Последним из всех, король вызвал к себе своего придворного мага. К тому моменту новость о готовящейся войне давно разнеслась по всему замку, да и по всей столица — тоже. Сложно не заметить, как изменился характер приготовлений в замке, не услышать ни приказов, ни торопливо заключаемых сделок о срочных поставках недостающих припасов, что не успели заготовить ранее, когда грядущая война неясным силуэтом маячила на горизонте и было неизвестно, сколько до нее, не обман ли это зрения. Конечно, многое успели приготовить заранее, ведь больше месяца прошло с тех пор, когда пленники заговорили, раскрыли, что Сентинель планирует напасть на Даггерфолл. И все же многого не хватало. Слишком уж спешно приходилось собираться теперь, в надежде опередить новости о нелепой и роковой ошибке, о том, что корабль дипломатов приняли за вражеский и потопили, достичь берегов Хаммерфелла прежде, чем редгарды будут готовы перехватить даггерфолльские суда на подходе. Все войны в истории, выигранные бретонами, происходили на суше, против флота йокуданцев у них нет шансов.
Напряжение изматывало. Эйдан уже успел порядком утомиться, решая вопросы, в одночасье ставшие срочными. Он не вставал из-за стола, не совершал ничего, утомляющего физически, но душевных сил приказы, что он отдавал, требовали немало. Любое решение будет стоить жизней множеству людей, даже самое лучшее и верное, что уж говорить о цене ошибки. И потому вошедшего в кабинет альтмера правитель встретил взглядом усталым и тяжелым, будто бы был не рад видеть Летео.
- Лорд Диренни, – Эйдан склонил голову в знак приветствия. От старой, оставшейся с детства привычки звать мага «учителем» он отказался, а звать по имени эльфа, которого знал всю свою жизнь, считал неуместным в ситуации, столь далекой от праздной беседы, – Полагаем, Вы знаете причину, из-за которой мы пожелали Вас видеть?
Но не удивился бы он, окажись, что маг не заметил происходящего вокруг, увлекшись очередной книгой или теорией.

Эйдан коротко и сухо рассмеялся в ответ на вопрос. Не потому, что посчитал слова Летео забавными или пребывал в хорошем настроении, наоборот — нервничал, не имея средств толком успокоиться.
Шанс... он был. Еще этим утром. Ровно до того момента, как первый залп магического пламени коснулся редгардского корабля с белым флагом.
- Что мы им скажем? – спросил бретон, жестом извиняясь за неуместное проявление эмоций, – Что потопили их корабль единственное по недомыслию и, сожалея о содеянном, просим прислать других дипломатов и обещаем впредь не совершать подобных ошибок?
Все еще мрачно усмехаясь, король покачал головой. Да, он намеренно доводил ситуацию до абсурда, но так нагляднее. Особенно для пухлого простоватого альтмера, сидящего напротив, прожившего уже почти сотню лет, но, не смотря на это, так и не понявшему, что в мире существует великое множество конфликтов, кои не получится решить, обсудив за чашкой чая. Воинственных и гордых соседей-южан вообще сложно заподозрить в стремлении к миру любой ценой.
- Резню в Рич Грэдкипе устроили и за меньшее. Война неизбежна. Мы можем лишь выбирать, на чьей земле ей быть. Замешкаемся — и увидим вражеские корабли у своих берегов.
Ненадолго, буквально на десяток секунд, Эйдан отвел глаза от Летео, вперяясь взглядом в стену за его спиной, но не видя ни каменной кладки, ни гобеленов. Мысли его поглотила картина того, что будет, если их перехватят в пути, там, где бретонский флот, скорее торговый, чем боевой, будет беспомощен против кораблей Сентинеля. Для монарха, собравшегося выступить в поход вместе со своей армией, это будет значить или плен, или смерть, как и для всех прочих, кто будет с ним тогда — всех, кто будет следовать его приказу. Нет, этого тоже нельзя допустить. Поэтому надо торопиться. Опередить новости о сегодняшних событиях.
- Но Вы, – Эйдан вновь вернулся в реальность и заговорил с магом, – Вы мирный мер. И, какую бы пользу ни принес нам на поле боя Ваш талант к магии Иллюзий, мы не станем приказывать Вам отправляться на войну вместе с армией.

Неуверенность тона Летео подтверждала то, что решил Эйдан для себя значительно раньше, еще во время разговора с Роштейном: не следовало поручать альтмеру командование магами. При всем уважении к своему учителю, король признавал — некоторые сферы все-таки не даются Диренни. Точнее, почти все, что не связаны с наукой, экспедициями и драконами. Существуют люди, что больше смыслят в тактической и стратегической пользе магии. Даже среди тех, кому сами силы Этериуса даются с трудом.
Один маг, действительно, мог немногое — прикрыть своим заклятием засаду или помочь отряду разведчиков пробраться ближе к цели, чем возможно без магии. Но сила в цифрах. То, что не может один, могут многие. Их армия — не нордская, чтобы в ней на тысячу воинов приходилось меньше десятка магов. Еще во времена Первой Эпохи имперцы умело пользовались магией различных школ, не только Разрушения. Так Изменение порой позволяло провести целые легионы под водой — естественно, благодаря чарам многих.
Тем не менее, король Даггерфолла был рад тому ответу, полученному от эльфа. Настолько, что все же нашел в себе силы улыбнуться в благодарность, пускай и весьма неубедительно.
- Можете. Для нас... – Эйдан запнулся, исправляясь — то, что он собирался произнести, должно было звучать только от его имени, – ...для меня это многое значит. Надеюсь, Вы не пожалеете о своем решении.
Легко говорить о своей готовности в уютных покоях королевского дворца, но сухие ветра Алик'ра могут поколебать решимость и более стойких, чем Летео. Для того порой и меньшие неудобства были непреодолимы — от глаз короля не укрылось, что Диренни ослабил воротник, но акцентировать на этом внимание Эйдан не видел смысла. Не в первый раз он видел, что строгая одежда, продиктованная требованиями этикета, доставляла учителю неудобства.
- Мы поручили заняться подготовкой магов к отплытию нашему новому советнику, герцогу Роштейну. Но сперва ему необходимо выполнить другой наш приказ. Пока же заняться набором добровольцев и обратиться в даггерфолльские отделения Коллегии и Синода мы доверяем Вам или тем, кого Вы сочтете достойными помощниками. Времени у Вас немного — двадцать шестого мы отплываем.
Итого только четыре дня, включая двадцать пятый день месяца — день рождения Его Величества.