, – Паломник я. Сдали мне дом этот, значица.
– Мило, – метиска скривила губы. – Вот к тому, кто сдал и иди. Или награжу чесоткой во всех местах.
Трин зыркнула глазами исподлобья. Обычно это срабатывало. Норды хвалились своей воинской честью и доблестью, но очень не любили магов. А тех, кого тут звали ведьмами, и вовсе старались обходить по широкой дуге и не тревожить лишний раз. Тем более такую – серокожую девку с прической, что посрамит любую ворожею.
– Собраться-то дашь? – хмуро спросил паломник.
– А чего нет? – неожиданно миролюбиво ответила полукровка, – Мне чужого не надо, только чтоб мое не трогали. Но если узнаю, что травы на чердаке попортил, заставлю новые собирать. И мне плевать, что не сезон.

Мужчина и впрямь собирал свои небогатые пожитки в сумку, периодически косясь на девушек, расположившихся на крыльце. Трин не стала заходить в дом, предпочитая сверлить своего незваного гостя глазами издалека.
– Ты глуп, паломник, - северянка покачала головой, когда он, наконец-то, покинул ее дом и собирался уходить в сторону поселения. – Сейчас в горах нечего делать, даже если это ступени к Высокому Хротгару. Но если ты и впрямь собрался туда идти, то зайди ко мне перед подъемом.
Норд не ответил ничего, лишь повел плечами и зашагал по тропинке меж деревьев. Трин хмыкнула, провожая его взглядом. Наверняка вернется, чтоб высказать свое мнение по поводу таких-сяких данмерских выродков. Когда наберется достаточно смелости и хмельного меда. Но когда это произойдет, они уже вытащат половину вещей, а что-то и разложат на местах. Нужно будет положить на стол у входа старый арбалет, найденный когда-то в руинах. Работа гномов, хоть и стар настолько, что разваливался по частям и не работал. Но плечи были на месте, а что еще надо? Откуда какому-то крестьянину знать, как работает эта чудная штука? Припугнуть хватит.
Полукровка зашла в дом, брезгливо оглядывая скопившуюся в углах пыль и крошки на столах. Уборки им предстоит много. Но стоит поблагодарить того, кто сдал ее халупу, хотя бы за то, что мышей тут явно не было. По крайней мере на первый взгляд.
Женщина сняла с постели одеяло и набитую сеном подушку и выставила это богатство на крыльцо. Наверняка придут позже за своим добром. Деревянный каркас она отодвинула в сторону, впритык к порогу. Пол в доме был настелен из оструганных досок, лежащих плотно одна к одной. Но вот секрет их знали лишь двое, что жили тут. Мать предпочла сама заниматься этой работой, не доверяя больше никому. Северянка взяла кочергу и подцепила одну из досок. Потом – вторую, составляя снятый настил у стены. Под ними обнаружился скрытый люк в подвал, где она и хранила все свое добро. Не зная, где его искать, никто б не догадался. Разве что если бы пришли специально искать и разобрали бы избушку по бревну. Но, похоже, никого не интересовало добро полукровки. Глиняная печать на люке сломана не была. Трин разбила ее ударом кочерги и выкинула осколки за порог. Потом вернет их в воду, где им и место. Деревянная крышка люка поднялась со скрипом, осыпалась вниз залежавшаяся пыль. Женщина подождала, пока она уляжется, и спустилась вниз по небольшой, в четыре перекладины, лестнице.
– Льисс-Ма! – северянка высунула голову из люка. – Иди сюда, будешь принимать наверху.
Все-таки, разбирать свои склады вдвоем куда сподручней. Раньше полукровке приходилось потрошить сундуки прямо тут, в подземной части, а уже потом тащить их в комнату пустыми и легкими. Вот только тот, в котором лаборатория, лучше и в самом деле открывать на месте. Не хватало еще повредить что-то. Уж слишком хрупкое оборудование. Первыми наверх отправились корзины с посудой и засушенными травами, что раньше висели тут под потолком. Не то чтоб Трин так часто их использовала, но ей нравился аромат, что разливается по дому, когда нагретый воздух заставляет травы делиться своими запахами. Весенний знойный луг от высушенной полыни и горноцвета, осенние ноты можжевельника... Было в этом что-то прекрасное.

