Где чудесато и дождь из левреток - там я, - звучал один из полутораста девизов Лорда Безумия, и именно благодаря этому принципу он в любом возрасте сохранял юность души, выглядел на хорошие пятьдесят лет и страдал от неизбывной белизны улыбки, на которой так ярко пестреет кусочек зелени или крошка сыра. Подданные заливают улицы Блисса кровью и томатным соусом? Эка невидаль, у них эта война каждые несколько лет повторяется. Ну и пусть поубивают половину, а мы завезём новых. Например, из Вэйреста, хотя лишь недавно там были, да-да! В Вэйресте опять что-то пропадает и что-то находится средь бела дня, а смертные, эти скучливые страдания... то есть создания вздумали не удивляться таким-то интересным вещам, и ходят все какие-то сонные, и просто больше по домам сидят, чтобы сквозь мостовую не провалиться! Посланный на разведку Дервенин славно потрудился, найдя прежде всяких магов труппу актёров из 204 года прошлой эры, и почти убедил этих чудных экземпляров покататься в заливе на лодке и постараться найти водоворот назад, но, увы, актёров перехватили жрецы раньше. Ох уж эти мудрецы и умники, их Шео любил и ненавидел как цветную капусту без соли и яйца! Чтобы пролезть в мир смертных ему пришлось ждать гремучей тучи, зато когда он явился, ради разнообразия - трубадуром с лютней и волынкой - веселье только начиналось.
Антураж: вышедшие через чёрный ход храма артисты наперебой кричат на жреца Джулианоса, а тот очень храбро и ничуть не выходя из себя преграждает им путь собой и речами, пытаясь убедить никуда не идти. Нет, артистам бы и сдаться пред гласом разума, но, по счастью, среди них в тряпичном костюме лисы затесался Дервенин, а рядом, хоть и без энтузиазма, изображающий такого же тряпичного медведя верный Хаскилл, и они голосили, что хотят в родной Вэйрест, на ярмарку, играть свою басню, чтобы не пропали костюмы. И вот в этот момент к этому паноптикуму под сереющими небесами присоединился дядя Шео. Без шитой золотом парчи и рюшей, а в простом грязно-канареечном дублете и рубашке с одним рукавом зелёным, а другим - малиновым, трубадур лихо дунул в волынку, одна из труб которой совершенно случайно оказалась ближе к лицу жреца, и невероятно, оглушительно неприятным звуком прервал гремящий на всю улочку спор.

- Ну Поль, ну подумай - беседовать с магами - тебя, умника, дело, а мы только на лодочке сплаваем тудыть-сюдыть, пока не полило, и если не найдём путь домой - непременно придём объесть тебя с братьями снова! Я верно говорю, ребята?
Труппа переглянулась - они, кажется, не вспомнили незнакомого пёстрого господина - но согласно покивала и покричала да, даже кроха с заливистым голосом и нарисованными усиками по имени Марла, которая считала себя вполне мужчиной, артистом с ножичками по имени Марлоу. Отличный экземпляр!
- Вот так, а вон и твои маги, - сказал всё ещё оглушённому чудовищной волынкой жрецу трубадур, похлопал его по плечу, и шепнул на ухо, да так, что все, кому волынки в ухо не достались, зажали уши от громкого звонкого голосищи: - Но ты с этими эльфами-пухляшами осторожней, альтмеры все жадные до могущества, а эти ещё большие, в них больше влезет!
Шео убрал назад за плечо трубы волынки, крутанулся на каблуках, салютуя труппе голубым беретом с рябым рыжим пером, и скомандовал:
- А мы - поплыли. Театр Солнышко, в доки за лодкой - за мной ша-агом марш!

