Анвил был поистине прекрасным городом. По крайней мере, уж точно самым прекрасным портом из всех, что когда-либо видел Амон. Ну где еще стоит такая прекрасная погода в это время года? В Алиноре разве что. Но больше в этом Алиноре, по мнению бретонца, ничего хорошего не было. Анвил же был населен милейшими людьми, достаточно состоятельными и беспечными, чтобы покупать его с братом товары.
   Сегодня, однако, Амон был несколько не в настроении трепаться с покупателями. Все это плавание их преследовали неудачи: от шторма к северу от Скайрима до пиратской погони вскоре после отплытия из Даггерфолла. А еще тот хитромордый каджит в Солитьюде, что развел их на половину трюма, а его монеты через несколько дней обратились в железные. В железные! Не зря при Империи этих кошаков в города не пускали. Что-то было очень нелогичное в том, что их стали пускать после победы движения защитников нордской самобытности. Тупые дикари они, вот кто. Ну и напоследок, Тимин решил, что сегодня ночью им надо сделать последний рывок до Анвила, чтобы не терять еще один день. В итоге они прибыли в порт рано-рано утром, а Амону, как ответственному за всю работу с людьми, пришлось еще расплачиваться с командой, пока его брат благополучно дрых. Дело шло к полудню, а они только заканчивали разгружать товар.
- Потому что Тимин-то, он же гений финансовый просто. Сами все разгрузим, меньше команде платить придется, - передразнивал брата Амон, устало облокотившись на очередную бочку с мясом хоркера. Провиант этот у Гильомов уже в горле комом стоял, а местные его вполне весело расхватывали.
- Придержи свое красноречие для покупателей, - парировал Тимин, - Вот я в твоем возрасте был... - бретон задумался, прикидывая, где он был несколько мгновений назад, - вон там.
- Эта шутка не была смешной уже, когда я родился. И я в твоем возрасте таким бредом заниматься не стану точно.
- Предлагаю тебе к этому моменту уже вытаскивать следующий ящик.
   Бормоча под нос оскорбления в адрес своего брата-близнеца, Амон в очередной раз спустился в трюм. Похоже, что они все выгрузили. Ну, почти. Остался еще "особый трофей" Тимина. Бретонец взял метлу и постучал ею по накрытой запасным парусом железной клетке. Он удовлетворенно кивнул, услышав тихое шипение. Не померла еще.
- Тимин! - крикнул он во все горло.
   В ответ раздалось еле слышное отсюда:
- Что?!
- Тащись сюда!
   Через несколько минут братья кое-как выгрузили клетку с корабля, утирая пот и уже проклиная вечно теплую сиродильскую погоду. Среди других таких же частных торговцев они не сильно выделялись: небольшое торговое судно имперского образца, беспорядочно раскиданные по причалу ящики, на которых стояли или лежали извлеченные образцы содержимого, коряво подписанные углем бочки. Наименее подозрительные товары разобрали еще в Скайриме и Хай Роке, а потому до сюда доехали лишь совсем уж диковинные, вроде желе нетча или сердечных камней. Или рьеклинга.
   Тимин приподнял парус, чтобы самостоятельно удостоверится в сохранности своего сувенира. Синекожая малявка жалась к противоположному концу клетки, щурясь от непривычки к свету. Еще раз насладившись ощущением самодовольства, "старшой" уселся на одну из бочек, пока его брат прохаживался по началу пирса, зазывая покупателей, которых считал подходящими. Один такой оклик достался и весьма пестро одетому данмеру:
- Эй, парень! Подойди! Полюбуйся на чудеса Солстхейма! Держу пари, ты в жизни ничего подобного не видел!
   В последней фразе, правда, Амон был не слишком уверен - данмер вполне мог быть с Солстхейма и знать его получше самого Гильома. И хотя его талант зазывалы не позволил ноткам сомнения закрасться в голос, меньше всего ему сейчас хотелось выставить себя идиотом.