Отредактировано Трин Полукровка (25.04.2017 00:01:05)

Когда в печи радостно заплясал огонь, а дом прогрелся настолько, что можно было безбоязненно скинуть верхнюю одежду, Трин разложила на всех доступных поверхностях отсыревшие от долгого хранения постели. Все остальное можно будет высушить и после, а об отдыхе после тяжелого дня стоит позаботиться уже сейчас. К вечеру они с Льисс-Ма наверняка будут с ног валиться от усталости.
Женщина вытащила из подвала последние вещи, вернула на место ложный пол и, взяв ведро, направилась к реке. Пока она будет протирать пыль с полок, чтобы вернуть туда книги и прочие необходимые для ее душевного равновесия мелочи, вода как раз успеет согреться на печи до того состояния, чтобы при мытье полов полукровка не отморозила себе конечности.
Женщина остановилась на берегу и вдохнула морозный, свежий воздух. Лед на реке еще не встал, и не встанет долго. Трин поставила наполненное ведро на землю и присела на корточки, опустив кончики пальцев в воду. Руку тут же свело от холода, но полукровка не обратила на это внимания. Впервые за долгое время она чувствовала себя живой. Она и не подозревала, что настолько соскучилась по своему дому. У любого должно быть пристанище, куда он будет возвращаться из долгого странствия. Немного жаль, что Льисс-Ма пришлось увидеть изнаночную сторону ее жизни так скоро. Но пусть уж лучше сразу знает, что ее тут ожидает. Аргонианке придется привыкнуть к тому, что ее повсюду будут преследовать косые взгляды, что больше не будет того дружелюбия, которое окружало ее в родном Корроле. Первое время ей придется смириться с мыслью о том, что для местных она забавная зверушка, передвижное цирковое представление - не так уж много аргониан местные норды видели за свою жизнь. А потом, когда первые восторги крестьян сойдут на нет, они вспомнят, что ящерица обитает в доме ведьмы. А что будет, если они узнают об их отношениях? Бедную девочку просто заклюют! Трин отряхнула с руки воду и уставилась на покрасневшие от холода пальцы невидящим взглядом. Правильно ли она поступила, когда согласилась взять Льисс-Ма с собой? Не лучше ли ей было оставаться с родителями, которые смогут защитить ее в любом случае, и защитить куда лучше, чем это сделает одна нелюдимая и раздражительная северянка? Поздно об этом думать, - напомнила себе Трин. - Ты сама сделала такой выбор. И, признайся себе, наконец-то, что ты тоже не сможешь жить, зная, что эта малышка находится далеко от тебя.
Женщина подхватила ведро и быстрым шагом направилась в сторону дома. Нечего раскисать. Впереди ее ждет долгое и не особо увлекательное действо, названное уборкой. Водрузив ведро на начавшую разогреваться печь, Трин взглядом полководца, осматривающего поле сражения, обвела свой небольшой, и пока не особо уютный домишко. Для начала, наверное, стоило разобраться с чердаком. Заодно проверить, насколько сильно испортил ее запасы недалекий паломник. И не дай боги и даэдра, она обнаружит там плесень.
- Льисс, я на чердак. Не хочешь осмотреть эту часть наших владений? - женщина улыбнулась уголком губ, - Думаю, тебе будет интересно. Да и помощь мне пригодится.

Иногда Трин казалось, что ее новая подруга намеренно вводит ее в ступор своими действиями. Ну вот к чему было это представление с крысиным ядом? Но потом она вспоминала, как мало на самом деле знает о ней и прочих представителях расы аргонианцев, и успокаивалась. До следующего раза, когда Льисс-Ма в очередной раз что-нибудь отчудит.
Женщина медленно выдохнула, мысленно сосчитала до десяти и, пожав плечами, вскарабкалась по лестнице, ведущей на чердак. Иногда ей хотелось взять аргонианку за печи и хорошенько потрясти, чтоб думала иногда над тем, что делает. И вспоминала о том, что в этом мире существуют люди, не знакомые с физиологией ящериц.
На чердаке было прохладно, даже не смотря на то, что Трин с матерью когда-то самолично утепляли его, затыкая все щели паклей и ветошью. Некоторые травы должны сушиться в темноте и тишине, без ветра и людей, и только тогда раскроется их настоящая сила. Маму научила этому ее наставница, изгнанница из ковена северных ведьм, а уж она-то точно знала, что делать. Трин взяла стоящую у стены длинную палку и с ее помощью закрыла окно, располагавшееся под самой крышей. Наверняка запасы пострадали, но полукровка не сильно этому удивилась. Их давно следовало рассортировать и убрать, а не морозить на чердаке. Но что поделать, метиска изрядно задержалась в своем путешествии.
