Казалось, уничтожение всякий страх потерявших разбойников — благодеяние очевидное и в то же время простое в исполнении, требующее лишь расторопности и грубой силы. Потому Эйдан пребывал в уверенности, что дело разрешится без его дальнейшего участия и остается только ждать, когда на стол ляжет отчет о том, что приказ выполнен и дороги королевства вновь безопасны.
Так думал он ровно до того момента, как из Камлорна пришло послание. Королева Леонна выражала озабоченность и недовольство тем, как близко от границ ее земель видели отряды воинов со знаменами дракона — не имперского, даггерфолльского. Заверив в ответном письме соседей, что им нечего опасаться, ведь Рыцари Дракона посланы в Альдкрофт единственно для того, чтобы устранить угрозу, нависшую над его жителями, а не создавать оную для Камлорна и его подданных, Эйдан начал приготовления к отъезду. Не первый раз на его памяти войска — притом менее скромные, чем сейчас — королевства маршировали близ границ, но никогда еще не вызывали они в правителях сопредельных земель подобных подозрений. Разумеется, король вправе потребовать разъяснений, никуда не отлучаясь из столицы, но предпочел разобраться во всем собственнолично. Сейчас, когда над берегами Даггерфолла и так нависла угроза со стороны Сентинеля, не стоит создавать себе новых врагов, таких, которым нет нужды переправляться через залив Иллиак, чтобы оказаться поблизости.

На сборы, равно как и на дорогу, ушел не один день, хоть Эйдан, дабы не затягивать с со своим отбытием из Даггерфолла. О своем скором приезде герцога Роштейна он не оповестил по причине все той же спешки, а помимо того — опасаясь, что тот решит сам разобраться в деле, дабы встретить своего короля не только белозубой улыбкой и преданным взглядом, но и безукоризненным докладом. Порой Волдери слишком уж стремился проявить рвение — если, конечно, то могло быть оценено венценосной особой. Или же таково было впечатление, что он произвел на монарха.
И, как часто бывает в таких случаях, неожиданный визит пошел не так, как планировался. Начиная уже с того, что хозяин герцогства Альдкрофт встречал сюзерена не в своем замка,  а на подступах к нему. По взбудораженным предвкушением скорой погони гончим, по птицам, ждущим возможности размять свои крылья легко можно было понять — собирался Волдери вместе не на простую конную прогулку. И, пожалуй, это не стало бы большой проблемой, если бы не сочеталось с гостем, прибывшим из Камлорна, и с приглашением принять участие в развлечении.
В то же время, Эйдану предоставляется прекрасная возможность вызнать причины недовольства соседей. Все же письмо, приведшее его сюда, обрисовывало ситуацию в общих чертах. Пожалуй, задержка в сутки длинной — охота займет не один час, а отправляться в дальнейший путь на ночь глядя, утомившись, попросту неразумно — не слишком большая цена за это.
- Герцог, маркиз, мы рады приветствовать вас, – король ответил им кивком головы и сдержанной улыбкой, что подразумевалась как дружелюбная, – К нашему превеликому сожалению, именно недовольство Ее Величества Леонны тем, что происходит на наших границах, и привело нас сюда. А вместе с тем — и желание персонально убедиться, что поводов для беспокойства ни у нас, ни у Камлорна нет. Полагаю, ради того, чтобы узнать, как видят ситуацию наши досточтимые соседи, мы с удовольствием составим компанию вам в вашем развлечении.
Сопровождающие короля свитские остались стоять позади, не вмешиваясь.

Несмотря на не самую красивую сцену, к которой привело упоминание покойной герцогине при скорбящем вдовце, поездка проходила спокойно и степенно, перемежаясь беседами.
На проверку, маркиз оказался плохим источником информации о чем-либо, кроме мест, которые стоит посетить скучающим бездельникам, сортов вин да предметов роскоши. О царящих же в родном королевстве подозрениях в неблагонамеренности соседей он, очевидно, не только не знал ничего, но и знать не желал, легкомысленно стараясь свести разговоры об этом на тему более приятную. Да и стал бы человек в здравом уме — а Альстарх, не смотря на всю свою несдержанность, граничащую с невоспитанностью, к ним все же относился — приезжать в королевство, со стороны которого ждал бы нападения.