Отредактировано Шеогорат (01.09.2016 03:12:33)

Если бы на узких, корявых улочках в этот час оказался случайный прохожий, он мог бы увидеть... городского сумасшедшего? Со стороны это выглядело именно так. Высоченный, сухой, как жердь, альтмер в сопровождении огромного кота ходил кругами одним и тем же маршрутом и разговаривал со своим питомцем на высоком алинорском наречии.
- То есть, как? - спрашивал он. - Почему ты не можешь применить Ясновидение?
Или вдруг твердил:
- Да, да, магическое поле. Я тоже чувствую... Я... Сейчас!
И, останавливаясь посреди дороги, пялился в пустоту, будто надеясь увидеть что-то невидимое. И как будто в самом деле видел.
- Ничего не понимаю! - эльф снова вскакивал и устремлялся вперед. - Надо срочно найти Летео! Надо сообщить ему! Не можем применить магию? Обойдемся без нее! Я знаю, куда идти. Логика, милорд, просто логика! Здесь направо. Через пару поворотов увидим проспект, точно тебе говорю!..
Но, снова оказавшись на том же месте, он выглядел уже менее уверенным.
- Тише, тише, - повторял он и без того молчащему (для посторонего наблюдателя) зверю. - Доверься моей интуиции. Я бывал в лабиринтах древних городов. Что такое Вэйрест по сравнению с Бургтундч-Амсшендом?!
На третьем круге он, наконец, молчал, напряженно оглядываясь кругом.

Но никого из прохожих в этот час на улочках не было. Элендил не знал, у кого спросить дорогу, и готов был кусать локти от досады. Наконец, устав от экспериментов с логикой и интуицией, они с Джо'Вихрром попробовали нечто совершенно новое - все время поворачивать направо.
- Получилось! - обрадованно воскликнул Элендил через некоторое время. - По крайней мере, мы на новом месте. Слышишь, кто-то бежит? Сейчас спросим, как найти дорогу.
Алинорский ученый ускорил шаг, боясь пропустить встречу с незнакомцем. Но открывшаяся картина ошеломляла - шипастая живая лоза охотилась за каким-то несчастным в красном (или окровавленном?) кафтане. Элендил успел только сморгнуть, как видение развеялось. Теперь дорога упиралась в обжитый дом. Ветер донес сладкий запах выпечки и детский смех. Миг. Только миг. А затем по глазам резануло светом и жаром. Альтмер успел только поднять руку, чтобы защитить лицо...
Не понадобилось.
Потянуло прохладой и гнилой вонью. Все тот же тупик со свиньей - как будто ничего и не происходило, как будто все померещилось... Элендил поглядел на альфика, чтобы спросить, видел ли тот что-нибудь, и замер. На морде Джо'Вихрра ясно виднелись опаленные пряди шерсти. Эльф скосил глаза - ветер разметал по плечам его собственные волосы, кончики которых чернели свежей сажей.
- Аури Эль... - по детсткой привычке прошептал безбожный ученый.
Не объясняя, сам едва осознавая свою догадку, он бросился через лужу, поднимая тучи брызг на дорогую робу, приник ладонями к стене, закружился на месте и, наконец, замер, прижимая к вискам длинные пальцы. Это была Аномалия. Он читал про нее. Он стремился увидеть ее. И, когда это случилось, простоял бараном, хлопая ресницами?.. Нет!
Элендил так плотно зажмуривал глаза, что темнота под веками мерцала десятками искр. Дрожащие губы шептали одну за другой могущественнейшие формулы мистицизма, давно забытые на большей части Тамриэля. Маг вызывал из толщи магической энергии нити, связанные с Аномалией, пытаясь разобрать их течение и метаморфозы.

Отредактировано Элендил (13.08.2016 04:29:51)

В ответ на ответ альтмера рыжая альтмерка лишь высокомерно пожала плечами и презрительно бросила:
– По скорости убыли местного населения можно было бы установить места наиболее частного проявления аномалии. Должна же у них быть хоть какая-нибудь закономерность! И не нужно так на меня смотреть, бабы всё равно ещё нарожают! – она передёрнула плечами и более не произнесла ни слова, пока они не добрались до зловещего дома.
Альтмерке он даже понравился. Было в нём что-то от логова какого-нибудь книжного злодея, с которыми она так любила себя сравнивать.
Её рябая кобыла взбрыкнула настолько внезапно, что девушка с трудом удержалась в седле, отчаянно вцепившись в уздечку и натянув её так, что несчастное животное завертелось на месте, делая свечу.
– Да стой ты смирно, зараза! – прикрикнула она на неё, но лошадь не подчинилась. Альтмерка натянула поводья с такой силой, словно собиралась разорвать удилами животному рот. Вопрос придворного мага застал её врасплох.
– Кого?.. – переспросила она, оборачиваясь к альтмеру и чуть ослабляя натяжение уздечки. Кобыла тут же воспользовалась ситуацией и дала такого козла, что незадачливая наездница тут же вылетела из седла и, перекувырнувшись в воздухе, с громким треском приземлилась в какой-то колючий куст.