Трин склонилась над расстеленной на полу, под самым окном, парусиной и неодобрительно цокнула языком. Как и следовало ожидать - плесень, порождение сырости. Тут уже ничего не сделать, это "сено" теперь годилось разве что в печь, да и то гореть будет недолго, а вонять изрядно. Женщина с сожалением выбросила все, что лежало на парусине, в стоящий в углу мешок, заполненный почти наполовину. Туда отправлялись все травы, что не прошли проверку качества. Пригодится весной, когда нужно будет заполнять компостную яму. Трин не теряла надежды организовать рядом со своим домом небольшой огородик, чтобы уменьшить затраты на продукты. Проблема была в том, что участок земли, принадлежащий ей, нельзя было назвать плодородным даже польстив ему. Да и для того, чтобы разбить огород, требовалось немало потрудиться, и в одиночестве это было задачей не просто непростой, но и почти невозможной. А маме копание в земле никогда не было близко. Так что участвовать в этой затее она отказывалась категорически. Полукровка примяла сено, поплотнее утрамбовывая его в мешке, и задумалась: а так ли ей сейчас это нужно? Почувствовав настоящий вкус жизни, попутешествовав по другим провинциям и узнав, какой бывает дорога, сможет ли она безвылазно находиться тут? Следить за огородом, обеспечивать местных зельями? Может еще и скотину какую завести? Женщина замерла, погрузившись в мысли. Нет, она не готова к этому. Только не сейчас. Быть может позже, когда ноги перестанут выдерживать нагрузки дороги, а глаза не будут так ясно видеть. Потом. И когда наступит это "потом" у нее, полуэльфийки, это не так важно. Трин настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как со спины к ней подошла подруга. И очнулась лишь тогда, когда маленькая теплая ладонь прикоснулась к ее предплечью.
- А? Что? Извини, я задумалась.

Отредактировано Трин Полукровка (28.04.2017 18:12:55)

Снова Льисс-Ма приняла ее сиюминутное раздражение слишком близко к сердцу. Глупая маленькая девочка. Трин только вздохнула тяжело, да погладила подругу по увенчанной наростами голове. Ее внешний вид аргонианки тоже весьма обескураживал. Первую неделю так точно. Это сейчас полуэльфийка научилась находить во всей этой чешуйчатой экзотике свою прелесть.
– Прекращай извиняться за каждый чих, – метиска прикоснулась губами к виску Льисс-Ма.
Она не знала как сказать о том, что ее характер далек от совершенства. Она привыкла, что никого особо не заботит, насколько женщина будет с ними любезна. Она могла себе позволить выразить симпатию, когда хотела того сама, и высказать неудовольствие в лицо тогда, когда оно имеет место быть. И совершенно не понимала, как вести себя с ранимой и мнительной девчонкой, которая любой косой взгляд в свою сторону принимает как личную трагедию. В итоге, так и не разобравшись, Трин решила просто пустить дело на самотек. Нечего тут сидеть, скуксившись, когда дел еще полно. Легонько сжав руку подруги и, тем самым, просигнализировав ей, что все в порядке, полукровка поднялась на ноги и продолжила разбор трав. Большую часть она успела рассортировать еще перед отъездом, оставив на чердаке только то, что на тот момент еще не досохло. То есть, последнюю принесенную с "охоты" партию. А полукровка – не вьючный мул, много на себе не утащит. Так что с этим девушки закончили быстро, даже быстрее, чем рассчитывала метиска. Пригодные к дальнейшему употреблению травки были сложены в полотняные мешочки, а те, что не годились ни на что, нашли свое пристанище в углу. Полуэльфийка перетряхнула полотнища и, свернув их в небольшой рулон, оставила на прибитой специально для их хранения полке рядом с ведущим вниз люком. До весны не пригодятся.
Внизу их ждали не разобранные вещи и атмосфера всеобщего бардака. Трин тоскливо вздохнула. Уборку она ненавидела всей своей сущностью, хотя и понимала ее необходимость. Особенно сейчас, после долгого отсутствия. Девушка протерла полки и бережно расставила книги. Старые, что обитали в этом доме задолго до этого дня, и новые, привезенные с собой. Кажется, скоро придется вешать еще одну полку, ибо на имеющихся ее библиотека едва помещалась, грозя устроить настоящую лавину знаний.
