Ранний вечер в этот раз не удался: ни у Клинков, ни теперь, в приёмном покое лазарета: тишины не было. Более чем ехидный и довольно проникновенный голос, кажется, позволял себе комментировать работу целителя. И не только комментировать, но и мешать ей - тоже. И если комментатора слышно было отлично, то реплики целительствующих среди этого гудения раздражённого шмеля терялись.
- Нет, этого нельзя сделать, не снимая доспех.
- Потому что ты не видишь повреждений.
- А если я не помолчу?
- Потому что то, что ты сейчас со страху наворожишь, потом могильщик исправлять будет.
- Не стоит пытаться колдовать у меня из-за спины - я же воин, могу случайно среагировать, а вам больно будет.
- Ты можешь, конечно, потянуть ещё раз и вытащишь сквозь дыру в доспехе мои легкие и, кажется, желудок.
- Так, принесите мне лучше два хороших больших зеркала!
А потом раздался хороший такой, сухой треск, с которым ломается ветка у дерева, и тот же голос, немного изменённый, словно стиснутый и сжатый, добавил:
- Проблему стрелы мы на время решили. Теперь точно так же отломите древко у дротика, ну!

- Работа, Ваша Светлость, имперская, а качество всё равно довольно поганое - пропороло ж таки насквозь, - буркнул Себрис и оторвался от выхаркивания кровавых соплей из горла. Дело того стоило - улыбался Волдери не так часто, чтобы пропустить такое внезапное явление природы. Доспеха же Клинка на Себрисе сегодня не было, а то, что было больше напоминало прадедовский, но вполне имперский, раритет давностью эдак лет в триста...
- Нашлись тут, понимаешь ли, местные, недовольные политикой примирения с Империей. Деятельные такие, вон, с дротиками. Хорошо ещё что яда вроде не достали... а чем помочь?
Не то, чтоб сейчас Себрису очень уж легко давались разговоры, но и молчать было никак нельзя, чтоб для себя незаметно не сползти в маловменяемое состояние тумана - жёсткий деревянный топчан, на котором он пока нашел себе пристанище в качестве смертного ложа Роштейна совершенно не устраивал.
- Если придержишь наконечник, я пожалуй отломаю древко и сам. Снимем доспех и вырежем эту рогатину к даэдровым родичам. Щипцы бы... ухватиться бы как следует.
- Имперское качество по умолчанию - это практичность в обход альтмерскому эстетизму, для некоторых - идеал. Имперцы слишком долго и слишком фанатично собирали в Сиродииле секреты разных народов, что даже теперь, во времена упадка, славятся качеством товаров и услуг. Чрезмерно... строгие, чрезмерно правильные для бретонского жителя, - рассказывая, Волдери не терял времени даром: приблизился, наклонился, но пока что не притрагивался ни к торчащему из тела брата древку хаммерфелльского дротика, ни к самому Себрису. - Из нас неплохие дипломаты, актёры, учёные и кулинары, купцы и банкиры, да только до педантичности имперцев нам не дотянуть, больно уж свободолюбивые, не привычные жить по расписанию и творить по шаблону. В строю ходить выучились и то хвала Богам. В Хаммерфелле этот навык, знаешь ли, помог немало. Хотя ты, наверное, будучи при императоре слышал другую версию, того что нам помогло.
Слова слетали непроизвольно, герцог хотел таким образом отвлечь брата от ощущений, сопутствующих серьёзному ранению, а сам же гадал - как снять доспехи с минимальным ущербом для носящего их. С острыми наконечниками хаммерфелльских копий они уже сталкивались, как и с последствиями их извлечения из тела раненного - повторять горький опыт не хотелось.
- Подсказывай, как снять доспехи, - и резко выпрямившись: - Мира, пошевеливайся! - поспешный ответ целительницы вполне удовлетворил герцога и он, обойдя табурет на который усадили Себриса, склонился по-новой, только теперь намереваясь понять, как снимается панцирь. - Помнишь? Боль стоически не терпишь: буду тянуть или делать что-то не так - говоришь.
