Море шептало вокруг, не затихая ни на мгновение. Было странно и даже немного страшно находиться в его безраздельной власти: волны бились о борта, раскачивая корабль, толкая его, и, иногда, выплескивались на палубу соленой водой. Ишуннидан могла только наблюдать: она не могла придумать как противопоставить свою магию власти моря. А что если волны перевернут корабль? А что если течение унесет их в сторону?.. Шаманка плохо плавала, как и даэдра которых она могла призывать.

Беспомощность удручала.

Эшлендерке оставалось только возложить свои надежды на команду корабля и чутко наблюдать за реакцией окружающих на происходящее. “Им ведомо”, – повторяла она себе, пытаясь затаить суетливое беспокойство. Нереварин не боялся, значит и ей не стоит. И уж тем более не стоит позориться перед мужем своей боязливостью.

Очень странно. Столь быстро все меняется.

Ночью Ишуннидан не могла спать. Впрочем, ясно ей это стало еще вечером, когда капитан корабля объявил, что утром они уже будут в Блэклайте. Когда Нереварин отошел ко сну, ей осталось только ворочаться в спальном мешке, слушать шепот моря и скрип корабля. Время тянулось медленно, а нетерпение требовало действия, поэтому шаманка, бесшумно ступая босыми ногами, выбралась на палубу.
Она пыталась читать звезды, и слушать голос могучего моря, но Знаки закрывали пеленой суетливые мысли, тысячи вопросов и жгучее любопытство.
Эшлендерка никогда не видела живого города. Только руины.

Дитя Вварденфелла не заметила, как заснула под темным небом. Ее чуткий сон потревожили голоса команды на рассвете: говорили о том, что через утреннею дымку уже виднелись блеклые очертания города.

Ишунндан метнулась к носу корабля, невзирая на насмешливые и любопытные взгляды моряков. Они не понимали – им это было не нужно. Эшлендерка с перьями в волосах была для них созданием полудиким, незнающим и наивным. Шаманка догадывалась об этом. Она знала, что ей следовало предпринять меры, чтобы изменить их мнение: Мудрая Женщина без авторитета всего лишь колдунья. Но вихрь мыслей и впечатлений притуплял разум… как и внимательность.
Данмерка не сразу заметила присутствие Нереварина. Ее взгляд был прикован к горизонту. Однако как только эшлендерка обнаружила мужа рядом, вопросы вырвались у нее прежде, чем она успела облечь их в наиболее верную форму.

- То есть оно так? Башни те в тумане? – быстро спросила Ишуннидан. Алые глаза блестели. – А когда доберемся мы? И что далее?

Неловкая речь это упущение для шаманки. Впрочем, понять это сейчас девушка не могла.

“Маяк”. Ишуннидан чуть нахмурилась, силясь вспомнить значение этого слова, но чем дольше она думала, тем больше понимала, что, скорее всего, вообще не слышала его раньше. Или же просто забыла?
Поэтому, пока Нереварин говорил, она старательно пыталась понять, какая из башен вдали тот самый маяк.

- В домах бывать мне доводилось, - эшлендерка кивнула. – Когда бродила я средь руин, что городами вашими были, порой встречались входы мне пеплом не занесенные полностью. В одном из зданий, помнится мне, нашла я огромный камень и надпись, что о том гласила, что в лже-бог камень этот кто-то кинул…

Ишуннидан замолчала и отвела взгляд,  запоздало догадавшись, что подобрала не те слова. Неловко. Следует быть умнее. Сосредоточиться… Хотя трудно это. Особенно когда вихрь эмоций в душе только постепенно унимается и пытаешься не ударить в грязь лицом и понять как, во имя Богов и Предков, выглядит маяк.

- Буду рада я дом твой… - она посмотрела на Нереварина и осторожно поправилась: - Дом наш увидеть. Без пепла, мертвецов и разрухи мне ранее встречать здания ваши не доводилось.

А башни вдалеке прорисовывались яснее, теперь уже не темные, неясные тени, но силуэты, подкрашенные золотом восходящего солнца. Ишуннидан сравнивала их с теми строениями, что она видела на Вварденфелле, теми, что походили на обглоданные старые кости… и сходство, определенно, было. 
Значит, этот город, Блэклайт, подобен тем, что когда-то стояли на ее родном острове. Словно путешествие в минувшее!..

Вопрос Нереварина чуть не настиг эшлендерку врасплох. Предположения о том, почему он спрашивает спала ли она ночью, галопом пронеслись в сознании шаманки. Она встретила взгляд мужчины невозмутимым спокойствием, ничем не выдав того, что изучает его ровно так же, как и он ее. Впрочем, наблюдения оказались бесплотны. Прочитать лицо мужа она не смогла. Никакой почвы для подтверждения одной из своих догадок не обнаружилось.

- Да, забрал меня сон, хоть того и не ожидала я, - Ишуннидан чуть повела плечами. Только сейчас девушка обратила внимание на ноющую боль в спине и задумалась, в какой же неудобной позе она заснула. – Ежели ведомо было бы мне то, что смогу я уснуть ночью этой, назад я вернулась бы. Дабы время в пустоту не утекало, я ветер и море слушать пыталась, но слышала только себя…

Эшлендерка, хмуря брови, покачала головой, недовольная своей непроницательностью. Даже в ветер не хотелось вслушиваться. Казалось, что ничего она сейчас не поймет из Знаков, которые он несет. Единственное, что ясно было, это то что из-за ветра, перо, вплетенное в прядь ее черных волос, щекотало ей шею.
Вновь рассматривая приближающиеся очертания города на берегу, Ишуннидан думала о том, что следует как-то поддержать разговор… и едва ли догадывалась о чем говорить. Шаманка знала это свое слабое место. Глаза ее искали, за что зацепиться, какой образ им выдернуть из общей картины, чтобы эшлендерка облекла его в слова.
И глаза нашли.

- Вон та, - данмерка указала пальцем на одну из башен. Единственную из всех, на чьей вершине горел огонь. – Она есть маяк, верно?

Довольная своей догадкой – а в правильности ее шаманка была уверена – Ишуннидан улыбнулась уголком рта.