Закончив с этим нелегким эпизодом в деле приведения дома в жилой вид, полукровка присела на закрытый сундук и задумалась. Время уже давно перевалило за полдень, и, наверное, стоило перекусить и передохнуть. Женщина протерла стол и выложила купленную в трактире нехитрую снедь, состоящую из свежего хлеба и копченой оленины.
– Присядь, отдохни, – метиска обернулась на подругу, все еще копошащуюся в тряпках. – Закончим позже.
С трудом отыскав в горе мисок и чашек кухонный нож, полукровка нарезала мясо. Хлеб она предпочитала ломать.
Трин подкинула нож в руке. Пожалуй, стоит зайти к кузнецу, когда они выберутся в город. Рукоять почти развалилась, удерживаемая на месте лишь обмоткой. Да и заточить его не мешает. Трин с удовольствием следила за своими близнецами, готовая, в случае необходимости, произвести ремонт сама(хотя этого еще не требовалось, в последний раз обмотку меняла еще мама, и держалась она на диво крепко), но вот тратить время на кухонный кинжал было откровенно лень.
Женщина скептически осмотрела подругу, задержав взгляд на пустом поясе. Это не дело. Ее же дети засмеют. Нужно будет выправить ей хорошие ножны и ремень. И уговорить носить оружие.

– Думаю, через пару дней нам придется посетить Вайтран, – Трин отвлеклась от еды, чтобы ответить на вопрос своей девушки. – Там запасемся всем необходимым. Заодно покажу тебе город. Тут, как ты понимаешь, смотреть особо нечего...
Полукровка тряхнула головой и заправила за уши выбившиеся прядки. Нет, она любила свой городок, не смотря даже на то, что относились к ней тут весьма прохладно. Но из достопримечательностей тут были только лесопилка да кабак. В самый раз для нордов. А еще монастырь на горе, но на нее еще нужно было вскарабкаться, а это занятие не для слабаков. То есть не для Трин, точно. Хватит с нее гор на ближайшие месяцы.
А вот с рукой Льисс-Ма нужно было что-то делать. Трин, конечно, могла сварить усиленное зелье для регенерации тканей, но все опять таки упиралось в путешествие до Вайтрана. Большинство редких ингредиентов не залеживалось в ее запасах, а значит их нужно было докупать. И насколько нужно усилить действие обычного зелья? Трин мало понимала в физиологии аргониан, на чем уже не раз обожглась. Если у них иммунитет к ядам, то не воспримет ли организм некоторые специфичные добавки в зелье отравой, ослабляя его действие? От всего этого голова шла кругом. Полукровка тоскливо вздохнула. Ей срочно нужно было посоветоваться с профессионалом. С целителем, или с алхимиком повыше классом. В Вайтране такого не водилось, город славился своей Небесной кузницей и, соответственно, баснословно дорогим оружием, якобы выкованном в ней. Женщина усмехнулась. Она всегда поражалась способности людей выдавать пустую крашенную скорлупу за яйцо синего дрозда. У нее так никогда не выходило.
Когда с перекусом было покончено, женщина вернулась к делам. Предстояло разобрать еще несколько сундуков и, что самое важное, установить на место лабораторию. Скоро люди в Айварстеде обнаружат, что алхимик вернулась из своего затянувшегося путешествия, а значит потянутся за микстурками. Хорошо, что запас простейших есть, это существенно облегчит ей жизнь, ведь даже на изготовление мази от синяков нужно время, а сейчас полукровке будет трудно находить лишнюю свободную минуту.

– Значит вот как, – голос полукровки прозвучал в тишине, поскольку ее появление успели заметить.
Женщина стояла в нескольких метрах от беснующихся в предвкушении бесплатного развлечения горожан, наложив на тетиву лука стрелу. Пока острие стрелы смотрело в землю, но внимательный и весьма недобрый взгляд полуэльфийки явно сигнализировал собравшимся, что при необходимости оружие будет пущено в ход.
– Быстро же вы добро забываете, – метиска буквально препарировала взглядом каждого, демонстративно не обращая внимания на замершего паломника. – Сейчас вам смешно, но стоило бы подумать, к кому вы побежите, когда у вашего ребенка будет жар.