Нет ничего странного в том, что юноша недолго оставался в обществе короля и герцога и, исполненный энтузиазмом, ускакал навстречу приключениям, предоставляя возможность наконец-таки спокойно все обсудить.
- Благодарю Вас, герцог, Ваша готовность содействовать даже до того, как Вас о том попросят, поражает, а Ваше гостеприимство поистине радушно. Не удивительно, что к Вам съезжаются гости со всей провинции.
Отвечал король так же тихо, пользуясь возможностью отдохнуть от шума и суматохи, в которые предстоит вновь погрузиться уже вскоре, когда начнется охота, а псы, виляя хвостами, с лаем побегут за добычей. Будучи человеком не самым энергичным, как и многие из родившихся в месяц Заката солнца, Эйдан находил подобные развлечения утомительными и опустошающими.
- Разумеется, в Вашей преданности короне сомневаться не приходится, – не больше, чем в любой другой преданности в Хай Роке, – И все, сказанное Вами, совершенно разумно. В других обстоятельствах именно так мы бы и поступили. Но ныне недружественные настроения иных королевств Хай Рока, обращенные против нас, нужны нам менее всего. Потому мы сочли необходимым в данной ситуации наше непосредственное присутствие.
На горизонте меж деревьев мелькнуло что-то, какая-то темная тень на самом краю зрения. Но когда Эйдан обернулся — достаточно резко, чтобы понять, что он не просто праздно оглядывается, лениво переводя взор с насыщенной зелени листьев на сияющую в солнечном свете голубизну волн
Ничего. Залив оставался спокоен, как и минутой ранее. Только чайка с пронзительным криком промчалась над водной гладью.
«Должно быть, показалось», – мысленно сказал себе король. Не стоило ему так опасаться нападения с моря, того, что один из городов Даггерфолла постигнет та же судьба, что и Вэйрест пятнадцать лет назад. Вот уже начала мерещиться опасность там, где ее нет. Там, где нет вообще ничего.

В словах Роштейна, пусть в голосе и слышалось лишь почтение да сладкая патока подобострастия, казалось, был скрыт тонкий намек на то, что Эйдан предает излишне большое значение тому, что происходит сейчас, тому, что они обсуждали в Даггерфолле менее месяца назад. Так это или нет, правитель все же пояснил ход своих мыслей — если, конечно, произнесенное им делало что-то понятнее.
- Времена, когда землям Даггерфолла угрожает опасность, во многом схожи, но не так уж часты, чтобы стать обыденностью и не вызывать опасений. Нынешние отличаются разве что тем, что мы лишены привычной поддержки Имперского Легиона, но по-прежнему ограничены указами, принятыми, когда он еще защищал земли Империи, – есть своя ирония в том, какую злую шутку может привычка законопослушно полагаться на чужие войска. Да что там, истории известны примеры, когда такое уже случалось. Вспомнить хотя бы Кризис Обливиона. Если заглянуть в историю дальше, то можно найти и до него эпизоды, когда Империя не могла или не хотела вступаться за тех, кто входил в ее территории, – Хотя Великую Войну отнести к несчасьям, постигшим Скалистые Земли, возможно с большим допущением — Хай Рока коснулись только ее последствия, не она сама.
И, недолго промолчав, он прибавил:
- Впрочем, не исключаем, что наши опасения необоснованно велики и ныне угроза обойдет наши границы стороной.
Если уж продолжать начатое Волдери сравнение правителя с родителем, то Эйдан, без сомнения, принадлежал к числу тех, кто слишком опекает детей, следя за каждым их шагом. Редко такая забота приводит к благим последствиям. Порой он и сам осознавал это, видел, что беспокоится тогда, когда не стоит. Быть может, не стоило стольких усилий и личного присутствия желание не только не вызвать враждебности, но и заручиться поддержкой со стороны соседей. Не исключено и что опасения напрасны и со стороны Хаммерфелла не угрожает ничего кроме обыкновенных пиратских рейдов. Только время покажет, так ли это.
Что же касалось возможности, сказавшись усталым, отказаться от участия в охоте — она выглядела крайне искусительно. Король мог бы отказаться и без предлога, ведь его нежелание уже достаточный повод, но предпочитал иметь причину более вескую, дабы никто не остался в обиде. Для того, чтобы смягчить свой отказ, государь даже улыбнулся.