- При Императоре я каких только версий не слышал, - хмыкает Себрис, - и чуть не половина их сводилась к тому, что бретоны - двуличные и вероломные и, не знаем ещё как, но именно поэтому их не раскатали сразу в тонкий, хорошо прожаренный на песочке, блин. Громче всех вечно орут дилетанты...
- Помню, глупо геройствовать не собираюсь, - больше всего Себрису хочется попросить воды, но он молчит: сам знает, что воды ему пока не положено.
- Сперва наплечники,  - Клинок закрывает глаза, - их нужно просто поддеть снизу за край и отвернуть наружу от бока и вверх. Потом - с боков - ремни, пряжки изнутри по нижнему краю и для этого мне придётся встать, иначе ты не сможешь подлезть. После первой пойдёт легче. И, раз уж я встану - хорошо бы перетянуть дырку от стрелы. Это я пока сижу её пережимает между доспехом,  костью тазовой и бедром, а если разогнусь может и потечь. А может и не потечь, я так не присматривался особо, куда оно попало.
Роштейн энергично мотает головой, собирается с силами - уж это-то заклинание ему точно можно самому сотворить - нечего брата доить по мелочам. Пальцы свободной руки цепляются за сиденье табурета.
- Встаю?

- Я и не геройствую. Уж такую-то мелочь я могу и сам.
Себрис не требует объяснений - он и так доверяет Волдери почти безоглядно, что бы тот не решил сделать, но вот новый запах... он слишком уж родной - расхолаживает и, вместе с наваливающимися усталостью и апатией, заставляет бретона двигаться медленнее, терять связность речи ради расслабленного размякания. Встает Себрис не с первой попытки и с очевидным трудом, покачивается на уцелевшей ноге, упрямо мотает головой, но поговорить не о чем больше и Роштейн отчаянно и беззвучно зевает, потом - кашляет, растирая кровь с губ рукавом. Растревоженный движением дротик недовольно протестует и оттого бретона перекашивает на левый помятый бок.
- Наверное с правой стороны будет достаточно расстегнуть.
А ведь будь он в своём доспехе, случись нападающие в его смену, так, что не пришлось бы спешно втискиваться в неудобное чужое и первое попавшееся вооружение, - ничего бы и не было. С другой стороны, - напоминает себе Клинок, - будь этот парень с дротиками поумнее и поопытней, работай он навесными - и были бы трупы, а так...
Если чуточку повезёт, Император даже не узнает о том, кому, чем и сколько прилетело. А брат не узнает, что Себрис делал и сколько колдовал потом, когда нападавшие захлебнулись в своей крови, вместо того, чтоб честно проследовать в лазарет и тихо сдаться там на руки целителей. Свои не сдадут, верно?
Упасть Клинку не дают: вдвоём, подменяя друг друга, целители худо-бедно, но справляются с пряжками и ремешками доспехов, и пока Мира с рук поит воина зельем, Волдери, в лучших традициях собственных костюмеров, подныривает под руку. А затем отходит на шаг, уступая право справиться с задачей более ловкой и опытной помощнице, а сам придерживает брата, не даёт ему потерять равновесие и завалиться.
Всё проходит в молчании. Справа так справа, и если не выйдет, не причиняя лишней боли, избавить младшего от доспехов, то справятся и так. Главное, меньше тревожить самого Клинка, а то неровен час и сознание покинет его - так бы сказал герцог, отмечая бледность и вялость жестов.
Через некоторое время оба целителя поменялись местами: теперь Мира обступила раненого слева, а герцог встал справа, одновременно работая опорой и помогая брату избавиться от наручей.
Конечно же через полчаса плясок у него снова разболится спина, как то уже бывало во время боёв, ещё через некоторое время он вспомнит пару заклинаний, чтобы исправить дело, но заработает тошноту или головную боль. Всё это он прекрасно помнил, но не жалел энергии ни на незаметную глазу ауру, призванную, как и зелье, заглушить болевые ощущения, ни на расторопность, с которой шла работа.
Как там говорили в лагере? Герцог Альдкрофта выклянчил у короля самое безопасное и тёплое место в лагере? И ведь уже после того, как разгорячённый битвой барон Бетонии спутал Роштейна с врагом и попытался доказать чей меч острее... Действительно, очень тёплое безопасное место этот их лазарет.