Отредактировано Максина (02.09.2016 23:59:52)

- Ты явно не очень понимаешь, о чем говоришь, - кот лениво трусил рядом с магом, так же лениво журчал мыслями, - Твоя логика здесь не работает. Здесь вообще ничего не работает.
И это раздражало донельзя. Еще немного и пугало, но для паники Вихрр пока не видел объективных причин. Пока. После очередного захода и встречи со свиньей на потерянного Элендила было жалко смотреть и альфик благоразумно задавил на корню крутившиеся в голове мысли самой разной степени язвительности. Проклятая аномалия не давала настроиться и сбивала любые попытки поймать след экспедиции, все больше накручивая и без того взвинченного Вихрра, вынужденного по воле обстоятельств погрузиться в сферы, слишком далекие от политических. Не того он ожидал от задания, вот не того.
И не доверял бы уже всякому увиденному, как Элендил, который внезапно кинулся бегом на звук шагов. С досадой покачав круглой головой, кот бросился следом и, свернув в знакомый уже переулок, тут же затормозил всеми лапами, отчаянно балансируя хвостом, чтобы не врезаться в ногу остановившегося, как вкопанного, эльфа. Смена действий, как в какой-то пугающе пьяной иллюзии, ударила сразу во всем чувствам альфика, окружив запахами, звуками и буйством красок. При виде удивительного дикого извивающегося растения шерсть на загривке кота встала дыбом, а спина невольно выгнулась выразительной дугой. Он моргнул раз, другой - и картина успела разительно измениться, окончательно сбивая с толку. Вспышка, жар и свет померк, оставив Вихрра в темноте, полной разноцветных кругов, искр, звенящей в ушах тишины и бьющей в нос вонью паленой шерсти. Он осторожно приоткрыл глаз, затем другой, поморгал и с облегчением убедился, что темнота отступила. Звон в ушах также постепенно затихал. Только вонь никуда не делась и ее не в состоянии был перебить даже смрадный запах нечистот, в которых нежилась уже знакомая свинья. Альфик проследил взглядом за метнувшимся к стене Элендилом, отшатнулся от поднятых им брызг и хотел было изречь хоть что-то вменяемое, как на глаза попался кусок той самой лозы, что мгновениями ранее заполняла собой переулок. Азарт и любопытство тут же взяли верх, особенно подхлестываемые тем фактом, что свиное рыло активно приближалось к зеленеющим отросткам. Скормить домашней скотине вещественное доказательство творящегося безумия было бы верхом безответственности и чистюля-маг, представитель почтенной фамилии и уполномоченный по делам Талмора в этой дыре, с диким мявом в два прыжка приземлился прямо в центр лужи, между раззявленной свиной пастью и таинственной ветвью, шипя и отчаянно плюясь. Не ожидавшая подобной атаки свинья отпрянула, поднимая настоящую бурю из брызг и ошметков, а Вихрр деловито подцепил шипастую дрянь лапой, отбрасывая ее на недосягаемое для прожорливой скотины расстояние. Только лишь выпрыгнув из лужи, альфик оглядел себя и с отвращением отряхнулся, вытрясая из длинной шерсти застрявшие в ней остатки отбросов. Жизненно необходимо было заняться чисткой как можно скорее. Как только они, наконец, доберутся до экспедиции.
Вихрр осторожно, по-кошачью ловко подкатывал кусок колючей лозы в сторону Элендила, попутно изучая его и принюхиваясь, как в ненормальный переулок ввалилась донельзя шумная толпа. Круглые глаза с живым и искренним интересом изучали пеструю компанию, пока...
"Чтооо?!" - кажется, если это не был момент, когда пора начинать паниковать, то все равно какой-то близкий к нему. Без толковой магии... "Ты что-нибудь нашел? Самое время вернуться и подать голос", - альфик едва не орал в мысли Элендила, бочком-бочком продвигаясь к нему поближе.