- Благодарим за щедрое предложение, но, с сожалением должны признать, что переоценили свои силы после долгой дороги и вынуждены будем оставить Вас в обществе более молодых. Не всем с годами удается сохранить такую же бодрость духа, которой по-прежнему обладаете Вы, Ваша Светлость.
Правда состояла в том, что Эйдан был младше герцога на несколько лет (и оба они, прожив на этом свете не более трех дюжин лет, во время которых не подвергались тяготам и лишениям, известным людям более низкого происхождения, были еще далеки от того возраста, который действительно может стать преградой) и, скорее всего, обладал большей физической выносливостью в следствии хотя бы военных упражнений, которыми не пренебрегал в прошлом.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i436/1502/84/df426f573364.jpg[/AVA][NIC]Жермон Тирье[/NIC]
   День выдался ясным, светлым и теплым, что, впрочем, была характерно для ранней осени в этом регионе. Фыркали кони, хлесткими ударами хвостов отгоняя от себя назойливых мух, переговаривались аристократы. Особенно отличался горячный маркиз – то выкрикивал что-нибудь, так что его кобыла беспокойно поводила ухом, то ставил лошадь на дыбы, то ли красуясь, то ли развлекая себя. А может, и то, и другое.
   Жермон не одобрил рвения Его Величества, считая его в сложившейся ситуации избыточным, но мнения рыцаря-паладина правитель не сей раз не спрашивал, хотя это случалось, и случалось нередко. Верный короне, он предпочел бы, чтобы Эйдан пореже подвергал себя опасности, но к решению последнего отнесся философски – Тирье уже успел привыкнуть к чрезмерной заботливости нелюдимого монарха.
   Новость об охоте многие рыцари, несмотря на усталость, восприняли с энтузиазмом – они были молоды, энергичны и полны желания развеяться и показать себя перед правителем с лучшей стороны, не прибегая к позерству и уловкам. Жермон же большой страсти к данному развлечению не питал, но сил у него еще было достаточно – сказывались выдержка и выносливость, развиваемые годами.
   Что рыцарю не нравилось, так это герцог Альдкрофтский собственной персоной. Как и большинство сиятельных аристократов, злоупотреблявших драгоценностями, нашитыми на костюм, лживыми улыбками и припрятанными за пазухой склянками со смертельными ядами.
Разумеется, никого не волновали симпатии личной охраны короля, и охране это было известно. Жермон вел коня несколько поодаль от скакуна Эйдана, стараясь держаться правой стороны. Заливистый лай охотничьих собак вызвал легкий, но неприятный приступ нередкой в последнее время гостьи – мигрени, и бретон приложился к фляге с травяным настоем, которую предусмотрительно носил на поясе. К зельям лечения он относился с некоторым предубеждением, предпочитая без лишней надобности их не употреблять.
   И все-таки, касательно охоты монарх рассудил иначе, и до слуха Жермона долетела пара досадливых вздохов. Надо будет поговорить с Его Величеством о, возможно, организации для них отдельного развлечения. Негоже хорошим солдатам скучать и сидеть без дела, а своих подопечных Тирье оценивал достаточно высоко. Выборочно – тех, кто, по его мнению, заслужил.
   Совсем небольшое поселение высокопоставленных особ встретило, тем не менее, со всеми почестями, и внутреннее убранство особняка отвечало всем требованиям скромного монарха, к числу которых Жермон причислял Эйдана.
   Рыцари спешились, коней передали конюхам. Присутствие рыцаря-паладина при королевской трапезе было вопросом решенным, сверх того Тирье отобрал двоих опытных воинов, остальных же отпустил отобедать и отдохнуть в специально для того отведенных комнатах. С одной стороны – честь лично охранять безопасность короля, на которого, к тому же, недавно было совершено покушение, с другой – неудобство, рыцари были голодны, а в том, что угощение королевскую особу ожидает знатное, сомневаться не приходилось. Жермон и сам не прочь был впиться зубами в кусок сочного свежеприготовленного мяса, но это обождет.