“Надеюсь, что город тебе понравится”.

Эшлендерка оживилась, услышав эти слова. Глаза блеснули, и она с обновленной уверенностью подняла голову.
Сказать хотелось… многое. И большая часть того потока слов послужила бы для описания собственного нетерпения, ожиданий и неудержимого интереса.
Сказать следовало… наверное то, что она принимает свою новую Судьбу и будет учиться путям, что приняты на материке.
Ни первое, ни второе – не то. Чувствовалось, что правильнее поступить иначе. Проще.

Ишуннидан позволила себе радостно улыбнуться в ответ и закивала. Есть вещи куда красноречивее слов.

На самом деле ей и самой не хотелось задерживаться на корабле.
Когда Нереварин объявил о том, что стоит начать сборы, Ишуннидан улыбнулась краешком рта и спокойно кивнула в ответ. Ее это решение устраивало более чем полностью. Корабли интересовали ее, не так уж часто доводилось их видеть и ни разу не доводилось на них плавать. Но что есть одно судно по сравнению с целым городом… нет – материком, который ждет эшлендерку.
К тому же, приготовления к отбытию помогут скоротать время. Немного.

Шаманка последовала за мужем трюм и без лишних слов опустилась перед сумкой со своими вещами… хотя кто-то мог бы и сказать “жалкими пожитками”. Впрочем, эшлендерке было невдомек. Два платья, три мантии, пара сапог и обмотки для ног, ступка с пестиком, сверток с сушеными травами, побрякушки, плащ подаренный мужем, любимый ковер из юрты да бубен – вот и все содержимое. Больше ничего и не нужно было шаманке для жизни.
Она пристроила на поясе костяной кинжал и мешочек с гадальными принадлежностями, проверила узелки на сумке. На этом всю подготовку к сборам можно было считать законченными. Ишуннидан немного разочарованно хмыкнула и села на пол, скрестив ноги.

Следовало заняться чем-то полезным – ни одного полезного занятия на ум не приходило. Кроме, разве что, медитации. Очистить разум и унять бурю эмоций внутри стоило, особенно в преддверии нового шквала впечатлений от лицезрения настоящего города.   
Прежде чем закрыть глаза, эшлендерка гадала, не помешает ли ее присутствие мужу, однако вскоре отбросила и эти мысли. Она отрешилась от происходящего вокруг… частично. Шаманка продолжала внимательно слушать. Поэтому, когда до ее ушей донесся гул далеких голосов и заметно потяжелевшие шаги Нереварина, она безмолвно встала, подхватила свою сумку вместе с эбонитовым посохом и последовала за мужем на палубу.

Это был город башен.
Так показалось Ишуннидан. Она едва обратила внимание на… тот непонятный спор, который затеял с кем-то хозяин корабля. Этот разговор не касался данмерки, поэтому внимательный, острый взгляд ее ярко-алых глаз медленно прочесывал округу. Эшлендерка хотела запомнить все – желание схожее с попыткой объять необъятное. Слишком много нового: звуков, запахов, образов, слишком много деталей, которые надо было впитать в себя… Достаточно впечатлений, чтобы закружилась голова.
Шаманка перевела дыхание и прикрыла глаза. Мудрость постигается малыми кусочками, иначе ей можно и подавиться. Всему время свое.

Корабль качнулся, словно море в последний раз решило напомнить о своей силе. Но теперь судно, определенно было во власти меров, которые совместными усилиями направляли его. Ишуннидан на миг чуть подняла брови: хоть это и не точно, но увиденное похоже было на Знак.

И вскоре ей удалось столкнуться с обычаями материка: капитан корабля склонился перед Нереварином. Выглядело это вполне понятным для эшлендерки жестом. Вождю следует выражать почтение. Может не все так плохо…
Мужчины обменялись парой фраз и, в повисшем ненадолго молчании, Ишуннидан решила, что все же ей лучше проявить учтивость.

- Моя тебе благодарность. Благословен будь под солнцем этим и да не оставит тебя милость Предков, - она вежливо, но не глубоко, поклонилась капитану.

Краткое замешательство эшлендерки от окрика на незнакомом языке оборвал Нереварин, обратившись к шаманке на вполне понятном ей данмерисе.
С хитрым и любопытным прищуром Ишунндан взглянула на протянутую ей руку… но ждать себя не заставила. Легким шагом она спустилась вниз, и ее пальцы изящным – оттого, что выверенным – движением легли на ладонь мужчине. Данмерка ничего не сказала, улыбалась только уголками губ. Ей было интересно, когда муж отпустит ее руку.

Она следовала за Нереварином, глядя по сторонам, но не выдавая своих чувств ни лицом, ни движениями. Возможно, просто потому, что чувств и не было почти, только сосредоточенность на окружении, на непривычно твердом камне под босыми ногами, и, самое главное, на мерах и людях. Потребовалось совсем немного времени, чтобы эшлендерка поняла насколько разительно отличаются они с мужем от жителей порта Блэклайта. Окружающие также это заметили и новоявленную семейную пару провожали чужие взгляды: удивленные, насмешливые, непонимающие. Однако, к добру или к худу, подойти и спросить никто не посмел.
Внимание подобное было странно, затем даже неприятно, но Ишуннидан вполне могла отвлечь себя созерцанием домов. Настоящих. Целых. Ей тут же стало интересно: как их строят? Какие они внутри? Почему на некоторых домах есть вывески?..
Она вглядывалась в переплетения улиц и гадала, а есть ли край этому городу? Сколько же сил понадобилось, чтобы возвести Блэклайт? Это восхищало, но в то же время немного пугало: какой же мощью данмеры Домов обладают, что способны на подобное.

Остановка оказалась неожиданной. Эшлендерка не сразу сообразила, что до дома они дошли так быстро. До их дома. Шаманка с особой внимательностью оглядела его, но не увидела в нем никаких черт, что отличали бы его от соседних зданий.
Оно и к лучшему. Нет нужды им с мужем выделяться еще более.

