Высокий, статный, в белоснежных одеждах, Имперский город, жемчужина Сиродиила, снедали распри и трения, он, словно израненная крюком рыба, барахтался и норовил выплюнуть снасть. Извечно притягательный, стремительно меняющийся, неизбежно покалеченный - такой столица виделась Драконорождённому.
Он уверенно ступал по каменным плиткам ровных широких дорог, лавируя меж толпы покупателей и зевак Торгового квартала. Взгляд привлекла статуя воина в броне Имперского Легиона. Мужчина усмехнулся и, не задерживаясь ни на мгновение, прошел дальше, к воротам, ведущим в район Арены. Их целью был Дендрарий, украшенный статуями имперского пантеона богов.
Серый Лис сдержал обещание и провёл Клинков внутрь города, более того, обеспечил их временным жильём, принадлежащим, по словам вора, кому-то из "своих". Пользоваться главным входом нового перевалочного пункта, было бы верхом неосторожности, обходить это позволяли ветвистые нижние ярусы катакомб, с которыми соединён подвал особняка. Судя по всему, хозяином был кто-то из гильдии воров.
- Свежие новости! - вопил разносчик газет. - Раскрыта личность Драконорождённого! Узнайте, кем является герой Скайрима! - завидев заинтересованный взгляд имперца, он поспешил уведомить: - Один септим.
Альва давно так не хохотал от имперских новостей. Не торгуясь, он отдал золотую монетку с ликом Тайбера Септима мальчишке и взял свежий выпуск "Вороного Курьера".
- Такими темпами на Рубиновый трон сядет Ульфрик. Если отсидит длительный срок в имперской тюрьме.
Клинки уже шли вдоль пузатого здания Арены.
- Прелестница Дибелла, неужели у её поклонников кризис. Кто вообще рисовал это? - он протянул газету бретонке, не переставая смеяться.
Зато. Зато теперь можно быть спокойным - местная стража их не опознает и не повяжет за одно лишь сходство с "героем".

- Я хочу ставку сделать, - пояснил мужчина. Не хватало ещё самому выходить на песок Арены и рядиться в доспехи гладиатора.
- О. А как вы узнаете на кого? - девушка честно не знала, что хуже - сражаться на этой
Арене или наблюдать за бойцами. Наверное все-таки первое, но и второе не пришлось ей в Кватче по душе.
- Никак, - коротко и честно. - Выбирать будешь ты, - он остановился, всматриваясь в плакат.
Вспоминая о удаче, сопутствующей бретонке, он мог полагать, что и здесь сработает. Во всяком случае, чем азартные игры хуже драконов?
- Вы что-то хотели? - работник Арены, завидевший посетителей, подошел ближе, не дав чародейке объяснить Мастеру, какую глупость тот собирается совершить, доверив выбор ничего не понимающей в этом Амелии.
- Да. Вот эта милая девушка хочет сделать ставку. Какие команды нынче выступают? - им нужно было узнать как можно больше слухов и понять настроения народа, но к высшим сословиям непойми кого не пускают, поэтому приходится искать обходные пути. На бои приходили посмотреть люди с разным достатком. Ложа, конечно же, была не одна.
- Как и всегда: жёлтая и синяя, - никаких пояснений, никакой конкретики.
- И никто не бросает вызов Чемпиону?
- Дураков нет.
Карвейн кивнул и посмотрел на Амелию. Выбор за ней. Девушка ответила ему испуганно-растерянным взглядом, а потом неуверенно и даже обреченно вздохнула:
- Синяя? - она понятия не имела, что означают цвета команд, если что-то вообще означают. Но у Альвы были синие глаза.
- Синяя так синяя, - имперец подтвердил голос мешочком с золотом, который перекочевал в руки привратника.
Бои по словам того должны начаться через несколько часов. Оставалось время на запланированную прогулку до Дендрария.