Отредактировано Муна-Батамата (22.05.2015 20:05:23)

Нет, все-таки фраза "пестро одетый" не передавала и половины всей аутентичности одежды данмера. Амон на мгновение даже усомнился в расовой принадлежности клиента. Все данмеры, сколько он их видел, одевались, конечно, в причудливые наряды, но такие, какие вышли из моды, наверно, еще во Второй Эре. Ай, да не в наряде даже дело-то было. Амон нигде, никогда, не при каких обстоятельствах не видел, чтобы данмеры улыбались. Они словно маску носили, с такой выдержанной, проверенной годами кислой миной. По правде сказать, он их встречал по большей части на Солстхейме и в Скайриме, а там вообще мало кто улыбался. Неужто сиродильского солнышка достаточно, чтобы задобрить данмера?
   Вообще, эльф Амона изрядно напрягал. Он и выглядел и вел себя будто какой-нибудь ярмарочный заводила, что странными логическими цепочками напоминало Гильому о каджитах. Повторения инцидента с железными монетами не следовало допускать, а потому сквозь напускное добродушие, которое вырисовалось на лице торговца, отчетливо просматривалась подозрительность.
- Амон Гильом, рад знакомству, - бретонец ответил неожиданно приветливому клиенту даже не одной, а двумя своими руками, крепким рукопожатием. И смог таки выдавить из себя улыбку, хоть и весьма натянутую, - А вон там сидит мой брат, Тимин.
   Второй бретонец махнул рукой, улыбнувшись куда более искренно. Амон, тем временем, вежливо откашлялся, после чего решил "подтолкнуть" эльфа к нужному ходу мыслей:
- В какую погоду нас только не носило, любезный. Но мы готовы на все, чтобы мир мог увидеть чудеса далеких земель. Вы, быть может, слышали о братьях Гильомах, отважных исследователях Солстхейма? Здесь у нас целый груз уникальных в своем роде предметов и субстанций, не встречающихся более нигде за пределами снежно-пепельного острова! Нигде, представляете? Но этот остров столь же причудлив и красив, сколь опасен. А потому ради вот вас, - Амон подчеркнул значимость клиента, эмоционально взмахнув руками, - мы собрали все его чудеса, что только смогли оторвать от земли!

   Под плотным слоем паруса было темно, но вот звуки Муна слышала отчетливо. Шум, гам, отдаленный, монотонный. Так звучат поселения чужаков. Они снова стояли где-то. Так происходило уже несколько раз, и всякий из них ее в конечном итоге снова волочили назад на корабль. Одна мысль о возвращении в раскачивающийся мрак вызывала рвотные порывы. Хотя и изрыгать было по сути уже нечего.
   Муна навострила уши. Новые голоса были ее единственным развлечением среди этого унылого кошмара. Язык чужаков звучал красиво, интересно, хоть и говорили они всегда о каких-то странных вещах. И этот раз не был исключением, напротив, в этот раз все происходило куда более странно, чем обычно. Новый голос отдавал каким-то знакомым хрипом, которого Муна не слышала уже очень давно. Что есть "соленая земля"? Кто пробует на вкус землю, чтобы дать ей название? Рьеклинг подползла к той стороне клетки, с которой доносился голос. Она просунула руку через прутья, благо, расстояние между ними позволяло, и попыталась как-нибудь приподнять парусину, но та покрывала клетку с лихвой. Просунув вторую руку, Муна начала небольшими движениями перебирать покрывало, и внизу появилась тонкая полоска света...
   Хрясь!
- Айя!

   Тимин неспешно слез с бочки и немного прошелся по пирсу, как бы невзначай пнув накрытую клетку, отозвавшуюся, однако, гулким звоном и странным вскриком. Ухмыльнувшись, бретон вернулся в исходное положение, с интересом поглядывая на пляски Амона вокруг эльфа. "Младший" старался как мог, используя все остатки терпения и дружелюбия, что не были отняты плаваньем:
- Вы, быть может, алхимик или кулинар? Тогда вас определенно заинтересует широкий ассортимент привезенных нами ингридиентов. Или же, - торговец снова обвел Одани взглядом, - вы можете добавить еще больше шика своей одежде, использовав шкуру нетча. Или, может, вы коллекционер и заинтересуетесь хитином пепельных прыгунов или волшебных пауков-альбиносов?
   Амон чуть отступил в сторону, мягко улыбнувшись и пригласительно разведя руками, предлагая клиенту осмотреть товар самостоятельно.