Горожане опускали взгляды, стараясь не встречаться глазами в полукровкой. Или им и в самом деле было совестно, в чем Трин серьезно сомневалась, или же они просто смутились, когда их ткнули носом в реальность. Весело шипеть за спиной гадости и скабрезничать по поводу ее родителей, но они не были дураками и понимали, что случись беда и обратиться им будет некуда. Больше никто здесь не занимался зельями на таком уровне, а пока привезешь целителя из ближайшего города – не станет ли поздно? Полуданмерка скривилась, будто унюхала огромную, разлагающуюся кучу помоев. Многих из этих людей она знала по детским играм. Некоторые помнили ее ребенком. Она не просила любви и всенародного обожания, но думала, что уже заслужила хоть каплю уважения.
– Я могу хоть сейчас собрать свои вещи и на ближайшей телеге покинуть эту дыру, – полукровка едва шевелила губами, но голос ее был слышен всем. – А когда очередного придурка обварит кипятком, то посадите его в свежий навоз. Он ведь куда лучше, чем любое из моих зелий, которые я продаю вам по цене одних лишь ингредиентов, не беря ничего за работу. Так?
Похоже, инцидент был исчерпан. Горожане задумчиво чесали в затылках, невольно соглашаясь со словами своей землячки. Да, она была не самой приятной личностью. У полуданмерки был сложный характер и острый язык. Но при всем этом она никогда никому не отказывала в помощи. Сама же полуэльфийка устало вздохнула. Ей до фалмеров надоело доказывать местным свой авторитет. После смерти матери ее постоянно пытались проверить на крепость. Старая ведьма держала свою позицию крепко и заставила себя уважать, но, к сожалению, у ее дочери такого авторитета не было. Пока не было. Никто ее, конечно, не ненавидел. Как можно ненавидеть ту, что выросла рядом с ними? Будь метиска приветливей, никто бы и не подумал смотреть на то, что волосы ее серые как пепел, а в глазах отражаются угли. Но она была угрюмой гордячкой, а таких не любит никто, хоть серая их кожа, хоть золотая, а хоть и мехом покрытая.
– Льисс-Ма, – женщина перевела взгляд на подругу. – Будь любезна, скажи этому куску троллиного помета, что свою возможность получить зелья, необходимые для подъема на Высокий Хротгар, он благополучно упустил. Скажи, и возвращайся в дом. Сэры уже уходят.

Отредактировано Трин Полукровка (08.05.2017 21:36:03)

Трин подчеркнуто спокойно развернулась и чеканя шаг направилась обратно в дом. Глупая ящерица. Если она покалечит паломника, то ярл будет явно не на ее стороне, и лучше бы ей это понять. Полукровка не слышала начала перепалки, но догадывалась, что сказано было много и явно не самого приятного. Иначе с чего Льисс-Ма так вызверилась? Вот только самой метиске было совершенно наплевать на любые обидные слова. Если бы она кидалась на каждого, кто бросит кривой взгляд или обидное слово, то в Айварстеде давно не осталось бы никого живого. А если Льисс-Ма хочет обижаться на то, что ей не дали совершить фатальную глупость – пусть так. Со временем, пожив в Скайриме и поняв его законы, сама поймет, от чего ее уберегла полукровка. Главное, что все закончилось более или менее удачно для всех.
Полуэльфийка осторожно открыла сундук, в котором, судя по символам вырезанным на крышке, находилось самое ценное, что было в ее доме – алхимическая лаборатория. Тонкое стекло реторт, приятная тяжесть ступки... Ополоснуть чистой водой, протереть мягкой тканью, расставить в ей одном понятном порядке. Трин погрузилась в своеобразную медитацию, занятая любимым делом. Мешочки с травами с чердака устроились на полке, рядом с прочими ингредиентами и реактивами. В доме может быть полнейший бардак, рубаха может висеть на печной заслонке, а тарелка стоять под кроватью, но тут – в святая святых этого дома – все должно быть если не идеально, то очень близко к этому. Это правило в Трин вбили, в самом буквальном смысле этого слова.