Грохот железа вывел из рассуждений.
- Два шага в сторону, вот сюда. Садись, - помогая при этом, маг указал на невысокую, но вполне широкую лежанку. Удобных столов и оборудования для комфорта целителей в этих местах не наблюдалось от слова "совсем": что успели, называется, то и соорудили, в остальном галимая импровизация. - Одеждой, надеюсь, не дорожишь? Мира, нож.
- Совершенно.
Одежду новую завести куда проще, чем отрастить новый кусок мяса. На самом деле проще даже, чем отстирать от засохшей крови дорогую ткань рубашки и набитый бархат стёганной куртки. Покусывает губы Себрис вовсе не от жалости к одежде, и даже не от боли - она более чем терпима, главное - не уснуть теперь, когда основные интенсивные ощущения от железа в теле притупились,  а сам доспех перестал висеть на плечах многокилограммовой гирей. И в этом жёсткий топчан лежанки первейший помошник - удобно на нём не устроиться.
- И на обезболивании тоже можно сэкономить - не так уж мне пока непереносимо больно, буянить не буду. А, забыл, - там ещё лошадь моя перед лазаретом...
Здоровой рукой Себрис себя придерживает, упирается в дерево топчана, раз спинки нет, сжимает покрепче пальцы.

От шнурка Себрис не отказался,  но и воспользоваться им не спешил. И не только потому, что случались с ним уже приключения и похуже, - скорее оттого, что колдовать не только беззвучно, но и не проговаривая про себя сейчас было сложно, - всё же он был совсем не в лучшей форме. Несмотря на везение и состояние. Впрочем, сделать всё совсем хорошо у Роштейна не получалось - стоило только как следует сосредоточиться на обезболивающем эффекте, как расслабленное болотного запаха отваром и усталостью сознание пыталось сползти в сон, теряя фокусировку. Разумеется, сна после этого как ни бывало, потому что без магических штучек действия Волдери были, говоря мягко, болезненными,  но это.. бодрило. Самым неприятным было само извлечение, а вовсе не надрезы - потому что кроме боли, оно ещё чувствовалось... неприятно, словно изнутри заживо тянули не железку, а кишки или лёгкие. Но и это прошло, а уж когда в боку защипало и заболело пустотой дыры Себрис даже позволил себе раскашляться и прижаться настойчиво к рукам целителя сквозь влажную ткань - ощущение давления было болезненным, но куда более приятным, чем ощущение сквозной дыры и невозможности нормально дышать.
- Плотнее! Туже!
Несмотря на почти требовательный хриплый тон это - скорее просьба-жалоба. Очень уж внезапно неприятно дышать дыркой в боку.
Волдери не мог ни плотнее, ни туже - его магия работала, как часы, и сразу после он вовсе убрал тряпицу, принимаясь уже за последний этап. Ускоренная во много раз регенерация - сама суть Восстановления. Прошло, возможно, полминуты и вот - целитель уже аккуратно отнял руки, смотря на совершенно чистый участок спины.
Он не устал. Давно не уставал от одного-единственного, пусть и сложного лечения. Это не поездка в Камлорн и даже не Весттри, нынче и колдуном-то себя считать стыдно - последние годы упор делался только на лечащие о охранные заклинания, поддержку, но не призыв даэдра.
И руки тряслись отнюдь не из-за траты манны.
Но ещё не всё.
Волдери обошёл брата и встал напротив.
- Готов продолжать?
- Продолжить? А, стрела... - он мотает головой, отгоняя подбирающуюся муть.
- Да, готов, но для этого лучше, наверное, лечь, а то не подлезть же..
- Лечь, встать, как удобно, а вот штаны снять придётся, - по тону можно понять, что шутить никто не собирается.
- Зачем?

- Я недостаточно ранен, чтобы мне не было никакого дела до... этого интереса. Этот интерес мне не... интересен. Незачем его провоцировать.
Себрис почти успокаивается, закрывает глаза, заставляя себя расслабиться.
На слова Волдери только улыбается, впрочем так, чтобы улыбки этой брат не заметил. А что ему, он слушает, смотрит, изучает, но не судит. Рано.