Не закрываемые теперь на день ворота между кварталами, никто не охранял. Видимо, стражников не хватало даже на обеспечение порядка проблемных улиц, чтобы ставить их ещё и между районами.
Народу в квартале почти не было. Альва заметил прогуливающегося вдоль деревьев пожилого имперца и, кажется, нордку в одеждах стражи.
Как и ожидалось, центральный постамент пустовал, окружённый восьмью изображениями аэдра. Альва, сделав вид что не замечает пустоты, остановился напротив скульптуры двухголового божества, которому, если верить писаниям, обязан своими способностями.

- Одних храбрости и силы недостаточно для управления страной, - мужчина провёл ладонью по лицу, снимая напряжение и отводя взгляд от постамента.
Ситуация в Сиродииле на момент двести третьего года Четвёртой Эпохи оставалась плачевной, но она оставалась лучше, чем в конце Второй Эпохи, когда бесконечные дрязги меж королями и кинлордами рвали центральные земли в клочья. Тайбер Септим, основатель Третьей Империи Людей, вобравшей в себя территории всего Тамриэля, объединил народы, имея только Коловию. У них же ещё оставался пусть и не стабильный, пусть обманчиво-верный, - Хай Рок.
...и религиозный неразрешенный вопрос.
- Зависит от того, каким правителем хочешь стать. Если тебе нужна только власть, то удержаться на троне вполне можно и c помощью силы. Но если тебе нужно что-то другое, то тебе понадобится много больше. Ум, мудрость, хитрость. Готовность жертвовать и принимать нелегкие решения. Хотя... - бретонка горько усмехнулась, - Что я понимаю в власти?
- Жителям Сиродиила нужен закон - строгий, непоколебимый, исполняющийся. Уверенность в завтрашнем дне, стабильность, возможность реализации возможностей. Но кроме того, Империя слишком строга и категорична - её жители не хотят видеть на Рубиновом троне тех, кто его не достоин. Коловия подарила Империи Алессию, Ремана, Тита Мида, но не Тайбера. Тайбер был не просто человеком. Не просто атморцем, бретоном или коловианцем, возможно, он и правда был полубогом, как считают жители Империи. Возможно... - Альва посмотрел на Амелию, услышав ответ, и на мгновение задумался, - ...во мне говорит страх перед неизбежным.
Так просто и неимоверно тяжело - признать то, к чему стремились мысли последний месяц. Любить Империю, быть истинным уроженцем Сиродиила, чтить законы предков - не залог успешного правления. Даже сейчас, открываясь, он совершал ошибку.
- Альва... - чародейка не знала, что сказать. Это было странное чувство - радость от того, что мужчина наконец-то открылся ей, смешивалась с горечью из-за того, что ее догадка подтвердилась.
- Неизвестность - хреновая штука, - совсем не по-аристократически заметил мужчина. - Сколько ни готовься, сколько ни гадай, всё равно всё пойдёт прахом. Потому что нельзя подготовиться к тому, чего не ждёшь, - он не умел вести долгие беседы, когда речь заходила о нём самом. Как и заниматься самокопанием. Если что-то можно сделать - он сделает, и нечего тут обсуждать.

Ветер принёс запах зелени и последних цветов. Голос, тихий, кажущийся нереальным и далёким, перешептывался с шуршанием воздуха; они смеялись и, вплетая нити тепла в солнечные лучи, несли весть.
Альва повернул голову в сторону изваяний; взгляд прошёлся по каменным рукам, держащим верёвку, кругу в руке мудреца, расслабленной позе благородной девы...
- Я не забывал, - он вновь посмотрел на бретонку и сжал её руку в своей, слабо улыбаясь. - Пойдём обратно.
Никакого нового статуса не было. Сиродиил не Скайрим, хартлендцы не потомки жителей Атморы, и войны здесь велись иначе. Там, где превалирует гибкость ума, бессильны старые методы.
Амелия лишь покачала головой, но ничего больше говорить не стала. Раз за разом, сколько бы она не пыталась ей не удавалось достучаться до возлюбленного. Возможно она делала что-то неправильно? Или это просто было не в ее силах.