С интересом склонив голову, данмерка наблюдала за тем, как Нереварин открывает дверь. Принципы работы простейших замков эшлендерке были абсолютно неизвестны. Обычно, если на Вварденфелле Ишуннидан сталкивалась с дверью, которая почему-то открываться не хотела, она просто призывала даэдрота, который прокладывал ей вход силой.
Решение этой проблемы Нереварином – чем бы именно оно не являлось - ей понравилось куда больше. Проще выглядит и не надо беспокоиться о том, что оставшиеся от двери щепки ступни поранят.

А внутри дома… было пусто. Ишуннидан даже замешкалась на пороге, глядя по сторонам и на высокий, по ее мнению, потолок.

- То твое все?.. – данмерка осеклась и поправилась: - Наше, то есть. Никто более тут не живет? Зачем места столько? Или же то потому, что вождь народа ты? – она ненадолго задумалась. – Да, думается мне так оно и есть. Для меров двух и одной… комнаты такой хватило бы.

Сумка эшлендерки оказалась на полу посреди коридора, а ее хозяйка вновь огляделась, опираясь на эбонитовый посох. Они пришли. Что делать теперь? Вариантов было немного и самый разумный она решила озвучить, повернувшись к мужу.

- Думается мне, - медленно начала Ишуннидан, - а не голоден ли ты?

Столько. Комнат. И все еще не понятно зачем.
Морща лоб, Ишуннидан слушала объяснение мужа. Затем, краем глаза она покосилась на сумку со своими вещами и на пожитки Нереварина. По мнению эшлендерки, чтобы разместиться им обоим хватило бы и половины самой маленькой комнаты.

- Но ведь спать, есть, гостей принимать да вещи хранить и в одной комнате можно. В юрте так всю жизнь жила. Вот и думается мне, что нам с лихвой места хватило бы… - неожиданная идея промелькнула в голове шаманки, и она на миг замолчала. – Или же у тебя еще вещи есть, которые перевезти надобно? Наверное, так и есть оно.

Данмерка вздохнула. Следовало самой подумать, прежде чем задавать глупые вопросы. Она перевела дыхание, пытаясь сосредоточиться и больше не допускать таких промахов.
С другой стороны, сколько же вещей должно быть у него, чтобы их в доме этом разместить? Даже представить такое количество было трудно для нее.

- Что же, хорошо то, что голод до тебя не добрался… да? – данмерка неуверенно пожала плечами.

Идея провалилась, но к счастью, другое занятие нашлось тут же. Вполне полезное и важное. Осмотреть дом. Хотя мысль о жилье столь огромном, что его на самом деле приходится обходить казалась дикой. Зачем столько места? Просто… зачем?
В двери что-то щелкнуло, прямо как когда Нереварин открывал ее ненасильственным способом, и Ишуннидан перевела взгляд на ключи.

- Такие находила я и ранее, средь костей городов ваших. Браслет себе из них даже сделала, но неведомо мне было тогда зачем они, - эшлендерка медленно улыбнулась. – Теперь, как увидела, знаю я. Думается мне просто все.

Она снова послушно следовала за мужем, внимательно, не перебивая слушала его объяснения, словно они звучали из уст самой Наммани. Говорил Нереварин немного, запомнила шаманка его слова без труда, но все равно держала свои глаза открытыми и внимательно осматривала свой новый дом.
Даже голые стены ей, в некотором роде, были интересны. Ишуннидан то и дело проводила по ним рукой и гадала, как построившие этот дом добились такой гладкости. Впрочем, над этим вопросом она решила подумать позже, самостоятельно найти ответ, а не тревожить мужа по мелочам.

Однако кое о чем спросить все же стоило.

Еды не было в доме. Вообще. В этом шаманка убедилась, проверив все корзинки и полки и почихав от пыли, которой там оказалось в достатке. Даже если съестных припасов не оказалось, на кухне все-таки нашелся старый котелок, чашки и несколько мисок. А еще эти… столовые приборы, из которых полезными эшлендерка считала только ножи. Лучше чем ничего. 
Чем больше шаманка думала, тем больше ее… радовало отсутствие еды: появлялся весомый повод снова выйти в город и побродить по нему. Интерес к Блэклайту пока еще не угас, коварным шепотком подталкивая бросить все и отправиться бродить по шумным улицам.
Но дела должны быть прежде всего. Хоть и казались они до смешеного пустяковыми.

Скрепя сердце шаманка повелела себе отправиться разбирать сумку. Ступка с пестиком и сверток с травами нашли свое новое место на кухне. Вскоре к ним присоединился и ковер, который Ишуннидан была особенно рада снова видеть.
Но одежду положить оказалось некуда, как и бубен. Снова стоя над сумкой в коридоре, эшлендерка беспомощно оглядывалась по сторонам, в поисках места, где можно пристроить оставшиеся пожитки. Безуспешно. Наверное, отчасти именно поэтому взгляд данмерки то и дело задерживался на муже. Казалось правильным помочь ему снять доспех… но все эти непонятные ремешки и застежки, которые таились под пластинами из кости, вызывали у Ишуннидан недоумение.
Однажды надо будет разобраться с этим. Научиться. Она не любила не понимать.

Мысль об очередном выходе в город снова закралась в сознание, будто почуяв в моменте бездействия брешь. Шаманка явственно представила себе шум, и твердый камень вместо пепла под ногами, и башни, и… жителей материка.
Пальцы сами потянулись к волосам и вытащили из них одно из перьев. Никто ведь в городе не носил перьев в прическе, и впервые в жизни эшлендерке не хотелось выделяться. Странно. К подобному она должна была привыкнуть давно: ее положение в племени всегда было особенным. В Блэклайте же все… иначе. По-другому. Внимание горожан казалось Ишуннидан каким-то неправильным.   
Ей следует привыкать, как и блэклайтцам. Но не сейчас – сейчас хотелось дать себе поблажку и слиться с толпой. Она даже догадывалась как.

Стоило последнему перу покинуть волосы, как шаманка вытащила из сумки простую темно-бурую мантию без рукавов. Иронично, но та одежда, в которой эшлендерка занималась обычно грязной работой, мантия без всяких украшений и вышивки, оказалась самой подходящей для настоящего, живого города с материка. С усмешкой Ишуннидан переоблачилась в другое одеяние. 

