Написано совместно с Муной.
[indent]На честный взгляд шаманки верховная жрица отвечала своим: затуманенным кровавым дымкой, переливающимся отблесков множества свечей, глубоким и манящим. В нём едва можно было различить направленность или сфокусированность. В нём не отражалось ничего, кроме пламени. И руки жрицы, горячие настолько, что вместо тлеющего фитиля могли бы плавить воск, крепче переплелись с маленькими в сравнении пальцами рьеклинга.
[indent]— Я лично стану твоим проводником в тех землях, где правит наш с тобой мастер и господин. Но для начала… Поведай нам, откуда пришла ты.
[indent]— Откуда... — негромко протянула Муна, в мыслях собирая по крупицам ответ, который всегда давался ей нелегко. Всегда? Да, кажется, она однажды уже отвечала на этот вопрос. Отвечала ни один день и ни два, и ответ этот вышел далеко за рамки слов, за рамки звуков.
[indent]Нельзя рассказать в словах народ, как и…
[indent]— Нельзя рас-ка-зать зем-лю, — предупредила она жрицу. — Но я найти слова для твой вопрос, — рьеклинг прочистила горло, и повела взглядом в сторону, одновременно с тем выуживая из памяти образы родного дома. — Откуда я, там холод и вода. Большая вода, всегда до неба, кроме... Дымящей башни, — Батамата украдкой глянула на жрицу, в надежде разобрать ее реакцию на слова о, несомненно, знакомом ей месте. — Там пепел и снег быть вместе, камень и лед — и лед, как камень, но и как вода, — Муна чуть улыбнулась, откинув голову в мечтательной задумчивости. — Там быть очень красиво. И все, как я, быть там. И Боги быть там, но смотреть на них по-друго-му, — взгляд шаманки сфокусировался на расписных каменных тотемах, расставленных вдоль изгибающихся стен храма. — Боги — соратники, не господ-а... — Муна осеклась и смолкла, уставившись в пол между собой и жрицей. Может, рано? Нет, она должна попытаться объяснить им сейчас, — То друг-ие тропы, другие земли, но путь — один. До-стой-ный путь, что хотеть Боги. Это хотеть — не слуг. У Богов есть сила больше, чем дать любой слуга. Но воля они оставить для мы, — шаманка выразительно качнула головой, давая понять, что теперь говорит уже обо всех последователях Учителя, — что-бы мы выбрать. В это-м Боги другие, чем демоны. Они даровать выбор. Бросить тот дар — сойти с пути. Учитель хотеть, чтобы вы снова взяли его. Это будет трудно, но потому он дать вам ме-ня. Чтобы я учить вы выбор. Чтобы вы учить меня вы-ши тропы. В слияни-и душ сила Богов.
[indent]— Боги — соратники, но не господа? — вдумчиво протянула верховная жрица.
[indent]В её голосе откровенно звучало некое наслаждение. Так, словно произнесённые рьеклингской шаманкой слова дали ей возможность задуматься о чём-то по-настоящему прекрасном и вожделенном. На точёном лице жрицы появилась мягкая улыбка, широкая и спокойная, а в глазах её загорались какие-то озорные огоньки. Но стоило ей обернуться, как этот довольный образ моментально испарился. Теперь же жрица казалась утомлённой, даже печальной, и именно с грустью она смотрела на Муна-Батамату.
[indent]— Как жаль, что нашему народу это неизвестно. Истребования желают поработить тёмных эльфов и использовать их, а не наставлять и вести, как то вершил Трибунал. И мы всем сердцем желаем вернуть себе волю и желания, о, прекрасный Путь. Но другие, с сердцами темнее их кожи, безжалостно убивают тех, кто не принял цепи Истребований.
[indent]Батамата понимающе покивала, отвечая печальному взгляду жрицы своим, сочувствующим — таким же тяжелым. Ей был знаком этот взгляд, как была знакома эта история. Она повторялась вновь и вновь, где бы ни появились демонопоклонники. И все же...
[indent]— Кожа, серд-ца... то снаружи, — говорила Муна, заглядывая в глаза жрицы и крепче сжимая ее руки своими. — Но душ-а внутри. Зло демон-ов забирать много, но они быть, как вы. Как я раньше. Не знать воли. Их то-же нужно учить. Казать обман демонов. Но кто бить и не учить-ся...
[indent]Последнее предложение шаманка пространно потянула, ее голос стих. Отведя взгляд от жрицы, она плавно, но уверенно поднялась на ноги, одновременно отступая от собеседницы и передавая все свое внимание одной из каменных пирамидок.
Тотему Учителя.
[indent]— Яд зла в народ-е, как в теле, — вновь заговорила Муна, твердо и отчетливо, давая всей пастве услышать и пропустить через себя смыслы ее слов. — Где лечить не сделать, надо резать. Иначе смерть. Мы будь лечить все. Мы принять все, кто хотеть, — шаманка окинула взглядом всех присутствующих, таких разных, но ведомых единым желанием. — И стоять вместе, как клан. Мы казать демон-ы и слуги волю, что мы брать силой! И кто хотеть отнять её, — в одно движение Муна подхватила с пола свой посох, а голос ее стал еще тверже, отдавая сталью, как ни странно было так звучать рыковатому голосу маленького рьеклинга, — Кто хотеть топи её в кровь, кто хотеть затишь её...
[indent]Посох гулко ударил в пол и звук многократным эхом отразился от стен храма в повисшей тишине. Несколько долгих мгновений прошло, прежде чем заключительные слова Святой разорвали эту тишину:
[indent]— Тот быть истинное зло. А зло... — шаманка вновь обернулась к верховной жрице, являя той лицо, полное решимости: не холодной — отчаянной решимости зверя, которому надоело всю жизнь убегать от охотников. — Зло надо уничтожать.