Полуэльфийка перебрала в памяти травы, которые имелись сейчас в наличие. По всему выходило, что особо дорогих зелий на продажу ей не сварить, но самые простые изготовить запасы позволяли. Ей срочно требовалось успокоиться, чтобы не выплеснуть клокочущую в груди злобу на аргонианку. Конечно, она была одной из причин того, что эта злоба прогрызла свой путь из сердца наружу, но не стоило выливать на нее раздражение. И без того мямлит и заикается. Лучшим же способом привести нервы в порядок Трин всегда считала работу. А свежие зелья потом можно будет продать в городе. Золото не помешает, особенно в эту зиму, когда полуэльфийка осталась практически без запасов по собственной глупости.
Разложив все, что нужно для работы, на столе, женщина переоделась в домашнее платье из мягкой шерсти и повязала поверх него заляпанный не отстирывающимся ягодным соком, местами прожженный, фартук. Волосы она собрала на затылке и перетянула двумя косичками. Теперь можно было приступать непосредственно к действу. Краем глаза она уже давно наблюдала за Льисс-Ма, вернувшейся в дом. Пожалуй, ее тоже стоит чем-нибудь занять, чтобы не сошла с ума от скуки. Хотя... кажется, она еще обижается. Пусть дуется, если ей так легче.
Когда полуданмерка разливала готовый эликсир восстановления энергии по пузатым бутылочкам, за окнами уже разгорался закат. Женщина потянулась и бросила скомканный фартук на кровать. Пожалуй, стоило заняться делами насущными. Расстелить постели, подумать об ужине... Иначе Льисс-Ма сбежит от нее так же скоропостижно, как решилась на этот переезд. Сама метиска могла достаточно долго обходиться без пищи, но вот ее подруга, судя по тому, что Трин успела за ней заметить, поесть любила. Женщина порылась в своей сумке извлекая на свет полотняный мешочек с крупой и второй, поменьше, с сушеным мясом. Пожалуй, визит в город стоило совершить как можно быстрее. Иначе на такой диете они долго не протянут.

Ужинали в молчании. Трин механически раскусывала крупинки, размышляя о чем-то своем и пустым остановившимся взглядом уставившись в потемневшую от времени столешницу. Солнце скрылось за линией горизонта, на Скайрим опускались ранние сумерки – первый предвестник подступающей зимы. Доев, женщина бросила миску в ведро с остатками воды и, подпалив от печного огня тонкую лучину, зажгла свечу в лампе. По деревянным стенам запрыгали веселые блики, отраженные от стеклянного кокона. Поставив источник света на стол, полукровка провела ревизию постелей, выставленных на просушку. Тот матрац, что стоял ближе к печи, почти просох и на нем можно было спать без боязни проснуться в промокших простынях, а вот второй, отодвинутый к стене... Похоже, сегодняшнюю ночь им с Льисс-Ма придется провести в обнимку, о чем полуэльфийка тут же сообщила своей подруге. Аргонианка пожала плечами. Похоже, ее данная перспектива совершенно не смущала. Да и самой Трин, в общем-то, было все равно. Так даже лучше, ведь к утру печь непременно прогорит и в доме станет довольно прохладно. Так что в совместном сне были свои, неоспоримые, плюсы.
Полуданмерка втащила матрац на деревянный каркас кровати и потянулась за бельем. Немалая часть нордов предпочитала обходиться без этих глупостей, удовлетворяясь тюфяком, набитой сеном – или пером, у тех, что побогаче – подушкой и теплым, шерстяным одеялом, а то и шкурой. Но мать Трин выросла не в Скайриме, и не собиралась отказывать себе в комфорте. Так что полукровка, с самых юных лет привыкшая к постельному белью, не видела причин почему она должна изменять своим привычкам. Даже не смотря на то, что стирка этого великолепия отнимала много сил и времени, а деревенские кумушки не упускали возможности позубоскалить над изнеженностью всяких полуэльфиек. Баловство – говорили они. Трин же в ответ на это только пожимала плечами и все равно упорно кроила новые простыни взамен износившихся.
