Этот день для Фемниса начался рано. Солнце только-только встало, с трудом пробиваясь лучами сквозь плотный полог древнего леса, а эльф уже был на ногах. Умылся студеной водой, собрал волосы в хвост, не удосужившись их расчесать, облачился в свой привычный сшитый из костей, кожи и меха доспех, который давно уже воспринимался второй кожей, пережевал пару кусков вяленой оленины, вооружился и быстрым шагом покинул таверну.
   Сегодня с утра его помощь Сильвенару не требовалось, и ничто не успокаивало лучше, чем охота.
   А успокоиться бы меру не помешало.
   По итогам вчерашнего собрания… Фемнис не знал, что и думать. По-прежнему не знал. Потенциальный король не слышал Леса, едва ли был способен понять и принять обычный для босмеров уклад жизни, ничего не смыслил в управлении… Проще говоря, рос он воришкой, охотником, дипломатом, свинопасом - кем угодно, но не законным правителем Валенвуда. А ведь это он – Фемнис – разыскал его и привел в сюда. И как он не разглядел всего этого, ослепленный своими глупыми и наивными мечтами? Он ведь никогда не был мечтаталем!
   Или был?..
   Вспомнился день, когда босмер, преодолевая жуткий, практически животный страх вышел впервые на площадь и начал говорить. Лицо горело от стыда, но эльф не умолкал, потому что знал правду. Снова и снова взывал он к прохожим, возвещая возвращение Каморана подобно пророку, от которого и услышал благую весть.
   И возвращение это оказалось вовсе не таким, как он ожидал.
   Углубившись в лес, Фемнис по валежнику без труда взобрался на нижние ветви вековых деревьев. Ловкое тело легко скользило промеж ветвей, практически не порождая лишнего шума, точно маленький юркий зверь. Мягкий мох под ногами нежнее любого ковра, сочная листва, обдающая лицо свежей влагой утренней росы, прохладный запах зелени и пряный аромат лесных цветов… Альтмерам никогда не понять всего этого великолепия. А то, что они понять не способны, они рано или поздно уничтожат. И Фемнис готов был умереть десятки, сотни раз, если бы каждая его гибель приближала заветный день победы над талморским игом.
   Плавно опустившись на очередную толстую ветку, лесной эльф пригнулся, опираясь на руку, а в пальцах второй сжимая верный костяной лук. Внизу, в густом переплетении хвощей и папоротников ярко поблескивала чистая ключевая вода. Родник, источник свежей воды и любимое всеми местными тварями место. Оставалось только подождать, пока появятся страждущие. Сказать по правде, Фемнис и сам не отказался бы окунуться в родник, но у него при себе была полная фляга, к которой босмер немедля и приложился.

Лес не замолкал, и жизнь в нем не останавливалась ни на мгновение, будь то густой подлесок или непроглядные, плотно переплетенные друг с другом кроны грат-дубов. Гулкие перекликивания оленей, пронзительные крики разнообразных птиц, шелест листвы внизу, под которой кишмя кишела многочисленная мелкая живность, будь то рептилии или мелкие грызуны. Тому, кто умел слушать и слышать, необходимо было научиться вычленять из этого бесконечного потока звуков нужный – сигнал к тому, что самое время достать из колчана стрелу, – и Фемнис, как и любой босмер-охотник, научился этому очень рано.
   В отличие от Каморана, с которым теперь все носились, как лесные осы со своей ненаглядной кладкой. При воспоминании об осах бойчи невольно поежился, будто стряхивая рассыпавшиеся по телу колючие мурашки. Такая тварь размером могла быть ничуть не меньше среднего босмера с жалом не хуже отравленного кинжала. Но страшнее всего были яйца. Яйца, которые она откладывала в свою несчастную, парализованную смертельным укусом жертву.
   Легким усилием Фемнис вернулся мыслями к Каморану, поворчал лишний раз на «глухого короля-иноземца» и дернул ухом, мгновенно весь напрягаясь и припадая к облюбованной им ветке.
   Нечто крупное двигалось по направлению к роднику, раздвигая разлогие листья папоротников своим массивным телом. Но, несмотря на размер, «гость» удивительно успешно сливался с листвой, так что, как бы не напрягал Фемнис свое и без того острое зрение, опознать создание он смог только тогда, когда то вынырнуло из-под густой листвы.
   Эльф нахмурился и красноречиво поджал губы. Лесной орк. Тварь слишком разумная, чтобы считаться животным, и слишком недалекая, чтобы ее с этими самыми животными не сравнивать. Упрямые, как оголодавшие хоарворы, грязные, как лесные свиньи, они своими повадками и внешностью больше напоминали гигантских обезьян, чей род, кажется, никогда не устанет досаждать босмерам. Учитывая малочисленность лесных орков, даже немного странно было, что лесные эльфы до сих пор их не истребили.
   «Мы слишком терпеливые», – мрачно думал Фемнис, вкладывая стрелу во вторую руку. – «И не должны удивляться тому, что это нас губит».
   Орк, похоже, ничего не подозревал. Он был едва одет и весь перемазан то ли грязью, то ли пометом дикого зверья, что выдавало в нем опытного охотника. Забавно, что охотник этот не привык поджидать опасность на водопое.
   За спиной, совсем рядом, что-то тихо хрустнуло. Совсем тихо. Так хрустит подсохшая древесная кора под тяжелой, но мягкой лапой.
   Бойчи даже не стал оборачиваться, просто резко рванулся в сторону, от ствола, крепко сжимая стрелу в одной руке, а лук - в другой. Вовремя: огромная кошка, прыгнувшая с соседней ветки, промахнулась. Мимо босмера, но не мимо ветки, как ожидал Фемнис. Сенч, оказавшийся пантерой, впился в ветку когтями всех четырех лап, так что удержаться на этой ветке лесному эльфу оказалось решительно невозможно, и охотник, едва успевший натянуть тетиву, чтобы продырявить лоснящуюся черную шкуру, с коротким вскриком сверзился вниз, в воду. Всплеск оглушил его. В роднике было неглубоко, и эльф, ошалевший от удара и холода, тут же вскочил на ноги и попятился.
   Пантера на ветке готовилась к новому прыжку.