Она обернулась на голос мужа, и от взгляда его стало… радостно.
Нереварин был очень добр к ней, на самом деле. Если задуматься, то относился он к ней лучше, чем эшлендеры, с которыми она провела больше двадцати лет. И шаманка понимала, что муж опекает ее безмолвно, но внимательно. Это все стоило ценить.

- Тебя благодарность моя. За все, - мягко сказала Ишуннидан. Она чуть опустила голову, смиренно, скромно, но взгляд все же подняла на Нереварина. – Как только в силах моих помогать тебе я буду и ношу твою пытаться облегчить. То есть обещание и желание мое.

Данмерка посмотрела в сторону и перевела дыхание. Слова словами, но дела куда красноречивее. И нет постыдного в том, чтобы начать с малого. Наверное. Она наделялась, что Нереварин разделил бы это мнение.   

- Еды в доме этом нет, так что, думается мне, добыть ее как-то надобно будет. Но виднее тебе, что этого кроме далее делать. За чаем и отдохнуть и рассудить можно.

Закончила эшлендерка с улыбкой и живостью в глазах. Позаимствовав у мужа походный бурдюк с водой она тут уже устремилась на кухню заваривать чай. Благо трав для этого хватало. Загорелся огонек под котелком, а магическое пламя помогло воде закипеть быстрее. Вскоре Ишуннидан улыбалась знакомому запаху травяного чая в незнакомом месте.
Она удобно устроилась на ковре и зачерпнула две чашки: одну себе – другую мужу. Ситуация перекликалась с воспоминаниями об их первой встрече. Шаманка даже задумалась, а нет ли в этом Знака?..

- Скажи мне, что еще надобно тебе в доме этом? – спросила данмерка. – Мне ни в чем, кроме еды, нужды нет. Для сна есть место и очаг, то для меня достаток.

Ключ блеснул, в свете пламени, прежде чем оказаться в руках Ишуннидан. Пальцы погладили гладкую металлическую поверхность, вместе с глазами они изучали этот очень важный предмет, братья которого раньше красовались на браслете эшлендерки как побрякушки.
Шаманка оторвала взгляд от ключа и посмотрела на мужа. По ее гладкому лбу пролегла полоска-морщина.

- Дом, как юрта, есть убежище, то ведомо мне, но кто… кому выпадет гостями нам быть? Кроме тебя в городе этом я никого не знаю, наверное… - девушка задумалась, но тут же оживилась. – А живет ли в граде этом дева, имя чье Ано Ллетри? Как узнать то можно? Она друг мне, и… - данмерка прервала речь и грустно покачала головой. – Нет. С Драконом место ее должно быть. Так суждено... Да хранят ее равнодушные боги Запада. 

Шаманка вздохнула и опустила голову. Хорошо было бы увидеть Ано. Клинку-с-Запада нравилось наставлять, и получалось у нее это лучше чем у Наммани, по мнению Ишуннидан. Дева бы рассказала о городе и материке все, что знала. И сделала бы это с радостью: эшлендерка не была бы ей обузой.
Нет, не стоит ожидать от Судьбы такой милости.

Меж тем, муж протянул ей еще что-то. Мешочек. Шаманка потянула за ленточку и, открывшееся ей содержимое, заиграло теплым светом. Словно диски, сделанные из самого солнца.
Ишуннидан улыбнулась. Ей было приятно узнавать хотя бы отдельные кусочки незнакомого мира.

- Знаю я, что есть они. Де-енги. Денги. Ано мне про них поведала. И ведомо мне, что Паутину Мефалы они своей природой напоминают. Не страшись.

И с осторожностью, будто с настоящей Паутиной Мефалы и имела дело, эшлендерка поставила мешочек поодаль.

Она слушала Нереварина дальше, чуть склонив голову на бок. Слова его были понятны эшлендерке, как и, наверное, мотивы. Это он, похоже, кое-чего не понимал.
Ничего. Внешность Ишуннидан не была обманчива: бойцом девушка не являлась. Однако она предпочитала лично не сражаться. Зачем, если есть те, кто справится с врагом куда лучше нее?
Шаманка хитро улыбнулась мужу одними глазами. В уме она уже перебирала заклинания, и решила прибегнуть, конечно же, к самому сложному из них. Данмерка неторопливо подняла руку и отвела ее в сторону. Мышцы напряглись и серые пальцы скрючились, в попытке совладать с силой, что потекла по ним. Успешно.
Сгусток зловещего фиолетового света обрел форму Крылатого Сумрака. Широкими крыльями даэдра, несомненно, мог бы сбить содержимое нескольких полок, а заодно задеть сидевших на ковре данмеров, но эшлендерка велела стоять и не двигаться. Ее мысленный приказ не был воспринят благосклонно. Усилие отразилось на лице Ишуннидан… чтобы затем смениться довольной улыбкой. Ее воля победила.
Шаманка спокойно, как ни в чем ни бывало, пригубила чай.

- Мне нет нужды в защите. Еще на пятнадцатом году жизни моей я в одиночку странствовать по Эшленду могла. Что есть город со всеми стражами его, в сравнении с пустошью дикой, - сдерживать гордость в голосе становилось все сложнее. - И в двемерских руинах бывать мне доводилось. Что одной, что с братом моим.

Данмерка рассеяла заклинание, отправляя даэдра обратно в Обливион. Она облегченно выдохнула, едва заметно, сквозь чуть разомкнувшиеся губы.

- То, ежели тревожишься о моей сохранности ты, - спокойно продолжила Ишуннидан. – Что же до остального… думается мне лучше будет, ежели сама я город изучу. То ведь как… плавать учиться. В одиночку, в воде живой быстрее оно.

Девушка чуть сжала губы. О, она помнила как брат учил ее плавать: столкнув в воду. Недовольству младшей Манаси предела не было, но метод сработал.
Плавала она до сих пор неловко… но мужу этого знать не обязательно.