   Покуда местная стража осталась за дверьми обеденной залы, рыцари Дракона заняли места у косяков с внутренней. Вытянулись, вскинули головы, опустили руки в латных перчатках на рукояти мечей – сплошная услада глазу. Это была одна из многочисленных функций, которые они выполняли. Сам Жермон встал неподалеку от Его Величества, достаточно близко, чтобы, в случае его, защитить монаршую особу от возможной выходки того же герцога. Дольше всего живет тот, кто никому не доверяет, - эту мудрость паладин усвоил уже очень давно.

Сердце забилось быстрее, а время будто замедлилось, взгляд выхватывал отдельные детали, мимолетные движения, что в обстановке более спокойной остались бы незамеченными, все чувства обострились. Далеко впереди, в задних рядах нападающих, послышались крики, проклятья — и некоторые из редгардов сбавили шаг, оглядываясь, следовавшие за ними врезались в зазевавшихся, нескольких и вовсе сшибли с ног свои же. Прекрасные воины по отдельности, йокуданцы полагались каждый только на себя самого, а не на товарищей. Их величайшая ошибка в любом сражении, и сейчас Эйдан имел возможность убедиться в этом воочию. Могучие темнокожие воины, добравшись до деревни, один за другим гибли под слаженными ударами бретонцев, что, может, были не так сильны и умелы по одиночке, но знали, когда прикрывать от вражеских атак стоящего рядом, а когда положиться на его защиту. И все же, потери несли обе стороны. Вот одним ударом хаммерфелльский пират снес голову стоявшему в первых рядах стражнику, отправляя ее в полет одновременно короткий и долгий. Закатившиеся глаза мертвеца и брызги темной, густой крови, блестящей влажно-алым в лучах издевательски-яркого солнца, отпечатались в памяти. Не впервые за свою жизнь Эйдан видел чужую смерть, даже сегодня на его глазах в бою уже пало несколько человек. Но то были враги. Гибель же союзника оказалась чем-то совершенно иным.
Место павшего занял другой воин, закрывая собой возникшую было брешь в бретонских рядах. Даже те, кто не сражался раньше ни с кем серьезнее городских бандитов, знали, что им делать и где их место.
Послышалось ржание лошадей — прибыло скромное подкрепление, вернулись те, кто был на охоте. Но топота множества конских ног и монстров, раны на которых затягивались едва ли не быстрее, чем появлялись новые, оказалось достаточно, чтобы нестройные ряды пиратов смешались окончательно. Они хотели отступить, но оказались окружены, зажатые между параллельно стоящих невысоких каменных домов, и в итоге сбивались вместе, в толчее вредя сами себе. Тогда бретонцы перешли в наступление.

Стоит отдать редгардам должное — многие из них бились до последнего, тех же, кто сдался, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Их, связанных, уводили сейчас, чтобы запереть на складе.
- Найдите выживших, – скомандовал король тем, кто не был занят ни пленными, ни своими или чужими ранами.
И без этого приказа солдаты знали, что делать. Стражники осматривали тела, лежащие на земле, проверяли, дышат ли те, бьется ли пульс в жилке на шее. Тех, в ком еще теплилась жизнь, относили к дому местной ведьмы-целительницы — даже нескольких пиратов. Прочих же складывали близ храма, чтобы жрец Аркея совершил над ними похоронный ритуал.

По-прежнему оставалась главная проблема: корабль. Единственное средство достать до него с берега, которым обладали они: магия. Но пучеглазых тварей, призванных из даэдрических планов, было столь много, что впору усомниться в способности Роштейна вновь прибегнуть к магии сейчас, когда его силы еще не успели восстановиться.
Один из граммитов опустился на землю рядом с трупом и впился клыками в руку, мотая головой как зверь, пытающийся вырвать кусок мяса.
- Прочь, – пусть Эйдан понимал, что иномирное чудовище не будет ему повиноваться, но омерзение, что бретон испытывал сейчас, оказалось сильнее здравомыслия.
Существо недовольно забулькало, скаля окровавленные клыки, мелкие и острые, как иглы. И тут же сдавленно хрюпнуло, когда опущенный на толстую шею меч в одно мгновение отделил голову от тела. Зловонная, мерзкого вида туша начала было безжизненно заваливаться набок, но быстро исчезла во всполохе лилового колдовского тумана. Жермон слегка скривил губы и принялся вытирать от крови лезвие меча.