Успел бы он или нет, Фемнис не знал, но позволить какому-то вшивому половику себя сожрать сейчас, когда Валенвуд стоял на пороге великих – как там было это умное слово? – ме-та-мор-фоз, настроен категорически не был. Он не тратил время даже на то, чтобы откинуть мокрые волосы, залепившие лицо, – одного открытого глаза ему сейчас вполне хватало. Просто вскинул лук, натянул тетиву… и оторопело этим самым единственным глазом и моргнул. Едва успев начать свое губительное движение в прыжке, сенч с коротким хриплым мявком был отброшен назад и ухнул в густую траву, из которой уже не поднялся. Немудрено, насколько успел заметить босмер.
   Мимо, не обращая на него никакого внимания, проскакал орк. Для своих габаритов двигался этот лесной житель удивительно плавно, как-то… по-звериному. В лучшем значении этого слова.
   Фемнис не опустил лука. Он все еще стоял по колено в воде, и острие стрелы теперь смотрело орсимеру в череп, в глазницу. Стрелять в грудь в данном случае было не так эффективно. Впрочем, выстрел в глаз вообще всегда был куда эффективнее.
Предупредительно подняв копье, орк вдруг заговорил. Дернув ухом, Фемнис нахмурился, не двигаясь с места. Увернуться от копья – задача не самая сложная, но в случае неудачи…
   От полуобнаженного зеленокожего воина веяло силой. Силой чего-то потустороннего, куда более могущественного, чем простой лесной орк. Интуиция охотника подсказывала бойчи, что этот враг ему не по зубам.
– Вполне, – неохотно отозвался эльф. – И если не оказываться по уши в ней неожиданно.

Плохо. Орсимер, выходит, был в курсе засады, просто милостиво не стал прерывать процесс. Фемнис только сильнее нахмурился, мысленно ругая себя за излишнюю самонадеянность, которую не мешало бы выменять на дополнительную внимательность. Он ведь и сенча, в конце концов, заметил в последний момент. Мохнатые твари со временем становились только умнее, искуснее в деле охоты на маленьких лесных эльфов.
– Попаду, – без сомнения, твердо, с вызовом ответил мер.
   А вот убьет ли, Фемнис не знал. И, сказать по честности, откровенно сомневался. Валенвудский Лес – странное и таинственное место, в его чаще можно было встретить и древних и мудрых душителей, и проклятых давно ушедшими колдунами и ведьмами нежить-медведей, и призраков, заточенных в невинные безделушки и медленно выпивающих жизнь из несчастливого обладателя, и всевозможных прихвостней Хирсина, особенно падкого на охоту в этих диких местах.
– Я не голоден.
   Эльф помедлил… и опустил лук, впрочем, не пряча стрелы, оставляя себе возможность в любое мгновение все же выстрелить. Выстрелить и попасть.
– Кто ты? Не просто ведь лесной орк, так? Они не ходят к воде по одиночке.