Разговоры о мебели Ишуннидан интересовали мало. Она не понимала, что еще нужно этому дому, поэтому решила полностью довериться Нереварину. Все равно эта самая мебель только ему нужна, но стоило упомянуть ковры, как эшлендерка сказала:

- Ковер и я сплести могу, со временем. Но тебе виднее, какой ковер ты желаешь, - она равнодушно пожала плечами. – Не пойму лишь, чего ты холод проблемой счел. Ежели вместе спать плоть живая согреет лучше ткани любой.

Шаманка снова ненадолго задумалась, но особой проблемы не разглядела. Лишь повела тонкой бровью,  пока ждала ответа от мужа.

Когда данмер закончил свою речь, Ишуннидан снова задумалась: а нужно ли ей, чтобы ее сопровождал слуга? Предложение было, определенно разумным, мудрым даже, но и у шаманки были свои аргументы в противовес ему… признать то, что ей в первую очередь хотелось самой отправиться в собственное путешествие по городу. Это как с ее первым паломничеством по Эшленду или приключением в двемерских руинах с братом.
Это свобода. Своеобразная. Желанный кусочек ее.

- В помощи слуги нужды нет у меня, - уверенно повторила данмерка… и усмехнулась.

Заметила. То, что видела раньше, но просто выкинула из головы: это было не столь важно для нее.
Луна-и-Звезда горела. Просто металл отражал свет, но эшлендерка серьезно задумалась о том, что кольцо лучилось само по себе. Девушка потянулась к нему, легонько коснулась поверхности и тут же отдернула пальцы. Настоящее. Точно настоящее. Не сплетенное из красивых слов, а из твердого металла.
Ишуннидан негромко рассмеялась. Редко это случалось.

- Забываю я о твоей Судьбе, похоже, - задумчивая улыбка коснулась губ. – Перечу я Нереварину. Гласят песни, что солнце в небесах ловил ты и дарил Азуре звезды. Сказал бы мне кто о том, что слово против твоего скажу… - она уже вопросительно посмотрела в глаза мужчине. – Может и оно глупо смотреть и видеть лишь Судьбу? Даже ежели ярче тысячи солнц она. Что думаешь ты?

Эшлендерка стиснула зубы, даже мышцы ее напряглись: взгляд Нереварина было тяжело держать. Холодный, слишком тяжелый, будто он и правда обрушивал на юную шаманку само небо. Впрочем, чего еще стоило ожидать? В сравнении с ним она – дитя. Нельзя никогда забывать, что есть те, кого побороть ей не по силам… Но сейчас бороться и не надо. Он просто беспокоится, желает блага ей, не навязать свою волю.
Ишуннидан виновато опустила глаза. Пальцы неуверенно теребили подол мантии. Всю нахлынувшую на нее гордыню сдуло пепельным ветром.

- Понимаю я, - тихо сказала шаманка, вновь подняв взгляд на мужа. – Не сочти то за неблагодарность мою но… - она перевела дыхание и продолжила уже увереннее. – Но пусть то будет испытанием мне. Ежели не справлюсь я с городом, то как пред грядущим мне устоять? То есть мелочь, в сравненьи с тягостями, что Судьба приносит.

Эшлендерка посмотрела в сторону. Сомнения грызли, подтачивали убежденность. Стоит ли подвергать себя испытаниям без особой на то нужды. Так поступила бы… Наммани. Неважно, впрочем. Казалось просто… неправильным отвергать подобную заботу.
Простое решение пришло в голову, и Ишуннидан даже улыбнулась ему уголками губ.

- Думается мне… посмотрим, как знакомство мое с городом пойдет отсюда. Ежели пойму я, что помощь мне нужна, то попрошу о ней, - она еще раз обдумала сказанное. – Да, будет то лучше всего.

Шаманка только пожала плечами, в ответ на замечание мужа о “холодных днях”. Она редко мерзла. Наверное, потому, что каждый день ее проходил в движении… или же просто привыкла не обращать на это внимание? Хотя, что ей знать о том, какая на материке погода?.. 

Молчание Нереварина покоробило эшлендерку. Она с легкой грустью в глазах наблюдала за его движениями, но не нарушала тишину – ждала ответа. Он должен знать. Больше Наммани, и куда больше самой Ишуннидан.
Ей хотелось услышать иное мнение… Нет, не просто иное. Мнение того, кого она внимательно изучала с момента встречи. Каждый кусочек знания о нем важен. Особенно теперь, когда они делят на двоих одну жизнь. В то же время хотелось, чтобы его думы перекликались с ее собственными и противоречили несокрушимым вердиктам ее наставницы.
Шаманка услышала то, что желала.
Ловила каждое слово, не отводя чуткого взгляда. Запоминала, чтобы обдумать позже, перед сном. Ловила горечь, отраженную только в глазах, движение плеч и изменившееся дыхание. Ишуннидан с легким беспокойством наклонилась к мужу, чтобы заглянуть ему в лицо, когда он опустил голову. Однако увидела уже только сдержанность и отпечаток дум.
Она гадала, оправдана ли ее тревога.

- Понимаю я, - почти прошептала в ответ эшлендерка. – Мне думается… правильно ты поступил, то хорошо…

У нее не находилось слов. Вот они настоящие слова о Подвиге из уст мужчины, которому выпало быть Героем. Всё… реально. Не песни, не чужие воспоминания, а правда. Во всей своей простоте и сложности.

- Правильно ты поступил, - уже уверенно повторила Ишуннидан, взяв руку Нереварина, в попытке жестом придать словам большей весомости.

И улыбнулась. А ведь ему она обязана своей жизнью. Не будь Подвига его – не было бы ее.
В голове все сразу не укладывалось. Но эшлендерка запомнила и не забудет – это важно для нее. Даже вставлять язвительные замечания про наставницу и ее ошибочное мнение не захотелось. Зачем? Это в прошлом. Уже не столь важно…

- В благодарности твоей нужды нет, - чуть растерялась шаманка, провожая мужа взглядом.

Она даже не сразу поняла, что данмер уходит. Казалось, что он будет рядом, да и не похоже, что ему уходить хотелось… Глупость. Обязанности превыше желаний. Это Ишуннидан знала. Стоило отпустить без лишних слов. С другой стороны…

- Можно ль… можно ль с тобой отправится? – быстро спросила эшлендерка. – Ежели мне в делах тебе помогать предстоит, то лучше дела эти понять поскорее. Разве нет?