- Ты так и не сказал, зачем мы пришли сюда, - чтобы улыбнуться и скрыть горечь пришлось приложить некоторые усилия, но девушка справилась - голос ее прозвучал бодро, словно и не было прошлого разговора.
- Я считал, что Дендрарий более оживлённое место. Но, видимо, теперь жителям столицы не до садов и скульптур, - Альва подставил локоть, чтобы девушка хваталась за него и принялся ждать, когда можно будет направиться к воротам. - Зато мы узнали самую важную новость для жителей Империи. Спасибо, Вороной Курьер.
- О да, новость, - Амелия тихо рассмеялась, - Не хочешь сохранить газету, а потом отправить ее Ульфрику? Или он оскорбится и пойдет она нас войной?
- И подать ему идею занять трон? Он не откажется развалить Империю изнутри.

- Имя, - он остановился и повернулся к девушке. - Предпочтёшь и дальше пользоваться тем, которым назвалась в Скайриме?
Орбисон понимала, что не в праве злиться или обижаться - все-таки это она врала Альве два года, а не он ей - но все же во взгляде девушки промелькнуло недовольство, впрочем быстро сменившееся виной.
- Мне все равно, - покривила душой бретонка, - Ты можешь называть меня так, как тебе больше нравится. Это все - одно имя, просто... вариации.
Ещё минута ушла на испытующий взгляд: имперец ждал, что бретонка откинет привитые с детства манеры и скажет то, что думает. Но, как оказалось, он зря ждал.
Под пристальным взглядом чародейка совсем смешалась. Но ожидание придало ей уверенности:
- Близкие зовут меня Амели. Или Амелия. Мне было бы приятно, если бы ты продолжил называть меня так... До определенного момента.
- О, у леди есть конкретные планы на будущее, я посмотрю, - смешок. - Ты уже слышала о Чемпионе Арены? - Альва сделал вид, что его совершенно не заботит разговор о планах, как и ранее: он старался забыть о предстоящем перевороте в стране.
Фыркнув, Амели совершенно не аристократично ткнула Карвейна локтем в бок.
- На вашем месте, лорд, я бы так не веселилась. Встреча с некогда обиженной вами девушкой может получиться не очень приятной.
- Извольте, - шутливо изобразив непонимание, Карвейн склонил голову набок. - Когда я уже успел кого обидеть?
- Даже не знаю... - бретонка демонстративно задумалась, - Стоит ли вам говорить, раз вы даже не потрудились запомнить тот случай. Возможно стоит подождать, покуда вас настигнет кара в лице обиженной девы, и справедливость восторжествует?
Единственная обиженная "дева" на веку Альвы - Салония, и то причина её нелюбви к родственнику для Карвейна оставалась тайной. Возможно, дело в их увлечениях с братом, а может и нет. Кто ж поймёт этих женщин.
- Я буду бдителен, - пообещав это, он направился дальше. Уже виднелись стены Арены и вход в амфитеатр. Представление совсем скоро начнётся.

- Удобство в первую очередь, ничто не стесняет движений. Хотя бегать по песку в открытой обуви то ещё удовольствие, - проходя внутрь, Альва положил руку на плечи девушки, чтобы не разойтись в общем потоке. Цена была заплачена невысокая, так что ложе для просмотра Клинкам не выделили - приходилось довольствоваться общими местами. Как раз для сбора информации и подальше от знати столицы.
Самые ушлые зрители подходили прямо к загородке, чтобы ближе видеть гладиаторов и зрелищные поединки, куда выпускали не только добровольцев, но и заключённых, приговорённых к смертной казни, а также животных. Среди зевак оказались и Клинки, которых вперёд вытеснили толпой.
- Что ж, лучшие места для самых искушенных зрителей, - сатирично заметил Грандмастер.