- Вы в порядке, Ваше Величество?
Паладин видел, что серьезных ранений правитель получить не успел – он следил за ним в течение всего сражения, - но за мелкие неудобства и душевное равновесие монарха ручаться не мог. Битва вышла небольшой, но кровавой, нескольких пиратов граммиты разорвали на части, разбросав по улице еще трепещущие потроха, и стражники, оказавшиеся опасно близко к расправе, теперь растерянно пытались стереть с себя кровь, в том числе и пара Рыцарей Дракона, на светлом доспехе которых алые кляксы смотрелись особенно чуждо. Среди своих людей Жермон потерь не обнаружил: стоило окликнуть Рыцарей, как нужное количество голосов отозвались немедленно. Двое получили мелкие ранения и немедленно отправились к местной целительнице наравне с прочими пострадавшими.
- Да, – рассеяно кивнул Эйдан. После сражения пришла усталость, будто весь груз отложенных на потом переживаний разом навалился, стоило миновать первой опасности. А ведь на самом деле ничего еще не закончено, – Благодарю Вас.
Смерть чудовищной жабы вызвала у короля двойственные чувства: облегчение из-за того, что нечестивое создание больше не оскверняет тела погибших, но одновременно с тем — понимание, что тварь все еще могла принести пользу, а теперь ее уже не использовать. Если только граммиты могут отплыть достаточно далеко от берега. И если колдун до сих пор их контролирует в достаточной мере, чтобы указывать, кто друг, кто враг. Хоть Эйдан и верил, что Роштейн до сих пор обладает достаточной властью над призванными им из Обливиона, чтобы те, хоть и показывали зубы, не нападали, но теперь не взялся бы утверждать, что подчиняющей волю силы заклятия хватит надолго.

Монстры исчезли по приказу призвавшего их мага. Что ж, значит, и они бесполезны, а налетчики смогут удрать, не понеся заслуженного наказания за свою дерзость. По крайней мере, сейчас. Однажды пленные в темных подвалах пыточных назовут имена тех, кто отдавал им приказы. И тогда они поплатятся.
В злости вызванного стечением обстоятельств бессилия Эйдан сжал пальцы на рукояти меча и только тогда осознал, что до сих пор не убрал оружие в ножны. Лишь теперь он исправил эту свою оплошность.
- Мы, в свою очередь, счастливы видеть Вас в добром здравии, герцог, – не та ныне сложилась ситуация, чтобы выражать свое счастье чем-то кроме слов: улыбками ли, интонациями ли. В голосе монарха по-прежнему слышалась лишь бесцветная утомленность. Злость и раздражение, поднявшиеся следом, он скрывал, не желая, чтобы не являвшийся причиной этих чувств Роштейн принял их на свой счет,  – Ваши слова разумны, а причины задержаться понятны. Ваши подданные должны благодарить богов за то, как их лорд заботится о них. Пусть Ваш путь до замка будет спокойным и лишенным сюрпризов — этот день и так принес слишком много неожиданного.
Засим распрощавшись с Волдери, Эйдан направился к конюшни, где находились лошади его и его людей. До здания не добрались ни пушечные снаряды, ни враги и, хотя животные были заметно встревожены, но, обладая должной выучкой, повиновались своим хозяевам не хуже обычного.
Путь по суше, по извивающейся между деревьями лесной дороге, куда длиннее, чем по морю на корабле. Не было смысла гнать коней, чтобы успеть в лучшем случае к развязке — бой вблизи города начался вскоре после того, как редгарды напали на маяк, и не мог продлиться многим дольше. Пушки смолкли еще до того, как королевская свита проделала половину пути. В городе есть маги, среди коих найдется хоть один эксперт в Разрушении и несколько учеников той же Школы. Если только первые же выстрелы не окажутся настолько удачны для редгардов и неблагоприятны для бретонов, чтобы обрушить крышу Коллегии на головы магов, что расположились внутри.