- Хаскилл, я говорил, как я люблю альтмеров? – шепнул между делом Шеогорат.
- Да, милорд, четыреста восемьдесят четыре раза, включая сегодняшний.
Дервенин горестно вздохнул. Босмеры и данмеры милорду, очевидно, надоели от переизбытка.
- Вижу ли я кота? Конечно нет, дорогой, ведь я разговариваю со своим злым братом-близнецом! – саркастически ответил очнувшемуся от магического отупения эльфу трубадур и, показав пальцем освободившейся руки на место рядом с собой, добавил. – Он говорит, что хочет блинчики с лососём!
И на место потерянного карапуза-Марлы, на чьей губе всё так же были нарисованы смешные чёрные усишки, перехватил её приятеля-пародиста. Впрочем, ребёнок-пародист не умел кричать чужими голосами, он вопил мерзким своим. Прямо как добрый дядя Шео играл на волынке, а!
- Дервенин, бери свинью, – распорядился в ту же секунду, как получил добро, Лорд Безумия, и вытаращился на альтмера ещё удивлённее, чем тот на него. – Что? Нельзя? Откуда? Кто, мы?!
Шеогорат обернулся на блестящего бледно-серыми глазами из-под головы медведя Хаскилла.
- Оттуда, милорд, – флегматично ответил тот, кивая через плечо, поскольку руки его были заняты последним малышом и воющим отпустить его пятилеткой.
- А? Да! А что там, раздают блины? Но вообще нам бы в доки, на лодку!..
Но маг с котом решили, что прыгнуть с мини-Марлой в аномалию, которая для Шеогората казалась прозрачной и лёгкой, как дымка.
- Вот так всегда! – возмутился, уперев левую руку в бок, "волынщик". – Только налаживаешь контакт с благодарной аудиторией – а она убегает! На арену! Нет! В яму с крокодилами этого!
- Милорд, а на той стороне могли оставаться другие эльфы.
- Пухляши? А чего мы их там оставили? А, не важно! Следом за тем-что-с-котом – вперёд!
И, пропустив вперёд белку-Дервенина, сумевшего приручить свинью, которую теперь нежно называл Хрюшей, отряд вторжения в смертный бред ступил в аномалию, не жалея детей и свиньи. Под самым небом с раскатами грома прогремел подвизгивающий голос: "Э-эльф, с котом, стой! Вернись! Я всё прощу! Ты был мне как брат!".

Мир завертелся, закрутился, и прямо как на Дрожащих островах – резко переменился. Замечание Хаскилла – или Дервенина? Не понять! – пролетело мимо лордовых ушей вместе с испуганным визгом малышни и пороси, и сияющий идиотическим воодушевлением лидер поредевшего "Солнышка" посмотрел на лужу, магическим образом выросшую из той, что была позади, в такую, что теперь была везде вокруг и под ногами. И, в общем-то, в этой луже по пояс или по горло – кто как приземлился, Дервенин вот на свинье плавал, вальяжно развалившись на ней спиной и на локтях, и в своём костюме смотрелся очень забавно, потому что не каждый раз на несчастного зрителя косо вышитыми глазёнками смотрит познавшая всемирный бред белка-переросток на плоту из живой, но смирившейся со своей участью (или захлебнувшейся?) свиньи.
- А что это мой антураж купается, а мне даже купального костюма и вышитых полотенец  и гербами не предложили? – начиная издалека, спросил Шеогорат, пробуя отогнутым кверху острым носом ботинка воду за пределами своего круга непотопляемого великолепия, на котором стоял и глядел на всех сверху, с волынкой и в берете, красивый. Гладь, абсолютно не желающая быть прозрачной, на близость дна, и отражающая в бликах то горящий дом, то кусок цветной палатки, то деревянные дома, то вообще полянку с конями и эльфами на кустах – точную копию такой же на берегу в паре прыжков от воображаемых агрессивных недов, помимо прочих своих свойств податливо расходилась кругами от модной в среде трубадуров Второй Эры обуви, но быть мокрой и топить не спешила.
- Не беспокойтесь, милорд, здесь мелко, – сообщил проплывающий мимо в позе морского звездомедведя камердинер – на поверхности воды бурая ткань пузырилась из-за воздуха, точно призывая на неё прыгнуть.
- Х-ха! – незамедлительно отреагировал Шеогорат, ступая по поверхности воды к берегу и полумокрому полоумному меру. – Плебеи! Моё Преувеличество и грязевые ямы с крокодилами, болота с вамасу и моря с гигантскими змеями не-со-вме-сти-мы! Кстати, где они? Самое время для представления, раз уж у нас пикник. А вы, – тычок острым мыском в сидящего на самом краю, обнятого и почти ушедшего в чистый и невыносимо золотой мокрый песок учёного, – господин хороший, куда мою усатую девочку и кота дели? Что знаете о тех Бублике и Плюшке с конями наверху, а? А?! И вы, вот вы, да-да, там, на травке! – оглушительный "сфвиии" волынки в сторону потенциального пополнения цирка и коней. – Почему у вас на небе полоса сине-розово-зелёная половину звёзд смешала и вид на луны загораживает? А?!

