Балмора.
Фелсу Ррет слышала многое об этом городе. Ей говорили только правду, и она внимала, зная, что однажды вернется в один из самых важных вварденфелльских городов, теперь погребенных под руинами и пеплом, - как и многое на старых островных землях, все еще по-своему прекрасных и очаровательных в этом забвении и сгоревшем сне, - и тогда уже ничто не сможет отвратить выполнения той цели, к которой так стремилась юная убийца из Мораг Тонг.
Главной ценностью этого теперь города-призрака все еще оставался Архив. Старое темное убежище Мораг Тонг, красное, трепещущее сердце всей гильдии, хранившее в своих сундуках, - запертых и защищенных до сих пор, ожидающий ключника, - не только какие-то сокровища, деньги или предметы. Старые контракты, а, значит, и теневую летопись всех эпох, которые заносились в эти бумаги. Восстановление истории и культуры должно было иметь толчок, и самые внимательные из данмеров, - Мораг Тонг, - должны были этому поспособствовать. Но одно из материальных сокровищ все же интересовало убийц. И именно оно, помимо прочего, должно было найтись в числе первых драгоценностей, которые были погребены в руинах Балморы. Фелсу Ррет не без трепещущего в ожидании восторга думала о том, как в ее обманчиво хрупких пальцах окажется кольцо-печать Мораг Тонг, изящное и крепкое, с высеченным для проставления восковых печатей скарабеем - символом-хранителем палачей.
И это истомленное вожделение лишь подгоняло Фелсу Ррет, и без того не отвлекающуюся на ненужные вещи, вперед, в опасный теперь город-призрак. Дикие звери и пепельные бури, разбуженные призраки и наводящее сумасшедшее наваждение чувство смерти и разрушения: далеко не каждый сумеет выдержать это на себя, хоть будь он воином, хоть будь он трижды магом. НО для тех, кому некогда возвращать, кто лишь обретает свой путь во имя великих благ не только для себя, для этих отшельников среди колючего ветра и пепла, для них нет другого пути, кроме как рядом с призраками прошлого и неминуемой гибелью. Фелсу Ррет не желала себе другого пути, ни теперь, ни когда-либо еще. Лорд Вивек лишь убедил ее в том, что она идет путем верным, но следы ее должны быть уверенными, отчетливыми, чтобы все знали: Мораг Тонг грядет, и тогда ни один данмер-отступник не скроется от своей совести, от возвращения гордости всего народа темных эльфов.
Казалось бы, выросшая вдали от Морроувинда, Фелсу Ррет не имела представления о настоящей своей родине, о том, во что она превратилась, но на сердце душевнобольного, казалось бы, ребенка было места лишь для бесконечной любви к тем, кто был истинными детьми пепла и звёздной лунной ночи. Но свой путь она проходила одна, самостоятельно, взвалив на свои далеко не слабые плечи ношу и ответственность, которую должен был нести каждый, кто считал себя последователем темных путей Принца.
Приближающееся по темному небу утро обещало быть спокойными, отбушевавшая до этого буря стихла еще к середине ночи, и теперь лишь редкий шорох нарушал раннее-раннее утро, очень скоро привлекающее за собой рассвет. Фелсу Ррет аккуратно перешагнула через развалины, который, вероятно, когда-то очерчивали город границей-стеной. Опустевшие конструкции из домов, с этими балконами и переходами, арками, все это должно было быть некогда по-своему красиво, но теперь лишь пыль и грязь, всюду лишь обломки, обрывки и камни, камни, камни. Все блеклое, выцветшее, покрывшееся со временем старостью и обветшалостью.
Старая карта, последний дар наставников, была слишком условной и приблизительной, - в размытых очертаниях руин терялась связь с рисунком, - и Фелсу Ррет передвигалась сколько интуитивно, по наитию, нежели сверяясь с чернильными линиями и контурами.
Внутри нее самой что-то напряглось, натянулись струны всех чувств, и убийца, одинокая среди камней и призраков, осознала, что она здесь не одна. Даже здесь, среди руин и разрухи, она передвигалась тихо, аккуратно, скрытно, прячась за серым плащом и плотным шарфом, перемотавшим лицо. Но глухой стук привлек ее внимание, и она тут же прильнула к надежной стене, вобравшей в себя даже дрожащую тень от силуэта. Опустившись мягко, передвигаясь лишь аккуратно на носочках, данмерка прокралась дальше, выглядывая из-за угла так, чтобы даже дыхание не выдало ее. В ладонь скользнула маленькое, гладкое лезвие короткого метательного ножа, - для лука не развернуться, слишком много преград, обломков, но так мало места.
Кто мог быть здесь? Кто скрывался среди памяти и пыли? Сознание подсказывало, что лишь тот, кто имеет смысл здесь и сейчас. Должна ли она была встречать его с оружием или же столкнуться лицом к лицу? Это было важно и волнующе, в конце концов, даже противник здесь, в Балморе, имел бы особое, почти священное значение. Ничто не имело права остановить ее, но, кто знает, что могло встретиться ей в пути?