- Интересная позиция, - подходя, отвечает маг. - Ты говорил, тебе лечь удобнее. М-м-м?
- Разве? Я... боюсь уснуть у тебя.
Тем не менее Себрис сползает  ниже, устраиваясь на жестком дереве спиною.
- Я не дам своему брату уснуть в этом... жалком подобии жилого помещения: до более-менее удобных лагерных шатров рукой подать, - а дальше... дальше маг замолкает и молчит всё то время, пока занимается раной. Вплоть до бряцанья наконечника о жестяную миску и полного затягивания раны.
- Всё.
Дальше целитель не торопится, сидит на краю импровизированной кровати и, чуть склонив голову, смотрит на брата. Планы, о которых он говорил ранее, отходят на второй план.
- Вряд ли мне грозит поспать в шатре, - успевает ухмыльнуться Клинок, а потом толькь терпит, шипя и стискивая на дереве ложа пальцы, - благодаря магии ощущения скорее гадкие, чем болезненные, зато потом, когда наконечник стрелы бряцает в миске - блаженство.
- У тебя очень лёгкая рука, знаешь?
- Да? А барон Бетонии не оценил, - пожимая плечами. - Впрочем, я не удивляюсь. Уже ничему. Знаешь, - герцога передёрнуло, но мысли, которые теперь пришли на ум, требовалось озвучить, - никогда не думал, что всё будет настолько... настолько реально и мерзко. И страшно. Там, в иллюзии всё было иначе: ни запаха гари, ни вывернутых наружу костей, ни кожи, пластами свисающей с людей. Сколько их было - знатных, простолюдинов, в возрасте, молодых, почти детей, женщин, мужчин...
- Он просто дурак, твой барон, а может везунчик и не с чем ему сравнить.
Себрис потягивается сладко, тягуче, потом, когда брат начинает говорить - резко садится, подобрав под себя ногу. Не медлит - обнимает старшего, притянув к себе.
О, да. Мерзко.. оба они вряд ли ожидали, что будет - так. Настолько.
- В иллюзии была просто картинка из книжек. Мы оба с тобою делаем что можем, чтоб... на самом деле было меньше - мерзости.

- Пять лет прошло, люди меняются...
Солнце уже село, на пустыню опустилась долгожданная прохлада, пробирающаяся сквозь ткань шатров, под одежды; ветер утих, не мешая пустыне погрузиться в сон. Накидку маг так и не забрал, посчитав её лишней, вышел на улицу и, окликая брата, направился в совершенно другую часть лагеря, ту что выходила прямиком на залив.
Приближающийся шум волн, характерный для побережья запах соли, вкупе со стойким - гари. Поначалу в этой части устраивали обряды некроманты - к воде, к шуму прибоя - затем место расчистили и использовали для отхожих мест. Благо, братьям только краем требовалось обойти берег, а дальше повернуть на восток, туда, к наскоро сколоченному дозорному посту, на ответственности которого спокойствие тыла.
- Достать его было той ещё задачей, - говоря на ходу, герцог так и не сказал напрямую, что именно сложно было достать, - ну представь, сколько в лагере людей, а "товар" ограничен. В стародавние времена за такое приобретение можно было грамоту давать, да они и стоят как если в Чейдинхол ехать - с оплатой дороги. Но он стоит всех потраченных на него денег, сил и времени. Сейчас сам увидишь. Мне он без надобности, я в последнее время ничто не ценю также высоко, как бретонские товары - привычные вещи по привычной цене и качеством не хуже. Ну и к тому же в последние два года мне было не до поездок и изучения мирового рынка.
Завидев герцога, слуга подвёл ему под узду крепкого жеребца.
- Йокуданский скакун! Гордость воинов Алик'ра, а воины Алик'ра ничем не гордятся так, как саблей и верным конём, - маг кинул взгляд на младшего и усмехнулся. - Ах, Матьяс был бы в восторге! Он денно и нощно в конюшне. Но с книгой! Не смотри так, этот - твой, он лучше любого другого коня переносит жару и привычен к местному климату. Маркиз без подарка не останется, будь уверен.