Отредактировано Шеогорат (01.09.2016 15:35:55)

– Цела, если не считать того, что чувствую себя примерно так же, как чувствовала бы себя подушка для булавок, будь она живой… – проворчала было альтмерка, но тут у неё перехватило дыхание. Пару минут она так и сидела на колючих ветках, бешено озираясь и открыв рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Благослови меня Маннимарко, что всё это значит?! – запоздало взвизгнула она, когда дар речи, наконец, вернулся к ней. Вопрос был риторическим. Девушка и сама прекрасно понимала, что всё это значит.
Аномалия. Она оказалась порталом не то во времени, не то – в пространстве, не то и в том, и в другом сразу, причём, по всей видимости, её свойства выходили далеко за рамки одного-единственного измерения.
Альтмерка приглушённо вскрикнула и, неуклюже вскочив на ноги, обняла своего спутника. Впервые в жизни её напугала не угроза смерти, а неизвестность. Одно дело – испытывать зелья с непредсказуемым эффектом и совершенно другое – оказаться жертвой явления, научное объяснение которому вряд ли будет найдено, даже если она проживёт пять эр. И меньше всего ей хотелось оставаться посреди неизвестного.
– Летео, мы ведь не обречены остаться здесь навсегда? – дрожащим голосом спросила она, как вдруг альтмер выкрикнул уже знакомое ей имя.
– Он-то тут причём?! – почти возмущённо воскликнула она, переводя взгляд в указанном им направлении.

- Действительно! – подыграл учёному, сделав голос умным и почти серьёзным, Шео. – К нему самому их самых! И вообще всех!
Каламбур, по наитию изречённый Элендилом, Шеогората веселил, но он был и немного разочарован. Полярные эмоции, брезжившие по поверхности пустоты, вообще были его коньком с некоторых – ах, вспомнить бы с каких – пор. Номинально умные эльфы торчали и рассеянно хлопали ртами как полные дураки, и предположения производили очень скучные.
- Меретическая эра – ну и что, что Меретическая эра? – внезапно, уперев руки в боки, рассердился трубадур и прошёл по воде, как ни в чём не бывало, к плавающей в ней свите бездельников. – Мало ли каких эров мы не видали что ли, да, Хаскилл?
- Несомненно, милорд, – выдохнул камердинер, флегматичный, унылый и готовый совершить коварное тихое убийство, как и большинство чокнутых Деменции.
- Тогда поднимайся! Живо! И ты, эльф, вылезай из песка, пока в него не провалился! А ты, – Шеогорат прошлёпал по воде обратно до берега и, бесцеремонно подхватив Элендила под локоть, потащил по склону к "айлейдам", – пошли знакомиться!
Образы на горизонте возникали и таяли, как сливки, налитые, чтобы смягчить горечь крепкого танетского кофе. Только настойчиво и на примерно том же месте брезжила стремящаяся подпереть сами небеса далёкая башня за морем, но на неё-то Шеогорат внимания не обращал и втайне загадывал, чтобы далёкие образы стали близкими кристаллическими столбами милых сердцу Островов.
- Айлейды, значит, да? – ткнув локтем под рёбра возвышающемуся над ним на полторы головы без вычета берета эльфу, уточнил трубадур. А дальше его понесло на общей волне всепоглощающего бреда. При этом бред изрыгался на чистом айлейдском, иногда звуча вполне вменяемо.
- Бублик, Булочка, родны-ы-ые! Веков тридцать вас не видел! – господин в цветастой одежде и с волынкой отцепился от притащенного на поляну тощего эльфа и поспешил напасть с объятиями на двух посытнее. То есть, попышнее. – Вы как? Соскучились? Ничего, сейчас мои рабы и свинья построят лодку и я заберу вас домой! Там даже проходит бойня двух двойников твоего кумира, Булочка!
Почесав длинным ногтем на указательном пальце пятно на рукаве мантии Максины, Шеогорат почесал свою козлиную бородку, погрозил пальчиком в небеса.
- Ша! Заткнись неправильное небо, и дыру эту белую закрой!
Впрочем, аномалия, странная часть берега и зеркальной воды, в которой мелькали далёкие образы, и так мутнела с каждой секундой, не то подчиняясь воле даэдра, не то играя с заброшенными невесть куда смертными и уже не очень по своему, никому не ведомому генеральному плану.
- Дела, я вам скажу, мои остроухие друзья! – на бретике, точно никогда и не знавал иных языков, как положено трубадуру, путешествующему по одним лишь королевствам Хай Рока, сообщил безумец. – Теперь нам точно придётся плыть через воды, чтобы под правильным небом ткнуть палкой сидящую в клетке дурочку Сил!
Впрочем, хлопочущие на берегу с целью хотя бы вынуть свинью из воды белка и медведь доверия как строители даже чокнутому не внушали. – Вы же поможете заблудившимся музыкантам построить лодку?