Отредактировано Муна-Батамата (23.05.2015 03:45:14)

Поначалу Амон, само собой, очень обрадовался разгоревшемуся энтузиазму покупателя. Ему бы хватило и просто того, чтобы эльф перестал витать в своих облаках и переплыл на его, аккуратно выращенные, завлекающие облака. И именно это и произошло, и день уже казался не таким уж отвратительным, и сиродильское солнце не пекло, а пригревало. Хотя, пожалуй, данмер витал в облаках слишком много. От того, как он таращился на Амона в упор своими алыми глазищами, тому становилось несколько не по себе. Лицо этого Одани Велка так вообще жило жизнью отдельной от тела и сейчас выплясывало какой-то совсем уж экспрессивный танец, что даже самый поддатый бретонский аристократишка не станцевал бы на День Рыбака. При этом он что-то бормотал в пустоту, совершенно перестав реагировать на Амона. Сперва торговец растерялся. Затем откровенно взбесился, хотя все еще умело скрывал свои эмоции под маской добродушия. И все же, его собственное лицо совершило сейчас такой пируэт, какой не каждый дракон бы выполнил в полете. Для пущего комического эффекта не хватало только дымка над головой, что Тимин не преминул представить, от чего расплылся в донельзя ехидной улыбке. Заметив это, его брат начал уже вполне отчетливо скрежетать зубами.
   А потом началась эта сцена. Направившись к ближайшему ящику своей приплясывающей, но уверенной походкой, эльф принялся потрошить свою сумку, явно намереваясь что-то записывать. И ведь как яростно он это начал делать! Вид строчащего в исступлении данмера отбивал всякое желание заглянуть ему через плечо, чтобы увидеть, что же он там пишет. Теперь Амон вообще ожидал от Одани каких-нибудь жутких колдунств. Как минимум навроде тех, которыми любил над ним подшучивать Тимин.
   А день шел просто превосходно. Вот сейчас младший был абсолютно уверен, что все-таки выставил себя идиотом, да еще каким. Угораздило его окликнуть этого данмера! Представляя как сейчас выглядит их скромная торговая точка со стороны, становилось и смешно и грустно одновременно. Вот он, стоит посреди пирса с таким лицом, будто только что получил даэдровы двадцать тысяч монет, а они оказались железными, вместо золотых. Вот эльф, который пытается то ли утопить свою книгу в чернилах, то ли просто изощренно издевается над Амоном. А вот Тимин, который сидит и ржет над всей этой картиной. Кто из них остался в дураках не было никаких сомнений.
   Тимину, правда, пришлось отвлечься от лицезрения этого спектакля, чтобы успокоить оживившийся сувенир. Довольно неожиданно было то, что пинок и последовавшие за ним раздражающие звуки не только для Амона стали громом посреди ясного неба. Одани прямо-таки подпрыгнул на месте, будто это его пнули, а не клетку, и закричал на Тимина.
   Старший сначала не понял, что, собственно, произошло. Он даже успел спокойным шагом вернуться на свою позицию на бочке, прежде чем смысл сказанного вообще до него дошел. И, естественно, выглядел теперь несколько ошарашенным. Подобную глупость, по его мнению, мог выпалить только Амон, и то после обильного возлияния нордским медом. Но сейчас он смотрел в горящие глаза данмера, а его брат лишь мотал головой и выглядел не менее удивленным. Тимин бросил взгляд на клетку, потом вернул его к эльфу, все это время с лица бретонца не сходила ироническая улыбка. Вставать еще раз с совершенно замечательного и удобного боченка старшему не слишком хотелось, но чего только не сделаешь ради клиента. Все же с фальшивым усердием он снова слез и неспешно подошел к Одани, посмотрев на него как-то особо выразительно. Извлек из-за пазухи кинжал, повертев его для эффекта, обошел данмера и принялся перебирать пальцами в воздухе, припоминая, где находится нужная ему бочка.