Юркая Фелсу Ррет скользнула за угол тихо, подбирая быстро плащ. Она устремилась вперед уверенно, почти врезаясь в данмера перед собой, порядком ниже его, откинула капюшон и тут же задрала голову, проверяя чужие глаза своими.
- Что вы тут ищете? - разум задал этот тихий вопрос шепотом еще до того, как Фелсу Ррет поняла необходимость что-либо произнести.
Ладонь крепче сжала нож. Сознание не давало себе отчетов, уверенное, что такое поведение не вызовет никаких сомнений у того, кто стоял здесь. Не моргая, темная эльфийка так и смотрела на мужчину, не мигая, не выдавая внезапного живого и дикого волнения своим невозмутимым лицом, пустым взглядом, недвижимыми губами.

Крепкие пальцы вцепились в ее запястье, и лезвие ударилось о землю еще до того, как Фелсу Ррет поняла, что ей больно, что она выпустила из рук свое оружие. Откуда эта слабость? Откуда это предательский недуг полнейшего оцепенения, который появился в ней именно сейчас, когда она стоит лицом к лицу не то со своим палачом, не то со своей судьбой, а, может быть, и вовсе спит, и бредит, гуляя, совсем одинокая, по темным и опасным закоулкам своего сознания. Нельзя было оступиться, ведь слишком многое поставлено сейчас на старую, порванную карту, исполненную высохшими, посеревшими от времени чернилами.
Едва ли она бредила на самом деле, и болезнь лишь на некоторое врем завладела ее головой, пока она, еще не смирившаяся с тем, что сотворила ее пульсирующая теперь рука, вглядывалась в лицо незнакомого данмера, взглядом провожая контур каждого из чернеющих рисунков, пытаясь мысленно означить их сюжет, объяснить значимость, но лишь упираясь в свое незнание, полное непонимание того, кто стоит перед ней сейчас.
Кого она могла встретить именно в Балморе? Этот данмер не мог быть ей другом, но и врагом ему становиться не обязательно. Разве что посмеет он не только отвлечь, выкрасть драгоценные минуты ограниченного времени, но и встать на пути Фелсу Ррет. И вот тогда уже ни одна хватка, ни одно чужое лезвие у опасно тонкой кожи не заставит ее дрогнуть. Никто и никогда не сможет скрыться от кары, последующей за таким оскорблением воли Мефалы.
В ушах данмерки еще стояли слова лорда Вивека, и теперь, преисполненная уверенности не только в том, что она обязана сделать, но и в себе, она смотрела прямо в глаза этому данмеру, не скрывая своих собственных глаз, не торопясь отвернуться. Она не желала победы в этом немом сражении двух столкнувшихся на одной дороге, но случись эта нелепая схватка на самом деле… У Фелсу Ррет не будет другого выбора. Милосердие в ее понимании было отличным от тех добродетелей, которыми учили остальных детей.
Но, пожалуй, она была готова услышать что угодно от этого данмера, вплоть до откровенного признания в том, что являлся призраком прошлого, которыми этому место должно было быть полно для тех, кто способен всматриваться сквозь пепел. Фелсу Ррет могла слышать любые звуки и буквы, складывать и воспринимать их словами и фразами, ощущать каждое предложение и даже попытаться улавливать их смыслы, но то, что произнес мужчина, вынудило юную темную эльфийку не просто вновь оцепенеть.
Она стремительно падала в холодную, глубокую и темную синеву своего сознания, прежде чем слова данмера перестали ударяться эхом о стенки чертогов ее разума. Внутри ее голова, аж до самого сердца, зарождалось нечто, с чем не могла совладать Фелсу Ррет. Это нечто было сильнее ее, трепетное и требовательное, оно рвалось наружу, и данмерка начинала медленно задыхаться, второй раз столкнувшись так близко со своими чувствами.
Но после, спустя лишь несколько бесконечных мгновений тишины, к ней пришло спокойствие, теплое, в котором хотелось утонуть. Данмерка вытянул вперед, лишь сокращая дистанцию между ней и мужчиной, и протянула свои маленькие ладони к его лицо, касаясь черных узоров едва ли не кончиками пальцев.
- Я искала то, что принадлежит Мастерам.
На широко распахнутые алые глаза опустилась пелена забвения и страстного ликования. Балмора! Мертвый город, полный сокровищ и таинств для тех, кто ищет, для тех, кто стремится к правде, для тех, кто знает, сколько сокрыто там, под смертью и разрухой. Мефала улыбалась своим детям, и Фелсу Ррет никогда еще не ощущала себя настолько любимым ребенком.
Она выдохнула, тяжело, с придыханием, проглатывая новую порцию тяжелого воздуха, вдыхая вместе с тем чужое дыхание. Неужели она действительно теперь не одна? Неужели она встретила того, кто точно так же отдал свою жизнь в тонкие, черные руки Принца, обратив свою суть в смертоносные клинок, способный решить любую проблему? Крупная дрожь разрезала спину Фелсу вдоль, заставляя ее судорожно передернуться, от волнения не знающей, куда деть свои чувства, так внезапно и резко, беспощадно заплясавшие поверх ее сознания.