Максина жалась к Летео, словно испуганная собака к хозяину, и затравленно смотрела по сторонам. Могло показаться, что она вот-вот завоет, отчаявшись разобраться в проистекающем. Одновременно происходило слишком много всего, и свершалось всё это слишком быстро, чтобы материалистичный рациональный разум альтмерки мог успевать осознавать всё это.
– Я бы предпочла, если бы из того разлома выбрался ты один… – рассеянно произнесла альтмерка, которую упоминание имени архимага Вилларе заставило поморщиться. Впрочем, надолго сосредоточиться на неприятном образе ей не удалось.
В рыжей голове замелькали названия и краткие характеристики минувших эпох, о которых девушке доводилось читать или слышать, но ни одна из них не казалась ей хоть немного похожей на то, что сейчас творилось у неё на глазах. С другой стороны, можно ли было сделать хоть какой-то вывод на основании всего лишь какого-то озёрного берега да группы не то странствующих скоморохов, не то просто сумасшедших?
На самом деле, сосредоточиться учёной мешал всего один человек – эксцентричный тип, рот которого ни на секунду не закрывался, извергая оглушительные потоки каких-то бессмыслиц, перемежавшихся запанибратскими обращениями.
– Полегче, Сухарик! – выйдя из-за широкой спины Летео, осадила она незнакомца, набросившегося на неё с объятиями. – И кто посмел объявить себя двойниками великого Маннимарко?! – в голосе девушки промелькнуло негодование преданной студентки, при которой кто-то посмел оскорбить её любимого учителя. Обычно невыразительные водянисто-голубые глаза яростно засверкали.
В следующее мгновение, впрочем, девушка опомнилась и вновь спряталась за придворным волшебником Даггерфолла, пытаясь вытащить впившиеся в её телеса колючки, которые, почему-то, отнюдь не желали расставаться с живой плотью.
Безумие происходящего становилось тем сильнее, чем неуклоннее закрывалась дыра между не то временами, не то, как начала подозревать альтмерка, измерениями. И страх, по-прежнему не желавший выпускать сердечко девушки из своих липких щупалец, постепенно стал пробуждать в её душе холодную ярость.
Максина ненавидела оказываться в ситуациях, когда от неё не зависело ровным счётом ничего, а это был как раз один из таких случаев. И, как с ней часто бывало в подобных обстоятельствах, девушка почувствовала, как внутри неё пробуждается дух противоречия.
Алхимик вышла из-за спины альтмера и смерила всех, кто был на берегу вызывающим взглядом, после чего посмотрела в глаза тому, кого назвала Сухариком. Это прозвище определённо соответствовало, разве что, его несколько худосочной комплекции, но никак не безмерной словоохотливости и совершенно избыточной жестикуляции.
– Кому нужна лодка, если можно не плыть, а идти? – с совершенно избыточным сарказмом огрызнулась рыжая альтмерка и достала из своей верной сумки какую-то склянку. Откупорив её, она быстрым шагом направилась к воде и уже у самой её кромки выпила густое желтоватое зелье.
– Скажите хоть, куда идти! – бросила она через плечо и прыгнула на водную гладь, но вместо того, чтобы изящно, насколько это было возможно при её комплекции, побежать по ней, девушка почему-то так и продолжила возноситься в небеса.
Как несложно было догадаться, алхимик перепутала зелья хождения по воде и левитации.