   До последнего момента у Амона в голове проносились разные варианты дальнейшего развития событий, один абсурднее другого. Первый: Тимин в своем вечном блаженном самодовольстве проигнорирует эльфа. Второй: он вежливо объяснит ему, почему он такой, дерьмо Боэтии, профессионал, и не надо его тут учить. Третий: куда менее вежливо пояснит, что данмер не с тем связался. Четвертый: Тимин станет почетным членом формирующегося сегодня круга безумцев и прирежет покупателя. Ну и пятый, самый-самый прям: он станет оправдываться и извиняться перед накрытой железной клеткой.
   Но Тимин просто открыл бочку с солониной, так щедро предоставленной одним любезнейшим данмером в Вороньей Скале. Мясо щетиноспинов на вкус было бы неплохим, наверно, если бы хитрый серокожий не сбыл им заведомо испорченный товар. Всего один пассажир корабля мог это есть. А, нет, два. Тимин отрезал небольшой кусочек мяса и вернулся к клиенту, все еще не убирая с лица столь ненавидимую Амоном иронию.
- Прошу меня простить, - сказал он с улыбкой, - Но, понимаете ли, дело в том, что я обращаюсь с ней именно так, как того требует ее природа. Позвольте, я продемонстрирую вам, как это работает.
   Он мотнул головой, делая знак брату, после чего Амон подошел и приподнял полог парусины. Из полумрака немаленькой клетки на Одани смотрели два ярко поблескивающих лиловых глаза. Синекожее существо свернулось клубком в противоположном углу своей темницы, но не могло отказать себе в любопытстве поразглядывать данмера. Тимин присел на корточки, разрезал кусок солонины пополам и тотчас же закинул один из получившихся кусочков себе в рот, а второй так же демонстративно покрутил в руке, как делал до этого с кинжалом. Который для верности еще раз покрутил, без этого никуда.
- Посмотрите, у меня в руке кусочек вкуснейшей кабанины. Если быть точным, это мясо солстхеймского щетиноспина - одно из любимых лакомств рьеклингов, - он кивнул в сторону существа в клетке, - У меня есть два варианта, как я могу вручить ей оставшийся кусочек: с рук или с острия ножа. И я бы очень хотел показать вам оба варианта, но, боюсь, после того, как она вцепится в руку Амона, у меня появятся неотложные дела по его лечению, - он снова ехидно улыбнулся, игнорируя возмущенный хрип брата, а после нанизал мясо на кинжал, - Поэтому я протяну его ей вот так. И поверьте, ей не составило бы труда миновать кинжал и искусать меня. Но она не станет этого делать, потому что признает мое превосходство. Признает, потому что я вооружен и на свободе, а она нет.
   Бретонец просунул руку с кинжалом через прутья, и рьеклинг одним ловким движением сняла с лезвия подачку, поспешно вернулась в прежнее положение и судорожно сжевала солонину.
- Другая культура, любезный.
   Тимин внимательно следил за реакцией Одани, выдерживая вежливую паузу. Амон откинул парусину чуть больше, чтобы она могла самостоятельно держаться в таком положении, и шикнул на брата, предлагая им ненадолго отойти в сторонку.
- Простите великодушно, - Тимин снова улыбнулся, принимая приглашение брата.
   Они встали чуть поодаль, периодически посматривая на Одани.
- Тимин, - выдавил сквозь зубы младший, - я так больше не выдержу. Ни этого шеогоратнутого, не твоего ручного гоблина. Это наш даэдров шанс от нее избавиться. И от него тоже. Проси полцены, но сделай что-нибудь.
   Старший понимающе кивнул, хоть и не без своей неизменной иронии, и вернулся к покупателю, улыбаясь радушнее прежнего. В такой сложной ситуации надо было идти напролом.
- Я могу отдать вам ее за восемь сотен монет, - отрезал Тимин с холодной интонацией, несколько контрастировавшей с его сияющим лицом, - Доминионские принимаются. Еще столько же, если хотите оставить себе клетку. Цельнометаллическая, закаленное железо. Если нет, могу дать вам мешок за так. Или хорошую веревку за сотню монет. Одно скажу, даже не пытайтесь тащить ее, не используя хоть что-то из упомянутого. Мы не несем ответственности за последствия.

Отредактировано Муна-Батамата (24.05.2015 20:51:36)