Вот уже за поредчавшими деревьями показалась высокая, в четыре человеческих роста, городская стена. Торопясь скорее узнать, как обстоят дела у обороняющихся, Эйдан направил коня в сторону наиболее высокого холма, с которого открывался вид на пристань, хотя иные части города по-прежнему оставались сокрыты от взгляда. Пиратские суда пылали, а их команды прыгали в воду. К пристани плыли немногие, прочие же предпочли направиться прочь, очевидно, надеясь по пологому берегу выбраться на сушу где-нибудь вдали от города и стражи, затаиться в одной из многочисленных пещер или разбойничьих хижин, из которых рыцари так удачно прогнали прежних обитателей. Вода окрасилась в алый: лучники, столпившиеся у края стены, пронзали беглецов стрелами. Но кто-то, без сомнения, уйдет. Мысль о том, что теперь придется ловить еще и их, вызвала у короля досаду. Новые проблемы появлялись быстрее, чем преданные ему люди успевали решать старые.
Огонь перекинулся на одно из торговых судов, груженное специями. Удушливый запах дыма, вобравшего в себя все пряности и перемешавшего их ароматы самым чудовищным образом, ощущался даже здесь,  отчего лошади фыркали, а люди покашливали. Стены со стороны залива несли на себе следы недавних попаданий ядер, но их слишком мало, гораздо меньше, чем Эйдан слышал выстрелов. Очевидно, загляни сейчас правитель за городские стены, он узрел бы разруху, при худшем раскладе пострадал десяток-два зданий.
Король резко развернул заржавшего коня. Путь Эйдана и его рыцарей лежал в сторону стоящего поотдаль от города герцогского замка. Жителям города сейчас нужны не воины — с теми немногими «пиратами», что искали спасение от огня в доках, справится и стража, — а медикаменты и свободные руки, чтобы помочь разбирать завалы — если, конечно, король прав в своих пессимистичных прогнозах. И, пользуясь правом властителя всего Даггерфолла, бретонец намеревался отдать необходимые указания слугам Роштейна, не дожидаясь возвращения хозяина этих земель. Конечно, грубо так вмешиваться в дела вассалов, но ситуация не ждет.
Тяжелые ворота, украшенные оскалившимися драконьими мордами, медленно распахнулись, пропуская всадников. Спешившись, они отдали скакунов слугам. Жестом Эйдан подозвал одного из людей, что не занимались конями, но ожидали господских указаний:
- Приведи ко мне управляющего.

Комнаты, в которые отвели гостей Альдкрофта, обещали покой и отдых. Точно так же, как и часом ранее поместье в охотничьих угодьях. И как бы после пережитой недавно опасности ни хотелось верить подобным обещаниям, но так никуда и не пропавшая настороженность не позволяла поддаться безмятежной тишине замка. Ни короля, ни его спутников не оставляло ощущение того, что опасность не миновала, лишь отступила, собирая силы для нового удара.
«Аэдра, будьте милостивы, пусть наши страхи окажутся напрасны,» – мысленно воззвал к богам Эйдан, понимая — эта молитва никогда не будет исполнена. Менее всего произошедшее сегодня походило на обычное нападение ради выгоды. Слишком крупную добычу выбрали мнимые пираты для своего скромного флота, слишком скрытно вели себя для разбойников, привыкших хвастаться победами.
Несмотря на усталость, сидеть не хотелось. Эйдан успел шагами измерить комнату вдоль и поперек прежде, чем усилием воли заставил себя опуститься в кресло, сжалившись над рыцарями, вынужденными стоять, пока оставался на ногах и монарх.
Когда в комнату вошла высокая женщина, король не смог не выдать своего удивления взглядом. Не так себе он представлял управляющего альдкрофского замка, человека, что в отсутствие Волдери решал дела всего герцогства. Более всего во внешнем виде дамы озадачивало не ее облачение, а ее молодость. В ее годы следовало набираться опыта в роли помощницы, а не самой занимать должность столь ответственную. Разве что юность Аезэлинды облика была искусным обманом, поддерживаемым хитроумными алхимическими средствами.
Эйдан задался вопросом, который не собирался произносить вслух — не сейчас: почему Роштейн назначил управляющей именно эту женщину? Едва ли в действиях владельца самого процветающего герцогства всего Даггерфолла содержался просчет.