- …но обрела другую драгоценность.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы справиться с той лихорадкой, которая жестоко разбиралась с ее нервами и эмоциями, прежде, чем Фелсу все же сумела, на выдохе, тихо, но вкладывая каждую крупицу своего томного ожидания и всепоглощающее удовлетворение о наступившей встречи, прошептать, - обратиться! – к данмеру:
- Брат!.. Мы найдем, я обещаю тебе, мы найдем то, что принадлежит нашей семье, мы вернем это.

Произнесла «Брат!», и все болезни с души словно сняло самым теплым и сладким бальзамом, который приготовить способна лишь ночь и любовь. Фелсу Ррет попыталась вдохнуть глубоко и ровно, но новый укол от сердца передернул ее тело, заставив сорваться на выдохе, встрепенуться. Разве не было чудесным, после стольких одиноких дней скитаний и поисков, наткнуться на существо, внутри которого, вокруг сердца, так же беспокоилась шелковистая и нежная, почти прозрачная, тень?
Они действительно могли быть одной крови, одной породы, одной идеи. Разумеется, ничто не могло отвратить этой неминуемой встречи. Фелсу Ррет не имела права переставать беспокоиться о своей цели, но данмер, стоящий перед ней, был частью того испытания, от исполнения которого зависела судьба не только самой Мораг.
Дар речи вернулся к ней не сразу. Пока мысли выстраивались логичным и закономерным рядом выводов и вопросов, губы никак не могли подобрать ни одного выдоха, ни одного вдоха, которые позволили бы ей произнести вслух то, что ей нужно было произнести. Звуки всегда подводили ее, и, смирившаяся с этим уже давно, Фелсу Ррет просто старалась как можно скорее донести до ушей темного эльфа свой рассказ.
- Мы здесь по зову пепла, - начала было Неясыть, но тут же осеклась.
Не «мы», - точно не сейчас, когда она одна встречает того, с кем и должна, по сути, составлять это самое «мы». Вспомнились сразу слова золотого лорда о поющей стали, и Фелсу Ррет, крепко сжав кулаки, до, вероятно, белизны под пальцами, собралась воедино и ответила еще раз:
- Я воспитана мастерами, покинувшими Балмору множество лет назад. Они прятались на острове Бликрок далеко отсюда. Мне достались знания и цель. Я тут, чтобы начать новую историю.
Левой рукой темная эльфийка потянулась к своей шее. Под шарфом, плотным и широким, под отгибами плаща, под высоким и плотным воротом она не без труда нащупала тонкую, но прочную цепочку. Ключ всегда был в безопасности. С тем жестом, с которым Неясыть представила его данмеру, было очевидно, что она умрет, но ключ никуда не денется из ее рук.
- Архивы, - Фелсу Ррет наконец выдохнула, - Мы должны их найти.
В этот раз собирательное «мы» звучало куда как убедительнее, и в первую очередь для самой Неясыти, показания которой после встречи с Вивеком могли и не сходиться. Впрочем, с учетом ясности всех ее молитв, это было лишь кризисом и ее личным, новым испытанием. Разобраться в себе теперь, когда рядом стоял брат, - если, конечно, все это все еще не пепельный морок, - предстояло не только быстро, но и решительно.
- По крупице собрать, сплести по нитке, вознести до небес то, что имеем, обменять на силу и знания.
Это были уже не ее слова, так девичьими устами пророчили мастер Ррет и мастер Нетален, их учителя, и наставники их учителей, каждый жрец и каждый экзекутор, каждый прядильщик и каждая жертва огромной жемчужной паутины, живые и мертвые, погребенные и сожженные, забытые или не прощенные. Призраки шептали ей в уши с порывом нового колючего ветра, и Фелсу Ррет не могла игнорировать то, что в ней зарождалось.
- Я не оступлюсь и исполню свой долг, то, что было возложено на мои плечи. Но ты?..
Она должна была найти в себе силы быть не только сильной, но и одинокой, - иначе стал бы Принц столько времени держать ее исключительно в плену своего собственного сознания? Его любимое и самое уродливое, - и оттого прекрасное, - дитя оставило неизгладимый след на Флесу Ррет, и теперь уже эльфийка не могла игнорировать эти шрамы. Была лишь цель, а орудия могли меняться.
- Кто ты? Что ты? Я хочу тебе верить, очень хочу.
Ей потребовалось приподняться на цыпочки, склониться вперед, чтобы ощущать себе выше, - даже этого было недостаточно, но Фелсу Ррет словно задала иное направление, новый такт движению.
- Я верю звездам, как верю в их мутное отражение на поверхности воды. Но ты – всего лишь блик на кромке воды, еще без форм. Я здесь по замыслу, а ты можешь быть лишь сном.
Привычное и скрытое движение руки могли уловить оба из убийц, - короткие метательные ножи были легки и удобны для пальцев, и столь же верны и точны.
- Возжелаешь меня остановить или присоединиться ко мне? В чем твоя миссия? Где твое лицо?