Бойчи просверлил орсимера мрачным взглядом, жалея о том, что магии он не обучен вовсе, а это, к слову, с ним случалось редко. Не то чтобы Фемнис пренебрежительно относился к магии… Просто куда больше доверял тому, что мог держать в руках, что было такими же руками создано. Маги, без сомнения, заслуживали уважения, особенно всевозможные маги Леса, но не по Фемнису было это искусство.
   Орк будто издевался. Говорил о самосохранении, будто сам был семи пядей во лбу, да еще и хвалил за откровенную неудачу. С чем он справился? Его заметил зеленокожий гигант и едва не сожрала сенч-пантера. Как бы не старался босмер, он не мог найти здесь поводов для гордости.
   Впрочем, он и не старался.
– Речных орков не бывает, – фыркнул Фемнис, наконец, выходя из ледяной воды. Ноги ниже колена уже порядком онемели, что существенно помешало бы, пожелай бойчи сейчас быстро покинуть родник и своего сомнительного собеседника.
   Изгой? Эльф глянул на орсимера с нескрываемым интересом и легкой опаской. Орков, что не чтили бы Малаката, в Тамриэле было не так уж и много. Далеко за пределы Валенвуда Фемнис не ушел даже во время своей вылазки в Сиродиил, но уж насчет родного Леса он был уверен.
   Не так много существовало веских причин для орка отринуть Молоха. Ровно как и для босмера - отказаться от Й’иффре.
   От собственной догадки внутри у эльфа похолодело, и он только сильнее сжал пальцы на верном оружии.
– Я тоже охотник, – бойчи неопределенно повел плечом, следя за тем, что делал орк с телом убитого им сенча. Шутка его не впечатлила. Ощущение вообще было странное – будто у мыши, с которой лениво играет сытая кошка. – Неразумно выпивать перед охотой. По крайней мере, столько, чтобы начать хуже понимать, куда полетит стрела. А ты, значит, хорошо знаешь Лес? Откуда?

– Конечно, я хорошо его знаю, – в голосе босмера явственно слышалось искреннее возмущение. Этот рыжий орсимер определенно испытывал его терпение: то ставил под сомнение меткость его стрел, то теперь вот, пожалуйста, «а хорошо ли ты знаешь Лес». – Не равняй меня по себе, орк. Обычно ваша порода не отличается особым изяществом в обращении со своим окружением.
   Фемнис, разумеется, не был до конца прав, но очень уж он не любил лесных орков, чтобы уметь легко признавать их достоинства на фоне множества нередко преувеличенных недостатков. Охотились эти клыкастые создания, в конце концов, не хуже босмеров.
   Помедлив, эльф опустил взгляд на изуродованную кошку, растянувшуюся перед своим убийцей. Из раскрытой в предсмертном хрипе пасти струилась темная густая кровь.
– Как бы то ни было, – неохотно продолжил Фемнис, не поднимая взгляда. – Спасибо тебе.
   Будь Мардук хоть трижды орком, он почти наверняка спас лесного эльфа от неминуемой гибели в пасти сенча и заслужил его благодарность, хотя и сам мог оставаться источником пока неизвестной и скрытой угрозы.
– Мое имя – Фемнис.

Значит, таки не обычный лесной орк. Но эльфу ничего не оставалось, кроме как бросить злой взгляд блестящих прищуренных глаз на аплодирующего ему Мардука и глубоко вздохнуть, наконец (с заметным опозданием) беря себя в руки. Впрочем, ни лук, ни стрелы Фемнис по сих пор не вернул на место. Кто его знает, зверя клыкастого, вдруг только и ждет, пока бойчи расслабится и станет уязвим. Он, собственно, и так был уязвим…
– Есть что-то постыдное в том, чтобы промочить ноги? – процедил охотник сквозь зубы, прекрасно поняв оскорбительный намек орсимера. Он не боялся. Не больше, чем того требовал инстинкт самосохранения. И уж только не насколько, чтобы дать повод подшучивать над ним так!
   Но кое-в-чем Мардук был прав, и босмеру пришлось с этим согласиться.
– Можешь. Да только ты уже по уши в грязи, – Фемнис криво усмехнулся, закидывая лук на плечо. – Скажи мне, шутник, что ты думаешь о Талморе в валенвудских лесах? Тебе что-нибудь вообще об этом известно?

Поначалу, когда орк произнес это забавное жаргонное "пофиг", слышать которое валенвудскому обывателю приходилось не так уж часто, Фемнис разочарованно хмыкнул, отводя назад острые, но мясистые у основания уши, но потом... Потом его глаза красноречиво заблестели. Босмер даже вперед подался, явно составляя в своей лохматой голове сразу с десяток-другой новых идей и планов.
- Если попытаются, - с ухмылкой повторил эльф, совершенно по-новому рассматривая рыжего полуобнаженного орсимера. Оценивая, прикидывая. - Они уже пытаются, шутник. Давно уже пытаются.
   Фемнис не знал, слышат ли лесные орки Зелень, но скорее склонялся к глухоте своих клыкастых воинственных соседей. Малакатовы последователи не заключали никаких договоров с Й'ффре, с чего бы им понимать лишенный слов язык Леса?
- Неужто ты не видел лесопилки, рвы, новые крепости? Они пришли сюда, назвали Валенвуд Доминионом и присосались к нам, как вечно голодный неусыпный клещ. У Леса крови много, но терпение на исходе. Знаешь... Тебе известно, что такое Дикая Охота?
   Помедлив, Фемнис склонил голову к плечу. Воодушевленный, он успел подойти к рыжему на пару шагов и теперь попятился, возвращаясь к исходному расстоянию. Не сразу он обратил внимание на оттенок последних слов Мардука.
- И... что это за сила?