Она подошла к мужу, когда он стоял уже не лестнице. Пришлось поднять голову, чтобы смотреть ему в глаза.

- Мешать не буду я. Но то, что увижу, ведь полезно будет? И узнаю я, где найти тебя и тех, кому ты веришь, - смирение и понимание отразились на лице данмерки. – Но из нас двоих тебе ясней ведомо как лучше. И дело полезное себе найду я… какое-нибудь иное, ежели остаться придется.

Она думала добавить, что предпочла бы пойти с Нереварином, чем сидеть тут в одиночестве - решила промолчать. Давить на жалость не хотелось.

- Устала ль я? – с губ Ишуннидан сорвался короткий смешок, но смотрела она на мужа с неподдельной растерянностью. – С чего б устать мне, ежели не сделала я ничего сегодня толком? Идем же.

Она не стала провожать Нереварина взглядом, а сразу занялась уборкой на кухне… уборкой двух чашек, то есть, и устранением пламени: дров в доме также не наблюдалось, поэтому их стоило поберечь.
К тому моменту, как данмерка поднялась наверх, муж уже ждал ее за дверью. Она замешкалась около своей сумки, по причине, которую небеспричинно считала пустяком. Эшлендерка запыхтела. Показываться на улицах города совсем без украшений не хотелось. Глупость. Глупость и блажь. Ишуннидан недовольно вздохнула… и полезла за амулетом из ярко-зеленого осколка вулканического стекла.

Покрасневших кончиков острых ушей никто не увидел (по крайней мере, шаманка на это надеялась), и из дома она вышла уже с выражением спокойного благодушия на лице. Задержалась только у двери, чтобы самолично закрыть дверь новоприобретенным ключом. Получилось с первого раза. Данмерка довольно посмотрела на мужа, будто желала убедиться в том, что он видел, как она справилась.

Но город, во всем его необъятном величии, снова окружил эшлендерку и маленькое достижение вылетело из головы.
Шум обволакивал. Тысячи новых лиц мелькали перед глазами и, чем дальше эльфы уходили от порта, тем больше и красивее становились здания.
Однако через некоторое время Ишуннидан поймала себя на том, что почти не смотрит по сторонам. Она шла чуть позади от Нереварина и едва могла оторваться от того, как он идет по городу.

Некоторые прохожие останавливались или сбавляли шаг, чтобы оказать ему знаки почтения, а кто-то просто глазел на мужчину. Эшлендерке, несмотря на ее попытку одеться более приемлемо для Блэклайта, доставались остатки этих взглядов. Она рассудила, что так просто вписаться в городскую среду не получится. А может, для нее это и невозможно. Как для Нереварина.
Мужчина двигался, но напоминал шаманке о безымянном мысе, который она видела на юго-востоке Побережья Азуры. Урчащие волны окружали его, бились – в некоторые грозовые ночи особенно свирепо – но мыс оставался недвижим. Среди изменчивости мира вокруг он стоял уверенный и непоколебимый…

Только когда Нереварин подошел к дверям здания, около которого стояли стражи, носившие броню похожую на его собственную, Ишуннидан сообразила, что совершенно не запоминала дорогу. С негромким вздохом посетовав на свою невнимательность, особенно постыдную для шаманки, она переступила порог. 
Этот дом был еще больше, чем тот, в котором эшлендерка отныне проживала. Ее недоумение, связанное с излишней просторностью здания, растворилось в очарованности его убранством. Ее народ ни за что не смог бы создать нечто подобное… и соткать такой мягкий ковер. Шаманка чуть задержалась на месте, проведя по нему пальцами ног.

Все вокруг казалось ей изумительно красивым. Слишком красивым, чтобы быть правдой. И воины Дома в золотистых доспехах и масках казались эшлендерке созданиями не от мира сего… Золотыми Святыми. Она видела одну из них однажды, мельком, среди руин храма Шеогората, но не приблизилась.
Оглядываясь на индорильских стражей, Ишуннидан уже хотела спросить у мужа, а не даэдра ли они на самом деле, как перед ней отворились огромные двери и новая, еще более просторная комната явилась взору шаманки.

Прежде чем она успела удивиться количеству бумаг в кабинете, рыжий данмер поприветствовал Нереварина…а затем поклонился и ей самой. Лицо Ишуннидан застыло.
Мер Дома. Кланяется эшлендерке. А затем еще говорит, что их Дом отныне ее Дом.
В это шаманка поверить не могла. Должен быть какой-то подвох. Маска вежливости и спокойствия, чтобы скрыть истинные помыслы...
Очень хорошо. Ей это тоже под силу. Не впервой.

Шаманка изобразила смирение и вежливо поклонилась Советнику в ответ.

- Именем Богов и Предков, благословен будь, Надрил Дарас, - негромкому голосу она позволила течь мягко и размеренно. – Честь делаете вы мне словами своими, и за них вам благодарность моя.

Достаточно вежливости. Всему нужна мера.
Данмерка выпрямилась и спокойно посмотрела на собеседника.

- Здесь я дабы узнать о том, каково жизни течение за пределами Вварденфелла. Ежели предстоит мне помыслы мои на нужды Морровинда направить, стоит мне их знанием о нем обогатить… То сделать я и собираюсь. Смотреть и видеть, слушать и слышать – внимать.

…И хорошо бы еще было задавать вопросы. Много вопросов, скорее всего. Но, теперь на кону репутация, а значит, кое-каким знанием сейчас придется пожертвовать.
Без уважения окружающих Мудрая Женщина простая колдунья. Увы.

После достаточно формальных, но безукоризненно вежливых – как она сама надеялась – приветствий Ишуннидан решила, что пришла пора ей внимательно слушать. Это она умела. Подавив первоначальный импульс устроиться на замечательно мягком ковре, шаманка села на один из стульев недалеко от Нереварина.
Она ни разу не перебила, ни мужа, ни Советника, не задавала вопросов и не вставляла собственных комментариев. Тем не менее отголоски ее мыслей и мнений о ситуации проявлялись в едва заметных движениях.