Но оставим любопытство к деталям, что могут при ближайшем рассмотрении оказаться неважными, на потом. Сейчас время для других забот.
Приветствуя Аезелинду, король склонил голову, и жестом разрешил женщине сесть.
- Полагаю, Вам уже известно о нападении на город, расположившийся поблизости. Скажите, было ли предпринято что-либо, направленное на помощь пережившим сие несчастье людям?
Женщина кротко улыбнулась на вопрос короля, словно её веселили слова, о чём не стоило намекать слишком уж явно.
- Позвольте прежде чем дать ответ, спросить, где сейчас герцог. Разве Его Светлость уже возвернулся назад? - она не спешила садиться, стоя перед монархом на почтительном расстоянии, дабы не злить его цепных псов, что кидали на управительницу недоверчивые взгляды, свойственные для натасканных на защиту монаршей особы бойцов. 
- Нет, - Эйдан отрицательно покачал головой, - Он планировал прибыть позже.
- Тогда, боюсь, любые мои приказы сочтут непослушанием, Ваше Величество. А я бы крайне не хотела разозлить герцога. Хозяин всегда знает лучше, что нужно его городу, как в доброе, так и в худое время, - покладистость верноподданных в альдкрофтском герцогстве вызывала восторг у одних и подозрения у других.
И не всегда сия, в общем случае, без сомнения похвальная черта заслуживала всех тех похвал, что удостаивалась. В почтении ли перед своим господином или в страхе перед ним люди предпочитали бездействие помощи нуждающимся, что теперь вело лишь к большим потерям. Желая скрыть вызванное такими мыслями раздражение за усталостью, Эйдан прикрыл глаза, коснувшись пальцами лба, чтобы затем, когда эта секундная слабость прошла, вновь предстать в образе излишне заботящегося о своих подданных - вплоть до самых незначительных крестьян - правителя.
- Что ж, мы понимаем. Если для того, чтобы начать действовать, Вам нужен приказ, у Вас есть наш, - прямое вмешательство короны в дела земель вассальных ей никогда не приветствовалось, вызывая как раздражение у феодалов, так и отсутствие рвения у слуг. Но король посчитал, что важнее оказать своевременную поддержку попавшим в беду сейчас. Едва ли герцог будет сильно возражать против таких указаний. И неизвестно, когда он вернется. Может статься, что он, будучи талантливым целителем, проведет в заботах о раненых не один час, - Горожанам нужна помощь. Пошлите тех, кто поможет им разобрать завалы и позаботиться о раненых.
Об оценке ущерба успеют позаботиться позже, это не вопрос жизни и смерти, в котором счет идет на минуты.

Перестук каблуков за дверью стихал, пока не прекратился совсем — Аезэлинда отошла достаточно далеко, чтобы разговоры, что будут вестись в этих комнатах, не коснулись ее ушей. Эйдан не подозревал даму-управителя в том, что она станет подслушивать под дверью, но все же не желал, чтобы она услышала, намеренно или нет, то, что предстояло королю обсудить со своими рыцарями.
- Что Вы думаете обо всем этом, сэр Жермон? – обратился Эйдан в рыцарю-паладину. Он хотел бы говорить так же легко и непринужденно, как о погоде и иных вещах обыденных и волнения не стоящих, но не мог скрыть своих напряжения и беспокойства. Им предстояло обсудить все сразу: дорога к Альдкрофту прошла в угрюмом молчании, а мнению умудренного опытом воина о нападении монарх поверит с большей охотой, чем выводам герцога; последующее недолгое пребывание в замке породило больше вопросов, чем ответов. И разделяет ли глава Ордена Дракона подозрения своего правителя, находящиеся скорее на уровне предчувствий и домыслов?
- Кроме того, что леди наводит на мысли отнюдь не о делах управленческих? – Невозмутимо отозвался паладин, все еще упираясь взглядом в дверь, за которой скрылась Аезэлинда и словно подкрепляя этим взглядом собственные слова. Он не имел ни малейшего понятия, титулована ли эта яркая, ловкая в разговоре и критичная во взглядах женщина, но не сомневался, что Его Величество либо не придаст этому большого значения, либо уловит тончайший, но непозволительный к упоминанию к речи намек. Герцог Альдкрофтский был молод. Хоть он и не походил на праздного гуляку и не знающего меры дамского угодника, кто упрекнул бы теперь рыцарей в подозрении, что Роштейн, вероятно, позарился на красоту и свежесть безродной девушки и озаботился блистательным облачением для своей миловидной куклы. За спиной Жермона пара воинов едва заметно усмехнулись, тонко уловив мысль своего предводителя.