Ну да, конечно. Фемнис бы всплеснул руками, да поостерегся, лишь досадливо хмыкнув. Логика наемника – работаю на той стороне, чья лучше платит. Еще одна вещь из длинного списка тех, что охотник не понимал и принять не мог.
– «Боль леса», – бойчи сохранил то пренебрежение, с которым это произнес орк, и добавил немного собственной иронии, – здесь не при чем. Просто никому не выгодно пилить сук, на котором сидишь. А сейчас, выходит, мы все сидим на одном суку.
   Странно это было – вот так стоять и разговаривать с этим непонятным и не особо приятным созданием. Орсимер сидел, время от времени напуская на себя скучающее выражение, у его ног в луже собственной крови лежал сенч, который своему убийце, кажется, уже был и не интересен вовсе. Тонкие алые струйки, ветвясь в траве, терялись в дрожащей глади родника, задерживаясь у поверхности темными «облачками», привлекая мелких рыб. Даже промоченные сапоги у Фемниса начали сохнуть, не говоря уже о штанах.
   И чем дальше, тем больше деталей добавлял в свой образ этот таинственный рыжий орк. Действительно заслуживающих внимание деталей.
– Нет, – после недолгой, но заметной паузы ответил бойчи. Ему понадобилось немного времени на то, чтобы собраться с мыслями после услышанного. Хотя, он ведь итак догадывался. – Я говорил о той Дикой Охоте, к которой прибегают босмеры, отказываясь от Пакта. Мы превращаемся в чудовищ и уничтожаем все, до чего успеваем дотянуться раньше, чем пожрем сами себя. Все, – отдельно подчеркнул он. – Животных, птиц. Даже таких, как ты. Ты ведь…
   Эльф пристально взглянул на беззаботного клыкастого варвара. Неоспоримого хозяина положения. Сильные и жилистые босмерские пальцы только сильнее сжали верный костяной лук.
– Гончая Хирсина?

– Я же не напал до сих пор, – сухо отозвался мер. О том, что нападать он все же планировал, Фемнис предусмотрительно решил умолчать.
   Отвратительно было чувствовать себя слабым, но начать хорохориться и уверять потенциального противника в том, что не на того-то он, бишь, напал, да, мол, сам бы побоялся, а у него, дескать, пара козырей в рукавах еще припрятаны… Это даже в мыслях звучало глупо, не говоря уже о том, как выглядело бы в реальности.
   Особенно при учете того, что никаких козырей против Гончей Хирсина у босмера и в помине не было.
– В моих глазах ты и был не лань изящная.
   Глубоко вздохнув – Фемнис был не их трусливых, но ему все же понадобилось немного времени на то, чтобы набраться смелости и свершить задуманное, – эльф таки убрал лук за спину, цепляя его на специально для того предназначенные крепления. Если Гончая нападет… Ну, успеет он выпустить две стрелы. Ну, может, три. Этих тварей не так-то просто было убить.
– Я не тот, кто мог бы судить по заслугам служителей Охотника, – эльф передернул плечами. – В конце концов, мы его все чтим в той или иной степени, когда пропитание добываем. А за попытку защитить себя осуждать, знаешь ли, не принято. Вам нет места в Зелени, и это – повод вас скорее жалеть, чем ненавидеть.
   Бойчи прошелся в сторону, хрустя палыми ветками и шелестя особенно сочной у лесного водоема травой. Безумная затея, совершенно безумная, но за спрос, как говорится, денег не берут. Поговорка, правда, была определенно не босмерской и даже не каджитской – представители этих двух народов, похожие между собой куда больше, чем они готовы были признать, денег могли взять за все, что угодно. Пошлину на воздух не хотели? А Фемнису доводилось видать старого шутника, который умудрился обобрать пару растяп-путников именно под таким нелепым предлогом.
– Слушай, Гончая. Я тебе итак, в общем-то, должен, а потому помощи не прошу. На знай, что нам в борьбе с Талмором эта помощь бы пригодилась. Турнем отсюда желтоухих к псу даэдрову, и привычному укладу ничто мешать не будет. В этом вы, кажется, заинтересованы.