В целом, распоряжения мужа были ей вполне понятны. Это не могло не радовать. И эшлендерка вздохнула бы облегченно, если бы затем не услышала о письмах и отчетах. С минуту посидев, пытаясь вспомнить значение слова “отчет”, она все же извлекла из омута своей памяти разговор с Ано, в котором, тогда еще ученице шаманки, объяснили его значение. Краешки губ дрогнули в улыбке: можно будет продемонстрировать свои знания. Впрочем, момент скромной радости не продлился долго, так как Ишуннидан сообразила, что самое сложное еще впереди.
Именно к этому она и готовилась.

Ее удивило и обеспокоило то, что об их свадьбе пока еще никто не знал. Может именно это дало бы им несколько спокойных дней без излишнего внимания со стороны Великих Домов, но их уже видели в городе вместе. Незамеченным это не осталось бы.
И Нереварин хочет, чтобы она правда стала частью его Дома. “Равной” остальным индорильцам. С трудом верится. Придет приложить немало усилий, чтобы ее сочли хотя бы достаточно достойной, чтобы к ее словам можно было прислушаться.
Ремас Дрора будет рад. Как же. Сомнительно…
Ишуннидан медленно вздохнула. Может, все проще, чем она надумала. Надо обсудить это с мужем… и как раз подвернулся удобный случай. А заодно и поесть.

Слова Нереварина не удивили ее: эшлендерке казалось, что он… не совсем понимает ее отношение к обязанностям. Либо хочет лишний раз убедится в нем. Пусть так. Она ответит. Жаль только, что его так тяготила эта работа.
Шаманка смиренно опустила голову.

- Уделу моему никогда праздностью или бездельем быть не надлежало, - мягко ответила она. – Здесь я дабы учиться и за возможность эту признательна.

Не успела Ишуннидан задуматься над словом “столовая”, как ей милосердно его объяснили.

- Мне думается, лучше будет тут отобедать… или же позавтракать?

Определенно. Эшлендерка помнила, что едят на материке пользуясь не только ножом, но и вилкой с ложкой... с которыми она обращалась неумело. Нечего лишний раз позориться перед Домом мужа.
Она вежливо, но неглубоко поклонилась Нардилу.

- Вновь благодарность моя тебе, Советник.

Когда Дарас ушел, шаманка воспользовалась моментом, чтобы осмотреть комнату. Первое, что бросилось ей в глаза – это количество книг. Их было… слишком много. Ишуннидан страдальчески вздохнула, невольно взмолившись о том, чтобы ей не пришлось читать их все.
Затем, подошла к карте Морровинда и про себя отметила, что ее следует изучить… на то еще будет время.

- А есть ли у тебя еще карты? – обратилась данмерка к мужу. – Мне думалось взглянуть на карту всего материка, ежели есть такая… есть же?

Перед тем, как принесли еду, эшлендерка обнаружила себя зачарованной слюдяными окнами кабинета. Водила пальцами по их гладкой поверхности, повторяя узор, в который они были сложены… но стоило ей услышать шаги в коридоре, как она тут же отдернула руку и сделала вид, что просто смотрит в окно… нет ведь ничего странного в том, чтобы смотреть в окно, так?

Когда еда очутилась на столе, а данмер, который ее принес покинул кабинет, Ишуннидан немного наклонилась над подносом и принюхалась. Незнакомый запах.
Какие-то плоды, суп, что-то непонятное нарезанное, являвшееся на самом деле хлебом. На него шаманка глаз и положила, тут же взяв ломтик с красивой синей тарелки. Она села рядом с мужем и осторожно откусила кусочек.

- Удивило меня, что Совету неведомо было о решении твоем… меня касаемо, - эшлендерка чуть опустила голову. – То ведь проблемой станет, верно? Мне думается, многие дочери Домов на месте моем оказаться бы желали. До сих пор желают. Что делать лучше мне, дабы более проблем тебе не принести? И уверен ли ты в том, что ту... вторую свадьбу так скоро играть стоит? Не верится мне, что даже твой Дом примет эшлендерку. Что если время дать им привыкнуть?

Краем глаза данмерка наблюдала за тем, как Нереварин держит ложку, и пыталась повторить его движения. Достаточно успешно, насколько она могла судить.

- И, когда письма те придут с очтет… от-четами… позволишь ли ты мне прочесть их? Лишь те я буду брать, что не нужны тебе более, и изучать их, - Ишуннидан посмотрела на мужчину немного настороженно, гадая, можно ли вообще просить о подобном.

А когда письма и отчеты принесли, эшлендерке стало ясно, что изучать ей придется долго. Поначалу, от объемов материала ее захлестнула волна ужаса… которая тут же сменилась кропотливой сосредоточенностью.
Вновь данмерка не перебивала, не мешалась под ногами и не говорила, если к ней не обращались. Даже ходила неслышно, тенью. Документы, попавшие ей в руки она перечитывала по нескольку раз и по возможности сверялась с морровиндской картой, пытаясь представить те уголки страны, которые в них описывались.
Голова гудела: от чтения, от новых слов и названий. Ишуннидан и не пыталась понять все и сразу. Ей нужно было получить хотя бы зачатки понимания. И, когда пришла пора уходить, она рассудила, что у нее это получилось.

Радостно было вновь видеть небо над головой, чувствовать живой ветер в волосах. Настоящий мир, осязаемый, шумный, не описанный немыми словами на бумаге. Кабинет, с горами документов и шкафами книг до потолка, под конец начал напоминать душную клетку.
Муж, похоже, разделял ее чувства… хотя бы отчасти. От взгляда Ишуннидан не укрылось то, облегчение, которое он испытал, переступив порог. Даже улыбнулся тепло, пусть и коротко. Но, уже зная, как сдержан он обычно, эшлендерка понимала, что это надо особенно ценить.
Вопроса она… не совсем поняла, но откликнулась на тепло мягкой улыбкой.

- Разве много их бывает? Да и неважно то – много ли, мало ли. Мне учиться надобно, дабы подмогой тебе стать… или пользу хоть какую-то здесь приносить, - шаманка смиренно прикрыла глаза. – Все так, как должно.