- Да уж, - Амелия, хоть и старалась держаться спокойно и невозмутимо, веселиться подобно Альве не могла. Перед глазами тут же вставала другая Арена и обагрившийся кровью простых жителей, которых толпа обвинила в связях с Талмором, песок.
Стоило голосу диктора объявить о выходе гладиаторов, толпа взревела и повалила в первые ряды, создавая давку. Истосковавшиеся по переменам, жители Имперского города, как и в стародавние времена, вспомнили о таком виде отдыха, как посещение Арены. В чём-то Карвейн их понимал. Он не был ни поклонником, ни противником гладиаторских боёв в Сиродииле: в отличие от старых традиций Морровинда, сюда не сгоняли толпы рабов.
Пропустив бретонку вперёд, он встал позади и упёрся ладонями в каменное заграждение, заключив тем самым Амелию и не давая стоящим рядом подойти ближе. Отчего-то такое положение напомнило ему поездку от Рифтена до Виндхельма после нападения культистов Мираака.
- Ты можешь закрыть глаза, если не хочешь смотреть, - сказал он, наклонившись вперёд. - После пары сражений народ поутихнет, пойдут разговоры, никак не касающиеся Арены. Тогда станет свободнее.

Альва уже знал итог сражения. Видел его. Деньги Клинки потратили впустую.
Какая мелочь. Пустяк.
Изворотливый северянин нанёс удар снизу - толпа охнула, двое зрителей, мгновением ранее покинувшие своё место, пробирались меж масс тел людей и нелюдей; диктор объявил победителя, толпа возликовала, не принадлежащие этому миру люди покинули ряды лавок, поднимаясь по ступеням. Альва уводил Амелию прочь от ликующих, прочь от зрелищ; без цели.
Обычно люди ликуют в такие моменты, чувствуют лёгкость, окрылённые, летят над просторами Нирна, упиваясь обуявшими их чувствами. Он верил, хотя имел все основания подвергать слова бретонки сомнению, но ослеплённая птица рано или поздно расшибётся о ближайшее дерево или скалу.
Для людей, только что проигравших деньги, Клинки выглядели слишком оживлёнными, даже праздничными. Колеблясь внутренне, Карвейн не желал показывать этого внешне.
- Синий - не твой счастливый цвет, - не без труда придав голосу беззаботность, он повёл Амелию в сторону Храмового квартала, туда, где теперь окопались члены покалеченного войной ордена.
Если Альва воспринял проигрыш спокойно, то Амелия вновь сникла, виня себя за неправильный выбор и за то что вообще согласилась участвовать в этой авантюре. Отношения с деньгами у бретонки были особые - как принцесса она никогда не задумывалась о о них, даже в руках не держала, и септимы оставались для Амелии лишь цифрами в бумагах. Альва тоже ни в чем ее не ограничивал, и хоть просила девушка редко, нужды она все-таки не испытывала. Истинную же ценность золотых монеток ей объяснила Констанция, заставив наконец избалованную аристократку ценить деньги.
И вот теперь Клинки по ее, Амелии, вине, части денег лишились. А ведь судя по тому, что им пришлось продавать лошадь, дела у них идут не очень-то гладко.
Амелия еще раз вздохнула и крепче сжала руку мужчины.
- Похоже, что нет. Думаешь, с желтым было бы лучше?
- Думаю, что в имперской тюрьме выживают только стражники. Содержание преступников при пустой казне - задача второго плана.
Мало-помалу, из слухов, наблюдений и рассказов Серого Лиса, он начинал составлять более-менее целостную картину происходящего в городе.

- Отравить сможет любой, дай только нужную колбу, - читая очередную надпись на пузатой склянке, отозвался мужчина. - Но я не прошу тебя варить зелья. Мне нужны теоретические знания. Так что, поможешь? - он стоял вполоборота, поэтому Амелия могла видеть его выражение лица: задумчивое и спокойное.
- Всем, чем смогу, - вздохнула девушка и пожала плечами, - Все равно Энирфина пока нет. Не сообразим сами - спросим у него.