Кровать была застелена, сама полукровка давно переоделась в длинную рубаху с вырезом на ключицах, и теперь переминалась с ноги на ногу, ожидая, пока ее подруга облачится в ночное и заберется к стене. Утром кто-то должен будет встать, чтобы затопить печь. И лучше бы это быть полукровке, ибо наблюдать с утра дрожащую аргонианку – то еще удовольствие. Наконец, Льисс-Ма улеглась и полукровка, задув свечу, скользнула под одеяло, обнимая худое тело подруги одной рукой и прижимая к себе. Девушка вздрогнула, когда рука полуэльфийки оказалась на ее торсе, под грудью. Полуданмерка замерла, привыкая к почти забытому ощущению близости. После того, как они прибились к каравану, подруги, не сговариваясь, ограничили свои тактильные контакты и ночевали в разных спальниках, хоть и прижимаясь к друг другу для тепла. И Трин успела забыть – как это, ощущать по своими ладонями упругое, подтянутое тело аргонианки, пусть и через тонкую ткань ночной рубашки. Льисс-Ма, похоже, тоже никак не могла успокоиться и заснуть. Трин слышала осторожное, временами замирающее дыхание. Полукровка усмехнулась и прикоснулась губами к шее своей девушке, заставив ее испуганно замереть, как маленький зверек. Левая рука скользнула вниз, по бедру аргонианки, задирая рубаху, а правой поймала метнувшуюся ей наперерез ладонь, смыкая пальцы вокруг запястья.
Опыта в постели у Трин было ничтожно мало. Эта сторона жизни прошла мимо нее, едва коснувшись. И уж тем более никогда раньше ей не доводилось общаться с представителями народа Чернотопья столь... близко. Однако, метиска была полна энтузиазма. В конце концов, она умела доставить удовольствие себе, так почему бы просто не повторить те же действия, но уже не на своем теле? Она медленно провела кончиками пальцев по внешней стороне бедра девушки, легко и невесомо, иногда разрывая касание. Аргонианка почти не дышала, сжавшись и мелко дрожа. Полукровка замерла. Кажется, она умудрилась напугать бедную девочку, а значит следовало срочно исправить эту досадную оплошность. Ладонь Трин вернулась на исходную позицию – на живот, осторожно поглаживая сквозь ткань. Нежные поцелуи шеи и плеч сменялись успокаивающим шепотом. В конце концов ей удалось добиться того, что девушка расслабилась и прижалась к ней спиной, рвано дыша. Пальцы постепенно подбирались к краю рубашки. Трин хотелось дернуть надоедливую тряпку наверх, прикоснуться к теплой, шероховатой коже, но она боялась снова спугнуть свою любовницу. Поэтому, к тому моменту, когда пальцы робко коснулись внутренней части бедра аргонианки, сама полуданмерка была едва ли в лучшем состоянии, чем она. Соски напряглись и мучительно ныли от каждого прикосновения грубоватой ткани рубахи, внизу живота разлился жар, а губы пересыхали, даже не смотря на то, что женщина поминутно их облизывала. Сдерживаться становилось труднее, поэтому метиска не отказала себе в удовольствии дополнить очередной поцелуй коротким, но чувствительным укусом, одновременно с тем, как ее ладонь начала медленно оглаживать внутреннюю часть бедра любовницы. Аргонианка вскрикнула и женщина тут же извинилась за такое дикарское проявление чувств, зализав место укуса и продолжив целовать спину девушки вдоль позвоночника. Пальцы, поглаживающие бедра, скользнули чуть выше, сдвигая в сторону белье и прикасаясь к влажным складочкам между ног. Льисс-Ма дернулась от прикосновения, но Трин не дала ей вырваться из объятий, шепча на ухо разные нежные глупости и осторожно поглаживая ее между ног. Нащупав маленький, похожий на горошину, комочек плоти, полукровка нажала на него, вслушиваясь в довольный вздох, вырвавшийся у аргонианки. Хотелось сорвать с девушки надоевшие и мешающие тряпки, но не хватало только снова напугать ее, возвращаясь к началу. Она продолжила ласкать клитор подруги, мягкими круговыми движениями, иногда ломая ритм. Второй, не занятой рукой, метиска осторожно схватила любовницу за горло, не причиняя боли или неудобства, но и не давая вырваться или отстраниться от нее. Поцелуи на грани укуса стали обыденностью но, кажется, Льисс-Ма это не очень волновало. Девушка вскрикнула, прогибаясь в пояснице. По ее телу прошла ощутимая волна дрожи. Трин убрала руку, попутно поправив одежду своей любовницы и потерлась носом о ее плечо. Она почувствовала себя вымотанной. Прижав аргонианку в себе, женщина коротко поцеловала ее в шею и устроила голову на подушке. Завтра будет новый день и новые дела.

Отредактировано Трин Полукровка (12.05.2017 09:36:25)