- Беспокойно, Ваше Величество.
Рыцари Дракона переглянулись, один из самых юных неприязненно скривил губы, явно уязвленный взглядом управляющей. Только теперь паладин перевел взгляд на правителя.
- Не похоже это на резиденцию самого богатого герцогства в королевстве. Ровно как и нападавшие не похожи на простых пиратов.
Что же, значит, если все это и кажется, то не одному Эйдану. Вместе сума сходят разве что от воздействия сил даэдрических. Так что они, в худшем случае, заблуждаются. Или в лучшем?..
- Нет ничего удивительного в стремлении вдовца окружать себя прекрасными девами, – говорить об этом, пожалуй, не стоило вовсе, но фривольное замечание позволило на миг отвлечься от забот более серьезных, улыбнуться. Нуждающийся сейчас в отдыхе духовном монарх ценил эту возможность. Но стоило ему заговорить дальше, как хорошее настроение скрылось, подобно выглянувшему лишь на минуту из-за тучи солнцу в пасмурный день, – Будь это единственной странностью за сегодняшний день, нас можно было бы причислить к людям счастливым и беззаботным. К сожалению, это не так. Есть ли у Вас предположения о причиных других «непохожестей» и бедах, что следует нам ждать от них?
О выгодах можно даже не заговаривать — их не обещает ни замок, слишком малолюдный в свете маячащей вдали еще неясной угрозы (хотя сейчас, когда в городе разрушены дома, это могло стать плюсом, окажись герцог достаточно милостив, чтобы пустить обездоленных под свою крышу), ни «пиратское» нападение, первые признаки подготовки к которому явили себя еще в начале месяца.

Разговаривать так, сидя друг напротив друга, было куда удобнее, чем оборачиваться, чтобы задать вопрос. Эйдан слушал внимательно, лишь изредка кивая в ответ на сказанные Жермоном слова, показывая свое с ними согласие. Он находил разумным то, что говорил рыцарь, а потому почитал его суждения и предложения за верные. Определенную роль играло в этом то, что за более чем десятилетие их знакомства Эйдан привык полагаться на опыт паладина в том, что касалось военных искусств, будь то советы о том, как правильнее сражаться самому с мечом в руках, или о том, как эффективнее использовать в бою вверенные ему войска. Вот только до сего дня все те бои были учебными.
- Мирная жизнь длилась так долго, что, столкнувшись с реальной опасностью, многие окажутся не готовы. Не только Альдкрофт, – решив, что недовольство, основанное лишь на колких взглядах и привидевшемся в улыбке ехидстве, не стоит обсуждения, правитель Даггерфолла продолжил разговор о том, что ему казалось наиболее существенным в данный момент, – К счастью, в заливе Иллиак у нас только два порта, достаточно крупных, чтобы стать целью.
Альдкрофт и Даггерфолл. Столице хватало и войск, и орудий, но стоит проверить их состояние. Как только они вернутся из этой поездки, а указ о восстановлении и укреплении обороны пострадавшего от морских разбойников города будет подписан, непременно стоит заняться и этим. Вот, снова увеличивается список срочных дел и каждое из них Эйдан ощущает грузом на своих плечах, небольшим по отдельности, но тяжелым в совокупности. Невеселые думы отражались на его лице, в его глазах, в нахмурившихся бровях и залегшей между ними морщине.
- Если сегодня мы видели проверку боем, то основной флот обещает быть многочисленным.
Нервничая от понимания того, какими уязвимыми оказались его земли, король скрестил руки на груди, толком не отслеживая этот жест и не задумываясь о том, что выдает свои истинные эмоции. Страх перед неприятелем не приличествовал монарху перед подданными, но в присутствии тех, кому он доверял уже долгие годы, Эйдан изредка позволял себе слабость не быть идеальным — в том смысле, какой сам вкладывал в это понятие.