Ей хотелось пошутить, что она может просто приготовить для врагов что-нибудь съестное, но выражение лица имперца говорило о том, что время веселья закончилось.
- У нас две проблемы. Или цели. Назови как хочешь, - Довакин сел за стол, всё ещё держа в руке две склянки с мутно-зелёной и прозрачной жидкостями внутри. - Первая - выключить гарнизон Имперского города. Вторая - не потравить своих же и простое население столицы. Вот это, - он показал первый бутылёк, - яд, малая доза которого даже иммунных к ним аргониан отправит на другой свет. А это простое, часто используемое зелье паралича. Первое, если его добавить в акведук, возымеет хороший эффект, рассчитай только дозу. А второе? - он внимательно посмотрел на надписи на баночках и в который раз задумался о статусе хозяина особняка. То, что его владелец хоть как-то связан с гильдией воров, сомнений не возникало, но ассортимент всякого барахла ставил вопрос ребром.
Амелия покачала головой. План не нравился ей целиком - было в этом что-то бесчестное. Но с другой стороны предложение Довакина звучало весьма здраво, позволяя одержать победу малой кровью. И все-таки у бретонки были возражения:
- Паралич слишком недолговечен даже при большой концентрации. Да и первое... Ты уверен, что мы правильно рассчитаем дозу и никого не убьем? Подожди-ка... - девушка было тоже севшая за стол, подскочила и, подойдя к полкам, зазвенела склянками.
- Смотри. Это - яд упадка сил. Он достаточно прост в изготовлении, при хорошей концетрации уложит любого, но не нанесет серьезного вреда здоровью, да и без противоядия обойтись можно, - обратно на стул бретонка так и не опустилась, оставшись стоять.
- Это - яд усталости, - рядом с изумрудной бутылочкой Орбисон поставила еще одну желто-зеленого цвета, - Он остановит регенерацию запаса сил, продлив таким образом действие первого яда.
Амелия кинула на Альву настороженный взгляд, проверяя, как он отреагировал на ее идею, а потом выставила на стол последнюю бутылочку, примечательную уже тем, что яда в ней не было.
- А это - снотворное. Думаю, тут даже объяснять ничего не надо, - вспомнив, что Драконорожденному уже приходилось ощущать на себе воздействие этого средства, Амелия покраснела.
- Нет, первое - это пример, травить источник воды я не стану, - "Даже если не останется иных способов".
Имперский город, хочет Карвейн того или нет, вскоре станет подтверждением названия их мира - Нирн, Арена. Алое на белом - живопись военного времени.
Альва взял из рук девушки колбы, покрутил их, прикидывая. Его интересовала в первую очередь тактика при захвате города и сведение жертв к минимуму, - хватит им Доминиона Альдмери, чтобы ещё против друг друга воевать.
- И... - он открыл пробку на сосуде с зельем упадка сил и поднёс к лицу, осторожно понюхав, - сколько продлится действие чистого концентрированного яда? - стоило бы проверить прежде чем использовать предложенные варианты. Прикинуть, посмешивать, разбавить водой.

- Что, прямо здесь? - ни то растеряно, ни то сомневаясь спросил имперец.
- Ну можно в другую комнату перейти, для чистоты эксперимента, - пожала плечами девушка, уже загоревшаяся идеей.
По всем подсчётам мужчины, вскорости должен был подойти Энирфин - его-то Грандмастер и ждал, намереваясь ни столько задавать вопросы, сколько выдать план действий.
- Нет? Попробуем здесь? - Амелия, до этого державшая Альву за руку, отошла от мужчины и заметалась по комнате. Отыскала кувшин с водой и стакан, добавила туда оба яда, замерив дозировку.
- Ты правда решила усыпить меня... - он огляделся, - в этой каморке?
Бретонка, как раз снимавшая с шеи Драконий Камень, обернулась и озадаченно посмотрела на Довакина.
