- У вас просят аудиенцию, граф, - шелест слов Хал-Лиурз был чуть громче шелеста платья, что волочилось по каменному полу. Длинная, тяжелая юбка сметала пыль с холодных плит. - Альва Карвейн, единственный лидер нынешних Клинков, младший сын графини Брумы ожидает внизу. Он не несет ни дурных вестей, ни дурных намерений. Он желает поговорить, граф.
Низкий, глухой, хрипящий голос аргонианки вгонял в дрему. Она имела привычку говорить монотонно, звук ее речи был подобен балладе двухсотлетней давности - тягучей, как рифтенский мед. От этого слипались глаза. Граф не спал вторую ночь, благодаря недавним происшествиям - да и как тут уснешь, когда каждые полчаса стучатся-скребутся в дверь и нараспев говорят то, что слышать хочется меньше всего.
Покинула город альтмерка, содержавшая лавку с зельями и травами, отказавшись поставлять товар графу, который не может удержать Скинград целым. Напоследок сказала: Гассилдор - не ровня своим предшественникам.
Скрылся в тени глава шпионской сети. Да так, что не сыскать его, маленького, юркого. Граф выбирал только тех, кто умел прятаться наилучшим образом - значит, не ошибся и здесь.
Повесился однорукий владелец четырех пастбищ в округе. С ним помахала заплаканным платком и надежда, обещавшая перед трагическим концом пропустить вперед всех доверенных людей графа. Что же, галантность - нынче не моде?
И посреди разрухи: звона колоколов вперемешку с людскими стонами, забитых до отказа темниц - визитер. Более того - не простой: имя Карвейнов - одного из старейших родов Империи - было на слуху в народе, все любили посудачить о далекой Бруме, граничащей со снежным Скайримом. Кто-то вещал, что там объявился новый герой, говорящий на языке драконов и готовый повести за собой всю провинцию. Гассилдор не искал выгоды в легендах и историях, но в настоящий момент это было единственное, на что можно было положиться. Он медлил с аудиенцией: вне еще не знал, можно ли доверять человеку, которого в последний раз видел лишь подростком - и то из высокого башенного окна. Как бы то ни было, все сходилось к одному - требовалась работа информаторов. Через час Гассилдор знал еще сотни две ненужных слухов и потерял сотню-другую септимов. Все, что довелось из этого извлечь - очевидный факт, что Альва Карвейн - личность неоднозначная.

Неоднозначная личность, как выяснилось, любовалась искусством, разглядывая картины в приемной. Гассилдор, по привычке не желая выдавать свое присутствие, нарочито медленно спускался по лестнице, вспоминая, что именно ему рассказывали о нынешнем визитере, не предрекая ему великого будущего. Младший сын - что с него взять. Такие обычно предаются лени, разгулью и всяческим порокам, пока старшие отдуваются до конца своих дней. Однако Карвейн-младший решил проявить себя. Карвейн-младший, несмотря на практически открытый доступ к брумской казне и любовь горожан,  решил бросить все и отправиться в богами забытый Скайрим. Было ли это юношеской прихотью или осмысленным, взвешенным поступком - увы, неизвестно стороннему наблюдателю.
В знак приветствия граф коротко кивнул головой, выказывая свой благосклонный настрой и готовность выслушать что бы то ни было, лишь бы быстрее и по делу. Тем не менее, слушал Гассилдор не без интереса - перед ним, на первый взгляд, стоял воин, изможденный в боях. В таком едва ли можно угадать изнеженное графское дитятко.
- Не могу не выразить ответной радости, Грандмастер, - титул весьма нехотя слетел с языка, однако отправлять его назад было бы кощунством. - Ваши побуждения воистину благородны, мы проследуем в более тихое место - здесь и у стен есть уши.
Граф указал рукой на лестницу. В тронном зале, по его мнению, было безопаснее. Даже если юноша решит напасть - что ж, так тому и быть, Гассилдору не первую сотню лет приходилось защищаться. Куда хуже было бы, просочись их слова в чужие уши. Особенно - в эльфийские.
- Вы покинули Империю в трудный для нее час. И как бы ни прискорбно было это признавать - она угасает. Графы утверждают, что не будут сломлены, но идут по уже начертанной тропе - Талмор опережает нас на шаг, если не на два. Лишь идиот не заметит, что трон, который с виду пустует - иди и бери, находится под строжайшим контролем. На настоящий момент единственный достойный претендент - Канцлер, который, хоть и обладая определенными дипломатическими навыками, все же является мером. Графы соглашаются - кто молча, кто сжав зубы, заткнув их золотыми монетами - но в действительности никто не хочет видеть Императором родню тех, кто порочит сиродиильскую землю.
- Если у вас есть лучшая альтернатива - что же, я вас слушаю. Пока что. Причину моей нетерпимости вы обнаружите, выглянув из окна. Вы выбрали не лучший момент, чтобы вернуться.