Наблюдать со стороны за тем, как идет по городу Нереварин, было интересно, но говорить ему в спину предельно неудобно. Шаманка пошла по правую руку от мужчины, вскоре подстроившись под его шаг.
Тут хитринка промелькнула в глазах эшлендерки и, с призраком лукавой улыбки на губах, сказала:

- То, что вижу и видела я, пока по нраву мне, - в мягком голосе разливались довольные нотки. – Грядущее мне неведомо, но… ежели мысли все обратить к стае кагути, что ждет вверх по фояде, то споткнуться о камень можно или благословенное касанье солнца не заметить. Иду я не в тени более, но в свете солнца.

Ишуннидан неслышно усмехнулась и сделала небольшую паузу, прежде чем продолжить. В ее словах более одной правды. Эшлендерке было любопытно узнать, как муж поймет ее, но она не задала вопроса. Решила просто наблюдать.

- Тебе благодарность моя, за то, что на дела свои взглянуть позволил, – затем, вскользь, будто ненароком добавила: – и на бумаги те, что не таить решил.

Она заметила. И увиденное не бросилось бы так в глаза, если бы документы, которые Нереварин не стал ей показывать, не оказывались бы спрятаны под папкой.
Ишуннидан перевела дыхание. Конечно, стоило умолчать о том, что все же не укрылось от ее взгляда. Тогда было бы проще находить то, что муж желает от нее скрыть. Как бы приятно не было демонстрировать окружающим свой ум, разумнее таить свой истинный потенциал… но не хотелось. Лучше объяснить ему. Не враг же он ей.
В очередной раз данмерка убеждалась, что права была Мудрая Женщина, когда говорила, что у ученицы ее слишком мягкое сердце…

- Прости мне, ежели невежливо то прозвучало, - Ишуннидан опустила глаза. – Знай: верить тебе я желаю, потому и решения твои я принимаю и доверяюсь помыслам твоим. Таково слово мое.

Эшлендерка выдохнула. Доверие сложно, слова – нередко пусты. Она понимала, что Нереварину может быть трудно принять ее утверждение за правду… но время покажет, и, возможно, докажет.
С мыслями о том, что можно погадать об этом как она доберется до нового дома, данмерка продолжила:

- Хотела бы я вновь в псол… посольство Дома Индорил прийти и далее учиться, наблюдая, - шаманка ненадолго задумалась. – Не завтра, думается, не каждый день, но приходить туда порой. И книгу красную ту о мире, гео-ографичный справочник, можно ль позаимствовать? Или хотя б в самом посольстве ее читать? Полезна она будет, знаю я.

На самом деле объем справочника вселял в эшлендерку тихий ужас. Ано рассказывала ей, еще тогда, почти семь лет назад, что на материке читают много. Просматривая даже часть бумаг мужа сегодня, шаманка в этом убедилась. Значит и ей надо привыкать к чтению.
Ано нравилось читать. Может, и Ишуннидан разделит ее увлечение. Хотя бы постарается.  В конце концов, подобное решение вполне соответствовало убеждениям девушки.

Дитя пепельного Вварденфелла не сразу заметила, что перестала обращать внимание на жителей города и на то, как они на нее смотрят. Она слушала ответы мужа, наблюдала за его реакцией, и глаза ее отдыхали, когда она немного рассеянно смотрела, в какие цвета окрасил Блэклайт вечер. Вскоре она заметила, как зажглись первые огни: окна, факелы стражников, светильники…
Ишуннидан положила руку на плечо Нереварина, безмолвно призывая его если не остановиться, то хотя бы замедлить шаг.
Она ненароком обернулась вокруг своей оси, пока оглядывалась по сторонам. Взгляд, внимательных, алых глаз задерживался на одном из огоньков в сумраке, но через несколько мгновений стремительно перебегал к следующему: эшлендерка вновь стремилась впитать в себя увиденное и запомнить все. Когда она вновь посмотрела на мужа, то развела руки, будто пытаясь охватить панораму Блэклайта.

- Не видится ли тебе, что град с огнями своими отражением для неба звездного стать пытается? – данмерка негромко засмеялась. – Луны осталось лишь найти…

Но улыбка сошла с ее лица, и она отвела взгляд в легкой нерешительности. Впрочем, медлить было глупо. Эшлендерка подошла к Нереварину поближе и подняла голову, чтобы смотреть ему в глаза.
Она заговорила тихо, так тихо, чтобы только ему были хорошо слышны ее слова:

- Думается мне, за день один слишком много вопросов тебе я задала, - медленно начала Ишуннидан, печально качая головой. – Позволь еще один, даже если блажью может он показаться… Можно ль… можно ль мне по имени твоему звать тебя, Федрисом?

Шаманка на миг опустила глаза, прежде чем продолжить.

- Знаю я, что звук имени твоего не слышен, за рокотом Судьбы твоей. Но ты ведь не Судьба твоя… Думала я: может имя свое отринул ты потому, что уже не тот мер, каким ранее был? Но имя ведь при рождении дано. Что есть дитя, ежели не глина, которая плотью и костями нашими становится? Меняемся мы на жизни пути неизменно, но имя оставляем прежним. И подумалось мне… что ежели имя есть напоминание о том, что мы – это мы?  Не Судьба, не обязанность, не долг, а просто… мы?

Ишунндан задумчиво улыбнулась и сделала небольшую паузу. Однако в этот раз продолжала смотреть прямо.

- Потому, хотела бы тебя я по имени звать. До Судьбы и Подвигов, и Долга был просто ты. Мер, мужчина, Федрис, - она коснулась пальцами его груди. – Даже ежели и не памятуют о том, собой ты и остаешься… так думается мне.

Хотелось отвести взгляд. Как-то отвлечь себя ликом преображенного города. Сказанное прямо прозвучало как нечто неожиданно личное: к подобным разговорам шаманка не привыкла. Свои чувства она, обычно, надежно прятала за затейливым сплетением слов, говорила правду языком непонятным. Но не в этот раз.
Но, что бы муж не ответил, Ишуннидан знала, что не будет обращаться к нему "Нереварин" и, может, продолжит звать по имени… пусть даже про себя.
Это казалось самым правильным решением. Подходящим совершенно.