- Почему усыпить? И вовсе не тебя, - чародейка еще раз перемешала содержимое стакана, перевернула песочные часы и, поморщившись, выпила.
"Надо было выбрать комнату с коврами", - запоздало поняла девушка, оседая на пол.
Чудом не разбив колбу и не разлив её содержимого, Альва метнулся в сторону бретонки, в последний момент подхватив ослабленное зельями тело. Он помог чародейке встать на ноги и строго посмотрел на неё.
- Умнее ничего не придумала?
- Ну мы же хотели проверить. Или ты хотел опоить Энирфина? -  голос у девушки был тихий-тихий, но раскаяния в нем точно не было. Стоять у нее получалось лишь благодаря поддержке Довакина, все-таки зелье у таинственного хозяина дома оказалось сильное. А вот руками, пусть и с трудом, чародейка двигать все-таки могла, что радовало.
- Подождем, пока действие закончится само? Или положишь меня на пол, и я попробую добраться до противоядия? - исцеление, как самый быстрый и легкий вариант, Амелия решила оставить напоследок.
По всем законам мира экспериментировать стоило не на ком-то, а на самом Карвейне. Он, в отличие от Амелии и Энирфина, был куда выносливее и отличался крепким, воистину драконьим здоровьем. Не удивительно, что он не одобрил самовольный поступок целительницы.
- Оставлять надо было в далёком двести первом году, - памятуя о первой встрече и битве с драконом, Альва негативно отнёсся к предложению. Воины, которых собрались травить Клинки, пусть и были наёмниками, вряд ли имели такое же хлипкое телосложение, как у бретонки. О магах Драконорождённый стрался не думать: он понятия не имел сколько в коллегии Шепчущих и Синоде умельцев, способных доставить неприятности мятежникам. К тому же оставались "орлы" из посольства.
- Если уж ты решилась экспериментировать, то и условия создай правдоподобные. Невелика заслуга - дотянуться до стеллажа, стоящего в метре от ослабленного мага, - именно так он объяснил своё решение подхватить чародейку на руки и отнести в гостиную, где стояла удобная мягкая тахта.

- Ничуть, - мужчина сел рядом и скрестил руки на груди, он не смотрел в сторону бретонки, ни то, потому что не интересовался "результатом", ни то, чтобы не смущать девушку.
Взгляд скользнул по перилам второго этажа, выступу с внутренней стороны, ровному карнизу... дальше внимание Грандмастера привлёк Энирфин, неслышно подошедший к Клинкам. Эльф сначала встревожено посмотрел на Амелию, но, видимо, поняв что причин для волнений нет, судя по спокойствию Карвейна, обратился к соорденцам:
- Кто-нибудь видел дневники того несчастного, в доме которого мы гостим? - спросил он, зная, что даже если люди и обнаружили их, прочитать и перевести босмерис они не смогли бы. - Он или безумец, или знает где искать потомка династии Каморанов.
То-то Альве показалось подозрительным счастливое выражение лица босмера и блеск в его глазах. Впору было думать, что он отыскал что-то невероятно ценное. И правда. Хотя и не то, что требовалось для их дела.
Довакин жестом приказал продолжать.
- Смотрите, - он показал тетрадь толщиной в три пальца, исписанную от корки до корки, сел между Альвой и Амелией и открыл дневник сородича; водя тонким пальцем по каллиграфически выведенному тексту, Энирфин переводил: - Здесь он говорит, что от громких дел предков у их потомков только проблемы, это если коротко; дальше приводит пример династии Каморанов, вспоминая Хеймона, Манкара. А вот здесь, - шелест страницы вплёлся в возбуждённый голос говорящего, - видите? "Пора похоронить прошлое, забыть о королях, когда-то существовавших в Валенвуде, пытаться сделать что-то самим, не дать Талмору забрать последнее - наше наследие. Каморан - громкое, но ничего не значащее слово, страница из прошлого. Если они найдут его - это ничего не изменит. Но они его не найдут".