Время и пространство вокруг было не просто непостоянным - оно буквально рассыпалось на куски, худо-бедно кристаллизуясь в единое целое только вокруг компании во главе с "волынщиком". Стоило Элендилу на несколько шагов отступить в сторону, как он буквально почувствовал, как течение времени подхватило и понесло его. С его точки зрения, там, где оставались его товарищи, время перестало двигаться. Все замерли в тех позах, в которых застало их мгновение. Для самого же Элендила время сошло с ума и рванулось вскачь, не разбирая направления. Подняв руки к лицу, он мог увидеть, как их стремительно покрыли старческие морщины, чтобы в следующую минуту исчезнуть - потому что почти мгновенно достигнув глубокой старости, альтмер вдруг столь же быстро помолодел до младенческого состояния. Ребенок-Элендил с воплем провалился в обмякшую и опустевшую робу, и безнадежно большое взрослое тряпье укрыло его мягким душным кульком.
Некоторое время он ничего не видел, кроме тусклого света, пробивающегося сквозь ткань. Затем его мягко потянуло за ноги и за руки. Ученый вернулся в тот возраст, в котором угодил в аномалию. Вещи снова были ему в пору, да только в процессе внезапного роста роба треснула по шву и теперь висела вычурным тряпьем. Он обнаружил себя на том же месте, где все началось - возле лужи в тупике. Только ни свиньи, ни цирка, ни даже альфика рядом не было. И можно было бы подумать, что он, по крайней мере, вернулся в свое время, но... Стены вокруг выглядели старше, по крайней мере, на несколько сотен лет, а окружающие дома, в 204 году окружавшие переулок, режали в руинах. Тут из-за поворота появилась группа странно одетых людей и меров. Тот, кто вел их, громко говорил на странном, вульгарном диалекте эльфийского, то и дело пересыпая свою речь совершенно непонятными словами. Элендил смог уловить только общий смысл - мер из другого времени рассказывал своим последователям о группе ученных во главе с Летео Диренни, без вести пропавших в этих местах в начале Четвертой Эры. И с тех пор, мол, местные жители раз в сто лет видят призраки тех ученых. Публика слушала невнимательно, шутила и жевала, на Элендила посмотрели свысока, кто-то даже попытался сунуть ему монетку. Если бы присмотрелся, ученый успел бы заметить, что на монетке изображен женский профиль, а символы не похожи ни на один из современных ему образцов письма.
А в следующий миг альтмер в старомодной робе буквально растворился в воздухе, оставив экскурсию будущего в немом изумлении пялиться на пустое место, где только что стоял "призрак" начала Четвертой Эры. Элендила снова унесло в водоворот времени.

Что же касается бродячего цирка и двоих ученых, то они могли увидеть, как Элендил, шагнув в сторону, как будто оступился, зарябил и бесследно исчез. Их собственное время спокойно текло себе дальше. Пока.

"Это же сказка какая-то! – сказал бы Шеогорат, если бы он назначил себя комментировать происшествия в своём безумном королевстве. – Уронили Летео в реку, Булочка за Бублика, Белочка за Булочку, тя-янут-потянут – вытянуть не могут! СЛИШКОМ МНОГО В БУБЛИКЕ ПИРОЖНЫХ ДА РОГАЛИКОВ, АХАХАХХАХА!"
Свинолодка медленно доплыла из-за перевеса на одной стороне до покрытого склизкими водорослями столба пирса и жалобно хрюкнула. Наверное, будь хрюшка человекоподобной, это значило бы, что ей больно. В любом случае, орк-собаковод явно понимал в животных больше, чем сами животные, и решил облегчить свинкину участь. Можно подумать, та расистская книга одного сильно пропившего ноги норда была права о родстве орков с боровами, а босмеров – с ласками и всякими скунсами
"Хрюндель за Белку – вытянули репку!" – громыхнул голос где-то вдали. А может это была собирающаяся гроза – серо-зеленоватый цвет неба выглядел достаточно скверно, чтобы именно она сейчас и случилась а, не, скажем, восстание тварей, похожих на костяных кланфиров, со дна-донышка этой не то реки, не то бухты, на которую выходил пирс.
...казалось бы, откуда там репка, если щёки Бублика были довольно равномерно пухлыми и не напоминали её формой даже в попытках не хлебнуть холерной воды Деменции.
Орк скинул цепочку меров на скрипучие тёмные доски и навис, беря за ворот босмера в костюме белки.
- Слава Деменции! – грозно рыкнул он, и сурово вперился в лицо в пасти костюма, выжидая реакции и подавляя всю веру в человечество в бегающих тёмных глазах.
- Зелотам слава, – пискнул несчастный худосочный Белка. И упал на свой тощий и весьма пожилой даже для обитателя плана Обливиона зад, потому что орк всё понял и начал проверять новичков.
- А.ВЫ.НА.ЧЬЕЙ.СТОРОНЕ?! – рявкнул собаковод в синюшное в смурном и каком-то столь же неприветливом и грубом свете местного недодня. Дервенин зашевелился и заскрёбся, объясняя, что сам милорд, дескать, прихватил сих меров, но орк-то милорда не видел и ваще если и уважал, как сам рыкнул "крысопископу", то по-своему, а не по их, по-Манийски.

Ах, Летео-Летео, Бублик Диренневский, любитель сдобы и магических авантюр, альтмер с ясными голубыми глазами, которые так и хочется выковырять вилкой половине Деменции заочно уже сейчас! Он хотел объяснений, здравых, подробных, но, увы, ни орк, ни босмер не были здравыми персонами, мягко говоря. И Максина, даже если отбросить относительную вменяемость во всём, что не касалось её научных изысканий – тоже. По крайней мере, объяснить, что происходит, она не могла точно. А между тем, в и без того беспокойных Дрожащих Островах происходила ситуация из ряда "НЕТ ВРЕМЕНИ ОБЪЯСНЯТЬ, ВОТ ТЕБЕ АРБАЛЕТ РАЗМЕРОМ С МАЛЕНЬКУЮ БАЛЛИСТУ, СТРЕЛЯТЬ ТУДА!". Примерно так и мотивировал эльфов орк, встряхнув их за локти, точно они были пудингом в робах:
- У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ НА ОБЪЯСНЕНИЯ, МЫ ДОЛЖНЫ ОТБИВАТЬ ГОРОД!
Но за собой магов не потащил, а свистнул своих – нормальных, доложу вам, хоть и страшных и тупомордых – собак, напрявляясь гулким шагом к сторожке за пирсами, где к стене был привален арбалет с гарпуном. О новичках позаботился Белка, успевший снять голову костюма и теперь смотревший своим рассеянно-добрым лицом с тёмными влажными глазами в глаза альтмеров. По очереди каждому. Прямо насквозь в душу. Такого низкого и милого пожилого босмера не польёшь огненным дождём – в космосе в глазах потеряешься от умиления.
- Вы не обессудьте, друзья, просто когда милорд отправлялся в приключение, большая часть Мании уже была захвачена не особо дружелюбными друзьями, а теперь, как я чую, они на подступах к столице, если уже не внутри. Мы пересекли золотой барьер, отделяющий Нирн от Вод Обливиона и поток принёс господина, и вас, как его новых друзей, с нами, на Дрожащие Острова. Располагайтесь, у нас тут немного гражданская война, но я уверен, что у господина во дворце всегда найдутся напитки и закуски!
В этот момент грубый мужик, собравший целый десяток уродливых оркопёселей, потряс мерам на пирсе гарпуном, обещая засунуть им оный в задницы и "ТРИ РАЗА ПИРИВИРНУ" (так и сказал, всё через ясные "и"!), кивнул на нечто, выступающее из туманов над тёмной водой позади них, кивнул на то, что ранее казалось скалами за деревушкой, а на деле теперь представляло некое мрачное подобие стены, отчасти сложенной, отчасти – натурально наросшей из тёмно-серых скал над воротами. Узкий зёв одной створки ворот просвечивал всё тем же туманом и носом какой-то осадной техники, а по верху стен ходили не то люди, не то даэдра.